Прокл несколько раз порывался вступить в смертельный бой с дерзким половым, но я и Димитриус смогли оттащить его и вывести на улицу.
   Расплачиваться пришлось мне.
   Порывалась помочь нам и Френки. Однако помощь ее состояла в том, что время от времени она давала половому дружеского пинка в бок, и я велел ей держаться подальше.
   Свежий воздух, ворвавшись в разгоряченную голову Прокла, то ли развеял в ней винные пары, то ли, напротив, заставил их сгуститься. В любом случае, Бородатый перешел от хмельной ярости к не менее пьяной меланхолии.
   – Что наша жизнь? – печально вопрошал он, угодив ногами в поилку для лошадей и уныло бредя в никуда, переставляя ноги в воде. – Еще вчера тебя уважают. Ценят. Называют учителем. А сегодня прилетает к тебе задрипанная курица, называет старым пеньком, и никто, никто не вступится за тебя.
   Я протянул ему руку, чтобы помочь выбраться. Прокл тяжело вздохнул, словно его заставляли расстаться с девственностью, затем ухватился за мою ладонь и громко высморкался в рукав.
   – Академия – в куски, – продолжал он, стараясь шагать быстрее, отчего брызги неслись во все стороны. – Все разваливается. Пятьдесят лет я жил, учился владеть мечом, сражаться – а все для чего?
   На этом слове он упал лицом в пыль и перевернул вслед за собой поилку.
   – С его школой и правда так плохо? – спросила Франсуаз.
   По ее тону никто не смог бы заподозрить, что девушке есть до этого дело.
   – Дела у Прокла идут блестяще, – отвечал я. Я взвалил друга на плечо и понес по улице.
   – Но когда он выпьет, то начинает жалеть себя. Поэтому и старается держаться подальше от бутылки. Сегодня не смог.
   Мне хотелось добавить, что произошло это как раз по вине Френки, но я решил не сотрясать зря воздух.
   Димитриус шел рядом с ним, но старался смотреть в сторону, чтобы не видеть позора своего учителя.
   – Надо ему жениться, – авторитетно заявила Франсуаз, словно она хоть трошки понимала в семейных делах. – Супружница быстро ему из головы всю дурь скалкой выбьет.
   Я нахмурился. Не хотелось признаваться, что в этом полностью согласен с девушкой, хотя я тоже небольшой знаток по части брака.
   – Единственный у меня друг остался, – продолжал Прокл, пуская обильную слезу на мою рубашку. – Один на всем белом свете.
   – Да, да, – буркнул я. – Но не нести же его в академию в таком виде.
   – И тот погиб, – печально промолвил ратник.
   При каждом шаге его голова подпрыгивала и снова опускалась, как ослиный хвост, а длинная борода еще больше довершала сходство.
   – Несколько лет назад, когда сражался с бешеным абрикосовым деревом… Вы помните эту трагическую историю?
   Я хмыкнул, когда выяснилось, что вовсе не я являюсь единственным другом Прокла, но развивать тему не стал.
   – Майкл, – с пьяной настойчивостью произнес Прокл. – Академия идет на дно. Все, что остается мне, – прятаться на дне кружки с элем.
   – Значит, на дно вы идете вместе, – хмыкнула Франсуаз. – Нет, я впервые вижу парня, которого скосило от пары кружек.
   – Надо было топить там только свое горе, – буркнул я, – а не стопочки с анисовой водкой.
   Девушка на мгновение остановилась и взглянула на Прокла с новым уважением. Тот между тем продолжал:
   – Майкл, сделай доброе дело. Кто-то из наших должен проводить Димитриуса на родной остров. Передать, как говорится, из рук на руки любящему отцу…
   Здесь его речь прервалась, ибо изо рта полилось кое-что иное, кроме слов, и Франсуаз поспешно отпрыгнула в сторону.
   – Такова традиция, – пояснил Прокл.
   Прямо перед собой он увидал край моей рубашки, выпроставшийся из штанов, и неторопливо утер им рот.
   – Я не могу отпустить мальчика одного. Разве сможет он без меня пройти хотя бы шаг?
   В это было как-то сложно поверить, учитывая, как передвигался сам Прокл.
   Я понимал, какую ответственность возьму на себя, если соглашусь. Димитриус давно уже не был ребенком, но возвращение домой наверняка вызовет у него много сложных вопросов. Как встретит его отец? Что ждет в новой жизни? Что это значит – перестать быть мальчиком и превратиться в мужчину? Я не был уверен, смогу ли ответить на эти вопросы, по крайней мере, правильно.
   «Отнесу Бородатого в таверну, сниму для него комнату – пусть проспится, а там решу, – подумал я. – Будет гораздо лучше, если юношу проводит кто-то из школьных друзей или наставников. Знакомое лицо в дороге гораздо лучше, чем тот, кого едва знаешь».
   Приняв столь благоразумное решение, я зашагал быстрее.
   – Прокл, – воскликнула Франсуаз так громко, что ратник едва не свалился наземь. – Знаешь, в последнее время Майкл просто ужасно занят. Страшно-страшно. Ведь верно?
   Она ткнула меня в спину, да так, что я едва не споткнулся.
   – У него нет времени, чтобы помочь твоему пареньку. Ни денечка. Что делать, такова жизнь. Но тебе повезло. Я как раз свободна. Могу позаботиться о твоем парне. Отвезу в лучшем виде.
   Я остановился.
   – Как тебе в голову пришла такая идея? – спросил я с нескрываемым неодобрением.
   Если моя спутница решила совершить вдруг что-нибудь хорошее – жди беды.
   – Не будь недоумком, Майкл, – прошипела девушка так громко, что слышно было, наверное, даже в пустошах гоблинов. – У меня только один день. Надо совершить доброе дело. А ведь именно так и сказал твой пьяница Прокл. Ну же! Или ты хочешь, чтобы я оказалась в гареме у Алого Вирма?
   Я не был уверен, что змееподобный бог спит и видит, как бы поцеловаться с Френки. От ее яда он мог попросту умереть.
   – Димитриус, – сказал я, – вот тебе золотой. Зайди в ту таверну и закажи номер на несколько дней. Я присоединюсь к тебе через пару минут. Занесу Прокла по задней лестнице, чтобы слуги не судачили.
   Юноша кивнул и отправился исполнять приказание. Убедившись, что он больше не может нас слышать, я нахмурил брови.
   – А о пареньке ты подумала? – спросил я. – Думаешь, ему легко было ребенком уехать из дома, чтобы учиться в этой академии? Весь его мир тогда перевернулся. Все казалось чужим, пугающим. А теперь ему предстоит пройти через это еще раз. По-твоему, это легко?
   Франсуаз хмыкнула.
   – Любите вы, парни, все усложнять. Сам подумай. Сколько было в мире великих философов, а разве найдешь среди них хоть одну женщину? Все потому, что вы видите проблемы там, где их нет. Ну вернется мальчуган к папочке. Обнимутся, выпьют на радостях. Потом, возможно, один из них другого прирежет спьяну. Большое дело.
   – Вот видишь, как ты к этому относишься. – Я покачал головой. – Нет, я не могу отпустить паренька с тобой. Ты либо угробишь его по дороге, либо научишь такому, о чем и подумать страшно.
   Лицо Френки потемнело от ярости.
   Не из-за моих слов – девушка отлично понимала, что я прав, и не собиралась спорить. Но я словно забыл, ради чего все делается.
   – А как я еще найду в городе повод для доброго поступка? – прошипела девушка. – Ты забыл, что я демонесса, а не добренькая фея. Меня не зовут, когда надо вытащить маленького мальчика из колодца.
   – И чертовски правильно делают, – хмыкнул я.
   – Не играй со мной, – предупредила Френки. – Я не собираюсь к богам ни в гарем, ни в супницу. Хочешь ты или нет, а я выбью согласие из старикашки. Тем более он так пьян. А решать, как-никак, ему, а не тебе.
   – Проклятье, – задумчиво пробормотал я. – Я понял, отчего небеса вздумали наказать именно меня. Не стоило мне заводить столько бестолковых друзей.
 
   – Тебе действительно не стоило ехать с нами, – заметила Франсуаз.
   Девушка стояла у борта корабля и с наслаждением любовалась уходящим вдаль берегом.
   – Это тебе не следовало здесь быть, – отвечал я. – Все дело в том, что ты слишком ленивая. Могла бы поискать другой возможности. Город большой.
   – Единственное доброе дело, – процедила девушка, – которое я там нашла, – это отрубить себе голову и отнести ее в магистрат. Угадай с трех раз, почему я не стала так поступать.
   – Ну, не знаю.
   Я думал о Прокле – каково ему будет проснуться одному, в таверне, испытывая позор и унижение? Надо было остаться с другом, но корабль отплывал уже сегодня.
   – Ты могла бы раздавать бесплатный суп нищим.
   – Ага, – мрачно кивнула девушка. – Еще предложи записаться в храмовые проститутки. Как знать, вдруг такая ерунда не засчитывается? Боги, они еще те мерзавцы, любят на мелочах подлавливать. А здесь все чин по чину. Проводить мальчика в дом родной, спасти традиции академии, воссоединить семью. – Она усмехнулась. – Ни один бог не подкопается.
   – Ты можешь обмануть богов, – отвечал я, – но не судьбу.
   Френки ударила меня по плечу.
   – Хватит говорить гадости. Знаю, ты беспокоишься о своем спившемся приятеле. Забудь. Мы же заглянули в академию, предупредили его помощников. Они обо всем позаботятся.
   – Я должен был быть там, – вздохнул я.
   – Не будь придурком. Меньше всего Прокл захочет видеть твою дружескую рожу. Он только и мечтает, чтобы обо всем забыть поскорее – и чем дальше ты при этом окажешься, тем лучше для вас обоих. И для вашей дружбы тоже.
   Димитриус сидел на лавке, сложив руки на коленях и опустив голову. Он уже расстался со своей формой ученика, зеленой с золотой вышивкой, и теперь носил простую, в серых тонах, одежду странника. Вот так же и его душа, подумалось мне, потеряла один дом, а новый еще не обрела.
   – И ему хочешь помочь? – Франсуаз проследила за моим взглядом. – Майкл, слишком ты у меня добрый для эльфа. Пойми, весь мир не спасешь. А если и спасешь, то тебе же потом синяков и навешают. Так всегда бывает. Я не отвечал.
   – Ну ладно, – сдалась девушка. – В конце концов, это я отвечаю за паренька. Хочешь его развеселить? Ради бога. Я говорила с капитаном. Скоро мы пристанем к небольшому порту. Там наверняка найдется домик с веселыми девицами. Сходите туда, расслабитесь – и все проблемы как рукой снимет.
   – Какая же ты дура, Френки, – негромко произнес я.
   Это было слишком грубо и незаслуженно, и я тут же пожалел о своих словах. Но девушка даже не обратила на них внимания.
   – Не могу же я сама его туда отвести. Нас поймут неправильно. Да и что я там буду делать, пока он станет развлекаться? Ну почему ты отказываешься? Сам же не останешься в накладе.
   – Нехорошо приучать юношу к таким вещам, – сказал я. – Мужчина не должен платить за любовь.
   – Это точно, – кивнула девушка. – Держу пари, с тебя еще никто денег не брал. Но ты посмотри на этого тюхлю. К нему ни одна девушка даже не подойдет, если ей не заплатить.
   – Вот она! – раздался вдруг громкий голос. Я развернулся.
   Корабль уже отошел от порта и плыл теперь вдоль покрытого деревьями берега. Небольшой мыс выдавался далеко в море, но опытный капитан не менял курса – он знал, что мелей здесь нет и парусник легко пройдет мимо.
   На этом же мысе стояли два человека. Один держал в руках пергаментный свиток, другой поднимал дальнобойный арбалет.
   – Остановите корабль! – что было сил кричал первый. – Вот она, демонесса Франсуаз! Все приметы совпадают. Шесть тысяч золотых за нее дают.
   Ни один из матросов не повернул головы. Им платили за то, чтобы исполнять команды капитана, а не слушать сухопутных крыс на берегу. Их командир тоже неплохо получал за то, что перевозил пассажиров, и ему было совершенно плевать, кто и за какие преступления их разыскивает.
   Главное, чтобы они не буянили на борту и ничего не ломали.
   – Спрячься за борт, – негромко приказал я. – С берега они ничего тебе не сделают.
   – Конечно, – буркнула девушка. – Только шею проткнут болтом, и все.
   Она быстро согнула ноги и исчезла за прикрытием борта стремительно, как помощница фокусника, исполняющего сложнейший трюк с исчезновением.
   – Вот же, вот! – разорялся первый. – Да стреляй скорей, дурень, уйдет же корабль.
   Арбалет щелкнул. Прочный болт полетел вперед рассерженным шмелем, метил он точно мне в голову. Я поймал его и в удивлении взглянул на двоих охотников за наградой.
   – Вот тупица! – кричал человек с пергаментом. – Не можешь выстрелить как следует. Эй, Франсуа! Не думай, бугай, что сможешь от нас отделаться. На еще один выстрел времени хватит.
   Только сейчас я понял, что именно я был целью стрелков на берегу.
   – Эй! – воскликнул я. – Что вы делаете? Это ошибка. Перечитайте свой пергамент.
   – Ты, Франсуа, с толку меня не сбивай, – орал незнакомец, отнимая у своего товарища арбалет. – Зубы мне заговорить хочешь, чтобы корабль ушел. Приметы у меня верные. Я их сам с магистратской доски списал.
   В качестве доказательства он помахал в воздухе пергаментом.
   Арбалет щелкнул снова. Тяжелый болт вонзился в доску прямо у моих рук. Я понял, что тоже придется прятаться.
   – Я же говорила, – бросила Франсуаз. – Никто в городе не умеет читать.
 
   – Что было потом? – спросил демон.
   – Не знаю, – я задумался. – Мы проводили Димитриуса домой, и он встретился с отцом. В честь юноши устроили пир, нас пригласили. Френки поссорилась с двумя минотаврами. Потом мне пришлось платить за сломанную изгородь.
   Демон лукаво посмотрел на меня.
   – И все? – спросил он.
   – Еще я объелся креветками.
   Выражение его лица не изменилось, но голос вновь стал серьезным.
   – Разве вам не пришло в голову, что все закончилось слишком легко?
   – Отравление креветками – это не легко, мой друг. Только теперь демон нахмурился.
   – Вы пытаетесь отшутиться, Майкл. И забываете, в каком положении находитесь. Только я могу вам помочь – спасти вашу жизнь и вашу душу. Впрочем, последней эльфы не придают значения…
   – Хорошо, – я кивнул. – В чем был подвох, которого я не увидел?
   Демон опустил подбородок.
   – В тот раз все закончилось слишком просто, – повторил он. – Вы и Франсуаз везете домой юношу. Разве вас ждали по пути ужасные приключения? Испытания? Разве Димитриус не должен был закалить свой дух, научиться быть взрослым человеком?
   Я задумался.
   – Приключения были, – сказал я. – Френки потеряла багаж на корабле. Потом выяснилось, что сдала его не на тот рейс. Едва не сломала шею капитану.
   – И все? – спросил демон. – А как же долгое эпическое путешествие? Злой колдун, которого вы победите в конце книги?
   – Боюсь, профессор Толкиен убил их всех, – печально отвечал я.
   Он помолчал.
   – Хорошо, Майкл. Давайте вернемся к тому, как мы с вами встретились.
   – Ладно. – Я не стал спорить. – После того как я заплатил за Франсуаз тот штраф, пришла депеша из Совета. Мне было поручено отправиться к Алмазной горе и посетить форпост на перевале. Узнать, как там дела, и посмотреть, могут ли эльфы чем-то помочь местному гарнизону…

Часть первая
ДЕМОН

ГЛАВА 1

   Распуш сидел на середине дороги.
   Это было милое пушистое существо, напоминающее кошку или кролика. Большие влажные глаза доверчиво смотрели на двух всадников, остановившихся перед ним. Мягкие уши поднимались веселым торчком, черный носик подрагивал.
   Сложно представить человека, который при виде такого зверька не растает от умиления.
   – Боже, какой же мерзкий уродец, – пробормотала Френки. – Ты уверен, что охота на них запрещена?
   – Это священные животные, – отвечал я. – Не скажу, что им поклоняются как богам, но местные крестьяне очень, очень их любят.
   Распуш подбежал к нам и встал на задние лапки. Он вытягивался всем телом и тонко пищал.
   – Просит, чтобы его взяли на руки, – пояснил я. – Хочешь?
   – Боже упаси.
   Я спешился и наклонился над зверьком. Пушистое создание сразу же уткнулось носом в мои ладони. Я поднял его и с превеликой осторожностью вернулся в седло.
   – Их создали отшельники Алмазной горы, – пояснил я, осторожно поглаживая распуша.
   Существо раскинулось у меня на руках, свесило лапки и блаженно прикрыло глаза.
   – Как идеальных домашних животных. Они очень добрые, никогда не кусаются и легко привязываются к людям. К тому же за ними совершенно не нужно ухаживать. Не спеши так, ты его тревожишь.
   Девушка изогнула кончик губ, и не от тихого восторга.
   – Но люди оказались неблагодарны. Впрочем, так бывает всегда. Распушен не надо кормить, чистить, вычесывать, они не боятся холода. Поэтому многие хозяева просто повыпускали своих питомцев в леса, чтобы любоваться издали. Любить кого-то на расстоянии, Френки, гораздо проще…
   – А что сказали отшельники Алмазной горы?
   – Как они могли поступить? Прокляли страну и ее обитателей. Несколько недель все ждали извержения вулкана, смерча или по крайней мере вспышки бубонной чумы. Когда ничего такого не произошло, стало ясно – старцы умеют только создавать нечто прекрасное, но не разрушать. Для этого, в сущности, и создавался Орден. Боюсь, такой исход сильно ударил по их репутации.
   Распуш приподнял голову, осмотрелся и спрыгнул у меня с рук. Через мгновение он уже исчез далеко в лесу.
   – Вот еще одно их преимущество, Френки, – заметил я, провожая крошку взглядом. – Они ненавязчивы. Почувствовал твою неприязнь и тут же исчез. Милые существа.
   Франсуаз с омерзением взирала на кусты, где только что скрылся зверек.
   – Смотри не заплачь от горя, что разлучила тебя с маленьким дружком. Или ты хотел взять его с собой?
   – Нет, – отвечал я. – У меня уже есть домашнее животное. А знаешь, после создания этих зверьков многие богачи – и даже императоры! – ходили на поклон к отшельникам Алмазной горы. Они умоляли старцев создать новые существа, подобные распушам. Которые приносили бы одни удовольствия и не доставляли никаких хлопот…
   – Какие же именно?
   – Френки, ты меня удивляешь. Женщин, конечно. Могущественные владыки обещали старцам несметные сокровища, лишь бы те создали новую породу девушек – милых лицом и покладистых характером.
   – И удалось?
   – Отшельники не захотели даже слушать об этом. Им не понравилось, как местные жители поступили с распушами. К тому же, если ты отшельник и живешь в Алмазной горе, зачем тебе все сокровища мира?
   – Майкл, тебе надо помыть руки, – озабоченно сказала Франсуаз, оглядывая меня. – Вдруг эта тварь заразна. Даже нет. Спешивайся. Я продезинфицирую тебе ладони легкой струей огня.
   Франсуаз спрыгнула с лошади, и из ее пальцев вырвались дрожащие язычки пламени.
   – Будет немного больно, – предупредила она. – Кстати, не знала, что ты считаешь своего дракона домашним животным. Он же не настоящий, как и моя лошадь. Магические фантомы, которых можно при необходимости спрятать в карман.
   Облако огня вспыхнуло передо мной, как будто кто-то поджег природный газ. Девушка начала проводить им по моим рукам, словно большим клочком ваты.
   – Знаешь, Френки, – заметил я, пытаясь вернуть коже чувствительность, – тебе не стоило покидать преисподнюю. Ты могла бы сделать там прекрасную карьеру палача.
   – Погоди, теперь еще раз…
   – Да, кэнди. – Я рассматривал свои руки и пытался уяснить себе, как они еще не превратились в два сочных гамбургера. – Пара таких уроков гигиены, и я сам начну ненавидеть распушей. Но уверяю тебя, они совершенно безопасны. И к слову – я имел в виду вовсе не верхового дракона.
   Франсуаз глубоко задумалась. Стало слышно, как поворачиваются в ее голове шестеренки.
   Это напомнило мне о другом, и я вынул часы.
   – Мы поспеваем вовремя, – сказал я. – На Тиамарском форпосте нас ждут только к вечеру, а мы уже почти на месте. Может, подождать немного в лесу? Неудобно как-то сваливаться на людей раньше времени. Вдруг они только-только носятся со швабрами, пытаясь прибраться к нашему появлению.
   – То есть ты говорил обо мне? – спросила Френки. Правильная догадка отчего-то не добавила демонессе радости.
   – Знаешь, Майкл, еще одна такая шутка, и я действительно лишу тебя твоего маленького дружка.
   Я приподнял одну бровь.
   – Не пытайся придумать достойный ответ, – покровительственно усмехнулась Франсуаз. – Давно бы уже пора понять – женщины сильнее мужчин. Не спорь с этим, не сопротивляйся, просто прими и расслабься. Девушка всегда оказывается сверху.
   С этими словами она перекувыркнулась через голову лошади и замертво упала на дорогу.

ГЛАВА 2

   Я спрыгнул с дракона и подбежал к Франсуаз.
   В глубине души мне очень хотелось верить, что это очередная ее выходка. Демонессе нравится поддразнивать меня. Она даже убедила себя в том, что это ей удается. Но я понимал – все гораздо серьезнее.
   Я склонился над девушкой.
   Пульс почти не бился. Алые губы оставались раскрытыми, но я не мог уловить дыхания.
   – Черт возьми, Френки, – простонал я. – Какая ж ты дура, дура. Взять и упасть с лошади. Немедленно приходи в себя.
   Поскольку ни одно из этих слов не оказало лечебного эффекта, пришлрсь сменить тактику. Я провел рукой по шее красавицы и убедился, что там ничего не сломано.
   Потом осторожно приподнял ее за плечи, другой рукой поддерживая голову.
   Мои губы коснулись ее, и я умер.
   По крайней мере, мне показалось так в первый момент.
   Когда я открыл глаза, все мое тело ломило и выворачивало, словно по мне проехала целая армия паровых танков. Я не знал, сижу я или стою. Попробовал идти и упал.
   Мне стало еще больнее, но по крайней мере я смог выяснить, что нахожусь в горизонтальном положении.
   Теперь следовало встать, но у меня не имелось ни малейшей идеи насчет того, как именно это сделать. Мои руки и ноги для такой цели явно уже не годились.
   – Все это было очень и очень глупо, – произнес голос где-то высоко надо мной.
   Сперва мне показалось, что боги беседуют со мной с небес. Правда, с тем же успехом это мог оказаться таракан, сидящий на краешке абажура.
   Я попытался поднять голову. Это оказалось гораздо проще, чем вставать самому, но тоже потребовало усилий. Примерно таких же, как для восхождения на самую высокую из гор Бродячих Гномов.
   Демон сидел на плоском пеньке.
   Был он стар, о чем свидетельствовали большие закругленные рога – такие толстые, что скорее напоминали раковины улиток. Его лицо, изборожденное морщинами, наклонялось надо мной, и казалось, будто он вот-вот потеряет равновесие и упадет.
   Я не знал, где мы находимся и откуда здесь взялся пенек. Я бы не удивился, если бы демон специально вырастил здесь дерево, а потом спилил его, чтобы было на чем сидеть.
   – Вам не следовало этого делать, – произнес мой собеседник.
   Он взмахнул рукой, и его ладонь пронеслась надо мной, как всполох молнии.
   – Из эльфов плохие лекари, – прошептал я. – У меня не было выбора.
   – Разумеется, был.
   Демон встал, и комната перевернулась.
   Теперь я стоял напротив него – не потому, что слабость в моих руках и ногах вдруг исчезла. Просто я понял: там, где мы находимся, это не имеет значения.
   – Ваша подруга упала с лошади и умерла, – произнес незнакомец. – К несчастью для вас, это произошло не сразу. Вы надеялись, что ее удастся спасти, и нарушили все законы мироздания.
   – Для эльфов законы не писаны, – пробурчал я. Комната снова перевернулась, словно кабинка в сумасшедшей карусели.
   Боль бросилась мне в голову, я едва не потерял сознание.
   – Осторожнее с такими словами, – предупредил демон.
   Он придерживал себя за рога. Стало ясно, что вращение не прошло безболезненно и для него.
   – Вы и так нарушили ткань Вселенной. Теперь даже неверная мысль может обрушить вас прямо в Обливион.
   – Что это? – спросил я.
   – Не знаю, – ответил демон. – Я никогда там не был. Но, уверяю вас, ни одному из нас там не понравится. Хотите чаю?
   Справа от меня возникла огромная чашка, выполненная в виде кресла. Внутри нее колебалась какая-то мутноватая жидкость. На вид она напоминала туман, поднимающийся над болотами, а пахла как шлепающиеся в лужи крупные капли дождя.
   Демон взглянул на то, что у него получилось, и покачал головой.
   – Вот видите? Я хотел предложить вам присесть, но потом мне в голову пришло, что в сложившихся обстоятельствах это так же нелепо, как угощать вас чаем. Не успел я об этом подумать, как появился этот уродец… Он задумался.
   – Вы точно не будете садиться?
   Я посмотрел в мутную жидкость и решительно покачал головой.
   – А пить?
   Второго взгляда мне не потребовалось.
   – В таком случае я уберу это…
   Взмахом руки он избавился от креслочашки.
   – Видите ли, Майкл…
   Демон расправил свое алое одеяние и опустился на пустоту, словно то была скамейка. Я сделал то же самое, не без некоторого колебания. Его пенек куда-то исчез.
   – Вы поцеловали свою избранницу в тот момент, когда ее душа должна была отойти в преисподнюю. Навечно. Поцелуй между демоном и человеком – в данном случае, эльфом – носит особый, магический характер. Как и сами отношения между ними.
   – Я знаю.
   – Конечно, знаете, если так поступили. Но читатели еще остаются в неведении. Поэтому в начале книги герои обычно ведут разговор о том, что и так хорошо знают. Надо же ввести публику в курс происходящего, не так ли?
   – Никогда об этом не задумывался.
   Я начал сползать с воображаемой скамейки.
   – А мы находимся в начале книги?
   – Бесспорно. Демон опустил голову.
   – Впрочем, это не значит, что мы обязательно в начале сюжета. Возможно, это как раз конец истории. Его нередко ставят в начало, чтобы увлечь читателя. Впрочем, не знаю, насколько это помогает.
   Он повел рукой, и скамейка подо мной выровнялась.
   – Однако вернемся к нашей теме. К тому же читателям редко нравится, когда их упоминают. Им приятнее думать, будто они смотрят на нас сквозь непрозрачное стекло, а сами остаются невидимыми… Святая простота! Но оставим это. Вы передали Франсуазе часть своей энергии, часть жизни, если хотите, когда она уже умирала. Теперь вы оба застряли между мирами, и я не знаю, удастся ли мне вытащить вас отсюда.