Страница:
Другие критики, полковник ВВС США Дональдсон Д. Фриззел, стратег-теоретик из Военно-воздушного колледжа, и гражданский служащий мистер Томас К. Тэйер, во время войны работавший в ведомстве Макнамары, неустанно повторяли, что США не могли должным образом измотать противника, умевшего избегать крупных сражений, обладавшего значительными ресурсами живой силы и готового нести большие потери‹39›. Но ни эти двое, ни Палмер не предложили никакой альтернативы стратегии поиска и уничтожения.
Дебаты относительно правильных и неправильных стратегических концепций заходят в тупик из-за идеологических пристрастий, личного опыта и своекорыстия сторонников различных теорий. Вестморленд, Шарп, члены Объединенного комитета и прочие старшие офицеры рассматривали конфликт как один из вариантов традиционной войны, вести которую они умели. Президент, Макнамара, Раек и иже с ними видели все под несколько иным углом, для них задача сухопутных войск и авиации состояла в том, чтобы своими действиями создать благоприятные условия для ведения переговоров. Сэр Роберт Томпсон и посол Комер фактически ставили знак равенства между этой войной и борьбой с повстанцами. Взгляды Томпсона отражали его личный опыт победителя инсургентов Малайзии (заметим, чистого восстания, без вмешательства войск другого государства). Репутация Комера была тесно связана с успехом (или неуспехом) программы умиротворения, а потому он смотрел на проблему как бы в одной плоскости. Хупс и Гэвин набрасывались на концепцию обнаружения и уничтожения потому, что по идеологическим соображениям питали глубокое отвращение к войне во Вьетнаме и к вводу американских войск в эту страну. Когда силы Соединенных Штатов все же были развернуты во Вьетнаме, Хупс и Гэвин сделались адвокатами оборонительной стратегии анклавов, мотивируя свою точку зрения тем, что так удобнее всего воевать с повстанцами. Перед нами классический пример того, как несколько слепцов, ощупывая с разных сторон слона, пытаются составить правильное описание животного. Все хорошо, только у всех у них получается разный слон.
Так что же насчет концепции Вестморленда? Была ли она верна? Может быть, стратегия умиротворения, с ее операциями по очищению и удержанию территории, сработала бы лучше? Ответа нет. Комер сам признается, что эти вопросы так и останутся извечными “историческими "если"”‹40›.
И все же, почему у всех этих высокообразованных и умудренных опытом людей такие разные мнения? Беда в том, что все они спорят не о том. Обсуждать надлежит не то, какой же надлежало бы быть правильной стратегии войны на территории Южного Вьетнама, а то, какого рода войну вели США во Вьетнаме в тот или иной период времени. Лучше всего отозвался о подобной проблеме Клаузевиц, сказав: “Первое, самое главное и в долгосрочной перспективе наиболее важное, что должны сделать государственный муж и полководец, – это определиться с тем… каков характер войны, на которую они отправляются… не заблуждаясь (в отношении нее) и не пытаясь свести ее к чему-то чуждому ее природе. Это первейший и наиболее всеобъемлющий из вопросов стратегии”‹41›. Если “государственный муж и полководец” верно определятся в отношении того, какую именно войну они ведут, то смогут выработать верную стратегию. Для выявления верной стратегии для Соединенных Штатов на любой из моментов нужно сфокусировать внимание на стратегии и фазах революционно-освободительной войны, которую вели северные вьетнамцы, поскольку именно северным вьетнамцам принадлежала стратегическая инициатива. Огромное преимущество, которым располагали коммунисты, оказывалось у них в руках по причине ограничительных рамок, за которые не могли выйти Соединенные Штаты. Так вот, если революционно-освободительная война во Вьетнаме находилась в фазе I (восстание), тогда верной была бы одна американская стратегия. Если же процесс уже перетек в фазу III (война обычного типа), тогда верной оказалась бы другая стратегия Соединенных Штатов. Соответственно, если борьба представляла собой комбинацию из повстанческих акций и традиционных военных операций (фаза II), требовалась третья стратегия.
Принимая во внимание данное соображение и находясь на выгодной позиции человека, которому известен ответ задачки, можно попробовать установить, какую именно войну должны были бы вести США в тот или иной период. В конце пятидесятых, когда началось неудержимое втягивание Америки в события во Вьетнаме, коммунистические инсургенты с их борьбой находились на первом этапе (в фазе I), или же, как высказался непререкаемый авторитет и знаток вьетнамского коммунизма Дуглас Пайк, вели революционную партизанскую войну‹42›. Разумеется, даже на том этапе действия южан направлялись Политбюро ЦК ПТВ, однако именно направлялись, а не находились под жестким контролем северян. Главные усилия сосредотачивались на политической дay трань, дополняемой иногда вооруженными акциями. В начале шестидесятых революционно-освободительная война все еще оставалась в фазе I, хотя по характеру боевых действий медленно, но верно дрейфовала от чисто партизанской борьбы к обычной, то есть “правильной”, войне.
Так продолжалось до середины 1965 года, когда на территории Южного Вьетнама сконцентрировались сопоставимые по размерам соединения Главных сил Северного Вьетнама и войск США. Американские пехотные дивизии и “полевые силы” (корпуса) стали сражаться с коммунистическими пехотными дивизиями и фронтами (равными по численности корпусам). У американцев все более широкое применение находили авиация и артиллерия, и у обеих сторон имелись разветвленные инфраструктуры тыла. Вместе с тем Вьетконг, по-прежнему опиравшийся на мощную сеть политических учреждений, сохранил приверженность к партизанским методам ведения войны, преимущественно когда речь шла о противодействии программе умиротворения. Таким образом, в период с 1965-го и до начала 1968 года война перешла в фазу П.
Такое положение сохранялось до начала Новогоднего наступления 1968-го, когда процесс вступил в фазу III. Отныне стороны вели самые обычные боевые действия. Партизаны Вьетконга и коммунистическая инфраструктура на местах, “проводники восстания”, оказались почти полностью уничтоженными в результате Новогоднего наступления. Коммунисты все больше и больше “затыкали дыры” в номинально остававшихся вьетконговскими частях за счет пополнений из АСВ. С середины 1968-го до 1972 года методы ведения войны со стороны противника регрессировали от традиционных форм к партизанским, причем партизанской деятельностью занимались хорошо подготовленные северовьетнамские коммандос (которых вьетнамские коммунисты называли “саперами”). Помимо подрывной деятельности время от времени то тут, то там на территории Южного Вьетнама проводились “главные удары”, то есть атаки силами более или менее крупных подразделений АСВ. Все эти акции, вместе взятые, являлись лишь временными мерами и должны были закончиться новым всплеском, новой широкомасштабной агрессией, что и привело в 1972-м к пасхальному наступлению войск Северного Вьетнама.
Теперь, проанализировав переходящую от одной фазы к другой революционно-освободительную войну, попробуем подобрать подходящую стратегию США к той или иной из них. В фазе I, то есть на этапе коммунистического восстания (примерно до середины 1965-го), следовало сосредоточить силы на процессе умиротворения, сопровождаемом военными операциями, направленными на очистку территорий (от противника) и удержание их (под своим контролем). Пассивная стратегия отдавала инициативу крупным подразделениями коммунистов, но до 1965 года у тех не было таких формирований в Южном Вьетнаме. У данного подхода имелись свои преимущества. Первейшим из них была простота. Не требовалось ни напряженной штабной работы, ни сложных коммуникаций, ни тяжелых вооружений. Все усилия направлялись против главного (в данной фазе) противника – партизан и политической инфраструктуры восстания.
Конечно, возникали и сложности. Операции по очистке и удержанию того или иного района приводят к тесным контактам войск с населением, что требует от первых высокой дисциплины. Грабежи, убийства и другие акты насилия со стороны военнослужащих способны свести на нет даже самую лучшую программу умиротворения. Контакты местных жителей с солдатами особенно взрывоопасны, если солдаты – подданные другого государства.
В фазе I есть свои преимущества и у концепции анклавов. При таком подходе значительная часть населения получает реальную защиту на длительный период времени, что необходимо при длительном процессе умиротворения. Как считал генерал Максвелл Тейлор, у американских войск в таких условиях появляются дополнительные удобства – возможность быстрого вывода контингента воздушным или морским путем. Однако были и недостатки, поскольку, создавая анклавы, американцы отдали бы большую часть территории на откуп инсургентам, равно как и совершенно уступили бы им инициативу. При сохранении тенденции перехода от повстанческих форм ведения боевых действий к традиционным можно было бы ожидать, что, сконцентрировав крупные боевые части вблизи анклавов, противник рано или поздно нанесет по ним решающий удар. Кроме того, такой подход также предполагал очень высокий уровень дисциплины.
С точки зрения стратегии наиболее сложно выбрать правильный курс действий именно в фазе II, поскольку на этом этапе США и их союзникам пришлось иметь дело как с инсургентами, так и с регулярными войсками противника. Тут часть сил могла быть направлена на операции по очистке и удержанию районов (южные вьетнамцы), а другая (американцы) – вести с Главными силами АСВ и Региональными силами Вьетконга войну обычными средствами. Именно так и пытался действовать Вестморленд с июня 1965-го по 31 января 1968 года.
Специалистам не дает покоя вопрос, сколько же все-таки американских войск и для какого типа операций следовало задействовать во Вьетнаме. Критики Вестморленда утверждают, что на очистку и удержание направлялась слишком малая часть боевого контингента США. Мало – много и больше – меньше – слишком неопределенные категории, чтобы дать точный ответ.
И наконец, в начале 1968-го война трансформировалась в фазу III, то есть в чисто традиционные боевые действия. К этому этапу относятся Новогоднее наступление, осада базы Ке-Сань и наступление 1972 года. Партизанская активность южновьетнамских коммунистов практически прекратилась, местные инсургенты оказались фактически полностью разгромленными. С этого момента восстание уступило место вторжению одного государства на территорию другого, где стороны от диверсионной и антидиверсионной деятельности перешли к обычным военным действиям.
Критики могут не без некоторых оснований возразить, что, мол, обсуждение фаз Второй Индокитайской войны и различных стратегических концепций есть не что иное, как попытка упрощения. Ведь после Новогоднего наступления 1968-го коммунисты вернулись к ведению боевых действий партизанского характера, и генерал Абрамс (возглавлявший КОВПЮВ с середины 1968 года) правильно сконцентрировал усилия на операциях по очистке и удержанию районов и программе умиротворения. Дуглас Пайк называет этот этап “неореволюционной партизанской войной”, подразумевая переход к ведению боевых действий инсургентного характера. Он совершенно прав в том, что касается возвращения коммунистов к тактике диверсионно-подрывных акций, однако важно помнить, что действия эти велись не местными партизанами, вьетконговцами (то есть повстанцами), а солдатами соседнего государства, “саперами” (диверсантами) из частей Главных сил АСВ.
Сложная проблема определения фазы революционно-освободительной войны еще более усложняется, и “государственным мужам и полководцам” Клаузевица надлежит определить не только характер текущего этапа борьбы, но предугадать будущее на месяцы и даже на годы вперед. Обученная, снаряженная и организованная для ведения борьбы с инсургентами армия окажется в невыгодном положении, если ей придется сражаться с противником в войне, ведущейся обычными средствами. Потребуется много времени, чтобы перепрофилировать противоповстанческие силы в обычные и, соответственно, наоборот. Вьетнам ясно продемонстрировал, что такое может оказаться и вовсе не возможным, однако это уже другая история.
Летом и в начале осени 1965-го, когда Вестморленд разрабатывал свою стратегическую концепцию, всех военных США, занятых проблемами войны во Вьетнаме, волновал один серьезный вопрос: смогут ли американские солдаты справиться с ветеранами частей Главных сил АСВ в сложных погодных условиях на сильно пересеченной местности в труднопроходимых джунглях Южного Вьетнама? Обученные и подготовленные для ведения войны на равнинах Европы, смогут ли джи-ай (GI – прозвище американских солдат) “обтесаться” (воспользуемся словом из их собственного лексикона) во Вьетнаме? Ответ не заставил себя ждать. По иронии судьбы, он пришел из единственной американской части, празднующей собственный разгром, 7-го кавалерийского полка, бойцы которого вместе со своим командиром, Джорджем Армстронгом Кастером, сложив головы в долине реки Литтл-Биг-Хорн, покрыли себя неувядаемой славой {8}. Современные солдаты 7-го кавалерийского “скакали” на вертолетах, а не на лошадях, однако чтили историю своей части и распевали старую полковую песню, “Гарри Оуэн” {9}. 7-й полк входил в состав 1-й кавалерийской (аэромобильной) дивизии США, уникального и во всех отношениях элитного соединения американской армии.
Первое испытание ему пришлось выдержать в долине реки Иа-Дранг на западе Центрального плоскогорья в Южном Вьетнаме. Там между собой столкнулись два полка Главных сил АСВ и 1-й батальон 7-го кавалерийского полка, позднее усиленный другими подразделениями 1-й кавалерийской дивизии. Обе стороны рвались в бой. Кавалеристы стремились перехватить инициативу у противника, атаковавшего отдаленный лагерь сил спецназа. Командовавший войсками АСВ генерал Чу Хюи Ман, один из давних друзей Зиапа, желал одержать победу над только что прибывшими американцами.
14 ноября 1-я кавалерийская дивизия нанесла первый удар, перебросив на вертолетах 1 -и батальон 7-го кавалерийского в район приземления (так называемый X-Ray), находившийся в середине области, где, как считалось, базировались части АСВ. Чтобы уничтожить кавалеристов, генерал Ман бросил к X-Ray три батальона АСВ. Ближе к вечеру положение американцев начало становиться безнадежным, и командир батальона подполковник Гарольд Дж. Мур по радио запросил подкреплений у своего начальника – полковника Томаса У. Брауна, командира 3-й бригады. Браун немедленно выслал на помощь Муру одну роту из другого батальона на вертолетах, а также еще целый батальон наземным путем.
С наступлением темноты старшим военным профессионалам, от Мура и Брауна до самого Вестморленда, наверное, приходило на ум, как бы в долине Иа-Дранг не повторилось то же самое, что некогда произошло с Кастером и его несчастным 7-м кавалерийским полком. Теперь 7-й кавалерийский вновь был окружен в отдаленной долине в несколько раз превосходящими его вражескими силами, стремящимися его уничтожить. Однако Мур и Браун не походили на Кастера и Рено {10}. Они являлись хладнокровными, профессиональными солдатами – находчивыми, упорными и опытными. Да и подчиненные им бойцы отличались от старых, любящих выпивку ветеранов Гражданской войны из команды Кастера. Эти “Гарри Оуэны” были молоды, хорошо обучены и храбры.
Утром 15 ноября генерал Ман начал яростную и хорошо скоординированную атаку на X-Ray силами трех батальонов. Тут разгорелся, наверное, один из самых ожесточенных боев в американской истории, солдаты обеих сторон сошлись почти вплотную на участке, по протяженности чуть ли не равном длине футбольного поля. Интенсивность и характер этого ближнего боя четко отражены в официальном сборнике боевых рапортов армии США. Вот как описывается там схватка одного взвода: “Северные вьетнамцы вели по небольшому периметру такой сильный огонь и стреляли так низко над землей, что лишь немногие из людей Геррика смогли воспользоваться своим шанцевым инструментом и окопаться. Но наши давали достойный ответ противнику. Сержант Сэвидж, стреляя из своей Ml 6, с полудня до вечера уложил двенадцать вражеских солдат. В то же время лейтенант Геррик был ранен пулей, которая попала ему в бедро, прошла через все тело и вышла из правого плеча. Лежа на земле и истекая кровью, лейтенант продолжал руководить обороной периметра. Чувствуя, что конец близок, он передал книжку с инструкциями по использованию средств связи старшему сержанту, взводному Карлу Л. Палмеру, приказав сжечь ее, если плен будет неминуем. Затем лейтенант Геррик приказал Палмеру перераспределить оставшиеся боеприпасы, вызвать огонь артиллерии и при первой же возможности прорываться. Не успел Палмер, к тому времени сам легко раненный, принять командование, как был убит. Руководство взводом принял на себя командир 3-го отделения сержант Сэвидж. Настроившись на волну, он начал вызывать прицельный огонь артиллерии. Через несколько минут артиллерия заработала по периметру с такой точностью, что некоторые снаряды ложились всего в двадцати метрах впереди позиции взвода. Огонь не позволил противнику овладеть периметром, однако положение взвода все равно продолжало оставаться сложным. Из 27 человек 8 погибли, а 12 получили ранения, боеспособность сохранило менее одного отделения из всего состава”‹43›.
Ближе к полудню, из-за перевеса в огневой мощи у американцев, потери противника значительно возросли. Было выпущено свыше 33 000 артиллерийских снарядов из 105-мм орудий. Штурмовики ВВС США не оставляли кавалерию без поддержки, даже “большие птицы”, В-52, не остались безучастными, сбрасывая на головы солдат противника 500-фунтовые бомбы {11}. К утру следующего дня генерал Ман решил, что с него хватит, и, собрав остатки своих частей, ушел к близлежащей границе с Камбоджей.
Первое столкновение американских и северовьетнамских войск закончилось крупной победой Соединенных Штатов. 1-я кавалерийская дивизия потеряла 79 человек убитыми и 121 ранеными. АСВ оставила на поле боя 634 тела, примерно такое же количество трупов коммунисты утащили. Сколько было раненых с их стороны – неизвестно. Фактически оба полка АСВ, мерившиеся силами с “Гарри Оуэнами”, перестали существовать.
Подполковник Мур приписал победу в долине Иа-Дранг “храбрым парням и винтовке Ml6” (недавно поступившей на вооружение его батальона)‹44›. Более объективные наблюдатели склонны в немалой степени относить успех и на счет самих Мура и Брауна; оба они позднее сделались генералами. Если у стратегии обнаружения и уничтожения и имелись какие-то недостатки, то они заключались не в нехватке воинского мастерства и отваги у американских солдат и офицеров.
Разгром сил генерала Мана способствовал усилению и расширению дебатов вокруг стратегии, которые на протяжении многих лет велись между Зиапом и Нгуен Ши Танем. Вступление в действие программы “ROLLING THUNDER” и прибытие американских войск во Вьетнам шокировало северовьетнамских руководителей. По иронии судьбы, Хо Ши Мин вдруг оказался в положении, сходном с тем, в котором довольно долго находился президент Джонсон. Хо теперь тоже приходилось выбирать, выйти ли ему из войны и предоставить Вьетконгу самому вести борьбу на Юге или же продолжать посылать в Южный Вьетнам все новые и новые части АСВ. Однако в глазах Хо никакого выбора не существовало. Таким образом, главный вопрос, на котором сконцентрировалось внимание коммунистов, звучал так: как воевать с США?
Первой проблемой являлись сухопутные войска Соединенных Штатов на Юге. Второй – отражение воздушных атак, то есть противодействие программе “ROLLING THUNDER”. И наконец, третьей – опасения Ханоя относительно возможности вторжения американцев в Северный Вьетнам.
Советский Союз поставлял “братскому вьетнамскому народу” МИГи, ракеты и зенитки, так что в конечном итоге Северный Вьетнам получил мощную систему ПВО. Из СССР “вьетнамским товарищам” присылали техников, механиков и инструкторов. Страдающие ксенофобией северные вьетнамцы, традиционно игнорировали большинство советов русских, а потому число потерь у коммунистов росло. Тем не менее по мере развития событий американским пилотам приходилось относиться к средствам ПВО противника со все большим уважением.
В значительной степени северовьетнамская концепция противовоздушной обороны зависела от традиционного для Хо и Зиапа мировоззрения, суть которого заключалась в том, что каждый человек в стране должен стать ее частью. Главным образом, конечно, это относилось к поддержанию в рабочем состоянии транспортных артерий, по которым на Юг поступало все необходимое. По данным разведки Соединенных Штатов, около 100 000 человек работало на починке обычных и железных дорог в режиме полной занятости, не считая сотен тысяч, трудившихся в перерывах между выполнением основных обязанностей. Система не была централизованной. За каждой группой на местах закреплялся определенный сектор автомагистрали или железнодорожного полотна, вдоль которых содержались склады с материалами. Не успевали летчики отбомбиться, как бригады принимались за починку дорог. Примитивная система успешно работала.
Кроме этого, коммунисты на Севере усиленно готовились к вторжению противника. Американцы знали, что их президент повесил на Северном Вьетнаме табличку “вход воспрещен” – находиться на территории этой страны разрешалось только небольшим группам по сбору разведданных. Зиап этого не знал и рассуждал так: когда программа “ROLLING THUNDER” и применяемая Вестморлендом концепция поиска и уничтожения потерпят поражение, американцы осуществят вторжение в Северный Вьетнам. Зиап был прав в отношении предстоящего краха обеих американских программ, но ошибался относительно решимости президента Джонсона и того пагубного влияния, которое может оказывать на эту решимость внутренняя политика Соединенных Штатов.
Стратегию противодействия вторжению Зиап вновь строил на базе концепции “народной войны”. Проще говоря, каждая деревня, район и провинция организовывали оборону на местах, и каждый мужчина, каждая женщина, каждый ребенок должны были сражаться с врагом до конца. Оружие, поступавшее преимущественно из России и Китая, передавалось в распоряжение таких “сил самообороны”. Конечно, в крупных боях с противником стали бы сражаться части Главных сил, но мобилизация крестьян обеспечивала длительную, жестокую и изнуряющую войну на истощение – войну без фронтов. К счастью для северовьетнамцев и для американцев, до проверки на действенность оборонительной концепции Зиапа дело не дошло.
В том, что касалось защиты воздушного пространства и самой территории Северного Вьетнама, в Политбюро ЦК ПТВ царило полное единодушие. Относительно же того, как воевать с американцами в Южном Вьетнаме, между командующим на Юге Нгуен Ши Танем и Ле Зуаном, с одной стороны, и Зиапом и Труонг Чинем – с другой, вновь вспыхнули жаркие дебаты. Тань и Ле Зуан выступали за то, чтобы вести войну обычными средствами, широко используя части Главных сил, Зиап предлагал вести диверсионно-подрывную деятельность малыми по численности подразделениями, оставляя части Главных сил в резерве.
Тань доказывал, что в 1964 году Вьетконг и АСВ уже почти победили АРВ, а потому, невзирая на появление американцев, нельзя упускать инициативу и нужно продолжать наступление, используя также и психологическое преимущество над американцами. В речи, произнесенной в 1966-м одним из подчиненных Таня, говорилось: “Мы столкнулись с войсками США, когда побеждали… это обеспечило нам преимущественные позиции в бою”‹45›. В действительности силы коммунистов утратили инициативу уже в конце 1965-го, отчасти по причине серьезных потерь, понесенных в бою с 1-й кавалерийской дивизией. Это сражение бросило несколько весомых гирек на чашу весов Зиапа в борьбе за стратегию войны на Юге.
Зиап и Тань расходились, прежде всего, в оценке эффективности действий сухопутных войск США и их воздушной поддержки. В произнесенной на всю страну речи Тань раскритиковал Зиапа (хотя и не называя его по имени) за “поспешно сделанные выводы” относительно того, что будто бы для разгрома и уничтожения одного батальона американских войск потребуется от семи до девяти батальонов Вьетконга или АСВ. Тань назвал выводы оппонента “гаданием на кофейной гуще” и не преминул заметить, что такие “гадалки склонны к пораженчеству”‹46›. Тань далее выразил мнение, что соотношение между реальной мощью частей АСВ и Соединенных Штатов куда более ровное, чем представлялось Зиапу. И все это, несмотря на то что Зиап строил свои подсчеты на результатах сражения между двумя полками генерала Мана и 1-м батальоном 7-го кавалерийского полка в долине реки Иа-Дранг.
Если бы выкладки Таня были верны, то предлагаемая им стратегия оправдала бы себя, ему удалось бы перехватить инициативу и обречь на провал избранную Вестморлендом стратегию обнаружения и уничтожения. Более того, крупномасштабные атаки привели бы к большим потерям в лагере американцев – к “гробам, отправляющимся домой”, – и, соответственно, к неминуемому росту протеста против продолжения войны внутри самих США. Зиап строил свою “южную стратегию” на пессимистичных предположениях относительно того, что для победы над американцами АСВ и Вьетконгу придется пойти на громадные, “неподъемные” даже для Вьетнама потери. Если бы расчеты Зиапа оказались правильными, единственно разумной и вообще приемлемой стратегией для коммунистов был бы отказ от крупных сражений с использованием частей Главных сил и переход к партизанской войне.
Дебаты относительно правильных и неправильных стратегических концепций заходят в тупик из-за идеологических пристрастий, личного опыта и своекорыстия сторонников различных теорий. Вестморленд, Шарп, члены Объединенного комитета и прочие старшие офицеры рассматривали конфликт как один из вариантов традиционной войны, вести которую они умели. Президент, Макнамара, Раек и иже с ними видели все под несколько иным углом, для них задача сухопутных войск и авиации состояла в том, чтобы своими действиями создать благоприятные условия для ведения переговоров. Сэр Роберт Томпсон и посол Комер фактически ставили знак равенства между этой войной и борьбой с повстанцами. Взгляды Томпсона отражали его личный опыт победителя инсургентов Малайзии (заметим, чистого восстания, без вмешательства войск другого государства). Репутация Комера была тесно связана с успехом (или неуспехом) программы умиротворения, а потому он смотрел на проблему как бы в одной плоскости. Хупс и Гэвин набрасывались на концепцию обнаружения и уничтожения потому, что по идеологическим соображениям питали глубокое отвращение к войне во Вьетнаме и к вводу американских войск в эту страну. Когда силы Соединенных Штатов все же были развернуты во Вьетнаме, Хупс и Гэвин сделались адвокатами оборонительной стратегии анклавов, мотивируя свою точку зрения тем, что так удобнее всего воевать с повстанцами. Перед нами классический пример того, как несколько слепцов, ощупывая с разных сторон слона, пытаются составить правильное описание животного. Все хорошо, только у всех у них получается разный слон.
Так что же насчет концепции Вестморленда? Была ли она верна? Может быть, стратегия умиротворения, с ее операциями по очищению и удержанию территории, сработала бы лучше? Ответа нет. Комер сам признается, что эти вопросы так и останутся извечными “историческими "если"”‹40›.
И все же, почему у всех этих высокообразованных и умудренных опытом людей такие разные мнения? Беда в том, что все они спорят не о том. Обсуждать надлежит не то, какой же надлежало бы быть правильной стратегии войны на территории Южного Вьетнама, а то, какого рода войну вели США во Вьетнаме в тот или иной период времени. Лучше всего отозвался о подобной проблеме Клаузевиц, сказав: “Первое, самое главное и в долгосрочной перспективе наиболее важное, что должны сделать государственный муж и полководец, – это определиться с тем… каков характер войны, на которую они отправляются… не заблуждаясь (в отношении нее) и не пытаясь свести ее к чему-то чуждому ее природе. Это первейший и наиболее всеобъемлющий из вопросов стратегии”‹41›. Если “государственный муж и полководец” верно определятся в отношении того, какую именно войну они ведут, то смогут выработать верную стратегию. Для выявления верной стратегии для Соединенных Штатов на любой из моментов нужно сфокусировать внимание на стратегии и фазах революционно-освободительной войны, которую вели северные вьетнамцы, поскольку именно северным вьетнамцам принадлежала стратегическая инициатива. Огромное преимущество, которым располагали коммунисты, оказывалось у них в руках по причине ограничительных рамок, за которые не могли выйти Соединенные Штаты. Так вот, если революционно-освободительная война во Вьетнаме находилась в фазе I (восстание), тогда верной была бы одна американская стратегия. Если же процесс уже перетек в фазу III (война обычного типа), тогда верной оказалась бы другая стратегия Соединенных Штатов. Соответственно, если борьба представляла собой комбинацию из повстанческих акций и традиционных военных операций (фаза II), требовалась третья стратегия.
Принимая во внимание данное соображение и находясь на выгодной позиции человека, которому известен ответ задачки, можно попробовать установить, какую именно войну должны были бы вести США в тот или иной период. В конце пятидесятых, когда началось неудержимое втягивание Америки в события во Вьетнаме, коммунистические инсургенты с их борьбой находились на первом этапе (в фазе I), или же, как высказался непререкаемый авторитет и знаток вьетнамского коммунизма Дуглас Пайк, вели революционную партизанскую войну‹42›. Разумеется, даже на том этапе действия южан направлялись Политбюро ЦК ПТВ, однако именно направлялись, а не находились под жестким контролем северян. Главные усилия сосредотачивались на политической дay трань, дополняемой иногда вооруженными акциями. В начале шестидесятых революционно-освободительная война все еще оставалась в фазе I, хотя по характеру боевых действий медленно, но верно дрейфовала от чисто партизанской борьбы к обычной, то есть “правильной”, войне.
Так продолжалось до середины 1965 года, когда на территории Южного Вьетнама сконцентрировались сопоставимые по размерам соединения Главных сил Северного Вьетнама и войск США. Американские пехотные дивизии и “полевые силы” (корпуса) стали сражаться с коммунистическими пехотными дивизиями и фронтами (равными по численности корпусам). У американцев все более широкое применение находили авиация и артиллерия, и у обеих сторон имелись разветвленные инфраструктуры тыла. Вместе с тем Вьетконг, по-прежнему опиравшийся на мощную сеть политических учреждений, сохранил приверженность к партизанским методам ведения войны, преимущественно когда речь шла о противодействии программе умиротворения. Таким образом, в период с 1965-го и до начала 1968 года война перешла в фазу П.
Такое положение сохранялось до начала Новогоднего наступления 1968-го, когда процесс вступил в фазу III. Отныне стороны вели самые обычные боевые действия. Партизаны Вьетконга и коммунистическая инфраструктура на местах, “проводники восстания”, оказались почти полностью уничтоженными в результате Новогоднего наступления. Коммунисты все больше и больше “затыкали дыры” в номинально остававшихся вьетконговскими частях за счет пополнений из АСВ. С середины 1968-го до 1972 года методы ведения войны со стороны противника регрессировали от традиционных форм к партизанским, причем партизанской деятельностью занимались хорошо подготовленные северовьетнамские коммандос (которых вьетнамские коммунисты называли “саперами”). Помимо подрывной деятельности время от времени то тут, то там на территории Южного Вьетнама проводились “главные удары”, то есть атаки силами более или менее крупных подразделений АСВ. Все эти акции, вместе взятые, являлись лишь временными мерами и должны были закончиться новым всплеском, новой широкомасштабной агрессией, что и привело в 1972-м к пасхальному наступлению войск Северного Вьетнама.
Теперь, проанализировав переходящую от одной фазы к другой революционно-освободительную войну, попробуем подобрать подходящую стратегию США к той или иной из них. В фазе I, то есть на этапе коммунистического восстания (примерно до середины 1965-го), следовало сосредоточить силы на процессе умиротворения, сопровождаемом военными операциями, направленными на очистку территорий (от противника) и удержание их (под своим контролем). Пассивная стратегия отдавала инициативу крупным подразделениями коммунистов, но до 1965 года у тех не было таких формирований в Южном Вьетнаме. У данного подхода имелись свои преимущества. Первейшим из них была простота. Не требовалось ни напряженной штабной работы, ни сложных коммуникаций, ни тяжелых вооружений. Все усилия направлялись против главного (в данной фазе) противника – партизан и политической инфраструктуры восстания.
Конечно, возникали и сложности. Операции по очистке и удержанию того или иного района приводят к тесным контактам войск с населением, что требует от первых высокой дисциплины. Грабежи, убийства и другие акты насилия со стороны военнослужащих способны свести на нет даже самую лучшую программу умиротворения. Контакты местных жителей с солдатами особенно взрывоопасны, если солдаты – подданные другого государства.
В фазе I есть свои преимущества и у концепции анклавов. При таком подходе значительная часть населения получает реальную защиту на длительный период времени, что необходимо при длительном процессе умиротворения. Как считал генерал Максвелл Тейлор, у американских войск в таких условиях появляются дополнительные удобства – возможность быстрого вывода контингента воздушным или морским путем. Однако были и недостатки, поскольку, создавая анклавы, американцы отдали бы большую часть территории на откуп инсургентам, равно как и совершенно уступили бы им инициативу. При сохранении тенденции перехода от повстанческих форм ведения боевых действий к традиционным можно было бы ожидать, что, сконцентрировав крупные боевые части вблизи анклавов, противник рано или поздно нанесет по ним решающий удар. Кроме того, такой подход также предполагал очень высокий уровень дисциплины.
С точки зрения стратегии наиболее сложно выбрать правильный курс действий именно в фазе II, поскольку на этом этапе США и их союзникам пришлось иметь дело как с инсургентами, так и с регулярными войсками противника. Тут часть сил могла быть направлена на операции по очистке и удержанию районов (южные вьетнамцы), а другая (американцы) – вести с Главными силами АСВ и Региональными силами Вьетконга войну обычными средствами. Именно так и пытался действовать Вестморленд с июня 1965-го по 31 января 1968 года.
Специалистам не дает покоя вопрос, сколько же все-таки американских войск и для какого типа операций следовало задействовать во Вьетнаме. Критики Вестморленда утверждают, что на очистку и удержание направлялась слишком малая часть боевого контингента США. Мало – много и больше – меньше – слишком неопределенные категории, чтобы дать точный ответ.
И наконец, в начале 1968-го война трансформировалась в фазу III, то есть в чисто традиционные боевые действия. К этому этапу относятся Новогоднее наступление, осада базы Ке-Сань и наступление 1972 года. Партизанская активность южновьетнамских коммунистов практически прекратилась, местные инсургенты оказались фактически полностью разгромленными. С этого момента восстание уступило место вторжению одного государства на территорию другого, где стороны от диверсионной и антидиверсионной деятельности перешли к обычным военным действиям.
Критики могут не без некоторых оснований возразить, что, мол, обсуждение фаз Второй Индокитайской войны и различных стратегических концепций есть не что иное, как попытка упрощения. Ведь после Новогоднего наступления 1968-го коммунисты вернулись к ведению боевых действий партизанского характера, и генерал Абрамс (возглавлявший КОВПЮВ с середины 1968 года) правильно сконцентрировал усилия на операциях по очистке и удержанию районов и программе умиротворения. Дуглас Пайк называет этот этап “неореволюционной партизанской войной”, подразумевая переход к ведению боевых действий инсургентного характера. Он совершенно прав в том, что касается возвращения коммунистов к тактике диверсионно-подрывных акций, однако важно помнить, что действия эти велись не местными партизанами, вьетконговцами (то есть повстанцами), а солдатами соседнего государства, “саперами” (диверсантами) из частей Главных сил АСВ.
Сложная проблема определения фазы революционно-освободительной войны еще более усложняется, и “государственным мужам и полководцам” Клаузевица надлежит определить не только характер текущего этапа борьбы, но предугадать будущее на месяцы и даже на годы вперед. Обученная, снаряженная и организованная для ведения борьбы с инсургентами армия окажется в невыгодном положении, если ей придется сражаться с противником в войне, ведущейся обычными средствами. Потребуется много времени, чтобы перепрофилировать противоповстанческие силы в обычные и, соответственно, наоборот. Вьетнам ясно продемонстрировал, что такое может оказаться и вовсе не возможным, однако это уже другая история.
Летом и в начале осени 1965-го, когда Вестморленд разрабатывал свою стратегическую концепцию, всех военных США, занятых проблемами войны во Вьетнаме, волновал один серьезный вопрос: смогут ли американские солдаты справиться с ветеранами частей Главных сил АСВ в сложных погодных условиях на сильно пересеченной местности в труднопроходимых джунглях Южного Вьетнама? Обученные и подготовленные для ведения войны на равнинах Европы, смогут ли джи-ай (GI – прозвище американских солдат) “обтесаться” (воспользуемся словом из их собственного лексикона) во Вьетнаме? Ответ не заставил себя ждать. По иронии судьбы, он пришел из единственной американской части, празднующей собственный разгром, 7-го кавалерийского полка, бойцы которого вместе со своим командиром, Джорджем Армстронгом Кастером, сложив головы в долине реки Литтл-Биг-Хорн, покрыли себя неувядаемой славой {8}. Современные солдаты 7-го кавалерийского “скакали” на вертолетах, а не на лошадях, однако чтили историю своей части и распевали старую полковую песню, “Гарри Оуэн” {9}. 7-й полк входил в состав 1-й кавалерийской (аэромобильной) дивизии США, уникального и во всех отношениях элитного соединения американской армии.
Первое испытание ему пришлось выдержать в долине реки Иа-Дранг на западе Центрального плоскогорья в Южном Вьетнаме. Там между собой столкнулись два полка Главных сил АСВ и 1-й батальон 7-го кавалерийского полка, позднее усиленный другими подразделениями 1-й кавалерийской дивизии. Обе стороны рвались в бой. Кавалеристы стремились перехватить инициативу у противника, атаковавшего отдаленный лагерь сил спецназа. Командовавший войсками АСВ генерал Чу Хюи Ман, один из давних друзей Зиапа, желал одержать победу над только что прибывшими американцами.
14 ноября 1-я кавалерийская дивизия нанесла первый удар, перебросив на вертолетах 1 -и батальон 7-го кавалерийского в район приземления (так называемый X-Ray), находившийся в середине области, где, как считалось, базировались части АСВ. Чтобы уничтожить кавалеристов, генерал Ман бросил к X-Ray три батальона АСВ. Ближе к вечеру положение американцев начало становиться безнадежным, и командир батальона подполковник Гарольд Дж. Мур по радио запросил подкреплений у своего начальника – полковника Томаса У. Брауна, командира 3-й бригады. Браун немедленно выслал на помощь Муру одну роту из другого батальона на вертолетах, а также еще целый батальон наземным путем.
С наступлением темноты старшим военным профессионалам, от Мура и Брауна до самого Вестморленда, наверное, приходило на ум, как бы в долине Иа-Дранг не повторилось то же самое, что некогда произошло с Кастером и его несчастным 7-м кавалерийским полком. Теперь 7-й кавалерийский вновь был окружен в отдаленной долине в несколько раз превосходящими его вражескими силами, стремящимися его уничтожить. Однако Мур и Браун не походили на Кастера и Рено {10}. Они являлись хладнокровными, профессиональными солдатами – находчивыми, упорными и опытными. Да и подчиненные им бойцы отличались от старых, любящих выпивку ветеранов Гражданской войны из команды Кастера. Эти “Гарри Оуэны” были молоды, хорошо обучены и храбры.
Утром 15 ноября генерал Ман начал яростную и хорошо скоординированную атаку на X-Ray силами трех батальонов. Тут разгорелся, наверное, один из самых ожесточенных боев в американской истории, солдаты обеих сторон сошлись почти вплотную на участке, по протяженности чуть ли не равном длине футбольного поля. Интенсивность и характер этого ближнего боя четко отражены в официальном сборнике боевых рапортов армии США. Вот как описывается там схватка одного взвода: “Северные вьетнамцы вели по небольшому периметру такой сильный огонь и стреляли так низко над землей, что лишь немногие из людей Геррика смогли воспользоваться своим шанцевым инструментом и окопаться. Но наши давали достойный ответ противнику. Сержант Сэвидж, стреляя из своей Ml 6, с полудня до вечера уложил двенадцать вражеских солдат. В то же время лейтенант Геррик был ранен пулей, которая попала ему в бедро, прошла через все тело и вышла из правого плеча. Лежа на земле и истекая кровью, лейтенант продолжал руководить обороной периметра. Чувствуя, что конец близок, он передал книжку с инструкциями по использованию средств связи старшему сержанту, взводному Карлу Л. Палмеру, приказав сжечь ее, если плен будет неминуем. Затем лейтенант Геррик приказал Палмеру перераспределить оставшиеся боеприпасы, вызвать огонь артиллерии и при первой же возможности прорываться. Не успел Палмер, к тому времени сам легко раненный, принять командование, как был убит. Руководство взводом принял на себя командир 3-го отделения сержант Сэвидж. Настроившись на волну, он начал вызывать прицельный огонь артиллерии. Через несколько минут артиллерия заработала по периметру с такой точностью, что некоторые снаряды ложились всего в двадцати метрах впереди позиции взвода. Огонь не позволил противнику овладеть периметром, однако положение взвода все равно продолжало оставаться сложным. Из 27 человек 8 погибли, а 12 получили ранения, боеспособность сохранило менее одного отделения из всего состава”‹43›.
Ближе к полудню, из-за перевеса в огневой мощи у американцев, потери противника значительно возросли. Было выпущено свыше 33 000 артиллерийских снарядов из 105-мм орудий. Штурмовики ВВС США не оставляли кавалерию без поддержки, даже “большие птицы”, В-52, не остались безучастными, сбрасывая на головы солдат противника 500-фунтовые бомбы {11}. К утру следующего дня генерал Ман решил, что с него хватит, и, собрав остатки своих частей, ушел к близлежащей границе с Камбоджей.
Первое столкновение американских и северовьетнамских войск закончилось крупной победой Соединенных Штатов. 1-я кавалерийская дивизия потеряла 79 человек убитыми и 121 ранеными. АСВ оставила на поле боя 634 тела, примерно такое же количество трупов коммунисты утащили. Сколько было раненых с их стороны – неизвестно. Фактически оба полка АСВ, мерившиеся силами с “Гарри Оуэнами”, перестали существовать.
Подполковник Мур приписал победу в долине Иа-Дранг “храбрым парням и винтовке Ml6” (недавно поступившей на вооружение его батальона)‹44›. Более объективные наблюдатели склонны в немалой степени относить успех и на счет самих Мура и Брауна; оба они позднее сделались генералами. Если у стратегии обнаружения и уничтожения и имелись какие-то недостатки, то они заключались не в нехватке воинского мастерства и отваги у американских солдат и офицеров.
Разгром сил генерала Мана способствовал усилению и расширению дебатов вокруг стратегии, которые на протяжении многих лет велись между Зиапом и Нгуен Ши Танем. Вступление в действие программы “ROLLING THUNDER” и прибытие американских войск во Вьетнам шокировало северовьетнамских руководителей. По иронии судьбы, Хо Ши Мин вдруг оказался в положении, сходном с тем, в котором довольно долго находился президент Джонсон. Хо теперь тоже приходилось выбирать, выйти ли ему из войны и предоставить Вьетконгу самому вести борьбу на Юге или же продолжать посылать в Южный Вьетнам все новые и новые части АСВ. Однако в глазах Хо никакого выбора не существовало. Таким образом, главный вопрос, на котором сконцентрировалось внимание коммунистов, звучал так: как воевать с США?
Первой проблемой являлись сухопутные войска Соединенных Штатов на Юге. Второй – отражение воздушных атак, то есть противодействие программе “ROLLING THUNDER”. И наконец, третьей – опасения Ханоя относительно возможности вторжения американцев в Северный Вьетнам.
Советский Союз поставлял “братскому вьетнамскому народу” МИГи, ракеты и зенитки, так что в конечном итоге Северный Вьетнам получил мощную систему ПВО. Из СССР “вьетнамским товарищам” присылали техников, механиков и инструкторов. Страдающие ксенофобией северные вьетнамцы, традиционно игнорировали большинство советов русских, а потому число потерь у коммунистов росло. Тем не менее по мере развития событий американским пилотам приходилось относиться к средствам ПВО противника со все большим уважением.
В значительной степени северовьетнамская концепция противовоздушной обороны зависела от традиционного для Хо и Зиапа мировоззрения, суть которого заключалась в том, что каждый человек в стране должен стать ее частью. Главным образом, конечно, это относилось к поддержанию в рабочем состоянии транспортных артерий, по которым на Юг поступало все необходимое. По данным разведки Соединенных Штатов, около 100 000 человек работало на починке обычных и железных дорог в режиме полной занятости, не считая сотен тысяч, трудившихся в перерывах между выполнением основных обязанностей. Система не была централизованной. За каждой группой на местах закреплялся определенный сектор автомагистрали или железнодорожного полотна, вдоль которых содержались склады с материалами. Не успевали летчики отбомбиться, как бригады принимались за починку дорог. Примитивная система успешно работала.
Кроме этого, коммунисты на Севере усиленно готовились к вторжению противника. Американцы знали, что их президент повесил на Северном Вьетнаме табличку “вход воспрещен” – находиться на территории этой страны разрешалось только небольшим группам по сбору разведданных. Зиап этого не знал и рассуждал так: когда программа “ROLLING THUNDER” и применяемая Вестморлендом концепция поиска и уничтожения потерпят поражение, американцы осуществят вторжение в Северный Вьетнам. Зиап был прав в отношении предстоящего краха обеих американских программ, но ошибался относительно решимости президента Джонсона и того пагубного влияния, которое может оказывать на эту решимость внутренняя политика Соединенных Штатов.
Стратегию противодействия вторжению Зиап вновь строил на базе концепции “народной войны”. Проще говоря, каждая деревня, район и провинция организовывали оборону на местах, и каждый мужчина, каждая женщина, каждый ребенок должны были сражаться с врагом до конца. Оружие, поступавшее преимущественно из России и Китая, передавалось в распоряжение таких “сил самообороны”. Конечно, в крупных боях с противником стали бы сражаться части Главных сил, но мобилизация крестьян обеспечивала длительную, жестокую и изнуряющую войну на истощение – войну без фронтов. К счастью для северовьетнамцев и для американцев, до проверки на действенность оборонительной концепции Зиапа дело не дошло.
В том, что касалось защиты воздушного пространства и самой территории Северного Вьетнама, в Политбюро ЦК ПТВ царило полное единодушие. Относительно же того, как воевать с американцами в Южном Вьетнаме, между командующим на Юге Нгуен Ши Танем и Ле Зуаном, с одной стороны, и Зиапом и Труонг Чинем – с другой, вновь вспыхнули жаркие дебаты. Тань и Ле Зуан выступали за то, чтобы вести войну обычными средствами, широко используя части Главных сил, Зиап предлагал вести диверсионно-подрывную деятельность малыми по численности подразделениями, оставляя части Главных сил в резерве.
Тань доказывал, что в 1964 году Вьетконг и АСВ уже почти победили АРВ, а потому, невзирая на появление американцев, нельзя упускать инициативу и нужно продолжать наступление, используя также и психологическое преимущество над американцами. В речи, произнесенной в 1966-м одним из подчиненных Таня, говорилось: “Мы столкнулись с войсками США, когда побеждали… это обеспечило нам преимущественные позиции в бою”‹45›. В действительности силы коммунистов утратили инициативу уже в конце 1965-го, отчасти по причине серьезных потерь, понесенных в бою с 1-й кавалерийской дивизией. Это сражение бросило несколько весомых гирек на чашу весов Зиапа в борьбе за стратегию войны на Юге.
Зиап и Тань расходились, прежде всего, в оценке эффективности действий сухопутных войск США и их воздушной поддержки. В произнесенной на всю страну речи Тань раскритиковал Зиапа (хотя и не называя его по имени) за “поспешно сделанные выводы” относительно того, что будто бы для разгрома и уничтожения одного батальона американских войск потребуется от семи до девяти батальонов Вьетконга или АСВ. Тань назвал выводы оппонента “гаданием на кофейной гуще” и не преминул заметить, что такие “гадалки склонны к пораженчеству”‹46›. Тань далее выразил мнение, что соотношение между реальной мощью частей АСВ и Соединенных Штатов куда более ровное, чем представлялось Зиапу. И все это, несмотря на то что Зиап строил свои подсчеты на результатах сражения между двумя полками генерала Мана и 1-м батальоном 7-го кавалерийского полка в долине реки Иа-Дранг.
Если бы выкладки Таня были верны, то предлагаемая им стратегия оправдала бы себя, ему удалось бы перехватить инициативу и обречь на провал избранную Вестморлендом стратегию обнаружения и уничтожения. Более того, крупномасштабные атаки привели бы к большим потерям в лагере американцев – к “гробам, отправляющимся домой”, – и, соответственно, к неминуемому росту протеста против продолжения войны внутри самих США. Зиап строил свою “южную стратегию” на пессимистичных предположениях относительно того, что для победы над американцами АСВ и Вьетконгу придется пойти на громадные, “неподъемные” даже для Вьетнама потери. Если бы расчеты Зиапа оказались правильными, единственно разумной и вообще приемлемой стратегией для коммунистов был бы отказ от крупных сражений с использованием частей Главных сил и переход к партизанской войне.