Цацулин Иван К.. Атомная крепость (Книга 2)

   Гейм с интересом наблюдал за жизнью гарнизона авиабазы, на которую он прибыл, и невеселые мысли возникали в его мозгу: уж не ему ли придется принимать участие в смертоубийственном действе в час "икс"?
   Коул не выходил от высокого начальства, - о чем они там беседовали, никто толком не знал. Через несколько дней стало известно, что все прибывшие с Геймом из Штатов летчики распределены по самолетам для прохождения переподготовки. Люди спрашивали друг друга: неужели только для этого надо было гнать их к черту на кулички? Нет, тут что-то не то... Гейм отмалчивался, пожимал плечами. Его назначили первым пилотом бомбардировщика, и он снова почувствовал себя в своей стихии. Мысли о часе "икс" он упорно отгонял, хотелось верить, что все дело в операции "Элинт", о которой ему говорил Коул, а это, по-видимому, что-то иное, не начало войны.
   Его разбудили ночью. Посыльный из штаба вручил приказ. Все было как по время обычной тревоги: спешка, настороженность, намеки, будто о задании все знают нечто такое, чего не знает он, тот, кому как раз и следовало бы быть осведомленным до конца.
   Юркий джип мчал Гейма к его машине. Теплая южная ночь казалась до краев наполненной звоном цикад и ароматом незнакомых цветов. Коул и второй пилот были уже возле бомбардировщика, - стало быть, полковник почему-то решил лететь с ним. Гейм быстро оглянулся - никто другой, видимо, сегодня в воздух не поднимется.
   - Вот твоя полетная карта, - сказал Коул. Огненные змеи завертелись на земле в бешеном танце, и машина с пронзительным визгом устремилась в бездонную темь, к звездам. Гейм почти был уверен, что его заставили принять участие в какой-то провокации, опасался, что придется лететь на Запад, нервничал. Однако курс, по которому предстояло вести самолет, неожиданно оказался безобидным, он пролегал, правда, сравнительно недалеко, но все же в стороне от китайских и советских границ. Набирая скорость, машина шла на север: полетная карта оказалась фикцией, липой. Коул сам "корректировал" курс, давал указания, шептался о чем-то с радистом. Пение морзянки слышалось беспрерывно. Скоро Гейм понял, что с каждой минутой самолет все больше прижимается к невидимой линии, за которой начинаются территориальные воды Китая, и сообщил об этом полковнику.
   - Границы ни в коем случае не пересекать, - приказал тот и, как показалось летчику, странно усмехнулся.
   Экипаж бомбардировщика находился на своих местах, но никаких приготовлений к тому, чтобы "поднять шум", Гейм не заметил. Время от времени подходил Коул, бросал взгляд на приборную доску и отрывисто произносил:
   - Так держать.
   Самолет шел вдоль самой границы все дальше на север. В непроглядной темноте где-то по правому борту лежала Япония. Потом машина вильнула на восток и тотчас снова устремилась на север. Гейм велел штурману дать расчеты и прокладку курса: сомнений не оставалось - он летел теперь вдоль границы Советского Союза. Что же тут нужно командованию? Гейм терялся в догадках.
   Самолет мчался на высоте двенадцати километров. Наружный термометр показывал все более низкую температуру. Коул, кажется, был доволен. Иногда он переставал шептаться с радистом и, кивая на спокойное мерцание бортового радиолокатора, обращался к Гейму:
   - Не дрейфишь, Стив?
   Его массивное тело, кое-как всунутое в скафандр, сотрясалось от утробного смеха, а глаза зло блестели из-за укрепленной в шлеме пластинки плексигласа.
   Гейм молчал. Он пытался догадаться о цели этого полета. Снова проверил расчеты: немного левее распростерлась невидимая ночью гряда Курильских островов - советская территория. Зачем они забрались в эти края? Почему Коул упорно прижимается к самой линии советской границы? Что ему здесь надо?
   Он поднял глаза и посмотрел на далекие звезды. Отсюда они казались странно белыми и колючими, идущие миллионы лет лучи их будто застыли в необъятном пространстве Вселенной. Звезды здесь не мерцали, не переливались изумрудно-зеленым цветом, они как бы угрожающе напоминали людям о том, что те всего лишь ничтожные песчинки мироздания.
   В какой-то точке полковник приказал развернуть машину и взять курс обратно на Окинаву. Завывая, полосуя пространство рвущимся из сопел пламенем, машина рванулась на восток и, описав огромную дугу, вернулась к южным Курилам. Отсюда самолет возвращался на базу уже пройденной этой ночью дорогой, и Гейм успокоился, - кажется, ничего не случилось. Неожиданно он почувствовал, что все тело его покрыто липким потом, что пот падает со лба на нос, заливает глаза. Но достать платок и вытереть лицо он не мог: снимать шлем в полете категорически запрещено - в полете может случиться всякое, могла нарушиться герметичность кабины, и тогда воздух из нее мгновенно улетучится, и смерть человека неизбежна: кровь закипит, глаза вылезут из орбит, он задохнется не позже, чем через двенадцать секунд, и тело его превратится в смерзшуюся глыбу.
   Несколько дней Гейм отдыхал. Сидел в баре, пил виски, слушал разговоры летчиков гарнизона, но ничего полезного для себя не получил из них, темой бесед неизбежно были девочки или кем-нибудь проигранное пари. Иногда Гейм часами валялся на диване, перелистывая журналы. Коул неутомимо носился по базе и почти каждую ночь отправлялся в полет с кем-либо из тех, что вместе с Геймом прибыли сюда из Штатов. Потом все повторялось сначала: ночью посыльный неожиданно будил Гейма, джип доставлял его к поджидавшему у самолета полковнику, - старт, и прежний, уже отлично знакомый курс вдоль китайской и советской границ, разворот над бездной беснующихся вод Тихого океана, и снова посадка на Окинаве. На обратном пути владения островной Японской империи неизменно оставались где-то слева, справа, невидимая, уходила назад Страна Утренней Тишины - Корея, и под крыльями бомбардировщика расстилалось по-воровски обжитое американцами чужое море, полное их авианосцев, подводных лодок, эсминцев, самолетов...
   Так что же за полеты совершает он? Эта мысль не давала Гейму покоя. И однажды все разъяснилось. Они сидели вдвоем с Коулом в баре. Было душно. Полковник только что возвратился из очередного полета. Пили молча. Коул привык к тому, что Гейм ни о чем его не расспрашивал. Но на этот раз, как только он основательно "нагрузился", капитан скучающим тоном спросил:
   - Опять то же самое? - скептически посмотрел на уставшего, осунувшегося "приятеля". - Я полагал, тебе доверяют что-нибудь более ответственное...
   Огромная фигура Коула откинулась на спинку стула, помутневшие уже глаза навыкате уставились на собеседника.
   - Ты находишь, мы с тобой занимаемся чепухой? - спросил он с обидой.
   Гейм пренебрежительно передернул плечами.
   - Я тут выполняю роль извозчика, а ты - моего пассажира, - он скривил губы.
   Коул оглушительно расхохотался.
   - Я думал, ты умнее, Стив, - произнес он, задыхаясь от смеха.
   Гейм сделал вид, что не верит ни одному слову полковника, и тот снова приоткрыл ему завесу тайны, связанной с событиями, в которых принимает участие и он, Гейм. Оказалось, полеты, которые совершали Гейм и многие другие летчики, предпринимаются в разведывательных целях. Перед каждым таким полетом вдоль китайской и советской границ американские станции радиоперехвата, во множестве расположенные на американских базах в Японии, получают секретное уведомление и в определенное, заранее согласованное время включают свою аппаратуру, настраивают специальные приемники-мониторы на частоты, используемые радарными станциями Китая и СССР, в разведку против которых послан самолет. На те же частоты настраиваются и радиопеленгаторы, чтобы определить местоположение советских и китайских радарных станций - ведь в час "икс" они подлежат уничтожению. Полученные таким образом сведения срочно отсылаются и форт Мид, в штаб Национального агентства безопасности, там имеются специалисты-аналитики, они с утра и до утра только тем и занимаются, что изучают эти данные, а по ним и системы связи, коды чужих радарных станций. Во всяком случае, Коул решительно заверил Гейма, что данных, получаемых в результате систематического облета советской и китайской границ, совершенно достаточно для того, чтобы работники НАБ в форту Мид были в состоянии установить степень готовности, точность и эффективность радарной обороны и русских и китайцев, а также получить сведения о структуре внутренней обороны Советского Союза.
   Гейм сидел, оглушенный тем, что он только что услышал.
   - Это и есть "Элинт"? - прошептал он.
   - Н-не совсем... В операции "Элинт" тебе придется принять участие попозже... - Коул опрокинул в себя еще стакан виски и встал. - Мне пора спать.
   Сообщение Коула поставило капитана Гейма в тяжелое положение. Прибывшие с ним из Штатов летчики были уверены, что их систематические полеты по указанным полковником маршрутам проводятся с целью подготовки их к участию в военных действиях в будущем - именно на этом театре войны. То обстоятельство, что им приходится летать вдоль границ Китая и СССР, казалось им вполне естественным и не вызывало у них никаких подозрений. Они были спокойны. Но Гейм-то теперь знал правду! К тому же истинное назначение полетов противоречило его мыслям, чувствам, убеждениям - он никак не хотел находиться в роли пособника поджигателей войны, покорного исполнителя их воли. Что же делать? Отказаться от очередного вылета?
   Гейм ушел к океану и там, на берегу, погрузился в размышления. Каждую минуту его могли вызвать в штаб и вручить полетную карту, в любой момент к нему мог явиться посыльный с приказом лететь. Как же следует поступить?
   Нет, он не имел права раскрывать себя: в таком случае его выгонят из армии и близко не подпустят к Прайсу. А как же Чармиан и Райт, которые надеются на его помощь, как же с полетом на Землю Бэтси? Что скажут Гибсон и Лайт? Наконец, он обязан выяснить, что такое операция "Элинт". Решение делать вид, что ничего не случилось, далось Гейму нелегко.
   Так прошло еще некоторое время, но вскоре произошло изменение, которого Гейм не ожидал: Коул приказал ему подготовиться к далекому путешествию. Куда? Гейм терялся в догадках.
   Они вылетели на многоместном самолете транспортной авиации. Оба - и Гейм и Коул - на этот раз были на положении пассажиров. Из всей группы летчиков на Окинаве Коул взял с собой только Гейма. По-видимому, он все-таки действительно доверял ему больше, чем другим, для него капитан Стивен Гейм явно оставался доверенным лицом могущественного Прайса.
   Сингапур, Бирма, короткая остановка в Карачи, и снова в путь. Куда они летят? Гейм упорно молчал. Коул испытующе поглядывал на него, флегматично-безучастного, - вот это выдержка; черт возьми, он так и не поинтересовался, куда и зачем его тащат...
   Самолет не забирался слишком высоко. Внизу отчетливо просматривались белые шапки гор, целые нагромождения их, разбросанных в диком беспорядке; иногда желтыми полотнами расстилались пустыни, которые затем сменялись обширными пространствами зелени, казавшейся с борта самолета блеклой, выцветшей. Потом снова горные хребты, темные ущелья, безлюдные долины.
   Закрыв глаза, делая вид, что он дремлет, Гейм с волнением перелистывал страницы длинной и яркой истории тех стран, что расстилались под крыльями самолета... Государства древнейшей культуры, места славных свершений людей древности, земли - свидетели истребительных походов, кровавых битв, запустения и процветания - уходили направо, налево, назад: Ассирия и Вавилония, Парфия и Мидия, государство хеттов и Урарту. Перед мысленным взором Гейма проходили войска Александра Македонского, устремившиеся на Восток, к границам Китая и Индии, римские легионы, орды Чингисхана и Тамерлана... А машина стремительно мчалась все дальше на запад, туда, где когда-то шумела Троя, где цвели торговые колонии греков, где с севера на юг, от Константинополя к Иерусалиму, "к гробу господню" двигались толпы крестоносцев - рыцарей и оборванцев, фанатиков и циников, простаков и жуликов.
   Гейм не ошибся - они приземлились на аэродроме Аданы, у крупного города на крайнем юго-западе Турции, у ласковых вод Средиземного моря, среди инжирных и апельсиновых деревьев.
   У Коула появилось отличное настроение, по всему было видно, что он здесь не редкий гость.
   - Хэлло! Бана бак! - кричал он какому-то сержанту в американской форме, мешая английскую речь с турецкой. - Визе кар лязым (нам нужен автомобиль). И куда же подевалась наша машина, ведь им заранее сообщили о моем приезде...
   Действительно, их ожидали. С аэродрома направились на авиабазу Инджирлик. Бетонные взлетно-посадочные полосы, ангары, склады... Миновали все это и остановились у глухого забора с закрытыми воротами.
   - Запретная зона, - пояснил Коул. - Здесь размещается подразделение "10-10"... Вход сюда запрещен даже офицерам гарнизона авиабазы, если они не служат в этом подразделении. Здесь мы с тобой проведем завершающую операцию, о которой я тебе говорил.
   "Элинт", - догадался Гейм.
   У входа на территорию подразделения долго и внимательно рассматривали пропуска, предъявленные Коулом. Полковник злился, чувствовал себя уязвленным в присутствии Гейма.
   Глава девятая
   Операция "Элинт" началась. В полночь с авиабазы Инджирлик взяли курс на восток два самолета. Вторым пилотом на одном из них был капитан Стивен Гейм. Коул летел вместе с ним, его роль контролера и фактического руководителя не вызывала сомнений.
   Это был типичный бомбардировщик-разведчик с удлиненным фюзеляжем, с двумя кабинами, на дверях которых черными буквами было написано: "Не входить. Строго секретно".
   Кроме пилота, штурмана и радиста в полете принимали участие два офицера, закрывшиеся в одной из таинственных кабин.
   Самолеты вылетели с базы с интервалом в четверть часа. Гейм находился на том, что стартовал позже.
   Земля скрылась за завесой по-осеннему тяжелых облаков. Черная гнетущая тьма, казалось, поглотила машину. Зеленые глаза индикаторов на приборной доске жили своей жизнью. Сидящий рядом с Геймом первый пилот сосредоточенно молчал. Коул укрылся за дверью с надписью "Не входить". Гейм размышлял. На этот раз он уже не вспоминал о римских легионах, проходивших на восток где-то тут внизу тысячелетия назад. Его мысли сейчас были заняты исключительно полетом, в котором ему приходится играть не последнюю роль. Что же это такое - "Элинт"? Теперь этот вопрос таил в себе глубокий смысл. Если раньше, там, в Штатах, и позднее на Окинаве в первую очередь представлялось необходимым получить на него ответ для того, чтобы удовлетворить свое вполне понятное любопытство, то сейчас дело обстояло иначе: в эту ночь, да нет - вот в эти минуты, немедленно, Гейм был обязан выяснить, зачем он здесь, куда летит, с каким заданием. Узнать для того, чтобы, не теряя времени, определить свое отношение к нему и свою роль в предстоящей операции...
   Гейм ни минуты не сомневался: через несколько часов он будет свидетелем, больше того - участником какой-то провокации. Но какой? Сегодня он увидел этот самолет впервые и ночью не имел возможности как следует осмотреть его. Гейм спрашивал себя - не несет ли его самолет тактическую атомную бомбу, и вынужден был признать, что это вполне возможно. Но если атомной бомбы и нет, все равно он послан к советской границе с целью провокации, смысл которой был в том, чтобы усилить "холодную войну", разжечь ненависть между народами, дать повод к новым измышлениям по радио и в печати "свободного мира". Так что же делать? Пойти к Коулу и заявить ему, что Гейм совсем не тот, за кого он его принимает, отказаться от выполнения приказа, потребовать возвращения на базу? Почему? Петому что он против подготовки новой войны, потому что любит советских людей, сочувствует мирной внешней политике Советского правительства? Чем же в таком случае кончится его бунт?.. Так что же делать, как поступить вот сейчас?
   Самолет с бешеной скоростью мчался на восток, навстречу своей судьбе. Мрак стал ослабевать. Серая холодная темь возникла как-то незаметно, проникла через фонарь над головой. Звезды на черном небе потускнели, близился рассвет.
   Гейм следил за работой приборов, не переставая лихорадочно искать выход из того положения, в котором он очутился. Индикаторы на приборной доске впились в него пронзительными зелеными глазами, будто пытаясь разгадать его думы. Коул почти не вылезал из своего логова - что он только делал там? Не показывались и офицеры из второй секретной кабины.
   К границе подошли на большой высоте, когда уже совсем было светло. Гейм принял решение. Он встал с места как раз тогда, когда пилот разворачивал машину, получив приказ Коула "не лезть" в воздушное пространство Советов. С Коулом он столкнулся на пороге его кабины. В высотном скафандре и гермошлеме тот неожиданно вырос на пороге кабины, как только Гейм приблизился к пей. Его глаза, прикрытые плексигласом, казались выпученными более обычного, - в них Гейм заметил смятение и растерянность.
   - Они срывают нам операцию! - возбужденно произнес он, выжидающе уставившись на летчика.
   Гейм молча пожал плечами - ведь до сих пор полковник не счел нужные объяснить ему суть всей этой рискованной затеи. Коул втащил его в кабину и захлопнул дверь. Тут было совершенно темно, лишь в углу светился телевизионный экран.
   - В чем дело? - спросил Гейм.
   - Они молчат! - Коул грязно выругался. - Понимаешь, они молчат!
   Он подтащил летчика к телевизору и тяжело опустился в кресло.
   - "Элинт", - заговорил он хрипло, - представляет собой электронную разведку... "Элинт" предусматривает вторжение в воздушное пространство врага, изучение его радарной обороны, физической природы излучений советских радиолокационных станций...
   - И аэрофоторазведку? - догадался Гейм.
   - Да, конечно, но это попутно, главное - радарная оборона у русских. Я послал в их воздушное пространство самолет, но сегодня они почему-то не включили в действие свои радары. Они что-то определенно задумали... Гляди. - Он повернул рычажок настройки, и Гейм отчетливо увидел на экране телевизора суровые безлесные горы, дикое нагромождение камней, хаос ущелий, полоску реки на переднем плане.
   - Телевизионная передаточная установка на моем первом самолете работает, как видишь, отлично, - опять заговорил Коул, - но русские не подают признаков жизни. Они что-то задумали, как ты полагаешь, а?
   Гейм не мог оторвать взора от незнакомых гор, возникших перед ним на экране, - это были советские горы, советская территория. Он не сомневался русские что-то задумали, в этом-то полковник прав! Неужели они позволят воздушным разбойникам и шпионам резвиться над их кровом!
   Коул продолжает несколько растерянно:
   - Вот аппарат для записи на магнитную ленту, однако русские молчат... Вот, видишь, аппарат для фотографирования с экрана моего телевизора, но мне нечего фотографировать!
   - Какие снимки ты собирался делать? - осведомился Гейм.
   - Атаку советских истребителей на наш безоружный самолет, занятый изучением метеорологических условий и нечаянно заблудившийся в азиатском небе. - Коул хохотнул и тотчас умолк, его явно обуревало беспокойство. Он нажал какую-то кнопку, и в ту же минуту Гейм увидел на экране телевизора тот самый самолет, который вылетел с авиабазы Инджирлик на четверть часа раньше его: машина как бы парила в ясном небе, слегка подернутом утренней дымкой, внизу, под ней, не было заметно никаких признаков тревоги.
   Горы уходили назад.
   - Армения, Зангезур, - Коул кивнул в сторону экрана. Горы уходили назад, вдалеке заблестела под солнцем поверхность моря: озеро Севан, горное море, почти на две тысячи метров вознесенное над уровнем моря, - об этом Гейм догадался и без подсказки Коула. Теперь он знал точно, куда забросила его операция "Элинт" - электронная разведка. Так вот какими делами занимаются наши военные! Он не отрывал глаз от экрана: под самолетом-разведчиком расстилалась сказочной красоты долина с большими селениями, садами, каналами. Слева появился двуглавый красавец Арарат, с снежным полем на вершине. Снег ослепительно сверкал под лучами солнца. А внизу, на равнине, все утопало в сочной зелени. "Араратская долина", понял Гейм. И тотчас на экране возникло изображение большого города, раскинувшегося у подножия гор, с прямыми широкими улицами - Ереван. Он был весь как на ладони, и летчик залюбовался им.
   Он очнулся, потому что послышался чей-то испуганный голос. Вызывал пилот самолета-разведчика. Коул отозвался.
   Пилот доложил:
   - Русские приказали мне идти на посадку. Они ждут ответа от меня.
   Коул раздраженно сказал:
   - Пошли их к черту и занимайся своим делом. Радио оставь в покое. Они же засекут наш разговор, болван! - Он выругался.
   Но Гейм уже понял, что настроение у него поднялось: что-то все-таки начиналось!
   - Радары молчат... - бормотал Коул, возясь с аппаратурой.
   Гейм думал об экипаже первого самолета.
   - Они собьют его ракетой, - заметил он с тревогой.
   - Ошибаешься, - буркнул Коул, занятый возней с приборами. - Они захотят захватить наш самолет и людей на нем целехонькими - им же нужны улики!
   - Он успеет удрать? - озабоченно спросил Гейм.
   - Не волнуйся, контейнеры с фотопленкой русским не достанутся, полковник самодовольно ухмыльнулся.
   В нижней части экрана появились еле заметные точки, стремительно увеличивавшиеся, - советские истребители, - предположение полковника оправдалось. В эфире слышалась команда, пилот самолета-разведчика опять пытался установить с Коулом связь, но тот ему не отвечал. Магнитофон крутил ленту, фотоаппарат вел съемку с экрана.
   Гейм видел: самолет-разведчик как заяц бросился назад к границе. Коул выругался.
   - Заснул, идиот! Скорее же, скорее!
   Но было поздно - путь отхода отрезали советские истребители. Пилот пытался маневрировать, набирать высоту - истребители окружили его со всех сторон.
   - Кажется, ему не уйти, - сказал Гейм.
   Коул спокойно возился с фотоаппаратом. На мгновенье повернул к Гейму закрытую гермошлемом голову.
   - Ты думаешь?.. - в голосе не было и намека на беспокойство.
   - Они заставят его приземлиться. - Гейм не мог оторваться от того, что видел на экране.
   - И тогда?
   Гейм высказал то, что его мучило:
   - Не миновать дипломатических осложнений. Это же международный скандал!
   - И нам с тобой крышка, да? - Коул снова повернулся к нему. - Не фантазируй, Стив, ничего этого не будет. - В его голосе звучало непонятное летчику торжество.
   - Каким образом мы сумеем избежать этого? - с недоверием осведомился капитан.
   Коул не отвечал, казалось, все его внимание было приковано к самолету-разведчику, беспомощно барахтавшемуся в окружении советских истребителей. Не спуская глаз с экрана, он сказал Гейму:
   - Видишь вон тот рычажок? Нажмешь на него, как только я скажу. У меня руки заняты фотоаппаратом.
   Летчик почувствовал неладное.
   - А что это за механизм? - осведомился он.
   - Не все ли тебе равно? - разозлился полковник.
   - Нет, не все равно.
   - Ну черт с тобой, обойдусь и без тебя! - Коул приник к экрану.
   Самолет-разведчик беспомощно тыкался из стороны в сторону, но уйти из сети, в которую попал, никак не мог. Пилот снова и снова вызывал Коула.
   - Болван, ему не терпится выдать нас русским, - сквозь зубы ругался полковник.
   Должно быть, пилот самолета-разведчика понял наконец безвыходность своего положения и начал снижаться.
   - Сейчас он совершит посадку на советском аэродроме, - прошептал Гейм.
   Снова на какую-то долю секунды Коул повернул к нему голову, и летчик увидел его глаза, неимоверно огромные, налитые кровью и злобой.
   - Им не удастся перехитрить меня, - прохрипел он, задыхаясь... - Тебя интересовало, чем все это кончится? Смотри же... - и не успел Гейм опомниться, Коул нажал на тот самый рычажок, на который полминуты назад указывал ему. И в тот же миг на экране возник вихрь пламени, самолет-разведчик окутал густой черный дым; усиленный репродуктором, в кабину проник и лег на магнитную ленту звук взрыва.
   - Что это? - Гейм не мог прийти в себя.
   - Разве ты не видишь? Русские истребители напали на наш беззащитный, невооруженный самолет и сбили. - Коул не переставал фотографировать с экрана телевизора. - Наши люди занимались научными изысканиями, и вот их убили.
   - Убили?
   - Ну да... Взрыв произошел в двух точках, катапультирующее устройство сразу же вышло из строя, а парашютов у них не было.
   - Это ты убил их? - Гейм почувствовал, что еще немного, и он не сумеет сдержать себя.
   - А ты предпочел бы, чтобы они благополучно сели на территорию Армении, выложили русским наши секреты, отдали им пленку с фотоснимками, а потом выступали бы на пресс-конференции с разоблачениями? - Коул опустил наконец руку с фотоаппаратом - на экране теперь было абсолютно пусто.
   Гейм повернулся и закрыл за собой дверь. Он вернулся к пилоту и занял свое место. Пилотская кабина, залитая светом и солнцем, как бы мчалась куда-то на невидимых волнах.
   - Ну как там с нашими ребятами? - спросил пилот, - он имел в виду самолет-разведчик. - Где они? Известно ли что-нибудь о них?
   Гейм не успел ответить, в переговорной трубе послышался голос полковника:
   - Все в порядке, наши ребята держатся великолепно. Проверить приборы!
   - Приборы в порядке, сэр.
   - Подойдите поближе к границе.
   - Слушаю, сэр.
   Гейм думал, что после неудачи с первой машиной они вернутся на базу Инджирлик, но, видимо, он ошибся, операция "Элинт" продолжалась. Сегодня Коул предстал перед ним в новом обличье - коварного и хладнокровного убийцы. Он заблаговременно заложил в самолет-разведчик взрывчатку, а затем с помощью дистанционного управления взорвал ее, - пилот и не подозревал о том, что Коул заранее запланировал его смерть. Но чего же он хочет еще?