Буревой Роман. Маска Дантеса

   Марк усмехнулся… Следователь! Что ты здесь расследуешь? Человеческие отношения… Психоз… оставь. Ксюша, Ксения… Она улыбалась ему. Неестественно. Фальшиво. Уж очень ей хотелось расположить к себе юного Корвина. Лучше бы нахмурилась, что ли…
   – Не стоило себя утруждать. Я хорошо знаю дорогу в усадьбу, – кашлянув, сказал Марк.
   – И сколько лет вы не были у нас, милостивый государь? – поинтересовалась Ксения.
   – Двадцать. Или чуть больше.
   Марк вряд ли выглядел старше своих неполных восемнадцати. Но Ксюша даже не подала виду, что удивлена. То, как выглядит человек в нашем веке, – его сугубо личное дело.
   – Двадцать лет прошло… Нет, вы не можете помнить дорогу! – заверила она гостя с Лация. – За двадцать лет все изменилось, и дороги – прежде всего. Теперь адаптивные магистрали повсюду. Без меня вы заблудитесь. Идемте, господа. Я нарочно выбрала в отцовском ангаре самый лучший флайер, чтобы вас встретить. Почему вы так задержались? Карнавалы вот-вот начнутся.
   – Мы уже купили маски, – сообщила Лери.
   – Нам угрожает опасность? – спросил Флакк.
   – Опасность? Что за ерунда! Будьте осторожны с масками – только и всего.
   Ксения хотела еще что-то добавить, но лишь изобразила гримаску, смысла которой Марк не понял.
   – Мне нужно забрать флайер с «Клелии», – сказал трибун Флакк.
   – Зачем? – удивилась Ксения. – В моей машине всем хватит места.
   – Мне нужен наш флайер. – Флакк едва заметно выделил голосом слово «наш».
   – Как хотите! – Ксения явно обиделась, даже губу закусила.
   Флакк молча поклонился и направился в ангар, а все остальные – на стоянку флайеров.
   – Вы нам покажете знаменитые озерные города? – спросила Лери у новой знакомой.
   – Непременно. Если вы не боитесь…
   – Чего? – Лери насмешливо изломила бровь.
   – Захотите остаться у озерников.
   – Кто видел Новый Рим, не выберет другой город! – заявила Лери.
   – Озерные города ни с чем не сравнимы, – парировала Ксения. – Оттуда на твердь не возвращаются.
   «А что, если отец Друза тоже оказался в озерном городе? – подумал Марк. – Вот и отгадка его двадцатилетнего молчания. Соблазнился жизнью в водной среде, назад выбраться был не в силах».
   Судя по воспоминаниям Марка, доставшимся ему от отца, Друз-старший слыл человеком романтического склада. Таких влечет все необычное. Озерники…
   «Рано еще делать выводы», – подсказал знакомый голос.
   Ага, предки заговорили. Значит, расследование началось. Расследование? Но Марк в данном случае ничего не расследует. Всего лишь ищет сбежавшего отца семейства. Впрочем, с некоторой натяжкой это тоже можно назвать расследованием. Хотя вряд ли отцы-сенаторы зачтут ему это дело.
   – Друз! Я так и думал! – окликнул их кто-то сзади.
   Молодой центурион обернулся. Его друзья тоже. К ним спешил крепко сбитый человек среднего роста с каштановыми вьющимися волосами и орлиным носом. Сходство с Друзом было настолько явным, что у Корвина мелькнула шальная мысль: перед ним сбежавший папаша, и поиски закончились, едва юный следователь ступил на планету.
   – Дядя Лу! – воскликнул Друз и почему-то смутился. Даже покраснел и, опустив голову, уставился в пол. – Я не знал, что ты…
   – Меня назначили послом, – произнес дядя со значением.
   – Но тебе обещали Неронию.
   – Ну что ты! – дядюшка совершенно искрение рассмеялся. – Неронию – мне?! На Неронию полномочными послами всегда отправляют патрициев, тогда как на Китеж можно послать и плебея. – Дядюшка похлопал племянника по плечу. – А ты что здесь делаешь? – вопрос прозвучал запоздало.
   – Я вот… отдыхаю… то есть сопровождаю Корвина.
   – Слышал о вашем возвращении. – Повернулся к следователю новый полномочный посол и пожал юноше руку. – А также о красоте вашей сестры. – Изящный поклон.
   Ксении посол лишь слегка кивнул, видимо, счел за местного гида.
   – Надо полагать, мой жених много чего рассказал… – не без яду заметила Лери.
   – Меня ждут в дипломатическом секторе, – тут же заторопился дядюшка. – Желаю хорошо провести время, молодые люди. Хотя время для путешествия не самое удачное.
   – Имеете в виду карнавалы? – живо спросил Корвин.
   – Позже, позже… я тороплюсь! – И посол удалился.
   Лери могла не вставлять своей реплики: Марк и сам догадался, что Друз сообщил дядюшке о цели их путешествия. Но выяснять отношения в присутствии княжны Ксении Корвин считал, по меньшей мере, неприличным. Вот, доберутся до усадьбы и тогда…
   У выхода из холла их остановил прапорщик-китежанин в полевой форме и с ним двое здоровяков-рядовых в полной амуниции.
   – Извините, господа, но мне необходимо провести идентификацию, – заявил прапорщик.
   – Это гости князя Андрея Константиновича, – возмутилась Ксения.
   – Не имеет значения. Всеобщая идентификация. Полчаса назад на кабинет-министра совершено покушение.
   – Опять? – ахнула Ксения. – Владимил не пострадал?
   – Получил несколько царапин. – Прапорщик кивнул в сторону голограммного экрана в центре зала.
   На экране девушка в синем платье до пола что-то возбужденно объясняла зрителям. Говорила она так быстро, что Марк с трудом улавливал знакомые русские слова.
   «Вне опасности»… «Начато следствие…» «Кабинет-министр проходит обследование в больнице…»
   Мелькнуло изображение и самого кабинет-министра. Человек средних лет в белом мундире, залитом кровью, лицо тоже в крови. «И это называется несколько царапин!» – изумился Марк.
   Изображение мелькнуло и тут же пропало.
   – О Боже! – воскликнула Ксения. – Кто-нибудь еще пострадал?
   – Об этом ничего не сообщается, княжна. – Прапорщик закончил идентификацию, козырнул. – Не смею больше вас задерживать, господа.
   Похоже, гости Андрея Константиновича не вызвали у него подозрений.
   – Кабинет-министра уже несколько раз пытались убить, – принялась объяснять уроженцам Лация Ксения. – Один раз это едва не удалось. Погибли жена и дочь Владимила.
   – И кто же устраивает покушения? – спросил Марк.
   – Кабинет-министра многие ненавидят.
   – Ненавидят? За что?
   – Ну, как вам сказать… – Похоже, Ксении не очень хотелось говорить о политике. – За радикальные проекты… Он хочет уничтожить озерные города. Еще до начала карнавалов.
   – Уничтожить? Зачем? – удивилась Лери.
   – Не знаю! – махнула рукой Ксения, будто хотела вопрос отбить ладонью.
   «Все наверняка не так просто», – включился тут же голос предков.
   «Я не занимаюсь этим делом», – мысленно ответил Марк. И едва удержался от смеха – показалось, что и другие слышат этот диалог со вторым «я».
 
   Тем временем транспортная лента привезла их на стоянку флайеров. Почти все секторы пустовали, Марк заметил лишь несколько одноместных летучек, среди них возвышался шестиместный красавец-флайер.
   – Не удивлюсь, если в этом роскошном корыте имеются бассейн и парильня, – пробормотал Друз, оглядывая машину князя Андрея. – Габаритами почти не уступает планетолету класса «Сирин». Четыре пары нагнетателей. Индивидуальный заказ…
   – Я бы не прочь искупаться. – Лери просунула руку под локоть Друза. – А ты?
   – В Дышащем океане. В проруби с русалкой, – в свою очередь предложил Марк.
   И тут же получил от сестры довольно ощутимый тычок в плечо.,
   – В усадьбе у нас отличная баня с купальней, – сообщила Ксения.
   Похоже, неприкрытое кокетство лацийской красавицы ее раздражало.
   Бассейна внутри флайера не оказалось. Зато имелись удобные кресла, обитые белой псевдокожей, бар и амортизационное покрытие. Ксения уселась в кресло водителя.
   – Я обожаю гостей, – княжна улыбнулась совершенно по-детски. – Но у нас теперь редко кто бывает. Особенно после несчастья с Сережей.
   – Сергей живет в усадьбе отца? – спросил Марк, располагаясь в соседнем кресле.
   – Где же еще ему жить? Брат теперь точь-в-точь пятилетний ребенок…
   – Как он себя при этом чувствует?
   – Неплохо. Много играет. Учится читать. Даже ездит верхом.
   – Вам его жаль?
   – Он счастлив! – Ксения нахмурилась, дернула рычаг набора высоты изо всей силы.
   Флайер взмыл почти вертикально, нагнетатели зашлись на миг в пронзительном визге, потом машину рвануло в сторону, тряхнуло, справа мелькнул серый бок какого-то транспортника. Судя по красному дракону на борту, грузовик принадлежал цинийцам.
   – Не так резво, милая! – крикнул Друз.
   – Это цинийцы нас подрезали! – заявила Ксения.
   Дальше машина пошла более или менее ровно. Вскоре их нагнал Флакк на флайере с «Клелии» и полетел в сотне метров сзади.
   Слева от дороги зеленые квадраты лугов чередовались с золотыми полями зрелого хлеба. Нередко посреди поля вздымался гранитный валун, или высилась целая груда камней, безмолвных стражей колосьев. Вдалеке виднелись деревянные дома с островерхими крышами. И нигде ни души. Через несколько минут полета поля сменились густым лесом. Земные хвойные чередовались с местными ивами и лиановыми березами. Потом пошли в основном местные сосны – стройные, как их земные сестры, длинноигольные, как италийские пинии. Многие гиганты светились в сумраке леса – густой лишайник покрывал их целиком, казалось – на ветвях лежит пластами светло-зеленый снег.
   Когда-то почти все северное полушарие Китежа (за исключением экваториальной зоны) покрывал огромный ледник. Он сползал медленно, неумолимо, раздавливая непокорные гранитные хребты, сметая папоротники, истребляя живое. Многочисленные обитатели вод и лесов удирали на юг. Тамошние озера и реки, тропические леса и внутренние моря кишели жизнью. Твари теснили друг друга, стремясь выжить. Появились удивительные симбиозы – какой-нибудь лежащий на дне мешок, занятый исключительно пищеварением, срастался с водяными змеями или ящерицами, готовыми служить ему щупальцами. А хватательную роль пасти брала на себя мелкая озерная кошка. Так они выживали. Сотни, тысячи лет. Потом ледник отступил, уполз, оставив после себя пустынный грязный мир. И тут местные флора и фауна разделились. Одни остались в теплых морях и озерах, в лесах, где под пышными кронами легко можно найти пропитание, другие устремились на север по многочисленным рекам, ручьям и протокам, в холодные негостеприимные озера, созданные ледником. Именно тогда русалки (аналоги земных гоминид) ушли в северные воды к самым берегам Дышащего океана. Там и живут до сих пор неразумными тварями. Тем временем на Китеже вслед за ледниковым периодом грянуло потепление. Ливни, грозы, тайфуны, теплые дожди обмывали день за днем намерзшуюся за ледяные тысячелетия планету. Живность плодилась, хищники свирепствовали, в южных районах выживали лишь твари, способные к симбиозу, одиночки гибли. Сгинули и разумные «русалки», только-только начинавшие умнеть. Их бесчисленные кости и черепа, вмещавшие мозг, почти равный человеческому, усеяли меловые побережья Южного океана. Потом вновь похолодало, полюсы оделись в полярные шапки, воды Дышащего океана покрылись льдами, климат стал почти всюду умеренным, и развитие жизни прекратилось. Программа развития завершилась, природа была создана, но царь ее сгинул. Оставалось одно – ждать варягов. И они пришли.
 
   Чем дальше флайер летел на север, тем чаще по обеим сторонам дороги возникали груды камней – раздавленные ледником древние горы. Гранитные обломки напоминали руины невиданных замков. Так менялся пейзаж: камни и лес, лес и камни, и говорливые реки с грудами камней, брошенных в центре фарватера уползающим ледником. А над дорогой мелькали светящиеся голограммы: «Вышеград – 2000 км», «Блистательный Бург – 5000 км».
   – Мой отец бывал и в Бурге, в резиденции Великого князя, и в Вышеграде. Да и по здешним местам поездил. Только мне казалось, что прежде… двадцать лет назад Китеж был куда более оживленным местом, – заметил Корвин.
   – Население тверди быстро сокращается, – призналась Ксения.
   – Все идут в озерники? – хмыкнул Друз.
   Княжна сделала вид, что не расслышала реплики.
   – Наши реки постоянно меняют русла, дороги меняются вслед за ними, – объясняла тем временем Ксения. – Вот смотрите, три года назад Ласковая текла прямиком на север, а сейчас…
   Как течет Ласковая «сейчас», княжна Ксения договорить не успела: флайер тряхнуло так, что адаптивные кресла облапили пассажиров, машина перевернулась, ухнула вниз, потом куда-то вбок, вверх, вниз… Марк устал считать пируэты. Наконец простонали амортизаторы, коснувшись земли. Кресла неохотно выпустили пассажиров из своих объятий.
   – Что за черт! – Ксения открыла дверцу и выпрыгнула наружу.
   Марк последовал за ней: несмотря на усилия адаптивного кресла после такой «мягкой» посадки желудок взбунтовался.
   Неподалеку опустился двухместный новенький флайер. Из машины выпрыгнул молодой человек, загорелый и светловолосый, в белом мундире, украшенном золотым шитьем. Внешне он был очень похож на князя Сергея – тот же высокий лоб, прямой короткий нос, пухлые губы, что-то капризно-детское в лице.
   – Стас! Опять чудишь! – возмутилась Ксения. – Кто тебе разрешил взять флайер?
   – Прослышал, что ты везешь к дядюшке гостей, кузина, среди коих имеется девица замечательной красоты. Вот и захотел познакомиться как можно скорее, – отвечал красавец в белом, одергивая мундир. – Не смог утерпеть.
   Друз и Лери выпрыгнули из машины. Лери выглядела безмятежной. Даже румянец не исчез с ее смуглых щек. Зато Друз – тот просто кипел от ярости!
   – Орк! Ты что, ослеп, парень! Ты мог нас угробить! – возмутился центурион.
   – Ну что вы! Как можно! И в мыслях не было. Я торопился, да… Очень уж хотелось с вами познакомиться. Никакого вреда я не хотел причинить. Да и не мог. Вы, мой дорогой, совершенно не разбираетесь в технике, если говорите подобное, – рассмеялся Стас. – Такие флайеры дают стопроцентную надежность, так что, слава Богу, вам ничто не угрожало.
   Друз побагровел: оскорбить его сильнее, чем это сходу сделал Стас, было невозможно. Центурион инженерных войск, служивший на линкоре «Сципион», не разбирается в технике! Друз не знал, что возразить. Огрызнуться? Выругаться? Но Стас смотрел на лацийцев с таким дружелюбием, что говорить ему гадости казалось нелепым.
   – Это мой двоюродный брат Станислав, – спешно представила молодого человека в белом мундире Ксения. – Марк Валерий Корвин. – Корвин кисло улыбнулся. – Его сестра Лери и ее жених Ливий Друз. Трибун Луций Флакк… – Ксения оглянулась в надежде, что трибун уже посадил свою машинку и готов присоединиться к компании.
   Но флайер с «Клелии» висел в воздухе справа от дороги, а сиреневое облачко магнитной подушки под днищем машины сделалось почти непрозрачным. Это означало, что, несмотря на малую высоту, нагнетатели работают на полную мощность.
   – А я не обманулся, наша гостья в самом деле поразительная красавица! – князь Станислав шагнул к Лери, щелкнул каблуками и галантно поцеловал ей ручку. – Черные кудри, светлые глаза! В ваших глазах, мадемуазель, легко утонуть. И я тону!
   Лери улыбнулась в ответ.
   – Откуда у вас информация о наших персонах, позвольте узнать, князь Станислав? – спросил Корвин. – Обо мне и, главное, о моей сестре.
   – Можно просто Стас, – повернулся к нему племянник князя Андрея. – Счастлив познакомиться с вами, милостивый государь! – Юноша пожал руку Корвину. – Сколько вам лет? Двенадцать? Тринадцать?
   – Восемнадцать.
   – Неужели? – искренне изумился Стас. – Ну, как так можно! Вам надо было непременно сделать коррекцию гипофиза пять лет назад. Куда ж родители смотрели?! А теперь вы так и останетесь недомерком. Увы!
   Марк покосился на Лери. При первой встрече он был одного с ней роста, а теперь перерос сантиметров на пять. Ну какой же он коротышка?
   «Я прежде считал Друза невыносимым. А этот тип за пару минут доведет кого угодно до белого каления. Друз на него уже смотрит волком. Да и я с удовольствием дал бы ему по шее», – мысленно рассмеялся Марк. Злость прошла.
   – Так я задал вопрос… – напомнил он Стасу.
   – Вы же следователь, Морковин, неужели сами не догадались?..
   Марк был уверен, что Стас оговорился намеренно.
   – Сведения от князя Константина, – сказал Марк.
   – Ну конечно! – воскликнул Стас, будто был учителем и хвалил школяра за правильный ответ. – Конечно! Кто же еще! Что ж тут думать?! Кузен прислал мне запись. Я увидел вас и подумал: ах, если бы у меня были такие друзья! Вы, Корвин, и еще Друз… счастлив… безмерно счастлив… – Юноша принялся запоздало жать руку центуриону. – Жду не дождусь, когда увижу трибуна Флакка. А Лери просто чудо. Ах, Лери, Лери! Лери-а…. – пропел он довольно приятным голосом. – «Озерная фея, чудесная фея, тону в твоих светлых очах»…
   Лери вся вспыхнула, едва услышала эту песенку.
   – Мы стоим здесь посреди дороги и болтаем ни о чем, – сказал Корвин. – Давайте все-таки доберемся до усадьбы князя Андрея.
   – Да, да, нам еще час лету… – засуетилась Ксения. – И Стас, прошу тебя, будь вежлив… Ты же знаешь, как надо себя вести с гостями, – наставляла она юношу, будто дите малое.
   – Я – сама галантность, княжна Марья.
   «Почему он назвал ее княжной Марьей? – удивился Марк. – Мария – младшая… Перепутал имена?»
   – Прекрати! – вспылила Ксения. Похоже, на эту «княжну Марью» она всерьез обиделась. – Сколько раз я просила не называть меня так!
   – А что такого? Нет, ты объясни, что такого? Я льщу тебе, глупая, а ты злишься.
   Лери первой направилась к флайеру.
   – Лери, ну куда же вы! Я в вас сразу влюбился, а вы уходите! Не бросайте меня! – юный князь увязался за патрицианкой следом.
   Лери обернулась, смерила Станислава снисходительным взглядом:
   – Не стоило поступать так опрометчиво. – Она демонстративно взяла Друза под руку.
   – Я все равно вас обожаю! – крикнул Стас ей вдогонку. – Ксюша, возьми меня к себе, у вас там есть свободное кресло.
   – А твоя летучка?
   – Бросим здесь.
   – Ну уж нет. Переведи свой флайер в режим «ведомого» и лети за нами. И постарайся не столкнуться с Флакком.
   Делать было нечего – Стас направился к своей машине. Но по дороге посылал воздушные поцелуи Лери, даже когда патрицианка скрылась из виду.
   – Этот ваш родственник, он всегда так себя ведет? – спросил Марк у княжны.
   – На самом деле он очень милый и добрый человек! – заявила Ксения. – Но у него несчастный нрав.
   «Да уж, несчастный, – прокомментировал голос, – за пять минут он успел обидеть вас троих».
   «Этот человек начисто лишен змпатии, – отметил про себя Марк, – совершенно не чувствует, как другие относятся к нему и к его словам. Не думаю, что даже на Китеже подобное поведение находят забавным…»
 
   Через час Ксения посадила флайер на просторной площадке нижней террасы усадьбы. На террасу верхнюю, где располагались дом и прилегающий к нему парк, вела широкая лестница, облицованная местным камнем, по цвету напоминающим янтарь. Префект Корвин, отец Марка, прилетая сюда, также оставлял свой флайер на этой площадке. Теперь Марк смотрел на усадьбу двувременным бинарным взглядом, отчего все как будто двоилось.
   Пока выбирались из флайера, пока ждали Флакка (он что-то замешкался), Стас, опередив остальных, легко взбежал по лестнице.
   – Дядя, дядя! – доносился его голос сверху. – Я встретил их по дороге. Такие замечательные ребята! Наконец-то у меня будут настоящие друзья!
   – Стас! Я же просил не спешить… – донесся сверху голос, принадлежащий явно не старику.
   – Я – неожиданный человек… Дядя, разве вы забыли?
   Марк поднялся на верхнюю террасу. Князь Андрей Константинович в легком светлом костюме стоял у крыльца. За минувшие годы он ничуть не постарел. Напротив, помолодел, кажется. Здоровый, отнюдь не старческий румянец играл на его Щеках, вокруг глаз, по-прежнему очень живых, исчезли морщины. Князь Андрей выглядел ровесником своего старшего сына Константина. Лишь длинные седые волосы выдавали возраст. Но теперь они казались париком.
   – А, Марк! Рад вас видеть! Помните нашу встречу? – засмеялся Андрей Константинович, шагнув навстречу Корвину. – Мы оба помолодели с тех пор, не так ли?
   – Так-то оно так, – согласился Корвин. – Только вы – это по-прежнему вы, а я – это уже не я.
   – Неважно. Главное, что вы помните наш разговор. Память – вещь замечательная. Успели оценить?
   – А вот и мадемуазель Лери, прекрасная Лери-а, озерная фея… – вновь принялся напевать Стас.
   – Помолчи, дружок, – одернул его Андрей Константинович. – Иди, переоденься к обеду, погляди, на что только похож твой мундир! Весь измялся. И опять в пятнах. Право же, ты точно ребенок…
   – Уже бегу. Я мигом! «Ты будешь моей, когда-нибудь будешь моей! Лери-а-а-а…» – запел Стас, удаляясь.
   – Я не понял, в каком он чине? – поинтересовался Корвин. Спросить напрямую, как такой человек может служить, гость постеснялся.
   – Это домашний мундир, – объяснил князь Андрей. – Все Рюриковичи имеют право на мундир. – И добавил со вздохом. – Хотя бы такой… Он служил, но служба его продлилась всего пару месяцев.
   – Дядя, дай я расскажу, как все было, – тут же вмешался в разговор Стас. Оказывается, он лишь сделал вид, что уходит, и едва понял, что речь зашла о нем, немедля воротился.
   – Может быть, в другой раз? – попытался мягко возразить Андрей Константинович.
   Не тут-то было!
   – Вы только послушайте! – Стас ухватил Марка за локоть. – Я решил немного подшутить над своим другом Бертеньевым, тайком привез на крейсер русалку… вы, верно, слышали про наших северных тюленей: внешне они вылитые русалки – хвост, груди, длинные зеленоватые волосы и почти человеческие лица. Так вот, я затащил русалку в кровать мичману Бсртеньеву. Не знаю, уж как так получилось, но я перепутал каюты. Вышло, что я подложил русалку не мичману, а капитану Игнатову. Тут мы, как назло, попали в метеоритный поток, не могли совершить прыжок, капитан сутки не покидал рубку, потом отправился к себе совершенно без сил и рухнул в койку. Тем временем в койке капитана тюлень мой успел испустить дух. Не только почил в бозе, но и напустил литров десять зеленой липкой жидкости. Бедняга капитан ухнул в этот зеленый клей и почти полчаса не мог из него выбраться. Комбраслет залепило слизью, Игнатов напрасно скреб узор ногтями – никто не откликался. К тому же дохлая русалка прилепилась к капитану намертво. Наконец кое-как он отделался от гниющей туши и, как был, в одном белье, весь в зеленой слизи, кинулся в соседнюю каюту. Тут самое смешное… – Стас не выдержал и сам расхохотался. – Соседнюю каюту занимал судовой врач, очаровательная Наталья Григорьевна. Наш капитан за ней ухаживал… И намеривался предложить руку и сердце… Вообразите, наша доктореса открывает дверь, а на пороге… – Стас опять залился хохотом. – Она завизжала на весь звездолет. Да еще влепила пощечину капитану – решила, что кэп так по-дурацки ее разыгрывает. В общем – скандал! Хотели устроить надо мной суд чести, но Игнатов распорядился немедленно списать меня с крейсера. Даже не стали возвращать на Китеж, ссадили на ближайшей станции Звездного экспресса. Без денег. Без сопровождения. Форменное безобразие! Кстати, на базе я повстречал одну совершенно очаровательную певицу…
   – Прошу тебя, хватит историй! – оборвал племянника Андрей Константинович. – И не вздумай что-нибудь подобное рассказать Валерию Флакку.
   – Он не будет смеяться?
   – Даже не улыбнется, – предрек князь Андрей.
   Флакк уже поднимался по лестнице, но вряд ли мог слышать их разговор. Стас поглядел на военного трибуна:
   – О да! Он вылитый капитан Игнатов. – И пустился наутек. Бегом.
   Корвин усмехнулся: даже смелые люди испытывали перед Флакком невольную робость. Особенно когда тот бывал не в духе. А сейчас трибун звездных легионеров был мрачен как никогда. Князь Андрей также нервничал, хотя и старался скрыть. Для этих двух людей, недолго связанных узами родства, нынешняя встреча оказалась первой. Два года они винили друг друга в гибели Эмми. Теперь, благодаря Марку, все разъяснилось.
   – Мои соболезнования, трибун Флакк, – начал Андрей Константинович почти официально. – Вы убедились наконец, что ни я, ни кто другой с Китежа не виновны в гибели вашей сестры.
   – Да, я знаком с результатами расследования, – отвечал Флакк. – Надеюсь, князь Сергей полностью поправился.
   Хозяин усадьбы изобразил вежливую улыбку:
   – Он чувствует себя очень даже прилично, но… пока что он только ребенок. Пятилетний ребенок. И прошу вас, ничего не говорите ему об Эмми.
   – А вы…
   – Старались не напоминать. Сереже сказали, что он получил опасное ранение на войне. Он не помнит жену, не помнит Психею. Зачем ему знать об убийстве Эмми? К чему вновь переживать этот кошмар?
   – Потому что он был ее мужем… – повысил голос Флакк. Слова князя Андрея изрядно его разозлили.
   – Вот именно, был… – вздохнул старик.
   – Но он все равно узнает, – начал спорить Флакк. Как всякий уроженец Лация, он не верил в личное бессмертие. Жизнь после смерти возможна лишь как память, как добрая слава. А его любимую сестру стерли из памяти мужа, – это походило на новое, хоть и виртуальное, убийство.
   – Так пусть узнает как можно позже… – будто нехотя уступил князь Андрей. – Когда его личность полностью восстановится. Никак не сейчас.