Страница:
Зиап решил не атаковать всеми силами крупное сосредоточение противника в Хоа-Бине, а сконцентрировать усилия на коммуникационных артериях, каковыми являлись Route Coloniale 6, Черная река и взлетно-посадочная полоса в Хоа-Бине. В соответствии с этим он приказал 312-й дивизии атаковать посты на западном берегу Черной реки. 308-я дивизия должна была содействовать наступлению 312-й дивизии вдоль реки, а также оказывать давление на сам Хоа-Бинь. 304-й дивизии предстояло нападать с юга на французов вдоль колониальной трассы № 6. Чтобы выманить французские резервы из Хоа-Биня, 316-й и 320-й дивизиям надлежало, просочившись в дельту соответственно с севера и юга, развернуть там партизанскую войну и всячески мешать снабжению гарнизона Хоа-Биня. 9 декабря Зиап нанес удар по Ту-Ву, одному из постов, обеспечивавших нормальное судоходство по Черной реке. Два вьетминь-ских полка из состава 312-й дивизии атаковали две роты марокканцев, находившихся в данном укреплении. Завязался отчаянный и жестокий бой. Вьетминьцы атаковали “живыми волнами”. Не считаясь с огромными потерями, они с криками бросались вперед через минные поля и заграждения из колючей проволоки навстречу убий-ственныму огню стрелкового оружия, танковых пушек и полевых орудий, бивших по ним прямой наводкой. Они уничтожили танки и пушки, разрушили фортификационные сооружения и, в конце концов, загнали марокканцев на маленький островок на реке. Дальше вьетминьцы не пошли. Покончив с опорным пунктом, они удалились на рассвете, оставив на месте боя 400 трупов своих товарищей. Сложился определенный стереотип действий Вьетминя – атака, уничтожение укрепленного поста и отход. Так поступали коммунисты, нападая на форты французов по берегу Черной реки на протяжении всего декабря. На колониальной дороге № 6 французы постоянно несли потери из-за засад, устраиваемых там вьетминьцами. Моральный дух войск заметно поколебался. В довершение всего 20 ноября место умиравшего во Франции от рака генерала де Латтра занял генерал Салан.
В начале января 1952 года Зиап приступил ко второй фазе операции. Он интенсифицировал атаки на малые укрепленные пункты вдоль реки и усилил нажим на противника на колониальной трассе № 6 частями 304-й дивизии. В результате Салан был вынужден ликвидировать все форпосты на западном берегу Черной реки, после чего его линия снабжения осталась без прикрытия. Чтобы довершить свой успех на данном участке, 12 января вьетминыды устроили на реке крупную засаду, благодаря чему сумели пустить на дно шесть речных судов и повредить остальные.
Одновременно Зиап развернул широкомасштабную операцию по взятию под контроль колониальной трассы № 6 и по пресечению воздушного сообщения с Хоа-Бинем. 8 января 304-я дивизия, усиленная одним полком из состава 308-й, атаковала цепочку укрепленных позиций вдоль колониальной трассы № 6. В ожесточенных боях обе стороны несли значительные потери. Так, например, при Ксом-Фео 88-й полк 308-й дивизии в ночной атаке против батальона Иностранного легиона вывел из строя одну роту французов и потрепал остальные, но в то же время оставил на поле боя 700 человек {45}. Вместе с тем к середине января Вьетминю удалось прекратить сообщение между Ксюан-Маем и Хоа-Бинем по колониальной дороге № 6.
Во время проведения этой операции 304-я и 308-я дивизии приступили к действиям по пресечению воздушных поставок в Хоа-Бинь. Артиллерийским обстрелом с господствующих высот и неожиданно плотным огнем средств ПВО вдоль взлетно-посадочной полосы вьетминьцы уничтожили, по меньшей мере, шесть самолетов. Таким образом, к середине января Зиапу удалось добиться почти полной изоляции французов в Хоа-Бине.
Салан решил не просто возобновить сообщение по колониальной трассе № 6, но и очистить заросли вдоль нее. Для выполнения этих задач французы задействовали двенадцать пехотных батальонов и три артиллерийских группы. Даже располагая столь значительными силами, они потратили одиннадцать дней (с 18 по 29 января) для того, чтобы очистить сорокакилометровый участок пути, причем каждый из километров дороги был полит французскими кровью и потом. К концу января Салан осознал, что не может держать большой контингент французов буквально запертым в Хоа-Бине, как в ловушке. Он продолжал терять людей, необходимых для пресечения партизанской деятельности, которую развернули в Тонкинской дельте 316-я и 320-я дивизии. Операция не удалась, теперь оставалось только сделать все, чтобы закончить ее с возможно меньшими потерями.
В начале февраля Салан принял официальное решение о выводе войск из Хоа-Биня. Для прикрытия отхода он разработал операцию “AMARANTH”, раскладывавшуюся на три этапа. Осуществлять ее предполагалось методом “лягушачьих прыжков”, суть которого заключалась в следующем. Одна группа удерживала какую-то ключевую точку (например, перевал), обеспечивая отход остальных. Затем первую группу прикрытия сменяла вторая, и в итоге все войска отступали за линию де Латтра. Чтобы осуществить эту сложную операцию, Салан приказал бросить в бой все имевшиеся в распоряжении французов резервы. Для прикрытия отхода наземных сил с максимальной отдачей должна была работать и авиация.
Операция началась в 19.00 22 февраля. Ход Салана застал Зиапа врасплох, и французский гарнизон Хоа-Биня с 1000 гражданских лиц (представителей племени муонг) перешел Черную реку без всякого противодействия со стороны Вьетминя {46}. Зиап нанес удар следующим утром, и на колониальной трассе № 6 разгорелось ожесточенное сражение. Первую блокирующую позицию французы заняли на высотах при Ксом-Фео, где 8 января 88-й полк 308-й дивизии Вьетминя потерял 700 человек. Бойцы Иностранного легиона держались на данном участке до тех пор, пока мимо них не проследовал весь гарнизон Хоа-Биня {47}. Затем они, в свою очередь, начали отходить по колониальной трассе № 6 к перевалу Кем, расположенному километрах в пятнадцати ближе к Ксюан-Маю. 23 февраля французы с боем пробились к перевалу и сменили находившуюся там воинскую часть. На следующий день легионеры (последнее подразделение) прорвались к линии де Латтра в Ксюан-Мае. Эти бои были очень упорными. Французские артиллеристы сделали по врагу свыше 30 000 выстрелов, операцию поддерживало 20 000 солдат и офицеров наземных сил, а французская авиация наносила по противнику непрерывные удары с воздуха.
Обе стороны понесли серьезные потери. Французы потеряли 5 000 человек, и силы Вьетминя, учитывая их тактику атак “живыми волнами”, – никак не меньше. Обе стороны приписывали победу себе, но в действительности верх взял конечно же Зиап. Хоа-Бинь-ская кампания еще раз обнаружила слабость французов, которые оказались почти неспособны наступать и могли чувствовать себя хозяевами положения лишь в Тонкинской дельте.
Для грозного француза, генерала Жана де Латтра де Тасси-ньи, война в Индокитае стала последней войной. Он прибыл в Париж ближе к концу ноября 1951 года, а менее чем через два месяца, 11 января 1952-го, умер от рака простаты. За несколько часов до своей кончины он получил последнее в своей жизни повышение, став маршалом Франции. Он надолго останется в памяти солдат как высококлассный профессионал, сумевший поднять упавший моральный дух Французского экспедиционного корпуса и возвратить ему боеспособность, утраченную после катастрофы на китайско-вьетнамской границе. Его достижения в течение многих лет будут изучать в военных академиях и училищах стран свободного мира. Кроме всего прочего, герой трех войн оставил после себя в Индокитае так называемую “линию де Латтра”. Несмотря на то что генерал Наварр, один из его преемников на посту главнокомандующего французскими силами в регионе, отзывался о ней с пренебрежением, укрепленная линия, сооруженная по инициативе де Латтра, выполнила свое предназначение – войскам Вьетми-ня так никогда и не удалось прорвать ее рубежей силой. Де Латтру принадлежит значительная роль в создании Национальной вьетнамской армии. К несчастью для Франции, эта армия так никогда и не смогла оправдать возлагавшихся на нее надежд. Если бы случилось иначе, местные вьетнамские силы развязали бы руки французам и позволили бы им перейти к решительным наступательным действиям. Этого не произошло, однако не де Латтр тому виной. Кроме всего прочего, “король Жан” имел вес и влияние, позволявшие ему получать американскую помощь. Именно благодаря содействию американцев удалось создать и вооружить Национальную вьетнамскую армию, из США поступало к Французскому экспедиционному корпусу оружие и снаряжение. Кроме материальной помощи, де Латтру удалось заручиться политической поддержкой дела французов со стороны Соединенных Штатов. Впоследствии вмешательство США приобрело такие формы, которых ни сам де Латтр, ни кто-либо другой не мог предвидеть.
Вместе с тем, несмотря на все заслуги де Латтра за время его непродолжительного пребывания на посту главнокомандующего, именно он начал Хоа-Биньскую кампанию, и потому именно он должен разделять ответственность за ее неудовлетворительное завершение. Невзирая на все приведенные выше причины, побудившие де Латтра во второй половине 1951 года предпринять данный шаг, захват Хоа-Биня нельзя назвать разумным решением. В ретроспективе хорошо видно, как недооценка Зиапом мощи де Латтра весной 1951-го обернулась тем, что осенью французский главнокомандующий, в свою очередь, недооценил своего врага. На стороне Зиапа имелась целая комбинация преимуществ в виде трех ударных дивизий, джунглей, негодных дорог, узкой реки с зарослями по берегам и господствующих высот вблизи летного поля под Хоа-Бинем. Располагая для наступления войсками, эквивалентными двум усиленным дивизиям, де Латтр был не в состоянии нейтрализовать все эти преимущества. К тому же де Латтра поразил тот самый недуг, от которого в разное время страдали все командующие в Индокитае, как французские, американские и южновьетнамские, так и северовьетнамские. Он недооценил противника.
Со своей стороны, Зиап заслуживает хорошей оценки за то, как он провел Хоа-Биньскую операцию. Он быстро разобрался в том, насколько уязвимы вражеские линии коммуникаций, чем весьма разумно воспользовался. Отказавшись от тактики, лишившей Вьет-минь многих тысяч бойцов во время неудачного ТТК, Зиап избежал лобовых атак против оборонительной позиции французов при Хоа-Бине. Он показал на деле, что научился противостоять французским ВВС и ВМС. Используя маскировку, укрытия и средства ПВО, вьетминьцы, руководимые Зиапом, свели к нулю французское превосходство в воздухе, а дипассо они вытеснили с Черной реки, расставляя засады по ее заросшим джунглями берегам и обстреливая вражеские суда с близкого расстояния из безоткатных орудий.
Некоторые аналитики критикуют Зиапа за то, что он не смог определить время начала отступления французов из Хоа-Биня и их переправы через Черную реку, а потому пропустил самый удачный момент для нападения. Зиапа подвела разведка. Вьетминьцам приходилось действовать на территории враждебно настроенных к ним муонгов, а потому они не могли, как обычно, рассчитывать на помощь местного населения. Существовала и другая причина. Французы все тщательно подготовили и тронулись в путь после наступления темноты 22 февраля, а к восходу солнца следующего дня уже переправились через реку. Застигнутые таким маневром врасплох, войска Вьетминя, как это часто с ними случалось, не сумели быстро отреагировать на неожиданно изменившуюся ситуацию. Они испытывали недостаток в надежных средствах связи, при том что подготовка их кадров предусматривала четкое действие командиров лишь в соответствии с заранее спланированными схемами, а система тылового снабжения отличалась неповоротливостью.
Хоа-Биньская кампания завершила крупномасштабные операции начала 1952 года. Вьетминьцы продолжали партизанскую войну в тылу французских войск. Французы вели борьбу против партизан с внутренней стороны оборонительных рубежей, и к марту им пришлось создать несколько мобильных групп, чтобы обеспечить функционирование своих тыловых коммуникаций. Еще одна кампания Первой Индокитайской войны закончилась, не принеся определенности в раскладе сил никому, за исключением, конечно, тысяч людей, отдавших свои жизни в сражениях. Для них военный сезон завершился более чем определенно.
1. O'Ballance, Indo-China War, p. 121.
2. Truong Chinh, Primer for Revolt: The Communist Takeover in Vietnam (New York: Frederick A. Praeger, 1963), pp. 152-153.
3. O'Ballance, Indo-China War, p. 122.
4. Ho Chi Minh, On Revolution (New York: Frederick A. Praeger 1967) pp. 203-205.
5. Ibid.
6. Ibid.
7. Fall, Street, p. 34.
8. O'Neill, Giap, p. 90.
9. Henri Navarre, Agonie de L' Indochine (Paris: Plon, 1958), p. 22.
10. O'Ballance, Indo-China War, p. 138; O'Neill, Giap, p. 99 (by indirection).
11. O'Neill, Giap, pp. 85-86.
12. Devillers and Lacouture, End of a War, p. 30.
Глава 7.
В начале января 1952 года Зиап приступил ко второй фазе операции. Он интенсифицировал атаки на малые укрепленные пункты вдоль реки и усилил нажим на противника на колониальной трассе № 6 частями 304-й дивизии. В результате Салан был вынужден ликвидировать все форпосты на западном берегу Черной реки, после чего его линия снабжения осталась без прикрытия. Чтобы довершить свой успех на данном участке, 12 января вьетминыды устроили на реке крупную засаду, благодаря чему сумели пустить на дно шесть речных судов и повредить остальные.
Одновременно Зиап развернул широкомасштабную операцию по взятию под контроль колониальной трассы № 6 и по пресечению воздушного сообщения с Хоа-Бинем. 8 января 304-я дивизия, усиленная одним полком из состава 308-й, атаковала цепочку укрепленных позиций вдоль колониальной трассы № 6. В ожесточенных боях обе стороны несли значительные потери. Так, например, при Ксом-Фео 88-й полк 308-й дивизии в ночной атаке против батальона Иностранного легиона вывел из строя одну роту французов и потрепал остальные, но в то же время оставил на поле боя 700 человек {45}. Вместе с тем к середине января Вьетминю удалось прекратить сообщение между Ксюан-Маем и Хоа-Бинем по колониальной дороге № 6.
Во время проведения этой операции 304-я и 308-я дивизии приступили к действиям по пресечению воздушных поставок в Хоа-Бинь. Артиллерийским обстрелом с господствующих высот и неожиданно плотным огнем средств ПВО вдоль взлетно-посадочной полосы вьетминьцы уничтожили, по меньшей мере, шесть самолетов. Таким образом, к середине января Зиапу удалось добиться почти полной изоляции французов в Хоа-Бине.
Салан решил не просто возобновить сообщение по колониальной трассе № 6, но и очистить заросли вдоль нее. Для выполнения этих задач французы задействовали двенадцать пехотных батальонов и три артиллерийских группы. Даже располагая столь значительными силами, они потратили одиннадцать дней (с 18 по 29 января) для того, чтобы очистить сорокакилометровый участок пути, причем каждый из километров дороги был полит французскими кровью и потом. К концу января Салан осознал, что не может держать большой контингент французов буквально запертым в Хоа-Бине, как в ловушке. Он продолжал терять людей, необходимых для пресечения партизанской деятельности, которую развернули в Тонкинской дельте 316-я и 320-я дивизии. Операция не удалась, теперь оставалось только сделать все, чтобы закончить ее с возможно меньшими потерями.
В начале февраля Салан принял официальное решение о выводе войск из Хоа-Биня. Для прикрытия отхода он разработал операцию “AMARANTH”, раскладывавшуюся на три этапа. Осуществлять ее предполагалось методом “лягушачьих прыжков”, суть которого заключалась в следующем. Одна группа удерживала какую-то ключевую точку (например, перевал), обеспечивая отход остальных. Затем первую группу прикрытия сменяла вторая, и в итоге все войска отступали за линию де Латтра. Чтобы осуществить эту сложную операцию, Салан приказал бросить в бой все имевшиеся в распоряжении французов резервы. Для прикрытия отхода наземных сил с максимальной отдачей должна была работать и авиация.
Операция началась в 19.00 22 февраля. Ход Салана застал Зиапа врасплох, и французский гарнизон Хоа-Биня с 1000 гражданских лиц (представителей племени муонг) перешел Черную реку без всякого противодействия со стороны Вьетминя {46}. Зиап нанес удар следующим утром, и на колониальной трассе № 6 разгорелось ожесточенное сражение. Первую блокирующую позицию французы заняли на высотах при Ксом-Фео, где 8 января 88-й полк 308-й дивизии Вьетминя потерял 700 человек. Бойцы Иностранного легиона держались на данном участке до тех пор, пока мимо них не проследовал весь гарнизон Хоа-Биня {47}. Затем они, в свою очередь, начали отходить по колониальной трассе № 6 к перевалу Кем, расположенному километрах в пятнадцати ближе к Ксюан-Маю. 23 февраля французы с боем пробились к перевалу и сменили находившуюся там воинскую часть. На следующий день легионеры (последнее подразделение) прорвались к линии де Латтра в Ксюан-Мае. Эти бои были очень упорными. Французские артиллеристы сделали по врагу свыше 30 000 выстрелов, операцию поддерживало 20 000 солдат и офицеров наземных сил, а французская авиация наносила по противнику непрерывные удары с воздуха.
Обе стороны понесли серьезные потери. Французы потеряли 5 000 человек, и силы Вьетминя, учитывая их тактику атак “живыми волнами”, – никак не меньше. Обе стороны приписывали победу себе, но в действительности верх взял конечно же Зиап. Хоа-Бинь-ская кампания еще раз обнаружила слабость французов, которые оказались почти неспособны наступать и могли чувствовать себя хозяевами положения лишь в Тонкинской дельте.
Для грозного француза, генерала Жана де Латтра де Тасси-ньи, война в Индокитае стала последней войной. Он прибыл в Париж ближе к концу ноября 1951 года, а менее чем через два месяца, 11 января 1952-го, умер от рака простаты. За несколько часов до своей кончины он получил последнее в своей жизни повышение, став маршалом Франции. Он надолго останется в памяти солдат как высококлассный профессионал, сумевший поднять упавший моральный дух Французского экспедиционного корпуса и возвратить ему боеспособность, утраченную после катастрофы на китайско-вьетнамской границе. Его достижения в течение многих лет будут изучать в военных академиях и училищах стран свободного мира. Кроме всего прочего, герой трех войн оставил после себя в Индокитае так называемую “линию де Латтра”. Несмотря на то что генерал Наварр, один из его преемников на посту главнокомандующего французскими силами в регионе, отзывался о ней с пренебрежением, укрепленная линия, сооруженная по инициативе де Латтра, выполнила свое предназначение – войскам Вьетми-ня так никогда и не удалось прорвать ее рубежей силой. Де Латтру принадлежит значительная роль в создании Национальной вьетнамской армии. К несчастью для Франции, эта армия так никогда и не смогла оправдать возлагавшихся на нее надежд. Если бы случилось иначе, местные вьетнамские силы развязали бы руки французам и позволили бы им перейти к решительным наступательным действиям. Этого не произошло, однако не де Латтр тому виной. Кроме всего прочего, “король Жан” имел вес и влияние, позволявшие ему получать американскую помощь. Именно благодаря содействию американцев удалось создать и вооружить Национальную вьетнамскую армию, из США поступало к Французскому экспедиционному корпусу оружие и снаряжение. Кроме материальной помощи, де Латтру удалось заручиться политической поддержкой дела французов со стороны Соединенных Штатов. Впоследствии вмешательство США приобрело такие формы, которых ни сам де Латтр, ни кто-либо другой не мог предвидеть.
Вместе с тем, несмотря на все заслуги де Латтра за время его непродолжительного пребывания на посту главнокомандующего, именно он начал Хоа-Биньскую кампанию, и потому именно он должен разделять ответственность за ее неудовлетворительное завершение. Невзирая на все приведенные выше причины, побудившие де Латтра во второй половине 1951 года предпринять данный шаг, захват Хоа-Биня нельзя назвать разумным решением. В ретроспективе хорошо видно, как недооценка Зиапом мощи де Латтра весной 1951-го обернулась тем, что осенью французский главнокомандующий, в свою очередь, недооценил своего врага. На стороне Зиапа имелась целая комбинация преимуществ в виде трех ударных дивизий, джунглей, негодных дорог, узкой реки с зарослями по берегам и господствующих высот вблизи летного поля под Хоа-Бинем. Располагая для наступления войсками, эквивалентными двум усиленным дивизиям, де Латтр был не в состоянии нейтрализовать все эти преимущества. К тому же де Латтра поразил тот самый недуг, от которого в разное время страдали все командующие в Индокитае, как французские, американские и южновьетнамские, так и северовьетнамские. Он недооценил противника.
Со своей стороны, Зиап заслуживает хорошей оценки за то, как он провел Хоа-Биньскую операцию. Он быстро разобрался в том, насколько уязвимы вражеские линии коммуникаций, чем весьма разумно воспользовался. Отказавшись от тактики, лишившей Вьет-минь многих тысяч бойцов во время неудачного ТТК, Зиап избежал лобовых атак против оборонительной позиции французов при Хоа-Бине. Он показал на деле, что научился противостоять французским ВВС и ВМС. Используя маскировку, укрытия и средства ПВО, вьетминьцы, руководимые Зиапом, свели к нулю французское превосходство в воздухе, а дипассо они вытеснили с Черной реки, расставляя засады по ее заросшим джунглями берегам и обстреливая вражеские суда с близкого расстояния из безоткатных орудий.
Некоторые аналитики критикуют Зиапа за то, что он не смог определить время начала отступления французов из Хоа-Биня и их переправы через Черную реку, а потому пропустил самый удачный момент для нападения. Зиапа подвела разведка. Вьетминьцам приходилось действовать на территории враждебно настроенных к ним муонгов, а потому они не могли, как обычно, рассчитывать на помощь местного населения. Существовала и другая причина. Французы все тщательно подготовили и тронулись в путь после наступления темноты 22 февраля, а к восходу солнца следующего дня уже переправились через реку. Застигнутые таким маневром врасплох, войска Вьетминя, как это часто с ними случалось, не сумели быстро отреагировать на неожиданно изменившуюся ситуацию. Они испытывали недостаток в надежных средствах связи, при том что подготовка их кадров предусматривала четкое действие командиров лишь в соответствии с заранее спланированными схемами, а система тылового снабжения отличалась неповоротливостью.
Хоа-Биньская кампания завершила крупномасштабные операции начала 1952 года. Вьетминьцы продолжали партизанскую войну в тылу французских войск. Французы вели борьбу против партизан с внутренней стороны оборонительных рубежей, и к марту им пришлось создать несколько мобильных групп, чтобы обеспечить функционирование своих тыловых коммуникаций. Еще одна кампания Первой Индокитайской войны закончилась, не принеся определенности в раскладе сил никому, за исключением, конечно, тысяч людей, отдавших свои жизни в сражениях. Для них военный сезон завершился более чем определенно.
1. O'Ballance, Indo-China War, p. 121.
2. Truong Chinh, Primer for Revolt: The Communist Takeover in Vietnam (New York: Frederick A. Praeger, 1963), pp. 152-153.
3. O'Ballance, Indo-China War, p. 122.
4. Ho Chi Minh, On Revolution (New York: Frederick A. Praeger 1967) pp. 203-205.
5. Ibid.
6. Ibid.
7. Fall, Street, p. 34.
8. O'Neill, Giap, p. 90.
9. Henri Navarre, Agonie de L' Indochine (Paris: Plon, 1958), p. 22.
10. O'Ballance, Indo-China War, p. 138; O'Neill, Giap, p. 99 (by indirection).
11. O'Neill, Giap, pp. 85-86.
12. Devillers and Lacouture, End of a War, p. 30.
Глава 7.
Зимне-весенняя кампания.
Сентябрь 1952 – май 1953 гг.
В сентябре 1952 года дожди, принесенные юго-западным муссоном, пошли на убыль, сигнализируя о том, что в Индокитае наступает новый сезон войны. Пора было начинать “зимне-весеннюю кампанию” 1952 – 1953 гг. Главные силы Вьетминя, насчитывавшие тогда от 110 000 до 125 000 человек, имели в своем составе шесть пехотных дивизий (325-я дивизия была сформирована в Аннаме в конце 1951 года), четыре отдельных пехотных полка и пять-шесть отдельных пехотных батальонов. К 1952 году “китайские товарищи” поставили вьетнамским коммунистам такое количество пулеметов и минометов, что те смогли обеспечить ими все свои части. Для оказания поддержки пехоте Зиап сформировал седьмую дивизию, 351-ю тяжелую (то есть дивизию тяжелого вооружения), состоявшую из двух артиллерийских полков, одного инженерно-саперного полка и нескольких легких зенитных частей. В распоряжении артиллерийских полков находились 120-миллиметровые минометы и 105-миллиметровые гаубицы, части ПВО были вооружены 20-миллиметровыми и 40-миллиметровыми зенитными пушками. Функции поддержки частей Главных сил исполняли 60 000 – 75 000 бойцов Региональных сил, а также от 120 000 до 200 000 ополченцев и партизан, в большинстве своем плохо вооруженных, необученных и неорганизованных‹1›.
В середине 1952 года Французский экспедиционный корпус (включая контингенты ВВС и ВМС) насчитывал 90 000 человек. Из них примерно 50 000 составляли французы. Остальные – бойцы Иностранного легиона, североафриканцы и находившиеся на французской службе вьетнамцы‹2›. Все эти части были хорошо обучены и экипированы, ими руководили опытные командиры, в частности на уровнях от капрала до подполковника. Для обеспечения поддержки экспедиционного корпуса создавалась Национальная вьетнамская армия численностью в 100 000 человек. Однако не оказывала ощутимой помощи французским войскам из-за плохо налаженной системы комплектования, постоянного дезертирства, нехватки командных кадров, а также вследствие борьбы, которую американцы и вьетнамское правительство, с одной стороны, и французы – с другой, вели за контроль над этими туземными частями. Таким образом, в сентябре 1952 года сопоставление реальных сил, которыми располагали стороны, дает основание сделать вывод, что в предстоящем наступлении Зиап мог выставить в поле практически все 120 000 человек, тогда как у французов для ведения активных действий имелось около 50 000 солдат и офицеров. Остальным приходилось защищать оборонительные рубежи линии де Латтра или гоняться за неуловимыми партизанами у себя в тылу.
У французов теперь был новый командующий, генерал Рауль Салан – весьма примечательная фигура. Интересен он не столько своими заслугами на поприще войны в Индокитае, сколько личными качествами и той ролью, которую позднее сыграл как лидер военного мятежа против де Голля во Франции. Этот генерал имел большое количество наград, причем среди его многочисленных медалей был и американский Крест за отличную службу, полученный за “беспримерный героизм”, когда в последние дни Второй мировой войны Салан командовал 14-й дивизией, той самой, которую де Латтр возглавлял в 1940-м {48}. Салан не был новичком в Индокитае. Еще молодым капитаном он служил в отдаленном районе Лаоса, где выучился бегло говорить на лаотянском языке. Он вернулся в Индокитай в начале 1946 года как командующий французскими войсками на Дальнем Востоке и покинул этот пост в начале 1947-го, чтобы вновь оказаться здесь в 1950 году в должности заместителя де Латтра. Когда последний, терзаемый неизлечимой болезнью, вернулся во Францию, верховным комиссаром и главнокомандующим французскими силами в Индокитае стал Салан.
За свою любовь к культуре и обычаям Востока, а также за атмосферу таинственности, которой он окружал свою деятельность, Салан получил во французской армии прозвище Мандарин. Де Голль отзывался о нем так: “Было в этом способном, умном и в чем-то даже приятном человеке нечто непонятное, неуловимое и непостижимое”‹3›. Если забыть о личных качествах Салана, в операциях, которые он проводил в Индокитае в 1952 году, не было ничего не понятного или не постижимого, исход их был вполне предсказуем и малоутешителен.
На протяжении всего сезона дождей – с мая по сентябрь 1952 года – Зиап усиленно трудился над выработкой стратегического курса, который помог бы ему одолеть французов. В первую очередь вьетнамский главнокомандующий внимательно проанализировал итоги предыдущих кампаний, взвесил все слабые и сильные стороны – как свои, так и противника. Сильными сторонами французов являлись: (1) оборонительная мощь линии де Латтра, (2) способность перебрасывать подкрепления на любой участок периметра этой линии и, наконец, (3) поддержка авиации, военно-морского флота, дипассо и артиллерии, в тех случаях, когда позволяли расстояние, местность и погода. Теперь Зиап точно знал, чего ему не следует делать – он не должен атаковать французские укрепленные позиции вдоль линии де Латтра.
К счастью для Зиапа, у французов хватало слабых мест. Во-первых, сражение при Хоа-Бине показало, что на сколько-нибудь заметном удалении от линии де Латтра войска Французского экспедиционного корпуса становятся весьма уязвимыми. В условиях активного противодействия со стороны вьетминьцев, плохих дорог, неудобной местности и густых джунглей французам, испытывавшим недостаток в транспортной авиации, было очень трудно наладить бесперебойное снабжение своих сухопутных сил наземным или речным путем. Во-вторых, из политических соображений французам приходится оказывать помощь дружественным народностям (таким, как тайцы и муонги), религиозным группам (например, католикам под Нам-Динем) и той части старой французской Индокитайской империи (Лаосу), власти которой сохранили тесные политические связи с Францией. В-третьих, у французов было меньше солдат, которых они могли бы использовать для наступательных операций, чем у Вьетминя. В-четвертых, французская авиация привязана к взлетно-посадочным площадкам, расположенным в Тонкинской дельте, а потому чем дальше от “подковы” находятся французы, тем меньшую помощь могут оказать им их самолеты. Таким образом, сама ситуация подталкивала Зиапа к тому, чтобы нанести удар по тайцам, католикам и Лаосу. Так и только так коммунисты могли заставить противника отдалиться на максимальное расстояние от линии де Латтра. Там их главное преимущество, авиация, окажется не таким эффективным, причем как в чисто тактическом смысле, так и с точки зрения организации снабжения.
Намереваясь воплотить в жизнь свою стратегическую концепцию, Зиап избрал ближайшей целью зимне-весенней кампании 1952 – 1953 гг. французские посты, расположенные цепью вдоль хребта Фан-Си-Пан, между реками Красной и Черной, и прикрывавшие долину Черной реки. Самым важным опорным пунктом среди них был Нгья-Ло, племенной центр тайцев, который Зиап неудачно атаковал в 1951 году, на хребте имелось также несколько маленьких фортов, гарнизоны которых состояли из вьетнамцев, возглавляемых французскими офицерами. К юго-западу от Черной реки в руках французов находилась цепь более мощных фортов, начинавшаяся с Лай-Чау на северо-западе и тянувшаяся на юго-восток через Сон-Ла и На-Сан до Мок-Чау. Выбор этих объектов был мудрым. Крупное наступление в данном направлении могло угрожать не только тайцам, но и Лаосу. Чтобы отреагировать на него, французам пришлось бы отправиться в горные джунгли и отдалиться на значительное расстояние от своих баз в дельте. Все в этом плане благоприятствовало Вьетминю и работало против французов.
Как и большинство других полководцев, Зиап имел тенденцию прибегать к тактическим приемам, приносившим ему успех ранее. Он решил начать с Нгья-Ло, действуя при этом так же, как в 1950-м, когда атаковал Донг-Ке. 11 октября он развернул три штурмовых дивизии и перешел Красную реку к северу от Йен-Бая на участке шириной в шестьдесят пять километров. В центре находилась “Железная дивизия” (308-я), удар которой был нацелен на Нгья-Ло. На правом (западном) фланге 312-я дивизия наступала на небольшой пост Гиа-Хой, расположенный в пятнадцати километрах к северо-западу от Нгья-Ло. Целью действовавшей на левом (восточном) фланге 316-й дивизии являлся Ван-Ен. 148-й отдельный полк выдвигался к северу от основного направления наступления по широкой дуге вдоль оси Тан-Уэн – Дьен-Бьен-Фу. По одному полку от 308-й и 316-й дивизий Зиап оставил для прикрытия переправы и в качестве резервов. Мудрость такого решения вскоре оказалась более чем очевидной.
В начале октября французы отдавали себе отчет в том, что Зиап что-то замышляет, но, поскольку войска Вьетминя передвигались в ночное время, нельзя было определить ни силы, ни направления удара. Они узнали об этом 15 октября, когда полк из состава 312-й дивизии окружил маленький французский гарнизон в Гиа-Хой. Салан понял, какой опасности подвергаются части в горных фортах, и 16 октября произвел выброску 6-го колониального парашютного батальона в Ту-Ле, в двадцати пяти километрах к северо-западу от Гиа-Хой и в сорока к северо-западу от Нгья-Ло. Задачей его было прикрыть отступление французов к долине Черной реки. В 17.00 17 октября на Нгья-Ло обрушился шквал минометного огня. После интенсивной подготовки бросилась на штурм пехота Вьетминя. Сопротивление защитников форта было подавлено в течение часа, хотя отдельные перестрелки шли всю ночь. Французы потеряли в Нгья-Ло 700 человек, но что еще важнее, они лишились ключевой позиции в данной зоне. Линия постов в междуречье перестала существовать. Под прикрытием парашютистов все французские отряды спасались бегством в форты на Черной реке. 6-й колониальный парашютный батальон сражался с присущей ему отвагой и мастерством. Это позволило выиграть время, однако ничто не могло сдержать натиска превосходящих сил Вьетминя, и храбрый батальон был практически уничтожен. К началу ноября колонны Зиапа достигли Черной реки, но трудности со снабжением замедлили продвижение дивизий Вьетминя к фортам на ее западном берегу. Только в середине ноября коммунисты вышли на линию Лай-Чау – Сон-Ла – На-Сан – Мок-Чау. Поскольку все припасы были на исходе, Зиап отважился только на один последний удар. Его войска обошли французские укрепленные позиции, не тронув их, и подавили сопротивление маленького гарнизона Дьен-Бьен-Фу.
Французы отреагировали на удачный выпад Зиапа тем, что, во-первых, усилили гарнизоны Лай-Чау, На-Сана и Мок-Чау и. во-вторых, начали операцию “LORRAINE” – наступление на базы снабжения Зиапа во Вьет-Баке. Для ее осуществления были привлечены все имеющиеся подвижные силы, насчитывавшие около 30 000 человек и состоявшие из четырех мобильных групп (как правило, каждая такая группа включала три пехотных батальона, один артиллерийский дивизион и подразделения поддержки), одной парашютной группы, а также отдельных бронетанковых и артиллерийских частей. В целом вся эта группировка равнялась по численности примерно двум полноценным дивизиям.
Операция “LORRAINE” представлялась верным делом тем, кто планировал ее за картой в штабе. По мнению разработчиков, реализация их замысла не оставляла Зиапу ни одного шанса на победу и заставляла выбирать между “плохим” и “очень плохим”. Если он не прекратит наступление и не уведет три своих дивизии с Черной реки для прикрытия баз во Вьет-Баке, французы не только получат возможность лишить атакующие соединения Вьетминя источников снабжения, но и смогут разрушить всю тыловую систему противника. Если Зиап отведет свои дивизии для защиты Вьет-Бака, тогда натиск вьетминьцев на форты у Черной реки прекратится и угроза Лаосу будет ликвидирована. При этом Зиап в любом случае проигрывает. Однако по прихоти судьбы на войне, выбирающей своим орудием против опытных и удачливых полководцев еще более умных и расчетливых воителей, даже самые безупречные планы порой приводят не к верным победам, а к сокрушительным поражениям. Замысел операции “LORRAINE” отличался значительной сложностью. Одним мобильным силам предстояло перейти Красную реку около Трунг-Ха, вблизи от места ее слияния с Черной рекой, и двинуться на северо-запад к Фу-То. После того как эта группировка создаст береговой плацдарм, вслед за ней из Вьет-Три выступит вторая колонна, соединение которой с первой предполагалось осуществить около Фу-То. Затем вместе обе колонны будут наступать на Фу-Доан, известный центр снабжения Вьетминя. Когда они достигнут Фу-Доана, парашютная группа в составе трех батальонов должна десантироваться на противоположном от города берегу Прозрачной реки, где на помощь к ней подтянутся динассо. Этим военным судам предстояло перевезти парашютистов через реку, эвакуировать раненых и воспрепятствовать бегству противника по воде. После взятия Фу-Доана объединенным силам предстояло или вернуться к исходным позициям на линии де Латтра, или же развивать успех, атакуя объекты, расположенные далее к западу и северу.
Сентябрь 1952 – май 1953 гг.
В сентябре 1952 года дожди, принесенные юго-западным муссоном, пошли на убыль, сигнализируя о том, что в Индокитае наступает новый сезон войны. Пора было начинать “зимне-весеннюю кампанию” 1952 – 1953 гг. Главные силы Вьетминя, насчитывавшие тогда от 110 000 до 125 000 человек, имели в своем составе шесть пехотных дивизий (325-я дивизия была сформирована в Аннаме в конце 1951 года), четыре отдельных пехотных полка и пять-шесть отдельных пехотных батальонов. К 1952 году “китайские товарищи” поставили вьетнамским коммунистам такое количество пулеметов и минометов, что те смогли обеспечить ими все свои части. Для оказания поддержки пехоте Зиап сформировал седьмую дивизию, 351-ю тяжелую (то есть дивизию тяжелого вооружения), состоявшую из двух артиллерийских полков, одного инженерно-саперного полка и нескольких легких зенитных частей. В распоряжении артиллерийских полков находились 120-миллиметровые минометы и 105-миллиметровые гаубицы, части ПВО были вооружены 20-миллиметровыми и 40-миллиметровыми зенитными пушками. Функции поддержки частей Главных сил исполняли 60 000 – 75 000 бойцов Региональных сил, а также от 120 000 до 200 000 ополченцев и партизан, в большинстве своем плохо вооруженных, необученных и неорганизованных‹1›.
В середине 1952 года Французский экспедиционный корпус (включая контингенты ВВС и ВМС) насчитывал 90 000 человек. Из них примерно 50 000 составляли французы. Остальные – бойцы Иностранного легиона, североафриканцы и находившиеся на французской службе вьетнамцы‹2›. Все эти части были хорошо обучены и экипированы, ими руководили опытные командиры, в частности на уровнях от капрала до подполковника. Для обеспечения поддержки экспедиционного корпуса создавалась Национальная вьетнамская армия численностью в 100 000 человек. Однако не оказывала ощутимой помощи французским войскам из-за плохо налаженной системы комплектования, постоянного дезертирства, нехватки командных кадров, а также вследствие борьбы, которую американцы и вьетнамское правительство, с одной стороны, и французы – с другой, вели за контроль над этими туземными частями. Таким образом, в сентябре 1952 года сопоставление реальных сил, которыми располагали стороны, дает основание сделать вывод, что в предстоящем наступлении Зиап мог выставить в поле практически все 120 000 человек, тогда как у французов для ведения активных действий имелось около 50 000 солдат и офицеров. Остальным приходилось защищать оборонительные рубежи линии де Латтра или гоняться за неуловимыми партизанами у себя в тылу.
У французов теперь был новый командующий, генерал Рауль Салан – весьма примечательная фигура. Интересен он не столько своими заслугами на поприще войны в Индокитае, сколько личными качествами и той ролью, которую позднее сыграл как лидер военного мятежа против де Голля во Франции. Этот генерал имел большое количество наград, причем среди его многочисленных медалей был и американский Крест за отличную службу, полученный за “беспримерный героизм”, когда в последние дни Второй мировой войны Салан командовал 14-й дивизией, той самой, которую де Латтр возглавлял в 1940-м {48}. Салан не был новичком в Индокитае. Еще молодым капитаном он служил в отдаленном районе Лаоса, где выучился бегло говорить на лаотянском языке. Он вернулся в Индокитай в начале 1946 года как командующий французскими войсками на Дальнем Востоке и покинул этот пост в начале 1947-го, чтобы вновь оказаться здесь в 1950 году в должности заместителя де Латтра. Когда последний, терзаемый неизлечимой болезнью, вернулся во Францию, верховным комиссаром и главнокомандующим французскими силами в Индокитае стал Салан.
За свою любовь к культуре и обычаям Востока, а также за атмосферу таинственности, которой он окружал свою деятельность, Салан получил во французской армии прозвище Мандарин. Де Голль отзывался о нем так: “Было в этом способном, умном и в чем-то даже приятном человеке нечто непонятное, неуловимое и непостижимое”‹3›. Если забыть о личных качествах Салана, в операциях, которые он проводил в Индокитае в 1952 году, не было ничего не понятного или не постижимого, исход их был вполне предсказуем и малоутешителен.
На протяжении всего сезона дождей – с мая по сентябрь 1952 года – Зиап усиленно трудился над выработкой стратегического курса, который помог бы ему одолеть французов. В первую очередь вьетнамский главнокомандующий внимательно проанализировал итоги предыдущих кампаний, взвесил все слабые и сильные стороны – как свои, так и противника. Сильными сторонами французов являлись: (1) оборонительная мощь линии де Латтра, (2) способность перебрасывать подкрепления на любой участок периметра этой линии и, наконец, (3) поддержка авиации, военно-морского флота, дипассо и артиллерии, в тех случаях, когда позволяли расстояние, местность и погода. Теперь Зиап точно знал, чего ему не следует делать – он не должен атаковать французские укрепленные позиции вдоль линии де Латтра.
К счастью для Зиапа, у французов хватало слабых мест. Во-первых, сражение при Хоа-Бине показало, что на сколько-нибудь заметном удалении от линии де Латтра войска Французского экспедиционного корпуса становятся весьма уязвимыми. В условиях активного противодействия со стороны вьетминьцев, плохих дорог, неудобной местности и густых джунглей французам, испытывавшим недостаток в транспортной авиации, было очень трудно наладить бесперебойное снабжение своих сухопутных сил наземным или речным путем. Во-вторых, из политических соображений французам приходится оказывать помощь дружественным народностям (таким, как тайцы и муонги), религиозным группам (например, католикам под Нам-Динем) и той части старой французской Индокитайской империи (Лаосу), власти которой сохранили тесные политические связи с Францией. В-третьих, у французов было меньше солдат, которых они могли бы использовать для наступательных операций, чем у Вьетминя. В-четвертых, французская авиация привязана к взлетно-посадочным площадкам, расположенным в Тонкинской дельте, а потому чем дальше от “подковы” находятся французы, тем меньшую помощь могут оказать им их самолеты. Таким образом, сама ситуация подталкивала Зиапа к тому, чтобы нанести удар по тайцам, католикам и Лаосу. Так и только так коммунисты могли заставить противника отдалиться на максимальное расстояние от линии де Латтра. Там их главное преимущество, авиация, окажется не таким эффективным, причем как в чисто тактическом смысле, так и с точки зрения организации снабжения.
Намереваясь воплотить в жизнь свою стратегическую концепцию, Зиап избрал ближайшей целью зимне-весенней кампании 1952 – 1953 гг. французские посты, расположенные цепью вдоль хребта Фан-Си-Пан, между реками Красной и Черной, и прикрывавшие долину Черной реки. Самым важным опорным пунктом среди них был Нгья-Ло, племенной центр тайцев, который Зиап неудачно атаковал в 1951 году, на хребте имелось также несколько маленьких фортов, гарнизоны которых состояли из вьетнамцев, возглавляемых французскими офицерами. К юго-западу от Черной реки в руках французов находилась цепь более мощных фортов, начинавшаяся с Лай-Чау на северо-западе и тянувшаяся на юго-восток через Сон-Ла и На-Сан до Мок-Чау. Выбор этих объектов был мудрым. Крупное наступление в данном направлении могло угрожать не только тайцам, но и Лаосу. Чтобы отреагировать на него, французам пришлось бы отправиться в горные джунгли и отдалиться на значительное расстояние от своих баз в дельте. Все в этом плане благоприятствовало Вьетминю и работало против французов.
Как и большинство других полководцев, Зиап имел тенденцию прибегать к тактическим приемам, приносившим ему успех ранее. Он решил начать с Нгья-Ло, действуя при этом так же, как в 1950-м, когда атаковал Донг-Ке. 11 октября он развернул три штурмовых дивизии и перешел Красную реку к северу от Йен-Бая на участке шириной в шестьдесят пять километров. В центре находилась “Железная дивизия” (308-я), удар которой был нацелен на Нгья-Ло. На правом (западном) фланге 312-я дивизия наступала на небольшой пост Гиа-Хой, расположенный в пятнадцати километрах к северо-западу от Нгья-Ло. Целью действовавшей на левом (восточном) фланге 316-й дивизии являлся Ван-Ен. 148-й отдельный полк выдвигался к северу от основного направления наступления по широкой дуге вдоль оси Тан-Уэн – Дьен-Бьен-Фу. По одному полку от 308-й и 316-й дивизий Зиап оставил для прикрытия переправы и в качестве резервов. Мудрость такого решения вскоре оказалась более чем очевидной.
В начале октября французы отдавали себе отчет в том, что Зиап что-то замышляет, но, поскольку войска Вьетминя передвигались в ночное время, нельзя было определить ни силы, ни направления удара. Они узнали об этом 15 октября, когда полк из состава 312-й дивизии окружил маленький французский гарнизон в Гиа-Хой. Салан понял, какой опасности подвергаются части в горных фортах, и 16 октября произвел выброску 6-го колониального парашютного батальона в Ту-Ле, в двадцати пяти километрах к северо-западу от Гиа-Хой и в сорока к северо-западу от Нгья-Ло. Задачей его было прикрыть отступление французов к долине Черной реки. В 17.00 17 октября на Нгья-Ло обрушился шквал минометного огня. После интенсивной подготовки бросилась на штурм пехота Вьетминя. Сопротивление защитников форта было подавлено в течение часа, хотя отдельные перестрелки шли всю ночь. Французы потеряли в Нгья-Ло 700 человек, но что еще важнее, они лишились ключевой позиции в данной зоне. Линия постов в междуречье перестала существовать. Под прикрытием парашютистов все французские отряды спасались бегством в форты на Черной реке. 6-й колониальный парашютный батальон сражался с присущей ему отвагой и мастерством. Это позволило выиграть время, однако ничто не могло сдержать натиска превосходящих сил Вьетминя, и храбрый батальон был практически уничтожен. К началу ноября колонны Зиапа достигли Черной реки, но трудности со снабжением замедлили продвижение дивизий Вьетминя к фортам на ее западном берегу. Только в середине ноября коммунисты вышли на линию Лай-Чау – Сон-Ла – На-Сан – Мок-Чау. Поскольку все припасы были на исходе, Зиап отважился только на один последний удар. Его войска обошли французские укрепленные позиции, не тронув их, и подавили сопротивление маленького гарнизона Дьен-Бьен-Фу.
Французы отреагировали на удачный выпад Зиапа тем, что, во-первых, усилили гарнизоны Лай-Чау, На-Сана и Мок-Чау и. во-вторых, начали операцию “LORRAINE” – наступление на базы снабжения Зиапа во Вьет-Баке. Для ее осуществления были привлечены все имеющиеся подвижные силы, насчитывавшие около 30 000 человек и состоявшие из четырех мобильных групп (как правило, каждая такая группа включала три пехотных батальона, один артиллерийский дивизион и подразделения поддержки), одной парашютной группы, а также отдельных бронетанковых и артиллерийских частей. В целом вся эта группировка равнялась по численности примерно двум полноценным дивизиям.
Операция “LORRAINE” представлялась верным делом тем, кто планировал ее за картой в штабе. По мнению разработчиков, реализация их замысла не оставляла Зиапу ни одного шанса на победу и заставляла выбирать между “плохим” и “очень плохим”. Если он не прекратит наступление и не уведет три своих дивизии с Черной реки для прикрытия баз во Вьет-Баке, французы не только получат возможность лишить атакующие соединения Вьетминя источников снабжения, но и смогут разрушить всю тыловую систему противника. Если Зиап отведет свои дивизии для защиты Вьет-Бака, тогда натиск вьетминьцев на форты у Черной реки прекратится и угроза Лаосу будет ликвидирована. При этом Зиап в любом случае проигрывает. Однако по прихоти судьбы на войне, выбирающей своим орудием против опытных и удачливых полководцев еще более умных и расчетливых воителей, даже самые безупречные планы порой приводят не к верным победам, а к сокрушительным поражениям. Замысел операции “LORRAINE” отличался значительной сложностью. Одним мобильным силам предстояло перейти Красную реку около Трунг-Ха, вблизи от места ее слияния с Черной рекой, и двинуться на северо-запад к Фу-То. После того как эта группировка создаст береговой плацдарм, вслед за ней из Вьет-Три выступит вторая колонна, соединение которой с первой предполагалось осуществить около Фу-То. Затем вместе обе колонны будут наступать на Фу-Доан, известный центр снабжения Вьетминя. Когда они достигнут Фу-Доана, парашютная группа в составе трех батальонов должна десантироваться на противоположном от города берегу Прозрачной реки, где на помощь к ней подтянутся динассо. Этим военным судам предстояло перевезти парашютистов через реку, эвакуировать раненых и воспрепятствовать бегству противника по воде. После взятия Фу-Доана объединенным силам предстояло или вернуться к исходным позициям на линии де Латтра, или же развивать успех, атакуя объекты, расположенные далее к западу и северу.