Браст Стивен. Дракон

   — Встать в шеренгу и быть наготове!
   Мечи покинули ножны.
   — А где наша шеренга? — спросил я.
   — Думаю, здесь, — ответила Вирт.
   Я узнал голос, ругавшийся слева от меня.
   — Что случилось, Нэппер?
   — Чуть не упал в проклятую траншею.
   — Ушибся?
   — Нет.
   — Не могу вызвать ветер, — сказал кто-то. — Они нас блокировали.
   Разрушитель Чар скользнул в мою ладонь, но я так и не придумал, как его использовать, и вернул на запястье.
   Тут я сообразил, что меня окружают лучшие солдаты Маролана, и мне стало немного полегче. Наверное, они чувствуют себе так же, как я; одинокая рота, которая взошла на холм, зная, что здесь ее поджидает ловушка. А теперь еще мы ничего не видели; и все же никто из них не испугался. Все стояли и спокойно ждали, обнажив мечи.
   Ну, я не собирался быть паникером.
   Наступившая тишина наводила ужас, пока я не понял, что мои товарищи молчат, потому что изо всех сил прислушиваются. Если бы я не испугался так сильно, то и сам догадался бы, что это самая естественная реакция. Я не первый раз в жизни боялся, но прежде страх не заставлял меня совершать ошибок. Я разозлился. Что бы сказал Лойош?
   Лойош…
   — Лойош, ты можешь…
   — Я уже в пути, босс.
   Он бесшумно взлетел с моего плеча. Обычно я слышу, как он хлопает крыльями, но в случае необходимости он может лететь совершенно беззвучно. Если подумать, я такой же. Не ощущалось ни малейшего ветерка, долетали лишь редкие крики птиц; почему у обитателей гор такие жуткие голоса? Наконец Лойош доложил мне о результатах своей разведки.
   — Капрал! — сказал я.
   — Тихо, — прорычал кто-то.
   — Отвали, — предложил я. — Капрал!
   — В чем дело? — прошептала она мне в ухо.
   — Расслабься, — ответил я нормальным голосом. — Они нас не слышат.
   — Но как…
   — Их около пятидесяти человек, и они находятся на западном склоне. Им осталось пройти шестьдесят или семьдесят ярдов до траншеи. Еще один вражеский отряд ждет у подножия холма на юго-востоке.
   — Как…
   — Лойош.
   — Понятно.
   Она похлопала меня по спине и двинулась вдоль шеренги. Если раньше Лойош просто пользовался популярностью, то теперь он станет героем. И как я буду с ним жить после этого?
   Вскоре герой вернулся на мое плечо.
   — Хорошая работа , — сказал я ему.
   — Спасибо, босс. Еще раз доказывает, что не обязательно иметь большой палец, чтобы стать героем.
   У меня не нашлось подходящего комментария, поэтому я принялся размышлять о том, как Расча поступит с полученной от меня информацией. Я уже пришел к выводу, что она решила ничего не предпринимать, когда откуда-то из-за моей спины раздалась команда:
   — Метнуть копья!
   Копья бесшумно исчезли в тумане. Жуткое ощущение. Затем послышался короткий крик, и снова стало тихо; по крайней мере одно из копий попало в цель.
   — Метнуть копья! — раздалась новая команда. На сей раз я узнал голос Крауна.
   Вновь послышался крик — может быть, даже два. Очень страшно, когда ты ничего не видишь даже на расстоянии пяти футов перед собой. Виднелись лишь смутные фигуры Вирт и Элбурра, которые пытались понять, что происходит впереди.
   Я так и не получил ответа на свой вопрос, но вы вполне можете догадаться сами. Ничего не происходило в течение долгих десяти минут — все это время я напоминал себе, что не стоит сжимать так сильно рукоять шпаги. Я перехватил шпагу левой рукой, вытер правую о куртку и перекинул шпагу обратно.
   Наконец задул ветер, и через несколько мгновений туман исчез, снова стало светло, мы увидели, что на склонах холма нет врагов, лишь у подножия остался один отряд, и я почувствовал себя дураком из-за своих страхов. Вероятно, они отменили атаку, как только в них полетели копья, решив, что наши волшебники сумели проникнуть сквозь туман. Однако Расча вновь приказала копать траншеи и строить земляной вал. Мы успели поработать минуты две, когда противник начал вновь подниматься по склону.
   — А вот и они, — зачем-то сказала Вирт.
   Элбурр принялся насвистывать, но внезапно смолк. На лице Нэппера возникло знакомое выражение.
   Для вашего сведения хочу заметить, что я не испытывал никакого сочувствия к врагам, которым предстояло повторить наш вчерашний путь; меня лишь порадовало, что теперь я оказался в лагере обороняющейся стороны. Мы успели пять раз метнуть копья, пока они поднимались, и я заметил, что враг понес потери. К тому моменту, когда враги до нас добрались, у них возникли сомнения относительно разумности всей операции, поэтому, когда Сетра послала в бой роту, которая, как я позднее узнал, называлась «Волонтеры Тувина», враг смешал ряды еще до того, как вошел с ними в соприкосновение.
   Во время схватки мой клинок ни разу не обагрила кровь; сражение прошло быстро, легко и весело, и все было бы чудесно, если бы исход сражения имел хоть какое-нибудь значение, но враг, примерно на середине склона, резко свернул, обошел роту Тувина и устремился к своим позициям, откуда на подмогу уже вышел дополнительный отряд.
   Роту Тувина отвели назад, чтобы угроза атаки сохранялась, так что нам оставалось только наблюдать и ждать. Неприятельские солдаты, получившие ранения, ковыляли к своим или оказались в плену у роты Тувина. Ну а часть из них уже никуда не спешила, они остались на склоне холма навсегда.
   Через двадцать минут противник вновь предпринял атаку вместе с ротой, которая пришла к ним на помощь после вылазки «Волонтеров Тувина».
   Мы метали копья, но они продолжали идти вперед, однако нам удалось удержать позицию. На сей раз моему клинку пришлось поработать, несколько неожиданных выпадов оказались удачными, а когда атака захлебнулась и неприятель отступил, наша шеренга все еще сохраняла строй. Мы тяжело дышали и понимали, что могло быть гораздо хуже. Нэппер предположил, что так и будет в следующий раз, и даже Вирт не стала с ним спорить, но оба ошиблись.
   Третье наступление последовало с юго-востока, а мы обороняли юго-западный склон, так что ничего не оставалось, как стоять и слушать крики и скрежет, доносившиеся слева.
   Мы ждали, что нас перебросят к ним на помощь, но наши товарищи справились самостоятельно. Конечно, у нас были убитые и раненые, но враг понес значительно более серьезные потери, а мы получили передышку.
   На вершине холма оказалось вполне достаточно места, чтобы разбить лагерь, что мы и сделали, продолжая наблюдать за остающимся внизу врагом. Когда мы закончили, я обошел вершину. На севере находился лагерь с нашими резервами, который простирался до самой реки у Стены. Между нами и Стеной на северо-востоке располагалась небольшая горка, которая называлась «Холм нищего». Там разбили лагерь две наши роты, названия которых мне так и не довелось узнать. Мы контролировали север, а от них нам доставляли бочки с водой, галеты, соленую кетну и копья. Самый приятный момент в получении припасов состоит в том, что ты понимаешь: твоя рота не отрезана от основной части армии, так что всегда можно рассчитывать на подкрепление. Это поднимает мораль, как сказала Вирт.
   На западе находился ручей, один из рукавов Восточной реки. Он течет на юг, где впадает в море Кааврена, примерно в трехстах милях от нас. На юго-западе располагались два невысоких холма, занятых врагом, — именно оттуда они собирались атаковать наши позиции.
   Некоторое время назад в полях между нашим холмом и теми, которые занимал противник, шло напряженное сражение, но сейчас все успокоилось. С расстояния в триста миль трудно ощутить запах моря, поэтому соленый привкус был скорее плодом моего воображения, но ветер дул с юга. Не знаю.
   — Наблюдаешь, как они готовятся? — спросила Вирт.
   — Да. Теперь их будет больше.
   — Мы получим подкрепление?
   — Не знаю.
   Некоторое время мы молча наблюдали за перемещениями врага.
   — Намного больше, — наконец заметил я.
   — Ну, — пожала плечами Вирт, — если бы я была вражеским командиром и три наши атаки ни к чему не привели и я бы решилась на четвертую, то не стала бы идти в бой с прежним количеством солдат.
   — Заткнись, Лойош.
   — Прошу прощения?
   — Не имеет значения. Это личное.
   К нам подошел Элбурр.
   — Они снова направляются к нам, — заявил он. — В прошлый раз Нэппер чувствовал себя обиженным.
   — Ну, как мы это переживем? — проворчала Вирт. Враг начал подниматься по склону. Барабаны объяснили нам, что следует занять оборонительные позиции. Я решил с ними не спорить.
   По пологой части склона враг шел медленно. Очень медленно. Я отчаянно напрягал глаза, пока картина не начала расплываться.
   — Лойош, тебе не кажется, что они что-то несут?
   — Я наблюдаю за ними, босс. Они несут палку или нечто похожее, но я не знаю… Слетаю проверить.
   Но ему не потребовалось покидать мое плечо, потому что зрение Вирт оказалось значительно лучше, чем у меня.
   — Клянусь Вратами Смерти, они что-то тащат.
   — Я и сам удивляюсь, — признался я.
   — Знаешь, я начинаю нервничать, когда враг хочет использовать штуки, назначение которых мне неизвестно. Расча!
   Капрал подошла к нам.
   — Что это такое? — спросила Вирт, указывая вниз.
   — Метатель копий. Проклятье. — Она повернулась назад и закричала: — Сержант!
   Через мгновение послышался голос Крауна:
   — Барабанщик, играй «Целуй землю».
   — Звучит увлекательно, босс , — заявил Лойош, когда барабан выдал сигнал, который мне еще не приходилось слышать.
   Я повернулся, чтобы спросить у Вирт, что он означает, но Вирт и все остальные уже растянулись на земле. Сделав несложное умозаключение, я присоединился к ним. Когда барабан замолчал, я сказал:
   — Метатель копий? Мне это не нравится.
   — И правильно. Результаты его действия тебе тоже не понравятся.
   — Что…
   — А вот и они! — крикнула Расча, когда туча копий пронеслась над нашими головами, за исключением нескольких, которые воткнулись в землю неподалеку от нас. Чуть подальше кто-то принялся изощренно ругаться негромким, я бы даже сказал, спокойным голосом. Одно из копий оказалось примерно в двух футах от моей правой руки. Оно было значительно меньше тех, которыми пользовались мы, имело оперение и больше напоминало дротик, рядом с наконечником торчал зубец.
   — Нужно взять длинный, гибкий ствол, — принялась объяснять Вирт. — Натянуть веревку, и можно стрелять на большие расстояния. Даже вверх они поднимаются выше.
   — Сейчас бы нам не помешали щиты, — заметил Элбурр.
   — А нам ничего не остается, как просто стоять и ждать? — спросил я.
   — Сомневаюсь. Скорее всего…
   Ее прервал барабан.
   — Этот сигнал я узнаю, — проворчал я.
   — «Время быть живым», — сказала Вирт. — Мы идем в атаку.
   — Замечательно, — ответил я.
   — А у тебя есть другие идеи? — поинтересовалась Вирт, которая поднялась на ноги, но сразу же нагнулась.
   Я ждал приказа о наступлении. Если меня убьют во время атаки, это не только огорчит меня, но и вызовет раздражение у Маролана, когда он узнает, что я рисковал, вместо того чтобы выполнять свою работу. Я бросил взгляд на Элбурра и обнаружил, что он на меня смотрит. Мне удалось изобразить улыбку, а потом я снова повернулся в сторону противника.
   Краун вышел вперед, спустился футов на десять вниз по склону, не обращая ни малейшего внимания на падающие вокруг него вражеские копья. Он взмахнул мечом.
   — Не забудьте ошеломить их криком! — воскликнул он. — Вперед!
   Ну, лучше уж так, чем лежать на земле, дожидаясь, пока они проделают в тебе дырку.
   И я побежал вниз по склону со шпагой в руке, а потом оказался в своей палатке, а надо мной склонилось знакомое лицо.
   — Пришла помощь, — сказала Вирт. — В противном случае нам бы конец.
   — Какого рода помощь?
   — Отряд кавалерии с одной стороны и три роты тяжелой пехоты с другой.
   — Мы их разбили? — спросил я.
   — Нет, но нам удалось унести ноги.
   — Все живы?
   — Элбурру зацепило плечо, но никто не пострадал так сильно, как ты. И Нэппер наконец порезвился от души.
   — Да?
   — Он показал высокий класс. Лично уложил шестерых.
   — Может быть, он получит награду.
   — Наверное, и мы оба знаем, что он скажет, не так ли?
   Я фыркнул.
   — Как ты себя чувствуешь? — спросила Вирт.
   — Хорошо.
   — Ну, они тебя крепко вырубили.
   — В самом деле? Я чувствую себя нормально.
   — Ты бы так не говорил, если бы видел, как у тебя закатываются глаза.
   Неожиданно я заметил, что мне трудно фокусировать взгляд.
   — У меня мокрая спина. Неужели кровь?
   — Нет, тебя намазали мазью от ожогов.
   — От ожогов?
   Тут в наш разговор вмешался Лойош:
   — Босс? Как ты? Ты полностью вырубился.
   — Мне кажется, со мной все в порядке. Что произошло?
   — Я не помню. Тебя что-то ударило. Заклинание. Должно быть, я его не заметил.
   — Тогда нас двое.
   — Где я? — спросил я у Вирт.
   — В лагере. На вершине холма Дориан.
   — Нам удалось задержать наступление?
   — Что?
   — Наша экспедиция. Мы сожгли галеты…
   — Это произошло несколько дней назад, Влад.
   — Похоже, у меня в голове все перемешалось.
   — Какое-то заклинание ударило тебе прямо в спину. Ты не помнишь?
   — Ничего не помню. Ну…
   — О чем ты?
   — Пожалуй, я не могу ничего вспомнить. Так мне кажется.
   — Кажется?
   — А ты не видела на поле боя маленькую девочку? Ребенка?
   — Нет, я твердо уверена, что детей на поле боя не было.
   — Тогда я твердо уверен, что ничего не помню об этом сражении.
   — Наверное, к лучшему.
   Я попытался сообразить, что произошло за время моего отсутствия.
   — Значит, их ловушка не сработала, — наконец сказал я.
   — Во всяком случае, до сих пор. И если Сетра планировала встречную западню, то ее план тоже не сработал. Мы ждем ночной атаки.
   — Только не буди меня, когда она начнется.
   — Не буду.
   — Я пошутил.
   — А я нет. Сегодня ты будешь отдыхать. Приказ лекаря. Кроме того, он сказал, что всю ночь ты должен лежать на животе. Сможешь спать в таком положении?
   — Всегда радуюсь возможности научиться чему-то новому, — заявил я.
   — Что касается сражений, — сказала Вирт, — то мы посмотрим, как ты будешь чувствовать себя завтра.
   — Если завтра наступит.
   — Ну, тут ты можешь не сомневаться. Где-то наверняка наступит. А теперь извини. Остальные тоже хотят узнать, как твои дела.
   — Я тронут.
   — Если понадобится помощь, можешь… — Она замолчала.
   Что она собиралась сказать? Позвать лекаря? Тогда почему она не закончила предложение? Потому что лекарь больше ничего не сможет сделать? Насколько тогда серьезно мое ранение?
   — Скажи мне, насколько серьезно мое ранение?
   — Ты будешь жить, — ответила Вирт.
   — Приятно слышать. Что еще?
   — Ничего.
   — Ладно. Спасибо, что пришла.
   — Пожалуйста.
   Она оставила меня одного.
   — Так что же случилось, Лойош?
   — Я знаю не больше тебя, босс. То, что достало тебя, немного задело и меня. Я ничего не помню.
   — С тобой все в порядке?
   — Вроде бы.
   — Мне не нравится, что заклинание попало в спину. Неужели я бежал?
   — Может быть, но не думаю, что у тебя хватило бы на это мозгов. Скорее всего ты просто развернулся во время сражения. Или… — Он замолчал.
   — Или — что?
   — Ну, не исключено, что это кто-то из наших. Если они контратаковали, то могли использовать заклинания…
   — Верно.
   Кстати, в течение последних месяцев я вспоминаю все больше и больше. В конце концов, я составил четкую картину того, что произошло: неожиданно мои мышцы так напряглись, что чуть не сломались руки и ноги; глаза едва не выскочили из орбит; волосы на теле встали дыбом; я начал медленно падать на землю, продолжая наблюдать за идущим вокруг сражением. Но я так и не вспомнил, отчего это случилось, — время между началом атаки и моментом, когда меня поразило заклинание, исчезло.
   Из чего следует вывод: если хотите рассказывать своим внукам о войне, постарайтесь не попадать под воздействие заклинаний.
   Видите, вы хотели услышать историю — и получили полезный совет.
   Однако в тот момент я ничего не сумел вспомнить, и меня это пугало.
   — Мне бы хотелось знать, Лойош, насколько серьезно я ранен.
   — И что тебе это даст?
   — Я напуган. Интересно, есть ли у меня на то причины.
   — Ну, босс, если судить по тому, что осталось от твоей куртки, спина серьезно пострадала.
   Я обдумал сообщение Лойоша и пришел к выводу, что не буду расстраиваться. Наверное, я вскоре задремал, но мне снились странные сны.

ГЛАВА 16. ПРОГУЛКА В ПАРКЕ

   — Готово, — произнес Деймар в моем сознании, пока Форния и его охрана молчали, а волшебники смотрели на меня и ждали, что я стану делать.
   Неужели Деймар сумел выполнить мою просьбу? И ему удалось выудить нужную информацию из сознания Форнии? Ну, мне ничего не оставалось, как поверить.
   — Покажи, — попросил я.
   — Подождите! — сказал Форния телохранителям, которые направились ко мне, чтобы обыскать.
   Они остановились и повернулись к Форнии, а тот бросил быстрый взгляд на Деймара, потом на меня и опять на Деймара. Очевидно, он ощутил, что Деймар проник в его сознание, и принял это близко к сердцу. Интересно, не потерял ли Форния терпение — в таком случае он может отдать приказ, и нас прикончат. Проклятье! Я бы поступил именно так.
   Проблема заключалась в том, что это ему не помогло бы, он не сумел бы воспользоваться удачным стечением обстоятельств — с его точки зрения, — заполучив меня. Ведь мое появление здесь обязательно привлечет Маролана; человек с Востока сам пришел к нему, и хотя Форния не мог понять моих мотивов и явно тревожился, мое появление удивительным образом совпадало с его планом встретиться с Мароланом лицом к лицу, чтобы… ага, вот в чем дело.
   — Хорошая работа, Деймар, — сказал я вслух, а потом обратился к Форнии: — Вам также неизвестно, что собой представляет меч. И вы пытаетесь угадать. Такой вариант мне в голову не приходил.
   Взгляд Ори метался от меня к Форнии, остальные волшебники и телохранители тоже не понимали, что произошло и как им следует реагировать.
   — Пожалуй, он ко мне явится, даже если я тебя просто убью, твоя жизнь потеряла для меня всякий смысл.
   Как же мне не повезло.
   — Вы, кажется, забыли, я сдался.
   — Шпионов можно казнить.
   — На мне форма моей армии, — возразил я, вспомнив, что это может иметь значение.
   — Значит, у тебя будет достойный вид, когда… — Он замолчал, глядя мне за спину.
   — Босс, не оборачивайся, но у нас появилась компания.
   — Кто?
   — Нэппер.
   — Что?
   Несмотря на предупреждение Лойоша, я обернулся. Действительно, примерно в пятидесяти ярдах от нас по склону холма неторопливо шагал Нэппер, который, несомненно, хотел поучаствовать в схватке. Меняло ли что-нибудь его появление? Конечно, ведь я повернулся спиной к Ори, что вызвало у меня неизбежную панику, слишком много мне пришлось пережить вчера. Поэтому я так резко развернулся назад, что едва не вызвал начало военных действий. Не сомневаюсь, что Форния прикончил бы нас всех, если бы не раздались крики его телохранителей — отряд Маролана практически прорвал оборону противника. Теперь Форнии было о чем подумать, кроме как о докучливом человеке с Востока и его странных приятелях.
   Он обратился к телохранителям, которые собирались связать и обыскать меня:
   — Охраняйте их всех. И убейте, если начнут вести себя подозрительно. — После чего он вернулся к своей войне.
   Очень хорошо. Дважды в течение двух дней было бы уже слишком, даже если бы я остался в живых.
 
   В первый раз мне едва не пришел конец. Даже приснилось, что я мертв. Я даже частично помню некоторые из своих снов, но в том, который сохранился лучше всего, меня отправили за Водопады Смерти, в Залы Суда (выглядевшие совсем не так, как в тот раз, когда я действительно там побывал), и боги посчитали мое появление отличной шуткой. В путанице сна я попытался им объяснить, что заслуживаю быть принятым как дракон, а они хохотали и не могли остановиться. Звучит смешно, но я проснулся посреди ночи в холодном поту, задыхаясь и дрожа.
   Я встал, потому что больше не мог лежать. Захотелось пройтись по затихшему лагерю. Горный воздух холодил грудь, но его прикосновение ласкало горевшую огнем спину.
   — Куда собрался, босс?
   — Сам не знаю. Мне нужно прогуляться.
   — Палатка лекаря в другой стороне.
   — Я уже по горло сыт лекарями.
   По привычке я проскользнул мимо дозоров.
   — Лойош, я иду в правильном направлении?
   — О чем ты, босс? Ты просто спускаешься с холма.
   — Именно это мне и нужно. Сейчас еще слишком рано встречаться с врагом.
   — И куда же мы направляемся? Неужели покидаем это место, как поступил бы всякий разумный человек?
   — Я не уверен.
   — Ну, если мы все-таки уходим, то ты кое-что забыл.
   Я продолжал спускаться вниз в темноте, стараясь разглядеть тропу в тусклых отблесках далеких лагерных костров. Лойош опустился на мое плечо.
   — Ой.
   — Извини, босс. Тебе следовало надеть куртку.
   Наверное, он был прав. Я не сообразил прихватить с собой куртку или плащ и не надел сапоги, даже не взял шпагу, а Разрушитель Чар остался рядом с койкой. Иными словами, из оружия на мне имелось лишь два тонких метательных ножа, спрятанных в швах штанов. Я ни разу не выходил из дому в таком виде с тех самых пор, как стал джарегом, и в этом было что-то возбуждающе жуткое. Я ощутил более чистый страх, чем во время сражения, а боль в ступнях, когда я наступал босыми ногами на острые камушки, тоже была чистой, как и холод. Только теперь я понял, как мне не хватало такой чистоты.
   Я легко проскользнул мимо следующей линии дозоров, и некоторое время мне казалось, будто мое тело превратилось в ветер, перестав ощущать холод. Я сам стал холодом. Обнаженным, но невидимым, беспомощным, но всемогущим, я затерялся в мире, которым владел. Я понимал, что все это ненастоящее; на улицах Адриланки я действительно владел целым миром, но здесь была пустыня, полная солдат. Возникали иные, иллюзорные впечатления. Я двигался беззвучно, и если бы кто-нибудь посмотрел в мою сторону, думаю, он увидел бы лишь мое дыхание в ночном воздухе. Я чувствовал присутствие других людей и знал, что Лойош так же беззвучно парит надо мной в ночи.
   Одинокий куст, словно часовой, со смехом взмахнул ветками, чтобы сказать: уж он-то меня видит, и я помахал ему в ответ; застрявший между пальцами ног камушек был ношей, которую я отверг, и он откатился в сторону в поисках смысла своего существования. Время наполнилось пустым пространством, а пространство пустым временем, и я парил над армиями мира, в вечном сражении на поле брани моего разума, где все находилось в движении и все застыло на месте, а надо мной угрожающе высился Цикл. На его вершине сидел дракон, свирепый, плетущий интриги, защищающий своих птенцов, поглощающий души тех, кто осмелился выйти в ночь и пришел ко мне в надежде найти защиту, которую я не мог им дать, поскольку я находился нигде и везде одновременно, и не было конца ночи, которая стала мной.
   Не знаю, как долго продолжалась моя прогулка и где я успел побывать; где блуждал мой разум, также осталось для меня тайной, однако посреди ночи ко мне вернулись реальные мысли, в сознание проникли реальные проблемы, которые заставили меня приблизиться к дому.
   Я неожиданно обнаружил, что размышляю о численности армии Маролана. Моя часть — теперь я уже не мог думать о ней иначе — являлась лишь одной из десятков рот, составляющих одну бригаду из двенадцати. Я проходил мимо палаток, где спали драконы, тсеры и теклы, которые завтра будут убивать драконов, тсеров и текл, воюющих на стороне Форнии. Я шел через лагерь, словно путешествуя по снам, отделенный от всех остальных достоинствами джарега, не имеющего ничего общего с могуществом драконлорда, по чьему малейшему желанию шли в бой тысячи воинов. Будь я наделен таким могуществом, как бы я его использовал? И каким бы стал? Неужели именно поэтому Маролан такой, какой он есть? Я слышал, что во время Междуцарствия он уничтожил целые селения, принося их в жертву Богине Демонов, которая могла подарить ему знание Древнего Волшебства. И, если эти истории соответствуют истине, понимаю ли я теперь, почему Маролан так поступал? Неужели он применяет свое могущество только потому, что обладает им? Как повел бы я себя на его месте?
   Я подошел к реке, свернул на север и прошел мимо нескольких лагерей, фургонов с припасами и дозоров, для которых оставался невидимым. Это было мое собственное могущество, и я его использовал, потому что обладал им, — может быть, я получил ответ на свой вопрос? Справа я заметил несколько больших шатров, из которых лился свет. Возможно, сейчас Сетра и Маролан решают судьбу тысяч собравшихся здесь людей — потому что это в их власти.
   А как насчет Вирт, Нэппера и Элбурра? Они добровольцы, профессиональные солдаты, которые воюют — но почему? Потому что, погибнув смертью храбрых, получат высокий статус на Тропе Мертвых? Или у них появится шанс на инкарнацию и они станут командирами, которые возглавят новые войска в других сражениях, где их тоже ждет смерть?
   Ни один из пришедших мне в голову ответов меня не удовлетворил.
   Я вошел в реку всего на несколько футов и почувствовал сильное течение, мелкий песок начал забиваться между пальцами босых ног. Я стоял, одинокий среди тысяч, и только тогда заметил, что колени у меня дрожат, голова кружится, а в руках не осталось силы. Уж не знаю, что волшебство сделало с моим сознанием, но физически я был истощен. Я даже засомневался, смогу ли завтра сражаться. Меня начало трясти, однако я оставался на месте. Вот было бы забавно, если бы я от слабости потерял сознание и утонул на глубине в два фута.