тайне, то ты найдешь в другом; чего я не смогу описать в этой книге
   из-за пространности предмета и моей невразумительности, то ты
   найдешь в следующей.
   63. Ибо эта книга есть лишь первый отпрыск этой веточки, которая
   зеленеет в своей матери; подобно ребенку, который учится ходить и не
   может сразу быстро побежать.
   64. Ибо дух хотя и видит колесо, и хочет постигнуть образ его в
   каждом месте, однако ему это не удается в достаточной мере из-за
   обращения колеса; когда же случается, что он видит снова первый
   постигнутый им образ, он каждый раз научается чему-нибудь еще, и все
   больше привлекается к колесу, и любит его.
   65. Теперь заметь: земля обладает точно такими же качествами и
   неточными духами, как и глубина над землею или как небо, и все
   вместе в целом принадлежит к одному телу; и весь Бог есть это единое
   тело, а что ты не видишь и не знаешь его всецело, тому виною грех, с
   которым ты в этом Божественном великом теле заключен в мертвой
   плоти; и сила Божества скрыта от тебя, подобно тому как мозг в
   костях скрыт от плоти. Но если ты в духе пробьешься сквозь смерть
   плоти, ты увидишь сокрытого Бога; подобно тому как мозг в костях
   проницает их и дает плоти силу и крепость, и, однако, плоть не может
   постигнуть его, но только его силу, так и ты в плоти не можешь
   видеть сокрытого Божества, но получаешь его силу и разумеешь в ней,
   что в тебе обитает Бог.
   66. Ибо мертвая плоть не принадлежит к рождению жизни, чтобы
   получать жизнь света в собственность; но жизнь света в Боге восходит
   в мертвой плоти и рождает Ему из мертвой плоти иное небесное и живое
   тело, которое знает и постигает свет.
   67. Ибо сие тело есть лишь оболочка, откуда вырастает новое тело
   ["новое тело вырастает из небесного существа в слове, из плоти и
   крови Христа, из таинства ветхого тела"], как это бывает с пшеничным
   зерном в земле; оболочка же не воскреснет снова и не оживет, как не
   бывает этого и с пшеницею, но останется вечно в смерти и в аду.
   ГЛУБИНА В СРЕДОТОЧИИ РОЖДЕНИЯ
   68. Вот почему человек носит с собою здесь, на земле, в своем теле
   вечную обитель диавола. Ты можешь щеголять ею, прекрасная богиня, и
   можешь даже пригласить пока диавола на пир в новое рождение, он
   сумеет быть тебе полезным; смотри только, как бы не родить тебе
   нового диавола, который бы остался в своем собственном дому.
   69. Взгляни на таинство земли: как рождает она, так должен рождать и
   ты. Земля не есть то тело, которое вырастает, но она мать этого
   тела; подобно тому как и плоть твоя не есть дух, но есть мать духа.
   70. Но вот в обеих, в земле, а также и в плоти твоей, сокрыт свет
   ясного божества, и он пробивается насквозь и рождает им тело по роду
   каждого тела: человеку по его телу и земле по ее телу; ибо какова
   мать, таким бывает и дитя. Дитя человека есть душа, которая
   рождается из плоти из звездного рождения; а дети земли суть трава,
   зелень, деревья, серебро, золото, всякие руды.
   71. Теперь ты скажешь: как же мне тогда подойти к рождению земли,
   чтобы что-нибудь понять? Смотри: рождение совершается так же, как и
   у всего Божества, и нет никакого различия, кроме повреждения в
   гневе, в котором состоит постижимость; вот единственное различие и
   смерть между Богом и землею.
   72. Ты должен знать, что все семь духов Божиих пребывают в земле и
   рождают так же, как в небе, ибо земля в Боге и Бог никогда не
   умирал, но мертво самое внешнее рождение, в котором накопился гнев,
   и оно предоставлено царю Люциферу в доме смерти и тьмы в вечную
   тюрьму.
   О СЕМИ ДУХАХ БОЖИИХ И ИХ ДЕЙСТВИИ В ЗЕМЛЕ
   73. Прежде всего терпкий дух: он стягивает воедино в звездном
   рождении семи неточных духов в земле некую массу, через возжжение
   верхнего рождения над землею, и иссушает ее своим острым холодом;
   подобно тому как он стягивает воду и делает из нее лед, так
   стягивает он и воду в земле и делает из нее сухую массу.
   74. Затем следует горький дух, возникающий в молнии огня, а также в
   веществе или массе: он не может потерпеть своего плена в иссушенном
   и трется с терпким духом в сухой массе, пока не зажжет огонь; когда
   же это случится, горький дух пугается и получает свою жизнь.
   75. Прими здесь это правильно: в земле, вне растений и металлов, ты
   не почуешь и не найдешь ничего, кроме терпкости, горечи и воды, но
   вода в ней совсем сладка в противность двум другим.
   76. А также жидка, тогда как те две жидки, грубы и горьки, и они
   всегда враждуют между собою: поэтому бывает непрестанная драка,
   война и борьба; но в драке этих трех нет еще жизни, но они суть
   темная долина и три вещи, которые никогда не выносят друг Друга, но
   между ними вечная драка.
   77. И отсюда берет свое начало подвижность; отсюда же берет свое
   начало и гнев Божий, покоящийся в сокровенном; отсюда же произошло
   начало и диа-вола, смерти и ада, как ты можешь прочесть о том выше,
   в главе о падении диавола.
   78. Когда же эти три вещи: терпкость, горечь и сладость -- трутся
   между собою таким образом, то верх берет терпкое качество, ибо оно
   самое сильное, и могущественно стягивает сладкое воедино; ибо
   сладкое качество кротко и растяжимо вследствие своей мягкости и
   принуждено сдаться в плен.
   79. Когда же это случится, то и горькое качество бывает также в
   плену, в теле сладкой воды, и вместе с ней иссушается; и так жестоко
   дерутся в высохшей массе, пока она не станет совсем сухою, ибо
   терпкое качество все сильнее стягивает и иссушает ее.
   80. Когда же сладкая вода не может более обороняться, в ней
   поднимается скорбь, как в человеке, когда он умирает, и дух
   разлучается с телом, и тело сдается в плен смерти -- так сдается в
   плен и вода.
   81. И в этом возникновении скорби рождается зной скорби, и от него
   выступает пот, как у умирающего человека; и этот пот качествует
   совместно с терпким и горьким качествами, ибо он сын их, которого
   они породили из сладкой воды, когда довели ее до смерти.
   82. Когда же это случится, то терпкое и горькое качества радуются о
   своем сыне, разумей: о поте, и каждое сообщает ему свою силу и
   жизнь, и они напитывают его, как прожорливого поросенка, так что он
   у них скоро вырастет большим; ибо терпкое качество, равно как и
   горькое, непрестанно извлекает сок из земли и наливает им своего
   юного сына.
   83. Тело же, которое первоначально было стянуто воедино из сладкой
   воды, остается мертвым, и домом владеет теперь пот тела,
   качествующий совместно с терпким и горьким качествами, и ширится в
   нем, и становится великим, тучным и похотливым.
   84. Но оба качества, терпкое и горькое, не могут, однако, оставить
   свои распри и вражду, но непрестанно борются между собою; терпкое
   сильно, но зато горькое проворно.
   85. И когда терпкое нападает на горькое, то горькое отскакивает в
   сторону и захватывает с собою сок своего сына; тогда терпкое повсюду
   преследует его и хочет взять его в плен и тогда горькое рвется из
   тела наружу и вытягивается как можно дальше.
   86. Когда же наконец тело становится слишком тонким, так что оно не
   может больше его вытянуть, а горькая распря слишком жестокой, то
   горькое качество принуждено бывает сдаться в плен. Однако терпкое не
   может умертвить горького, но держит его только в плену, и битва
   между ними так велика, что горькое успевает еще в волокнах вырваться
   из тела и захватывает с собою тело своего сына.
   87. Таков рост, или сплочение воедино, или образование тела
   какого-нибудь корня, как оно происходит на земле.
   88. Теперь ты скажешь: как может быть Бог в этом рождении? Смотри:
   таково рождение природы, и если бы в этих трех качествах, как-то:
   терпком, горьком и сладком, не было возжженного огня гнева, ты
   увидел бы, пожалуй, где Бог.
   89. Но вот теперь во всех трех огонь гнева: ибо терпкое качество
   слишком холодно и слишком жестко стягивает тело; и сладкое также
   слишком густо и темно, и терпкое качество скоро схватывает его, и
   держит в плену, и чрезмерно иссушает; и горькое слишком колюче,
   убийственно и неистово; и эти три не могут прийти к согласию.
   90. Иначе если бы терпкое не было так жестоко возжжено в холодном
   огне, и вода не была так густа, и горечь так буйна и убийственна, то
   они могли бы возжечь тот огонь, от которого произошел бы свет, и из
   света -- любовь, и из молнии огня -- звук: тогда ты, пожалуй, увидел
   бы, не небесное ли то было бы тело, в котором сиял бы свет Божий.
   91. Но так как терпкое качество слишком холодно и чрезмерно иссушает
   воду, то оно держит пленным в холоде своем знойный огонь и
   умерщвляет тело сладкой воды; также пленяет оно и горечь и иссушает
   ее.
   92.А в этом иссушении умерщвлена бывает тучность в сладкой воде, в
   которой возгорается огонь, и эта тучность делается терпким и горьким
   духом; ибо когда тучность в сладкой воде умирает, она превращается в
   пот скорби, в котором качествуют терпкое и горькое качества.
   93. Не в том смысле, будто вода совсем умирает, нет, этого не может
   быть; но терпкий дух забирает в плен в своем холодном огне сладость
   и тучность воды, и качествует совместно с нею, и пользуется ею для
   своего духа.
   94. Ибо дух его совершенно застыл в смерти, и нуждается теперь в
   воде для своей жизни, и извлекает из нее тучность, и отнимает у нее
   ее силу.
   95. Тогда вода превращается в пот скорби, который стоит между жизнью
   и смертью, и не может возжечь в себе огонь зноя, ибо тучность
   содержится в плену в холодном огне; и все тело остается мрачной
   долиною, пребывающей в скорбном рождении и не могущей достигнуть
   жизни.
   96. Ибо жизнь, состоящая в свете, не может подняться в жестком,
   горьком и терпком теле, ибо она в плену в холодном огне, но не
   совсем умерла.
   97. Ибо ты видишь, что все это правдиво. Возьми какой-нибудь корень
   знойного качества, и положи его в теплую воду или же возьми его в
   рот, и согрей, и смочи, и ты скоро увидишь его жизнь, как он начнет
   действовать и вершить, а пока он вне зноя, он в плену смерти и
   холоден, как всякий другой корень или как дерево.
   98. Ты видишь также, пожалуй, что тело у корня мертво, ибо когда из
   корня вынута сила, то тело остается мертвою падалью и не может никак
   действовать. Это происходит оттого, что терпкий и горький духи
   умертвили тело воды, и извлекли для себя тучность, и взрастили в
   мертвом теле свой дух.
   99. Иначе если бы сладкая вода могла удержать свою тучность в
   собственной власти, а терпкий и горький духи весьма кротко терлись
   бы между собою в сладкой воде, то они зажгли бы тук в сладкой воде;
   тогда немедленно в воде родился бы свет и осветил бы терпкое и
   горькое качества.
   100. Отсюда они получили бы свою настоящую жизнь, и
   удовольствовались бы светом, и весьма обрадовались бы в нем; и от
   этой живой радости взошла бы любовь и в молнии огня через
   восхождение горького качества в терпком вознесся бы звук; а
   произойди это, был бы небесный плод, какой восходит на небе
   101. Но ты должен знать, что земля обладает всеми семью неточными
   духами: ибо через диавольское возжжение духи жизни все вместе были
   сплочены в смерти и как бы взяты в плен, но не умерщвлены.
   102. Первые три, как-то: терпкий, сладкий и горький, принадлежат к
   образованию тела, и в них состоит подвижность и тело: они обладают
   постижимостью и суть рождение самой внешней природы.
   103. Другие три, как-то: зной, любовь и звук, состоят в
   непостижимости и рождаются из первых трех; и это есть внутреннее
   рождение, с которым качествует Божество.
   104. И если бы первые три не застыли в смерти, так что могли бы
   возжечь зной, то ты скоро увидел бы светлое небесное тело и увидел
   бы, пожалуй, где Бог.
   105. Но так как три первых качества земли застыли в смерти, они и
   остаются смертью и не могут возвысить жизнь свою в свете; но
   остаются темною долиною, в которой гнев Божий, смерть и ад, равно
   как и вечная тюрьма и мука диавола.
   106. Не то чтобы эти качества были отвергнуты от самого внешнего
   рождения, в котором огонь гнева, и до самого внутреннего, но
   отвергнуто лишь внешнее постижимое тело и в нем внешняя адская мука.
   107. Ты видишь здесь еще раз, как связаны между собою Царство Божие
   и царство ада как единое тело и, однако, одно не может постигнуть
   другого. Ибо второе рождение, как-то: зной, свет, любовь и звук,
   сокрыто в самом внешнем и делает внешнее подвижным, так что оно
   собирается вместе и рождает тело.
   108. И хотя тело состоит во внешней постижимос-ти, однако бывает
   сложено по роду внутреннего рождения, ибо во внутреннем рождении
   пребывает слово, а слово есть звук, восходящий в молнии огня в
   свете, сквозь горькое и терпкое качества.
   109. Но так как звук слова Божия должен восходить сквозь терпкую,
   горькую смерть и рождать тело в полумертвой воде, то и тело это
   бывает злым и добрым, мертвым и живым, ибо оно вскоре принуждено
   бывает вобрать в себя сок ярости и тело смерти и состоять в том же
   теле и той же силе, что и мать-земля.
   110. А то, что жизнь также и в детях земли сокрыта под смертью и в
   смерти земли, я докажу тебе здесь.
   111. Вот смотри: человек становится недужным и больным, и если ему
   не помочь, то он умирает: и это через какую-нибудь злую смертельную
   влагу или через различные иные произрастания земли, а равно и через
   какую-нибудь вредную плоть или разложение ее.
   112. Но если окажется умный врач и узнает у больного, в чем причина
   его болезни, и эту причину, будь то плоть, или трава, или влага,
   перегонит или сожжет в порошок, сообразно роду подлежащего вещества,
   и отожжет у нее самый внешний яд, который в смерти, -- то останется
   потом в воде или в порошке звездное рождение на своем престоле, где
   борются между собою жизнь и смерть, и обе способны к восхождению,
   ибо мертвое тело убрано прочь.
   113. И если ты прибавишь теперь к этой воде или порошку хорошее
   зелье или что-нибудь подобное, могущее удержать в плену восхождение
   и силу ярости в звездном рождении, и дашь больному в чуть теплом
   питье, будь то в пиве или вине, то подействует самое внутреннее или
   сокровенное рождение той вещи, которая причинила человеку болезнь
   своим самым внешним мертвым рождением.
   114. Ибо если эту вещь положить в теплую влажность, в ней начинает
   всходить жизнь, и жизнь охотно поднялась бы и зажглась бы в свете,
   но не может из-за ярости, которая противостоит ей в звездном
   рождении.
   115. Но на столько хватает ее, чтобы избавить человека от болезни,
   ибо звездная жизнь восходит сквозь смерть и отнимает у жала смерти
   его силу; если она победит, человек выздоравливает.
   116. Итак, ты видишь, как сила слова и вечной жизни в земле и детях
   ее сокрыто покоится в средоточии в смерти, и зеленеет сквозь смерть,
   непостижимая для смерти, и непрестанно томится рождением света, и,
   однако, не может расцвести, пока не будет отлучена от нее смерть.
   117. Но у нее есть своя жизнь на своем престоле, и жизнь не может
   быть отнята у нее, но в самом внешнем рождении с ней связана смерть,
   а также в смерти гнев, ибо гнев есть жизнь смерти и диавола; в гневе
   же состоит и телесное существо, или тела, диаволов, а мертвое
   рождение -- их вечная обитель.
   ГЛУБИНА В ОКРУЖНОСТИ РОЖДЕНИЯ
   118. Теперь кто-нибудь спросит: но как же и при каких
   обстоятельствах произошло то, что звездное рождение земли начало
   качествование и рождение свое на день раньше, нежели звездное
   рождение в глубине над землею, раз огонь в глубине над землею
   гораздо острее и воспламенимее, нежели огонь в земле; да и сама
   земля должна зажигаться от огня в глубине над землею, чтобы рождать
   плод свой? Смотри же, разумный дух, дух говорит с тобою, а не с
   мертвым духом плоти: раствори широко дверь твоего звездного
   рождения, и возвысь одну часть его в свете, а другую оставь в гневе,
   и смотри также, чтобы душевное рождение твое каче-ствовало всецело
   со светом.
   119. В таком расположении ты как бы небо и земля или как все
   Божество со всеми рождениями в сем мире. Если же ты расположен не
   так, то будешь слеп, даже если бы ты и был умнейшим ученым в мире.
   120. Если же ты расположен так, то возвысь дух свой и смотри:
   астрологическим искусством твоим, глубокомыслием и измерением
   окружностей ты также не сможешь этого постичь; оно должно родиться в
   тебе, иначе не постичь его ни хотением, ни умением.
   121. Если ты хочешь, чтобы глаза твоего духа были отверсты, то вот
   как ты должен рождать; иначе разумение твое одно только безумие, и
   бывает с тобою то же самое, как если бы художник написал тебе
   Божество на доске красками и сказал, что он написал его совершенно
   точно и что оно таково. И легковерный, и художник -- оба оказываются
   в одинаковом положении: оба не видят ничего, кроме дерева и красок,
   и, таким образом, один слепец ведет другого; поистине не со зверями
   надлежит тебе здесь сражаться, но с богами.
   122. Теперь заметь: когда все Божество в сем мире подвиглось на
   творение, то было не так, чтобы подвиглась только одна часть, а
   другая покоилась; но все одновременно было в движении: вся глубина,
   где был царем господин Люцифер, и на какую только простиралось место
   его царства и на какой был возжжен в огне гнева салиттер.
   123. Движение трех рождений длилось шесть дней и ночей, в течение
   которых все семь духов Божиих пребывали всецело в подвижном
   рождении, а равно и сердце этих духов: и в это время салиттер земли
   обернулся шесть раз в великом колесе, каковое колесо суть семь
   неточных духов Божиих; и при каждом обороте рождался особый состав
   сил, сообразно присущим неточным духам.
   124. Ибо первый неточный дух есть терпкое, холодное, острое и
   жесткое рождение; и он принадлежит первому дню; в звездном рождении
   астрологи называют его сатурническим рождением, и оно было совершено
   в первый день.
   125. Ибо тогда произошли и были сплочены воедино жесткие, грубые,
   острые камни и земля, а также рождена была крепкая небесная твердь,
   и сердце семи духов Божиих пребывало сокрытым в жестокой остроте.
   126. Второй день астрологи приписывают солнцу; но, выражаясь
   астрологическим языком, он принадлежит Юпитеру, ибо на второй день
   свет из сердца семи неточных духов прорвался сквозь твердое качество
   неба и произвел смягчение в жесткой воде неба, и в кротости просиял
   свет.
   127. Тогда кротость и жесткая вода были разлучены друг с другом, и
   жесткая осталась на своем жестком престоле как жесткая смерть, а
   кроткая силою света прорвалась сквозь жесткую.
   128. И это есть вода жизни, рождающаяся в свете Божием из жесткой
   смерти: так прорвался свет Божий в сладкой небесной воде сквозь
   терпкую и жесткую мрачную смерть, и так было создано небо из среды
   воды.
   129. Жесткая твердь есть терпкое качество, а нежная твердь есть
   вода, и в ней восходит свет жизни, который есть ясность Сына Божия.
   130. И таким же точно образом восходят познание и свет жизни и в
   человеке, и в таком образе, рождении и восхождении состоит весь свет
   Божий в сем мире.
   131. Третий день совершенно приписывается Марсу, ибо он горький, и
   неистовый, и подвижный дух. В третьем обороте земли горькое качество
   терлось с терпким.
   132. Пойми правильно эту высокую вещь: когда свет в сладкой воде
   проник сквозь терпкого духа, то молния огня, или испуг света, когда
   он зажегся в воде, взошла в терпком и жестком, мертвом рождении и
   возбудила все, откуда и произошла подвижность.
   133. И я говорю здесь не об одном только небе над землею; но это
   возбуждение и рождение произошло одновременно и на земле, и повсюду.
   134. Но как небесные плоды до времени гнева восходили только в этом
   возбуждении неточных духов и путем возбуждения их также исчезали и
   изменялись, то и в третий день творческого рождения они взошли в
   терпком качестве земли, также через возбуждение молнии огня.
   135. И хотя все Божество пребывает сокрыто в средоточии земли, все
   же земля не могла породить небесные плоды; ибо терпкий дух задвинул
   жесткий затвор смерти, чтобы сердце Божества во всяком рождении
   оставалось таким образом сокрытым в своем кротком и светлом небе.
   136. Ибо самое внешнее рождение есть природа, и ей не подобает
   простираться обратно в сердце Божие, да она и не может этого; но она
   есть тело, и в ней рождаются неточные духи и являют и предлагают
   рождение свое с его плодами.
   137. Вот почему в третий день, когда неточные духи пребывали в
   испуге слова, или молнии огня, земля зазеленела.
   Глава XXII
   О РОЖДЕНИИ ЗВЕЗД И ТВОРЕНИИ ЧЕТВЕРТОГО ДНЯ
   Здесь начинается описание звездного рождения, и пусть читатель
   обратит внимание на первое заглавие этой книги, гласящее: Утренняя
   заря в восхождении, ибо здесь даже и простец сможет увидеть и
   постигнуть существо Божие.
   2. Пусть только читатель не ослепляет себя сам своим неверием и
   тугою понятливостью, ибо у меня здесь вся природа со всеми ее детьми
   в свидетели и в доказательство. И если ты разумен, то оглянись
   вокруг, и взгляни на самого себя, и поразмысли хорошенько, и ты
   скоро найдешь, из какого духа я пишу.
   3. Я же выполню послушно повеление духа; смотри же, не дозволяй себе
   затворяться пред открытою дверью, ибо здесь пред тобою открыты врата
   познания.
   4. И хотя дух вступит в противоречие с иными астрологами, это меня
   не очень смущает; я должен повиноваться Богу больше, нежели людям:
   они слепы в духе; если не хотят видеть, пусть и остаются слепыми.
   5. Теперь заметь: когда на третий день взошла из просиявшего в
   сладкой воде света молния огня (каковая молния есть горькое
   качество, рождающееся в воде из возжженного испуга огня).
   6. То вся природа сего мира пришла в кипение и движение в земле, как
   и над землею, и во всех вещах начала снова рождаться жизнь.
   7. Из земли взошли трава, зелень и деревья, и в земле -- серебро,
   золото и всякие руды, и в глубине над землею взошло дивное сложение
   сил.
   8. Но чтобы ты мог понять, при каких обстоятельствах и как все
   произошло со всеми этими вещами и рождениями, я опишу тебе все
   последовательно, каждое в своем порядке, чтобы ты правильно понял
   основание этой тайны: во-первых, начну с земли; затем, во-вторых,
   будет речь о глубине над землею; в-третьих, о сплочении воедино тел
   звезд; в-четвертых, о семи главных качествах планет и о сердце,
   каковое есть солнце; в-пятых, о четырех стихиях; в-шестых, о внешнем
   постижимом рождении, происходящем из всего этого правления, и,
   в-седьмых, о дивной соразмерности и пригнанности всего колеса
   природы.
   9. Пред это зеркало приглашаю я теперь всех любителей святых и
   многохвальных искусств философии, астрологии и теологии: я хочу
   здесь открыть их корень и основание.
   10. И хотя я раньше не изучал их искусств, и не учился им, и не умею
   обходиться с их измерениями окружностей, да это меня и не заботит, -
   все же они найдут здесь достаточно того, чему можно поучиться, так
   что иной во всю свою жизнь не успеет основательно изучить и
   постигнуть все.
   11. Ибо я не нуждаюсь в их правилах и приемах, так как я научился не
   у них, но имею иного учителя, каковой есть вся природа. У этой-то
   всей природы с присущим ей рождением изучил я мою философию,
   астрологию и теологию и от нее научился, а не от людей или через
   людей.
   12. Но так как люди суть боги и имеют познание Бога, единого Отца,
   из которого они произошли и в котором живут, то я вовсе не презираю
   их правила философии, астрологии и теологии; ибо я нахожу, что
   большей частью оно покоится на истинном основании, и я приложу также
   старание, чтобы следовать их правилу.
   13. Ибо я должен сказать, что их правило было моим учителем и что с
   их правила я начал и из него получил свое первое познание; и я вовсе
   не имею намерения опрокидывать или улучшать их правило, ибо я и не
   могу этого сделать, никогда не учившись ему, но оставлю его на его
   престоле.
   14. Я не намерен также строить на их основании, а как усердный
   работник хочу отгрести всю землю от корня, чтобы можно было видеть
   все дерево с корнем, стволом, сучьями, ветвями и плодами и чтобы
   писание мое не было, таким образом, ничем новым, но чтобы их
   философия и моя философия были единым телом, единым деревом,
   приносящим одинаковые плоды.
   15. И у меня также нет никакого повеления сильно сетовать на них или
   осуждать их иначе, чем за их пороки гордости, зависти, жадности и
   гнева; на это сетует весьма могущественно дух природы, а не я; и что
   мог бы сделать я, жалкий прах, я, который весьма немощен
   16. Но вот что указывает дух: им вверен был полновесный талант и
   ключ; но они погрязли в сла-дострастиях плоти, и закопали в землю
   полновесный талант, и в гордом опьянении своем потеряли ключ.
   17. Дух долгое время дожидался, что они отопрут, что день уже