Страница:
– Всем? – зачем-то спросил Корвин.
– Кажется, всем… Но что это меняет для нас?
Корвин огляделся. Небольшая комнатка без иллюминатора освещалась мягким призрачным светом. Кровать, застланная пушистым одеялом, стул, стол. Прозрачная дверь и чуть менее прозрачная стена, отделяющая комнату от коридора. Здесь тоже была литературная реконструкция. Наверху царил девятнадцатый век, а здесь воплотили век двадцатый. Чем-то эта комнатушка напомнила камеру, в которой Марк видел младшего Друза. Пусть там стены были мрачные и света чуть, все равно сходство было разительное.
– Я чертовски устал… – признался Корвин и опустился на кровать. – У вас нет парочки тонизирующих таблеток?.. Впрочем, кое-какой запас у меня имеется. – Он порылся в карманах и выложил на стол свою добычу: запасные батареи, упаковку таблеток и бутылочку с желтой жидкостью.
Увидев бутылочку, Отшельник ее тут же схватил.
– Вот здорово! Откуда это у тебя? – воскликнула он, вертя бутылку в руках. Прежнее равнодушие как рукой сняло.
– Нашел в лаборатории. А что это? Стимулятор? Наркота?
– Это основа для «седьмого колена», – сообщил Отшельник. – Достаточно налить в бутылку несколько миллилитров крови, и отрава готова. А потом запускай ее в баллон – и дело сделано.
– Так просто… – Корвин поежился. – Но что толку? Умрут лишь близкие родственники…
– Все охранники – близкие родственники. Клоны…
– Мерд! А ведь точно… я это заметил. Рожи одинаково гнусные.
– Идем! – Отшельник засунул бутылочку в карман просторных штанов и шагнул к двери. – Только бы нас не опередили.
Они вышли в коридор. Никого. Похоже, клоны еще не обнаружили потерь в своих рядах. Будем надеяться.
– Что сделают охранники, когда найдут лабораторию разгромленной, а своего собрата мертвым? – спросил Корвин, спеша вслед за Отшельником.
– Будут методично обыскивать каждую комнатушку. Они знают, что из города не вырваться. У нас есть пара часов в запасе. В лучшем случае. Потом нас убьют.
– Васис здесь главный?
– Нет, что-то вроде нашего декана. То есть десятника. Встречает чужаков. Выслуживается.
– Сколько охраны в городе?
– Сотня… Может, и больше. Я не считал. Да и как сосчитаешь – они все на одно лицо.
– Многовато. Не справимся. Но с другой стороны – коридоры-то узкие.
– Есть боковые ветки. Они зайдут нам в спину. И потом – это псы, готовые рвать зубами добычу. А мы…
– Одного я убил. И двоих оглушил. Не считая девчонки.
Отшельник с сомнением покачал головой:
– Надо добраться до лаборатории. В простой схватке больше десятка нам не одолеть. У тебя взяли кровь?
– Нет, не успели.
– Тогда «седьмое колено» тебе не страшно.
– О чем вы? – У Корвина создалось впечатление, что Отшельник говорит сам с собой.
– Ну… когда озерный город закрывается, там обычно образуется кучка крутых ребят, которые подминают под себя весь город. Все самки… то есть все женщины – их. Главных всего пять или шесть человек. Каждый именует себя «барином». Остальные лишь жалкие рабы.
– Рабы… – повторил Марк.
– «Баре» трахают всех баб по очереди… – продолжал рассказ Отшельник. Он говорил о жизни озерного города отстраненно, как будто все, что он описывал, было в порядке вещей. – Потом у тех рождаются дети… Это члены будущего поселения. Они женятся между собой. Через двадцать лет все кому-то родственники. Не отец, так брат… Обычно, как только город открывается, его захватывает береговая банда во главе с «сомом». Вот эти все – точно близкая родня. Обычно клоны.
– Зачем?
– Чтобы среди них случайно не оказалось родственников тех, кто жил внизу. Бандиты должны быть чужаками. Чтобы держать озерников в страхе. В случае чего грозят: применим «седьмое колено». Ты не умрешь, так погибнет твой сын. Или брат, или сестра… Заодно «сом» держит свою кодлу в кулаке: чуть что, и я вас перетравлю одним баллончиком газа.
– Значит, «сом», он чужак и тем и другим…
– Говорят, есть города, где от бандитов удалось отбиться. Там все живут коммуной. Но все равно им нужен «сом» – чужак, своего они не слушают. Такие города обычно плавают на поверхности. Они редко подходят к берегам… Именно в такой город мы хотели попасть.
– Мы – это кто?
– Я, Натали, Стас…
– Стас?! Племянник князя Андрея?
– И мой пасынок.
Пасынок! Вот на что намекал князь Андрей, говоря о том, что Стас близок лацийцам. Марк хотел спросить… Впрочем, разговоры вести было уже некогда. Они очутились перед дверьми лаборатории.
– Как мы войдем? – спросил Марк. – Вы знаете код?
– Нет, конечно.
– Тогда я выжгу замок бластером.
Марк перевел разрядник на максимальный режим. Два импульса… и от замка осталась расплавленная клякса. Вошли. Труп и двое без сознания. Прийти в себя они не успели.
– Держи! – Отшельник отдал Марку бутылку с жидкостью.
Сгреб со столика какие-то инструменты, потом из шкафа выкинул пару коробок. И наконец нашел то, что искал – малый ампутационный нож. Раненому охраннику для быстроты отрезал палец, и струя крови толчками хлынула в подставленную бутылку. Жидкость стала менять цвет. Сделалась сначала черной, потом ярко-зеленой. Отшельник плотно завернул пробку, встряхнул.
– Готово! – поднял с полу табурет, придвинул к стене. Марк посмотрел наверх. Сомневаться не приходилось: старший Друз собирался вылить бутыль в вентиляцию.
Марк почувствовал, как во рту у него пересыхает.
– Вы уверены? – позвал он шепотом.
Тот уже взобрался на табурет. Замер.
– В чем?
– Мы собираемся разом прикончить сотню человек…
– Клонов-охранников.
– Неважно… И потом… Они давно управляют городом?
– Лет пятнадцать.
– Стойте! – У Марка сдавило горло. – Стойте!
– Что еще?
– У них есть дети?..
– Да, конечно…
– Дайте сюда! – потребовал Корвин ледяным голосом. – Немедленно!
Отшельник колебался.
– Тогда нам придется сдохнуть… – проговорил он, взвешивая бутылку на руке.
– Отдайте бутыль.
Отшельник спрыгнул с табурета и нехотя отдал смертоносную добычу.
– Честно говоря, я забыл, что у этих тварей бывают дети…
– Будем прорываться к «сому». Попробуем пригрозить, что он останется без охраны в одночасье, если не откроет нам шлюз.
– Не поверит, – усомнился Отшельник.
– Поверит… Он что, думает, что мы любим его клонов? А про детей… полагаю, про детей он не помнит. Как вы.
От этого «как вы» Отшельник едва заметно вздрогнул.
– Ладно, пошли…
Дверь вновь открыли с помощью медички. Ей и охраннику на всякий случай Марк всадил еще по одному заряду парализатора.
– Где обычно обретается «сом»?
– В капитанской каюте. Где ему еще быть. Не рыбу же разделывать.
Они двинулись по коридору. Навстречу никто не попадался. Марк держал бластер наготове, решив стрелять в любого охранника, не медля – на поражение.
И тут весь купол содрогнулся. Корвина отбросило к стене, Отшельник рухнул на него, но тут же вскочил – сказалась привычка озерника. Пол стал крепиться. Марк заскользил, цепляясь пальцами за стену.
– Мы идем на дно… – закричал Отшельник. – Наверх! Скорее!
Они помчались. Из ближайшей двери вылетел какой-то человек. Лицо растерянное, глаза выпученные. Он беззвучно открывал рот. Отшельник указал ему пальцем наверх. Человек кинулся бежать. Еще один выбрался в коридор. И еще… Но добежали они только до ближайшего поворота. В синеватом влажном воздухе мелькнул красный луч, бегун споткнулся и упал ничком.
Отшельник ухватил Марка за комбинезон и втолкнул в раскрытую дверь ближайшей комнатушки.
– Почему они стреляют по своим? – спросил Корвин.
– Не знаю…
Марк выглянул. Коридор был пуст. Видимый отрезок. Что за поворотом, – за одним и вторым, – не разглядеть. Какая-то синяя муть, метанье огней. Все поверхности запотели. Стена у поворота вдруг лопнула, прорезанная разрядом бластера. Смрад куда хуже вони горящей плоти заполнил коридор. Ага, один охранник все-таки высунулся. Марк нажал кнопку разрядника. Попал. В лоб.
Марк почувствовал, что пол вновь кренится. Кажется, купол выравнивался.
Где-то наверху послышались голоса. Почему-то показалось Марку, что выкрикивают его имя.
– Нас атаковали, – прошептал Отшельник одними губами.
– Кто?
– Откуда мне знать? Может быть, морская пехота Великого князя….
– Корвин! – послышался окрик. И вновь: – Корвин!..
Неужели?!
– Флакк!
– Корвин! Ты где?
– В комнатке одной… хрен знает какой.
– 672, – подсказал номер Отшельник.
– 672! – выкрикнул юноша.
– Вас могут обойти с тыла! – повысил голос Отшельник. – Будьте осторожны.
И тут они услышали не то крик, не то протяжный вой… и сразу… или одновременно потек в воздухе какой-то приторный, гнилостный запах…
– «Седьмое колено»! – закричал Отшельник. – «Сом» выпустил «седьмое колено»!
Корвин зажал рот, чтобы не дышать. Но поздно, поздно… Раз они ощутили запах, значит, вдохнули отраву. Марк смотрел на Отшельника, тот на него.
– Флакк! У вас есть противогазы?
– Да! – долетело в ответ. – Мы все в масках!
– Не стреляйте! – Корвин поднялся.
– Я их всех убью, всех… – пообещал Отшельник. – «Сома» – первым.
Марк шагнул в коридор. Трое космических легионеров Лация шагали ему навстречу. А на полу, скорчившись, с остекленевшими глазами, лежали двое охранников-клонов. Рты опухли, почерневшие языки не помещались во рту. Один из легионеров осматривал тела, водя по убитым биосканером. Марк ощупал бутылку в кармане. Нет, похоже, она герметична. Значит, кто-то из озерников изготовил «седьмое колено». И не вспомнил о детях. Или вспомнил?
Тут появилась Анюта.
– Я убила их! Убила! – кричала она, размахивая руками и смеясь. На блеклых щеках Анюты горели лихорадочные пятна. – Теперь я увижу твердь! Радуйтесь! Мы уйдем на твердь!
– Ты думаешь, я бы тебя отпустил в озерный город одного, без прикрытия? – насмешливо спросил Флакк, когда огромный транспортный флайер поднял освобожденных пленников и их спасителей в небо. – Нет, мой друг… Я позволил тебе уйти на один шаг вперед, и только. Что этот Кир – провокатор, меня предупредил князь Сергей.
– Тебя предупредил? Но почему не меня?! – возмутился Корвин.
Сидевший напротив Марка легионер снял противогаз, и юный лациец увидел Сергея. Князь смеялся.
– Уж очень мне хотелось проверить, сумеет ли проходимец Кир заманить тебя, инопланетника, в озерный капкан. «Неужели, – думал я, – этот бойкий парнишка, патриций, следователь – и не устоит?!»
– Как видишь, не устоял, – огрызнулся Марк.
– Увы… Даже патриции Лация слишком наивны… Что же говорить об аристократах Китежа? Мы обожаем волшебные сказки… «Тьмы низких истин мне дороже нас возвышающий обман…» – произнес Сергей одновременно с восторгом и грустью.
– Разве истины могут быть низкими? – подивился Флакк.
– Значит, вы, князь, отправили меня в озерный город как подопытного кролика? – У Марка невольно сжались кулаки.
– Все не так! – Сергей покачал головой. – Как только вы с Киром отбыли, я помчался следом за вами в Вышеград. Прибыл и тут же связался с трибуном Флакком. Предупредил. Так что он с самого начала не оставлял вас без присмотра. К сожалению, старца мы упустили. Мерзавец успел ускользнуть из города прежде чем мы туда ворвались. Ведь это Кир заманил к озерникам Натали, Сергия Малугинского и Стаса. Сергий и Стас вырвались, а Натали осталась на дне у озерников. Бедняга Стас превратился в придурка.
Гнев Корвина испарился, однако недоумение осталось.
– Подожди, но как вы терпели этого Кира?
– Терпели? Он нас водил за нос все время. Уверял, если мы разрушим озерные города, то наконец освободим Натали. Чтобы спасти любимую младшую сестру, отец был готов на все. Мне кажется, он до сих пор верит в добрые намерения Кира. Просто – считает – тот пока не в силах помочь.
– Не понял. Чего хочет Кир? Разрушить озерные города? Или их спасти?
Сергей пожал плечами:
– Я и сам не знаю. Кир передает Натали в озерный город письма и назад приносит от нее записочки…
– Вранье, – сказал молчавший до той поры Отшельник. – Натали давно умерла. Еще десять лет назад.
– Откуда вы знаете? – растерялся Сергей.
– Это настоящий отец Ливия Друза. Настоящий Сергий Малугинский, – сказал Марк. – А кабинет-министр – самозванец. Видите, все так запуталось в непрерывной лжи.
– Ничего, все скоро прояснится, – заявил Флакк. – Наш посол уже отправил ноту кабинет-министру, обвиняя китежан в похищении патриция Лация, пока мы атаковали Третий город.
– А ваша операция не может привести к конфликту Китежа и Лация? – Патриций Корвин тут же принялся анализировать ситуацию.
– Надеюсь, что нет. Великий князь не сможет игнорировать наш протест. Озерные люди двадцать лет удерживали гражданина Лация, теперь похитили тебя. И обвинение Друза, в конце концов, есть нарушение всяческих норм. Кстати, у нас есть запись признания княжны Ксении, в которой она сознается в том, что помогала Вадиму Лосеву, – добавил Флакк. – Теперь мы вытащим Друза без труда.
– Каким образом? Как вы получили запись?
– Чисто по-человечески, – вновь вмешался Сергей. – Я по душам поговорил с сестрицей, и она рассказала все без утайки. Я записал ее признание на инфашку.
– Вам удалось ее убедить дать показание на себя самое? – подивился Корвин.
– Сестры меня обожают, – улыбнулся Сергей.
– И где теперь запись?
– У меня, – сказал Флакк.
– Так зачем я полез в озерный город? – повернулся Корвин к военному трибуну.
– А как же еще мы могли освободить Отшельника? Ведь ты обещал спасти отца Друза, – напомнил Флакк. – Слово надо держать, мой мальчик!
Корвин расхохотался:
– Мерд! Я действительно мальчишка, лопух…
– Ничего, ты потихоньку умнеешь. Годам к пятидесяти сможешь действовать без подсказок, – заверил его Флакк.
– Да, кстати, князь, Гривцов наверняка сочтет вашу сестру соучастницей. Вы хотя бы об этом ее предупредили?
– Ксюша не так глупа, как порой кажется. Она тоже не сомневалась, что ускользнуть у нее нет ни малейшего шанса. Посему она быстренько собралась и отбыла с Китежа. Она у нас прыткая. Не думаю, что ее будут искать. Но и вернуться домой ей вряд ли удастся.
– Добровольное изгнание?
– Лучше, чем двадцать лет тюрьмы.
Они уже летели над Вышеградом. Светлое небо было расцвечено парящими искусственными птицами и летающими ящерами. Дома внизу все время меняли контуры и окраску. Все улицы запрудила толпа. Пестрые потоки вертелись, крутились; уже и мосты, ведущие к центру на острове, заполнил народ. Центр, однако, не поддавался: для карнавала эту часть города откроют в полночь, когда все посольства возьмут под купола силового поля.
У берега на мелководье (вода сверху казалась здесь бледно-зеленой) стояла на якоре ладья с лебединым изогнутым носом. Вот-вот она отчалит, увозя девицу – невесту озера Светлояр. А через час за ладьей пустятся в погоню быстроходные катера и аристократические яхты. Наперегонки заскользят они по светлым водам, отыскивая беглянку. Найти ее надо непременно до заката. Потому как в миг, когда Ярило коснется кромкой алого диска сиреневых озерных вод, невеста метнет в воду обручальное кольцо. И тогда светлый-пресветлый Китеж ждут до будущего карнавала одни лишения и беды.
Остановить! Опередить! Спасти!
Ладья дрогнула, еще круче изогнула лебединую шею, плеснула крыльями, приподнялась и заскользила от берега.
Карнавал уже бушевал вовсю.
– Костюмы припасли? – поинтересовался Марк. – А то неприятностей не оберешься.
– У нас маскарадный костюм один на весь флайер, – засмеялся Сергей. – Издали он похож на огромного лебедя. А мы изобразим…
Все шутки и смех разом оборвал зуммер экстренной связи. Их вызывало посольство.
– В чем дело? – отозвался Флакк. – Что-то случилось?
– Из ряда вон… – торопливо заговорил секретарь. – На приеме у Великого князя убит посол Китежа Луций Ливий Друз.
– Что? – переспросил Флакк. – Посол отправился в Блистбург?
– Да. Он хотел лично вручить ноту Великому князю.
– Как все случилось?
– Охрана полагает, что на приеме был выпущен газ «седьмое колено».
– О Боже, – прошептал Сергей и перекрестился.
– Посол убит… А кабинет-министр? Что с ним? – вмешался в разговор Корвин.
– Никто больше не пострадал.
Несколько секунд все молчали.
«Почему мы не предупредили посла!» – с тоской подумал Корвин.
«Но кто знал, что газ распылят в присутствии старшего Друза…» – пытался оправдаться голос предков.
«Ты должен был знать! Ты!» – едва не выкрикнул Корвин вслух.
Потом спросил одними губами:
– Теперь куда? В Блистбург?
– В тюрьму. Или они убьют Друза, – сказал Флакк.
– Будем брать тюрьму штурмом? – поинтересовался Сергей. – Дело отчаянное! Впрочем, во время карнавала и не такое случается. Помнится, однажды в масках мы пробрались в резиденцию самого Великого князя…
– Ты с нами?
– Разумеется. Не хочу крови. Не хочу, чтобы Лаций и Китеж воевали.
– Кровь! Вот именно! Они взяли кровь Друза, чтобы убить кабинет-министра, а убили нашего посла… – прошептал Корвин. – Мерд! Ну почему я не догадался? Почему?
– Возможно, они хотели уморить посла тоже, – предположил Сергей. – Будет война, и Лаций обречен…
– Посол Луций Друз… Он… – Отшельник запнулся.
Корвин и Флакк посмотрели на него. Этот человек, двадцать лет проведший в заключении, только что обрел свободу и лишился родного брата. И теперь может лишиться единственного сына.
– Наденьте! – Флакк протянул Отшельнику маску. – У них есть газ, способный мгновенно убить именно вас. Вас одного. Для остальных газ не опасен.
Вновь раздался вызов экстренной связи. Марк невольно посмотрел на запястье. Увы… его браслет остался в озерном городе под номером три. Опять вызывали Флакка. Тот ответил.
– Говорит Гривцов, – послышался голос. – Трибун Флакк, если вы собираетесь штурмовать тюрьму, то напрасно.
– Что?
– Арестант у меня.
– Где – у вас?
– У меня дома. Посылаю адрес. Это окраина, Карнавала здесь нет, но большинство в масках. Флайер посадите за домом. У меня большая площадка для игр. Прилетайте.
– Куда? В ловушку?
– Я слышал про убийство посла. Скорее! Вы должны прилететь раньше…
Раньше кого, Гривцов не стал уточнять. И так ясно: противники кабинет-министра, не сумев устранить самого Владимила, теперь сделают главную ставку на ссору с Лацием. Если война разразится, некогда будет уничтожать озерные города. Напротив, их газ «седьмое колено» очень даже пригодится. Марк был уверен теперь, что у озерников была мощнейшая поддержка на тверди, причем на самом верху. И среди охранников порядка – непременно.
На миг представилось Корвину, как прорывается сквозь оборону начиненный сотнями, тысячами баллонов вражеский десантный корабль. Падают в океан, реки, озера, леса, поля, виноградники, города, аккуратные баллончики с адской смесью. Газ плывет, кудрявятся ядовито-зеленые его завитки. И каждый завиток, как отравленная плеть, грозит уничтожением целого рода.
Глава XI
– Кажется, всем… Но что это меняет для нас?
Корвин огляделся. Небольшая комнатка без иллюминатора освещалась мягким призрачным светом. Кровать, застланная пушистым одеялом, стул, стол. Прозрачная дверь и чуть менее прозрачная стена, отделяющая комнату от коридора. Здесь тоже была литературная реконструкция. Наверху царил девятнадцатый век, а здесь воплотили век двадцатый. Чем-то эта комнатушка напомнила камеру, в которой Марк видел младшего Друза. Пусть там стены были мрачные и света чуть, все равно сходство было разительное.
– Я чертовски устал… – признался Корвин и опустился на кровать. – У вас нет парочки тонизирующих таблеток?.. Впрочем, кое-какой запас у меня имеется. – Он порылся в карманах и выложил на стол свою добычу: запасные батареи, упаковку таблеток и бутылочку с желтой жидкостью.
Увидев бутылочку, Отшельник ее тут же схватил.
– Вот здорово! Откуда это у тебя? – воскликнула он, вертя бутылку в руках. Прежнее равнодушие как рукой сняло.
– Нашел в лаборатории. А что это? Стимулятор? Наркота?
– Это основа для «седьмого колена», – сообщил Отшельник. – Достаточно налить в бутылку несколько миллилитров крови, и отрава готова. А потом запускай ее в баллон – и дело сделано.
– Так просто… – Корвин поежился. – Но что толку? Умрут лишь близкие родственники…
– Все охранники – близкие родственники. Клоны…
– Мерд! А ведь точно… я это заметил. Рожи одинаково гнусные.
– Идем! – Отшельник засунул бутылочку в карман просторных штанов и шагнул к двери. – Только бы нас не опередили.
Они вышли в коридор. Никого. Похоже, клоны еще не обнаружили потерь в своих рядах. Будем надеяться.
– Что сделают охранники, когда найдут лабораторию разгромленной, а своего собрата мертвым? – спросил Корвин, спеша вслед за Отшельником.
– Будут методично обыскивать каждую комнатушку. Они знают, что из города не вырваться. У нас есть пара часов в запасе. В лучшем случае. Потом нас убьют.
– Васис здесь главный?
– Нет, что-то вроде нашего декана. То есть десятника. Встречает чужаков. Выслуживается.
– Сколько охраны в городе?
– Сотня… Может, и больше. Я не считал. Да и как сосчитаешь – они все на одно лицо.
– Многовато. Не справимся. Но с другой стороны – коридоры-то узкие.
– Есть боковые ветки. Они зайдут нам в спину. И потом – это псы, готовые рвать зубами добычу. А мы…
– Одного я убил. И двоих оглушил. Не считая девчонки.
Отшельник с сомнением покачал головой:
– Надо добраться до лаборатории. В простой схватке больше десятка нам не одолеть. У тебя взяли кровь?
– Нет, не успели.
– Тогда «седьмое колено» тебе не страшно.
– О чем вы? – У Корвина создалось впечатление, что Отшельник говорит сам с собой.
– Ну… когда озерный город закрывается, там обычно образуется кучка крутых ребят, которые подминают под себя весь город. Все самки… то есть все женщины – их. Главных всего пять или шесть человек. Каждый именует себя «барином». Остальные лишь жалкие рабы.
– Рабы… – повторил Марк.
– «Баре» трахают всех баб по очереди… – продолжал рассказ Отшельник. Он говорил о жизни озерного города отстраненно, как будто все, что он описывал, было в порядке вещей. – Потом у тех рождаются дети… Это члены будущего поселения. Они женятся между собой. Через двадцать лет все кому-то родственники. Не отец, так брат… Обычно, как только город открывается, его захватывает береговая банда во главе с «сомом». Вот эти все – точно близкая родня. Обычно клоны.
– Зачем?
– Чтобы среди них случайно не оказалось родственников тех, кто жил внизу. Бандиты должны быть чужаками. Чтобы держать озерников в страхе. В случае чего грозят: применим «седьмое колено». Ты не умрешь, так погибнет твой сын. Или брат, или сестра… Заодно «сом» держит свою кодлу в кулаке: чуть что, и я вас перетравлю одним баллончиком газа.
– Значит, «сом», он чужак и тем и другим…
– Говорят, есть города, где от бандитов удалось отбиться. Там все живут коммуной. Но все равно им нужен «сом» – чужак, своего они не слушают. Такие города обычно плавают на поверхности. Они редко подходят к берегам… Именно в такой город мы хотели попасть.
– Мы – это кто?
– Я, Натали, Стас…
– Стас?! Племянник князя Андрея?
– И мой пасынок.
Пасынок! Вот на что намекал князь Андрей, говоря о том, что Стас близок лацийцам. Марк хотел спросить… Впрочем, разговоры вести было уже некогда. Они очутились перед дверьми лаборатории.
– Как мы войдем? – спросил Марк. – Вы знаете код?
– Нет, конечно.
– Тогда я выжгу замок бластером.
Марк перевел разрядник на максимальный режим. Два импульса… и от замка осталась расплавленная клякса. Вошли. Труп и двое без сознания. Прийти в себя они не успели.
– Держи! – Отшельник отдал Марку бутылку с жидкостью.
Сгреб со столика какие-то инструменты, потом из шкафа выкинул пару коробок. И наконец нашел то, что искал – малый ампутационный нож. Раненому охраннику для быстроты отрезал палец, и струя крови толчками хлынула в подставленную бутылку. Жидкость стала менять цвет. Сделалась сначала черной, потом ярко-зеленой. Отшельник плотно завернул пробку, встряхнул.
– Готово! – поднял с полу табурет, придвинул к стене. Марк посмотрел наверх. Сомневаться не приходилось: старший Друз собирался вылить бутыль в вентиляцию.
Марк почувствовал, как во рту у него пересыхает.
– Вы уверены? – позвал он шепотом.
Тот уже взобрался на табурет. Замер.
– В чем?
– Мы собираемся разом прикончить сотню человек…
– Клонов-охранников.
– Неважно… И потом… Они давно управляют городом?
– Лет пятнадцать.
– Стойте! – У Марка сдавило горло. – Стойте!
– Что еще?
– У них есть дети?..
– Да, конечно…
– Дайте сюда! – потребовал Корвин ледяным голосом. – Немедленно!
Отшельник колебался.
– Тогда нам придется сдохнуть… – проговорил он, взвешивая бутылку на руке.
– Отдайте бутыль.
Отшельник спрыгнул с табурета и нехотя отдал смертоносную добычу.
– Честно говоря, я забыл, что у этих тварей бывают дети…
– Будем прорываться к «сому». Попробуем пригрозить, что он останется без охраны в одночасье, если не откроет нам шлюз.
– Не поверит, – усомнился Отшельник.
– Поверит… Он что, думает, что мы любим его клонов? А про детей… полагаю, про детей он не помнит. Как вы.
От этого «как вы» Отшельник едва заметно вздрогнул.
– Ладно, пошли…
Дверь вновь открыли с помощью медички. Ей и охраннику на всякий случай Марк всадил еще по одному заряду парализатора.
– Где обычно обретается «сом»?
– В капитанской каюте. Где ему еще быть. Не рыбу же разделывать.
Они двинулись по коридору. Навстречу никто не попадался. Марк держал бластер наготове, решив стрелять в любого охранника, не медля – на поражение.
И тут весь купол содрогнулся. Корвина отбросило к стене, Отшельник рухнул на него, но тут же вскочил – сказалась привычка озерника. Пол стал крепиться. Марк заскользил, цепляясь пальцами за стену.
– Мы идем на дно… – закричал Отшельник. – Наверх! Скорее!
Они помчались. Из ближайшей двери вылетел какой-то человек. Лицо растерянное, глаза выпученные. Он беззвучно открывал рот. Отшельник указал ему пальцем наверх. Человек кинулся бежать. Еще один выбрался в коридор. И еще… Но добежали они только до ближайшего поворота. В синеватом влажном воздухе мелькнул красный луч, бегун споткнулся и упал ничком.
Отшельник ухватил Марка за комбинезон и втолкнул в раскрытую дверь ближайшей комнатушки.
– Почему они стреляют по своим? – спросил Корвин.
– Не знаю…
Марк выглянул. Коридор был пуст. Видимый отрезок. Что за поворотом, – за одним и вторым, – не разглядеть. Какая-то синяя муть, метанье огней. Все поверхности запотели. Стена у поворота вдруг лопнула, прорезанная разрядом бластера. Смрад куда хуже вони горящей плоти заполнил коридор. Ага, один охранник все-таки высунулся. Марк нажал кнопку разрядника. Попал. В лоб.
Марк почувствовал, что пол вновь кренится. Кажется, купол выравнивался.
Где-то наверху послышались голоса. Почему-то показалось Марку, что выкрикивают его имя.
– Нас атаковали, – прошептал Отшельник одними губами.
– Кто?
– Откуда мне знать? Может быть, морская пехота Великого князя….
– Корвин! – послышался окрик. И вновь: – Корвин!..
Неужели?!
– Флакк!
– Корвин! Ты где?
– В комнатке одной… хрен знает какой.
– 672, – подсказал номер Отшельник.
– 672! – выкрикнул юноша.
– Вас могут обойти с тыла! – повысил голос Отшельник. – Будьте осторожны.
И тут они услышали не то крик, не то протяжный вой… и сразу… или одновременно потек в воздухе какой-то приторный, гнилостный запах…
– «Седьмое колено»! – закричал Отшельник. – «Сом» выпустил «седьмое колено»!
Корвин зажал рот, чтобы не дышать. Но поздно, поздно… Раз они ощутили запах, значит, вдохнули отраву. Марк смотрел на Отшельника, тот на него.
– Флакк! У вас есть противогазы?
– Да! – долетело в ответ. – Мы все в масках!
– Не стреляйте! – Корвин поднялся.
– Я их всех убью, всех… – пообещал Отшельник. – «Сома» – первым.
Марк шагнул в коридор. Трое космических легионеров Лация шагали ему навстречу. А на полу, скорчившись, с остекленевшими глазами, лежали двое охранников-клонов. Рты опухли, почерневшие языки не помещались во рту. Один из легионеров осматривал тела, водя по убитым биосканером. Марк ощупал бутылку в кармане. Нет, похоже, она герметична. Значит, кто-то из озерников изготовил «седьмое колено». И не вспомнил о детях. Или вспомнил?
Тут появилась Анюта.
– Я убила их! Убила! – кричала она, размахивая руками и смеясь. На блеклых щеках Анюты горели лихорадочные пятна. – Теперь я увижу твердь! Радуйтесь! Мы уйдем на твердь!
– Ты думаешь, я бы тебя отпустил в озерный город одного, без прикрытия? – насмешливо спросил Флакк, когда огромный транспортный флайер поднял освобожденных пленников и их спасителей в небо. – Нет, мой друг… Я позволил тебе уйти на один шаг вперед, и только. Что этот Кир – провокатор, меня предупредил князь Сергей.
– Тебя предупредил? Но почему не меня?! – возмутился Корвин.
Сидевший напротив Марка легионер снял противогаз, и юный лациец увидел Сергея. Князь смеялся.
– Уж очень мне хотелось проверить, сумеет ли проходимец Кир заманить тебя, инопланетника, в озерный капкан. «Неужели, – думал я, – этот бойкий парнишка, патриций, следователь – и не устоит?!»
– Как видишь, не устоял, – огрызнулся Марк.
– Увы… Даже патриции Лация слишком наивны… Что же говорить об аристократах Китежа? Мы обожаем волшебные сказки… «Тьмы низких истин мне дороже нас возвышающий обман…» – произнес Сергей одновременно с восторгом и грустью.
– Разве истины могут быть низкими? – подивился Флакк.
– Значит, вы, князь, отправили меня в озерный город как подопытного кролика? – У Марка невольно сжались кулаки.
– Все не так! – Сергей покачал головой. – Как только вы с Киром отбыли, я помчался следом за вами в Вышеград. Прибыл и тут же связался с трибуном Флакком. Предупредил. Так что он с самого начала не оставлял вас без присмотра. К сожалению, старца мы упустили. Мерзавец успел ускользнуть из города прежде чем мы туда ворвались. Ведь это Кир заманил к озерникам Натали, Сергия Малугинского и Стаса. Сергий и Стас вырвались, а Натали осталась на дне у озерников. Бедняга Стас превратился в придурка.
Гнев Корвина испарился, однако недоумение осталось.
– Подожди, но как вы терпели этого Кира?
– Терпели? Он нас водил за нос все время. Уверял, если мы разрушим озерные города, то наконец освободим Натали. Чтобы спасти любимую младшую сестру, отец был готов на все. Мне кажется, он до сих пор верит в добрые намерения Кира. Просто – считает – тот пока не в силах помочь.
– Не понял. Чего хочет Кир? Разрушить озерные города? Или их спасти?
Сергей пожал плечами:
– Я и сам не знаю. Кир передает Натали в озерный город письма и назад приносит от нее записочки…
– Вранье, – сказал молчавший до той поры Отшельник. – Натали давно умерла. Еще десять лет назад.
– Откуда вы знаете? – растерялся Сергей.
– Это настоящий отец Ливия Друза. Настоящий Сергий Малугинский, – сказал Марк. – А кабинет-министр – самозванец. Видите, все так запуталось в непрерывной лжи.
– Ничего, все скоро прояснится, – заявил Флакк. – Наш посол уже отправил ноту кабинет-министру, обвиняя китежан в похищении патриция Лация, пока мы атаковали Третий город.
– А ваша операция не может привести к конфликту Китежа и Лация? – Патриций Корвин тут же принялся анализировать ситуацию.
– Надеюсь, что нет. Великий князь не сможет игнорировать наш протест. Озерные люди двадцать лет удерживали гражданина Лация, теперь похитили тебя. И обвинение Друза, в конце концов, есть нарушение всяческих норм. Кстати, у нас есть запись признания княжны Ксении, в которой она сознается в том, что помогала Вадиму Лосеву, – добавил Флакк. – Теперь мы вытащим Друза без труда.
– Каким образом? Как вы получили запись?
– Чисто по-человечески, – вновь вмешался Сергей. – Я по душам поговорил с сестрицей, и она рассказала все без утайки. Я записал ее признание на инфашку.
– Вам удалось ее убедить дать показание на себя самое? – подивился Корвин.
– Сестры меня обожают, – улыбнулся Сергей.
– И где теперь запись?
– У меня, – сказал Флакк.
– Так зачем я полез в озерный город? – повернулся Корвин к военному трибуну.
– А как же еще мы могли освободить Отшельника? Ведь ты обещал спасти отца Друза, – напомнил Флакк. – Слово надо держать, мой мальчик!
Корвин расхохотался:
– Мерд! Я действительно мальчишка, лопух…
– Ничего, ты потихоньку умнеешь. Годам к пятидесяти сможешь действовать без подсказок, – заверил его Флакк.
– Да, кстати, князь, Гривцов наверняка сочтет вашу сестру соучастницей. Вы хотя бы об этом ее предупредили?
– Ксюша не так глупа, как порой кажется. Она тоже не сомневалась, что ускользнуть у нее нет ни малейшего шанса. Посему она быстренько собралась и отбыла с Китежа. Она у нас прыткая. Не думаю, что ее будут искать. Но и вернуться домой ей вряд ли удастся.
– Добровольное изгнание?
– Лучше, чем двадцать лет тюрьмы.
Они уже летели над Вышеградом. Светлое небо было расцвечено парящими искусственными птицами и летающими ящерами. Дома внизу все время меняли контуры и окраску. Все улицы запрудила толпа. Пестрые потоки вертелись, крутились; уже и мосты, ведущие к центру на острове, заполнил народ. Центр, однако, не поддавался: для карнавала эту часть города откроют в полночь, когда все посольства возьмут под купола силового поля.
У берега на мелководье (вода сверху казалась здесь бледно-зеленой) стояла на якоре ладья с лебединым изогнутым носом. Вот-вот она отчалит, увозя девицу – невесту озера Светлояр. А через час за ладьей пустятся в погоню быстроходные катера и аристократические яхты. Наперегонки заскользят они по светлым водам, отыскивая беглянку. Найти ее надо непременно до заката. Потому как в миг, когда Ярило коснется кромкой алого диска сиреневых озерных вод, невеста метнет в воду обручальное кольцо. И тогда светлый-пресветлый Китеж ждут до будущего карнавала одни лишения и беды.
Остановить! Опередить! Спасти!
Ладья дрогнула, еще круче изогнула лебединую шею, плеснула крыльями, приподнялась и заскользила от берега.
Карнавал уже бушевал вовсю.
– Костюмы припасли? – поинтересовался Марк. – А то неприятностей не оберешься.
– У нас маскарадный костюм один на весь флайер, – засмеялся Сергей. – Издали он похож на огромного лебедя. А мы изобразим…
Все шутки и смех разом оборвал зуммер экстренной связи. Их вызывало посольство.
– В чем дело? – отозвался Флакк. – Что-то случилось?
– Из ряда вон… – торопливо заговорил секретарь. – На приеме у Великого князя убит посол Китежа Луций Ливий Друз.
– Что? – переспросил Флакк. – Посол отправился в Блистбург?
– Да. Он хотел лично вручить ноту Великому князю.
– Как все случилось?
– Охрана полагает, что на приеме был выпущен газ «седьмое колено».
– О Боже, – прошептал Сергей и перекрестился.
– Посол убит… А кабинет-министр? Что с ним? – вмешался в разговор Корвин.
– Никто больше не пострадал.
Несколько секунд все молчали.
«Почему мы не предупредили посла!» – с тоской подумал Корвин.
«Но кто знал, что газ распылят в присутствии старшего Друза…» – пытался оправдаться голос предков.
«Ты должен был знать! Ты!» – едва не выкрикнул Корвин вслух.
Потом спросил одними губами:
– Теперь куда? В Блистбург?
– В тюрьму. Или они убьют Друза, – сказал Флакк.
– Будем брать тюрьму штурмом? – поинтересовался Сергей. – Дело отчаянное! Впрочем, во время карнавала и не такое случается. Помнится, однажды в масках мы пробрались в резиденцию самого Великого князя…
– Ты с нами?
– Разумеется. Не хочу крови. Не хочу, чтобы Лаций и Китеж воевали.
– Кровь! Вот именно! Они взяли кровь Друза, чтобы убить кабинет-министра, а убили нашего посла… – прошептал Корвин. – Мерд! Ну почему я не догадался? Почему?
– Возможно, они хотели уморить посла тоже, – предположил Сергей. – Будет война, и Лаций обречен…
– Посол Луций Друз… Он… – Отшельник запнулся.
Корвин и Флакк посмотрели на него. Этот человек, двадцать лет проведший в заключении, только что обрел свободу и лишился родного брата. И теперь может лишиться единственного сына.
– Наденьте! – Флакк протянул Отшельнику маску. – У них есть газ, способный мгновенно убить именно вас. Вас одного. Для остальных газ не опасен.
Вновь раздался вызов экстренной связи. Марк невольно посмотрел на запястье. Увы… его браслет остался в озерном городе под номером три. Опять вызывали Флакка. Тот ответил.
– Говорит Гривцов, – послышался голос. – Трибун Флакк, если вы собираетесь штурмовать тюрьму, то напрасно.
– Что?
– Арестант у меня.
– Где – у вас?
– У меня дома. Посылаю адрес. Это окраина, Карнавала здесь нет, но большинство в масках. Флайер посадите за домом. У меня большая площадка для игр. Прилетайте.
– Куда? В ловушку?
– Я слышал про убийство посла. Скорее! Вы должны прилететь раньше…
Раньше кого, Гривцов не стал уточнять. И так ясно: противники кабинет-министра, не сумев устранить самого Владимила, теперь сделают главную ставку на ссору с Лацием. Если война разразится, некогда будет уничтожать озерные города. Напротив, их газ «седьмое колено» очень даже пригодится. Марк был уверен теперь, что у озерников была мощнейшая поддержка на тверди, причем на самом верху. И среди охранников порядка – непременно.
На миг представилось Корвину, как прорывается сквозь оборону начиненный сотнями, тысячами баллонов вражеский десантный корабль. Падают в океан, реки, озера, леса, поля, виноградники, города, аккуратные баллончики с адской смесью. Газ плывет, кудрявятся ядовито-зеленые его завитки. И каждый завиток, как отравленная плеть, грозит уничтожением целого рода.
Глава XI
Следователь
– А вы кто? – спросил малыш лет пяти, разглядывая гостя, наряженного в домашний коричневый халат отца.
Халат был беглому арестанту коротковат. Руки нелепо торчали из рукавов. К тому же голову Друза закрывала прозрачная маска, плотно облегающая лицо, со смешной нашлепкой на носу. Маленького Гривцова маска чрезвычайно забавляла. Он не знал, что это противогаз. Думал – карнавальная личина.
– Я – инженер. – Друз присел на корточки напротив малыша в канареечной пижаме. – Управляю машинами… Приказываю им. Они меня слушают.
– А я – Тима, – сообщил малыш. – У меня тоже есть маска. Вот! – Он потряс перед носом Друза маской озерного котенка. Согретая рукой малыша, маска моргала и разевала и без того улыбающийся рот в широченной ухмылке.
– Здорово… – Друз замолчал, не зная, что сказать в ответ. Позабыл, как надо говорить с детьми.
– Не здорово, а здорово, – поправил его Тима. – Ты на карнавал собрался? Мне твоя маска не нравится. Давай другую сделаем… – Малыш попытался сдернуть с головы странного дяденьки маску. Но Друз вовремя перехватил его ручонку.
– Не надо так шалить. Договорились?
– Почему не надо? Карнавал не начался, значит, можно! – упрямился малыш и уже тянулся другой рукой к маске. – Глупая маска, некрасивая… Дай!
– Эта маска не для карнавала. Я могу заболеть, упаду на пол и начну кричать. У меня изо рта… м-м… ну, в общем… пена пойдет.
– Покажи, – потребовал малыш, не оставляя дерзких попыток дотянуться до маски.
– Что?
– Как ты начнешь кричать.
Друз задумался, не зная, должен он выполнять просьбу ребенка или нет. Корчиться на полу не хотелось. Но как иначе отвязаться от Тима? Дилемма разрешилась сама собой: в комнату вбежала жена Гривцова, подхватила ребенка на руки и унесла.
– Спрячьтесь в подвале. За меня не бойтесь, дом под охраной, – донесся из-за двери изрядно осипший голос Андрея Архиповича.
Послышалось торопливое чмоканье, вздохи, крик Тима: «Не хочу в подвал! У меня маска есть! Пусти! Я буду котенком! Ты обещал карнавал!» Потом шаги, женский всхлип, и голос Гривцова с фальшивой решимостью выкрикнул:
– Я скоро!
Гривцов распахнул дверь в комнату. Только теперь Друз сообразил, что все еще сидит на корточках, и спешно выпрямился.
– Вот… общался с твоим сыном. Занятный малыш.
Друз не помнил точно, когда со следователем они перешли «на ты». Кажется, в тот момент, когда Гривцов высадил из флайера жандармерии охрану и сообщил, что летят они не в тюрьму, а домой к начальнику сыскной Вышеградской канцелярии. Допросов больше не будет, но это не означает, что жизни Друза ничто не угрожает. Наоборот…
– Флакк уже мчится сюда. Надеюсь, лацийцы будут здесь раньше, чем…
– Чем кто?
– Чем заговорщики. – Андрей Архипович протянул Друзу бластер. – Бери. Если Флакк опоздает, нам придется держать оборону. На кону не только твоя жизнь…
Друз невольно провел ладонью по лицу:
– Пленка надежна?
– Не волнуйся, она выдержит даже попадание луча средней мощности. Но лучше, конечно, не рисковать.
– Зачем я им? А?
– Единственный шанс сохранить озерные города – развязать войну с Лацием. Тогда никто не посмеет затеять такие перемены, как разрушение озерных городов. Для реформ требуется мирное время.
– Неужели ты думаешь, что из-за меня может начаться война?
Гривцов не ответил.
Центурион взял бластер, проверил зарядную батарею. Кобуры у него не было, пришлось засунуть оружие за пояс халата.
Раздалось негромкое пиликанье, и в комнате возникла голограмма девушки в длинном черном платье.
– Экстренное заявление кабинет-министра… – сообщила она и пропала.
Остался лишь столб белого света, по которому бежали синие искры помех.
– Когда новости экстренные, передача начинается по внешнему сигналу, – пояснил Гривцов. – У вас на Лации так же?
– Если введено военное положение… – механически ответил Друз.
Столб света дрогнул, в комнате возникла голограмма кабинет-министра.
– Обращение к правительству Лация… – проговорил Владимил, глядя куда-то вбок. – Смерть посла Луция Ливия Друза – дело рук заговорщиков, подосланных Николаевичами. Исполнители – озерники… – фразы падали топором на плаху.
– Почему ты не сказал мне! – арестант повернулся к следователю. – Почему?!
– Не было времени.
Друз опустился на диван, хотел прикрыть рукой глаза, но пальцы наткнулись на дурацкую маску.
– Орк! – Он хотел сорвать ее, но Гривцов закричал:
– Не смей! Твоего дядю отравили с помощью геногаза. Для тебя эта отрава так же опасна, как для него. Один вдох – и ты…
Голограмма кабинет-министра раскололась и припала, в тот же миг по всему периметру усадьбы завыли сигналы тревоги. Гривцов бросился к обзорному экрану.
– Это не Флакк… – только и выдохнул он.
– Уверен, что твоего генокода у заговорщиков нет? – спросил Друз.
– Коды следователей хранятся в центральной тюрьме… – Гривцов запнулся.
– Там, где держали меня? Да? Еще в доме маски есть?
Гривцов судорожно сглотнул. Дернул головой. Означало кивок.
– Мчи! К Тимке.
– Не успею…
– Успеешь! Я прикрою. – Друз вскочил с дивана и пихнул Гривцова к двери.
Тот исчез. Друз знал, что одна из камер наблюдения сейчас направлена на него. Что бы ни случилось, погибнет Друз, или уцелеет, или… все равно – записи увидят Корвин и Лери, и Флакк тоже увидит. В их патрицианской памяти слова и поступки Друза останутся навсегда. Вечная память – для римлянина нет другого бессмертия. Неважно теперь – женится Друз на Лери, снизойдет ли сенат к его просьбе и позволит Ливиям Друзам называться патрициями – уже не имеет значения. В эту минуту Друз сам себя заносил в патрицианские списки. Он так проникся значением происходящего, что невольно замешкался. А когда шагнул к окну, то увидел, что трое парней в защитных комбинезонах уже почти рядом с домом Друз хотел выстрелить, но вспомнил, что стекла в доме непробиваемы как для лучеметов, так и для обычного стрелкового оружия (во всяком случае, так утверждал хозяин). Вести огонь надо из боковой нарочно для этого сделанной узкой рамы. Друз метнулся к нужной раме, открыл ее и выстрелил. Метил он в ближайшего, а попал в того, что мчался следом. Парень совершил нелепый нырок и завалился на клумбу, ломая сочные стебли георгинов.
Халат был беглому арестанту коротковат. Руки нелепо торчали из рукавов. К тому же голову Друза закрывала прозрачная маска, плотно облегающая лицо, со смешной нашлепкой на носу. Маленького Гривцова маска чрезвычайно забавляла. Он не знал, что это противогаз. Думал – карнавальная личина.
– Я – инженер. – Друз присел на корточки напротив малыша в канареечной пижаме. – Управляю машинами… Приказываю им. Они меня слушают.
– А я – Тима, – сообщил малыш. – У меня тоже есть маска. Вот! – Он потряс перед носом Друза маской озерного котенка. Согретая рукой малыша, маска моргала и разевала и без того улыбающийся рот в широченной ухмылке.
– Здорово… – Друз замолчал, не зная, что сказать в ответ. Позабыл, как надо говорить с детьми.
– Не здорово, а здорово, – поправил его Тима. – Ты на карнавал собрался? Мне твоя маска не нравится. Давай другую сделаем… – Малыш попытался сдернуть с головы странного дяденьки маску. Но Друз вовремя перехватил его ручонку.
– Не надо так шалить. Договорились?
– Почему не надо? Карнавал не начался, значит, можно! – упрямился малыш и уже тянулся другой рукой к маске. – Глупая маска, некрасивая… Дай!
– Эта маска не для карнавала. Я могу заболеть, упаду на пол и начну кричать. У меня изо рта… м-м… ну, в общем… пена пойдет.
– Покажи, – потребовал малыш, не оставляя дерзких попыток дотянуться до маски.
– Что?
– Как ты начнешь кричать.
Друз задумался, не зная, должен он выполнять просьбу ребенка или нет. Корчиться на полу не хотелось. Но как иначе отвязаться от Тима? Дилемма разрешилась сама собой: в комнату вбежала жена Гривцова, подхватила ребенка на руки и унесла.
– Спрячьтесь в подвале. За меня не бойтесь, дом под охраной, – донесся из-за двери изрядно осипший голос Андрея Архиповича.
Послышалось торопливое чмоканье, вздохи, крик Тима: «Не хочу в подвал! У меня маска есть! Пусти! Я буду котенком! Ты обещал карнавал!» Потом шаги, женский всхлип, и голос Гривцова с фальшивой решимостью выкрикнул:
– Я скоро!
Гривцов распахнул дверь в комнату. Только теперь Друз сообразил, что все еще сидит на корточках, и спешно выпрямился.
– Вот… общался с твоим сыном. Занятный малыш.
Друз не помнил точно, когда со следователем они перешли «на ты». Кажется, в тот момент, когда Гривцов высадил из флайера жандармерии охрану и сообщил, что летят они не в тюрьму, а домой к начальнику сыскной Вышеградской канцелярии. Допросов больше не будет, но это не означает, что жизни Друза ничто не угрожает. Наоборот…
– Флакк уже мчится сюда. Надеюсь, лацийцы будут здесь раньше, чем…
– Чем кто?
– Чем заговорщики. – Андрей Архипович протянул Друзу бластер. – Бери. Если Флакк опоздает, нам придется держать оборону. На кону не только твоя жизнь…
Друз невольно провел ладонью по лицу:
– Пленка надежна?
– Не волнуйся, она выдержит даже попадание луча средней мощности. Но лучше, конечно, не рисковать.
– Зачем я им? А?
– Единственный шанс сохранить озерные города – развязать войну с Лацием. Тогда никто не посмеет затеять такие перемены, как разрушение озерных городов. Для реформ требуется мирное время.
– Неужели ты думаешь, что из-за меня может начаться война?
Гривцов не ответил.
Центурион взял бластер, проверил зарядную батарею. Кобуры у него не было, пришлось засунуть оружие за пояс халата.
Раздалось негромкое пиликанье, и в комнате возникла голограмма девушки в длинном черном платье.
– Экстренное заявление кабинет-министра… – сообщила она и пропала.
Остался лишь столб белого света, по которому бежали синие искры помех.
– Когда новости экстренные, передача начинается по внешнему сигналу, – пояснил Гривцов. – У вас на Лации так же?
– Если введено военное положение… – механически ответил Друз.
Столб света дрогнул, в комнате возникла голограмма кабинет-министра.
– Обращение к правительству Лация… – проговорил Владимил, глядя куда-то вбок. – Смерть посла Луция Ливия Друза – дело рук заговорщиков, подосланных Николаевичами. Исполнители – озерники… – фразы падали топором на плаху.
– Почему ты не сказал мне! – арестант повернулся к следователю. – Почему?!
– Не было времени.
Друз опустился на диван, хотел прикрыть рукой глаза, но пальцы наткнулись на дурацкую маску.
– Орк! – Он хотел сорвать ее, но Гривцов закричал:
– Не смей! Твоего дядю отравили с помощью геногаза. Для тебя эта отрава так же опасна, как для него. Один вдох – и ты…
Голограмма кабинет-министра раскололась и припала, в тот же миг по всему периметру усадьбы завыли сигналы тревоги. Гривцов бросился к обзорному экрану.
– Это не Флакк… – только и выдохнул он.
– Уверен, что твоего генокода у заговорщиков нет? – спросил Друз.
– Коды следователей хранятся в центральной тюрьме… – Гривцов запнулся.
– Там, где держали меня? Да? Еще в доме маски есть?
Гривцов судорожно сглотнул. Дернул головой. Означало кивок.
– Мчи! К Тимке.
– Не успею…
– Успеешь! Я прикрою. – Друз вскочил с дивана и пихнул Гривцова к двери.
Тот исчез. Друз знал, что одна из камер наблюдения сейчас направлена на него. Что бы ни случилось, погибнет Друз, или уцелеет, или… все равно – записи увидят Корвин и Лери, и Флакк тоже увидит. В их патрицианской памяти слова и поступки Друза останутся навсегда. Вечная память – для римлянина нет другого бессмертия. Неважно теперь – женится Друз на Лери, снизойдет ли сенат к его просьбе и позволит Ливиям Друзам называться патрициями – уже не имеет значения. В эту минуту Друз сам себя заносил в патрицианские списки. Он так проникся значением происходящего, что невольно замешкался. А когда шагнул к окну, то увидел, что трое парней в защитных комбинезонах уже почти рядом с домом Друз хотел выстрелить, но вспомнил, что стекла в доме непробиваемы как для лучеметов, так и для обычного стрелкового оружия (во всяком случае, так утверждал хозяин). Вести огонь надо из боковой нарочно для этого сделанной узкой рамы. Друз метнулся к нужной раме, открыл ее и выстрелил. Метил он в ближайшего, а попал в того, что мчался следом. Парень совершил нелепый нырок и завалился на клумбу, ломая сочные стебли георгинов.