Страница:
Но это не имело особого значения. Важно было узнать, что произошло с Драпскиеи. Перед глазами у меня до сих пор стояли рвущиеся нити, из которых я вытягивала энергию, чтобы спастись. От чего? Я не верила в каких-то сверхъестественных чудовищ, однако была убеждена в том, что сама одушевила собственное бессилие и слабость, воспользовалась какой-то галлюцинацией, чтобы заставить себя выжить любой ценой — даже ценой связи планеты драпсков с м'хиром.
Это был мой просчет. И теперь мне было страшно. Поэтому я вышла из комнаты, едва заметив, что дверь больше не заперта, и отправилась разыскивать своих драпсков.
Через некоторое время я начала сомневаться, что найду хоть кого-нибудь. Весь этаж словно вымер. Я решила, что спускаться в лифте в ночной сорочке — еще одном подарке драпсков — не стоит, и отправилась обратно в комнату, переодеться.
— Можно заодно и собраться, — произнесла я вслух, с виноватым облегчением вспомнив данное драпсками обещание отпустить меня сегодня.
Мне подарили похожий на коробку контейнер для вещей, хотя у меня их почти не было. Я сложила церемониальное платье, с улыбкой представив себе лицо Моргана, когда он увидит его, и бросила на дно. Потом взяла в руки маленькую шкатулку.
И опять отметила, какая она тяжелая. Интересно, как драпски перенесли часть м'хира в эту реальность? И зачем?
Я снова засунула шкатулку в карман, потом выложила на кровать платье. Я не могу взять и вот так сбежать, призналась я себе, ведь я не знаю, что произошло. Может, они все еще нуждаются в моей помощи. Это решение приняла Сийра Морган, та часть меня, которая, несмотря на невыносимое желание оказаться рядом с Джейсоном, отлично знала, какой выбор сделал бы он сам.
Я спустилась на лифте на первый этаж со странным чувством, как будто все это уже происходило. И холл, и выпуклые рестораны пустовали, как и коридор наверху. Судя по всему, я осталась одна во всем здании. Я бросилась к входной двери, уже начиная подозревать, что сотворила с драпсками нечто чудовищное.
Когда я переступила порог, то немедленно поняла: так оно и есть. Темное небо пламенело, будто охваченное пожаром, а платформа вместе с дорожками были буквально забиты драпсками с хохолками всевозможных цветов и оттенков, носившимися туда-сюда как безумные. К счастью, дорожки не двигались, а чашеобразные купе стояли пустыми, иначе не миновать бы беды. Да что они все, с ума посходили?
— Непостижимая! — выдохнули несколько тысяч окаймленных щупальцами ртов разом.
Небо мгновенно почернело, и я перестала что-либо видеть как раз в тот самый миг, когда мои потрясенные глаза заметили, что все драпски развернулись и устремились ко мне.
Вслепую я кое-как нащупала вход и пробралась обратно в отель. При мысли о несущейся на меня толпе горло мое перехватил ужас, и я бросилась закрывать дверь, но тут небо снова озарилось. Драпски тут же застыли на месте и дружно заколыхали хохолками.
— Фейерверки? — не веря своим глазам, проговорила я. Потом снова вернулась на улицу и задрала голову, чтобы лучше видеть. — Они запускают фейерверки.
— А вот и ты!
Капитан Макаири и еще четверо макиев отделились от толпы и поспешили ко мне. Когда они очутились достаточно близко, все пятеро протянули руки и принялись легонько похлопывать меня по предплечьям, как будто желали убедиться, что я настоящая.
— Мы тревожились, Непостижимая. Коупелап сказал, что ты проснешься, когда придет время. Ты отдохнула?
— Не совсем, — призналась я и поняла, что голос у меня и впрямь усталый. Потом обнаружила, что тоже похлопываю их в ответ по рукам, против чего драпски, судя по всему, ничуть не возражали. — Я беспокоилась, макии. Что произошло? Вы можете сказать, получилось у меня что-нибудь или нет?
Вся пятерка неудержимо закурлыкала. Я ожидала не совсем такой реакции, но она тем не менее в некотором роде меня обнадежила. Капитан Макаири успокоился первым.
— Идем с нами, Непостижимая. Мы как раз направляемся в один из Домов макиев — он совсем рядом, за этим зданием. Мы расскажем тебе, какое поистине неизмеримое благо ты совершила для всех драпсков.
Мне следовало бы догадаться, что Дом макиев окажется не чем иным, как драпскским вариантом таверны. Я позволила им ввести себя внутрь, где меня тут же окружило пурпурно-розовое море макиев, едва достававших мне до пояса. Пока я некоторое время напрасно оглядывалась по сторонам в поисках какого-нибудь сиденья, то успела заметить, что большинство из них уже присосалось к сосудам всевозможных форм и размеров — учитывая их щупальца, такой способ переносить напитки казался весьма разумным. Следствием этого была совершенно непривычная тишина, хотя довольно громко играла все та же мелодия из двух нот и слышался топот многих десятков ног.
— Дорогу Непостижимой!
Крик капитана Макайри — на общем диалекте из уважения ко мне, — к тому же подкрепленный потоком воздуха из принесенного с собой ручного фена, который он принялся направлять в разные концы зала, произвел поразительное воздействие: предо мной мгновенно образовалось пустое пространство. Я почувствовала себя в центре всеобщего внимания — как неверующий среди повернутых миссионеров.
Когда драпски принялись один за другим выражать мне свое почтение, не отрываясь причем от напитков, удерживаемых у их ртов щупальцами, я стала ощущать себя еще хуже.
Мне оставалось лишь поспешить вслед за капитаном Макайри к настоящему столу со стульями, которые тот отыскал у задней стенки, — возможно, их установили здесь на случай появления чужаков вроде меня. Каждый драпск, мимо которого я проходила, касался меня пальцами, совсем легонько, как будто я была чем-то вроде драгоценности, хрупкой, но неодолимо притягательной. Поскольку мои силы все еще не восстановились полностью, я блаженно опустилась на ближайшее сиденье, стараясь не замечать пристального внимания всех до единого присутствующих в этом зале.
— Сомбея, горячего, с теми пряностями, которые она любит, — рявкнул куда-то в пространство еще один Драпск. — Печенья, Непостижимая?
От одной мысли о печенье у меня потекли слюнки, так что я молча кивнула и только потом заметила имя, на общем диалекте нацарапанное на бирке у него на поясе.
— Мака. Как я рада тебя видеть, — сказала я, польщенная тем, что мои драпски не оставляют меня.
Мака выразил свою благодарность мимолетным прикосновением антеннок.
— Я тоже испытываю радость, Непостижимая. Ты всегда в нашем сердце. Мы, экипаж «Макморы», никогда в тебе не сомневались.
— А где Коупелап? — спросила я и завертела головой в надежде обнаружить где-нибудь знакомые желтые хохолки. Но их нигде не было видно.
— Скептики… изучают… спорят… ниакии… их численность… в результате… думают… — нестройным дуэтом бросились отвечать два других драпска. — Не шутки, — закончили они в один голос.
— Может быть, мне стоит пойти и поговорить с ними, — предложила я, но моя решимость тут же ослабла — мне принесли чашку с дымящимся сомбеем, причем напиток, судя по дивному аромату, обещал быть в точности таким, как я его любила. Да, драпски знали свое дело. И тут, словно для того, чтобы окончательно лишить меня воли, появилась тарелка со свежим печеньем, прослоенным моей любимой сладкой пастой.
— С другой стороны, — с набитым ртом пробормотала я, — можно еще капельку посидеть здесь. — Особенно если вы расскажете мне, что происходит.
ИНТЕРЛЮДИЯ
ГЛАВА 32
Это был мой просчет. И теперь мне было страшно. Поэтому я вышла из комнаты, едва заметив, что дверь больше не заперта, и отправилась разыскивать своих драпсков.
Через некоторое время я начала сомневаться, что найду хоть кого-нибудь. Весь этаж словно вымер. Я решила, что спускаться в лифте в ночной сорочке — еще одном подарке драпсков — не стоит, и отправилась обратно в комнату, переодеться.
— Можно заодно и собраться, — произнесла я вслух, с виноватым облегчением вспомнив данное драпсками обещание отпустить меня сегодня.
Мне подарили похожий на коробку контейнер для вещей, хотя у меня их почти не было. Я сложила церемониальное платье, с улыбкой представив себе лицо Моргана, когда он увидит его, и бросила на дно. Потом взяла в руки маленькую шкатулку.
И опять отметила, какая она тяжелая. Интересно, как драпски перенесли часть м'хира в эту реальность? И зачем?
Я снова засунула шкатулку в карман, потом выложила на кровать платье. Я не могу взять и вот так сбежать, призналась я себе, ведь я не знаю, что произошло. Может, они все еще нуждаются в моей помощи. Это решение приняла Сийра Морган, та часть меня, которая, несмотря на невыносимое желание оказаться рядом с Джейсоном, отлично знала, какой выбор сделал бы он сам.
Я спустилась на лифте на первый этаж со странным чувством, как будто все это уже происходило. И холл, и выпуклые рестораны пустовали, как и коридор наверху. Судя по всему, я осталась одна во всем здании. Я бросилась к входной двери, уже начиная подозревать, что сотворила с драпсками нечто чудовищное.
Когда я переступила порог, то немедленно поняла: так оно и есть. Темное небо пламенело, будто охваченное пожаром, а платформа вместе с дорожками были буквально забиты драпсками с хохолками всевозможных цветов и оттенков, носившимися туда-сюда как безумные. К счастью, дорожки не двигались, а чашеобразные купе стояли пустыми, иначе не миновать бы беды. Да что они все, с ума посходили?
— Непостижимая! — выдохнули несколько тысяч окаймленных щупальцами ртов разом.
Небо мгновенно почернело, и я перестала что-либо видеть как раз в тот самый миг, когда мои потрясенные глаза заметили, что все драпски развернулись и устремились ко мне.
Вслепую я кое-как нащупала вход и пробралась обратно в отель. При мысли о несущейся на меня толпе горло мое перехватил ужас, и я бросилась закрывать дверь, но тут небо снова озарилось. Драпски тут же застыли на месте и дружно заколыхали хохолками.
— Фейерверки? — не веря своим глазам, проговорила я. Потом снова вернулась на улицу и задрала голову, чтобы лучше видеть. — Они запускают фейерверки.
— А вот и ты!
Капитан Макаири и еще четверо макиев отделились от толпы и поспешили ко мне. Когда они очутились достаточно близко, все пятеро протянули руки и принялись легонько похлопывать меня по предплечьям, как будто желали убедиться, что я настоящая.
— Мы тревожились, Непостижимая. Коупелап сказал, что ты проснешься, когда придет время. Ты отдохнула?
— Не совсем, — призналась я и поняла, что голос у меня и впрямь усталый. Потом обнаружила, что тоже похлопываю их в ответ по рукам, против чего драпски, судя по всему, ничуть не возражали. — Я беспокоилась, макии. Что произошло? Вы можете сказать, получилось у меня что-нибудь или нет?
Вся пятерка неудержимо закурлыкала. Я ожидала не совсем такой реакции, но она тем не менее в некотором роде меня обнадежила. Капитан Макаири успокоился первым.
— Идем с нами, Непостижимая. Мы как раз направляемся в один из Домов макиев — он совсем рядом, за этим зданием. Мы расскажем тебе, какое поистине неизмеримое благо ты совершила для всех драпсков.
Мне следовало бы догадаться, что Дом макиев окажется не чем иным, как драпскским вариантом таверны. Я позволила им ввести себя внутрь, где меня тут же окружило пурпурно-розовое море макиев, едва достававших мне до пояса. Пока я некоторое время напрасно оглядывалась по сторонам в поисках какого-нибудь сиденья, то успела заметить, что большинство из них уже присосалось к сосудам всевозможных форм и размеров — учитывая их щупальца, такой способ переносить напитки казался весьма разумным. Следствием этого была совершенно непривычная тишина, хотя довольно громко играла все та же мелодия из двух нот и слышался топот многих десятков ног.
— Дорогу Непостижимой!
Крик капитана Макайри — на общем диалекте из уважения ко мне, — к тому же подкрепленный потоком воздуха из принесенного с собой ручного фена, который он принялся направлять в разные концы зала, произвел поразительное воздействие: предо мной мгновенно образовалось пустое пространство. Я почувствовала себя в центре всеобщего внимания — как неверующий среди повернутых миссионеров.
Когда драпски принялись один за другим выражать мне свое почтение, не отрываясь причем от напитков, удерживаемых у их ртов щупальцами, я стала ощущать себя еще хуже.
Мне оставалось лишь поспешить вслед за капитаном Макайри к настоящему столу со стульями, которые тот отыскал у задней стенки, — возможно, их установили здесь на случай появления чужаков вроде меня. Каждый драпск, мимо которого я проходила, касался меня пальцами, совсем легонько, как будто я была чем-то вроде драгоценности, хрупкой, но неодолимо притягательной. Поскольку мои силы все еще не восстановились полностью, я блаженно опустилась на ближайшее сиденье, стараясь не замечать пристального внимания всех до единого присутствующих в этом зале.
— Сомбея, горячего, с теми пряностями, которые она любит, — рявкнул куда-то в пространство еще один Драпск. — Печенья, Непостижимая?
От одной мысли о печенье у меня потекли слюнки, так что я молча кивнула и только потом заметила имя, на общем диалекте нацарапанное на бирке у него на поясе.
— Мака. Как я рада тебя видеть, — сказала я, польщенная тем, что мои драпски не оставляют меня.
Мака выразил свою благодарность мимолетным прикосновением антеннок.
— Я тоже испытываю радость, Непостижимая. Ты всегда в нашем сердце. Мы, экипаж «Макморы», никогда в тебе не сомневались.
— А где Коупелап? — спросила я и завертела головой в надежде обнаружить где-нибудь знакомые желтые хохолки. Но их нигде не было видно.
— Скептики… изучают… спорят… ниакии… их численность… в результате… думают… — нестройным дуэтом бросились отвечать два других драпска. — Не шутки, — закончили они в один голос.
— Может быть, мне стоит пойти и поговорить с ними, — предложила я, но моя решимость тут же ослабла — мне принесли чашку с дымящимся сомбеем, причем напиток, судя по дивному аромату, обещал быть в точности таким, как я его любила. Да, драпски знали свое дело. И тут, словно для того, чтобы окончательно лишить меня воли, появилась тарелка со свежим печеньем, прослоенным моей любимой сладкой пастой.
— С другой стороны, — с набитым ртом пробормотала я, — можно еще капельку посидеть здесь. — Особенно если вы расскажете мне, что происходит.
ИНТЕРЛЮДИЯ
Барэк покачал головой, совершенно уверенный, что больше никогда в жизни не сможет проглотить ни кусочка.
— Не стесняйтесь, — любезно сказал он блюстительнице. — Я уже поел.
Коммандер Боумен приподняла бровь.
— Рано вы, — заметила она и отправила в рот еще одну ложку какой-то зеленой каши. — А я-то себя считала ранней пташкой. Что, не спится? Или клановцы вообще могут не спать?
Садд Сарк против воли улыбнулся. Эта женщина что, ни на миг не забывает о необходимости выуживать из собеседника информацию? Даже сейчас, когда на Плексис и пристыкованных к ней кораблях до наступления станционного дня оставался еще час, глаза блюстительницы все так же поблескивали любопытством.
— Ну отчего же, мы спим, — сообщил он. — Судя по всему, даже больше вашего.
— Гм, — отозвалась Боумен с набитым ртом.
Клановец бросил взгляд еще на одного участника этой сцены.
Рассел Терк, прислонившийся к стене кухонного отсека, похоже, тоже не был голоден, или же, как иногда подозревал Барэк, на самом деле был роботом и не нуждался ни в еде, ни в отдыхе. Тем более что внешность у него вполне соответствовала этому предположению — униформа с трудом сходилась на богатырской груди и широченных плечах. Бесцветные мягкие волосы обрамляли лицо, черты которого выглядели так, будто работавший над ними скульптор наметил их лишь вчерне, а закончить отчего-то не посчитал нужным. Немигающие глаза, в настоящее время прикованные к садд Сарку, казались двумя осколками холодного камня.
«В общем, — пришел к выводу клановец, — на дипломата он не похож».
Манеры человека тоже были далеки от дипломатических. Видя, что начальница полностью поглощена едой, Терк вдруг брякнул:
— Так куда все-таки отправился Морган? Разве Гвидо не знает об этом? Или он тебе не сказал?
— А разве в станционных документах не зарегистрирован пункт назначения «Лиса»? — парировал Барэк.
Боумен промокнула губы салфеткой.
— Плексис отличается прискорбной склонностью скрывать информацию о вылетах, хом садд Сарк, — ответила она с неприкрытым неудовольствием. — Они, видите ли, не считают себя космопортом и полагают, будто на подобном основании могут обращаться с этой информацией, как им заблагорассудится.
— Мы не даем взяток, — пояснил Терк, и его и без того низкий голос перешел на рык.
У клановца хватило ума не усмехнуться.
— Ответ на ваш вопрос, констебль, — нет. Я не знаю, куда отправился Джейсон Морган. Его друг, каресианин, может, и знает это, но, думаю, с ним вам повезет не больше, чем с Плексис.
Он склонил голову набок и принялся разглядывать эту парочку людей. Они не могли ничего узнать о Луамере. Тогда откуда такой внезапный интерес к Моргану?
— Вы говорили, что разыскиваете телепатов, которые напали на меня вчера. Какое отношение к ним имеет Морган? Если, конечно, не считать того, что он тоже телепат, — добавил садд Сарк, совершенно уверенный: блюстителям известно об Избраннике Сийры не только это, но и еще очень многое.
Коммандер Боумен отодвинула тарелку, хотя та не опустела еще даже наполовину. Кивнула Терку, который тут же подошел к двери и запер ее. Люди знали, что клановец может покинуть комнату в любой миг, так что эта мера предосторожности предназначалась не для него.
— Не люблю, когда меня прерывают, — ответила блюстительница на невысказанный вопрос Барэка, в очередной раз неприятно поразив его своей интуицией.
— Я все больше убеждаюсь, что у нас неприятности, хом садд Сарк, и весьма серьезные, — продолжила она, сложив пальцы рук домиком и внимательно разглядывая их пронзительными, ничего не упускающими глазами. — Но прежде всего вы можете — как бы это сказать? — защитить нас от телепатического прослушивания?
Барэк вздрогнул и невольно проверил свою защиту. Она, разумеется, находилась на месте, хотя здесь его мыслям ничто особенно не грозило.
— От человеческого? — уточнил он и получил в ответ кивок. — Да. Само собой.
Губы Боумен дрогнули — вероятно, ее позабавило прозвучавшее в голосе клановца превосходство.
— Прошу прощения за вопрос, но в последнее время это стало актуально. Терк? Почему ты не посвятил нашего гостя в некоторые подробности… э-э… расследования?
Констебль бросил на стол перед Барэком лист пластика, покрытый какими-то записями.
— Начали исчезать человеческие телепаты, — без предисловий начал он и кивнул на лист. — За семь недель мы потеряли семерых из нашего подразделения. Ходят слухи, хотя мы не можем их ни подтвердить, ни опровергнуть, что исчезают и гражданские тоже. Все основное — здесь.
Садд Сарк придвинул к себе лист и принялся знакомиться с содержанием сделанных четким, разборчивым почерком записей. В списке было два с лишним десятка имен, связанных одним сразу же бросающимся в глаза обстоятельством.
— Все до единого — мужчины. Я думал, среди ваших женщин тоже есть наделенные даром телепатии.
Клановец был очень горд тем, как произнес это: как будто у людей могло быть хоть какое-то подобие того, что понималось под Даром у его народа. Он очень надеялся, что Морган — единственное исключение.
— Мы заметили.
Барэк нахмурился:
— На что вы намекаете? Что на меня напали именно поэтому? Кто-то похищает мужчин-телепатов — людей, а теперь, после покушения на меня, и не только людей? Я бы на их месте не стал так делать.
Боумен покачала головой:
— Нет, сомневаюсь, чтобы Сорл и его группа пытались захватить вас по тем же самым причинам, хом садд Сарк.
— Вы их знаете? —Как Барэк ни старался, ему не удалось сдержать возмущения. — Значит, они уже арестованы?
— Нет, и не будут, если ты не выдвинешь обвинение против Плексис, — с каменным лицом ответил Терк. — Мы имеем дело только с видами, подписавшими Торговый пакт, не забывай.
— Как можно забыть, если вы то и дело напоминаете мне об этом?
— Господа, — невозмутимо прервала их сердитую перепалку блюстительница. — У нас есть чем заняться, если вы не возражаете.
Клановец сделал жест примирения, и Терк, отодвинув стул, в конце концов уселся. Атмосфера слегка разрядилась.
— Так-то лучше, — одобрительно кивнула Боумен. Внезапно ее голос посуровел. — Итак, мы имеем некоторое количество пропавших человеческих телепатов. Затем еще эта поистине безрассудная попытка похитить вас, хом садд Сарк, которую осуществили несколько оставшихся в этом квадранте телепатов-людей. На мой взгляд, это предполагает возможную причину и следствие.
— Вы считаете, что ваши телепаты обвиняют Клан, — заключил садд Сарк, хорошенько обдумав всю эту информацию. — Неужели столь многие из них знают, что мы существуем? — удивился он вслух.
— Ты же знаешь, что болтают. Что знает один телепат, знают все, — с кривой улыбкой вставил констебль Терк.
Боумен бросила на него сердитый взгляд, и он умолк.
— Насколько я знаю, телепаты не делятся друг с другом информацией. У них вообще нет почти ничего общего, не считая склонности к психическим расстройствам, если они не прошли специального обучения. Но эта угроза объединила тех, кто знаком друг с другом. Известно ли им о Клане? — повторила она вопрос клановца, — Слухи ходили всегда. Если они хотели разузнать о вас побольше, трудности бы это не представило.
— Если теперь вы собираетесь спросить у меня, правы ли они в своих подозрениях, — спокойно проговорил Барэк, — этого я сказать не смогу.
Большие руки Терка легли на стол.
— Не сможешь или не захочешь?
— Не смогу, — с нажимом повторил клановец. — Я уже говорил. Я — изгнанник. Но даже если бы я им не был, кому, как не вам, знать, что Совет никогда не раскрывает своих планов — и в особенности тем, кто носит перед именем приставку садд. — Барэк встретился с Боумен глазами, жалея, что никак не может убедить ее — на этот раз он говорит правду. Насколько же легче было общаться с клановцами! — Я понятия не имею, зачем Совету вообще могло понадобиться связываться с вашими телепатами. У них куда меньше силы, чем у самого слабого из нас. Они не представляют никакой угрозы и никакой ценности.
«Разве что, — откровенно прибавил про себя клановец, — при необходимости манипулировать их сознанием легче легкого».
— Хм. Боюсь, чтобы убедить тех, кто действует на Плексис, одного вашего мнения может оказаться недостаточно. Вам лучше бы поостеречься, хом садд Сарк.
— Именно так я и поступлю, — горячо заверил садд Сарк. — Это все, что вам от меня было нужно?
Блюстительница на миг заколебалась. Когда Терк подал было голос, она приложила палец к губам.
— Ну? — поторопил их Барэк. — Вы обещали обмен информацией. Жаль, что я могу поделиться лишь такой малостью, но, с другой стороны, похоже, вам есть лишь немногим больше что предложить мне в ответ. Повторяю еще раз: я не успел застать Моргана до отлета с Плексис и ничего не знаю о том, почему пропадают ваши телепаты. Кстати, благодарю вас за весьма своевременное появление, констебль. У меня все. Мы закончили?
— Не совсем. — Глаза Боумен блеснули. Клановец хорошо знал этот взгляд, смесь довольства и хищной радости. — Расскажите-ка мне вот что. Что вам известно о расе, называемой драпсками, хом садд Сарк?
— Не стесняйтесь, — любезно сказал он блюстительнице. — Я уже поел.
Коммандер Боумен приподняла бровь.
— Рано вы, — заметила она и отправила в рот еще одну ложку какой-то зеленой каши. — А я-то себя считала ранней пташкой. Что, не спится? Или клановцы вообще могут не спать?
Садд Сарк против воли улыбнулся. Эта женщина что, ни на миг не забывает о необходимости выуживать из собеседника информацию? Даже сейчас, когда на Плексис и пристыкованных к ней кораблях до наступления станционного дня оставался еще час, глаза блюстительницы все так же поблескивали любопытством.
— Ну отчего же, мы спим, — сообщил он. — Судя по всему, даже больше вашего.
— Гм, — отозвалась Боумен с набитым ртом.
Клановец бросил взгляд еще на одного участника этой сцены.
Рассел Терк, прислонившийся к стене кухонного отсека, похоже, тоже не был голоден, или же, как иногда подозревал Барэк, на самом деле был роботом и не нуждался ни в еде, ни в отдыхе. Тем более что внешность у него вполне соответствовала этому предположению — униформа с трудом сходилась на богатырской груди и широченных плечах. Бесцветные мягкие волосы обрамляли лицо, черты которого выглядели так, будто работавший над ними скульптор наметил их лишь вчерне, а закончить отчего-то не посчитал нужным. Немигающие глаза, в настоящее время прикованные к садд Сарку, казались двумя осколками холодного камня.
«В общем, — пришел к выводу клановец, — на дипломата он не похож».
Манеры человека тоже были далеки от дипломатических. Видя, что начальница полностью поглощена едой, Терк вдруг брякнул:
— Так куда все-таки отправился Морган? Разве Гвидо не знает об этом? Или он тебе не сказал?
— А разве в станционных документах не зарегистрирован пункт назначения «Лиса»? — парировал Барэк.
Боумен промокнула губы салфеткой.
— Плексис отличается прискорбной склонностью скрывать информацию о вылетах, хом садд Сарк, — ответила она с неприкрытым неудовольствием. — Они, видите ли, не считают себя космопортом и полагают, будто на подобном основании могут обращаться с этой информацией, как им заблагорассудится.
— Мы не даем взяток, — пояснил Терк, и его и без того низкий голос перешел на рык.
У клановца хватило ума не усмехнуться.
— Ответ на ваш вопрос, констебль, — нет. Я не знаю, куда отправился Джейсон Морган. Его друг, каресианин, может, и знает это, но, думаю, с ним вам повезет не больше, чем с Плексис.
Он склонил голову набок и принялся разглядывать эту парочку людей. Они не могли ничего узнать о Луамере. Тогда откуда такой внезапный интерес к Моргану?
— Вы говорили, что разыскиваете телепатов, которые напали на меня вчера. Какое отношение к ним имеет Морган? Если, конечно, не считать того, что он тоже телепат, — добавил садд Сарк, совершенно уверенный: блюстителям известно об Избраннике Сийры не только это, но и еще очень многое.
Коммандер Боумен отодвинула тарелку, хотя та не опустела еще даже наполовину. Кивнула Терку, который тут же подошел к двери и запер ее. Люди знали, что клановец может покинуть комнату в любой миг, так что эта мера предосторожности предназначалась не для него.
— Не люблю, когда меня прерывают, — ответила блюстительница на невысказанный вопрос Барэка, в очередной раз неприятно поразив его своей интуицией.
— Я все больше убеждаюсь, что у нас неприятности, хом садд Сарк, и весьма серьезные, — продолжила она, сложив пальцы рук домиком и внимательно разглядывая их пронзительными, ничего не упускающими глазами. — Но прежде всего вы можете — как бы это сказать? — защитить нас от телепатического прослушивания?
Барэк вздрогнул и невольно проверил свою защиту. Она, разумеется, находилась на месте, хотя здесь его мыслям ничто особенно не грозило.
— От человеческого? — уточнил он и получил в ответ кивок. — Да. Само собой.
Губы Боумен дрогнули — вероятно, ее позабавило прозвучавшее в голосе клановца превосходство.
— Прошу прощения за вопрос, но в последнее время это стало актуально. Терк? Почему ты не посвятил нашего гостя в некоторые подробности… э-э… расследования?
Констебль бросил на стол перед Барэком лист пластика, покрытый какими-то записями.
— Начали исчезать человеческие телепаты, — без предисловий начал он и кивнул на лист. — За семь недель мы потеряли семерых из нашего подразделения. Ходят слухи, хотя мы не можем их ни подтвердить, ни опровергнуть, что исчезают и гражданские тоже. Все основное — здесь.
Садд Сарк придвинул к себе лист и принялся знакомиться с содержанием сделанных четким, разборчивым почерком записей. В списке было два с лишним десятка имен, связанных одним сразу же бросающимся в глаза обстоятельством.
— Все до единого — мужчины. Я думал, среди ваших женщин тоже есть наделенные даром телепатии.
Клановец был очень горд тем, как произнес это: как будто у людей могло быть хоть какое-то подобие того, что понималось под Даром у его народа. Он очень надеялся, что Морган — единственное исключение.
— Мы заметили.
Барэк нахмурился:
— На что вы намекаете? Что на меня напали именно поэтому? Кто-то похищает мужчин-телепатов — людей, а теперь, после покушения на меня, и не только людей? Я бы на их месте не стал так делать.
Боумен покачала головой:
— Нет, сомневаюсь, чтобы Сорл и его группа пытались захватить вас по тем же самым причинам, хом садд Сарк.
— Вы их знаете? —Как Барэк ни старался, ему не удалось сдержать возмущения. — Значит, они уже арестованы?
— Нет, и не будут, если ты не выдвинешь обвинение против Плексис, — с каменным лицом ответил Терк. — Мы имеем дело только с видами, подписавшими Торговый пакт, не забывай.
— Как можно забыть, если вы то и дело напоминаете мне об этом?
— Господа, — невозмутимо прервала их сердитую перепалку блюстительница. — У нас есть чем заняться, если вы не возражаете.
Клановец сделал жест примирения, и Терк, отодвинув стул, в конце концов уселся. Атмосфера слегка разрядилась.
— Так-то лучше, — одобрительно кивнула Боумен. Внезапно ее голос посуровел. — Итак, мы имеем некоторое количество пропавших человеческих телепатов. Затем еще эта поистине безрассудная попытка похитить вас, хом садд Сарк, которую осуществили несколько оставшихся в этом квадранте телепатов-людей. На мой взгляд, это предполагает возможную причину и следствие.
— Вы считаете, что ваши телепаты обвиняют Клан, — заключил садд Сарк, хорошенько обдумав всю эту информацию. — Неужели столь многие из них знают, что мы существуем? — удивился он вслух.
— Ты же знаешь, что болтают. Что знает один телепат, знают все, — с кривой улыбкой вставил констебль Терк.
Боумен бросила на него сердитый взгляд, и он умолк.
— Насколько я знаю, телепаты не делятся друг с другом информацией. У них вообще нет почти ничего общего, не считая склонности к психическим расстройствам, если они не прошли специального обучения. Но эта угроза объединила тех, кто знаком друг с другом. Известно ли им о Клане? — повторила она вопрос клановца, — Слухи ходили всегда. Если они хотели разузнать о вас побольше, трудности бы это не представило.
— Если теперь вы собираетесь спросить у меня, правы ли они в своих подозрениях, — спокойно проговорил Барэк, — этого я сказать не смогу.
Большие руки Терка легли на стол.
— Не сможешь или не захочешь?
— Не смогу, — с нажимом повторил клановец. — Я уже говорил. Я — изгнанник. Но даже если бы я им не был, кому, как не вам, знать, что Совет никогда не раскрывает своих планов — и в особенности тем, кто носит перед именем приставку садд. — Барэк встретился с Боумен глазами, жалея, что никак не может убедить ее — на этот раз он говорит правду. Насколько же легче было общаться с клановцами! — Я понятия не имею, зачем Совету вообще могло понадобиться связываться с вашими телепатами. У них куда меньше силы, чем у самого слабого из нас. Они не представляют никакой угрозы и никакой ценности.
«Разве что, — откровенно прибавил про себя клановец, — при необходимости манипулировать их сознанием легче легкого».
— Хм. Боюсь, чтобы убедить тех, кто действует на Плексис, одного вашего мнения может оказаться недостаточно. Вам лучше бы поостеречься, хом садд Сарк.
— Именно так я и поступлю, — горячо заверил садд Сарк. — Это все, что вам от меня было нужно?
Блюстительница на миг заколебалась. Когда Терк подал было голос, она приложила палец к губам.
— Ну? — поторопил их Барэк. — Вы обещали обмен информацией. Жаль, что я могу поделиться лишь такой малостью, но, с другой стороны, похоже, вам есть лишь немногим больше что предложить мне в ответ. Повторяю еще раз: я не успел застать Моргана до отлета с Плексис и ничего не знаю о том, почему пропадают ваши телепаты. Кстати, благодарю вас за весьма своевременное появление, констебль. У меня все. Мы закончили?
— Не совсем. — Глаза Боумен блеснули. Клановец хорошо знал этот взгляд, смесь довольства и хищной радости. — Расскажите-ка мне вот что. Что вам известно о расе, называемой драпсками, хом садд Сарк?
ГЛАВА 32
Теперь, оглядываясь назад, я готова признать, что, пожалуй, позволила ликованию якобы опьяненных драпсков закрыть мне глаза на кое-какие потенциальные последствия, на которые в противном случае я могла бы обратить более пристальное внимание. Но к тому времени я провела в Доме макиев уже несколько часов, принимая целые делегации этих маленьких существ, у которых не было иного желания, кроме как благоговейно коснуться своей Непостижимой, и мне трудно было заставить себя не забывать, что это те же самые создания, которые держали меня под замком до тех пор, пока я не согласилась помочь им.
Вокруг царила та атмосфера, которая подвигает совершенно здравомыслящих во всем остальном существ ни с того ни с сего вытатуировать на коже имена своих мимолетных возлюбленных.
Именно она была виновата в том, что происходило сейчас. Меня окружали исполненные ожидания безмолвные драпски, благоговейно колышущие хохолками. Маленькие ручки то и дело похлопывали меня, побуждая действовать. Я уставилась взглядом на стоявшее передо мной блюдо и задумалась, в своем ли я уме.
— Торопись, Непостижимая, — сказал кто-то. — Они остаются свежими совсем недолго.
«Вообще-то я ничем не рискую», — подумала я, подавив подступающую к горлу тошноту. Подцепила первый из двух ярко-красных щупальцев, которые любезно пожертвовал в мою пользу капитан Макайри — впрочем, жертва была недолговременной: с того момента, когда он передал мне блюдо, на месте старых уже успели отрасти новые, такие же шишковатые. Сброшенные щупальца сжались и стали размером с мой большой палец каждое, но, как я успела заметить, остались пугающе теплыми. Я зажмурилась и отправила одно из них в рот под дружный рев зрителей:
— Макии! Макии!
«Незрелый никник, пожалуй, на вкус ничем не лучше», — пришла я к выводу. На зуб щупальца казались резина резиной, но мне так или иначе предстояло их выплевывать. Пытаясь не думать о происхождении предмета, который я так усердно пережевывала, я открыла глаза и успокаивающе кивнула своим спутникам:
— Следующее!
Я вытащила это лакомство изо рта со всем возможным изяществом и положила его на тарелку, стараясь не приглядываться к нему. Однако все же успела заметить, что красный цвет сошел. Теперь я уже знала, чего ожидать, поэтому второе щупальце прошло легче.
Когда с этим было покончено и тарелку, к моей безмерной радости, унесли, я оглядела моих ликующих хозяев с восторженным чувством преодоления межрасового барьера.
— Все? Церемония уже закончилась? —поинтересовалась я с невинным видом.
Мака вытащил из своего инструментального пояса что-то похожее на ножницы, а капитан Макайри тем временем извлек из пола с другой стороны стола сиденье, и перед ним поставили пустую чистую тарелку. Я зажала руки между коленями и спрятала пальцы в кулаки.
— Вы ведь не предлагаете отрезать мне что-нибудь в ответ, надеюсь? — спросила я с поразительным, на мой взгляд, самообладанием. — Думаю, со мной это не сработает.
Со стороны драпсков, конечно, было очень мило пригласить меня поучаствовать в этой чуточку видоизмененной церемонии их празднества, тем самым символически принимая меня в их племя, но я была не готова жертвовать чем-нибудь невосстановимым.
— Пряди волос будет вполне достаточно.
— А! — сказала я с умным видом, как будто так и предполагала все это время.
Судя по приглушенному курлыканью из задних рядов, драпски отлично поняли, чего именно я опасалась. Я не удержалась от ухмылки. Чтобы совладать с негодующей растительностью, потребовались наши объединенные усилия — волосы Избравшей отличались завидной подвижностью, в особенности, как я обнаружила, когда на горизонте объявлялись ножницы.
Капитан Макайри оглядел холмик огненно-рыжих кудрей, лежащих перед ним на блюде, и его хохолки заметно сникли. Пожалуй, я ему сочувствовала — думаю, несколько минут назад вид у меня самой был ничуть не лучше. Но это не помешало мне скандировать вместе со всеми остальными: «Макии! Макии!» — до тех пор, пока бедняга не запихнул волосы в рот и не принялся их жевать. Судя по скорости, с которой он заработал челюстями и выплюнул маленький мокрый комок обратно, я предположила, что мои кудри оказались на вкус куда гаже его щупальцев.
«Все-таки есть еще на свете справедливость», — подумала я злорадно.
Антеннки Коупелапа шевельнулись, потом наклонились в мою сторону.
— Что ты наделала? — закричал он, и его антеннки возмущенно встали торчком.
Я-то как раз надеялась получить какое-нибудь объяснение этому от него, поскольку макии так развеселились, что, похоже, толку от них было все равно не добиться.
Но, похоже, в тот миг, когда меня ввели в миниатюрный амфитеатрик, скептика что-то расстроило. Остальные драпски, среди которых были скептики, ниакии и хеерии, оторвались от своих приборов и повернулись в нашем направлении. Одна за другой их антеннки приняли то же положение, что и у Коупелапа.
Внезапно меня охватило скверное предчувствие, и я повернулась к капитану Макайри. Его щупальца, включая и те два, что еще не успели отрасти полностью, были крепко зажаты во рту.
«Ой-ёй-ёй», — подумала я. Вслух же, не теряя самообладания, спросила:
— А что я наделала?
Скептик отпихнул Макайри в сторону — если не считать достопамятного хоккейного матча, я еще не видела, чтобы драпски применяли друг к другу физическую силу. Потом легонько похлопал меня рукой, в то время как его хохолки прикасались к моему лицу и плечам.
— Что ж, все уже сделано, верно? — возвестил он нарочито грубоватым тоном, отошел от меня и вернулся к панели, над которой колдовал, когда я вошла.
Остальные драпски так и остались стоять навытяжку.
— Что именно сделано? — потребовала я ответа.
Теперь я уже ожидала чего угодно.
— Ты — макий, — буднично пояснил один из хеериев. — Ты совершила ипстсу. Мы все это ощущаем.
Я поняла, что краснею.
— Ну, — призналась я с таким чувством, как будто совершила что-то преступное или непристойное, — там было празднество и какая-то церемония. Мне не сказали, как она называется. — Я уставилась на свои руки, ожидая увидеть на них щупальца или пурпурно-розовую окраску макиев. — Откуда вы знаете? — спросила я подозрительно.
Капитан Макайри курлыкнул — возможно, подумала я мрачно, он все еще находился под действием интоксикантов, которые принимал в Доме макиев.
— Они просто завидуют. Ты несешь в себе вкус своего племени, Сийра Морган из макиев, и будешь нести всю свою жизнь. Они досадуют, что не совершили с тобой ипстсу первыми. Но теперь все драпски признают твое место в нашем племени.
«Замечательно», — сказала я себе, недоумевая, как это я не догадалась, к каким последствиям приведет проглатывание молекул такого ориентированного на обоняние вида, как этот. Но все же макии нравились мне. Если они хотели заявить свои права на меня, я не собиралась оспаривать их — даже если бы могла.
Похоже, от такой дерзости макия остальные драпски утратили дар речи. Один Коупелап что-то буркнул себе под нос, демонстративно обернувшись ко мне спиной. Не обращая внимания ни на кого другого, я подошла к нему и коснулась его руки.
— Скептик Коупелап, — сказала я негромко. — Уж ты-то, как никто другой, должен понимать, что я сделала это не ради того, чтобы принизить кого-либо из драпсков. Макии праздновали свою победу, и это… произошло. Если бы я знала…
Коупелап курлыкнул, тихо и печально:
— Да, Непостижимая. Похоже, ты только и делаешь, что торопишь события. — Его антеннки с трудом распрямились, приняв более радостное положение, и я с облегчением увидела, что все остальные драпски практически сразу же последовали его примеру. — Как произошло и здесь.
Ага.
— Я очень беспокоилась, как все прошло, — призналась я и уселась рядышком с Коупелапом на скамеечку, которая любезно ткнулась сзади мне в колени. — Макии не сказали мне ничего, кроме того, что они — и, похоже, весь город, кроме разве что вас, — я обвела зал рукой, — празднует какую-то победу. — Я обхватила колени руками. — Откровенно говоря, я не помню никакой победы.
Левертап подошел к нам, а все остальные драпски вернулись к работе. Капитан Макайри устроился на сиденье у двери, что-то довольно мурлыча себе под нос.
— Для племен в целом и для множества отдельных индивидуумов ты достигла большего, чем мы осмеливались надеяться, Непостижимая, — серьезно проговорил главный скептик. — И при этом ужасно рисковала собой.
— Чего такого я достигла? — Я вспомнила связи, которые установила между Драпскией и м'хиром, и те, что разрушила, когда пыталась спастись. — Что я, по-вашему, сделала?
Левертап поднял руки с широко растопыренными пальцами и снова опустил их вниз, словно собирая что-то невидимое. Причем изобразил, на мой взгляд, довольно точно.
Вокруг царила та атмосфера, которая подвигает совершенно здравомыслящих во всем остальном существ ни с того ни с сего вытатуировать на коже имена своих мимолетных возлюбленных.
Именно она была виновата в том, что происходило сейчас. Меня окружали исполненные ожидания безмолвные драпски, благоговейно колышущие хохолками. Маленькие ручки то и дело похлопывали меня, побуждая действовать. Я уставилась взглядом на стоявшее передо мной блюдо и задумалась, в своем ли я уме.
— Торопись, Непостижимая, — сказал кто-то. — Они остаются свежими совсем недолго.
«Вообще-то я ничем не рискую», — подумала я, подавив подступающую к горлу тошноту. Подцепила первый из двух ярко-красных щупальцев, которые любезно пожертвовал в мою пользу капитан Макайри — впрочем, жертва была недолговременной: с того момента, когда он передал мне блюдо, на месте старых уже успели отрасти новые, такие же шишковатые. Сброшенные щупальца сжались и стали размером с мой большой палец каждое, но, как я успела заметить, остались пугающе теплыми. Я зажмурилась и отправила одно из них в рот под дружный рев зрителей:
— Макии! Макии!
«Незрелый никник, пожалуй, на вкус ничем не лучше», — пришла я к выводу. На зуб щупальца казались резина резиной, но мне так или иначе предстояло их выплевывать. Пытаясь не думать о происхождении предмета, который я так усердно пережевывала, я открыла глаза и успокаивающе кивнула своим спутникам:
— Следующее!
Я вытащила это лакомство изо рта со всем возможным изяществом и положила его на тарелку, стараясь не приглядываться к нему. Однако все же успела заметить, что красный цвет сошел. Теперь я уже знала, чего ожидать, поэтому второе щупальце прошло легче.
Когда с этим было покончено и тарелку, к моей безмерной радости, унесли, я оглядела моих ликующих хозяев с восторженным чувством преодоления межрасового барьера.
— Все? Церемония уже закончилась? —поинтересовалась я с невинным видом.
Мака вытащил из своего инструментального пояса что-то похожее на ножницы, а капитан Макайри тем временем извлек из пола с другой стороны стола сиденье, и перед ним поставили пустую чистую тарелку. Я зажала руки между коленями и спрятала пальцы в кулаки.
— Вы ведь не предлагаете отрезать мне что-нибудь в ответ, надеюсь? — спросила я с поразительным, на мой взгляд, самообладанием. — Думаю, со мной это не сработает.
Со стороны драпсков, конечно, было очень мило пригласить меня поучаствовать в этой чуточку видоизмененной церемонии их празднества, тем самым символически принимая меня в их племя, но я была не готова жертвовать чем-нибудь невосстановимым.
— Пряди волос будет вполне достаточно.
— А! — сказала я с умным видом, как будто так и предполагала все это время.
Судя по приглушенному курлыканью из задних рядов, драпски отлично поняли, чего именно я опасалась. Я не удержалась от ухмылки. Чтобы совладать с негодующей растительностью, потребовались наши объединенные усилия — волосы Избравшей отличались завидной подвижностью, в особенности, как я обнаружила, когда на горизонте объявлялись ножницы.
Капитан Макайри оглядел холмик огненно-рыжих кудрей, лежащих перед ним на блюде, и его хохолки заметно сникли. Пожалуй, я ему сочувствовала — думаю, несколько минут назад вид у меня самой был ничуть не лучше. Но это не помешало мне скандировать вместе со всеми остальными: «Макии! Макии!» — до тех пор, пока бедняга не запихнул волосы в рот и не принялся их жевать. Судя по скорости, с которой он заработал челюстями и выплюнул маленький мокрый комок обратно, я предположила, что мои кудри оказались на вкус куда гаже его щупальцев.
«Все-таки есть еще на свете справедливость», — подумала я злорадно.
Антеннки Коупелапа шевельнулись, потом наклонились в мою сторону.
— Что ты наделала? — закричал он, и его антеннки возмущенно встали торчком.
Я-то как раз надеялась получить какое-нибудь объяснение этому от него, поскольку макии так развеселились, что, похоже, толку от них было все равно не добиться.
Но, похоже, в тот миг, когда меня ввели в миниатюрный амфитеатрик, скептика что-то расстроило. Остальные драпски, среди которых были скептики, ниакии и хеерии, оторвались от своих приборов и повернулись в нашем направлении. Одна за другой их антеннки приняли то же положение, что и у Коупелапа.
Внезапно меня охватило скверное предчувствие, и я повернулась к капитану Макайри. Его щупальца, включая и те два, что еще не успели отрасти полностью, были крепко зажаты во рту.
«Ой-ёй-ёй», — подумала я. Вслух же, не теряя самообладания, спросила:
— А что я наделала?
Скептик отпихнул Макайри в сторону — если не считать достопамятного хоккейного матча, я еще не видела, чтобы драпски применяли друг к другу физическую силу. Потом легонько похлопал меня рукой, в то время как его хохолки прикасались к моему лицу и плечам.
— Что ж, все уже сделано, верно? — возвестил он нарочито грубоватым тоном, отошел от меня и вернулся к панели, над которой колдовал, когда я вошла.
Остальные драпски так и остались стоять навытяжку.
— Что именно сделано? — потребовала я ответа.
Теперь я уже ожидала чего угодно.
— Ты — макий, — буднично пояснил один из хеериев. — Ты совершила ипстсу. Мы все это ощущаем.
Я поняла, что краснею.
— Ну, — призналась я с таким чувством, как будто совершила что-то преступное или непристойное, — там было празднество и какая-то церемония. Мне не сказали, как она называется. — Я уставилась на свои руки, ожидая увидеть на них щупальца или пурпурно-розовую окраску макиев. — Откуда вы знаете? — спросила я подозрительно.
Капитан Макайри курлыкнул — возможно, подумала я мрачно, он все еще находился под действием интоксикантов, которые принимал в Доме макиев.
— Они просто завидуют. Ты несешь в себе вкус своего племени, Сийра Морган из макиев, и будешь нести всю свою жизнь. Они досадуют, что не совершили с тобой ипстсу первыми. Но теперь все драпски признают твое место в нашем племени.
«Замечательно», — сказала я себе, недоумевая, как это я не догадалась, к каким последствиям приведет проглатывание молекул такого ориентированного на обоняние вида, как этот. Но все же макии нравились мне. Если они хотели заявить свои права на меня, я не собиралась оспаривать их — даже если бы могла.
Похоже, от такой дерзости макия остальные драпски утратили дар речи. Один Коупелап что-то буркнул себе под нос, демонстративно обернувшись ко мне спиной. Не обращая внимания ни на кого другого, я подошла к нему и коснулась его руки.
— Скептик Коупелап, — сказала я негромко. — Уж ты-то, как никто другой, должен понимать, что я сделала это не ради того, чтобы принизить кого-либо из драпсков. Макии праздновали свою победу, и это… произошло. Если бы я знала…
Коупелап курлыкнул, тихо и печально:
— Да, Непостижимая. Похоже, ты только и делаешь, что торопишь события. — Его антеннки с трудом распрямились, приняв более радостное положение, и я с облегчением увидела, что все остальные драпски практически сразу же последовали его примеру. — Как произошло и здесь.
Ага.
— Я очень беспокоилась, как все прошло, — призналась я и уселась рядышком с Коупелапом на скамеечку, которая любезно ткнулась сзади мне в колени. — Макии не сказали мне ничего, кроме того, что они — и, похоже, весь город, кроме разве что вас, — я обвела зал рукой, — празднует какую-то победу. — Я обхватила колени руками. — Откровенно говоря, я не помню никакой победы.
Левертап подошел к нам, а все остальные драпски вернулись к работе. Капитан Макайри устроился на сиденье у двери, что-то довольно мурлыча себе под нос.
— Для племен в целом и для множества отдельных индивидуумов ты достигла большего, чем мы осмеливались надеяться, Непостижимая, — серьезно проговорил главный скептик. — И при этом ужасно рисковала собой.
— Чего такого я достигла? — Я вспомнила связи, которые установила между Драпскией и м'хиром, и те, что разрушила, когда пыталась спастись. — Что я, по-вашему, сделала?
Левертап поднял руки с широко растопыренными пальцами и снова опустил их вниз, словно собирая что-то невидимое. Причем изобразил, на мой взгляд, довольно точно.