Страница:
Зная мотивы Вестморленда, зададимся вопросом: зачем понадобилась Ке-Сань Зиапу? Есть только один заслуживающий доверия ответ: Зиап рассматривал взятие базы как фазу III – кульминацию Великого наступления и Великого восстания. Чтобы убедиться в этом, необходимо взглянуть на всю схему действий Зиапа в целом. В фазе I плана (поздняя осень 1967-го) периферийными атаками главнокомандующий коммунистов намеревался выманить американские войска из районов их базирования. В фазе II (Новогоднее наступление) Зиап ожидал развала АРВ и переход народа Южного Вьетнама под знамена Вьетконга. Такой поворот событий гарантировал падение правительства Тхиеу и изоляцию американцев на территории их лагерей и баз. К тому моменту, согласно замыслам Зиапа, войска Соединенных Штатов окажутся деморализованными и смятенными, что создаст условия для нанесения решающего удара. И вот тут наступит фаза III. Силами двух, трех или четырех дивизий АСВ Зиап овладеет Ке-Сань и тем самым одержит убедительную победу на поле боя.
Битва за базу Ке-Сань началась фактически в конце ноября 1967-го. Именно в этот период разведслужбы США начали получать данные о выдвижении нескольких дивизий АСВ на юг в пределах территории Северного Вьетнама. К концу декабря для американской разведки стало очевидно, что две из вышеупомянутых дивизий, 325С и 304-я, направляются в район Ке-Сань. 320-я дивизия АСВ и один полк из состава 324-й следовали за первыми двумя дивизиями на расстоянии поддержки.
Первая встреча в окрестностях Ке-Сань произошла ночью 2 января, когда патруль морских пехотинцев столкнулся с северовьетнамским патрулем около одного из аванпостов вокруг базы Ке-Сань. Морпехи убили пять из шести солдат противника. Оказалось, что это были отправившиеся на рекогносцировку позиций МП командир полка АСВ со своим штабом. К 20 января офицеры разведки в КОВПЮВ и в штабе III амфибийного корпуса морской пехоты (III MAF) генерала Кашмэна знали, что Зиап подтянул к Ке-Сань две дивизии АСВ (304-ю и 325С). На следующий день мы с начальником второго отдела III MAF полковником МП Кеннетом Хафто-ном (позднее он дослужился до генерал-майора) побывали в Ке-Сань и побеседовали с командиром гарнизона полковником МП США Дэвидом Э. Лаундсом и с несколькими офицерами его штаба. Сначала полковник Лаундс, несмотря на данные разведки, не поверил, что Ке-Сань окружена двумя дивизиями АСВ. Он считал, что противник там, “с той стороны”, есть, но не предполагал, что в таком количестве. Когда мы с Хафтоном уже улетали из Ке-Сань, нам доложили о сдаче в плен северовьетнамского офицера-перебежчика. На допросе он показал, что служил в 325С дивизии, которая ночью собирается атаковать аванпосты морской пехоты на высотах 881N и 861, а также саму базу. Перебежчик сказал, что вокруг Ке-Сань сосредоточена не только 325С, но также и 304-я дивизия АСВ. Выслушав донесение, Лаундс обратился ко мне и Хафтону (мы уже вышли из самолета): “Какие будут предложения?” Мы с Хафтоном посмотрели на палатки, на сваленные бочки с горючим и ящики с боеприпасами, на командный пункт – все находилось на поверхности без прикрытия – и хором сказали: “Берите в руки лопаты”.
Я вернулся в Сайгон ближе к вечеру (20 января) и доложил обстановку в Ке-Сань генералу Вестморленду и его заместителю генералу Абрамсу. Я рассказал о том, что, несмотря на данные разведки КОВПЮВ и III MAF, Лаундс поначалу не верил, что его гарнизон могли окружить две дивизии АСВ. Мой доклад о полной неготовности гарнизона в Ке-Сань к массированному обстрелу из минометов и артиллерийских орудий сильно взволновал генерала Вестмор-ленда. В итоге он признался Абрамсу, что не верит в способность Кашмэна контролировать ситуацию в подведомственном ему (Кашмэну) оперативно-тактическом районе. Вестморленд закончил такими словами: “Эйб, ты должен поехать туда и взять все в свои руки”. Абрамс ответил без энтузиазма: “Да, думаю, ты прав”. Так возникла идея передового КОВПЮВ, находившегося под командованием генерала Абрамса, который руководил операциями войск США в двух северных провинциях с 13 февраля по 10 марта 1968-го. В своем дневнике 20 января (как раз тогда, когда я докладывал обстановку в Ке-Сань) генерал Вестморленд написал: “Я окончательно решил создать в районе Хюэ – Фу-Бай передовое КОВПЮВ под командованием генерала Абрамса”.
Оперативно-тактический район III MAF (совпадавший с зоной ответственности I корпуса АРВ) являлся самым большим и сложным во всем Южном Вьетнаме. В двух северных провинциях (Куанг-Три и Тхуа-Тхиен) между американскими и северовьетнамскими дивизиями велась обычная широкомасштабная война. В трех южных провинциях в ОТР МП (Куанг-Нам, Куанг-Тин и Куанг-Нгай) столкновения носили отчасти традиционный, отчасти анти-инсургентный характер и принимали довольно опасные – пожалуй, самые опасные во Вьетнаме – формы. Фактически большая часть боевых действий протекала в оперативно-тактическом районе III MAF. Здесь американские и союзнические силы превосходили врага по численности только втрое, тогда как дальше на юг, в ОТР армейских полевых корпусов, соотношение было примерно шесть или семь к одному. В 1967-м на долю ОТР МП приходилось около половины численности уничтоженной живой силы противника, соответственно и потери составляли здесь почти половину суммарных потерь войск США и союзников.
Вдобавок ко всем сложностям, оперативно-тактический район морской пехоты перерезал горный хребет, кончавшийся у моря чуть севернее Да-Нанга и разделявший ОТР на северную и южную части. Единственным проходом в гряде служил знаменитый перевал Хай-Ван, где не раз устраивались засады во время Первой Индокитайской войны. Кроме того, под командованием Кашмэна находились не одни только морские пехотинцы, но еще две армейских дивизии, одна армейская пехотная бригада плюс различные части и подразделения поддержки из всевозможных родов войск и служб, к тому же ему приходилось консультировать командира I корпуса АРВ и согласовывать с ним свои действия.
Необходимо было создать, по меньшей мере, два штаба корпуса, один из которых вел бы войну обычного характера на севере, а другой – противоповстанческую борьбу на юге. Вестморленд думал об этом, вероятно, с середины 1967 года. Теперь же из-за топора, нависшего над шеей КОМКОВПЮВ на севере – недоработки Кашмэна и неготовность к бою морской пехоты неминуемо были бы в конечном счете поставлены в вину Вестморленду, – единственным выходом становилось поставить Абрамса над Кашмэном, а фактически заменить его Абрамсом в двух северных провинциях.
Вестморленд продемонстрировал факт своего недоверия Каш-мэну, назначив своего четырехзвездного однокурсника по Вест-Пойнту, Абрамса, командующим передовым КОВПЮВ, представлявшим собой командование уровня корпуса, руководить которым полагалось генерал-лейтенанту. Если бы Вестморленд полностью доверял Кашмэну, то поместил бы передовое КОВПЮВ под начало двухзвездного или трехзвездного генерала (армейского или МП). Таким образом, тот, как младший (или равный) по званию, оказался бы подчинен Кашмэну. Вестморленд не испытывал недостатка в генералах, способных хорошо справиться с таким заданием. Одни из них находились во Вьетнаме, другие могли быть доставлены туда из Соединенных Штатов в течение двадцати четырех часов. Однако Вестморленд не мог допустить, чтобы Кашмэн оставался высшим начальником в оперативно-тактическом районе III MAF.
Шаг генерала Вестморленда, создавшего передовое КОВПЮВ с командующим, поставленным в двух северных провинциях над генералом Кашмэном и его морской пехотой, вызвал шквал протестов как внутри корпуса МП США, так и в вездесущих СМИ. Вестморленд немедленно созвал пресс-конференцию, во время которой отвел обвинения в том, будто он утратил доверие к Кашмэну и по этой причине поставил над ним Абрамса. Вестморленд осудил СМИ, написав в своем дневнике под 23 января: “Поведение прессы является еще одним примером наличия у нее склонности… создавать настроения, сбивать с толку офицеров и делать все возможное для подрыва единства командования”. Правда заключается в том, что и морские пехотинцы и СМИ практически попали в точку. Вестморленд, со своей стороны, и по сей день продолжает утверждать, что “не утратил доверия” к Кашмэну, при этом, однако, откровенно признаваясь, что “был неудовлетворен” его действиями во время Новогоднего наступления.
Нужно понимать, вероятно, что неудовлетворение Вестморленда не достигало степени утраты доверия. Кроме того, Вестморленд хотел защитить и поддержать Кашмэна, приличного человека, добросовестного служаку, которому пришлось командовать войсками в самой удаленной и очень сложной зоне на территории Южного Вьетнама. Как бы там ни думал о Кашмэне Вестморленд, он понимал, что предстоит большая битва с Зиапом, и, конечно, не хотел конкуренции в ней с корпусом МП США. Разногласия продолжались три или четыре недели, а затем Вестморленд заменил передовое КОВПЮВ армейским корпусом, который поставил под начальство Кашмэна. На этом ситуация самоисчерпалась.
Точно так, как и предсказывал 20 января перебежчик из АСВ, враг нанес удар по Ке-Сань и аванпостам вокруг нее в 05.30 21 января. Коммунисты обрушили на позиции морской пехоты огонь реактивной и полевой артиллерии и минометов. Взлетели на воздух склады горючего и боеприпасов. Развернулось ожесточенное сражение за высоту 861, которую морским пехотинцам удалось очистить от неприятеля с большим уроном для него и для себя. В тот же день батальон АСВ захватил деревушку Ке-Сань, расположенную примерно в трех километрах от одноименной базы.
21 января генерал Вестморленд дал старт операции “NIAGARA”, разработка которой велась с первых чисел января. В соответствии с ней, оборону оперативной базы Ке-Сань предполагалось осуществлять не только силами гарнизона МП, но и за счет мощной огневой поддержки бомбардировщиков В-52, тактической авиации, артиллерии и минометов. Наведение всех этих средств огневой поддержки должно было обеспечиваться с помощью разветвленной сети разведки с использованием всех инструментов сбора данных, включая недавно поступившие акустические и сейсмические приборы.
Еще одним аспектом операции “NIAGARA”, ставшим поводом для трений между Вестморлендом и командованием морской пехоты, была необходимость координации действий тактической авиации (ВВС, МП и в некоторых случаях ВМФ) вокруг Ке-Сань и над ДМЗ. Генерал Вестморленд, по его собственному выражению, назначил “единого менеджера”, своего заместителя по авиации генерала Уильяма У. Момайера, командующего 7-й воздушной армией США. В ответ на это назначение все генералы из корпуса МП, от Ке-Сань до Пентагона, по их собственному выражению, “полезли через голову”.
Командующий корпусом МП США генерал Чэпмэн попытался надавить на Объединенный комитет начальников штабов, чтобы изменить решение Вестморленда. Чэпмэн указывал на то, что назначение Момайера нарушает права морской пехоты и договоренности между родами войск. Начальник штаба армии и ВМФ, опасаясь потери контроля над своей авиацией, поддержал морских пехотинцев. Особую остроту конфликту придавала нажитая морской пехотой фобия – боязнь оказаться “поглощенными” другими родами войск. Генерал Вестморленд, обычно человек уравновешенный, отреагировал в духе самих морпехов. Он тоже воспользовался “черным ходом” – связался с генералом Уилером и сказал ему, что, если ОКНШ намеревается отменить его распоряжение, он хотел бы лично предстать перед начальством и объяснить суть проблемы. Вестморленд очень разозлился. Как он сам писал позднее, это был единственный случай “за время моей службы во Вьетнаме, когда я всерьез подумал о том, чтобы подать в отставку”‹30›. То ли в ОКНШ почувствовали, куда клонится дело, то ли по каким-то другим причинам, но так или иначе Вестморленду удалось взять верх. Вместе с тем решение получило силу не 10 марта, а 1 апреля, когда гарнизону Ке-Сань уже ничто не угрожало.
На самой базе полковник Лаундс ничего не знал о войне генералов за контроль над авиацией МП, да ему и не было до этого ровным счетом никакого дела. Он нуждался в помощи, и 22 января генерал Кашмэн направил в Ке-Сань 1-й батальон 9-го полка морской пехоты {45}, которому Лаундс приказал занять позиции к юго-западу от базы. 27 января в Ке-Сань прибыл 37-й батальон рейнджеров АРВ и расположился вдоль восточного края периметра. 5 февраля неприятель подверг базу сильнейшему артиллерийскому и минометному обстрелу. Одновременно на штурм высоты 861А устремился батальон АСВ. Атакующие прорвались за заграждения форпоста на высоте 861 А, однако морские пехотинцы контратаковали коммунистов и, изгнав их со своей позиции, убили 100 вражеских солдат.
7 февраля батальон АСВ при поддержке русских танков ПТ-76 захватил лагерь войск специального назначения рядом с Ланг-Вей, что в восьми километрах к юго-западу от Ке-Сань. Этот случай стал первым, когда противник применял бронетехнику в Южном Вьетнаме. 8 февраля батальон АСВ едва не уничтожил боевое охранение 1-го батальона 9-го полка МП к юго-западу от Ке-Сань. В результате контратаки, поддержанной огнем тяжелой артиллерии, морским пехотинцам удалось выбить противника с позиций, уничтожив 150 солдат АСВ. Теперь уже не оставалось сомнений в том, что Зиап стремится к захвату базы. 325С дивизия должна была наступать на северные форпосты морской пехоты и на саму базу с севера и с запада. 304-я дивизия – действовать на направлении Ланг-Вей – деревня Ке-Сань, а затем нанести решающий удар с юга и востока.
Но не все пошло в соответствии с планом. Около 10 февраля Зиап начал снимать части АСВ из района Ке-Сань и с позиций в ДМЗ, чтобы подать помощь сражающимся за Хюэ войскам коммунистов. Два батальона 29-го полка 325С дивизии АСВ и целиком 24-й полк 304-й дивизии – всего пять батальонов – были переброшены из предместий Ке-Сань к Хюэ‹31›. С 8 по 22 февраля АСВ продолжала натиск на базу, применяя огонь артиллерии, минометов, пулеметов и снайперов, но избегая массированных штурмов. 23 февраля противник выпустил по базе Ке-Сань рекордное дневное количество артиллерийских снарядов и минометных мин – 1307. Полковник Лаундс не сомневался, что АСВ готовятся к штурму, и он не ошибся.
В первые часы вечера 29 февраля акустические и сейсмические приборы по шоссе № 9 засвидетельствовали перемещение больших масс войск (304-й дивизии АСВ) в направлении базы. Пункт управления огневой поддержкой отреагировал немедленно. В указанный район на головы атакующим солдатам АСВ был обрушен настоящий огненный водопад, похлеще любой Ниагары. Работала артиллерия, снабженные радарами истребители и В-52. В 21.30 29 февраля батальон 304-й дивизии АСВ устремился на штурм позиций 37-го батальона рейнджеров АРВ. Однако огненный шквал накрыл атакующих, прежде чем они смогли достичь проволочных заграждений. Та же судьба постигла другой батальон АСВ в 23.30, как и полк, участвовавший в последней атаке, начавшейся в 03.15 1 марта (самом крупном штурме за весь период боев за Ке-Сань).
Атаки АСВ в ночь с 29 февраля на 1 марта стали поворотным пунктом в истории осады. Хотя части АСВ продолжали устраивать вылазки против морских пехотинцев, более противник не бросал на штурм базы или ее форпостов, столь крупных по численности формирований. 6 марта части АСВ начали отходить от Ке-Сань, а 10 марта неприятель перестал приводить в порядок свои траншеи‹32›. С этого момента уже американские морские пехотинцы и рейнджеры АРВ стали нападать на позиции АСВ. С 11 марта вражеские войска начали выводиться с позиций под Ке-Сань, и, хотя базу по-прежнему обстреливали из орудий и минометов вплоть до 30 марта, фактически осада завершилась в первых числах марта.
1 апреля стартовала операция “PEGASUS” – деблокирующая акция соединенных сил морской пехоты и 1-й дивизии воздушной кавалерии США. 8 апреля эти войска соединились с защитниками Ке-Сань, а вскоре после этого полковник Лаундс и его 6000 бойцов МП США и рейнджеров АРВ покинули базу. Осада закончилась, а с ней и тяжелое испытание для морских пехотинцев.
Осада Ке-Сань замечательна не только тем, что СМИ раструбили о ней, как об одном из самых ужасающих эпизодов Второй Индокитайской войны, но и тем, что это та самая битва, которая ставит в тупик историков. Питер Брэдструп в своей книге “Большая история” (превосходное освещение обстоятельств боев за Ке-Сань) первым обратил внимание на непоследовательность действий Зиапа в этом сражении. Зиап сконцентрировал вокруг Ке-Сань очень много войск, больше, чем требовалось, чтобы полностью изолировать ее, и все же не сделал серьезной попытки овладеть базой. Брэдструп предполагает, что огневая поддержка и стойкость морских пехотинцев показали Зиапу, что ему не следует рисковать “захватывать Ке-Сань натиском живой силы, если только он не боится понести большие потери”‹33›. Брэдструп отмечает также, что Зиап никогда не пытался сосредоточить над взлетно-посадочной полосой Ке-Сань огонь зенитных 37-мм пушек или 12,5-мм пулеметов, чем мог бы изрядно затруднить процесс снабжения базы по воздуху. Брэдструп заключает: “Причины действий врага под Ке-Сань остаются загадкой”‹34›.
Изучение фактов дает возможность приподнять завесу над тайной, хотя в каком-то смысле еще больше все усложняет. Вот ключевая информация, касающаяся намерений Зиапа:
1. В декабре 1967-го и в начале января 1968 года Зиап отправил в район базы Ке-Сань три дивизии АСВ (304-ю, 325С и 320-ю) и один полк четвертой дивизии – 324-й, выполнявшей задачи по поддержке и снабжению трех остальных. 304-я и 325С дивизии располагали танками и поддерживались двумя артиллерийскими полками, 68-м и 164-м. Эти силы были слишком велики как для проведения отвлекающего маневра, так и в том случае, если Зиап собирался только изолировать базу. 20 января он, по-видимому, намеревался захватить Ке-Сань и разделаться с ее защитниками одним махом.
2. Действия противника в период с 21 января до примерно 10 февраля говорят в пользу такой гипотезы. За это время коммунисты осуществили пять штурмов объектов базы (включая Ланг-Вей и деревню Ке-Сань), всякий раз силами, равными по численности батальону. Именно так и надлежало бы действовать осаждающим – стремиться овладеть господствующими высотами вокруг базы и перерезать ведущие к ней линии коммуникаций. В этом, кстати, точное сходство осады Ке-Сань и Дьен-Бьен-Фу, правда, с одной разницей. В Дьен-Бьен-Фу французы потеряли все ключевые форпосты, под Ке-Сань противнику удалось захватить только Ланг-Вей и деревню Ке-Сань, опорные пункты, не являвшиеся жизненно важными для обороны базы.
3. Имеется несколько донесений разведки, которые косвенно поддерживают теорию относительно наличия у Зиапа намерения сделать Ке-Сань местом кульминации наступления. Вскоре после атак на южновьетнамские города, начавшихся 30 января 1968-го, в известняковых пещерах в ДМЗ к северо-западу от Ке-Сань противник обустроил большой штаб. Аэрофотосъемка свидетельствовала о значительном автомобильном движении в районе и запечатлела даже радиоантенны у входа в пещеру. Вскоре на допросах военнопленные показали, что так оно и есть – в горах находится крупная штаб-квартира. Старшие офицеры из числа захваченных коммунистов сообщили, что из одной пещеры руководил боевыми действиями сам Зиап. С начала февраля 7-я воздушная армия США периодически бомбила штабной комплекс. Однажды обломком скалы завалило вход в пещеру, однако вьетнамцы быстро расчистили доступ туда. В конечном итоге, по мере того как битва за Ке-Сань стала складываться все больше не в пользу коммунистов, активность в районе штаба уменьшилась.
Действительно ли Зиап руководил войсками из этой ставки? Ответ знает только он да еще несколько высокопоставленных северовьетнамских военных. О'Нилл, коснувшись данной темы в своей книге, пишет: “В такой ситуации кажется маловероятным, чтобы главнокомандующий оставил штаб-квартиру (в Ханое), находясь в которой он мог контролировать боевые действия всех своих войск”‹35›. Далее О'Нилл говорит, однако, что, если бы северные вьетнамцы одержали победу под Ке-Сань, стало бы известно о том, что Зиап лично руководил операцией из ДМЗ. Несмотря на процитированное выше соображение О'Нилла, есть два основания полагать, что Зиап действительно находился в оборудованном в пещерах штабе. Первое, в Дьен-Бьен-Фу Зиап оборудовал ставку поблизости от поля битвы и лично руководил боевыми действиями с передового командного пункта. Он не остался во Вьет-Баке в 1954 году, хотя сложные и важные военные операции велись тогда по всему Вьетнаму. Вот второе, и, наверное, самое главное основание полагать, что Зиап присутствовал поблизости от Ке-Сань. По данным разведки, Зиапа никто не видел в Ханое между 2 сентября 1967-го и 5 февраля 1968 г. Хотя временные рамки могут иметь погрешности, Зиап отсутствовал в Ханое в период, когда особенно активно функционировала “пещерная ставка”. Разумнее всего предположить, что Зиап находился в штабе около Ке-Сань, где планировал фазу III наступления.
4. Между 8 февраля, когда части АСВ атаковали боевое охранение 1-го батальона 9-го полка морской пехоты, и примерно 10 февраля, когда Зиап начал снимать войска из-под Ке-Сань и отправлять их к Хюэ, что-то заставило коммунистического главнокомандующего отказаться от затеи с захватом базы. Можно только догадываться что. Наиболее логично предположить, что Зиап планировал развернуть под Ке-Сань главную битву, которая подразумевала успех в фазе II (штурмы городов). К началу же февраля Зиап понял, что наступление провалилось уже на втором этапе и посему никогда не достигнет фазы III. Поэтому он п отказался от попытки овладеть Ке-Сань.
Вышеприведенные доводы не противоречат предположениям о том, что Зиап изменил намерения относительно Ке-Санъ по причине стойкости морских пехотинцев и из-за смертоносного огня средств поддержки, действовавших в рамках операции “NIAGARA”. Сторонники этой гипотезы считают, что Зиап осознал: под Ке-Сань он столкнулся с неразрешимой дилеммой. Мужество, с которым держались морские пехотинцы, показало ему, что для овладения базой понадобится сконцентрировать большое количество живой силы. Между тем, состредоточив вокруг базы значительные по численности войска, он волей-неволей подставлял их под сокрушительные удары американской авиации и артиллерии. В общем, исключая чудесный зигзаг удачи, Зиап не мог взять Ке-Сань, даже если бы согласился утопить базу в крови своих солдат. Придя к осознанию этого факта, он начал подыскивать другой район, где бы мог с пользой применить имевшиеся в его распоряжении войска, и выбрал Хюэ, единственное место в Южном Вьетнаме, где ему удалось добиться успеха в фазе II.
Вот еще версия, объясняющая, почему Зиап изменил намерения в отношении Ке-Сань. Несмотря на всю странность и надуманность, многие считают ее верной. Сначала небольшой рассказ об одном малоизвестном событии Новогоднего наступления. Вскоре после того, как противник окружил Ке-Сань, Вестморленд создал в КОВ-ПЮВ секретную штабную группу для обсуждения вопроса применения атомного оружия против позиций врага. В воспоминаниях Вестморленд излагает свои соображения так: “Поскольку район Ке-Сань являлся практически необитаемым, потери среди гражданского населения были бы минимальными. Если чиновники в Вашингтоне так хотели "послать сигнал" в Ханой, безусловно, взрыв небольшой тактической ядерной бомбы не остался бы незамеченным. Для воздействия на правящие круги Японии во время Второй мировой войны понадобились две атомных бомбы, а для того, чтобы се-верокорейцы согласились на переговоры, оказалось достаточно одной угрозы применения ядерного оружия”‹36›.
В начале февраля сам президент подумывал об использовании ядерного оружия во Вьетнаме. Он спросил генерала Уилера, не должен ли он (президент) отважиться на столь отчаянные меры. Уилер уверил Джонсона, что ему не придется идти на крайности, однако по его просьбе председатель ОКНШ задал соответствующий вопрос Вестморленду. К ужасу обоих, Уилера и президента, КОМКОВ-ПЮВ ответил, что ядерное или химическое оружие могло бы быть применено в Ке-Сань.
Если уж перспектива использования атомных бомб или снарядов встревожила президента Джонсона, то “голубей” в правительстве, и не только в нем одном, она и вовсе привела в панику. В соответствии с традициями, они организовали “утечку” информации в прессу, которая 9 февраля (обратите внимание на дату) “испекла” историю о том, как Вестморленд просил разрешения применить ядерное оружие в Ке-Сань‹37›. Сообщения СМИ и поднявшийся в конгрессе гвалт вынудили президента сказать Уилеру, чтобы тот приказал Вестморленду немедленно забыть о подобных идеях.
В то время (да и потом тоже) “ядерная инициатива” Вестмор-ленда казалась типичным планом несоразмерного применения силы. Но для Зиапа все могло выглядеть по-иному. Со времен Дьен-Бьен-Фу он помнил об операции “VULTURE”, провести которую предложил адмирал Рэдфорд. Суть ее состояла в том, чтобы американские бомбардировщики сбросили атомные бомбы на окружившие французский плацдарм войска Вьетминя. Зиап мог предположить, что если американцы собирались использовать атомное оружие в 1954-м, чтобы выручить французов, то теперь, в 1968-м, США с большей вероятностью пойдут на крайний шаг для спасения своих войск.
Битва за базу Ке-Сань началась фактически в конце ноября 1967-го. Именно в этот период разведслужбы США начали получать данные о выдвижении нескольких дивизий АСВ на юг в пределах территории Северного Вьетнама. К концу декабря для американской разведки стало очевидно, что две из вышеупомянутых дивизий, 325С и 304-я, направляются в район Ке-Сань. 320-я дивизия АСВ и один полк из состава 324-й следовали за первыми двумя дивизиями на расстоянии поддержки.
Первая встреча в окрестностях Ке-Сань произошла ночью 2 января, когда патруль морских пехотинцев столкнулся с северовьетнамским патрулем около одного из аванпостов вокруг базы Ке-Сань. Морпехи убили пять из шести солдат противника. Оказалось, что это были отправившиеся на рекогносцировку позиций МП командир полка АСВ со своим штабом. К 20 января офицеры разведки в КОВПЮВ и в штабе III амфибийного корпуса морской пехоты (III MAF) генерала Кашмэна знали, что Зиап подтянул к Ке-Сань две дивизии АСВ (304-ю и 325С). На следующий день мы с начальником второго отдела III MAF полковником МП Кеннетом Хафто-ном (позднее он дослужился до генерал-майора) побывали в Ке-Сань и побеседовали с командиром гарнизона полковником МП США Дэвидом Э. Лаундсом и с несколькими офицерами его штаба. Сначала полковник Лаундс, несмотря на данные разведки, не поверил, что Ке-Сань окружена двумя дивизиями АСВ. Он считал, что противник там, “с той стороны”, есть, но не предполагал, что в таком количестве. Когда мы с Хафтоном уже улетали из Ке-Сань, нам доложили о сдаче в плен северовьетнамского офицера-перебежчика. На допросе он показал, что служил в 325С дивизии, которая ночью собирается атаковать аванпосты морской пехоты на высотах 881N и 861, а также саму базу. Перебежчик сказал, что вокруг Ке-Сань сосредоточена не только 325С, но также и 304-я дивизия АСВ. Выслушав донесение, Лаундс обратился ко мне и Хафтону (мы уже вышли из самолета): “Какие будут предложения?” Мы с Хафтоном посмотрели на палатки, на сваленные бочки с горючим и ящики с боеприпасами, на командный пункт – все находилось на поверхности без прикрытия – и хором сказали: “Берите в руки лопаты”.
Я вернулся в Сайгон ближе к вечеру (20 января) и доложил обстановку в Ке-Сань генералу Вестморленду и его заместителю генералу Абрамсу. Я рассказал о том, что, несмотря на данные разведки КОВПЮВ и III MAF, Лаундс поначалу не верил, что его гарнизон могли окружить две дивизии АСВ. Мой доклад о полной неготовности гарнизона в Ке-Сань к массированному обстрелу из минометов и артиллерийских орудий сильно взволновал генерала Вестмор-ленда. В итоге он признался Абрамсу, что не верит в способность Кашмэна контролировать ситуацию в подведомственном ему (Кашмэну) оперативно-тактическом районе. Вестморленд закончил такими словами: “Эйб, ты должен поехать туда и взять все в свои руки”. Абрамс ответил без энтузиазма: “Да, думаю, ты прав”. Так возникла идея передового КОВПЮВ, находившегося под командованием генерала Абрамса, который руководил операциями войск США в двух северных провинциях с 13 февраля по 10 марта 1968-го. В своем дневнике 20 января (как раз тогда, когда я докладывал обстановку в Ке-Сань) генерал Вестморленд написал: “Я окончательно решил создать в районе Хюэ – Фу-Бай передовое КОВПЮВ под командованием генерала Абрамса”.
Оперативно-тактический район III MAF (совпадавший с зоной ответственности I корпуса АРВ) являлся самым большим и сложным во всем Южном Вьетнаме. В двух северных провинциях (Куанг-Три и Тхуа-Тхиен) между американскими и северовьетнамскими дивизиями велась обычная широкомасштабная война. В трех южных провинциях в ОТР МП (Куанг-Нам, Куанг-Тин и Куанг-Нгай) столкновения носили отчасти традиционный, отчасти анти-инсургентный характер и принимали довольно опасные – пожалуй, самые опасные во Вьетнаме – формы. Фактически большая часть боевых действий протекала в оперативно-тактическом районе III MAF. Здесь американские и союзнические силы превосходили врага по численности только втрое, тогда как дальше на юг, в ОТР армейских полевых корпусов, соотношение было примерно шесть или семь к одному. В 1967-м на долю ОТР МП приходилось около половины численности уничтоженной живой силы противника, соответственно и потери составляли здесь почти половину суммарных потерь войск США и союзников.
Вдобавок ко всем сложностям, оперативно-тактический район морской пехоты перерезал горный хребет, кончавшийся у моря чуть севернее Да-Нанга и разделявший ОТР на северную и южную части. Единственным проходом в гряде служил знаменитый перевал Хай-Ван, где не раз устраивались засады во время Первой Индокитайской войны. Кроме того, под командованием Кашмэна находились не одни только морские пехотинцы, но еще две армейских дивизии, одна армейская пехотная бригада плюс различные части и подразделения поддержки из всевозможных родов войск и служб, к тому же ему приходилось консультировать командира I корпуса АРВ и согласовывать с ним свои действия.
Необходимо было создать, по меньшей мере, два штаба корпуса, один из которых вел бы войну обычного характера на севере, а другой – противоповстанческую борьбу на юге. Вестморленд думал об этом, вероятно, с середины 1967 года. Теперь же из-за топора, нависшего над шеей КОМКОВПЮВ на севере – недоработки Кашмэна и неготовность к бою морской пехоты неминуемо были бы в конечном счете поставлены в вину Вестморленду, – единственным выходом становилось поставить Абрамса над Кашмэном, а фактически заменить его Абрамсом в двух северных провинциях.
Вестморленд продемонстрировал факт своего недоверия Каш-мэну, назначив своего четырехзвездного однокурсника по Вест-Пойнту, Абрамса, командующим передовым КОВПЮВ, представлявшим собой командование уровня корпуса, руководить которым полагалось генерал-лейтенанту. Если бы Вестморленд полностью доверял Кашмэну, то поместил бы передовое КОВПЮВ под начало двухзвездного или трехзвездного генерала (армейского или МП). Таким образом, тот, как младший (или равный) по званию, оказался бы подчинен Кашмэну. Вестморленд не испытывал недостатка в генералах, способных хорошо справиться с таким заданием. Одни из них находились во Вьетнаме, другие могли быть доставлены туда из Соединенных Штатов в течение двадцати четырех часов. Однако Вестморленд не мог допустить, чтобы Кашмэн оставался высшим начальником в оперативно-тактическом районе III MAF.
Шаг генерала Вестморленда, создавшего передовое КОВПЮВ с командующим, поставленным в двух северных провинциях над генералом Кашмэном и его морской пехотой, вызвал шквал протестов как внутри корпуса МП США, так и в вездесущих СМИ. Вестморленд немедленно созвал пресс-конференцию, во время которой отвел обвинения в том, будто он утратил доверие к Кашмэну и по этой причине поставил над ним Абрамса. Вестморленд осудил СМИ, написав в своем дневнике под 23 января: “Поведение прессы является еще одним примером наличия у нее склонности… создавать настроения, сбивать с толку офицеров и делать все возможное для подрыва единства командования”. Правда заключается в том, что и морские пехотинцы и СМИ практически попали в точку. Вестморленд, со своей стороны, и по сей день продолжает утверждать, что “не утратил доверия” к Кашмэну, при этом, однако, откровенно признаваясь, что “был неудовлетворен” его действиями во время Новогоднего наступления.
Нужно понимать, вероятно, что неудовлетворение Вестморленда не достигало степени утраты доверия. Кроме того, Вестморленд хотел защитить и поддержать Кашмэна, приличного человека, добросовестного служаку, которому пришлось командовать войсками в самой удаленной и очень сложной зоне на территории Южного Вьетнама. Как бы там ни думал о Кашмэне Вестморленд, он понимал, что предстоит большая битва с Зиапом, и, конечно, не хотел конкуренции в ней с корпусом МП США. Разногласия продолжались три или четыре недели, а затем Вестморленд заменил передовое КОВПЮВ армейским корпусом, который поставил под начальство Кашмэна. На этом ситуация самоисчерпалась.
Точно так, как и предсказывал 20 января перебежчик из АСВ, враг нанес удар по Ке-Сань и аванпостам вокруг нее в 05.30 21 января. Коммунисты обрушили на позиции морской пехоты огонь реактивной и полевой артиллерии и минометов. Взлетели на воздух склады горючего и боеприпасов. Развернулось ожесточенное сражение за высоту 861, которую морским пехотинцам удалось очистить от неприятеля с большим уроном для него и для себя. В тот же день батальон АСВ захватил деревушку Ке-Сань, расположенную примерно в трех километрах от одноименной базы.
21 января генерал Вестморленд дал старт операции “NIAGARA”, разработка которой велась с первых чисел января. В соответствии с ней, оборону оперативной базы Ке-Сань предполагалось осуществлять не только силами гарнизона МП, но и за счет мощной огневой поддержки бомбардировщиков В-52, тактической авиации, артиллерии и минометов. Наведение всех этих средств огневой поддержки должно было обеспечиваться с помощью разветвленной сети разведки с использованием всех инструментов сбора данных, включая недавно поступившие акустические и сейсмические приборы.
Еще одним аспектом операции “NIAGARA”, ставшим поводом для трений между Вестморлендом и командованием морской пехоты, была необходимость координации действий тактической авиации (ВВС, МП и в некоторых случаях ВМФ) вокруг Ке-Сань и над ДМЗ. Генерал Вестморленд, по его собственному выражению, назначил “единого менеджера”, своего заместителя по авиации генерала Уильяма У. Момайера, командующего 7-й воздушной армией США. В ответ на это назначение все генералы из корпуса МП, от Ке-Сань до Пентагона, по их собственному выражению, “полезли через голову”.
Командующий корпусом МП США генерал Чэпмэн попытался надавить на Объединенный комитет начальников штабов, чтобы изменить решение Вестморленда. Чэпмэн указывал на то, что назначение Момайера нарушает права морской пехоты и договоренности между родами войск. Начальник штаба армии и ВМФ, опасаясь потери контроля над своей авиацией, поддержал морских пехотинцев. Особую остроту конфликту придавала нажитая морской пехотой фобия – боязнь оказаться “поглощенными” другими родами войск. Генерал Вестморленд, обычно человек уравновешенный, отреагировал в духе самих морпехов. Он тоже воспользовался “черным ходом” – связался с генералом Уилером и сказал ему, что, если ОКНШ намеревается отменить его распоряжение, он хотел бы лично предстать перед начальством и объяснить суть проблемы. Вестморленд очень разозлился. Как он сам писал позднее, это был единственный случай “за время моей службы во Вьетнаме, когда я всерьез подумал о том, чтобы подать в отставку”‹30›. То ли в ОКНШ почувствовали, куда клонится дело, то ли по каким-то другим причинам, но так или иначе Вестморленду удалось взять верх. Вместе с тем решение получило силу не 10 марта, а 1 апреля, когда гарнизону Ке-Сань уже ничто не угрожало.
На самой базе полковник Лаундс ничего не знал о войне генералов за контроль над авиацией МП, да ему и не было до этого ровным счетом никакого дела. Он нуждался в помощи, и 22 января генерал Кашмэн направил в Ке-Сань 1-й батальон 9-го полка морской пехоты {45}, которому Лаундс приказал занять позиции к юго-западу от базы. 27 января в Ке-Сань прибыл 37-й батальон рейнджеров АРВ и расположился вдоль восточного края периметра. 5 февраля неприятель подверг базу сильнейшему артиллерийскому и минометному обстрелу. Одновременно на штурм высоты 861А устремился батальон АСВ. Атакующие прорвались за заграждения форпоста на высоте 861 А, однако морские пехотинцы контратаковали коммунистов и, изгнав их со своей позиции, убили 100 вражеских солдат.
7 февраля батальон АСВ при поддержке русских танков ПТ-76 захватил лагерь войск специального назначения рядом с Ланг-Вей, что в восьми километрах к юго-западу от Ке-Сань. Этот случай стал первым, когда противник применял бронетехнику в Южном Вьетнаме. 8 февраля батальон АСВ едва не уничтожил боевое охранение 1-го батальона 9-го полка МП к юго-западу от Ке-Сань. В результате контратаки, поддержанной огнем тяжелой артиллерии, морским пехотинцам удалось выбить противника с позиций, уничтожив 150 солдат АСВ. Теперь уже не оставалось сомнений в том, что Зиап стремится к захвату базы. 325С дивизия должна была наступать на северные форпосты морской пехоты и на саму базу с севера и с запада. 304-я дивизия – действовать на направлении Ланг-Вей – деревня Ке-Сань, а затем нанести решающий удар с юга и востока.
Но не все пошло в соответствии с планом. Около 10 февраля Зиап начал снимать части АСВ из района Ке-Сань и с позиций в ДМЗ, чтобы подать помощь сражающимся за Хюэ войскам коммунистов. Два батальона 29-го полка 325С дивизии АСВ и целиком 24-й полк 304-й дивизии – всего пять батальонов – были переброшены из предместий Ке-Сань к Хюэ‹31›. С 8 по 22 февраля АСВ продолжала натиск на базу, применяя огонь артиллерии, минометов, пулеметов и снайперов, но избегая массированных штурмов. 23 февраля противник выпустил по базе Ке-Сань рекордное дневное количество артиллерийских снарядов и минометных мин – 1307. Полковник Лаундс не сомневался, что АСВ готовятся к штурму, и он не ошибся.
В первые часы вечера 29 февраля акустические и сейсмические приборы по шоссе № 9 засвидетельствовали перемещение больших масс войск (304-й дивизии АСВ) в направлении базы. Пункт управления огневой поддержкой отреагировал немедленно. В указанный район на головы атакующим солдатам АСВ был обрушен настоящий огненный водопад, похлеще любой Ниагары. Работала артиллерия, снабженные радарами истребители и В-52. В 21.30 29 февраля батальон 304-й дивизии АСВ устремился на штурм позиций 37-го батальона рейнджеров АРВ. Однако огненный шквал накрыл атакующих, прежде чем они смогли достичь проволочных заграждений. Та же судьба постигла другой батальон АСВ в 23.30, как и полк, участвовавший в последней атаке, начавшейся в 03.15 1 марта (самом крупном штурме за весь период боев за Ке-Сань).
Атаки АСВ в ночь с 29 февраля на 1 марта стали поворотным пунктом в истории осады. Хотя части АСВ продолжали устраивать вылазки против морских пехотинцев, более противник не бросал на штурм базы или ее форпостов, столь крупных по численности формирований. 6 марта части АСВ начали отходить от Ке-Сань, а 10 марта неприятель перестал приводить в порядок свои траншеи‹32›. С этого момента уже американские морские пехотинцы и рейнджеры АРВ стали нападать на позиции АСВ. С 11 марта вражеские войска начали выводиться с позиций под Ке-Сань, и, хотя базу по-прежнему обстреливали из орудий и минометов вплоть до 30 марта, фактически осада завершилась в первых числах марта.
1 апреля стартовала операция “PEGASUS” – деблокирующая акция соединенных сил морской пехоты и 1-й дивизии воздушной кавалерии США. 8 апреля эти войска соединились с защитниками Ке-Сань, а вскоре после этого полковник Лаундс и его 6000 бойцов МП США и рейнджеров АРВ покинули базу. Осада закончилась, а с ней и тяжелое испытание для морских пехотинцев.
* * *
Осада Ке-Сань замечательна не только тем, что СМИ раструбили о ней, как об одном из самых ужасающих эпизодов Второй Индокитайской войны, но и тем, что это та самая битва, которая ставит в тупик историков. Питер Брэдструп в своей книге “Большая история” (превосходное освещение обстоятельств боев за Ке-Сань) первым обратил внимание на непоследовательность действий Зиапа в этом сражении. Зиап сконцентрировал вокруг Ке-Сань очень много войск, больше, чем требовалось, чтобы полностью изолировать ее, и все же не сделал серьезной попытки овладеть базой. Брэдструп предполагает, что огневая поддержка и стойкость морских пехотинцев показали Зиапу, что ему не следует рисковать “захватывать Ке-Сань натиском живой силы, если только он не боится понести большие потери”‹33›. Брэдструп отмечает также, что Зиап никогда не пытался сосредоточить над взлетно-посадочной полосой Ке-Сань огонь зенитных 37-мм пушек или 12,5-мм пулеметов, чем мог бы изрядно затруднить процесс снабжения базы по воздуху. Брэдструп заключает: “Причины действий врага под Ке-Сань остаются загадкой”‹34›.
Изучение фактов дает возможность приподнять завесу над тайной, хотя в каком-то смысле еще больше все усложняет. Вот ключевая информация, касающаяся намерений Зиапа:
1. В декабре 1967-го и в начале января 1968 года Зиап отправил в район базы Ке-Сань три дивизии АСВ (304-ю, 325С и 320-ю) и один полк четвертой дивизии – 324-й, выполнявшей задачи по поддержке и снабжению трех остальных. 304-я и 325С дивизии располагали танками и поддерживались двумя артиллерийскими полками, 68-м и 164-м. Эти силы были слишком велики как для проведения отвлекающего маневра, так и в том случае, если Зиап собирался только изолировать базу. 20 января он, по-видимому, намеревался захватить Ке-Сань и разделаться с ее защитниками одним махом.
2. Действия противника в период с 21 января до примерно 10 февраля говорят в пользу такой гипотезы. За это время коммунисты осуществили пять штурмов объектов базы (включая Ланг-Вей и деревню Ке-Сань), всякий раз силами, равными по численности батальону. Именно так и надлежало бы действовать осаждающим – стремиться овладеть господствующими высотами вокруг базы и перерезать ведущие к ней линии коммуникаций. В этом, кстати, точное сходство осады Ке-Сань и Дьен-Бьен-Фу, правда, с одной разницей. В Дьен-Бьен-Фу французы потеряли все ключевые форпосты, под Ке-Сань противнику удалось захватить только Ланг-Вей и деревню Ке-Сань, опорные пункты, не являвшиеся жизненно важными для обороны базы.
3. Имеется несколько донесений разведки, которые косвенно поддерживают теорию относительно наличия у Зиапа намерения сделать Ке-Сань местом кульминации наступления. Вскоре после атак на южновьетнамские города, начавшихся 30 января 1968-го, в известняковых пещерах в ДМЗ к северо-западу от Ке-Сань противник обустроил большой штаб. Аэрофотосъемка свидетельствовала о значительном автомобильном движении в районе и запечатлела даже радиоантенны у входа в пещеру. Вскоре на допросах военнопленные показали, что так оно и есть – в горах находится крупная штаб-квартира. Старшие офицеры из числа захваченных коммунистов сообщили, что из одной пещеры руководил боевыми действиями сам Зиап. С начала февраля 7-я воздушная армия США периодически бомбила штабной комплекс. Однажды обломком скалы завалило вход в пещеру, однако вьетнамцы быстро расчистили доступ туда. В конечном итоге, по мере того как битва за Ке-Сань стала складываться все больше не в пользу коммунистов, активность в районе штаба уменьшилась.
Действительно ли Зиап руководил войсками из этой ставки? Ответ знает только он да еще несколько высокопоставленных северовьетнамских военных. О'Нилл, коснувшись данной темы в своей книге, пишет: “В такой ситуации кажется маловероятным, чтобы главнокомандующий оставил штаб-квартиру (в Ханое), находясь в которой он мог контролировать боевые действия всех своих войск”‹35›. Далее О'Нилл говорит, однако, что, если бы северные вьетнамцы одержали победу под Ке-Сань, стало бы известно о том, что Зиап лично руководил операцией из ДМЗ. Несмотря на процитированное выше соображение О'Нилла, есть два основания полагать, что Зиап действительно находился в оборудованном в пещерах штабе. Первое, в Дьен-Бьен-Фу Зиап оборудовал ставку поблизости от поля битвы и лично руководил боевыми действиями с передового командного пункта. Он не остался во Вьет-Баке в 1954 году, хотя сложные и важные военные операции велись тогда по всему Вьетнаму. Вот второе, и, наверное, самое главное основание полагать, что Зиап присутствовал поблизости от Ке-Сань. По данным разведки, Зиапа никто не видел в Ханое между 2 сентября 1967-го и 5 февраля 1968 г. Хотя временные рамки могут иметь погрешности, Зиап отсутствовал в Ханое в период, когда особенно активно функционировала “пещерная ставка”. Разумнее всего предположить, что Зиап находился в штабе около Ке-Сань, где планировал фазу III наступления.
4. Между 8 февраля, когда части АСВ атаковали боевое охранение 1-го батальона 9-го полка морской пехоты, и примерно 10 февраля, когда Зиап начал снимать войска из-под Ке-Сань и отправлять их к Хюэ, что-то заставило коммунистического главнокомандующего отказаться от затеи с захватом базы. Можно только догадываться что. Наиболее логично предположить, что Зиап планировал развернуть под Ке-Сань главную битву, которая подразумевала успех в фазе II (штурмы городов). К началу же февраля Зиап понял, что наступление провалилось уже на втором этапе и посему никогда не достигнет фазы III. Поэтому он п отказался от попытки овладеть Ке-Сань.
Вышеприведенные доводы не противоречат предположениям о том, что Зиап изменил намерения относительно Ке-Санъ по причине стойкости морских пехотинцев и из-за смертоносного огня средств поддержки, действовавших в рамках операции “NIAGARA”. Сторонники этой гипотезы считают, что Зиап осознал: под Ке-Сань он столкнулся с неразрешимой дилеммой. Мужество, с которым держались морские пехотинцы, показало ему, что для овладения базой понадобится сконцентрировать большое количество живой силы. Между тем, состредоточив вокруг базы значительные по численности войска, он волей-неволей подставлял их под сокрушительные удары американской авиации и артиллерии. В общем, исключая чудесный зигзаг удачи, Зиап не мог взять Ке-Сань, даже если бы согласился утопить базу в крови своих солдат. Придя к осознанию этого факта, он начал подыскивать другой район, где бы мог с пользой применить имевшиеся в его распоряжении войска, и выбрал Хюэ, единственное место в Южном Вьетнаме, где ему удалось добиться успеха в фазе II.
Вот еще версия, объясняющая, почему Зиап изменил намерения в отношении Ке-Сань. Несмотря на всю странность и надуманность, многие считают ее верной. Сначала небольшой рассказ об одном малоизвестном событии Новогоднего наступления. Вскоре после того, как противник окружил Ке-Сань, Вестморленд создал в КОВ-ПЮВ секретную штабную группу для обсуждения вопроса применения атомного оружия против позиций врага. В воспоминаниях Вестморленд излагает свои соображения так: “Поскольку район Ке-Сань являлся практически необитаемым, потери среди гражданского населения были бы минимальными. Если чиновники в Вашингтоне так хотели "послать сигнал" в Ханой, безусловно, взрыв небольшой тактической ядерной бомбы не остался бы незамеченным. Для воздействия на правящие круги Японии во время Второй мировой войны понадобились две атомных бомбы, а для того, чтобы се-верокорейцы согласились на переговоры, оказалось достаточно одной угрозы применения ядерного оружия”‹36›.
В начале февраля сам президент подумывал об использовании ядерного оружия во Вьетнаме. Он спросил генерала Уилера, не должен ли он (президент) отважиться на столь отчаянные меры. Уилер уверил Джонсона, что ему не придется идти на крайности, однако по его просьбе председатель ОКНШ задал соответствующий вопрос Вестморленду. К ужасу обоих, Уилера и президента, КОМКОВ-ПЮВ ответил, что ядерное или химическое оружие могло бы быть применено в Ке-Сань.
Если уж перспектива использования атомных бомб или снарядов встревожила президента Джонсона, то “голубей” в правительстве, и не только в нем одном, она и вовсе привела в панику. В соответствии с традициями, они организовали “утечку” информации в прессу, которая 9 февраля (обратите внимание на дату) “испекла” историю о том, как Вестморленд просил разрешения применить ядерное оружие в Ке-Сань‹37›. Сообщения СМИ и поднявшийся в конгрессе гвалт вынудили президента сказать Уилеру, чтобы тот приказал Вестморленду немедленно забыть о подобных идеях.
В то время (да и потом тоже) “ядерная инициатива” Вестмор-ленда казалась типичным планом несоразмерного применения силы. Но для Зиапа все могло выглядеть по-иному. Со времен Дьен-Бьен-Фу он помнил об операции “VULTURE”, провести которую предложил адмирал Рэдфорд. Суть ее состояла в том, чтобы американские бомбардировщики сбросили атомные бомбы на окружившие французский плацдарм войска Вьетминя. Зиап мог предположить, что если американцы собирались использовать атомное оружие в 1954-м, чтобы выручить французов, то теперь, в 1968-м, США с большей вероятностью пойдут на крайний шаг для спасения своих войск.