Батчер Джим. Обряд на крови

   Но ничто из этого не отменяло того факта, что Эбинизер утаивал от меня важные вещи. Что он лгал.
   Что ж, это все упрощало.
   – Нет, – прошептал я. – Я не хочу вас там. Я вас не знаю. Никогда не знал.
   – Но ты бился сегодня рядом с Адопсом.
   – Кинкейд – наемный убийца. И никогда не претендовал на то, чтобы казаться другим.
   Старик медленно вздохнул:
   – Это не лишено справедливости.
   – Спасибо за помощь. Только мне надо делами заниматься. Вам лучше ехать.
   Он встал, взял со стола бумажный пакет.
   – Я все еще на месте, Хосс. Если ты вдруг передумаешь…
   Я стиснул зубы.
   – Я сказал, убирайтесь.
   Он моргнул несколько раз.
   – Жестокий урок, – прошептал он. – Жестче не бывает.
   И ушел.
   Я не стал смотреть ему вслед.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

   После ухода старика в комнате воцарилась тишина. Я сидел и ощущал много всякого. Я ощущал себя усталым. Я ощущал страх. И я ощущал себя одиноким. Щен сел и по-своему выказал мне понимание и участие: забрался мне на колени и принялся лизать мне подбородок.
   Я погладил его по мягкой щенячьей шерстке, и это неожиданно утешило меня немного, обогрело. Маленький и безмозглый, всего-то щенок, и все же он был теплый, и любящий, и вообще отважная маленькая скотинка. И он меня любил всем своим щенячьим сердцем. Он продолжал лобызать меня, виляя хвостиком, пока я в конце концов не улыбнулся и не взъерошил ему мех здоровой рукой.
   Конечно же, Мистер не мог уступить в чем-то какой-то там собаке. Мой котяра с достоинством спрыгнул со своего насеста на книжной полке и принялся тереться о мою руку, пока я и ему не уделил внимания.
   – Пожалуй, от тебя все-таки не одни неприятности, – сообщил я щену. – Но у меня уже есть пушистый компаньон. Верно, Мистер?
   Мистер смерил меня загадочным кошачьим взглядом, столкнул щена с дивана и быстро утратил ко мне интерес. Он спрыгнул на пол, где вокруг него тут же с восторгом принялся носиться щенок. Мистер недовольно прижал уши и вернулся на книжную полку.
   Я рассмеялся. Я ничего не мог с собой поделать. Пусть мир полон злобы, смерти и предательства, но смеха ему не убить. Смех, как и любовь, обладает своей силой, чтобы выжить в самых жутких штуках, которые подкидывает жизнь. Более того, он делает это с шиком.
   И он помог мне встряхнуться. Я оделся для боя: черно-серые камуфляжные штаны, темно-красный толстый свитер, черные солдатские бутсы. Кое-как, одной рукой я надел пояс с кобурой, прицепил на него свою трость-шпагу и прикрыл все это курткой. Потом проверил, не забыл ли я амулет матери и браслет-оберег, сел и набрал номер Томасова мобильника.
   Телефон не отгудел и раза, когда кто-то снял трубку, и напуганный девичий голос спросил:
   – Томми?
   – Инари? – спросил я. – Это вы?
   – Это я, – подтвердила она. – А это ведь Гарри, да?
   – На ближайшую пару часов, во всяком случае, – хмыкнул я. – Могу я поговорить с Томасом?
   – Нет, – ответила она. Мне показалось, она плачет. – Я надеялась, это он звонит. Мне кажется, он попал в беду.
   Я нахмурился:
   – Какую беду?
   – Я видела одного из папиных людей. Мне показалось, у него в руке пистолет. Он заставил Томаса выбросить мобильник и сесть в машину. Я не знаю, что делать.
   – Спокойно, спокойно, – попытался утешить я. – Откуда его увезли?
   – От студии, – произнесла она несчастным голосом. – Он как раз довез меня сюда, когда мы услышали про стрельбу. Я сейчас здесь.
   – Лара в студии? – спросил я.
   – Да. Рядом со мной.
   – Дайте мне ее, пожалуйста.
   – Сейчас, – всхлипнула Инари.
   В трубке зашуршало. Мгновение спустя в моем ухе зазвучал Ларин голос.
   – Привет, Гарри.
   – Лара? Я знаю, что это ваш отец стоит за проклятием для Артуро – вместе с Артуровыми женами. Я знаю, что они целят в Артурову невесту, чтобы Рейт смог вернуть Артуро под свой контроль. И у меня к вам один вопрос.
   – Только? – отозвалась она.
   – Ага. Где Томас?
   – Все-таки восхищают меня мужчины, столь тактичные, – заявила она. – Столь обходительные.
   – Тогда лучше напрягитесь, – посоветовал я. – Он мне нужен целым и невредимым. У меня сильное желание убить любого, кто встанет у меня на пути. Но я хочу заплатить вам за помощь.
   – Правда? – удивилась Лара. Я услышал, как она вполголоса говорит что-то – наверное, Инари. Потом она выждала мгновение, я услышал стук закрывшейся двери, и голос ее слегка изменился, сделавшись сухим, деловым. – Готова вас выслушать.
   – А я готов отдать вам клан Рейтов. И всю Белую Коллегию в придачу.
   Последовало потрясенное молчание.
   – И как вы это устроите? – спросила она наконец.
   – Уберу вашего отца с трона. А вы займете его место.
   – Довольно туманно. Ситуация не из простых, – заметила она, но я уловил в ее голосе нотки возбуждения. – Другие кланы Белой Коллегии подчиняются клану Рейтов потому, что боятся и почитают моего отца. Представляется маловероятным, чтобы они перенесли это почтение на меня.
   – Маловероятным. Но не невозможным. Мне кажется, это можно устроить.
   Она издала негромкий мурлычущий звук.
   – Правда? И что вы ожидаете от меня в вознаграждение? Если мой отец решил убрать Томаса, я вряд ли в состоянии помешать ему.
   – От вас этого и не потребуется. Просто отвезите меня к нему. Я сам отобью Томаса.
   – И ваши дипломатические способности произведут такое впечатление на моего отца, что он добровольно отдаст клан мне?
   – Вроде того, – сказал я. – Отвезите меня туда. А потом все, что вам останется делать, – это наблюдать из-за кулис за тем, как Дрезден-Кошачья-Лапка управляется за вас с вашим папочкой.
   – М-м-м, – произнесла она. – Да, это наверняка повысит мой статус в Коллегии. То есть – готовить дворцовый переворот у нас в порядке вещей, однако очень немногим доводится наблюдать это с лучших зрительских мест. Подобной чести удостаивались очень, очень немногие.
   – Плюс, если вы будете присутствовать на месте и дела повернутся для меня не лучшим образом, вы всегда сможете меня сдать и заработать папочкину благосклонность.
   – Разумеется, – подтвердила она без тени смущения. – Ты очень хорошо меня понимаешь, чародей.
   – Да, есть еще одно, чего я хочу.
   – Ну? – спросила она.
   – Оставьте девочку в покое. Не подталкивайте ее. Не наседайте. Расскажите ей все о ее происхождении, и пусть она сама решает, кем становиться, когда до этого дойдет.
   Она выждала мгновение, прежде чем ответить.
   – Это все?
   – Это все.
   Она снова мурлыкнула.
   – Надо же… Я так и не поняла пока, правда ли вы столь грозны или просто невероятный болван, но в настоящий момент вы представляетесь мне просто восхитительным мужчиной.
   – Все девушки почему-то говорят мне это.
   Она рассмеялась.
   – Давайте на мгновение допустим, что я нахожу ваше предложение приемлемым. Мне необходимо знать, как вы намерены свергнуть моего отца. Он ведь в некотором роде непобедим, знаете ли.
   – Нет, – возразил я. – И я хочу продемонстрировать вам, насколько он слаб на деле.
   – И откуда это вам известно?
   Я закрыл глаза.
   – Прозрение.
   Несколько секунд Лара молчала – думала.
   – Я должна понять еще одно, чародей, – произнесла она наконец. – Зачем? Зачем вам это?
   – Я в долгу перед Томасом за его помощь в прошлом, – ответил я. – Он был мне союзником, и если я оставлю его в беде, это может аукнуться в будущем, когда мне понадобятся новые союзники. И, если план сработает, я получу к тому же руководство Белой Коллегии, с которым будет гораздо проще вести дела.
   Лара издала звук, который означал скорее всего задумчивость, однако в темноте это прозвучало бы очень и очень возбуждающе. То есть, я имел в виду, при тесном общении.
   – Нет, – сказала она. – Это не все.
   – Почему?
   – Это были бы более чем убедительные доводы, если б речь шла обо мне, – объяснила она. – Но ты на меня не похож, чародей. Ты и на большинство своих-то не очень похож. Я не сомневаюсь, что ты весьма искушен в оценке сил, но не расчет руководит тобой. Ты готов взять на себя чудовищный риск, и я хочу знать, почему твое сердце толкает тебя на это.
   Я задумчиво прикусил губу, взвешивая все «за» и «против» и возможные последствия.
   – Вам известно, кто была мать Томаса?
   – Маргарет Лефэй, – удивленно ответила она. – Но какое это… – Она осеклась. – А-а. Теперь ясно. Это во многом объясняет его вовлеченность в политические дела последних лет. – Она негромко рассмеялась, хотя смех вышел не без горечи. – Ты ведь во многом на него похож, знаешь? Томас скорее бы руку дал на отсечение, чем позволил бы причинить боль кому-нибудь из своих сестер. Очень уж он в этих вопросах далек от рациональности.
   – Такая причина вас устраивает? – спросил я.
   – Я ведь тоже не до конца свободна от привязанности к семье, чародей. Да, устраивает.
   – И потом, – добавил я, – я сам дал вам в руки секрет, чертовски удобный для потенциального шантажа.
   Она рассмеялась:
   – О, вы мне прямо в душу смотрите.
   – Так вы в игре?
   Лара помолчала. Когда она заговорила снова, голос ее звучал жестче, решительнее.
   – Я не знаю точно, куда отец мог отвезти Томаса.
   – Но выяснить можете?
   – Пожалуй, – задумчиво протянула она. – Пожалуй, могу. Возможно, это судьба.
   – Что за судьба?
   – Увидите, – сказала она. – Как скоро вы намерены действовать?
   – Немедленно, – ответил я. – И чем немедленнее, тем лучше.
   – Мне нужно полчаса… возможно, чуть больше. Встретимся у нашего загородного дома.
   – Полчаса плюс-минус пара минут, – повторил я. – До встречи.
   Я положил трубку на рычаг как раз в момент, когда из-за двери послышался приближающийся раскатистый рык. Еще через пару секунд вошла Мёрфи. Она снова нарядилась в кожаные байкерские доспехи.
   – Я так понимаю, мы куда-то собирались?
   – Седлай своего зверя, – сказал я. – Готова к новому бою?
   Она сверкнула зубами и протянула мне красный мотоциклетный шлем.
   – Садись в седло, сукин ты сын.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

   Если уж на то пошло, мотоциклы – не самый безопасный вид транспорта. Я хочу сказать, статистика страховых случаев показывает, что каждый у нас в стране хоть раз в жизни попадает в дорожно-транспортное происшествие, а большинство и не раз. Однако же, если вы сидите в старом дредноуте «Линкольн» и кто-то задевает его крылом, это может лишь напугать или огорчить вас, не более. Если вы в такой же ситуации сидите на мотоцикле, вам повезет, если вы выберетесь из этой передряги более или менее целым. Впрочем, чтобы убиться на мотоцикле, даже не нужно другой машины. Ведь не просто же ради красоты байкеры щеголяют этой своей кожей – она не дает дорожному покрытию ободрать вас до кости, если вы вдруг потеряете управление и размажетесь по асфальту.
   И при всем этом ездить на мотоцикле – НАСЛАЖДЕНИЕ.
   Я надел громоздкий ярко-красный шлем, подумав при этом, что ни разу еще не наряжался на маскарад шведской спичкой. На контрасте с моим угольно-черный шлем Мёрфи казался предметом, импортированным из двадцать пятого века. Я вздохнул – истерзанные останки моего достоинства получили очередную плюху по физиономии – и устроился в седле за спиной у Мёрфи. Я продиктовал ей пункт назначения, старый «Харлей» взрычал, и она вывела его от дома на улицу.
   На мгновение мне показалось, что мотоцикл выпрыгнет из-под меня. Я с трудом удержался в седле.
   – Дрезден! – раздраженно рявкнула Мёрфи. – Держись за мою талию!
   – Чем именно? – крикнул я в ответ и помахал у нее перед глазами сначала забинтованной рукой, потом другой, с зажатым в ней посохом.
   Вместо ответа Мёрфи отобрала у меня посох и сунула его в некое подобие сумки, расположенной так близко от правой руки водителя, что она могла служить только емкостью для ружья или бейсбольной биты. Посох торчал из нее, как пластмассовый флагшток на тележке для гольфа, зато у меня высвободилась одна рука. Ею я обхватил Мёрфи за талию, ощущая, как напрягаются мышцы на ее животе на поворотах. Когда мы выбрались из города на шоссе и набрали скорость, встречный ветер подхватил полы моей куртки, и мне пришлось покрепче цепляться за Мёрфи, чтобы не взлететь на них как на небольшом параплане.
   Мы с ревом пронеслись по фальшивому Шервудскому лесу и затормозили у входа в Шато-Рейт. Я слегка замешкался с тем, чтобы убрать руку с талии Мёрфи, но она, похоже, даже не заметила. Мёрфи созерцала дом, розы и причудливых горгулий с видом скучающего бывалого копа, но я чувствовал, что в глубине души она так же подавлена этим зрелищем, как я, – и по тем же причинам. Огромный старый дом наглядно демонстрировал богатство и власть, которым наплевать на законы и общественное мнение. Как-то это не очень ободряло.
   Я слез с седла, и она протянула мне мой посох. Царила тишина, нарушаемая только посвистом ветра в деревьях. У двери мерцал один неяркий огонек, другой такой же – у начала подъездной аллеи. Еще два-три светильника выхватывали из сумерек пятна на клумбах – и все.
   – Ну, – спросила Мёрфи. – И каков наш план? Драться?
   – Нет пока, – ответил я и изложил ей краткую версию последних событий. – Прикрывай меня со спины. Не начинай ничего, если только кто-нибудь из Рейтов не попытается физически прикоснуться к тебе. Если им это удастся, они могут воздействовать на тебя тем или иным образом.
   Мёрфи поежилась.
   – Не вопрос. Насколько это в моих силах, они до меня не дотронутся.
   Послышался рык мотора, и белая спортивная тачка, вылетев из Шервудского леса, в мгновение ока одолела несколько сотен ярдов, чудом избежала столкновения с нашим «Харлеем» и, взвизгнув тормозами, застыла, развернувшись носом в направлении, противоположном тому, откуда приехала.
   Мёрфи переглянулась со мной. На нее это явно произвело впечатление. Меня только раздражало.
   Открылась левая дверца, и из машины выскользнула Лара в длинной, свободной красной юбке и белой хлопковой блузке, расшитой алыми розами. Она огляделась и направилась к нам – босиком, только на лодыжке ее блеснуло серебро. Когда она приблизилась, я услышал звон крошечных колокольчиков.
   – Добрый вечер, чародей.
   – Лара, – склонил я голову. – Славная юбочка. Прямо «Кармен».
   Она одарила меня довольной улыбкой, потом внимательно посмотрела на Мёрфи.
   – А это кто?
   – Мёрфи, – представилась та. – Друг.
   Лара улыбнулась ей. Медленно, лениво улыбнулась.
   – У меня никогда не было много друзей.
   Мёрфи сохранила на лице выражение скучающего копа, только добавила в голос немного равнодушного презрения.
   – Я не говорила, что ваш друг. Я с Дрезденом.
   – Стыд какой, – улыбнулась Лара.
   – И еще я с полицией, – добавила Мёрфи.
   Суккуб чуть сильнее прогнула спину и снова внимательно посмотрела на Мёрфи. Потом наклонила голову – вполне вежливо, едва ли не почтительно.
   Отворилась вторая дверца белой машины, и из нее выбрался Преображенный Бык Бобби; судя по цвету лица и нетвердости походки, его изрядно укачало. Мгновение спустя за ним последовала Инари, заботливо подхватив его под руку, несмотря на то, что ее собственная сломанная рука до сих пор покоилась на перевязи.
   Лара чуть повысила голос.
   – Инари! Будь лапочкой, вынеси ее сюда, ладно? Бобби, дорогой, если бы вы помогли ей, я была бы вам очень признательна.
   – Угу… да, – отозвался Бобби.
   Лицо его сохраняло еще зеленоватый оттенок, но он взял себя в руки и следом за Инари пошел к двери.
   – Сейчас спустим, – пообещала Инари.
   Я подождал, пока они скрылись в доме.
   – Какого черта они здесь делают? – спросил я у Лары.
   Она пожала плечами:
   – Они настаивали, а времени спорить не было.
   Я нахмурился:
   – В следующий раз, когда будете разыгрывать сексапильность, потратьте хотя бы часть времени на отработку «шел-бы-ты» в дополнение к «иди-ка-сюда», ладно?
   – Я приму это к сведению, – кивнула она.
   – Кого они должны вынести? – поинтересовался я.
   Лара удивленно выгнула бровь.
   – А вы не догадываетесь?
   Я стиснул зубы.
   – Нет. Совершенно.
   – Тогда минуточку терпения, дорогуша, – мурлыкнула она и, покачивая бедрами и гривой темных волос, направилась к багажнику своей машины. Она подняла крышку и достала ножны со шпагой – настоящей, не одной из тех похожих на автомобильную антенну игрушек, которые ассоциируются с этим словом у большинства людей. Лара вытащила клинок из ножен – добрых три фута длиной, шириной в два моих пальца у основания, с острым как игла наконечником. Широкая стальная гарда украшалась алой розой из крошечных рубинов на серебряном основании. Лара вытянула из багажника алый шарф, повязала его на талии и, убрав шпагу обратно в ножны, сунула ее под него.
   – Вот, – повернулась она обратно ко мне. – Все еще «Кармен».
   – Скорее «Пираты из Пензанса», – отозвался я.
   Она театральным жестом прижала руку с растопыренными пальцами к груди.
   – Гилберт и Салливен. Я вам этого никогда не прощу.
   – Как мне найти в себе силы продолжать? – спросил я и, покосившись на Мёрфи, закатил глаза. – Эй, раз уж зашел разговор о продол…
   Инари ногой распахнула дверь дома и придержала ее так. Секунду спустя показался Бобби; он нес на руках какую-то старуху в белой ночной рубахе. При всем росте и физической силе Бобби они ему вряд ли пригодились, столь эфемерной казалась женщина, которую он нес. Ее седые волосы колыхались от слабейшего движения воздуха, ноги и руки безвольно болтались, и она была болезненно худа.
   Парень подошел к нам, и я пригляделся получше. Это была не старуха. Гладкая, без морщин, хоть и бледная как смерть кожа, не загрубевшие руки и ноги… Вот волосы действительно совершенно поседели. Порыв вечернего ветра отвел их от лица, и я понял, что они поседели буквально за считанные часы.
   Потому что я узнал эту девушку. Жюстина.
   – Блин-тарарам, – пробормотал я. – А я думал, она умерла.
   Лара подошла ко мне и тоже посмотрела на девушку. Лицо ее застыло.
   – И должна была, – заметила она.
   Я чуть не задохнулся от злости.
   – Как вы можете говорить так?
   – С учетом обстоятельств. Я ничего не имею против этой девушки, но если выбирать между ней и Томасом, я предпочла бы, чтобы умерла она. Просто так обстоят дела.
   Я испепелил ее взглядом.
   – Что?
   Лара недоуменно повела плечом.
   – Томас оторвался от нее в последнее возможное мгновение. Точнее говоря, даже чуть позже возможного. Я не знаю, как это ему удалось.
   – И это вас тяготит? – сердито спросил я.
   – Это был непростительный риск, – возразила она. – Просто глупо. Это его чудом не убило.
   Я постарался, чтобы взгляд мой остался всего лишь неодобрительным, но не убийственно-злобным.
   – Тут все дело в интенсивности, – пояснила Лара. – Это… это слияние. Запас жизненных сил у Томаса практически иссяк. И насильственное отрывание его от сосуда…
   – От Жюстины, – поправил я ее.
   Теперь уже Лара выказала некоторое неодобрение.
   – Насильственное отрывание от Жюстины не могло не нанести ему тяжелой психической травмы, а ведь он и так был ослаблен донельзя. Собственно, в обычной ситуации прервать контакт не представляет особого труда. Чаще всего так и происходит. Однако он кормился этой девушкой на протяжении нескольких лет. Он мог высасывать из нее энергию простыми ласками. Но при таком Голоде… – Глаза у Лары чуть посветлели, и напрягшиеся соски рельефно обрисовались под блузкой. – Мысли в этом процессе не участвуют совершенно. Он практически ничего не контролирует. Им правит только Голод.
   – Ужас какой, – шепотом произнесла Мёрфи. – Заставлять ее идти на такое…
   Взгляд бледных Лариных глаз остановился на Мёрфи.
   – О нет, мой милый офицер. Никто ее к этому не принуждал. Она сама с радостью предлагала себя. Когда жертвой кормятся столько раз, она перестает бояться смерти. Это ведь только приятно, когда тобой кормятся. Наоборот, им не терпится дать больше, как бы опасно это ни было.
   Судя по голосу, Мёрфи сделалось дурно.
   – Но, может, это она прервала контакт?
   Лара скривила губы в снисходительной улыбке.
   – Нет. Ко времени, когда мой брат окреп настолько, чтобы хоть что-то осознавать, она мало чем отличалась от самки во время гона.
   Мёрфи сощурилась и посмотрела на Лару в упор:
   – А вам самой ведь доставляет наслаждение говорить об этом. Гадость какая!
   – Вы ни разу не разжигали в себе аппетит разговорами о еде, а, офицер Мёрфи? – парировала Лара.
   Мёрфи насупилась, но промолчала.
   – Так или иначе, – продолжала Лара, – то, что сделал Томас, – жестоко. Жюстина заботилась об этом настолько, насколько это возможно для жертвы, для пищи. Когда он оторвался от нее, так мало осталось от ее тела, от ее рассудка. Говоря прямо, она выжила. Но я не уверена, можно ли ее назвать по-настоящему живой.
   – Я понял, – сказал я. – Они с Томасом составляли почти единое целое. Ну, связаны психическими узами. И вы считаете, Жюстина может помочь нам узнать, где он находится. Так?
   Лара кивнула:
   – Такое случается, когда мы связаны с кем-то слишком долго. Хотя меня удивляет то, что ты догадался об этом.
   – Не догадался, – признался я. – Просто, когда Бьянка отобрала у него Жюстину, Томас знал, где та находится у Бьянки в доме. Только он не объяснял мне как.
   – Если у нее осталось хоть немного рассудка, она смогла бы привести нас к моему брату. Я не думаю, чтобы он находился далеко отсюда. Отец редко выезжает за пределы контролируемой им территории поместья.
   Бобби с девушкой на руках подошел к нам. Инари нырнула в дом и вернулась с инвалидным креслом. Она подкатила его к Жюстине, и Бобби усадил в него безвольное тело.
   Я опустился перед креслом на колени. Жюстина полусидела-полулежала тряпичной куклой. Темные ввалившиеся глаза смотрели в пространство. На губах играла легкая улыбка. Кожа казалась почти прозрачной. Дыхание было частым, прерывистым, и вдруг я услышал, как она издала слабый, но все-таки слышный возглас.
   – Черт, – выдохнул я. – Кажется, она приходит в себя.
   – Тик-так, – напомнила мне Мёрфи.
   Я кивнул и помахал рукой у Жюстины перед глазами. Никакой реакции.
   – Жюстина? – негромко окликнул я ее. – Жюстина, это я, Гарри Дрезден. Вы меня слышите?
   Слабая складочка появилась у нее на лбу, хотя выражение лица почти не изменилось. Что ж, и то лучше, чем ничего.
   – Жюстина, – продолжал я. – Послушайте меня. Томас попал в беду. Вы меня слышите? Томас в беде, и нам нужно, чтобы вы нашли его.
   Легкая дрожь пробежала по ее телу. Она моргнула, взгляд ее сделался чуть осмысленнее, и она сделала попытку оглядеться по сторонам.
   – Томас, – повторил я. – Ну же, Жюстина! Мне нужно, чтобы вы со мной поговорили.
   Она вдохнула глубже. Едва заметное довольное выражение исчезло с ее лица, сменившись огорчением.
   – Томас, – прошептала она.
   – Да, – подтвердил я. – Где он? Вы можете сказать мне, где он?
   Взгляд ее снова сделался совершенно отсутствующим, а потом глаза и вовсе закрылись. Лицо ее застыло в почти медитативной сосредоточенности.
   – Чувствую.
   – Где? – Я с трудом сдерживал захлестывающую меня досаду. – Что вы чувствуете?
   Она подняла руку и коснулась ею другого запястья, потом колена.
   – Цепи. Холод.
   Лара пригнулась к ней.
   – Он далеко? – спросила она. Жюстина зябко поежилась.
   – Нет.
   – В каком направлении? – спросил я.
   Она сделала рукой слабое, неопределенное движение, но снова нахмурилась.
   – Мне кажется, ей просто не хватает сил показать, – сказал я Ларе.
   Лара кивнула и повернулась к Инари.
   – Поверни кресло по кругу, пожалуйста. Только медленно.
   – Жюстина, – произнес я. – Можешь сказать нам, когда он окажется перед тобой?
   Девушка открыла глаза. На мгновение наши взгляды встретились, и как же быстро, трусливо опустил я свой. Будьте добры, никаких заглядываний в душу. Для одного дня у меня в памяти и так в избытке хватало всяких страстей. Однако когда Инари повернула кресло, Жюстина вдруг подняла голову и выбросила руку вперед, в темноту. Движение вышло слабым, но по сравнению с остальными и оно впечатляло.
   Секунду-другую Лара молча смотрела в темноту, потом повернулась к нам.
   – Это Провал. Он в Провале.
   – Что? – не поняла Мёрфи.
   Лара нахмурилась:
   – Старая пещера у северной границы имения. Это естественный колодец… никто не знает, как он глубок. Мы пользуемся им для того…
   – Чтобы избавляться от разных вещей, – негромко договорил я. – Трупов, например.
   – Да.
   – Туда долго добираться?
   – Служебный проезд ведет к домику садовника, – ответила она. – Нужно обогнуть главный дом и ехать на север. В дальнем конце газонов увидите белую изгородь, а в ней ворота…
   – Не объясняйте. Поедете с нами, – сказал я.
   Ответить Лара не успела, поскольку ночь вдруг наполнилась грохотом, и питчер – судя по силе удара, из высшей лиги, – засветил мне мячом аккурат между лопатками. Я рухнул ничком, ободрав щеку об асфальт. Секунду спустя я услышал, как охнула и грохнулась на землю в паре футов от меня Мёрфи.
   Еще через секунду я сумел повернуть голову – как раз вовремя, чтобы увидеть одного из Кенов-Телохранителей, стоявшего на крыльце у входа. Он передернул цевье помпового дробовика и навел ствол на Лару. Суккуб стремительно и грациозно как лань отпрянула влево, и телохранитель повел стволом ей вслед. Однако прежде чем он снова взял на прицел Лару, ствол дробовика нашел Инари и замер. Девушка тоже застыла, широко раскрыв глаза.