Деверо Джуд. Волшебная страна

   Действительно, кроткую малютку Элис было просто не узнать. Морган была поражена произошедшей переменой.
   Элис, вздернув подбородок, едва кивнула своим бывшим подругам. Она все вертелась на каблуках, чтобы хорошенько рассмотреть себя со всех сторон. Мери готова была расплакаться и умоляла Элис сесть рядом с ней.
   Джесси и Морган переглянулись и изо всех сил старались не рассмеяться и даже зажали рты.
   — Они хорошо с тобой обходятся, Морган? Это самое замечательное место в мире, лучше я не видела. В такой оснастке я выгляжу как настоящая леди. Мадам сказала, что к ней в дом пускают только джентльменов. И я обязательно подцеплю себе одного из них, настоящего.
   — А мне, в общем, безразлично, Джесси.
   Джесси печально взглянула на подругу:
   — Никогда не думала, что так долго можно по кому-нибудь убиваться.
   Отворилась дверь, и вошла мадам Николь с двумя очень красивыми молодыми людьми.
   — Дамы, вы разрешите вам представить господ Леона Томаса и Джоэла Уэстербрука?
   Морган подмывало рассмеяться ей в лицо. Это что же, обычная для этих мест чайная церемония? Но тут услышала, как Мери сказала:
   — Нас здесь держат пленницами против нашей воли. Вы не поможете нам? Вызовите сюда шерифа.
   Молодые люди отвернулись, сильно покраснев. Немедленно, словно из-под земли, появился Самсон и увел Мери из комнаты.
   Позднее Морган мало что могла вспомнить из разговора. Элис и Джесси оживленно болтали с молодыми людьми. Морган прислушивалась, но без особого интереса, и обрадовалась, когда чаепитие кончилось.
   Когда Морган обедала у себя в комнате, вошла Николь.
   — Ты вела себя умно сегодня. Мужчины мечтают о спокойных, красивых женщинах. Ты хорошо играешь в эту игру.
   Морган изо всех сил пыталась сдержаться:
   — Я ни во что не играю.
   Николь по-матерински погладила ее плечо:
   — Уже весь Сан-Франциско знает, что у мадам Николь будет небольшой вечер и на нем обществу представят потрясающую красавицу. Думаю, что могу тебя развеселить. На аукционе будут только приглашенные, и у всех этих мужчин — безупречный вкус и большие деньги.
   — Не думаю, чтобы вы вот так же улыбались, если бы это вас готовили на продажу, как животное. Николь громко, звучно рассмеялась:
   — Как ты думаешь, почему я занялась этим делом? Продажа — дело рискованное, но волнующее. Я бы многое отдала, чтобы быть такой молодой и прекрасной, как ты. Быть приманкой на аукционе — да, это очень волнует. И случается это только однажды. Тебе это понравится.
   И она опять внимательно посмотрела на разгневанную Морган. «Молодые! Сколько в них благородных идей и намерений. Вот этой не нравится предоставляемая ей возможность выставить напоказ мужчинам свое прекрасное тело. Она скорее отдала бы его одному-единственному, но этот единственный привыкнет к нему и оно ему наскучит. Нет, Морган, тебе повезло, и ты даже не понимаешь, насколько молодость проходит быстро. Так пользуйся же ей! Наслаждайся!»
   Но она понимала, что ее соображения для Морган ничего не значат.
   Она потрясла Морган за плечи, но та продолжала испуганно, не отрываясь глядеть в зеркало. Николь тоже взглянула туда, но ничего не увидела. Она встала между Морган и зеркалом. — Скажи, что произошло?
   — Я видела… видела, — хрипло прошептала Морган.
   — Что ты видела в зеркале? Девушки! Принесите очень горячей воды.
   Три женщины раздели Морган и окунули ее в ванну.
   Постепенно взгляд Морган прояснился, и Николь вздохнула с облегчением.
   — Что ты увидела в зеркале? — тихо спросила она.
   Голос Морган был тускл и невыразителен:
   — Моего мужа.
   — Но Жак мне сказал, что он мертв. Ты просто вообразила, что его видишь. — И она пристально посмотрела Морган в глаза.
   — Mon Dieux^[10]! — воскликнула она, перекрестилась и быстро вышла из комнаты.
   В тот вечер, когда мадам Николь вскрыла запечатанные конверты с предполагаемыми цифрами ставок на аукционе, она знала заранее, кому достанется Морган. Только бы он захотел играть. Засыпая, она молилась усерднее обычного.
 
   За день до Рождества Морган оставили в одиночестве. Уже перед самым вечером она услышала мелодию, словно играл музыкальный ящичек. Она повернулась на звук к туалетному столику и увидела в зеркале изображение Сета. Он смотрел на нее с ненавистью, а черты лица его были искажены. Она в ужасе замерла. А затем послышался неясный шум. Музыка оборвалась, Сет исчез.
   Комната была заперта. Когда мадам Николь и две служанки вошли к ней, толстуха сразу поняла, что произошло неладное.
   — Морган! Что случилось? Ты вся дрожишь. — Молодые прислужницы одевали Морган. Туалет был самый изысканный. Кружево, украшавшее нижнее белье, — ручной работы. Корсет шелковый, расшитый крошечными розовыми бутонами Платье было тоже шелковое, насыщенного изумрудного цвета. Оно было простого покроя и без вышивки, но с очень глубоким вырезом впереди, позволявшим видеть ее прекрасные плечи и грудь.
   Девушки долго трудились над высокой прической, оставив, однако, свободно ниспадающие густые локоны и завитки. При этом они вели строгий учет шпилькам, стараясь, чтобы их совсем не было видно. Дважды они распускали волосы, разрушая очередное произведение искусства, и тогда волосы рассыпались по плечам и спине Морган в роскошном беспорядке. И только после третьей попытки они были, по-видимому, удовлетворены результатом. Все более увлекаясь своей работой, они повеселели и стали пересмеиваться и болтать.
   — Мадам Николь очень вами довольна. Она говорит, что лучшей девушки ей еще не приходилось предлагать. И мужчины будут просто в восторге.
   — Мы вас подадим как следует, будьте спокойны. Мы с Кэрри часто занимались этим, но никогда еще не работали с такой хорошенькой. Мы всегда кладем тон на тело, но вам этого совершенно не требуется.
   Морган промолчала, и они тоже притихли.
   — А теперь вы просто спокойно сидите, и пусть ничто вас не беспокоит, и не отвлекайтесь. И ничего не меняйте, а мы сейчас тоже переоденемся.
   Через несколько минут обе девушки появились снова. Увидев их, Морган только ахнула. На них были черные платья с длинными рукавами и очень глубоким квадратным вырезом. Платья были чрезвычайно узки в талии, а юбки необычайно широки, но кончались эти юбки у середины бедра. На ногах у девушек были туго натянутые прозрачные черные шелковые чулки и черные туфли-лодочки на высоком каблуке.
   Морган еще никогда не приходилось видеть, что женщина оголяет ноги. В ее кругу считалось неприличным, если платье не закрывало щиколотку. Но то, что она видела сейчас, было просто невообразимо.
   — Это наши особые платья для распродаж. Правда, хорошенькие?
   — Но ведь у вас так много обнажено! Как вы только появитесь в таком виде перед мужчинами?
   — В таком виде? Дорогая, но тебе сегодня придется обнажиться гораздо больше.
   Морган в недоумении уставилась на девиц:
   — Что это значит?
   — Да ничего особенного. Кэрри просто так сболтнула. А теперь на выход, — и говорившая метнула в сторону Кэрри суровый взгляд.
   В холле Морган встретила остальных пленниц, каждая шла в сопровождении двух прислужниц, одетых точь-в-точь, как ее спутницы. Пленницы едва кивнули друг другу, они сильно волновались в ожидании предстоящего.
   Их провели в узкое помещение за кулисы. По другую сторону занавеса сидело, очевидно, немало мужчин. Пленницы слышали приглушенный кашель в голоса.
   К девушкам быстро подошла мадам Николь:
   — Девушки, смотрите, чтобы они не помяли свои платья. Сначала выйдет Мери, потом Джесси, Элис и последней, — она с восторгом взглянула на нее, — наша Морган.
   Она удалилась, и вскоре послышались вежливые аплодисменты.
   Голос Николь напоминал мурлыканье, когда она обратилась к собравшимся:
   — Уважаемые джентльмены! Первым номером будет леди по имени Мери. Мери требуется смягчить некоторые неприятные стороны ее личности. Но, как заметил всем нам известный господин Шекспир, есть способы укротить строптивую. — Раздался вежливый смех. — Я прошу прощения за необходимость использовать могущество Самсона, но, надеюсь, вы согласитесь, что Мери вполне стоит некоторых лишних усилий.
   Тихо заиграл оркестр.
   Они услышали, как Мери, уже находясь на сцене, сказала:
   — Нет!
   Тут же последовал щелчок кнута.
   Элис с тревогой взглянула на Морган и Джесси, почти утратив свою недавно обретенную смелость. Они услышали, как Мери зарыдала, музыка остановилась, раздался стук — мадам Николь разорвала запечатанный конверт, — сделку совершил мистер Томас Миллисент.
   Послышался какой-то шорох, и три женщины теперь могли видеть на сцене Мери, которая стояла, закрыв лицо руками.
   — О Господи, да она же голая! — воскликнула в ужасе Элис.
   Прежде чем Джессика успела что-либо сказать, сопровождавшие вывели ее на авансцену. Морган успела увидеть ее испуганное лицо.
   Опять Морган услышала, как Николь кратко характеризует личность одной из «своих» женщин. Она превозносила приятный нрав Джесси и ее покладистость. Опять заиграла музыка, но протестующих возгласов не последовало. Когда музыка стихла, раздались хлопки, вежливые и признательные.
   Морган не смотрела на другой конец сцены, откуда спускалась Джесси. Она старалась ни о чем не думать или хотя бы перенестись мыслями далеко отсюда. Она знала уже, что с ней будет то же. Мимо прошла Элис. И Морган краем уха слышала, как мадам Николь восхваляет добродетели Элис и ее девственность.
   Прошло, казалось, всего несколько секунд, и послышались аплодисменты гораздо более громкие, чем прежде. Мадам Николь возвестила имя победителя.
   Прислужницы помогли Морган встать. Они пригладили ей волосы, оправили платье. И Морган услышала мадам Николь:
   — А теперь, джентльмены, появится та, о которой наслышан весь Сан-Франциско. Я должна предупредить вас, что если ставки будут недостаточно высоки, я отвергну их все. Теперь мы вам продемонстрируем наш алмаз.
   Зазвучала музыка, и Морган вывели на сцену. Она была рада яркому свету, из-за него она не видела мужчин, сидевших в зале. Она хотела думать чем-нибудь приятном, но ничего не приходило в голову.
   Прислужницы продефилировали взад и вперед по сцене, а затем, как она и предполагала, начали ее раздевать. Снимая с нее ту или другую принадлежность туалета, они поворачивали Морган кругом, чтобы были видны все части обнажаемого тела.
   Морган слышала, как тихо переговариваются между собой мужчины.
   Тело купалось в розовом свете, исходившем от сотен свечей. Прислужницы раздевали ее уже почти полчаса.
   И вот наконец она осталась стоять только в лодочках на высоких каблуках и черных шелковых; — чулках, которые удерживались на месте, чуть повыше колена, кружевными подвязками. Девушки повернули ее кругом и вынули шпильки из волос. Золотой водопад упал на плечи и спину Морган.
   И тогда тишину взорвал гром аплодисментов, словно здесь, в зале, были сотни людей! Она слышала, как они вскакивают с места, опрокидывая стулья. Ей хотелось бежать и спрятаться, но девушки держали ее за руки, а двери загораживал Самсон.
   Ее медленно провели вдоль сцены и обратно, при этом распущенные волосы едва прикрывали ее наготу. Наконец, — ей показалось, что прошло несколько часов, — ее увели.
   Девушки облекли ее в халат, и она упала, рыдая, на кровать.
   Вскоре к ней в комнату вошла мадам Николы.
   — Ты произвела сенсацию! Этот аукцион войдет в историю. Они устроили овацию стоя.
   — Вы получили, что хотели. Для вас дело кончено, а для меня все только сейчас начинается. Я продана. Один Господь ведает — кому Возможно, такому человеку, который будет делать со мной что захочет.
   Николь по-своему любила своих девушек, и ей был неприятен этот едкий тон. Она обняла Морган, и та зарыдала еще сильней на ее обширной груди.
   — Нет, cheri, я не совсем бесчувственна. Много лет я вела такие аукционы в Нью-Орлеане. Только второй раз я устраиваю распродажу в Сан-Франциско, но благодаря тебе я добилась блестящего успеха. Ты мне сделала громкое имя, и я тебе за это благодарна.
   Она крепко обняла Морган за плечи, дрожавшие от рыдания. И, глядя в залитые слезами глаза, объяснила:
   — Я тоже была когда-то молода. И я знаю, что это такое — любить, любить истинно и верно. Я дала тебе шанс начать новую жизнь Я не взяла самую высокую ставку и молю Бога, чтобы об этом никто не узнал. Твой благодетель из тех, кто тебе нравится, и твое израненное сердце заживет. А когда ты придешь в себя и твой дух будет столь же прекрасен, как и тело, ты сможешь все начать заново и надеяться на новую любовь.
   Морган вытерла глаза.
   — Я не понимаю, о чем вы, что вы имеете в виду?
   Николь встала:
   — Ты поймешь и, может быть, когда-нибудь перестанешь ненавидеть меня. Знаешь, не очень-то легко пожертвовать большой прибылью. Девушки! Принесите Морган дорожное платье. Мистер Шоу ждет ее в своем экипаже.
   Она кивнула Морган на прощание и ушла.
   — Мистер Шоу! Этот красавчик — И Кэрри выкатила глаза от изумления.
   — Мадам Николь задаст тебе, если узнает, что ты сказала, — и девушки снова захихикали.
   — Почему вы так странно ведете себя: сначала мадам Николь, теперь вы? Что в нем не так, какому чудовищу она меня продала?
   Девушки снова взглянули друг на друга, просто умирая от смеха. Даже пальцы у них дрожали, так что они едва справлялись с застежками на капюшоне шоколадного цвета.
   — Убирайтесь отсюда, слышите? — потребовала Морган. Она сорвалась на крик — ее охватил все возрастающий панический страх.
   Девушки моментально исчезли, и дверь щелкнула, затворившись за ними. И сразу же отворилась опять. Морган продолжала возиться с застежками.
   — Я же велела вам убираться, с меня достаточно…
   Она подняла глаза — перед ней стоял изумительно красивый человек. Наверное, ему было за сорок, но кожа у него была гладкая и молодая. Светлые волнистые волосы были зачесаны со лба. Глаза голубые, плечи широкие, грудь выпуклая, ноги стройные.
   Морган, онемев, воззрилась на него. Он был слишком хорош, чтобы оказаться реальным живым человеком. Он знаком предложил ей взглянуть в зеркало. То, что она увидела, изумило ее. Их отражения были почти идентичны. Волосы и глаза поразительно похожи.
   — Словно мы брат и сестра, правда? Когда я вас увидел в зале, я был поражен нашим сходством. Повернитесь и позвольте мне взглянуть на вас. — Он дотронулся до ее подбородка. — М-м-м, да я боялся, что Николь положила тон, чтобы скрыть какие-нибудь дефекты кожи, но теперь я убедился, что их нет и в помине.
   Морган резко откинула голову назад и заставила его опустить руку.
   — Полагаю, что вы и есть мистер Шоу.
   — Нет необходимости вам говорить это с таким видом, словно я какое-то насекомое. Да, я Терон Шоу. Вы можете называть меня по имени.
   — Хорошо, мистер Шоу, — она подчеркнула официальность обращения. — Что вы собираетесь делать со своей рабыней?
   — Рабыней? Да, конечно, вы должны испытывать по отношению ко мне некоторую враждебность из-за этого довольно вульгарного представления, которое устроила Николь. Но у меня действительно есть в отношении вас кое-какие планы. Однако сейчас уже довольно поздно и я устал. А завтра Рожество, и мы целый день можем обсуждать ваше будущее. Давайте поедем?
   — Ваше желание — для меня закон.
   — Ну когда же, наконец, вы оставите этот противный саркастический тон? Но вы его оставите, правда? Я хочу сказать, что цинизм не свойствен вашей натуре, верно?
   Она промолчала, но он ее начинал удивлять.
   — Позвольте мне попрощаться с подругой, — сказала Морган, услышав за спиной голос Джесси:
   — Мне достался красавчик. Мои прислужницы сказали, что он очень, очень богат, а кроме того, хороший любовник.
   Джесси счастливо улыбалась.
   — Но они же мне сказали, что мадам Николь сыграла с тобой скверную шутку. Мне тебя очень жалко, Морган, ты заслуживаешь лучшего.
   — Ты идешь, Джессика?
   — Слышишь? Он зовет меня «Джессика». Развеселись, и, может быть, мы скоро увидимся. До свидания.
   Они расцеловали друг друга в щеку и расстались.
   Терон подсадил Морган в элегантный экипаж. Они ехали молча. И наконец остановились перед простым белым двухэтажным домом. Он был недавней постройки, но в отличие от многих новых зданий его фасад не имел никаких архитектурных украшений.
   Однако интерьер дома ошеломил Морган. Такого ей еще не приходилось видеть. Терон внимательно наблюдал за ее реакцией, и ее удивленное восклицание его обрадовало.
   — Значит, тебе дом нравится?
   — Он прекрасен. Я ничего никогда не видела, что могло бы с ним сравниться.
   — Ну, знаешь, ведь этим я как раз и занимаюсь. Я собиратель и коллекционер. Большинство людей украшают свои дома в соответствии с современной модой, но я отбираю только то, что мне нравится. Вот почему китайский фарфор у меня соседствует с марокканскими коврами. Вот этот голубой стул из Италии относится к концу семнадцатого столетия. Мне сказали, что его изготовили специально для короля, но посредник не мог точно сказать, какого. — Глаза его смеялись.
   Терон подвел ее к великолепной витой лестнице, поручни которой поддерживали перила, выполненные из дерева в виде гирлянд цветов и виноградных лоз.
   — А эту лестницу я привез с вашего родного Юга. Тот дом сгорел, но лестница, в числе немногих предметов, уцелела и совершенно не пострадала. Тебе известно что-нибудь о живописи эпохи Возрождения? Вот Брейгель, вот Рембрандт, а вот новый художник, Энгр. Мне нравится изгиб этой женской спины, а тебе? Конечно, физически он невозможен, но какая чудесная линия!
   Морган с трудом усваивала то, о чем он говорил.
   — Морган, ты устала. Пожалуйста, прости. Вот твоя комната. Боюсь, что сегодня вечером тебе придется самой о себе позаботиться. Я не рассчитывал, что вечером буду принимать у себя гостью.. Но утром тебе во всем будет уже помогать Жанетта. Что я могу для тебя еще сделать? Хочешь есть?
   Она молча покачала головой. Он пожелал ей покойной ночи и ушел. Она осталась у закрытой двери, а ее маленькая дорожная сумка с ночными принадлежностями стояла на полу.
   Если утонченность и элегантность внутренних покоев дома восхитили ее, то при виде спальни у нее захватило дух. Стены были обтянуты бледно-голубым шелком с легким тканым узором. Потолок был белый. Пол выложен отполированным, как зеркало, паркетом, с разбросанными там и сям белыми ковриками. Огромная постель была застлана той же тканью, что на стенах. Здесь были еще низенький туалетный столик, высокий комод на ножках и застекленный шкаф — все из того же дерева медового цвета, что и паркет. В шкафу стояло несколько искусно изваянных статуэток из жадеита Здесь не было ни одной мелочи, которая казалась бы чужеродной, не предназначенной специально для этой комнаты.
   Через несколько секунд она обрела способность размышлять трезво, ведь вскоре должен был вернуться Терон, чтобы осуществить свое право владения ею. Она быстро сняла коричневое дорожное платье и натянула розовый халат, который ей подарила мадам Николь. В этой прекрасной комнате халат выглядел неказисто.
   Она взяла щетку с туалетного столика и расчесала волосы. Здесь же стоял зеленый мраморный косметический набор — почти из двадцати предметов — для приведения в порядок ногтей и волос. Она легла в постель, задула лампу и несколько минут ждала прихода Терона. Но день был слишком утомительный, и она скоро заснула.
   Когда Морган проснулась, солнце уже заливало комнату ярким светом. У кровати стояла молодая женщина в черно-белой униформе горничной и, улыбаясь, смотрела на Морган. Улыбка обнажала ее белые и совершенно ровные зубы.
   — Доброе утро. Мистер Шоу сказал, чтобы я вас не будила, но так как вы проснулись, он с удовольствием позавтракает в вашем обществе.
   — Полагаю, что у меня нет выбора, — пробормотала Морган.
   Горничная удивленно взглянула на нее, А потом сказала:
   — Меня зовут Жаннетта. Мистер Шоу говорил, что вы будете его новой помощницей.
   Теперь уже чувство удивления испытала Морган.
   — Помощницей? — И заметила, что Жаннетта слегка нахмурилась при виде ее дешевого коричневого платья, лежавшего на стуле.
   — Извините, мэм. Я сейчас же найду вам другое.
   И через несколько секунд Жаннетта вернулась с платьем из блестящего голубого шелка, украшенного опушкой из перьев марабу у шеи и на подоле.
   — Прекрасное, правда? У мистера Шоу такой изысканный вкус.
   Терон завтракал и читал газету. Увидев Морган, он встал и подвел ее за руку к стулу рядом и усадил.
   — Надеюсь, вы хорошо выспались?
   Морган не знала, что и думать об этом человеке. Когда из комнаты ушел дворецкий, Терон повернулся к ней:
   — Правда же, Морган, нет никакой причины смотреть на меня взглядом запуганного кролика и. отодвигаться подальше. Сейчас все слуги в квартале станут сплетничать, будто я вас побил.
   Прежде чем она нашлась что ответить, вернулся дворецкий с блюдом, покрытым куполообразной фарфоровой крышкой в том же стиле, что и блюдо. Он поставил его перед ней и снял крышку.
   — Oeufs demi-devil^[11]! — воскликнула Морган. — Вот уже год как я последний раз ее готовила. — Она подцепила вилкой изрядный кусок и посмотрела на удивленного Терона. — Замечательно! Вкусно! Ваш шеф-повар достоин похвалы.
   — Так вы знакомы с французской кухней? — спросил Терон недоверчиво, словно и надеяться на положительный ответ было невозможно.
   — Да, одно время я изучала ее тонкости под руководством повара-француза.
   Он улыбнулся и стал похож на греческого бога.
   — Так мы с вами прекрасно поладим. Во время завтрака они говорили только о еде и поварском искусстве. Морган успела заметить и сверкающую белизной скатерть, и голубой с белым лиможский сервиз, и серебряные приборы, и бело-голубые гвоздики в серебряной вазе.
   — Джарвис, кофе мы будем пить в зимнем саду.
   Морган оперлась на руку Терона, и он повел ее через арку в дальний конец гостиной, которая заканчивалась полукруглой стеклянной и решетчатой стеной. Решетка была сделана из темного дерева. Этот стеклянный полукруг был полон зелени и цветущих орхидей всевозможных цветов и оттенков. В середине стояла беломраморная древнегреческая статуя мужчины, удивительно пропорционально сложенного. Казалось, что моделью для статуи послужил сам Терон, таково было сходство, и Морган вопросительно взглянула на него.
   — Я вижу, вы заметили сходство. Но я нашел эту статую в Греции, — отвернувшись, он стал пристально разглядывать цветок орхидеи «Каттелия».
   Морган поняла, что он тщеславится подобным сходством, но стесняется этого.
   — Вы намерены объявить сегодня, что меня ожидает в будущем?
   — Да. — Он явно почувствовал облегчение оттого, что разговор перешел на другую тему. — Я вам уже говорил, что собираю по миру произведения искусства и привожу их сюда. Большую часть жизни я провел и работал в Нью-Йорке, но узнав, что в Калифорнии нашли золото, сразу понял, что есть возможность упрочить дело. Когда мужья находят золото, женам хочется его потратить каким-нибудь дельным образом. Сначала они заставляют мужей строить для них огромные дома, а затем наполняют его стены разными разностями. Вот тут появляюсь я. Я поставляю им то. что они хотят купить, — а это прекрасные, чудесные, дорогие вещи. Я также советую им, что покупать. Дело в том, что, к сожалению, деньгам не часто сопутствует хороший вкус.
   Морган отпивала кофе маленькими глотками.
   — А я тут при чем?
   — В Европе или в Нью-Йорке для меня проблемы не возникает. Там люди меня понимают. Но здесь! Добытое золото в одну ночь превращает фермера или рабочего в миллионера. Но со своим внезапно обретенным богатством он остается прежним невеждой. Он одевает свою толстую, потеющую супругу в пурпурный шелк и полагает, что она от этого стала леди, и думает, что теперь каждый мужчина только о том и помышляет, чтобы завладеть сим жирным куском. — Он помолчал. — Боюсь, я чересчур эмоционально отношусь ко всему этому. И я понял, что мне нужен компаньон — женщина, чтобы помогать в переговорах с этими невежественными людьми. А кроме того, мужья охотнее идут навстречу экстравагантным просьбам жен в присутствии другой, молодой и прекрасной женщины.
   — И вы хотите предложить мне эту должность? Быть вашей помощницей?
   — Да, — ответил он лаконично.
   — Но я не понимаю, зачем вам надо было для этого выкупать женщину из борделя? Вы же могли нанять кого-нибудь.
   — Да, звучит просто, но на самом деле это не так. Вы сами не заражены золотой лихорадкой и не знаете, что она делает с людьми. Женщины сюда приезжают с мужьями или отцами, и им не надо работать — они хотят только загорать на пляже. Сейчас очень трудно нанять кого-нибудь для постоянной ежедневной работы. А кроме того, как вы, наверное, успели заметить, я не терплю около себя ничего некрасивого. А фермерские дочки редко удовлетворяют мой эстетический вкус.
   Некоторое время назад у меня была помощница, но она бросила работу из-за одного из тех вечно пьяных горлопанов, у которых накопилось немного золотой пыли в грязном кармане. — В голосе Терона звучало презрение. — Я, как правило, не посещаю таких представлений, как аукцион мадам Николь. Но мой приятель, мистер Леон Томас, заметил сходство между нами, и это меня заинтересовало.
   Мадам Николь прислала мне предложение. Средства к существованию я получаю тем, что продаю вещи… красивые вещи. И когда я вас увидел, то сделала ставку.