Чернеда Джулия. Темная сила Вселенной

   — «Сийре ди Сарк. Никто не спрашивал разрешения воспользоваться твоим компьютером. А что, кто-то был должен? Кстати, Пелла и Раэль сейчас гостят у вашей бабушки в Ниснеае. А ты когда вернешься? Пожалуйста, если соберешься, загляни ко мне. Подписано: Энора ди Сарк, Первая Избравшая».
   Раэль отыскала меня на Покьюларе, и я приняла это за проявление заботы, потому что хотела — теперь я понимала это — поверить ей. Пелла? Я уже несколько лет не вступала в ментальный контакт с младшей сестрой. Как я однажды сказала Раэль, я считала, что Пелла ни за что по доброй воле не покинет свое гнездышко, разве только когда Совет вызовет ее к ее Избраннику, чтобы зачать положенного отпрыска. «Возможно, — добавила я про себя, — она даже тогда откажется его покинуть».
   Однако сейчас обе мои сестры находились на Камосе, оплоте Клана, в доме Айсы ди Теерак, которая за всю свою долгую жизнь ни минуты не потратила на тех, кто обладал меньшей силой. Что-то до сих пор ее не тянуло устраивать трогательные семейные встречи.
   Что, разумеется, могло означать только одно — это и не была семейная встреча. Значит, Раэль действительно могла дать мне ключ к тому, что затевалось в Клане, но при этом, заподозрила я внезапно, не имело никакого отношения к Совету.
   Я осторожно сложила записку Эноры и отправила ее в кухонную установку для уничтожения отходов, повернув регулятор на молекулярную деструкцию. Надо было сделать то же самое со сведениями, которые я оставила на Камосе. Но я никогда не думала, что они могут кого-то заинтересовать.
   Неужели Раэль выкрала список людей-телепатов у меня из компьютера? У Эноры не хватило бы Дара почувствовать, что кто-то проник в мою комнату. Нет, решила я, это была не Раэль. Моя сестра совершенно не разбиралась в таких вещах. Я вспомнила, как попыталась однажды научить ее пользоваться компьютером, но была вынуждена быстро сменить тему, ощутив мучительное замешательство, возникшее между нами в м'хире. Я вдруг обнаружила, что вопреки всему упорно не хочу думать о Раэль плохо, как и о Моргане. Вероятно, та часть моего существа, которая была Сийрой Морган, никак не желала смириться с реальностью.
   Тогда выходило, что вора следовало искать среди двоих, одинаково интересных кандидатов. Либо это сделала Айса — или же какой-нибудь из ее лизоблюдов, — либо тот, кого за последний год я изо всех сил пыталась выбросить из головы. Джаред ди Сарк. Мой отец, спикер Совета Клана. Тот, кто чуть было не уничтожил меня.
   Приложив усилия, я могла бы увидеть его лицо в полированном металле шкафа передо мной — изборожденное морщинами, однако полное жизни, властные колючие глаза над ястребиным носом, выражение разочарования и жалости при мысли о том, какую судьбу избрала себе его старшая дочь. Лишь я, а потом еще и Морган знали, на что он способен ради достижения своих целей. Сила — его, моя, Клана — была для Джареда всем, и эта ледяная целеустремленность заставила его оправдать даже создание небольшого анклава недовольных клановцев на Экренеме. Он хотел, чтобы Йихтор стал моим Избранником, а род ди Сарков получил достойного продолжателя — какую бы цену ни пришлось заплатить за это мне.
   Экренем. Луамер ди Сонда'ат был на Экренеме, и он являлся творением моего отца, знал он сам об этом или нет. Скорее всего, нет. Джаред никогда не действовал в открытую. Он без всякой жалости уничтожил Йихтора, чтобы никто не узнал о его причастности к своим планам, пошел даже на то, что скрыл сообщение обо мне в мозгу брата Барэка, Керра, ничего не подозревающего курьера, которого Йихтор убил, чтобы сохранить собственные тайны.
   Теперь я разглядывала свое отражение. Неужели снова повторяется та же история? Луамер погиб потому, что преследовал Моргана, или потому, что представлял угрозу для секретов Джареда ди Сарка?
   Мне показалось, что я не так уж далека от истины. Группа клановцев собирает человеческих телепатов, не исключено, что с теми же целями, которые преследовала я, — чтобы подставить их Избирающим вместо не-Избранных и посмотреть, что из этого выйдет. Ведь я же открылась. То, что я так усердно пыталась воплотить в жизнь и в конце концов была вынуждена пройти через это сама, теперь, похоже, предстояло другим. Мой собственный список кандидатов, так любезно предоставленный неизвестным источником, придется им как нельзя более кстати.
   Однако у этой гипотезы был тем не менее один недостаток. Джаред пошел на все, чтобы не допустить моего Соединения с Морганом, — на все, кроме убийства. Лишь тогда, когда я зашла слишком далеко, чтобы останавливаться, и доказала свою решимость во что бы то ни стало защитить Моргана, мой отец согласился довести наш эксперимент до конца. Почему же тогда сейчас он хотел, чтобы его повторили другие?
   Если, конечно, он не был совершенно уверен в их неудаче и хотел продемонстрировать всем Тем, кому доступен м'хир, что «человеческий вариант» не сработал и его следует отбросить в пользу методов, предложенных им и Советом.
   Я открыла холодильный шкаф, вытащила холодное пиво, которое обещала Гвидо, и снова закрыла дверцу.
   Возможно, кое-кто мог об этом знать.
   — Это неразумно, Непостижимая, — пропыхтел Коупелап. За спиной у него блестящей черной стеной неодобрения высился, приподняв клешни, Гвидо. Я очень надеялась, что в такой близи от трепещущих хохолков драпсков он будет осмотрительным. — Риск огромен.
   — Но если ты все-таки идешь на него, зачем пытаться связаться с ней? Почему не с Морганом? — неодобрительно произнес каресианин. — Его нужно предупредить.
   — А я говорила тебе, почему. — Кровь бросилась мне в лицо. Плевать, пусть эти негуманоидные существа воспринимают подобное проявление эмоций как хотят. — Поиск духа — процесс слишком интимный, слишком откровенный. Я не знаю, что может произойти. Он может раскрыться, утратить защиту от Клана.
   «Это может вызвать Соединение, — добавила я про себя. — И тогда жизнь Джейсона будет зависеть от моей».
   Я знала, что, перед тем как пытаться совершить поиск духа, придется объяснить драпскам, что я буду делать, но не ожидала, что они так запаникуют.
   — Это не похоже на зов, — продолжала я. — Он практически не оставляет в м'хире — на Благовонном пути — следа, по которому меня можно было бы выследить. Я буду в полной безопасности.
   — Ты сама видела там охотников, Непостижимая, — уперся Коупелап.
   — Охотников? — Я содрогнулась при одном воспоминании о той сущности. — Возможно, они встречаются только в окрестностях Драпскии и присущи исключительно вашему миру, — предположила я с надеждой. — Клан пользовался м'хиром для этих целей много поколений подряд, Коупелап, и никто никогда не видывал ничего подобного.
   Появилась труба, которую я уже использовала однажды, — та самая, что продемонстрировала мне пугающее свидетельство какой-то формы жизни в м'хире. На этот раз, однако, скептик удовольствовался тем, что лишь помахал ею у меня перед носом.
   — Мы наблюдали Благовонный путь повсюду, где бы ни оказывались драпски, и здесь тоже. Всегда что-нибудь да обнаруживалось.
   — Тогда как вы объясните факт, что я ничего не видела там, пока вы не показали мне? Я всю жизнь выходила в м'хир.
   — Ты не смотрела, — отозвался низкий голос Гвидо.
   Все глаза каресианина, не отрываясь, смотрели на меня пугающим скопом с той самой минуты, когда мы затеяли этот разговор о жизни в м'хире.
   «Небось, радуется сейчас, что у него хватило ума держаться подальше от такого опасного места», — подумала я.
   Да еще и драпски переполошились. Однако м'хир был местом, где я побывала бессчетное число раз, местом, которое в буквальном смысле было частью меня самой. Я не могла позволить себе бояться его. Так я им и сказала.
   Коупелап, понятное дело, с этим не согласился.
   — Ты считаешь, будто знаешь м'хир, Непостижимая, — досадливо сказал он. — Думаю, ты вообще не слушала, когда мы пытались чему-то тебя научить.
   — Я слушала!
   — Значит, ничего не поняла! — почти выкрикнул он, и это настолько потрясло меня, что я утратила дар речи и только хлопала глазами на возмущенного скептика. — Все вы — часть Благовонного пути. Не потребители. Не гости. Ваша сила питает их.
   Я упала на диван.
   — То есть как это — наша сила питает их?
   Мне почему-то даже не пришло в голову, что драпск говорит о том опустошении, которое я испытала тогда на Драпскии.
   Коупелап сделал полный оборот вокруг своей оси, как будто хотел удостовериться, что попробовал весь воздух в помещении. Мы находились там втроем. Этот зал показался мне идеальным местом для проведения поиска духа, поскольку никогда было нельзя сказать заранее, надолго ли он затянется. Теперь мне оставалось только гадать, надолго ли затянется этот спор.
   Скептик с легкой растерянностью взглянул на пол — я была совершенно уверена, что он собрался вызвать сиденье, и лишь потом сообразила: да ведь мы до сих пор на куда менее услужливом «Нокрауде». Вместо этого он приник к Гвидо — тот устроился на своем видоизмененном диване. Это зрелище, несмотря на ситуацию, вызвало у меня невольную улыбку: нежный и пушистый драпск, буднично и беззаботно устроившийся в нагромождении грозной естественной брони каресианина.
   — Ваша сила — сила Клана — питает их сродни тому, как солнечный свет питает поля Драпскии, — заявил Коупелап, как будто объяснял что-то ребенку, если, конечно, драпски в своем развитии проходили сопоставимую стадию.
   — Когда я вхожу в м'хир, те существа, которых мы видели, поглощают какую-то часть моей силы? — услышала я собственный деловитый голос.
   — Это не твоя сила, Непостижимая, — добил меня скептик. Его хохолки подергивались, как будто я чем-то напугала его.
   Нет, это уже была полная бессмыслица.
   — Тогда чья же это сила? Это я прикладываю усилия… это мой разум позволяет мне входить в м'хир и выходить оттуда… охраняет меня, пока я нахожусь в этом пространстве. — Я почувствовала внезапный приступ тщеславия, гордость за силу, которая была моим наследием и проклятием одновременно. И тут же подавила его. — Но я же чувствую, что устаю, — недоумевала я. — Почему эта сила не моя?
   — Полагаю, что ты действительно так ее воспринимаешь, Непостижимая. Но наши измерения говорят иное.
   Я бросила взгляд на Гвидо:
   — Ты понимаешь, о чем это он?
   Широкий головной панцирь опустился и вновь приподнялся. Недвусмысленное «может быть». Ну и что мне от этого толку?
   Коупелап пухлой четырехпалой ладошкой погладил огромную клешню исполина.
   — Каресиане чувствуют Благовонный путь, как и драпски. Поразительные существа. Такие чувствительные, замечательные, добрые…
   — Мы говорили о м'хире… — вернула я его с небес на землю.
   — Разумеется, Непостижимая. Думаю, я понимаю, что сбивает тебя с толку. Сила, которую ты используешь для того, чтобы сосредоточиться, создать образ твоей цели и других разумов, чтобы покинуть все это, — скептик махнул рукой, — принадлежит тебе. Сила, которую ты прикладываешь на Благовонном пути, — это то, что ты… привлекаешь, пожалуй, именно так будет точнее всего сказать. Привлекаешь. Или не привлекаешь. Наши ученые не вполне сходятся во мнениях. — Хохолки Коупелапа неодобрительно задрожали.
   — Вообрази, Непостижимая, — продолжал вдохновенно вещать скептик, совершенно поглощенный своей лекцией, которая зачаровывала и ужасала меня одновременно. — Вообрази экосистему из чистой энергии, формы жизни, питающиеся за счет движения силы по каналам, которая стекает, но не как река, из более высокой точки в менее высокую, а от высшего потенциала к низшему. Прибавь к подобной системе существа, которые естественным образом привлекают и запасают эту силу, существа, способные перемещать накопленную энергию по этим каналам, словно бушующий поток.
   — Значит, когда я, ну или любой другой клановец, путешествует в м'хире, мы… питаем… то, что живет там?
   «Ну ладно, — подумала я, — это еще куда ни шло». Подобное представление было несравнимо лучше, чем мысль о том, что за тобой охотится какой-то обитающий в м'хире неведомый хищник. Потом мне вдруг ни с того ни с сего вспомнился приснившийся кошмар — потоки крови, утекающие из меня в м'хир, и моя уверенность несколько поколебалась.
   — Мы, драпски, и каресиане тоже, считаем, что в этом измерении существует множество форм жизни, которые обитают и на Благовонном пути. Некоторые сознательно, как вы, другие бессознательно. Думаю, ты простишь мне, если я скажу, что мы не встречали других существ, кроме клановцев, которые искренне полагали бы, что создали эту сущность сами.
   Я покачала головой:
   — Это заблуждение — всего одно из многих, которые предстоит преодолеть моему народу, Коупелап. Думаю, такой процесс будет, — я помолчала и ощутила, что против воли улыбаюсь, — выглядеть занятно.
   — Занятно, Непостижимая? — переспросил Коупелап. — Ты всерьез считаешь, будто клановцы именно так отреагируют на известие, что ваш народ культивируют? Я бы не стал на это рассчитывать.
   — Культивируют? Как… — Я судорожно сглотнула.
   — Как овощи.

ИНТЕРЛЮДИЯ

   В какой-то момент, обнаружил Барэк, тебя все равно одолевает сон, невзирая на грязный пол и паразитов. Поэтому время от времени он ловил себя на том, что опять клюет носом, хотя уже забрался в самый сухой угол и попытался устроиться так, чтобы по минимуму соприкасаться с ретианской архитектурой.
   Труднее всего бороться с дремотой стало, когда отключили свет — садд Сарк очень удивился, поскольку уже успел решить, что он будет гореть всю ночь, вероятно, для того, чтобы не дать неугомонному грибку броситься пробовать на вкус новую жертву. Весьма разумно, не мог не признать Барэк.
   Совсем рядом что-то чавкнуло, и клановец как ошпаренный вскочил на ноги.
   — Если эти твари не безобидны, — крикнул он, чувствуя, что сердце у него готово вот-вот выскочить из груди, — вам лучше бы перевести меня куда-нибудь в другое место или включить свет.
   Ответа не последовало. Садд Сарк на ощупь пробрался к двери, но лишний раз старался ничего не трогать — на тот случай, если эти твари успели забраться на стены. Дверь оказалась по-прежнему заперта.
   Он на что-то наступил, и это «что-то» с пугающей силой вырвалось у него из-под ног.
   — Выпустите меня отсюда! — заорал Барэк, уже не беспокоясь, что о нем подумают.
   Садд Сарк безотчетно метнулся в м'хир, хотя и знал, что он, скорее всего, заперт не менее надежно, чем дверь. И мгновенно осознал — нет, не заперт! Но прежде чем клановец успел сосредоточиться и представить ориентир, путь ему преградила другая сущность.
   Невыразимо прекрасная и невыразимо желанная — более желанная, чем сама жизнь. Барэк отчаянно пытался остаться в своей камере, зная, что нечаянно наткнулся на нечто неизмеримо более гибельное, чем любой самый голодный грибок.
   Но его отчаянные усилия были напрасны — им уже овладел зов более властный, чем тяга к жизни.
   Беспомощно подчиняясь ему, садд Сарк толкнулся и вошел в м'хир…
   В поисках Избирающей, чья сила неодолимо влекла его на Испытание.

ГЛАВА 43

   Стало быть, овощи. Это был способ уложить в голове то, что рассказал мне Коупелап о м'хире и Клане, хотя, как и любая модель чего-то неизвестного, она не объясняла всего до конца. Но звучала вполне правдоподобно.
   Я стояла в кабинке освежителя, подставляя лицо упругим струям пены, и прикрывалась рукой, чтобы мыло не лезло в ноздри. Сосредотачиваться на теплых потоках, растекающихся по спине и плечам, было куда приятнее, чем на том, что я узнала, но деваться было некуда.
   Чего мне действительно хотелось, так это поговорить с Морганом — он бы помог мне выудить из этого сумбура хоть каплю смысла. Я переключила регулятор освежителя на тонкие колючие струйки воды, чтобы смыть пену, — и задохнулась.
   Что-то в м'хире — от одной мысли о присутствии там разума мне становилось худо — воздействовало на клановцев так, чтобы с каждым поколением их сила в м'хире возрастала. Сила-Выбора, как я описала ее скептику, была орудием: связи между матерью и ребенком, между Избирающей и Избранным являлись конечной целью.
   Сама Сила-Выбора была чем-то сродни заряду, возникающему в м'хире вокруг Избирающей, причем в молодые годы Избирающей этот потенциал возрастал до тех пор, пока не становился достаточным, чтобы проделать постоянный коридор к силе какого-нибудь не-Избранного мужчины. Если отбросить эмоциональную окраску, то для обитателей м'хира, питающихся за счет этих потоков силы, это было нечто вроде золотоносной жилы.
   Однако если вспомнить о погубленных и лишенных будущего не-Избранных, это было страшное проклятие, наложенное на нас без нашего ведома и согласия.
   Я включила поток теплого воздуха и принялась обеими руками ерошить волосы, хотя чувствовала, как густые пряди дрожат, стряхивая влагу. Что ни говори, привычка — вторая натура.
   То же самое можно было сказать и о привычке считать м'хир личным владением Клана. Но цепляться за подобное было не в моих интересах, и я изо всех сил пыталась уложить в голове странные идеи драпсков.
   Особенно учитывая то, что одна из них была зловещим пророчеством относительно моего собственного будущего. Я передала Силу-Выбора Джейсону и избавилась от нее, как мне казалось, навсегда.
   Но если верить Коупелапу и его приборам, м'хир восполняет силу, и этот постоянный приток не прекратится до тех пор, пока все не вернется на крути своя.
   Пока я снова не стану столь же смертоносной и опасной, как прежде: Избирающей, одержимой тягой испытывать не-Избранных и убивать тех, кто уступит мне в силе.
   Включая, возможно, и самого Моргана.
   Я вышла из кабинки, чувствуя себя такой же грязной и вымотанной, какой была, когда входила в нее. «Нет», — сказала я себе твердо. В душе у меня была страшная опустошенность, как и в тот миг, когда я впервые узнала о себе всю правду — о том, что я Избирающая, и об опасности, которой я по доброй воле подвергла Моргана.
   По гипотезе драпсков, ту некую форму жизни, которая напала на меня в м'хире, привлекло ко мне не то, что я делала с Драпскией, но все тот же дисбаланс силы, что служил причиной возвращения Силы-Выбора. Именно потому они хотели запретить мне входить в м'хир, пока Сила-Выбора не восстановится полностью. Коупелап боялся, что стоит мне только чуть задержаться в том измерении, как на меня нападут снова.
   Очень жаль, что мое дело никак не могло подождать. Я натянула комбинезон, новехонький, еще жестковатый. Драпски приобрели его по моей просьбе. Как ни смешно, но я ощущала чувство облегчения, зная, что до меня его никто не надевал.
   Убедившись, что моя дверь закрыта и заперта на задок, я улеглась на кровать. Я не знала, сколько времени меня будет, прежде чем Коупелаповы приборы не оповестят его о том, что я затеяла, — вряд ли стоило обольщаться надеждой, что удастся сохранить мою эскападу в тайне от драпсков.
   Я закрыла глаза, сосредоточилась и принялась создавать в мозгу образ моей сестры, Раэль, слой за слоем привнося в него все то, что знала и помнила о ней, пока мне не стало казаться — протяни руку, и коснешься ее, услышишь негромкий голос. Образ отделился от меня, начал жить своей жизнью — сгусток шипящей энергии, уплывающий в черноту м'хира, уносящий с собой мое сознание. Поиск духа был неконтролируемым и не всегда успешным. Зато, смутно вспомнила я, уносясь вдаль, обычно это захватывающе.
   «Сийра!» В моем сознании что-то вспыхнуло — узнавание, отклик, так неразрывно сплетенные с предостережением и страхом, что я едва могла разобраться в этом клубке. Вместо того чтобы попытаться это сделать, я судорожно ухватилась за Раэль, потянула ее за собой…
   На каком-то уровне сознания я помнила, где находится мое физическое тело, чувствовала прохладные простыни, ощущала, как расширяются и опадают мои легкие. На другом, более непосредственном и насущном, я была солнцем, вокруг которого вращались бесчисленные миры, и один из этих миров сиял своим собственным светом, связанный со мной тончайшей ниточкой, удлинявшейся и истончавшейся с каждым мигом.
   Кружило рядом и нечто темное, смутное: твари невообразимых форм, тянущие ко мне бесплотные зубы. Чудища из моих ночных кошмаров. Я изо всех сил ухватилась за Раэль, хотя ни рук, ни пальцев у меня не было. Вдруг пришло понимание, что мы обе обречены, если только я не смогу вырваться оттуда, прежде чем жуткие твари ринутся в атаку.
   Я толкнулась изо всей силы и почувствовала, что сила Раэль тоже присоединилась к моей в этой отчаянной попытке спастись. Но этого было мало. В тот самый миг, когда я поняла, что проиграла, и приготовилась безропотно встретить смерть, меня вдруг потащило вперед вместе с тем сиянием, которое было моей сестрой…
   И я внезапно очнулась, потрясенно глядя на окружавших меня взбудораженных драпсков и одного очень шумного каресианина. Раэль комочком сжалась рядом со мной, ее рука лежала в моей руке, а вид у нее был такой, как будто она только что грохнулась со своей собственной кровати. Губы ее подрагивали в подступающей улыбке, а глаза были подозрительно влажными. Меня охватило невыразимое облегчение. Все-таки я оказалась права хотя бы в этом.
   За лесом трясущихся хохолков виднелось то, что Гвидо оставил от моей двери.
   — Познакомьтесь, пожалуйста, это моя сестра, — слабым голосом сообщила я моим спасителям.

ИНТЕРЛЮДИЯ

   Все три оказались красавицами — в свете фонарика не заметить этого было невозможно, учитывая прозрачность контейнеров, в которых они лежали. Они не подавали никаких признаков жизни, и если бы его чутье телепата не утверждало обратное, Морган решил бы, что все три мертвы.
   Кроме того, женщины оказались из Клана, как он и подозревал. Джейсон на цыпочках обошел небольшую лабораторию — как это ни абсурдно, он боялся разбудить спящих, хотя был совершенно уверен, что для этого нужно кое-что посерьезнее одного неловкого шага. Их волосы безжизненными прядями рассыпались по плечам и груди, похожие на шелковистый саван; у Сийры, когда она спала, волосы шевелились, реагируя на ее сны.
   Контейнеры были не похожи на те, какие обычно использовали на пассажирских лайнерах, — конструкция была более совершенной, а когда Морган пригляделся к одному повнимательнее, то увидел, что его можно легко открыть снаружи, не потревожив при этом обитательницу. Не зная их назначения, прикоснуться к ним он, однако, не решился. Джейсон принялся обыскивать комнатушку в поисках чего угодно, что могло бы дать ему ключ. На разнообразных приборах обнаружились таблички с надписями, на столах в беспорядке валялись листы, покрытые такими же значками. Все они были не на общем диалекте, а познания Моргана в письменном ретианском ограничивались дорожными знаками и цифрами.
   Это были не Избирающие, если он правильно разбирался в клановской физиологии. Тела этих женщин были вполне развитыми. Лица были ему незнакомы, но та, что лежала посередине, формой губ и подбородка чем-то напоминала Раэль.
   Он пристально вгляделся в каждое из них по очереди, надеясь, что Сийра сумеет извлечь эти образы из его памяти и опознать их. Похоже, ничем больше он не мог помочь женщинам. Возможно, хотя Джейсон в этом и сомневался, они все-таки находились здесь по собственной воле, например проходили на Реете какой-нибудь курс лечения.
   Пора было заняться следующей дверью. Морган, перед тем как возвращаться в коридор, погасил фонарь, после чего, потратив на это минуту, запер за собой дверь. Пока что ремонтные работы, если их и начали проводить, не увенчались видимым успехом, но когда он подсчитал, сколько минут у него, вероятнее всего, осталось, губы человека решительно сжались.
   На следующей двери был установлен двойной замок — один открыть оказалось совсем несложно, другой требовал подтверждения личности. Джейсон вытащил из потайных ножен, спрятанных в рукаве, силовой нож, щелчком освободив узкое лезвие. Оно разрезало пластик и металл дверного механизма как мягкое масло. Теперь окончательно уничтожить оба замка и убедить дверь открыться было делом нескольких секунд.
   Затаив дыхание, Морган очень осторожно прокрался внутрь. Когда системы будут восстановлены, напомнил он себе, немедленно сработает сигнализация.
   Темп и осторожность. Человек дышал очень легко, нерегулярно, намеренно не придерживаясь единого ритма. Фонарь он не включал — индикаторные лампочки на инкубаторах давали достаточно света, и Джейсон начал различать очертания мебели и стен, как только его глаза привыкли к темноте.
   Центр комнаты занимали двадцать четыре выпуклых инкубатора, каждый не более чем в руку длиной и вполовину меньшей ширины. Морган, подойдя к ближайшему, внимательно осмотрел его. Внутри большую часть места занимали сервоманипуляторы и прочие приспособления — когда он нагнулся, чтобы заглянуть в инкубатор через прозрачную стенку, то различил в середине небольшую кювету. Джейсон рискнул посветить туда фонариком. Кювета отразила луч, как будто была наполнена водой или другой подобной жидкостью. На ее поверхности плавал какой-то комок.
   Морган проверил остальные, быстро, но бесшумно передвигаясь от одного к другому. Все инкубаторы и их содержимое, кроме трех, оказались одинаковыми. Эти же три, заметил он с тяжелым предчувствием, пустовали, причем сервомеханизмы были отключены.