Страница:
— Все целы? — угрюмо спросил Сварог у своих друзей-приятелей, сгрудившихся вокруг.
— Это не регулярная армия, это всего лишь банда, — воспрянул Рошаль и принялся нервно мерить кают-компанию шагами, от иллюминатора к двери, от двери к иллюминатору, раздражённо отталкивая попадающихся на пути гидернийско-тоурантских офицеров. Офицеры поглядывали на Сварога выжидательно и вопросительно: мол, как выпутываться будем, дорогой товарищ маскап?.. Дверь была надёжно заперта, а за иллюминатором ничего интересного не происходило: серые волны и серое небо. Захватчики вели «Серебряный удар» им одним известным курсом. Масграм в бессилии ударил кулаком о раскрытую ладонь другой руки. — Броненосец в лапах банды каких-то лягушек!..
— Повторяю простой и требующий односложного ответа вопрос: все целы? — жёстко перебил Сварог.
— Мне снова бедро задели, — признался Олес, сидючи на стуле в дальнем углу отсека. — Кровь пошла, но Чуба уже перевязала.
— Подумать только, если б меня не опоили вином, мы бы не свернули с правильного курса… — захрустел кулаками суб-генерал. — Да не смотрите вы так, граф, цел я, цел. И уже соображаю, что к чему. Как затменье какое нашло… А вот другие сложили головы…
Действительно, синее сияние практически сошло на нет — так, лишь лёгкая дымка виделась в магическом зрении, видать, сложно для ихтиандров держать его включённым постоянно, и к экипажу мало-помалу возвращался разум…
Сварог отвернулся, сжал зубы. А ведь такую версию он не учёл, хотя теперь она кажется самой разумной. Стоявший у штурвала разбитной малый не для того разворачивал броненосец лагом, чтоб бортовая качка опрокинула. И вообще, скорее всего, не виноват гидерниец. Дюжина местных боевых пловцов проникла ночью на корабль, один воспользовался моментом и подсыпал дрянь в вино, другой ликвидировал рулевого, как класс, третий навёл морок на кочегаров. Им всего-то и надо было, чтобы корабль подошёл как можно ближе, оказался в пределах досягаемости десантной бригады. И задачка для них была — тьфу…
— Цел, — продолжался доклад.
— Здоров.
— Невредима.
— Думаю, это они специально каракатицу пугнули. Им все равно, плывущий корабль грабить или со дна добычу поднимать, — процедила сквозь зубы Чуба-Ху.
— А водолаз откуда взялся? — завёлся дотошный суб-генерал. — Кроме того, каракатица Нури — существо наукой не изученное, да и сам факт её пребывания на этом свете, а не на том весьма спорен… И потом, никто нас пока не грабит.
— Именно что пока.
— Вот у моего папаши были тюрьмы, сидеть в них одно удовольствие, неделями пленнику воды не давали. А тут, кажется, от сырости я скоро плесенью зарасту.
— А я в чистое бельё не успел переодеться. А в несвежем помирать нет никакого удовольствия. Перед боем мы всегда в чистое переодевались. Такая вот нехитрая радость…
Клади хранила гордое молчание — совсем как иные хранили терпение во глубине очень далёких отсюда руд…
Клацнула наружная задвижка, и в кают-компанию вошли трое. Пленники машинально подались назад, подальше от двери. Однако никто с ходу не стал орать «лицом к стене» и «выходи на расстрел по одному». Напротив, вошедшие двигались с явственной ленцой и на офицеров «Удара» обращали внимания не больше, чем обожравшийся кот на отечественную сосиску. Сварог, не скрывая любопытства, разглядывал ихтиандров — не каждый день такое увидишь. Все трое одеты в некое подобие облегающих шорт, на широких лоснящихся поясах из шершавей кожи, вроде как акульей, — сплошь карманы и кармашки. К руке каждого приторочен сыромятным ремешком витой обоюдоострый кинжал раза в полтора длинней гидернийских кортиков. Через грудь идёт ещё один ремень, на котором за спиной висит по колчану и разряженному арбалету. Эти ремни были гораздо тоньше и позволяли вдоволь налюбоваться татуировками троицы, если уж возникнет такое желание. Тут тебе и пресловутая каракатица, уволакивающая на дно по кашалоту в каждом щупальце. И что-то вроде «Девятого вала» кисти незабвенного Айвазовского, и более мирные сюжеты: поедание акулами человека-рыбы, поедание людьми-рыбами акулы, поедание людьми-рыбами людей-рыб… Явившиеся тоже рассматривали пленников, но как бы между делом, как докучную проблему, а вид имели сосредоточенный и занятой. Один, самый рослый и выделяющийся богатырским размахом плеч, стоял чуть впереди, свободной рукой, будто чётки, перебирая ожерелье из жемчужин, и неторопливо продолжал давно, похоже, начатый разговор — ихтиандр слева жаловался главарю:
— …Я и за порогом искал, и уголь весь перевернул — синее сердце будто Трехглавый Щур слизал…
— Синих сердец набрать нетрудно, трудно заговорить их на чужой блеск. Но мне Хатхичол должен пять заговоров, и я тебе их уступлю, если твоя раковина для меня нежно откроет створки, — важно ответил главарь.
— Ставишь чешую?
— Бери выше, омаром клянусь, чтоб мне уйти в глину.
— Договорились, но помни, что договор чешуи дороже…
Наконец главарь соизволил обратить внимание на пленников:
— Не бойтесь, сухокожие гидерийцы, мы не причиним вам вреда… если вы будете вести себя пристойно. Не для того мы пришли, чтобы сразу убивать…
Сварог отметил, что он отвлёкся от крайне содержательной беседы, лишь когда перехватил скрестившиеся на своих татуировках взгляды.
— Нет, пусть они боятся, пусть их волосы шевелятся от страха, — забубнил человек-амфибия слева. — Пусть их зубы крошатся от страха. Пусть их глаза слепнут от страха, будто они стали свидетелями битвы у Рифа Лысых Вдов, — зачем-то стал корчить из себя бесноватого вожак.
Сварогу до зуда захотелось продемонстрировать гостям преимущества техники десантников и ларов перед подвешенными на ремешки кинжалами, но он дипломатично решил некоторое время потерпеть выходки водоплавающих гомо сапиенсов. Во-первых, его живо заинтересовало, почему они так распределили роли — обычно ведь «злого следователя» играют подчинённые, а не командиры. А во-вторых, было у Сварога серьёзное подозрение, что прочая банда сейчас вовсю восседает на палубе, и вспышка народного негодования обернётся против него же самого.
— Мы не гидерийцы… — осторожно сказал он.
Палуба под ногами слегка качнулась, корабль взял новый курс. И тут вперёд выступил водоплавающий и водоныряющий воин — тот, что стоял сзади, чуть правее, и до сих пор держал пасть на замке. И хотя он был ниже ростом, да и амуниция у всей тройки не блистала разнообразием, сразу стало ясно, кто тут настоящий начальник. Тем более что у него за поясом торчала рукоять шаура.
— Этого, — наугад ткнул палец с ногтем, действительно похожим на рыбью чешуйку, — на допрос. Пытка водой третьей глубины, пока не скажет, кто они такие. А с остальными я немного поболтаю. Доклады буду принимать прямо здесь. Число часовых снаружи увеличить втрое.
А ведь молодец человек-плотва, подумал Сварог, не сказал в лоб: «Увеличить охрану до дюжины сабель», а сказал: «втрое». Пусть мы у него в руках, то есть в ластах, но военную тайну блюдёт, не выдал ни словом, ни чихом, сколько там снаружи часовых. И водостойких своих душманов отослал подальше — дескать, разговор пойдёт специфический.
Двое рыболюдей послушно выдернули вопящего гидернийца-офицера из строя пленников и уволокли куда-то за пределы каюты. Офицер пытался орать «Гидерния без скверны!» и «Димерия для Гидернии!», но, увы, без особого успеха. Остальные ещё сильнее вжались в переборку и насторожённо ждали продолжения.
— Итак, мастера хорошие, давайте поговорим не как палач и жертва, а, скажем, как настоящие любители приключений, — задушевно начал рыбий начальник. — Ведь вы, насколько я успел за ночь просеять матросскую болтовню, прямо-таки заправские волшебники. Кто из вас умеет превращаться в волка?
— Ваш покорный слуга, — зачем-то выступил вперёд Олес. Суть его игры Сварог не понял и даже пока не решил, поддерживать ли.
— Ответ неправильный. И следующую ложь я буду вынужден наказать кровью…
— Я, — поспешила откликнуться Чуба-Ху.
— Уже лучше, — ихтиандр растянул пасть в улыбке. — Теперь меня интересует, кто умеет оборачиваться другим человеком? Скажем, моим закадычным врагом адмиралом Базаром.
— Я, — решил не подставлять под удар чужие головы граф Гэйр. Не из благородства показного — просто негоже.
— Правду говорить всегда проще, — милостиво кивнул главный ихтиандр. — Кстати, отброшу титулы. Можете называть меня Унгтатом. Я король Унгтат, Солёный Клюв, правнук Диха, не слыхали? Ну да, шершавые, откуда вам про меня знать…
В каюту ввалился очередной рыбий глаз — у этого на впалой груди вытатуированная меч-рыба пронзала чайку, — испуганно вылупил зенки и выдал кошмарную новость:
— Горе, командир! Это не тот корабль! Это не «Адмирал Фраст»! Там, на боку корабля, другое написано — какой-то «Серебряный удар»…
— Идиот, — спокойно сказал назвавшийся Унгтатом. — Медуза. Трепанг безмозглый. Прочь с глаз моих навсегда.
И он снова повернулся к пленникам, ухмыльнулся.
— Пресная хитрость, гидернийцы. Вы думали, что обманите нас, если поменяете название? Не получилось. Мы нашли то, что искали, а именно — вас…
«Ага, — понял Сварог, — значит, действительно им нужны мы. Откуда-то они знали, что корабль должен называться „Адмиралом»…"
— Я слыхал только про Диха, — неожиданно сказал Пэвер. — Но в Трех Башнях почему-то принято считать, что это был не человек, а разумный тюлень…
— Ты смотри-ка! — хлопнул себя по ляжкам ихтиандр. — Где, говоришь, находятся эти башни? А впрочем, какая разница, нет больше ни башен, ни старого материка. А ведь ваши сухокожие мужи были правы. Дих — действительно разумный тюлень, а я — правнук разумного тюленя, и моя магия в чем-то покрепче вашей будет.
Сварог внутренне передёрнулся. Он понимал, почему кто-то может набиваться в дети лейтенанту Шмидту, но вот к тюленю… Брр.
Ну, это потом. А пока главное, что он не торопится звать свору подручных, чтоб всем кадыки вырвать. Значит, нужны зачем-то сыну лейтенанта Тюленя арестованные колдуны в лице Сварога. И даже не как пленники, а как приятели…
В кают-компанию вломился следующий боец, и вытатуированный сюжет на его животе странным образом напомнил Сварогу «Моби Дика» — угрюмые китобои в завитках волн гарпунят гигантскую тушу.
— О, славный Унггат, мы перерыли весь трюм, от твоих людей теперь пахнет гнилой картошкой, больше никто на корабле не прячется…
— Вот и славно, — сказал Унггат, почёсываясь. — Значит, все в сборе. Человек с Плавающих Растений хорошо заплатит за улов… Что говорит пытуемый? Зачем они сели на этот корабль?
— Пытуемый пока ничего не говорит. Он без сознания. Яй-Вака впрыснул ему под веки слишком много горькой воды…
Очевидно, что-то такое проскользнуло во взгляде Сварога, тюлений сын тут же напрягся:
— Может быть, ты, мой друг, знаешь, зачем нас попросили захватить корабль, который захватили вы? Кстати, ты не назвал своего имени.
— Там, откуда я родом, меня звали графом Гэйром, — медленно и очень тщательно подбирая слова, сказал Сварог. На сцене, кажется, появляется новый персонаж. Некто, кто попросил тюленей напасть на «Удар». Какой-то человек с каких-то Плавающих Растений… — А зачем вы напали на нас, я понятия не имею. Может быть, по ошибке?
— Сиятельный граф Гэйр думает, что Человек с Плавающих Растений ошибается, — с явным подтекстом прокомментировал эти слова Унггат своему подручному, и тот оскалил в ухмылке зубы.
Все-таки это были не люди, не люди, и все тут, потому что в пасти ухмыльнувшегося острые полупрозрачные зубки громоздились в три ряда.
— Сиятельный граф делает большую ошибку. Но, как приятель, я не стану держать сиятельного графа в пассатном тумане. Мы следуем к острову Раскаявшихся Капитанов, которым правлю я, правнук Диха, король Унггат — Солёный Клюв. И уж там-то я смогу выведать правду. Люди с Плавающих Растений — люди жадные, но за вас, гидернийцы с «Адмирала Фраста», заплатили сполна. Зачем? Моему величеству тоже интересно это узнать — может быть, цена была слишком маленькой… Ты чего тут застыл айсбергом?! — вдруг взвился тюлений сын на подчинённого. — Гидерийца оттереть уксусом и снова пытать!
Младший ихтиандр исчез, будто центавр в руке нищего. Солёный Клюв повернулся к Сварогу, растянул прозрачные губы в улыбке.
— Светлейший граф, не соизволите ли пройти со мной для небольшой и доверительной беседы, которая, возможно, повлияет на вашу дальнейшую судьбу?
— В каких университетах манерам учились, великий король? — совершенно серьёзно спросил Сварог.
Рот ихтиандра растянулся ещё больше, хотя, казалось бы, дальше уже некуда, ещё немного, и губы порвутся с треском…
— Мои университеты здесь, под водой и на воде. А говорить по-вашему меня учат такие же, как вы, людишки… Ну так мы идём или мне позвать Яй-Ваку?
Сварог пожал плечами, мельком оглянулся на своих, подмигнул Клади. Мол, я скоро. Страха он действительно не испытывал — ну не для того же захватывали корабль, чтобы капитана тут же и убить. А если начнутся переговоры, то всегда можно отыскать лазейку… Он поднялся и галантно предложил Королю Унггату покинуть кают-компанию первым. Король не удочку не попался и довольно-таки бесцеремонно вытолкнул Сварога вперёд.
В сопровождении двух молчаливых людей-жаб с арбалетами наперевес они проследовали в капитанскую каюту, в которой теперь обосновался Солёный Клюв. Что-то часто власть на корабле меняется, некстати подумал Сварог. Не к добру. Особых перестановок в каюте не наблюдалось, даже шпага осталась висеть на стене — а вот разве что постель была скинута на пол, и прямо на ней возвышался большущий, литров на сто, аквариум, доверху наполненный мутноватой морской водой — этот аквариум вроде бы украшал кубрик среднего офицерского состава «Адмирала», если Сварогу память не изменяла.
— Я присяду, а ты изволь постоять, мне так удобнее, — распорядился Солёный Клюв, без экивоков переходя на панибратство, и уселся прямиком на пол перед аквариумом.
Зачерпнул обеими руками из него воду и полил себе на жабры. Вода обильно потекла и на постель. Сварог досадливо поморщился.
— Сохнут, — доверительно сообщил Клюв. — Нельзя долго в сухом воздухе быть. Поэтому от тебя зависит, протянется ли наша беседа долго или мы сможем договориться быстро.
— Куда идёт корабль? — спросил Сварог, прислоняясь к косяку.
Унггат заухал по-совиному — что, видимо, означало в его понимании смех.
— Вообще-то, граф, по логике событий, вопросы задаю я. Но, так и быть, отвечу. Мы, повторюсь, направляемся к острову Раскаявшихся Капитанов, моему королевству… А теперь твоя очередь, граф. Советую тебе быть совершенно искренним. У меня один вопрос, простой и понятный: кто ты такой?
— Хотел бы я сам это понять, — совершенно искренне ответил Сварог. — Особенно теперь, когда мой дом неизвестно где…
Солёный Клюв воспринял его слова на счёт Атара и важно кивнул.
— Да, сухокожие, не везёт вам раз в пятьсот ваших лет… Нет чтобы, как мы, жили в воде, горя бы не знали, так все плаваете туда-сюда, суетитесь…
— А вас правда создал сухокожий? — участливо спросил Сварог.
Но Унгтат на шпильку не обиделся.
— Давно это было, — охотно сказал он. — Великий Сиргамас, из ваших, сухокожих, породил из собственного горла моего деда, Диха, который мог дышать и под водой, и над. Передал ему аппарат, который может превращать простых людей в людей-рыб, а сам отправился в другой мир — нести и там свет знаний и водяного счастья. Завещав нам быть хранителями и преумножателями своего благородного дела по превращению сухокожих людей в людей нормальных. И вот уже сто лет мы честно выполняем свой долг: превращаем…
«Нет уж, — подумал Сварог, — скорее всего, Сиргамас был твоим дедулей укокошен и отправился на дно кормить простых рыб… Если легенда не врёт…»
И спросил с интересом:
— И все соглашаются быть… превращёнными?
— После обработки моей магией — никто не отказывается. А потом, им и деваться некуда… Нас на острове много, очень много, ты сам удивишься, сколько. Почти шестьсот осчастливленных.
— Ну а мы-то зачем вам понадобились? Солёный Клюв вновь полил шею водицей. Сказал лениво:
— Вообще-то я привык, чтобы ко мне обращались «король». Можно без Великого. Ну да я тебя, граф, по-первости прощаю… Мне ты не очень нужен. Пока. Пока я не выясню, зачем ты понадобился Человеку с Плавающих Растений…
— А это кто? — простецки спросил Сварог. — Я с ним, кажется, не знаком…
— Твоё счастье, граф. Признаюсь, мы друг друга не любим, но иногда, знаешь ли, приходится оказывать взаимные услуги.
— Он будет ждать нас на вашем острове? Солёный Клюв нахмурился.
— Кажется, ты задаёшь много вопросов. И, кажется, я просил называть меня «король».
— Виноват, исправлюсь… ваше величество, — поклонился Сварог. Ему чертовски хотелось познакомиться с этим Человеком-Растением и побеседовать с глазу на глаз. Но, увы, не в такой обстановке.
— Итак, я повторяю. Зачем ты понадобился Человеку с Плавающих Растений?
Понятно, сейчас пойдёт дешёвый шантаж и перевербовка. Если Сварог нужен кому-то, то почему ему не пригодиться и Солёному Клюву — так, на всякий случай…
— А растения что, действительно плавают? — заинтригованно спросил Сварог.
— Граф!
Сварог развёл руки. Он уже давно разглядывал двоякодышащего короля «третьим глазом», но почему-то только сейчас разглядел источник магии, называемой им синей. В горле Унггата мерцала лазу-ревым цветом яркая точка — аккурат за адамовым яблоком. И ежели по ней вдарить, сил не жалеючи, глядишь, и своротим клювик мокрому королю…
— Ну сами посудите, ваше величество! — сказал Сварог с некоторым надрывом в голосе. — Откуда я могу знать зачем, если даже с ним не знаком?!
Солёный Клюв нахмурился ещё больше. Пленник был мало того что жалок, так ещё и глуп. Но ведь зачем-то Человек с Плавающих Растений хотел получить именно его — живого или мёртвого. Значит, есть, есть в нем нечто. Люди оттуда хитрые и коварные, они никогда не ошибаются… Ну, почти никогда.
— Он сказал, что очень ты ему нужен для выполнения какой-то работы. Что ты умеешь делать?
Сварог шумно выпустил воздух из лёгких и показал фокус с прикуриванием от пальца. Унгтат смотрел за этим процессом насторожённо.
— Впечатляет, — прокомментировал он ровным голосом. — Но умение бесполезное. Впрочем, ещё ты умеешь быть другими людьми. И, следовательно, ещё много всего умеешь… Например, умеешь не подчиняться моей синей магии. Ну не из-за этого же он попросил тебя отловить… Хотя… — Последовал очередной полив жабр. — Мне пора в море, приятель, у нас времени в обрез, а беседа что-то не налаживается… Жаль. Я думал, граф, — может, и не отдавать тебя Человеку с Плавающих Растений. Может, думал, оставить себе, — пригодишься, мало ли… Так что выхода у нас четыре. Человек с Плавающих Растений сказал, что ты ему нужен. Но если не получится взять тебя живым — его вполне устроит и труп. Эта раз выход и это два выход. Выход номер три: ты мне честно рассказываешь о себе и поступаешь ко мне на службу, а этому я передам, что ты утонул и мои ребята не смогли найти твоё тело. На службе не обижу, не беспокойся. И выход четыре: я зову Яй-Ваку. Как видишь, граф, ты выигрываешь только при третьем варианте. И на раздумье тебе…
Собственно, дальше ломать комедию смысла не было — броненосец все дальше уходил от безопасного курса, вскорости может замаячить на горизонте пресловутый остров Подмокших, или как они там называются, Капитанов, а уж оттуда выбраться будет значительно труднее. Надо решаться.
Аквариум взмыл под самый потолок — плавно и красиво, как миниатюрный инопланетный корабль, и это было так неожиданно, что у Унггата самым пошлым образом отвисла челюсть. Он ещё тупо смотрел на переставший подчиняться законам гравитации сосуд, когда аквариум вдруг величественно накренился, перевернулся — и вся полноценная сотня литров солёной воды обрушилась на подсыхающего короля.
Король взвыл белугой. Король вскочил на ноги и выхватил кинжал из локтевых ножен, развернулся к пленнику… Но пленник смотрел на Унггата с таким испугом и таким обалдением, что тот на миг замер.
— Это ты сделал, мерзкий колдун? — прошипел Солёный Клюв.
— Я?! Да помилуйте, ваше величество!.. Ни сном ни духом… — пролепетал Сварог — и подумал при этом: «А ведь это очень правильно, господа, что далеко не каждому дано отличать правду от лжи — во что мир бы тогда превратился…»
А чудеса меж тем продолжались. Повисев под потолком заместо люстры, аквариум вдруг снова приобрёл положенный природой вес и всей массой шваркнулся оземь, и тысячи стеклянных осколков брызнули во все стороны. Сварогу-то хоть бы что, а вот короля зацепило. Унгтат заверещал пронзительно, взмахнул кинжалом, непонятно кого намереваясь поразить, и окропил стены многострадальной каюты капельками ярко-алой крови из распоротого предплечья. И в этот момент Сварог прыгнул.
Первый его удар цели не достиг — неожиданно проворен оказался тюлений сын, рыбкой скользнул в сторону, не переставая верещать, рубанул воздух крест-накрест. Сварог отшатнулся, присел, выстрелил тело вперёд и в прыжке саданул каблуком в грудь короля острова Раскаявшихся Капитанов. Попал. Короля отбросило к переборке, он съехал на пол, кожа на голой груди вдруг лопнула, но из прорехи проглянуло не кровоточащее мясо, а чешуя… Верещание вдруг прекратилось, будто отключили фонивший динамик; Унгтуг, бросив кинжал и суча ногами по полу, ухватился перепончатыми ладошками за горло, и Сварог успел выхватить почему-то уже у не сопротивляющегося Клюва шаур из-за пояса — и успел в тот самый момент, когда в каюту уже начали ломиться приспешники верховного ихтиандра.
Веер разящего серебра как пыль смахнул трех амфибий, что переступили порог первыми, но следом лезли другие, услышавшие вопль командира. Вжикнула одинокая арбалетная стрела — и отлетела в угол, напоровшись на защиту ларов. Прочих подобных демаршей со стороны людей-жаб не последовало, боялись зацепить королька… И только теперь Сварог вдруг понял, что Унггат вовсе не страдает от пересыхания жабр, по крайней мере пока — он смертельно боится за синюю звёздочку за адамовым яблоком…
— Пожар!!! — заорал Сварог первое, что пришло ему на ум, и так, что у самого уши заложило, и дал длинную очередь по лезущим внутрь ихтиандрам.
Все произошло за секунду.
Ихтиандры испуганно отступили, и в тот момент, когда Сварог отвлёкся на их обстрел, Солёный Клюв предпринял отчаянную попытку спастись. Из такого положения, в котором он пребывал, встать на ноги быстро было просто невозможно — однако Клюву это удалось. Он взлетел вверх, как распрямляющаяся пружина, и обеими руками вцепился в запястье Сварога — запястье той руки, что сжимала шаур. Хватка оказалась железной, мерзкий Клюв повис на руке, поджав ноги, и завопил:
— Ко мне! Держу!..
Сварог рыпнулся было вырваться — да какое там… Ободрённые сподвижники вновь полезли в каюту. И тогда Сварог сложенными горстью пальцами свободной руки яростно ткнул короля острова Раскаявшихся Капитанов в горло. Пальцы прошли сквозь плоть удивительно и до отвращения легко, как сквозь мокрую газету, пальцы коснулись синей точки, различимой только в магическом зрении, — и…
И синее сияние, навылет просвечивающее корабль, погасло, будто выключили ультрафиолетовую лампу. А Сварог в этот момент ощутил…
Впрочем, разбираться в своих чувствах времени сейчас не было. Сварог мотнул головой, прогоняя мимолётное наваждение, резко развернулся, выискивая стволом опасность. Труп бесславного короля половой тряпкой валялся у его ног, а со сподвижниками происходило нечто странное. В тот момент, когда иссякло магическое свечение, их движения вдруг стали замедленными и отрывистыми, как у заржавевших роботов. Вот у одной жабы в человеческом обличье выпал из обессиленных пальцев арбалет, у другой отвалилась аж вся кисть и с противным звуком шлёпнулась на палубу… Однако любоваться зрелищем распада лишённых колдовской поддержки амфибий Сварог не стал. Он бесцеремонно раскидал удивлённо таращащихся в пространство ихтиандров (некоторые упали не сгибаясь, как манекены) и бросился вверх по трапу.
Наверху было столь же весело. Захватчики, передвигаясь по палубе слепо, сомнамбулически, рывками, натыкались иногда на преграды, иногда друг на друга и при этом иногда теряли части собственного организма, разлагающегося на глазах. Вот лоб в лоб столкнулись двое, один потерял руку, другой ногу, но в результате упали оба, некоторое время ещё дёргались, тупо пытаясь подняться, но не смогли. Сварога передёрнуло. Он вновь вскинул шаур, дал очередь — но получилось только хуже: серебряные звёздочки пробивали распадающиеся тела насквозь, при этом вырывая целые куски плоти…
— Это не регулярная армия, это всего лишь банда, — воспрянул Рошаль и принялся нервно мерить кают-компанию шагами, от иллюминатора к двери, от двери к иллюминатору, раздражённо отталкивая попадающихся на пути гидернийско-тоурантских офицеров. Офицеры поглядывали на Сварога выжидательно и вопросительно: мол, как выпутываться будем, дорогой товарищ маскап?.. Дверь была надёжно заперта, а за иллюминатором ничего интересного не происходило: серые волны и серое небо. Захватчики вели «Серебряный удар» им одним известным курсом. Масграм в бессилии ударил кулаком о раскрытую ладонь другой руки. — Броненосец в лапах банды каких-то лягушек!..
— Повторяю простой и требующий односложного ответа вопрос: все целы? — жёстко перебил Сварог.
— Мне снова бедро задели, — признался Олес, сидючи на стуле в дальнем углу отсека. — Кровь пошла, но Чуба уже перевязала.
— Подумать только, если б меня не опоили вином, мы бы не свернули с правильного курса… — захрустел кулаками суб-генерал. — Да не смотрите вы так, граф, цел я, цел. И уже соображаю, что к чему. Как затменье какое нашло… А вот другие сложили головы…
Действительно, синее сияние практически сошло на нет — так, лишь лёгкая дымка виделась в магическом зрении, видать, сложно для ихтиандров держать его включённым постоянно, и к экипажу мало-помалу возвращался разум…
Сварог отвернулся, сжал зубы. А ведь такую версию он не учёл, хотя теперь она кажется самой разумной. Стоявший у штурвала разбитной малый не для того разворачивал броненосец лагом, чтоб бортовая качка опрокинула. И вообще, скорее всего, не виноват гидерниец. Дюжина местных боевых пловцов проникла ночью на корабль, один воспользовался моментом и подсыпал дрянь в вино, другой ликвидировал рулевого, как класс, третий навёл морок на кочегаров. Им всего-то и надо было, чтобы корабль подошёл как можно ближе, оказался в пределах досягаемости десантной бригады. И задачка для них была — тьфу…
— Цел, — продолжался доклад.
— Здоров.
— Невредима.
— Думаю, это они специально каракатицу пугнули. Им все равно, плывущий корабль грабить или со дна добычу поднимать, — процедила сквозь зубы Чуба-Ху.
— А водолаз откуда взялся? — завёлся дотошный суб-генерал. — Кроме того, каракатица Нури — существо наукой не изученное, да и сам факт её пребывания на этом свете, а не на том весьма спорен… И потом, никто нас пока не грабит.
— Именно что пока.
— Вот у моего папаши были тюрьмы, сидеть в них одно удовольствие, неделями пленнику воды не давали. А тут, кажется, от сырости я скоро плесенью зарасту.
— А я в чистое бельё не успел переодеться. А в несвежем помирать нет никакого удовольствия. Перед боем мы всегда в чистое переодевались. Такая вот нехитрая радость…
Клади хранила гордое молчание — совсем как иные хранили терпение во глубине очень далёких отсюда руд…
Клацнула наружная задвижка, и в кают-компанию вошли трое. Пленники машинально подались назад, подальше от двери. Однако никто с ходу не стал орать «лицом к стене» и «выходи на расстрел по одному». Напротив, вошедшие двигались с явственной ленцой и на офицеров «Удара» обращали внимания не больше, чем обожравшийся кот на отечественную сосиску. Сварог, не скрывая любопытства, разглядывал ихтиандров — не каждый день такое увидишь. Все трое одеты в некое подобие облегающих шорт, на широких лоснящихся поясах из шершавей кожи, вроде как акульей, — сплошь карманы и кармашки. К руке каждого приторочен сыромятным ремешком витой обоюдоострый кинжал раза в полтора длинней гидернийских кортиков. Через грудь идёт ещё один ремень, на котором за спиной висит по колчану и разряженному арбалету. Эти ремни были гораздо тоньше и позволяли вдоволь налюбоваться татуировками троицы, если уж возникнет такое желание. Тут тебе и пресловутая каракатица, уволакивающая на дно по кашалоту в каждом щупальце. И что-то вроде «Девятого вала» кисти незабвенного Айвазовского, и более мирные сюжеты: поедание акулами человека-рыбы, поедание людьми-рыбами акулы, поедание людьми-рыбами людей-рыб… Явившиеся тоже рассматривали пленников, но как бы между делом, как докучную проблему, а вид имели сосредоточенный и занятой. Один, самый рослый и выделяющийся богатырским размахом плеч, стоял чуть впереди, свободной рукой, будто чётки, перебирая ожерелье из жемчужин, и неторопливо продолжал давно, похоже, начатый разговор — ихтиандр слева жаловался главарю:
— …Я и за порогом искал, и уголь весь перевернул — синее сердце будто Трехглавый Щур слизал…
— Синих сердец набрать нетрудно, трудно заговорить их на чужой блеск. Но мне Хатхичол должен пять заговоров, и я тебе их уступлю, если твоя раковина для меня нежно откроет створки, — важно ответил главарь.
— Ставишь чешую?
— Бери выше, омаром клянусь, чтоб мне уйти в глину.
— Договорились, но помни, что договор чешуи дороже…
Наконец главарь соизволил обратить внимание на пленников:
— Не бойтесь, сухокожие гидерийцы, мы не причиним вам вреда… если вы будете вести себя пристойно. Не для того мы пришли, чтобы сразу убивать…
Сварог отметил, что он отвлёкся от крайне содержательной беседы, лишь когда перехватил скрестившиеся на своих татуировках взгляды.
— Нет, пусть они боятся, пусть их волосы шевелятся от страха, — забубнил человек-амфибия слева. — Пусть их зубы крошатся от страха. Пусть их глаза слепнут от страха, будто они стали свидетелями битвы у Рифа Лысых Вдов, — зачем-то стал корчить из себя бесноватого вожак.
Сварогу до зуда захотелось продемонстрировать гостям преимущества техники десантников и ларов перед подвешенными на ремешки кинжалами, но он дипломатично решил некоторое время потерпеть выходки водоплавающих гомо сапиенсов. Во-первых, его живо заинтересовало, почему они так распределили роли — обычно ведь «злого следователя» играют подчинённые, а не командиры. А во-вторых, было у Сварога серьёзное подозрение, что прочая банда сейчас вовсю восседает на палубе, и вспышка народного негодования обернётся против него же самого.
— Мы не гидерийцы… — осторожно сказал он.
Палуба под ногами слегка качнулась, корабль взял новый курс. И тут вперёд выступил водоплавающий и водоныряющий воин — тот, что стоял сзади, чуть правее, и до сих пор держал пасть на замке. И хотя он был ниже ростом, да и амуниция у всей тройки не блистала разнообразием, сразу стало ясно, кто тут настоящий начальник. Тем более что у него за поясом торчала рукоять шаура.
— Этого, — наугад ткнул палец с ногтем, действительно похожим на рыбью чешуйку, — на допрос. Пытка водой третьей глубины, пока не скажет, кто они такие. А с остальными я немного поболтаю. Доклады буду принимать прямо здесь. Число часовых снаружи увеличить втрое.
А ведь молодец человек-плотва, подумал Сварог, не сказал в лоб: «Увеличить охрану до дюжины сабель», а сказал: «втрое». Пусть мы у него в руках, то есть в ластах, но военную тайну блюдёт, не выдал ни словом, ни чихом, сколько там снаружи часовых. И водостойких своих душманов отослал подальше — дескать, разговор пойдёт специфический.
Двое рыболюдей послушно выдернули вопящего гидернийца-офицера из строя пленников и уволокли куда-то за пределы каюты. Офицер пытался орать «Гидерния без скверны!» и «Димерия для Гидернии!», но, увы, без особого успеха. Остальные ещё сильнее вжались в переборку и насторожённо ждали продолжения.
— Итак, мастера хорошие, давайте поговорим не как палач и жертва, а, скажем, как настоящие любители приключений, — задушевно начал рыбий начальник. — Ведь вы, насколько я успел за ночь просеять матросскую болтовню, прямо-таки заправские волшебники. Кто из вас умеет превращаться в волка?
— Ваш покорный слуга, — зачем-то выступил вперёд Олес. Суть его игры Сварог не понял и даже пока не решил, поддерживать ли.
— Ответ неправильный. И следующую ложь я буду вынужден наказать кровью…
— Я, — поспешила откликнуться Чуба-Ху.
— Уже лучше, — ихтиандр растянул пасть в улыбке. — Теперь меня интересует, кто умеет оборачиваться другим человеком? Скажем, моим закадычным врагом адмиралом Базаром.
— Я, — решил не подставлять под удар чужие головы граф Гэйр. Не из благородства показного — просто негоже.
— Правду говорить всегда проще, — милостиво кивнул главный ихтиандр. — Кстати, отброшу титулы. Можете называть меня Унгтатом. Я король Унгтат, Солёный Клюв, правнук Диха, не слыхали? Ну да, шершавые, откуда вам про меня знать…
В каюту ввалился очередной рыбий глаз — у этого на впалой груди вытатуированная меч-рыба пронзала чайку, — испуганно вылупил зенки и выдал кошмарную новость:
— Горе, командир! Это не тот корабль! Это не «Адмирал Фраст»! Там, на боку корабля, другое написано — какой-то «Серебряный удар»…
— Идиот, — спокойно сказал назвавшийся Унгтатом. — Медуза. Трепанг безмозглый. Прочь с глаз моих навсегда.
И он снова повернулся к пленникам, ухмыльнулся.
— Пресная хитрость, гидернийцы. Вы думали, что обманите нас, если поменяете название? Не получилось. Мы нашли то, что искали, а именно — вас…
«Ага, — понял Сварог, — значит, действительно им нужны мы. Откуда-то они знали, что корабль должен называться „Адмиралом»…"
— Я слыхал только про Диха, — неожиданно сказал Пэвер. — Но в Трех Башнях почему-то принято считать, что это был не человек, а разумный тюлень…
— Ты смотри-ка! — хлопнул себя по ляжкам ихтиандр. — Где, говоришь, находятся эти башни? А впрочем, какая разница, нет больше ни башен, ни старого материка. А ведь ваши сухокожие мужи были правы. Дих — действительно разумный тюлень, а я — правнук разумного тюленя, и моя магия в чем-то покрепче вашей будет.
Сварог внутренне передёрнулся. Он понимал, почему кто-то может набиваться в дети лейтенанту Шмидту, но вот к тюленю… Брр.
Ну, это потом. А пока главное, что он не торопится звать свору подручных, чтоб всем кадыки вырвать. Значит, нужны зачем-то сыну лейтенанта Тюленя арестованные колдуны в лице Сварога. И даже не как пленники, а как приятели…
В кают-компанию вломился следующий боец, и вытатуированный сюжет на его животе странным образом напомнил Сварогу «Моби Дика» — угрюмые китобои в завитках волн гарпунят гигантскую тушу.
— О, славный Унггат, мы перерыли весь трюм, от твоих людей теперь пахнет гнилой картошкой, больше никто на корабле не прячется…
— Вот и славно, — сказал Унггат, почёсываясь. — Значит, все в сборе. Человек с Плавающих Растений хорошо заплатит за улов… Что говорит пытуемый? Зачем они сели на этот корабль?
— Пытуемый пока ничего не говорит. Он без сознания. Яй-Вака впрыснул ему под веки слишком много горькой воды…
Очевидно, что-то такое проскользнуло во взгляде Сварога, тюлений сын тут же напрягся:
— Может быть, ты, мой друг, знаешь, зачем нас попросили захватить корабль, который захватили вы? Кстати, ты не назвал своего имени.
— Там, откуда я родом, меня звали графом Гэйром, — медленно и очень тщательно подбирая слова, сказал Сварог. На сцене, кажется, появляется новый персонаж. Некто, кто попросил тюленей напасть на «Удар». Какой-то человек с каких-то Плавающих Растений… — А зачем вы напали на нас, я понятия не имею. Может быть, по ошибке?
— Сиятельный граф Гэйр думает, что Человек с Плавающих Растений ошибается, — с явным подтекстом прокомментировал эти слова Унггат своему подручному, и тот оскалил в ухмылке зубы.
Все-таки это были не люди, не люди, и все тут, потому что в пасти ухмыльнувшегося острые полупрозрачные зубки громоздились в три ряда.
— Сиятельный граф делает большую ошибку. Но, как приятель, я не стану держать сиятельного графа в пассатном тумане. Мы следуем к острову Раскаявшихся Капитанов, которым правлю я, правнук Диха, король Унггат — Солёный Клюв. И уж там-то я смогу выведать правду. Люди с Плавающих Растений — люди жадные, но за вас, гидернийцы с «Адмирала Фраста», заплатили сполна. Зачем? Моему величеству тоже интересно это узнать — может быть, цена была слишком маленькой… Ты чего тут застыл айсбергом?! — вдруг взвился тюлений сын на подчинённого. — Гидерийца оттереть уксусом и снова пытать!
Младший ихтиандр исчез, будто центавр в руке нищего. Солёный Клюв повернулся к Сварогу, растянул прозрачные губы в улыбке.
— Светлейший граф, не соизволите ли пройти со мной для небольшой и доверительной беседы, которая, возможно, повлияет на вашу дальнейшую судьбу?
— В каких университетах манерам учились, великий король? — совершенно серьёзно спросил Сварог.
Рот ихтиандра растянулся ещё больше, хотя, казалось бы, дальше уже некуда, ещё немного, и губы порвутся с треском…
— Мои университеты здесь, под водой и на воде. А говорить по-вашему меня учат такие же, как вы, людишки… Ну так мы идём или мне позвать Яй-Ваку?
Сварог пожал плечами, мельком оглянулся на своих, подмигнул Клади. Мол, я скоро. Страха он действительно не испытывал — ну не для того же захватывали корабль, чтобы капитана тут же и убить. А если начнутся переговоры, то всегда можно отыскать лазейку… Он поднялся и галантно предложил Королю Унггату покинуть кают-компанию первым. Король не удочку не попался и довольно-таки бесцеремонно вытолкнул Сварога вперёд.
В сопровождении двух молчаливых людей-жаб с арбалетами наперевес они проследовали в капитанскую каюту, в которой теперь обосновался Солёный Клюв. Что-то часто власть на корабле меняется, некстати подумал Сварог. Не к добру. Особых перестановок в каюте не наблюдалось, даже шпага осталась висеть на стене — а вот разве что постель была скинута на пол, и прямо на ней возвышался большущий, литров на сто, аквариум, доверху наполненный мутноватой морской водой — этот аквариум вроде бы украшал кубрик среднего офицерского состава «Адмирала», если Сварогу память не изменяла.
— Я присяду, а ты изволь постоять, мне так удобнее, — распорядился Солёный Клюв, без экивоков переходя на панибратство, и уселся прямиком на пол перед аквариумом.
Зачерпнул обеими руками из него воду и полил себе на жабры. Вода обильно потекла и на постель. Сварог досадливо поморщился.
— Сохнут, — доверительно сообщил Клюв. — Нельзя долго в сухом воздухе быть. Поэтому от тебя зависит, протянется ли наша беседа долго или мы сможем договориться быстро.
— Куда идёт корабль? — спросил Сварог, прислоняясь к косяку.
Унггат заухал по-совиному — что, видимо, означало в его понимании смех.
— Вообще-то, граф, по логике событий, вопросы задаю я. Но, так и быть, отвечу. Мы, повторюсь, направляемся к острову Раскаявшихся Капитанов, моему королевству… А теперь твоя очередь, граф. Советую тебе быть совершенно искренним. У меня один вопрос, простой и понятный: кто ты такой?
— Хотел бы я сам это понять, — совершенно искренне ответил Сварог. — Особенно теперь, когда мой дом неизвестно где…
Солёный Клюв воспринял его слова на счёт Атара и важно кивнул.
— Да, сухокожие, не везёт вам раз в пятьсот ваших лет… Нет чтобы, как мы, жили в воде, горя бы не знали, так все плаваете туда-сюда, суетитесь…
— А вас правда создал сухокожий? — участливо спросил Сварог.
Но Унгтат на шпильку не обиделся.
— Давно это было, — охотно сказал он. — Великий Сиргамас, из ваших, сухокожих, породил из собственного горла моего деда, Диха, который мог дышать и под водой, и над. Передал ему аппарат, который может превращать простых людей в людей-рыб, а сам отправился в другой мир — нести и там свет знаний и водяного счастья. Завещав нам быть хранителями и преумножателями своего благородного дела по превращению сухокожих людей в людей нормальных. И вот уже сто лет мы честно выполняем свой долг: превращаем…
«Нет уж, — подумал Сварог, — скорее всего, Сиргамас был твоим дедулей укокошен и отправился на дно кормить простых рыб… Если легенда не врёт…»
И спросил с интересом:
— И все соглашаются быть… превращёнными?
— После обработки моей магией — никто не отказывается. А потом, им и деваться некуда… Нас на острове много, очень много, ты сам удивишься, сколько. Почти шестьсот осчастливленных.
— Ну а мы-то зачем вам понадобились? Солёный Клюв вновь полил шею водицей. Сказал лениво:
— Вообще-то я привык, чтобы ко мне обращались «король». Можно без Великого. Ну да я тебя, граф, по-первости прощаю… Мне ты не очень нужен. Пока. Пока я не выясню, зачем ты понадобился Человеку с Плавающих Растений…
— А это кто? — простецки спросил Сварог. — Я с ним, кажется, не знаком…
— Твоё счастье, граф. Признаюсь, мы друг друга не любим, но иногда, знаешь ли, приходится оказывать взаимные услуги.
— Он будет ждать нас на вашем острове? Солёный Клюв нахмурился.
— Кажется, ты задаёшь много вопросов. И, кажется, я просил называть меня «король».
— Виноват, исправлюсь… ваше величество, — поклонился Сварог. Ему чертовски хотелось познакомиться с этим Человеком-Растением и побеседовать с глазу на глаз. Но, увы, не в такой обстановке.
— Итак, я повторяю. Зачем ты понадобился Человеку с Плавающих Растений?
Понятно, сейчас пойдёт дешёвый шантаж и перевербовка. Если Сварог нужен кому-то, то почему ему не пригодиться и Солёному Клюву — так, на всякий случай…
— А растения что, действительно плавают? — заинтригованно спросил Сварог.
— Граф!
Сварог развёл руки. Он уже давно разглядывал двоякодышащего короля «третьим глазом», но почему-то только сейчас разглядел источник магии, называемой им синей. В горле Унггата мерцала лазу-ревым цветом яркая точка — аккурат за адамовым яблоком. И ежели по ней вдарить, сил не жалеючи, глядишь, и своротим клювик мокрому королю…
— Ну сами посудите, ваше величество! — сказал Сварог с некоторым надрывом в голосе. — Откуда я могу знать зачем, если даже с ним не знаком?!
Солёный Клюв нахмурился ещё больше. Пленник был мало того что жалок, так ещё и глуп. Но ведь зачем-то Человек с Плавающих Растений хотел получить именно его — живого или мёртвого. Значит, есть, есть в нем нечто. Люди оттуда хитрые и коварные, они никогда не ошибаются… Ну, почти никогда.
— Он сказал, что очень ты ему нужен для выполнения какой-то работы. Что ты умеешь делать?
Сварог шумно выпустил воздух из лёгких и показал фокус с прикуриванием от пальца. Унгтат смотрел за этим процессом насторожённо.
— Впечатляет, — прокомментировал он ровным голосом. — Но умение бесполезное. Впрочем, ещё ты умеешь быть другими людьми. И, следовательно, ещё много всего умеешь… Например, умеешь не подчиняться моей синей магии. Ну не из-за этого же он попросил тебя отловить… Хотя… — Последовал очередной полив жабр. — Мне пора в море, приятель, у нас времени в обрез, а беседа что-то не налаживается… Жаль. Я думал, граф, — может, и не отдавать тебя Человеку с Плавающих Растений. Может, думал, оставить себе, — пригодишься, мало ли… Так что выхода у нас четыре. Человек с Плавающих Растений сказал, что ты ему нужен. Но если не получится взять тебя живым — его вполне устроит и труп. Эта раз выход и это два выход. Выход номер три: ты мне честно рассказываешь о себе и поступаешь ко мне на службу, а этому я передам, что ты утонул и мои ребята не смогли найти твоё тело. На службе не обижу, не беспокойся. И выход четыре: я зову Яй-Ваку. Как видишь, граф, ты выигрываешь только при третьем варианте. И на раздумье тебе…
Собственно, дальше ломать комедию смысла не было — броненосец все дальше уходил от безопасного курса, вскорости может замаячить на горизонте пресловутый остров Подмокших, или как они там называются, Капитанов, а уж оттуда выбраться будет значительно труднее. Надо решаться.
Аквариум взмыл под самый потолок — плавно и красиво, как миниатюрный инопланетный корабль, и это было так неожиданно, что у Унггата самым пошлым образом отвисла челюсть. Он ещё тупо смотрел на переставший подчиняться законам гравитации сосуд, когда аквариум вдруг величественно накренился, перевернулся — и вся полноценная сотня литров солёной воды обрушилась на подсыхающего короля.
Король взвыл белугой. Король вскочил на ноги и выхватил кинжал из локтевых ножен, развернулся к пленнику… Но пленник смотрел на Унггата с таким испугом и таким обалдением, что тот на миг замер.
— Это ты сделал, мерзкий колдун? — прошипел Солёный Клюв.
— Я?! Да помилуйте, ваше величество!.. Ни сном ни духом… — пролепетал Сварог — и подумал при этом: «А ведь это очень правильно, господа, что далеко не каждому дано отличать правду от лжи — во что мир бы тогда превратился…»
А чудеса меж тем продолжались. Повисев под потолком заместо люстры, аквариум вдруг снова приобрёл положенный природой вес и всей массой шваркнулся оземь, и тысячи стеклянных осколков брызнули во все стороны. Сварогу-то хоть бы что, а вот короля зацепило. Унгтат заверещал пронзительно, взмахнул кинжалом, непонятно кого намереваясь поразить, и окропил стены многострадальной каюты капельками ярко-алой крови из распоротого предплечья. И в этот момент Сварог прыгнул.
Первый его удар цели не достиг — неожиданно проворен оказался тюлений сын, рыбкой скользнул в сторону, не переставая верещать, рубанул воздух крест-накрест. Сварог отшатнулся, присел, выстрелил тело вперёд и в прыжке саданул каблуком в грудь короля острова Раскаявшихся Капитанов. Попал. Короля отбросило к переборке, он съехал на пол, кожа на голой груди вдруг лопнула, но из прорехи проглянуло не кровоточащее мясо, а чешуя… Верещание вдруг прекратилось, будто отключили фонивший динамик; Унгтуг, бросив кинжал и суча ногами по полу, ухватился перепончатыми ладошками за горло, и Сварог успел выхватить почему-то уже у не сопротивляющегося Клюва шаур из-за пояса — и успел в тот самый момент, когда в каюту уже начали ломиться приспешники верховного ихтиандра.
Веер разящего серебра как пыль смахнул трех амфибий, что переступили порог первыми, но следом лезли другие, услышавшие вопль командира. Вжикнула одинокая арбалетная стрела — и отлетела в угол, напоровшись на защиту ларов. Прочих подобных демаршей со стороны людей-жаб не последовало, боялись зацепить королька… И только теперь Сварог вдруг понял, что Унггат вовсе не страдает от пересыхания жабр, по крайней мере пока — он смертельно боится за синюю звёздочку за адамовым яблоком…
— Пожар!!! — заорал Сварог первое, что пришло ему на ум, и так, что у самого уши заложило, и дал длинную очередь по лезущим внутрь ихтиандрам.
Все произошло за секунду.
Ихтиандры испуганно отступили, и в тот момент, когда Сварог отвлёкся на их обстрел, Солёный Клюв предпринял отчаянную попытку спастись. Из такого положения, в котором он пребывал, встать на ноги быстро было просто невозможно — однако Клюву это удалось. Он взлетел вверх, как распрямляющаяся пружина, и обеими руками вцепился в запястье Сварога — запястье той руки, что сжимала шаур. Хватка оказалась железной, мерзкий Клюв повис на руке, поджав ноги, и завопил:
— Ко мне! Держу!..
Сварог рыпнулся было вырваться — да какое там… Ободрённые сподвижники вновь полезли в каюту. И тогда Сварог сложенными горстью пальцами свободной руки яростно ткнул короля острова Раскаявшихся Капитанов в горло. Пальцы прошли сквозь плоть удивительно и до отвращения легко, как сквозь мокрую газету, пальцы коснулись синей точки, различимой только в магическом зрении, — и…
И синее сияние, навылет просвечивающее корабль, погасло, будто выключили ультрафиолетовую лампу. А Сварог в этот момент ощутил…
Впрочем, разбираться в своих чувствах времени сейчас не было. Сварог мотнул головой, прогоняя мимолётное наваждение, резко развернулся, выискивая стволом опасность. Труп бесславного короля половой тряпкой валялся у его ног, а со сподвижниками происходило нечто странное. В тот момент, когда иссякло магическое свечение, их движения вдруг стали замедленными и отрывистыми, как у заржавевших роботов. Вот у одной жабы в человеческом обличье выпал из обессиленных пальцев арбалет, у другой отвалилась аж вся кисть и с противным звуком шлёпнулась на палубу… Однако любоваться зрелищем распада лишённых колдовской поддержки амфибий Сварог не стал. Он бесцеремонно раскидал удивлённо таращащихся в пространство ихтиандров (некоторые упали не сгибаясь, как манекены) и бросился вверх по трапу.
Наверху было столь же весело. Захватчики, передвигаясь по палубе слепо, сомнамбулически, рывками, натыкались иногда на преграды, иногда друг на друга и при этом иногда теряли части собственного организма, разлагающегося на глазах. Вот лоб в лоб столкнулись двое, один потерял руку, другой ногу, но в результате упали оба, некоторое время ещё дёргались, тупо пытаясь подняться, но не смогли. Сварога передёрнуло. Он вновь вскинул шаур, дал очередь — но получилось только хуже: серебряные звёздочки пробивали распадающиеся тела насквозь, при этом вырывая целые куски плоти…