Бояндин Константин Юрьевич. Мозаика (Шамтеран V, книга первая)

   - Наркотик правды? - комиссар взглянул в глаза собеседника. Туда, где за стёклами скрывались глаза.
   - В точку. Задайте вопрос - получите ответ. Главное, знать, какой вопрос задать. Страшное искушение, комиссар. Все его испытывают. Я "допрашивал" людей... не смотрите на меня так. Я говорю: половина врачей занимается этим. У нас, во всяком случае.
   - За деньги?
   - Верно, - принесли второе, и Альваин на несколько минут утратил интерес к беседе. При взгляде на то, как тот ест, комиссару стало неприятно. - Родственники, комиссар. Враги, завистники. Долго это не длится: нельзя удерживать третью фазу дольше пяти минут, начнутся необратимые изменения. Но этого хватает. В провинциальных клиниках врачам очень мало платят, комиссар.
   Альваин отставил тарелку.
   - Эммарин затеял это, - руки его вновь затряслись. - Мы знали, что за девицей какой-то хвост. У неё был сбой цикла... нужно было принимать решение. Обычно мы назначаем восстановительный курс, но иногда женщины сами просят устроить им такой сбой. Это опасно для здоровья, но многим нравится.
   Похоже, сегодня я узнаю о врачах много интересного, подумал Тигарр.
   - -
   - Как вас зовут? - поинтересовался Эммарин.
   - Эль-Неренн, - отозвалась альбиноска, не открывая глаз. Всё, как и других случаях - голос ровный, лишённый эмоций.
   - Как ваше настоящее имя?
   - Я не должна называть его, - последовал ответ. Эммарин, Альваин и третий участник обследования, Мейснер, переглянулись. Человек не может противиться "допросу". Всегда отвечает.
   - Назовите ваше настоящее имя, - потребовал Эммарин, усилив мощность воздействия. Альваин хотел поймать его за руку - усиление могло плохо повлиять на девушку.
   Глаза той открылись. Эммарин попятился. Альбиноска улыбнулась... жуткая вышла улыбка, хищная. Но индикация приборов показывала, что эль-Неренн не в состоянии действовать сознательно.
   - Назови своё имя, - потребовало существо, говорящее с ними голосом эль-Неренн. - Назовите свои имена, я назову вам своё.
   - -
   - И вы назвали? - не поверил комиссар своим ушам.
   - Да, - Альваина передёрнуло. - Знаете, что такое "второй голос", комиссар? Было что-то вроде этого. Мы не могли противиться. Все потом признались - говорили помимо своей воли. Мы все представились ей.
   - -
   - Ньер? - Хольте обратила внимание, что девушка отложила книгу, откинулась на спинку и прикрыла глаза. Дыхание её стало ровным и медленным, губы шевелились. - Ты спишь?
   Оглянулась. Эйзенн был увлечён беседой; ехать предстояло ещё не меньше часа.
   Хольте наклонилась к эль-Неренн, осторожно прикоснулась к её виску... к шее. Спит.
   - Вы узнаете моё имя, - прошептала эль-Неренн едва слышно и Хольте вздрогнула. Тогда, в ванной комнате, перед зеркалом, эль-Неренн говорила таким же голосом - чужим, неприятным. - Когда посмотрите в зеркало.
   - -
   - Вы узнаете моё имя, - ответило существо. - Когда посмотрите в зеркало. Вы видите меня каждый день, - оно захохотало, и трое врачей схватились за уши, до того неприятно это звучало. Существо закрыло глаза, и несколько секунд спустя всем троим полегчало.
   - Всё, я завязываю, - слабым голосом объявил Альваин. - Доигрались. Что там, на индикации? Долго ей ещё спать?
   - Эльви, - позвал Эммарин. - У нас неприятности. Смотри сюда.
   Остальные двое подошли, держась за сердце, к терминалу.
   - Великая Матерь, - прошептал Альваин. - Essa плюс. Сбивай, срочно. Выключай, немедленно. Выключай, кретин!
   - Нет, - послышался голос. Все трое обернулись. Существо вновь открыло глаза. Повернуло голову в их сторону. Глаза казались серебристыми, полными жидкого металла. - Ничего не трогать. Я не разрешаю.
   Альваин молча протянул руку к выключателю... но не успел его повернуть.
   - -
   - Я знаю, что такое Essa плюс, - пояснил комиссар. Альваин выглядел совсем плохо. Два раза ронял бокал, облил пивом некогда дорогие и красивые брюки.
   - Ничего вы не знаете, - Альваин выпил залпом, налил себе ещё. Даже представить не можете. Нас всех скрутило. Буквально - как стояли, так и упали. Думаю, мы лежали меньше минуты. Знаете, чего я хотел, комиссар? Умереть. Меня словно выворачивало - нет, не в этом смысле. Не только в этом смысле. Оно знало обо мне, комиссар. Знало всё, что хотело узнать. Я чувствовал это.
   - "Оно"?
   - Это не человек, комиссар. Такие рождаются каждые тридцать-сорок лет. Обычно, хвала Матери, они не доживают до "первой луны". Если доживают - всегда приносят смерть, комиссар. Я изучал это, потом. У меня стало очень много времени.
   - Слушайте, перестаньте дрожать. Её здесь нет. Что в ней такого? Кто она, по-вашему?
   - Чудовище, - Альваин отставил бокал. - Комиссар, никто не знает, почему рождаются такие. Закон природы, может быть. Может, природа так регулирует нашу численность. Я собирал материалы - за последние триста лет таких было девять. Двое дожили до двадцати пяти лет. Везде, где они жили, происходили войны, эпидемии, катастрофы. Я читал архивы, комиссар. Все признаки совпадают, все приметы. Она - чудовище. Её так и не инициировали, верно?
   - Верно, - комиссару очень захотелось встать и уйти. Оставить Альваина с его бреднями одного, здесь. Но он остался. - Не успели.
   - Этого нельзя допустить, комиссар, - Альваин снял очки. Налил себе ещё. Сумел выпить, не уронив бокал. - Ни в коем случае нельзя.
   - Поясните, чуть позже. Что было тогда - при обследовании? Она проснулась и ничего не помнила?
   - Не совсем. Я... не знаю, что на меня нашло. Я хотел сделать ей укол. Ударную дозу, комиссар. Клин клином. Чтобы восстановить нормальный цикл. Может быть, мне удалось бы её инициировать.
   - Убить, - поправил комиссар.
   Альваин поднял взгляд.
   - Да. Убить. Скорее всего, она умерла бы. Там же, на столе. Поверьте, комиссар, всем было бы только лучше.
   - Понятно, - комиссару очень захотелось встать и начать бить Альваина, изо всех сил - пока не перестанет шевелиться. Искушение было таким сильным, что остаться на месте стоило невероятных усилий. - Вы полезли в её тайны, она, так скажем, наказала за любопытство. Только без мистики, Альваин. И вы сразу решили, что она - кем вы её считаете? Посланником Тени? Вы назвали какое-то имя, я не расслышал.
   - Если бы вы чувствовали то, что чувствовали мы... Я не объясню вам, комиссар. Вы не поверите. Вы не в состоянии поверить. Не успел я ничего сделать. Только и успел, что взять ампулу. Эти двое ещё валялись. Тут меня и выключило, ещё раз. Когда пришёл в себя, её уже не было.
   - За это вас и уволили?
   - Ну что вы. Никто ничего не узнал. Что мы, враги себе? Мы поклялись молчать. Никогда ничего не говорить, ни одной живой душе. Но Эммарин проболтался. Они никогда не умел держать язык за зубами.
   - -
   - Что такое? - Хольте придержала спящую эль-Неренн, когда машина резко затормозила. - Что случилось?
   - Подышу воздухом, - отозвался шофёр. - Чуть не заснул, теаренти. Погода, что ли? Никогда такого не было. Пять минут - похожу, подышу воздухом. Мы успеваем?
   - До начала два с половиной часа, - Хольте ещё раз посмотрела на эль-Неренн.
   - Что с ней? Спит?
   Хольте кивнула.
   - Ладно, - Эйзенн тоже вышел. - Место спокойное, можно отдохнуть. Что-то и у меня голова закружилась.
   - -
   - Он был первым, - Альваин дождался, когда официант придёт, заказал ещё пива. Куда в него только помещается? - Это трепло. Не знаю, кому он сболтнул. Там, возле неё, комиссар. Она приказала нам молчать. Сказала, что всё забудет, если мы будем молчать. Что мы ни в чём не будем нуждаться, если никому не расскажем. Мы ещё посмеялись - чего только не услышишь!
   Комиссар усмехнулся.
   - И что, перестали нуждаться?
   - Да, - Альваин опустил взгляд. Губы его задрожали. - Я... у меня было озарение. Открыл и запатентовал три лекарства. Вон, посмотрите, в каждой аптеке - красное сердце, оранжевый квадрат на стандарте. Всемирная премия, комиссар. Я даже подумывал начать частную практику видели бы вы, кто шёл ко мне, на приём. Я купался в деньгах, комиссар. Всё было. Всё, что хотел. Если бы не Эммарин, я уже был бы личным врачом ан Роан. Смейтесь, смейтесь. Она приглашала меня, сама. Я, Альваин Эммер эр Рейстан, был знаменит. Вам и не снилось, как я был знаменит. И всё кончилось.
   - -
   - Он нарушил слово, - прошептала эль-Неренн. Хольте наклонилась к ней.
   - Кто нарушил, Ньер?
   Эль-Неренн открыла глаза. Вместо красных с золотом радужек под веками плескалась ртуть, холодная и яркая.
   - Он нарушил слово, - повторила она. - Он нарушил его трижды.
   Хольте ощутила, что страх приковывает её к сидению. Взгляд Ньер той, что была Ньер - пронизывал, смотрел насквозь. От него ничего нельзя было скрыть. Огромным усилием воли Хольте сумела повернуть голову, чтобы увидеть, боковым зрением, что в салоне никого нет. Все трое остальных стояли поодаль от машины.
   - -
   - Он сам признался, - Альваин наклонился ближе к собеседнику, снял очки. - Не знаю, кому. Не то журналисту, не то ещё кому. Тот, конечно, вцепился - захотел увидеть карточку. Через день он утопился.
   - Кто, Эммарин?
   - Нет, Эммарин повесился. Через неделю. Журналист утопился. Знаете, шёл по мосту, взял - и спрыгнул вниз, - Альваин вновь захихикал. - Ни с того ни с сего. Так всё и началось.
   Тигарр потёр лоб ладонью.
   - У меня в апартаментах, комиссар, - прошептал Альваин, наклоняясь над бокалом. - Я собирал. Вырезки из газет. Нас словно прокляли, всех. Всё пошло под откос. Я... наверное, я бы выдержал. Но он пришёл, предложил выкрасть карточку. Я был на мели, комиссар. Я сделал это.
   Наконец-то. Тигарр утомлённо потёр виски. В голове гудело.
   - Кто предложил выкрасть?
   - Не знаю. Не знаю его имени. Знаю, что он представлял дом Рекенте. Вы же знаете эту старую сумасшедшую... с её генетической программой, Альваин рассмеялся. - Я дал им бумаги. На одном условии.
   - На каком же?
   - Что они убьют её. Когда получат то, что хотят - убьют. И он согласился. Старуха сама говорила со мной, дала мне слово. Что с ней стало? - неожиданно поинтересовался Альваин.
   - С эль... - Альваин едва не поперхнулся. - С девушкой?
   - Раз вы здесь, с ней ничего не случилось. Со старухой.
   - Инсульт, - коротко сообщил комиссар. - Вы же читаете газеты.
   - Кто-нибудь ещё пострадал? Из её дома?
   - Более пятидесяти человек, - сухо отозвался Тигарр. - Много убитых.
   Альваин захохотал. Он смеялся так долго, что Тигарр хотел было уже вставать и приводить в чувство этого алкоголика.
   - Тоже польза, комиссар. Спасибо. Я не зря старался... нечисти стало меньше. Смешно, правда? Слушайте, я больше не могу. Отдам вам вырезки. Там всё есть. Бросьте это дело. Она слышит вас, когда вы произносите её имя. Она ничего не прощает. Никому. Расстояния для неё нет. Остерегайтесь плохо отзываться о ней, если рядом зеркало.
   - -
   - Ты обманул меня, - выражение лица эль-Неренн стало злобным. Хольте хотела пошевелиться, что-нибудь сказать - не могла. Остальные так и беседовали снаружи, не обращая ни на что внимания. - Ты предал меня, Альваин.
   - -
   - Чушь, - комиссар встал. - Многие люди обижали её, если вы об этом. Я несколько раз отправлял её в "зверинец". Сержант, мой помощник, пару раз приложил её дубинкой. Её многие обижали, Альваин, и все они живы.
   - Не может быть. Вы с ней знакомы?!
   - Я веду её дело. Она свидетель, не обвиняемая. Вот её хотят убить - очень многие.
   - Уже началось, - прошептал Альваин. - Если бы вы только видели её... в этом состоянии...
   - Видел, - отозвался комиссар. - У меня дома. Она говорила что-то странное во сне, было такое. И ничего страшного. Спасла жизнь человеку.
   - Подружиться, - глаза Альваина округлились. - Как я не подумал. Подружиться. Надо было подружиться с ней... чтобы она не подозревала. Чтобы ничего не заподозрила. Она беспомощна, комиссар. Пока в трансе беспомощна. Запомните это.
   - Вы рехнулись, - комиссар встал. - Я должен бы вас арестовать, Альваин, но меня от вас тошнит. Хватит. Заберу эти ваши вырезки - и всё.
   - Комиссар, - Альваин понизил голос, заговорил быстро и сбивчиво. Я никто. Мне никто не поверит. Вам могут поверить. Это - чудовище. Оно, может быть, не тронет вас. Не знаю, почему она вас ещё не убила. Не позволяйте её инициировать. Не позволяйте ей иметь детей. Будут тысячи, миллионы смертей. Я...
   Он замолк. Словно его ударили по лицу. Медленно опустил голову. Взглянул на своё отражение в бокале с пивом.
   - Отражение. Она слышала, - проговорил он сипло. - Она слышала меня. Каждое слово.
   Он совершенно побелел.
   - Довольно, Альваин, - комиссар сделал шаг к нему. - Я отведу вас домой. Успокойтесь и выспитесь.
   - Нет! - Альваин хотел крикнуть, но вышел хрип. От него пахло страхом - невероятно сильно и отвратительно. - Это заразно, комиссар! Не прикасайтесь ко мне. Вот, возьмите, - он бросил на пол ключ. Заберите вырезки. В дальней комнате, в шкафу, в углу. Не думайте о ней плохо, комиссар. Не угрожайте ей вслух. Берегитесь зеркал.
   - Идите домой, - комиссар отошёл в сторону. Было видно, что ещё чуть-чуть - и Альваин взбесится от страха. - Я позвоню вам позже.
   Альваин рассмеялся - звучало это неприятно - кивнул и побрёл наружу. Старательно избегал прикасаться к другим посетителям. Вышел, запрокинул голову - солнце было почти в зените - постоял, закрыв глаза. Ещё раз кивнул и повернул направо, побрёл по тротуару.
   Комиссар взял перчатку, осторожно подобрал ключ. Врач окончательно спятил. Или у него с собой несколько ключей от дома? Ладно. Проводить его, забрать вырезки - и возвращаться.
   Он едва успел взять ключ, как снаружи послышался визг тормозов, глухой удар, звон стекла и крики.
   Тигарр выбежал наружу. Альваин успел отойти всего на десяток шагов. Он лежал, изломанный, в луже крови, у стены здания. Спортивный "Стриж", сбивший его, замер на боку, у тротуара. Водитель упал рядом с бывшей мировой знаменитостью - но был ещё жив.
   - -
   Эль-Неренн - или кто это был - рассмеялась. Низким, приятным голосом. Повернула взгляд, встретилась взглядом с Хольте. Той стало жутко. Эль-Неренн - то, что было похоже на эль-Неренн - смотрело на неё и знало о Хольте всё.
   - Он узнал моё имя, - она вновь рассмеялась. - Ты никому не скажешь, - Хольте ощущала, что обращаются именно к ней. - Ты никому не скажешь, и всё будет хорошо.
   Хольте кивнула. Глаза эль-Неренн закрылись и в тот же момент Хольте отпустило.
   В ноги и в руки вонзались серебряные иголочки. Хольте ползком добралась до двери, сумела её распахнуть, уселась - так, чтобы ветерок обвевал лицо. Не сразу решилась повернуть голову, взглянуть на эль-Неренн. Та спала - обычный, нормальный сон. Словно почувствовав взгляд, эль-Неренн вздрогнула и открыла глаза. Хольте едва не вскрикнула... но то были глаза эль-Неренн - красные, с золотыми прожилками.
   - Заснула, - призналась девушка. - Я долго спала? Мы уже приехали? - она оглянулась.
   Хольте покачала головой. От неё пахло страхом... эль-Неренн удивилась. Что случилось?
   - Хольте, что случилось? - она прикоснулась к плечу женщины. Та прижала свою ладонь поверх, закрыла глаза.
   - Не могу сказать, Ньер. Я обещала не говорить.
   Глаза эль-Неренн округлились от удивления. Но задавать вопросов не стала.
   - Открой холодильник, - попросила Хольте слабым голосом. - Вон ту бутылочку. Да, давай всю.
   - Ты уверена? - эль-Неренн чувствовала себя неловко. Хольте никогда не пила крепкие напитки, да ещё днём. Да ещё на службе.
   - Вполне, - Хольте сняла крышку, сделала несколько глотков. Закрыла бутылку, достала из кармана несколько таблеток (запах был неприятным), бросила в рот.
   - Никакого запаха, - пояснила она. - Мелкие секреты полиции. Любой запах отбивают.
   Эль-Неренн рассмеялась и, наклонившись, прижала Хольте к себе. Так они и сидели ещё минуты три, пока остальные не вернулись.
   * * *
   Когда её привезли вечером в поместье, эль-Неренн ощущала себя полностью вымотанной. Странное выражение лица Хольте. После того, как она глотнула гихоири - картофельной водки, распространённой в Альваретт и Тессегере - бывшая охранница замкнулась. Не желала говорит, что испугала её. Несколько раз украдкой глядела в глаза эль-Неренн. Я что-то сказала во сне, поняла эль-Неренн. Что-то неприятное. Надо было извиниться.
   Судебное заседание длилось часа полтора. Истец, Виккер Стайен, отозвал свой иск и принёс извинения ответчице - эль-Неренн - которую было заподозрил в том, что она, в нарушении закона, пыталась пробраться, переодевшись, в его поместье. На том всё и кончилось. Суд обязал Виккера выплатить в пользу эль-Неренн солидную компенсацию - и дело было закрыто.
   Смешно. Виккер нашёл способ помочь ей, эль-Неренн. Ясно, не через третьих лиц. Виккер вручил эль-Неренн, со скорбным выражением лица, банковскую карту - ещё там, в зале суда. Пятьдесят тысяч руэн. Можно и книжек теперь прикупить. В первый же отпуск так и сделаю, решила эль-Неренн. То есть - через три дня, в субботу.
   - -
   - Что ты натворила? - поинтересовалась Тери, когда эль-Неренн, после ужина, задержалась вместе с остальными, в общем зале.
   - Я? Натворила?
   - Ну, тебя же забрали в полицию. Сегодня утром.
   - Тери, я тебе сейчас голову оторву, - пообещала эль-Неренн, без особой злости. Точно, горбатого могила исправит. Тери воодушевилась.
   - А что? Я одна, что ли, видела? Инни, скажи...
   - Я не видела, - быстро проговорила Инни, покраснев. - Я ничего не видела, Тери, не надо.
   "Огонёк" фыркнула.
   - Не в полицию, а в суд, - пояснила эль-Неренн и ощутила, как все взгляды обратились на неё. - И не мечтайте. Меня с кем-то спутали, оправдали и выплатили компенсацию.
   - Тебя с кем-то можно спутать? - насмешливо поинтересовалась Тери.
   - Компенсацию! - Мегин тут же возникла рядом. - Ньер... Нье-е-е-ер... Займи мне сотню, пожалуйста. Ну что тебе, жалко? Я отдам, отдам! Через неделю нам выдадут жалованье - всё отдам.
   - Не вздумай, - Риккен шепнула - недостаточно громко, чтобы Мегин не услышала. - Не отдаст.
   - Это когда я не отдавала? - возмутилась судомойка. - Отдам, Ньер. Вот, при всех обещаю - отдам шапочку на неделю, если не верну.
   Интересно. Или у неё есть запасная - или...
   - Ладно, - кивнула эль-Неренн. - В субботу поговорим.
   - Спасибо! - Мегин обняла альбиноску... та ощутила сильный запах "эликсира" и лаванды. Зачем Мегин пьёт эту горькую гадость? - Пойду-ка я немного отдохну... - Встала, некоторое время посмотрела на пятерых мужчин - они с интересом следили за тем, что происходит на женской половине - и не торопясь покинула общий зал.
   - Она от тебя теперь не отстанет, - предупредила Риккен. - Зря ты, Ньер.
   Грузчик, Тарви - рослый, широкоплечий, симпатичный, но не сильно блещущий умом (по словам Тери) - поднялся, не сказав ни слова, и ушёл. В ту же дверь, что и Мегин.
   - Куда это он? - подумала вслух эль-Неренн.
   - Кто? - не поняла Тери. - Тарви?
   Эль-Неренн кивнула.
   Первой рассмеялась Тери. Инни присоединилась к ней, затем - Риккен.
   - Я выиграла, - сообщила Тери, толкнув Инни локтем. - Она думает, что ушки - только, чтобы слушать...
   - Ты проиграла, - возразила эль-Неренн. - Инни, не забудь забрать выигрыш.
   - О! - Тери наклонилась над столом, глаза её горели. Проигрыш её, похоже, не огорчил. - Расскажи, Ньер. Кто он? Мы его знаем? Да ладно тебе... Тимо, отойди, ты её смущаешь.
   Тимо, презрительно скривившись, забрала свои книги и отошла подальше, села за самый дальний стол.
   - Вы его не знаете, - на душе неожиданно заскребли кошки. - К тому же, это было четыре года назад и не здесь.
   - Ну расскажи, как это было... я вот помню, как это было в первый раз... - глаза Тери заволокло туманом, ненадолго. - Преле-е-естно...
   - Не собираюсь, - эль-Неренн помрачнела. - Это тебя не касается.
   - Ты с ним больше не была?
   - Он умер, - сообщила эль-Неренн, вставая из-за стола. Тери отшатнулась, заморгала. - На следующий день. Его зарезали. Больше у меня никого не было. И пока не найду тех, кто убил его, ко мне никто не прикоснётся, Тери. Ещё вопросы?
   Риккен опустила голову. Тери отвернулась, Инни отошла в сторону. Эль-Неренн молча направилась к выходу из зала. В свою комнату.
   - -
   Взглянула на своё отражение. Провалиться Тери, с её любопытством. Так-так... Сцену, подобную сегодняшней - встаёт и уходит Мегин, минуту спустя - кто-нибудь из мужчин - эль-Неренн видела не раз. Как это Мегин умудряется очаровать их всех? Остальным девушкам это не удаётся.
   Эль-Неренн помотала головой. И ладно. Пусть кто угодно "гладит ушки" кому угодно. Воспоминания. Неприятные и приятные одновременно, тёмные и светлые воспоминания.
   Грейвен... Непохожий на ту уголовную компанию, среди которой приходилось жить в то лето. Два или три раза эль-Неренн выполняла разовые поручения по его рекомендациям.
   "Завтра, Ньер... Вот адрес. Думаю, они возьмут тебя на работу. Я поручусь".
   Она прикоснулась к его щеке. Он усмехнулся. Ей нравилась его улыбка.
   "Сложи пальцы вместе... правильно. Вот сюда, на затылок. Нет, только на затылок. Всем можно, поверь..."
   До того момента эль-Неренн доводилось отбиваться от любителей прикоснуться к её голове. Отбиваться удавалось неплохо. Были и сломанные руки, и выбитые зубы. Её быстро оставили в покое. Если её "неприкосновенность" и считалось недостатком, у эль-Неренн были и достоинства. Например, она никогда не выдала чужую тайну. Всегда держала слово. Всегда умела рассмешить, знала много песен.
   "Всё. Смотри мне в глаза. Просто смотри. Медленно придвигай голову, медленно... пока не почувствуешь жар. Дыши медленно".
   Это было как тёплая волна - от затылка, к которому прикасались его пальцы - по всему телу, и, через правую руку - наружу. Ушла усталость, всё стало казаться более приятным и терпимым. Он улыбался... она видела всё, словно в дымке, но улыбку помнила. Помнила, как голова закружилась, как её повлекло куда-то, в тёплые и вязкие глубины. Но при этом осознавала всё окружающее - Грейвен осторожно отпустил её, поднял на руки, перенёс на кровать, прикрыл покрывалом.
   "Я приду завтра, Ньер".
   Завтра не было. Точнее, было, но не для него. Ей сказали, утром когда она не дождалась Грейвена в условленном месте. Она не успела увидеть тело - то было прикрыто, когда полиция переносила его в машину. Сказали, что его разрезали на части, зверски - но ничего не взяли. Даже денег...
   ...Эль-Неренн отняла ладони от лица. Те были мокрыми.
   Встала, подошла к зеркалу. Она пришла по тому адресу - там жили родственники Грейвена. Ей указали на дверь. Не сказали, где его похоронили. Кто станет говорить такое бродяге с улицы? Кто она им?
   Взглянула в глаза отражению Ничего.
   - Я найду их, Грейвен, - эль-Неренн нехорошо усмехнулась. - Я их найду. Обещаю.
   Пауза... эль-Неренн не помнила, как это случилось. Помнит только, что очнулась в ванной, с пустой бутылочкой "эликсира" в руке. Во рту была знакомая горечь, возвращались ощущения, пришедшие той ночью. И стало страшно.
   - -
   - Я схожу с ума? - спросила эль-Неренн у отражения. То не ответило. Плохо дело... когда пьёшь это, не осознавая, когда сознание на этот момент омрачается. Надо подойти к врачу. Срочно. Похоже, Ньер, ты всё-таки сошла с ума. Хуже нет, когда что-то делаешь, не отдавая себе в этом отчёта.
   Она посидела на кровати, подождала, пока пройдёт паника и страх. Только не в клинику для душевнобольных. Только не так. Прошло несколько секунд, и паника показалась ей самой абсурдной. Ей не впервые задумываться так, что не всегда отчётливо помнит, что и зачем делала. Но потом - вспоминает всё. И сейчас - эль-Неренн вспомнила, как посидела у шкафчика, в котором стояла злосчастная бутылочка. Сдвинула в сторонку ту самую коробочку с таблетками, средство от печени. Она ещё упала, прислонилась к стенке полки. Эль-Неренн быстро подошла к шкафчику, открыла.
   Точно. Всё так и лежит. Вопрос только, зачем ей пить это - чтобы испытывать "ощущение присутствия"?
   Надо подойти к врачу и сказать. Что у настойки есть побочные действия, что лучше использовать что-то ещё.
   - -
   Врача не было на месте. Эль-Неренн постучала - не откликаются. Прикоснулась к ручке двери.
   Дверь отворилась. Не вполне осознавая, что делает, эль-Неренн вошла в "больницу". На столах пусто. Лекарства уже расставлены по шкафчикам, потенциально опасные - заперты в сейф. Пахнет настоем - "эликсиром" - и лавандой. Провалиться - опять лаванда. Мегин? Почему повсюду мерещится Мегин?
   Стук двери. Хантвин, отчего-то мрачный, вошёл, с размаху закрыл дверь.
   - Что вы здесь де... - начал он, когда эль-Неренн обернулась. Врач замолк на полуслове. Смотрел в глаза девушки, не отводил взгляда. Та, удивлённая такой реакцией, медленно подходила. Когда оставалось три шага, врач, неожиданно для эль-Неренн, прикрыл ладонями глаза.
   - Стойте, - прошептал он. Страх. Эль-Неренн уловила, что врач испуган. Испугался её самой, только что. - Стойте, прошу вас. Кто сказал вам?
   "Кто сказал мне что?" - чуть не спросила эль-Неренн, но сдержалась. Врач вёл себя более чем странно. Он застыл на пути между ней и дверью, надо чуть-чуть переместиться - чтобы можно было сбежать. Запах страха усиливался.
   - Нет, - голос Хантвина стал умоляющим. - Прошу, подождите. Я скажу им. Они заплатят вам. Умоляю, не говорите. Не говорите ни слова.
   - О чём - о таблетках? - до эль-Неренн стало доходить, что имеет в виду врач.
   Хантвин... упал на колени.
   - Я не хотел, - зашептал он. - Не хотел, теаренти. Я не знал, что там яд. Я не хотел её смерти, но меня не слушали. Они убьют меня, если только узнают.
   - Давно вы поите госпожу ядом? - эль-Неренн сама удивлялась своему спокойствию.
   - Пятый месяц, - врач низко опустил голову. - Умоляю, поверьте. Я не хотел её смерти.