Браст Стивен. Дракон

   — Но ты сам оказался здесь по тем же самым причинам, верно? Форния оскорбил тебя, и ты намерен убить совершенно незнакомых тебе людей.
   — Я лишь один человек. Я не имею под своим командованием армию, которая убивает по моему приказу.
   — Ты считаешь, что Маролану следовало вызвать Форнию на дуэль?
   — Нет, я считаю, что Маролану следовало его убить.
   — Как? При помощи наемного убийцы?
   — Почему бы и нет? Любого можно прикончить таким способом.
   — Да, я слышала, — сухо сказала Вирт. Я ожидал, что она пустится в рассуждения о том, как ужасны подобные вещи и что лучше убивать врага в честном бою, а я бы ответил ей тирадой, в которой сравнил бы смерть одного человека с гибелью сотен или тысяч, но она сказала: — И что произошло бы, если бы Маролан добился своего? Неужели ты думаешь, что у Форнии нет друзей, нет семьи, которые не попытались бы отомстить?
   — Если бы никто не узнал…
   — Так вот как вы работаете, мой дорогой джарег? Разве, когда убивают кого-то в вашем Доме, никто не знает, кому эта смерть выгодна?
   Тут у меня не нашлось достойного ответа. Вирт права. Джареги обычно стараются дать понять, кто убил данного человека; тогда другие получают предупреждение и в следующий раз крепко подумают, прежде чем рисковать.
   — Ладно, — вздохнул я. — Принимаю твой довод. Убийство в подобной ситуации не принесет желаемого результата.
   — И что же делать?
   Я усмехнулся.
   — Всегда остается возможность переговоров.
   — Безусловно, пока есть угроза войны, можно вести переговоры, — заявила Вирт.
   — Я пошутил.
   — Знаю. А я говорю серьезно.
   — Из тебя получился бы хороший джарег. Ты бы классно собирала долги.
   На лице Вирт промелькнуло беспокойство, но потом она улыбнулась и сказала:
   — Неплохо подмечено.
   — Кто это? — спросил я, бросив вопросительный взгляд в сторону незнакомого драконлорда.
   — Где? А, Дортмонд. Не знаю точно, к какой линии он принадлежит. Служит в роте больше двухсот лет. И знает, как нужно организовать свою жизнь во время кампании.
   — Вот только ему приходится таскать свое имущество на собственных плечах.
   — Он достаточно крепкий. Кроме того, ходят слухи, что он дает взятки и пристраивает свои пожитки в фургонах.
   Драконлорд, о котором мы говорили, расположился через две палатки от нас. Он и в самом деле был крупным человеком средних лет с длинными волосами и привлекательным лицом (для дракона). Он надвинул шапку на самые глаза и сидел перед своей палаткой на кресле из парусины и дерева с удобной спинкой. Его ноги покоились на маленькой подставке, рядом столик с бутылкой вина; в одной руке Дортмонд держал бокал, а в другой большую черную трубку. Некоторое время я наблюдал за ним. Настоящий солдат, старающийся извлечь максимальные удобства из лагерной жизни.
   — Тебе бы следовало заглянуть внутрь его палатки, — заметила Вирт.
   — Да?
   — Двуспальная койка с удобным матрасом, подушки, сетка от мух. Он даже не поленился раскрасить сетку — на ней изображен фонтан и воющий волк.
   — Сколько же ему приходится таскать на спине!
   — Койка очень удобная.
   — Но как… впрочем, не имеет значения.
   Вирт не стала отвечать на вопрос, который я почти задал, и лишь молча наблюдала за Дортмондом. Наверное, он собирался всю жизнь прослужить рядовым солдатом. Ну, в лучшем случае получить чин капрала. Он производил впечатление человека, довольного своей судьбой. Очевидно, Вирт размышляла о том же.
   — Знаешь, жизнь солдата далеко не худший жребий, — наконец заметила она.
   — Бесспорно, — согласился я. — Однако ты никогда этим не удовлетворишься.
   — Я? Конечно. Если меня и убьют во время сражения, то только ради получения следующего звания.
   — А как насчет Нэппера?
   — Знаешь, он доволен своей жизнью, как и Дортмонд.
   — А что скажешь о ней? — поинтересовался я, указывая в сторону стройной леди, которая подошла к Дортмонду. — У нее такой вид, я даже не знаю, как сказать. Умиротворенный. Симпатичный. Дружелюбный. Что-то в таком роде.
   — Ниира э'Лайна. Ты прав. Очень милая девушка. Она всегда мирит спорщиков и драчунов.
   — А теперь ты скажешь, что во время сражения она превращается в берсерка? Ярость дракона, плюется, убивает голыми руками?
   — Совершенно верно.
   — Она действительно такая?
   — Да.
   — Мне никогда не понять драконов, — вздохнул я.
   После вечерней трапезы — если ее можно так назвать — меня вновь позвали в капитанскую палатку. И снова мне показалось, что капитан нервничает, и вновь в палатке меня ждал Маролан.
   — Ну, Влад, — сказал Маролан. — Ты готов нанести новый удар за свободу?
   — Ах вот чем мы занимаемся?
   — Нет, но это звучит лучше, чем помогать богатому и могущественному аристократу сохранить его богатство и могущество.
   — Вы слушали мои разговоры?
   — Нет, а почему ты спрашиваешь?
   — Не имеет значения. Что я должен сделать?
   — Форния любит посылать своих солдат в сражение на полный желудок. Значит…
   — Негодяй, — не удержался я.
   — … нам будет на руку, если это окажется невозможным.
   — Представляю себе. Так вы полагаете, они намерены атаковать?
   — Весьма вероятно. Они подвели несколько отрядов, а наши части продолжают прибывать. Чем дольше они ждут, тем сильнее мы становимся. Бригада Милла появится завтра утром между восьмым и девятым часом; если они окажутся здесь до того, как начнется сражение, у нас появится возможность для превосходной контратаки.
   Я кивнул и не стал сообщать свое мнение относительно «превосходной» контратаки.
   — Хорошо. Я помешаю им спокойно позавтракать. У вас есть какие-нибудь определенные пожелания?
   Как и следовало ожидать, они у Маролана были. Я рассмеялся, хотя солдатам противника наша шутка вряд ли показалась бы смешной.
   — У них, наверное, испортится настроение, — предположил я.
   — Весьма возможно. Без сомнения, офицеры свалят все на нас и произнесут зажигательные речи. В их рядах начнется беспорядок, который задержит выступление. И, конечно, их мораль едва ли поднимется, когда они поймут, что мы можем беспрепятственно проникать в их лагерь в любое время.
   — Именно для этого я и присоседился к армии, — заявил я. — Где они сейчас находятся?
   — Ниже по течению, в полумиле отсюда.
   — Совсем рядом с берегом?
   — Да. По той же причине, что и мы.
   — Вы знаете, мы можем этим воспользоваться. Можно испортить питьевую воду…
   — Не следует забывать о традициях, Влад; мы так не поступаем. Официально.
   — Официально?
   — Ну, никто не отдает приказов. Однако я множество раз слышал, что части, находящиеся выше по течению, устраивают своим противникам разные неприятности.
   — Надеюсь, вы мне о них расскажете.
   — В другой раз.
   — Хорошо. В любом случае задача заметно упрощается из-за близости их лагеря к реке. Сколько их там?
   — Больше, чем нас, — ответил Маролан. — Но у нас очень хорошие оборонительные сооружения. А зачем тебе?
   — Мне же нужно понимать, с кем я буду иметь дело, не так ли?
   — О да. — Он что-то посчитал. — По всей видимости, больше одного фургона, скорее, даже двух, но меньше шести.
   — Ага. Точная наука.
   — Плюс то, что они успели достать из фургонов.
   — Ясно.
   — Вряд ли они успеют выгрузить много; противник не знает, когда именно им предстоит выступить. Конечно, твоя цель будет находиться ближе к тыловой части лагеря.
   — Хорошо, — сказал я и прикинул, как лучше все проделать; довольно трудная задача — ведь у меня не имелось полной информации о противнике. — Мне бы не помешала помощь.
   — Сколько нужно людей? — вмешался капитан.
   — Двоих хватит. Чтобы проделать все быстрее.
   — Я не хочу терять хороших солдат.
   — Рад слышать. Сомневаюсь, что они захотят потеряться. Я — не хочу.
   Он собрался что-то ответить, посмотрел на Маролана, откашлялся и сказал:
   — Может быть, лучше привлечь твоих соседей по палатке, чтобы было поменьше слухов.
   — Они подойдут.
   — Кто твой капрал?
   — Расча.
   — Очень хорошо, я с ней поговорю.
   — Мы выступим в полночь.
   Он кивнул.
   — Будет весело, босс , — заявил Лойош.
   — Конечно, Лойош. Может быть, ты даже получишь повышение.
   Я вернулся в свою палатку и вытащил из ранца плащ. Вирт и Нэппер сидели возле костра и точили оружие. Элбурр остался в палатке, он решил поспать. Открыв один глаз, Элбурр поинтересовался:
   — Ты не собираешься поспать, как любой разумный человек?
   — Разумный человек здесь бы никогда не оказался.
   Уголок его рта дрогнул, и Элбурр вернулся к прерванному занятию. Я вышел из палатки и присел рядом с остальными.
   — Приятный вечер, — заметила Вирт.
   Она была права. Я просто не заметил. Вообще, я теперь обращал внимание на погоду, только если она портилась. Однако Нэппер проворчал:
   — Просто Вирт хочет сказать, что сегодня ночью ей нужно стоять в карауле.
   — А тебе? — поинтересовался я.
   — Нет. Моя очередь завтра.
   — Завтра мы будем в другом месте, — возразила Вирт. — Или выше по реке, или ниже.
   — Однако никто не отменит ночной караул. Только вот погода может испортиться.
   — Точно.
   Затем я проверил разные штуки в своем плаще, уточнил время и понял, что придется ждать еще несколько часов, поэтому достал нож и принялся его точить.
   Вскоре пришла Расча. Она бросила на меня странный взгляд и пожевала губами, словно не знала, с чего начать.
   — Элбурр, Вирт! — наконец позвала она.
   — Ты же знаешь, — отозвалась Вирт, — я здесь.
   Элбурр высунулся из палатки и спросил:
   — Что?
   — На сегодняшнюю ночь вы оба поступаете в распоряжение Талтоша.
   Я почувствовал, что на меня все смотрят, поэтому внимательно изучал нашу палатку — чтобы проверить, прямо ли она поставлена.
   — В чем дело? — спросила Вирт.
   — Он все объяснит, — недовольно ответила Расча и быстро ушла.
   Оба вопросительно посмотрели на меня. Нэппер тоже. Палатка стояла ровно.
   — Ничего особенного. Меня попросили приготовить завтрак.
   Нэппер состроил гримасу.
   — Ты что-то недоговариваешь, — заявила Вирт.
   — Ну да. Я объясню позже.
   — Насколько позже? — спросил Элбурр. — Я смогу поспать?
   — Считай, что речь идет о патрулировании. Вроде того.
   Все трое переглянулись.
   — Ладно, — решительно сказала Вирт. — Когда ты нам все объяснишь?
   — В полночь мы отправимся на прогулку. Пройдем мимо наших патрулей. И тогда я все объясню.
   — Ага, — проворчал Элбурр, — приключение. — Он не выглядел довольным.
   — Не знаю, насколько хорошо я умею быть незаметной, — с сомнением сказала Вирт.
   — Тебе вовсе не обязательно двигаться бесшумно или быть невидимой. Главное, чтобы никто не подумал, что ты пытаешься тайком куда-то пробраться.
   — Не поняла?
   — Когда мы окажемся там, куда направляемся…
   — Ой, мне нравится.
   — … ты где-нибудь спрячешься, но главное — идти совершенно спокойно. Главное не красться, не ползти и не пытаться ходить бесшумно. Это сделаю я. Кроме того, вам придется оставить шпаги в лагере.
   — И почему нам так повезло? — осведомилась Вирт. Я пожал плечами:
   — Вы имели счастье оказаться в одной палатке со мной. Так что вам придется не только слушать мой храп, но и быть убитыми вместе со мной.
   Нэппер откашлялся и, прищурившись, посмотрел на меня.
   — Конечно, — кивнул я, — ты можешь пойти с нами.
   Он кивнул в ответ.
   Вскоре после наступления полуночи мы покинули лагерь. Когда прошли мимо наших караулов, я шепотом обрисовал план. Потом жестом предложил моим товарищам следовать за мной, прежде чем они успели начать задавать вопросы, на которые я не хотел отвечать, и, что еще важнее, не начали размышлять о предстоящей миссии. Ни к чему хорошему это бы не привело.
   Лойош заметил вражеские патрули и провел нас мимо них. Сомневаюсь, что кто-то из нашего отряда сообразил, что делает Лойош; они просто следовали за мной. Так лучше всего. После того как мы миновали линию пикетов, нам с Лойошом предстояло найти палатку повара. Я оставил своих спутников ждать в укромном месте, а сам отправился на поиски. Фургоны с припасами оказались рядом со столами, что имело плюсы и минусы с точки зрения реализации моего плана. Палатка повара находилась менее чем в тридцати ярдах от реки, это меня вполне устраивало.
   — Ну? Они охраняются?
   — Четверо часовых, босс. Перемещаются вокруг фургонов и палатки. Устроить тот же фокус, что в прошлый раз? Я тогда хорошо повеселился.
   — Нет. Слишком велика вероятность, что они догадаются, в чем дело. И я бы не стал рассчитывать на веселье.
   — Что тогда?
   — Будем ждать.
   — Умно, босс. Как ты думаешь, если бы у меня были большие пальцы, я бы сумел придумать такой замечательный план?
   — Заткнись, Лойош.
   Я вернулся к своим соратникам и в мерцающем свете вражеских костров показал, что нужно еще немного подождать. Мне не удалось разглядеть выражения их лиц. Чему я только порадовался.
   Было довольно холодно, но они привыкли ждать, да и я умел это делать. Через два часа часовые сменились, до следующей смены оставалось достаточно времени. Я успел разобраться в том, как они перемещаются. Кроме того, я убедился, что никто их не проверяет.
   — Если бы это была твоя собственная операция, босс, ты бы все узнал заранее.
   — Если бы это была моя операция, Лойош, я бы нанял кого-нибудь другого.
   Я знаком показал своим соратникам, что им следует оставаться на прежнем месте, а сам подошел поближе к часовым. Вытащил из-под плаща дротик, дождался, пока один из часовых повернется ко мне спиной, и метнул в него дротик. Он выругался.
   — Что такое? — спросил кто-то.
   — Меня кто-то укусил.
   — Ночью пчелы спят.
   — Ты меня утешила.
   — Я просто хотела сказать…
   — Пойду-ка я к лекарю; что-то мне стало нехорошо.
   — У тебя есть аллергия?
   — До сих пор не было. Что здесь так кусается?
   Он так и не получил ответа, потому что женщина, с которой он разговаривал, уже ничего не могла сказать. Она потеряла сознание или умерла — удар по голове рукоятью кинжала иногда убивает, даже если у вас и нет таких намерений. Превратности войны и все такое. Потом мужчина пошатнулся и упал, а я воткнул дротик в женщину, чтобы иметь гарантии — яд ее не убьет, но лучше ей не станет. В любом случае ни один не проснется в ближайшее время. Я надеялся, что они остались живы: не люблю лишать жизни людей, за смерть которых мне не платят. При проведении операций для джарегов таких вопросов не возникает. Там все делается чище.
   Впрочем, вам не нужны подробности; я позаботился о двух оставшихся часовых — ни одного из них не убил, хотя последнего пришлось ударить достаточно сильно…
   Пропустим детали. Я вернулся к своим спутникам и знаком показал, чтобы они следовали за мной.
   Теперь осталось принять последнее решение: откуда начинать — от воды или к воде? Первый путь был быстрее, второй — безопаснее. Я выбрал быстроту. Я не сомневался, что сумею раствориться в темноте, если нас заметят, но не рассчитывал, что на это способны мои спутники. Когда они подошли ко мне, я прошептал:
   — Если услышите, что кто-то поднял тревогу, бросайте все, бегите к реке и плывите вниз по течению, ясно? Не забудьте избавиться от сапог.
   Они кивнули. Могу спорить, что подобная перспектива их не слишком вдохновила. Мы вошли в столовую палатку и сделали свое дело, потребовалось всего несколько минут. Лойош тем временем по запаху определил фургоны, которые нас интересовали.
   — Всего их три, босс.
   — Хорошая работа.
   Я первым вышел из палатки и огляделся, несмотря на заверения Лойоша, что все спокойно, а потом повел свой маленький отряд к фургонам и показал им те, которые нам требовались. Здесь было немного светлее, и я заметил, что они не понимают, как мне это удалось узнать. Я решил не рассказывать.
   Мы полили фургоны керосином. Теперь следовало действовать быстрее, потому что до сих пор наше появление могло и не вызвать любопытства — мало ли зачем солдаты гуляют по лагерю ночью? Однако запах керосина распространяется быстро…
   У нас ушло не больше минуты на то, чтобы полить фургоны, а потом я знаком показал, что пора отходить к своему лагерю. Вирт вопросительно посмотрела на меня, очевидно, ей хотелось спросить, как мы подожжем фургоны. Но я только улыбнулся в ответ и повел их обратно.
   Мы благополучно миновали линию пикетов, и тут Вирт не утерпела и спросила:
   — Ну и как ты собираешься поджечь фургоны?
   — Право, не знаю. — Я поднял палку, связался с Имперской Державой и поджег ее. — Что-нибудь придумаю, — сказал я и протянул зажженную палку Лойошу, который тут же умчался в ночь.
   Некоторое время они удивленно смотрели на меня; никто из них не подозревал, что Лойош настолько разумен. Ради развлечения я провел их мимо наших пикетов.
   Когда мы вернулись в лагерь, они принялись безудержно хохотать, как я и предполагал, причем Нэппер производил жутковатое впечатление. Если учесть, что они пытались не шуметь, зрелище получилось весьма уморительное.
   Наконец они успокоились, и Элбурр прошептал:
   — Надеюсь, они любят тосты, — и все снова принялись хихикать, зажимая руками рты, отчего смеяться хотелось еще больше.
   Я вдруг понял, что веселюсь вместе с ними, пока нас не поставили в известность, что если мы немедленно не заткнемся, то на нас подадут рапорт. Нэппер, из глаз которого неудержимо текли слезы, пытался прошептать что-то, но у него ничего не получалось, и он хохотал все неудержимее.
   Однако Вирт вовсе не хотелось, чтобы на нее написали рапорт, поэтому она жестом показала, чтобы мы следовали за ней. Она побежала к реке, чуть в сторону от лагеря. Довольно быстро я понял, чего она добивается. Трудно бежать и смеяться одновременно. Через несколько минут мы успокоились, и Вирт отвела нас обратно к палаткам.
   Мне удалось уснуть почти сразу. Полагаю, что мои соратники тоже крепко спали той ночью. Только за завтраком мы вспомнили о ночном приключении, когда каждый из нас взглянул на свою галету.
   — Да, — сказал Нэппер. — Сегодня они гораздо вкуснее, чем вчера, как вы считаете?
   Что бы ни произошло в следующие несколько часов, комплимент от Нэппера — это уже моральная победа.

ГЛАВА 12. НЕСКОЛЬКО СИНЯКОВ И ШИШЕК

   Раздался шум, который заставил меня и Ори опустить взгляды: убивали людей с Востока. В основном до нас доносились вопли ужаса — раненые так не кричат. И я понял, что даже отсюда ощущаю присутствие Черного Жезла. На поле, внизу и справа от меня, умирали люди с Востока, моя армия побеждала; вскоре души моих гибнущих собратьев исчезли, навсегда поглощенные страшным клинком; я понял, что победа близка. Надеюсь, вы понимаете, какие смешанные чувства меня обуревали.
   С другой стороны, если я хотел вступить в переговоры, то мне происходящее было на руку. Пока я размышлял, положение вновь изменилось — кто-то пробирался к Ори сквозь строй драконлордов.
   И тут события начали разворачиваться быстрее и одновременно медленнее; иными словами, мне казалось, что у меня хватает времени их обдумать, оценить шансы, увидеть опасность и испугаться.
   — О, милорд Форния, — сказал я, — никак не ожидал найти вас здесь.
   Его отношение ко мне едва ли улучшилось со времени нашей последней встречи, которая — если мне не изменяет память — произошла не более чем в четверти мили от того места, где мы сейчас стояли. Вы скажете: совпадение. Категорически с вами не согласен. Мгновение я колебался: может быть, следовало попытаться убить его именно сейчас. Впрочем, слишком многое мешало, в том числе и то, что у меня практически не было шансов добиться успеха, не говоря уже о том, чтобы уцелеть. Кроме того, я не сомневался, что Маролан вряд ли останется мной доволен. Но такая мысль все-таки пришла мне в голову.
   — Он убийца. Его необходимо прикончить, — повторил Ори.
   — Зачем? — поинтересовался я.
   — Нет, он пришел сюда вовсе не для того, чтобы меня убить. Несмотря на все угрозы, Маролан никогда не допустит подобного акта.
   — Во время войны, милорд? В сражении?
   — С другой стороны, — продолжал Форния, — я не верю, что тебя послали в качестве парламентера. Маролан не отправит на переговоры со мной человека с Востока, как и не станет нанимать джарега, чтобы убить меня. Так что же ты тут делаешь?
   Воины смотрели на меня; за ними, вне всякого сомнения, стояли волшебники Форнии. Я повернул голову и показал рукой в сторону кипящей битвы. Моим глазам предстало жуткое зрелище; я уже видел Маролана, вокруг которого громоздились горы трупов. Ну, может быть, не трупов, но неподвижных тел.
   Я вновь повернулся к Форнии.
   — Они приближаются, — заметил я. — Маролан и его армия. С Черным Жезлом.
   Казалось, Форния нисколько не встревожен.
   — Маролан не посылал меня, чтобы убить вас или вести переговоры, — продолжал я. — Он вообще меня не посылал. Я пришел сам.
   — В самом деле? — усмехнулся Форния. — Неужели ты возомнил, что способен убить меня здесь и сейчас?
   Почему он так спокоен? Если бы ко мне приближался Черный Жезл, я бы так себя не вел. Да что там говорить, меня бы охватил ужас.
   — Нет, — ответил я. — А может быть, и да, но у меня иные намерения.
   Он перевел взгляд на сражение, которое заметно к нам приблизилось. И я по-прежнему не замечал на его лице ни тени тревоги.
   — Какие именно?
   — Я хочу остановить бойню.
   Он коротко рассмеялся.
   — Ты стал солдатом. Солдаты мечтают остановить бойню с тех самых пор, как появилась их профессия.
   Тут я ему поверил. Во всяком случае, как только я вступил в сражение, мне хотелось его остановить. Нет, пожалуй, в первом бою я лишь смутно понимал, что происходит. А вот во второй раз, после того, как мы сожгли галеты врага, я отчетливо помню, как меня охватило жгучее отвращение. Все происходило медленно, перед моим мысленным взором возникали и исчезали образы.
 
   На сей раз саперы не стали сами копать траншеи и возводить земляные валы, а раздали нам лопаты и показали, что нужно делать. Я помню, что земля оказалась мягкой, работалось легко, о чем саперы нам постоянно напоминали. Воздух был сухим — мне все время хотелось пить, — но холодным. Таким холодным, что любой синяк или шишка становились особенно болезненными. Я надеялся, что нам не придется драться, но понимал: сражение неизбежно. Я не ошибся…
   Мы копали траншею до тех пор, пока ее край не достиг моей груди. Уж не знаю, сыграла ли свою роль наша ночная вылазка, но мы успели завершить земляные работы до начала атаки противника. Во всяком случае, мне хотелось думать, что я тоже оказался полезным.
   Барабаны заиграли сигнал «Чувство локтя» — приказ построиться в шеренгу. Нами командовала Расча. Каждый из нас получил по три метательных копья, которые мы воткнули в землю перед собой. Расча достала подзорную трубу и направила ее в сторону врага.
   — Кавалерия, — проворчала она. — Передайте по шеренгам, чтобы приготовили пики. — Однако после короткой паузы отменила приказ: — Не нужно. Они перестраиваются.
   Лойош не стал предлагать мне сбежать. Наверное, он так и не понял, почему я остался в строю в первый раз — я и сам не знал, — но сообразил, что я не намерен покидать поле битвы.
   Расча продолжала изучать шеренги противника, периодически делая непонятные жесты левой рукой. Наверное, творила заклинания, помогающие рассмотреть стоящие напротив нас войска, или пыталась уничтожить маскировочные чары врага.
   — Нет, кавалерия не будет нас атаковать, — заявила Вирт. — Тебе не придется сражаться со своими собратьями — пока.
   — Вот и хорошо, — искренне ответил я.
   — Умно с их стороны, — заметила Вирт. — Я бы не стала посылать лошадей против траншей и земляных валов.
   — А что бы ты послала против нас?
   — Ну, бесспорно, не фалангу копейщиков — они не любят траншеи. Пожалуй, либо конную пехоту, либо тяжелую пехоту, как в прошлый раз.
   — Конную пехоту?
   — Они скачут на лошадях до самой траншеи, но в самый последний момент спешиваются. Все происходит очень быстро, и лошади защищают их от метательных копий в тот момент, когда они соскакивают на землю. А почему ты спросил? Через несколько минут мы увидим сами.
   — Так, просто убиваю время.
   — Уж лучше убивать кого-то, — проворчал Нэппер. Его глаза сверкали, и он скалил зубы в усмешке.
   Я покачал головой.
   — Тебе происходящее действительно нравится?
   — Да, — ответил он. — Как и тебе, только ты не хочешь признаться.
   — Конная пехота, — сказала Расча.
   — Хорошо звучит, — заметил я. — Что мы должны делать? Как вы думаете, капитан придумает какую-нибудь хитрость?
   — Тут ничего не придумаешь. Нужно просто удерживать позицию. Может быть, Сетра пошлет кого-нибудь атаковать их фланги, но вовсе не обязательно. Тут многое зависит от того, какие силы они направят против нас. Я уже не говорю о том, что нам далеко не все известно.
   Я фыркнул.
   От дальнего конца шеренги послышалась команда Крауна:
   — Приготовиться.
   Я вытащил шпагу, переложил ее в левую руку, а правой взял метательное копье.
   — Тебе бы следовало обзавестись более тяжелым клинком, — сказал мне Элбурр.
   Я снова фыркнул.
   — Хорошо, если мы успеем метнуть по два копья, прежде чем они окажутся перед нами, — заметила Вирт.
   — Точно, — кивнул Элбурр.
   Значит, я успею метнуть только одно копье.
   — Старайтесь попасть в лошадей, — распорядилась Расча.