Деверо Джуд. Волшебная страна

   Они пытались заставить его пить, но безуспешно. Он почти все выплюнул.
   Розелль смотрела на хозяйку, менявшую мальчику ночную рубашку. Волосы растрепались, платье в пятнах, под глазами синяки.
   Но вот послышался стук копыт, и Морган выбежала посмотреть, кто это. Плечи у нее опустились. Увы, это был Мартин. Сет еще не мог вернуться.
   — Мартин был в амбаре. Он рассказал работникам об Адаме и что Сет уехал на несколько дней.
   Амбар? О да, у них ведь ранчо… но какое ей дело до всего этого?
   — Мама, мама, — Адам повернул головку. Он спал или, казалось, что спит.
   — Я здесь, дитя. Мама с тобой.
   Его ладошка была влажной, хотя она только что вымыла и вытерла его насухо.
   Через несколько часов Розелль принесла чай. Адам опять пылал в жару и делал слабые попытки сбросить одеяльце, но у него совсем не было сил. Морган опять и опять пыталась напоить его.
   Розелль подала чашку с блюдцем, и она механически взяла их. Она с трудом отпила глоток чая. Дрожь сотрясала все ее тело.
   — Нет, вам надо отдохнуть. Лягте здесь и немного поспите, а с Адамом побуду я.
   — Да.
   Она очень устала, но когда прилегла на кушетку, сна не было, и напряжение не проходило.
   — Мама!
   Она в мгновение ока оказалась у кроватки. Теперь у него даже зубы стучали от холода. Розелль побежала за одеялами, а Морган крепко обняла малыша и грела его теплом своего тела. С каждым моментом, казалось, он становится все худее и меньше. Она упрашивала его глотнуть хоть немножко горячего молока.
   Перед вечером Розелль заставила Морган выпить горячего бульона и опять убеждала прилечь на кушетку и немного поспать. Она попросила Мартина принести снизу маленький диванчик «для влюбленных», предназначенный для двух сидящих рядом человек. Морган села и прижалась в уголке. Адам затих и, по-видимому, спокойно спал.
   Морган не знала, когда она заснула, но когда проснулась, то была накрыта пледом, а Розелль, улыбаясь, смотрела на ее, сидя у кроватки. Морган поблагодарила кухарку. Сон освежил Морган, и она снова неусыпно стала следить за каждым движением ребенка, время от времени пытаясь уговорить его выпить немного яблочного сока.
 
   Сет стремглав мчался в Албукерк. В городской конюшне он хрипло выкрикнул, почему спешит, и вскоре ему подвели свежую, уже оседланную лошадь. К полуночи он прискакал на небольшую ферму между Албукерком и Санта-Фе. Хозяин глинобитного дома понимал, почему иногда так спешат. Он одолжил Сету лошадь и отказался от денег:
   — Ваша лошадь будет здесь ожидать, когда вы вернетесь с той женщиной, что должна вылечить вашего маленького сына. Я и для нее приготовлю лошадь. Нет, уберите ваши деньги. Хуану Рамону тоже может понадобиться друг, и тогда вы придете ему на помощь.
   Сет гнал лошадь быстрее, чем когда-либо в жизни. Перед вечером он прискакал на свое ранчо.
   Люпита стояла на дворе, окруженная цыплятами, когда увидела одинокого всадника. И прежде всего подумала о лошади. Никто не имеет права так обращаться с животными. И тут она узнала Сета. Что-то ужасное должно было случиться, если он так жестоко гнал лошадь.
   Она уронила корзинку с кормом, подхватила юбки и побежала. Джейк, возившийся с сеном в амбаре, уронил охапку, увидя, как бежит что есть духу такая грузная женщина. Он позвал Пола и побежал за Люпитой. Он знал, что только Сет может вывести ее из равновесия.
   Сет осадил во дворе лошадь и упал рядом с ней около Люпиты. Выглядел он страшно, его глаза горели лихорадочным огнем, как у сумасшедшего.
   — Адам. Лихорадка. Наверное, клещ, — выдохнул он. Больше ей не надо было ничего объяснять.
   — Сейчас возьму снадобье, — и она припустилась бегом обратно в свой маленький домик, стоявший позади большого, хозяйского.
   — Что у мальчика? — спросил Джейк.
   — У него жар, лихорадка и опухоль на ноге, вся красная. Доктор сказал, что это укус насекомого. Наверное, клеща.
   — Адам! Я же знал, что не надо девчушке его увозить. И вот теперь он заболел. — Он посмотрел на Сета. На его лице застыло выражение ужаса. — Сет, приятно видеть тебя!
   Сет напряженно пожал руку Пола. Он с нетерпение ожидал, когда Люпита покажется в дверях домика.
   — Адам заболел, — прошептал Джейк. — И Сет прискакал за Люпитой.
   Пол сразу же понял, что надо делать.
   — Джейк, приготовь немного еды, — и в ответ на изумленный взгляд Джейка пояснил: — Намажь фасолевый соус на лепешки, которые испекла Люпита, и принеси. А я пойду оседлаю двух лошадей.
   — Подойди-ка, — отозвал Джейк Сета в сторонку. — Ты и девчушка помирились?
   — Да, наверное. Точно не знаю. У меня голова кругом идет. Я ни о чем думать не могу. Почему Люпита так долго собирается? — Потом он осознал присутствие Джейка и положил ему руку на плечо: — Я сейчас очень беспокоюсь. Я приеду обратно, когда… когда Адам выздоровеет. И тогда я приеду навестить тебя. Я скучал по тебе.
   — Понимаю. Вот твои лепешки. Конечно, Люпита все сделала бы получше, но тебе будет чем подкрепиться. — Он завернул лепешки в тряпочку, и Сет сунул сверток в карман жилета.
   Люпита вышла из дома. В руке у нее была большая холщовая сумка:
   — Я готова.
   Пол отдал им поводья. Сет помог Люпите сесть на лошадь. Она уже давно не ездила верхом, и мускулы ног у нее сразу же заболели.
   — Ты позаботишься о наших мальчиках, слышишь, Люпита? А потом привезешь их всех сюда, — кивнул им вслед Джейк.
   Люпита напрягала все силы, чтобы не свалиться с лошади, Сет попросил у нее прощения за то, что ей приходится так трудно. Но она отвергла его извинения.
   — Я делаю это ради Адама. — И попыталась как-то смягчить его страшную тревогу: — Я видела раньше такие случаи, когда клещ кусал. Это не так уж страшно и опасно, как ты думаешь. И у меня с собой много лекарств, которые помогают.
   Она стала молиться про себя, чтобы ее утешения и надежды оправдались.
   Сет, однако, и так свято верил в нее и в ее умение лечить.
   На маленькой ферме Хуана Рамона они поменяли лошадей. Сет пообещал сразу же вернуть третью лошадь, оставшуюся на его ранчо, и поклялся себе, что вознаградит бедного фермера, как только сын выздоровеет.
   В небе уже высоко стояла луна, когда ночью второго дня они прибыли на ранчо «Три короны». Сет снял Люпиту с лошади и бросил поводья Доначьяно. Усталая женщина шла, спотыкаясь, за Сетом, а он вел ее в большой дом.
   — Они приехали! — В голосе Морган звучало недоверие. Она бросилась в объятия пожилой женщины так стремительно, что едва не сбила толстуху с ног. — Я знала, что ты приедешь. Пожалуйста, Люпита, спаси мое дитя! Он такой маленький…
   Люпита твердой рукой ее отстранила и подошла к кроватке Адама. Ребенок лежал в жару, его румяные полные щечки ввалились, глазки запали.
   — Он долго вот так лежит?
   — Не знаю, наверное, уже дня четыре. Я потеряла представление о времени. Что будем делать сначала?
   Люпита зорко посмотрела на Морган:
   — Принеси горячей воды. Мне надо заварить чай.
   — Чай! Какой чай, когда ребенок так болен! — В голосе Морган послышались визгливые нотки.
   — Сет! — Люпита повернулась к усталому мужчине, ссутулившемуся у кроватки сына. — Я могу позаботиться об Адаме, но не могу одновременно нянчиться и с ней. — И она кивнула на Морган, которая смотрела на Люпиту каким-то потусторонним взглядом. — Есть здесь кто-нибудь, кто сумел бы мне помочь?
   — Я помогу. — И Морган выступила вперед. — Я сделаю все, что ты велишь, Люпита.
   — Ты! Да ты взгляни на себя в зеркало. Еще несколько минут — и мне придется заботиться и о тебе.
   — А я не смогу? — Это спросила Розелль, показавшаяся в дверях в ночном халате. Люпите она понравилась.
   — Да, ты мне поможешь.
   — Но я не могу оставить своего ребенка. Он во мне нуждается.
   — Он даже не осознает, что ты здесь, в комнате. Сет, веди свою жену на кухню и как следует ее накорми. И поешь сам, конечно. А затем умой ее, вымой всю как следует и надень на нее чистую ночную рубашку. А затем уложи спать. И сам ложись, поспи.
   — Нет, я не могу.
   Но Люпита была тверда, как алмаз.
   — Нет, ты все сделаешь, как я сказала, или я уеду.
   И Морган позволила Сету увести себя из комнаты.
   Розелль смотрела, как они уходят:
   — Вы не уедете, нет?
   — Ну конечно нет, — отрезала Люпита.
   — Я пыталась заставить ее поесть, но она не хотела.
   — Я ухаживаю за больными и помогаю родительницам с молодости, и я давно поняла, что усталых матерей ни о чем не надо просить, им надо приказывать. А если они не подчиняются, надо им пригрозить. А теперь за работу. Мне нужна вода, чтобы заварить чай.
   — Но он отказывается пить.
   Люпита вздернула бровь. Она не терпела возражений и от помощников. И Розелль пошла за водой.
   Сет подвел Морган к большому кухонному столу и поставил перед ней хлеб, сыр, холодного цыпленка и молоко.
   — Нет, Сет, я не могу есть, действительно не могу.
   — Люпита права. Мы сейчас Адаму не нужны. Мы будем только мешать.
   Вошла Розелль, чтобы взять горячей воды. Морган встала, желая следовать за ней. Сет бесцеремонно усадил ее на место.
   — Ешь!
   Морган начала есть, сначала едва прикасаясь к пище, а потом стала все больше входить во вкус. Она только сейчас поняла, как голодна.
   — Да, я, наверное, проголодалась, — промямлила она с набитым ртом, жуя хлеб с сыром. — Он поправится, да?
   Сет взял ее за руку и сжал пальцы.
   — Теперь, когда здесь Люпита, я надеюсь. Поела?
   — Да.
   Она чувствовала себя тяжелее и неуклюжее, чем когда была беременна. Но она должна встать, ей немедленно нужно вернуться к Адаму. Она и так уже задержалась слишком долго. Морган поплелась к двери, глядя перед собой почти ничего не видящим от усталости взглядом.
   Сет схватил ее за юбку.
   — Но Адам, наверное, зовет меня.
   Ее целью была кухонная дверь — до нее надо добраться, пустяк, конечно, но сейчас эта цель оказалась недостижимой.
   Сет поднял ее на руки.
   — Я очень тяжелая. Ты…
   — Тяжелая! Ты пушинка! Ты почти такая ж легкая, как Адам. И теперь, когда я здесь, я о тебе позабочусь. Я прямо сейчас уложу тебя спать.
   Она прислонилась головой к его плечу. Никому на свете она теперь не доверяла больше, чем своему Сету. И вздохнула: да, он снова ее Сет.
   В спальне он поставил ее на ноги:
   — Раздевайся и скажи, где у тебя ночные рубашки?
   — В третьем ящике.
   Дрожащими руками она стала расстегивать пуговицы. Сет отвел ее руки и сам справился с целым рядом крошечных пуговичек. Она видела, что он тоже очень устал. И погладила его по голове. Сейчас он кажется просто стариком.
   Она переступила через платье, упавшее на пол, и Сет начал расшнуровывать корсет. Она с облегчением вздохнула, когда корсет тоже упал, и подумала, что, наверное, никогда не привыкнет к этой жесткой штуке, стискивающей талию и ребра, словно железными прутьями.
   Сет снял ее нижнюю рубашку, и она стояла теперь совсем голая.
   — Зачем ты носишь это? У тебя от него на теле красные пятна. — И большими ладонями стал растирать ей бока.
   Она почувствовала какую-то неловкость:
   — Дай мне ночную рубашку.
   — Сначала помойся.
   Он подтащил ее к тазу с водой и стал мыть ей руки и умывать. Она стояла тихо, ей было приятно его прикосновение.
   Он вытер Морган и затем надел ей через голову чистую, мягкую ночную рубашку.
   — Меня повесить надо, что я закрываю такую красоту. — Ласковым движением он легко коснулся ее груди и улыбнулся, посмотрев в донельзя утомленные глаза. — Прости, маленькая. — Он взял ее на руки, отнес в постель и направился было к двери.
   — Куда ты уходишь? — пробормотала она.
   — К себе в комнату. Люпита считает, что мне тоже надо немного поспать.
   — Не уходи. Ты мне нужен.
   И он возрадовался:
   — Да, mi querida, я, конечно, буду с тобой… и так долго, как ты пожелаешь.
   Морган сразу же перевернулась на живот и крепко уснула.
   Сет не спеша вымылся, разделся и лег рядом с женой.
   — Проклятая ночная рубашка, — прошептал он, привлекая Морган к себе. Их тела сразу же прижались одно к другому. Дыхание Сета стало равномерным, тихим, и он тоже заснул.
 
   Адам не понимал, кто брал его на руки и заставлял глотать горький, невкусный чай, но он слушался, он не мог не слушаться этого странного голоса. Несмотря на его стоны и жалобы, чашку все время подносили к губам, и он глотал. У него болело все тело, и так хотелось, чтобы его оставили в покое, но кто-то все время брал его на руки, поворачивал и закутывал в горячие влажные простыни. Ему все это очень не нравилось. Ему очень хотелось уйти.
   — Лошадка… — прошептал он беззвучно.
   Люпита вливала в него травяные отвары один за другим. И в каждом плавали сухие лепестки роз. С помощью Розелль она закутывала его маленькое, горящее в лихорадке тело в горячие полотенца, от которых шел пар.
   К рассвету жар стал ослабевать, лихорадка унялась, и Люпита рухнула на маленький диванчик. Она не спала уже почти две ночи, и теперь, когда надо было ждать, а делать уже было нечего, она мгновенно уснула.
   — Есть, — он сказал это не так громко, как ему хотелось бы. Он опять попытался сказать это, но язык и губы ему не повиновались. Он посмотрел на большую толстую женщину, что спала рядом. Кто это? Он был весь в поту, ему хотелось есть и пить. Где мама? Он сейчас пойдет к ней в спальню, и она ему даст что-нибудь поесть.
   Он хотел встать, но тело его не слушалось. Оно все болело, и голова тоже очень болела.
   — Мама, — прошептал он, и у него потекли слезы из глаз.
   Ему так плохо, а рядом только эта женщина, которую он совсем не знает.
   Люпита открыла глаза и увидела искаженное плачем лицо Адама. И она заплакала тоже, потому что знала: опасность позади.
   — Ах ты мой миленький! Теперь ты поправишься, — и она сразу же сменила ему белье и простыни, все время ласково с ним разговаривая.
   Адам решил, что женщина ему нравится. И смутно вспомнил, что этот голос он уже когда-то слышал. Но он хотел есть и ему нужна была мать.
   — Мама, — прошептал он снова.
   — Да, сейчас приведу твою маму.
   Люпита не сразу нашла спальню Морган. Она помедлила на пороге, глядя на Морган и Сета, свернувшихся рядышком в постели. Будить обоих не было необходимости.
   — Морган, — тихонько позвала она. Сет пошевелился и перевернулся на бок. Морган спала.
   Люпита коснулась ее плеча:
   — Морган, тебя зовет Адам.
   — Адам? — сонно пробормотала она еще с закрытыми глазами. И тут же широко распахнула их.
   — Лихорадка унялась. Он выздоровеет. Я иду обратно. А ты приходи сразу как сможешь.
   Морган спрыгнула с кровати и побежала к шкафу. Схватив халат, она сунула руки в рукава и поспешно завязала пояс.
   Адам тихонько захныкал, увидев мать. Она крепко его обняла и стала утешать. Он выглядел очень усталым и похудевшим, но впервые за долгие часы взгляд у него был ясный и осмысленный.
   В комнату быстро вошел Сет и сразу же устремил взгляд на сына. Он взял мальчика за руку и взъерошил ему волосы:
   — Ну, сынок, я рад, что тебе лучше.
   И Морган увидела, что на глазах у него навернулись слезы. Она могла сомневаться в его любви к ней, но его любовь к малышу была несомненна.
   Сет подошел к Морган и обнял ее.
   — Теперь мне надо на ранчо. Я четыре дня не был там и, наверное, почти разорился. Попытаюсь вернуться к обеду. — Он поцеловал ее в кончик носа. — Люблю тебя, — разжал объятия и ушел.
   Весь день Морган пробыла с Адамом. Она кормила его с ложечки, читала ему, рисовала картинки на грифельной доске.
   Люпита отсыпалась, а Розелль была внизу на кухне и поднималась только затем, чтобы принести еду.
   — Миссис Колтер, а почему бы вам не прогуляться верхом? — спросила она на следующий день. — Адам спит, и я присмотрю за ним, когда он проснется. Вам нужно подышать свежим воздухом.
   — Да, Розелль, наверное, надо. Но вдруг он проснется и будет звать меня. Я, конечно, преодолею это чувство, но сейчас я боюсь даже лечь спать, не то что гулять.
   Розелль согласилась. Если бы ее маленькая дочка выжила, она тоже не смогла бы ее оставить.
   Когда в детскую вошла Люпита, Морган подбежала и обняла ее:
   — Мне кажется, я всегда только и благодарила тебя за то, что ты для меня делаешь.
   — Если бы с ним что-нибудь случилось, мой Сет перестал бы меня уважать. И этого я бы не пережила. — Она усмехнулась, глядя на Морган. — И помни также, что я помогла Адаму появиться на свет.
   Адам приветливо улыбнулся, услышав, что эта женщина назвала его по имени. Она с каждой минутой становилась ему все больше своей.
   Люпита пригладила завиток у его виска:
   — Ну, теперь ты будешь расти большой и сильный, как твой папа. А сейчас мне надо наведаться на кухню и посмотреть, чем эта Розелль кормит моих детей.
   — Ну, ее стряпня очень отличается от твоей.
   — Гм, вот почему ребенок и заболел. Ему надо давать побольше кетчупа. Посмотрим, что можно приготовить на ужин.
   — Кетчуп! Вот замечательно! Как насчет тушеного мяса с картошкой и подливкой из зеленого перца? Мы трое могли бы здесь и поесть. Люпита улыбнулась:
   — Да, все трое, и вместе. Это будет славно.
   Спустя немного времени они уже ели зеленый соус из перца со свежеиспеченными лепешками. Морган дала Адаму мясной бульон, сдобренный тем же соусом. Он съел все, что ему дали, и выпил немного молока. За едой он один раз даже улыбнулся, и Морган впервые за несколько долгих дней увидела ямочки на его щеках. На верхней губе у него были молочные усики, и он сказал:
   — Есть.
   И женщины дружно рассмеялись.
   — Ну, я теперь уверена, что он выздоровеет, — заявила Морган.
   Адам протянул руку к материнской лепешке, и она отломила ему кусочек.
   Вошел Мартин.
   — Мистер Колтер просил передать своей жене, — в глазах его блеснула смешинка, — что ранчо просто разваливается на куски и он вернется очень поздно.
   Морган рассмеялась:
   — Спасибо, Мартин. Кто привез это сообщение?
   — Молодой работник по имени Тим.
   — Ладно, веди его на кухню и угости соусом из перцев и лепешками. Там на всех хватит, Люпита?
   — А ты что же думаешь, я приготовила только на троих?
   — И вы трое — ты, Мартин и Розелль, — тоже как следует угоститесь.
   — О, мы уже попробовали. Нельзя было устоять перед запахом этой еды.
   — О Люпита! — рассмеялась Морган, когда Мартин ушел. — Я целый год училась у французского кулинара, мастера своего дела, но никогда ни одно мое блюдо не пользовалось таким бешеным успехом.
   И Морган опять занялась Адамом.
   — Тебе пора ложиться спать, — заявила Люпита.
   — Я лягу здесь, вдруг он ночью проснется и ему что-нибудь понадобится.
   — Нет, ты сейчас пойдешь к себе и будешь спать там. А я останусь с Адамом. Если ты ему понадобишься, я тебя позову.
   Морган знала, что спорить бесполезно, и отправилась в спальню.
 
   Было уже поздно, когда Сет вернулся домой. Он подошел к двери в комнату Морган и взялся за ручку. Он улыбнулся, предвкушая встречу, потому что знал: они не смогут провести вторую ночь подряд в одной постели и не любить друг друга.
   А потом оглядел себя. Он устал и был грязен. Вздохнув, Сет повернулся и ушел к себе.
   Морган проснулась рано утром. Она еще не привыкла к тому, что Адам не барабанит спозаранку в ее дверь. Набросив халат, она пошла в детскую и сразу почувствовала неладное. В комнате был хаос. На полу валялись полотенца, около кровати стоял чайник. Люпита и Адам спали. Она тяжело опустилась на стул и с новой силой почувствовала, что едва не потеряла мальчика. Люпита открыла глаза.
   — Что случилось? — В голосе Морган звучало отчаяние.
   — Да ничего. Он спал беспокойно, поэтому я поила его чаем.
   — А почему на полу полотенца?
   — Я приготовила их на тот случай, если опять его будет лихорадить. Но лихорадки не было.
   — Болезнь вернулась, да?
   — Морган, да нет же! Я просто поосторожничала, но лечить его больше не нужно.
   — Но почему же ты не позвала меня?
   — Да потому что ты мне была не нужна. Ничего не случилось. Я…
   В комнату вошел Сет и с удивлением взглянул сначала на одну, потом на другую:
   — Что-нибудь произошло?
   — Адаму ночью было опять плохо, — ответила Морган — Он ведь еще не выздоровел. Он все еще очень болен.
   Люпита воздела руки вверх и что-то пробормотала по-испански, а потом повернулась к Сету.
   — С Адамом все в порядке. Да, ночью он спал беспокойно, и я боялась, как бы эта болезнь опять не вернулась. Но это не так. Ваш сын быстро выздоравливает, и опасности больше нет.
   Но Морган посмотрела на нее недоверчиво:
   — Я очень волнуюсь.
   — Ну а я верю Люпите. — И Сет поцеловал Люпиту в лоб. — Пойдем вниз, давайте завтракать. Пришла Кэрол, она побудет здесь с Адамом.
   — Нет, я бы хотела сама с ним остаться.
   — Ну конечно, если хочешь.
   Когда он целовал жену в щеку, ему показалось немного странным, что она даже не смотрит на него. Сет слегка нахмурился, когда она быстро от него отвернулась.
   Сет и Люпита сели завтракать.
   — Правда, нет ничего опасного?
   — Да ничего, в самом деле. Я просто старая клушка и всегда начеку. Жалко, что я не успела прибрать в комнате до того, как пришла Морган. Но как хорошо опять быть около тебя.
   — Люпита, я не знаю, как тебя благодарить за то, что ты для нас сделала — для Морган, Адама и меня. Я знал, что, если позову, ты всегда придешь и поможешь.
   — Ну конечно приду. Теперь все уладилось между тобой и сеньорой?
   — Постепенно налаживается. Ей нелегко простить то, как я с ней поступил.
   — Но она ведь должна понять, как ты ее любишь.
   — Нет, она, наверное, еще не понимает. Правда, иногда я думаю иначе. Может быть, она мне не доверяет. Но я наберусь терпения и буду ждать.
   — Ждать? Тебе не нужно ждать. Ты не должен ждать. Она твоя жена. Возьми ее! Сет снисходительно улыбнулся:
   — Но все это не так просто. Я потерял свои права.
   — Причем тут права! Она женщина, ты мужчина, и вы любите друг друга.
   — Но я хочу, чтобы Морган сама решила, хочет ли она, чтобы я совсем вернулся.
   — Но она вряд ли сможет решить это сама. Я очень хорошо знаю Морган. Всю жизнь разные люди указывали, что ей делать. Она никогда не имела возможности решать сама. Сначала жила умом матери. Потом ей приказывал дядя, а затем появился ты. И в Калифорнии она делала то, что хотели другие.
   Сет почувствовал необходимость защитить жену:
   — Но она сама же приняла решение, когда просила меня жениться на ней. А это требует смелости.
   — Да знаю я об этом! Она покупала себе человека, который говорил бы ей, что надо делать. И уверена, что она просто почувствовала, какой ты сильный. Другая женщина на ее месте любому бы рассказала о своем затруднении, каждому знакомому мужчине, а затем сидела бы и выбирала. Но Морган очень плохо знала жизнь и потянулась к самому сильному.
   Сет потихоньку пил кофе. Люпита была права.
   — И теперь ей кто-то должен помочь. — И Люпита кивнула в сторону лестницы. — Она любит малыша. Но если сейчас ей не помочь, она совсем подчинится ему. Она сама как маленькая девочка.
   Сет помолчал. Он всегда слишком любил Морган, чтобы ясно понимать, что она за человек, и не видел того, что видела Люпита. Он всегда бранил мать Морган, но не понимал, что просто занял в жизни Морган то место, которое прежде принадлежало миссис Уэйкфилд.
   — Завтра я хочу ехать домой.
   — Так скоро?
   — Да. Мальчик чувствует себя хорошо. Он больше во мне не нуждается, а Джейку и Полу я нужна.
   — Люпита, как бы я хотел, чтобы ты осталась. Я так давно не видел тебя, а ты знаешь, как много ты всегда для меня значила.
   — Я должна ехать домой. Но, надеюсь, скоро вы все трое тоже вернетесь.
   — Да, — улыбнулся Сет. — Мне бы очень хотелось. Хорошо бы снова зажить у себя дома. Я надеюсь, что мы уедем. Может быть, когда Гордон вернется, я заберу жену и сына и отправлюсь восвояси. Но, понимаешь, Морган еще… не принимает меня как мужа.
   — Не принимает! Ох уж эти современные мужчины! В мое время женщины не выбирали мужей. Им говорили родители, за кого выходить. И у тебя должно было так быть.
   — Ладно, мы и так слишком засиделись. Надо работать. Пойдем.
   Сет поцеловал ее в щеку и уехал на целый день по делам ранчо.
   А Люпита опять весь день провела с Адамом и Морган. Они разговаривали и тихонько посмеивались над разными разностями, вспоминая то и это. Люпите не нравилось только, что Морган каждый раз с тревогой глядит на своего малыша. Пожилая женщина никак не могла ее убедить, что Адам быстро поправляется.
   Сет и Люпита опять обедали вдвоем, потому что Морган наотрез отказалась оставить сына. Сет видел страх в ее глазах и не настаивал. Он тоже еще не совсем убедился, что мальчик вне опасности.
   Сет и Люпита с удовольствием обсуждали дела на колтеровском ранчо. Она смешила его, рассказывая разные забавные случаи из того времени, когда Морган была беременна.
   Сет пошел проводить Люпиту до ее комнаты, и они заглянули в детскую. Морган лежала, скорчившись, на диванчике и спала.
   — Нет, не буди ее. — и Сет положил руку на плечо Люпите. — Пусть она спит.
   — Она должна спать в своей собственной постели. Ей совершенно незачем оставаться здесь на всю ночь. Ее сынок прекрасно себя чувствует.
   — Нет, пусть останется. Ей нужно подтверждение, что он в порядке. И нужно все время видеть его. Тогда она перестанет волноваться.
   — Но скоро ты попомнишь мои слова.
   — Люпита, я тебе говорил, какая ты красивая, когда вот так сверкаешь глазами?
   — Ах ты плут!
   Но она не могла не рассмеяться — как легко этот здоровяк и красавец снова заставлял ее чувствовать себя восемнадцатилетней сеньоритой.