Страница:
Как и на других направлениях, на южном фронте АСВ тоже вела наступательные действия вспомогательного характера. Подобные маневры должны были выполняться в дельте реки Меконг преимущественно 1-й пехотной дивизией АСВ, при поддержке нескольких полков Региональных сил ВК. На первых порах им противостояли 7-я, 9-я и 21-я дивизии АРВ, несколько батальонов рейнджеров и части Местных сил. Целью атак АСВ на этом участке являлось: связать боями силы АРВ в районе дельты, не допустив переброски их в другие места, подстегнуть моральный дух ВК, поколебать успехи программы умиротворения и завладеть запасами риса. Операция стартовала 7 апреля. На границе в процессе попыток 1-й дивизии АСВ прорваться из Камбоджи во Вьетнам бои велись с переменным успехом. К тому моменту, когда коммунисты наконец пробились в Южный Вьетнам, сражения с противником на земле и налеты авиации полностью обескровили 1-ю дивизию. Происходили и другие стычки в разных точках дельты, но, когда отшумели выстрелы и улеглась поднятая пыль, выяснилось, что АСВ не достигла почти ничего. Итак, Пасхальное наступление испустило последний вздох.
На южном фронте АСВ действовала примерно так же, как и на других направлениях: наскок – передышка, атака – затишье, вместо того, чтобы оказывать постоянный натиск на оборонявшихся. Координация между танками и пехотой практически отсутствовала. Живая сила накатывалась на Ан-Лок валом, несмотря на то что именно такой подход давал американской авиации возможность наносить наибольший урон наступающим. Обратите внимание на неспособность Зиапа оценить потенциал боевой техники и вооружений (в данном случае стратегических бомбардировщиков В-52), которыми не располагала северовьетнамская армия. Командование фронта В-2 и руководство ЦУЮВ повторяли те же ошибки, которые были допущены в центре и на севере, – сосредоточили усилия на взятии крупного местного объекта, города. Аналитики, рассматривая обстоятельства кампании на юге, заслуженно критиковали Зиапа за то, что тот топтался у Ан-Лока, вместо того чтобы обложить город и отправить пехоту и танки вниз по шоссе № 13 в направлении главной цели, Сайгона‹7›. Вместо этого он послал бронетехнику в тесные городские кварталы – самое невыгодное применение для танков, – да еще без непосредственной поддержки пехоты. Войска АСВ сражались, как всегда, храбро, однако руководство на уровне командиров дивизий и выше заслуживало лишь порицания.
Со своей стороны, в начале апреля президент Никсон принял решение, обусловившее исход Пасхального наступления. Проигнорировав советы государственного департамента и министерства обороны, он приказал незамедлительно и со всей широтой задействовать все имеющиеся у США в регионе силы флота и авиации для пресечения попытки коммунистов одержать победу на поле боя. Одним отражением Пасхального наступления дело не ограничилось, война вновь вернулась на территорию Северного Вьетнама. В марте 1972 года ВВС США во Вьетнаме имели в своем распоряжении три эскадрильи F-4 и эскадрилью А-37, всего 76 истребителей и штурмовиков. У южноазиатского побережья курсировали два авианосца, “Хэнкок” и “Корал Си”, на борту каждого из которых насчитывалось по 90 самолетов (всего 180). В Таиланде находилось еще 114 реактивных машин. Численность В-52, базировавшихся на Гуаме и Утапао, по состоянию на 30 марта 1972-го достигала 83 машин. К концу мая, через два месяца после начала коммунистической интервенции, ВВС США в Юго-Восточной Азии располагали 409 самолетами F-4 и F-5, что более чем вдвое превосходило их количество, имевшееся в наличии 30 марта. Парк бомбардировщиков В-52 к 20 мая вырос с 83 до 171. ВМФ США послал на помощь двум авианосцам еще четыре (правда, потом один был отозван) и направил во Вьетнам и Таиланд несколько эскадрилий истребителей МП. Кроме того, в течение месяца флот стянул к побережью Вьетнама один тяжелый крейсер, пять крейсеров и 44 эсминца.
Данные о количестве боевых вылетов наглядно демонстрируют быстрое увеличение воздушной мощи США. В марте 1972-го американцы совершили 4237 вылетов, а ВВС РВ – 3149. В апреле общее число боевых вылетов выросло уже до 17 171, в мае достигло 18 444, а в июне немного уменьшилось, до 15 951.
Президент Никсон принял решение, несмотря на шум и возню, поднимавшиеся всегда, когда главе администрации США приходилось делать важные шаги. Лэйрд, Роджерс и прочие “прагматики” не советовали наращивать воздушные и морские силы в Юго-Восточной Азии. Они заявляли, что вторжение АСВ должно стать проверкой на прочность вьетнамизации, а Южный Вьетнам должен обходиться той поддержкой, которую ему обеспечивали США по состоянию на 30 марта. “Прагматики” реально представляли себе реакцию уличных диссидентов и либералов в конгрессе на рост военной помощи США Южному Вьетнаму. Они уже хаживали этой трудной дорожкой и больше не хотели ступать на нее. Со своей стороны, Никсон и Киссинджер полагали, что интервенция Северного Вьетнама – тест, но не только для Южного Вьетнама, а и для самих США. Будущее переговоров между Америкой и северными вьетнамцами впрямую зависело от результатов Пасхального наступления. Более того, поражение в Южном Вьетнаме ставило под угрозу всю внешнюю политику Соединенных Штатов. Никсон стойко держался против примиренцев.
Президент Никсон не ограничился простым оказанием помощи союзникам в самом Южном Вьетнаме. 6 апреля США нанесли удар по объектам, расположенным в десяти километрах к северу от ДМЗ. 10 апреля В-52 бомбили порт Винь, ключевой перевалочный пункт, расположенный в 240 километрах от ДМЗ. Администрация Никсона впервые за все время пребывания у власти задействовала стратегические бомбардировщики В-52 в Северном Вьетнаме. Однако с ухудшением ситуации на Юге президенту пришлось думать о том, чтобы пойти дальше – послать В-52 и штурмовую авиацию на Ханой и Хайфон. Киссинджер выражал мнение, что нужно не просто остановить интервенцию коммунистов в Южном Вьетнаме, но и дать адекватный ответ на эскалацию войны Ханоем. Самым убедительным аргументом, способным заставить АСВ прекратить агрессию, могли бы стать массированные удары по портам, дорогам, мостам, всевозможным складам и хранилищам, электростанциям и производственным центрам.
Как и следовало ожидать, Лэйрд, известный в Пентагоне как “Куриный ястреб” (с ударением на прилагательном), и Роджерс возражали. 15 апреля президент решил провести двухдневную акцию бомбардировок и обстрелов вьетнамских городов из орудий корабельной артиллерии. Естественно, “голуби” в СМИ и в конгрессе наперебой заголосили о том, что Никсон ведет к наращиванию военных действий, а поскольку в гавань Хайфона заходят и русские корабли, рискует втянуть США в ядерный конфликт с СССР. Между тем возражали не только “голуби”, но также генерал Абрамс и посол Банкер. К середине апреля во Вьетнаме сложилась почти безнадежная ситуация. Абрамса и Банкера не слишком заботили соображения глобального характера, и они хотели, чтобы все усилия авиации сосредоточились на их войне, ведущейся на Юге. Абрамс и Банкер указывали на то, что удары по Северному Вьетнаму не окажут немедленного воздействия на события в Южном Вьетнаме, тогда как, если АСВ удастся добиться своих целей, война все равно будет проиграна. Лэйрд ухватился за соображения Абрамса, но Никсон снова поступил по-своему.
Некоторые сенаторы-либералы высказывали доводы против решения Никсона возобновить бомбардировки Севера, упирая на то, что в период между 1965 и 1968 гг. авиарейды себя не оправдали. Однако обстановка в 1972-м отличалась от положения в 1965- 1968 гг., и на сей раз Никсон выпустил из клетки тигра. Первым делом он передал управления кампанией ОКНШ и командованиям на местах. Больше ни президент, ни министр обороны – новички в военном деле – не собирались намечать цели, водя по карте указующим перстом, и определять тоннаж бомб. Второе, Никсон снял ограничения с большинства “запретных зон”, особенно с тех, что располагались вокруг Ханоя и Хайфона и давно стали местами сосредоточения военных объектов, складов и хранилищ ГСМ. И последнее, во время налетов применялись “умные” бомбы, оснащенные системой лазерного наведения и дававшие возможность нанесения точечных ударов. Такое оружие не просто значительно повышало эффективность бомбометания, но позволяло атаковать цели в густонаселенных районах, прежде закрытых для авиации по причине опасения потерь среди мирного населения и разрушения гражданских объектов. Лучшим примером возросшей результативности служит эпизод с мостом в Тань-Хоа. В период с 1965 по 1968 гг. авиация ВМФ потеряла над ним 97 самолетов, но так и не смогла разрушить объект. В 1972-м задачу удалось решить с первого захода одной умной бомбой, весившей 2000 фунтов (907 кг).
Но в самом начале мая казалось, что кампания Никсона не дает возможности достигнуть желаемого. Город Куанг-Три пал, победоносные силы АСВ угрожали Хюэ, Контуму и Ан-Локу, а в северной части провинции Бинь-Динь хозяйничала 3-я дивизия АСВ. В тот же день (1 мая) президенту сообщили еще худшую новость. Докладывая о падении города Куанг-Три, генерал Абрамс поставил президента в известность о том, что союзники лишились воли к победе‹8›. 2 мая Киссинджер встретился с Ле Дук Тхо. Уверенные в успехе коммунисты оседлали своего любимого конька. Тхо говорил свысока, почти оскорбительным тоном, и не желал идти ни на какие уступки. Да и зачем торговаться, если победа на поле боя, можно сказать, у тебя в кармане? Киссинджер прервал встречу.
Совершенно очевидно, требовались какие-то еще более весомые доводы, например минирование Хайфона. Хотя немедленного эффекта от подобной акции ожидать не приходилось, данный шаг стал бы громким заявлением, направленным русским, китайцам и самим северным вьетнамцам. Россия и Китай должны были понять, что США намерены придерживаться жесткого курса во Вьетнаме и что недавнее потепление международной обстановки оказывается в роли заложника военных действий в Южно-Азиатском регионе. Для северных вьетнамцев акция была призвана служить предостережением – США готовы последовательно продвигаться по пути ужесточения карательных мер. Итак, 8 мая ВМФ поставил минные заграждения – морское сообщение с Хайфоном прекратилось.
Наращивание сил авиации и флота оказало немедленное воздействие на события на фронтах Южного Вьетнама. Огонь судовых орудий поддерживал действия союзников под Куанг-Три и Хюэ. Корректировку артиллерии осуществляли специальные группы наблюдателей, приданные частям АРВ. Огонь не зависел от погодных условий и был не только точным, но и массированным. С мая по июль американская армада делала в день максимум 7000, минимум 1 000 артиллерийских выстрелов. С апреля и по сентябрь 1972-го суда ВМФ США обрушил на головы врага 16 000 тонн боеприпасов.
Но самый больший вклад в победу над коммунистами в Южном Вьетнаме в 1972-м в внесла авиация Соединенных Штатов. Читая монографию генерала Труонга, не устаешь поражаться тому, насколько точно и своевременно оказывали летчики поддержку наземным частям АРВ. Подытоживая свои выводы, Труонг сказал: “АРВ никогда бы не удалось вернуть себе город Куанг-Три, как не смогла бы она отстоять Контум и Ан-Лок, если бы не помощь ВВС США”‹9›.
В то время как В-52, штурмовики, АС-119 и АС-130 и боевые вертолеты уничтожали штурмующие колонны коммунистов под Контумом и АН-Л оком, грузовые С-130 и транспортные вертолеты давали АРВ средства для оказания сопротивления противнику. Армейские вертолеты не только доставляли предметы снабжения и пополнения, но и эвакуировали тяжелораненых. Спустя годы американский офицер в разговоре с командующим вьетнамскими ВВС, генералом Тан Ван Минем, спросил его о боях за Ан-Лок. “Под Ан-Локом в 1972-м, – ответил Минь, – ход сражения изменился в нашу пользу благодаря применению В-52 и С-130”‹10›.
Согласно книге президента Никсона, пользовавшегося статистическими данными из докладов официальных лиц, Пасхальное наступление стоило северовьетнамцам 100 000 убитых, 450 танков и огромного множества артиллерийских орудий и грузовиков‹11›. Разрушения от бомбовых ударов на Севере тоже были значительными. К июлю 1972-го, за счет минирования Хайфона и уничтожения сухопутных путей доставки грузов и техники, Северный Вьетнам оказался почти полностю отрезанным от источников поступления помощи со стороны русских и китайцев.
Заплатив “по счетам мясника”, кое-какой выигрыш северовь-етнамцы тем не менее получили. В результате вторжения они стали контролировать территории, на которые их власть никогда прежде не распространялась. Они смогли “осадить” программу умиротворения, хотя и ненадолго. Кроме того, южновьетнамцы теперь знали, что находились на волосок от поражения, и это оказывало на них деморализующее воздействие. Но что еще важнее, в самих Соединенных Штатах Пасхальное наступление (и то, как Никсон отреагировал на него) поколебало решимость последних сторонников курса администрации. Так еще одно поражение коммунистов на поле боя трансформировалось в их политическую и психологическую победу внутри Южного Вьетнама и США.
С другой стороны, провал Пасхального наступления дорого обошелся Северному Вьетнаму не только в плане потерь солдат, техники и военных объектов. Коммунисты поняли, что отброшены назад не только в отношении ударной мощи их вооруженных сил, но и в том, что касалось главного элемента войны во Вьетнаме – времени. Не кто иной, как начальник штаба Зиапа, четырехзвездный генерал Ван Тьен Дунг, проводя инспекционные поездки по частям и военным объектам, сказал руководству ЦУЮВ, что шансов на одер-жание быстрой победы больше нет и что нового наступления не будет еще от трех до пяти лет.
Наконец-то коммунисты поняли, что им придется садиться за стол переговоров, рассматривать и выдвигать серьезные и взаимоприемлемые предложения. Дуглас Пайк уверен: Политбюро ЦК ПТВ еще до начала наступления пришло к решению в случае его провала договариваться о завершении войны. Северные вьетнамцы проиграли в Пасхальном наступлении, лишившись, таким образом, шанса одержать победу над США.
Нет недостатка в объяснениях причин провала Пасхального наступления. Генри Киссинджер, сэр Роберт Томпсон, Леви, генерал Тру-онг, генерал Као Ван Вьен и Дуглас Пайк – все высказали свои веские точки зрения и сделали комментарии по этому поводу.
Киссинджер считает, что вторжение закончилось поражением из-за того, что противник не синхронизировал нанесение всех трех главных ударов и что из-за сложности операции коммунисты не смогли наладить адекватного снабжения своих войск на всех направлениях. Далее он говорит, что подход Зиапа, выражавшийся в чередовании атак и затишья, позволял Сайгону перебрасывать силы с одного участка на другой. Еще одной веской причиной провала Пасхального наступления, согласно Киссинджеру, стали рейды В-52 и боеспособность, проявленная военнослужащими АРВ в ходе обороны. И наконец, он пишет, что северовьетнамские военные руководители не имели опыта командования крупными соединениями и потому не смогли наладить в бою грамотное взаимодействие танков и пехоты‹12›.
Дуглас Пайк склонен думать, что интервенция провалилась из-за крупного просчета, допущенного Зиапом. По его мнению, Зиап переоценил способности АСВ к ведению высокотехнологичной войны и недооценил стойкость АРВ и разрушительные последствия вмешательства американской авиации. На взгляд Пайка, Политбюро ЦК ПТВ просчиталось, слишком понадеявшись на реакцию пацифистов в США, а также России и Китая в отношении карательных мер США против Северного Вьетнама‹13›.
Мнения Томпсона, Леви, Труонга и Вьена совпадают. Леви открыто солидаризируется во взглядах на проблему с Томпсоном‹14›, а сходство его позиции с позициями Труонга и Вьена, хотя они и не признают этого открыто, не может быть случайным, особенно принимая во внимание тот факт, что они писали свои работы через много лет после выхода книги Томпсона “Неблизкий мир”‹15›.
Томпсон объясняет провал Пасхального наступления мощью авиации Соединенных Штатов, бойцовскими качествами АРВ и серией ошибок, допущенных Зиапом и его командирами. Он видит вину Зиапа в том, что тот разбросал силы на три фронта вместо того, чтобы сконцентрировать их на одном, и в том, что натиск се-веровьетнамцев носил фрагментарный характер, а это позволяло их противнику перебрасывать силы с одного фронта на другой. Томпсон критикует командиров дивизий АСВ за то, что те не уделили внимания координации действий танков и пехоты, и за их традиционную приверженность к массированным пехотным штурмам‹16›.
Суммируем мнения всех трех основных критиков. Итак, среди причин провала Пасхального наступления: авиация США, боевые качества личного состава АРВ и ошибки Зиапа и подчиненных ему командиров. В списке просчетов Зиапа то, что он разделил силы, позволил командованию АРВ свободно манипулировать своими войсками и переоценил способность АСВ вести (в том числе и обеспечивать всем необходимым) правильную маневренную войну. Подчиненные его повинны в том, что не смогли координировать действия танков и пехоты, и в том, что отправляли солдат на самоубийственные штурмы.
Досточтимые критики правы во всем, но они не идут дальше, не вникают глубже в суть проблемы, описывая симптомы болезни, но не саму болезнь. Рассмотрим каждый фактор в отдельности. Мощь ударной и транспортной авиации США сыграла решающую роль, однако это стало возможным только благодаря смелому решению президента Никсона увеличить количество самолетов во Вьетнаме и расширить их задачи. Он отверг советы Лэйрда и Роджерса, зная, к сколь бурной реакции внутри страны приведет его шаг. Таким образом, вклад президента Никсона в победу тоже значителен.
Теперь оценим боевые качества АРВ и ее способность держать оборону. Южновьетнамцы были хорошими солдатами, когда имели хорошую подготовку, снаряжение и грамотных командиров. Следует отметить, однако, не в умаление достоинств личного состава АРВ, но очень важную роль в повышении стойкости южновьетнамских военнослужащих сыграли американские советники. Они, начиная от Абрамса в Сайгоне и сверху вниз до полковых (а иногда и батальонных) советников, потрудились на славу. Они не просто консультировали командиров частей, к которым были приписаны, но планировали рейды В-52 и контролировали действия авиации, непосредственно поддерживавшей войска на поле боя. В критические моменты они ободряли командиров АРВ, придавали им уверенности. Многие из них, не только Джон Пол Вэнн и генерал “Холли” Холлингсворт, но и другие, не столь высокопоставленные, фактически командовали частями, в которых служили советниками. Чтобы понять значение американских советников, достаточно сравнить действия АРВ в операции Лам-Сон 719 с тем, как профессионально организовывалась оборона в период Пасхального наступления.
И наконец, просчеты Зиапа и нижестоящих командиров. Обвинения в том, что Зиап разбросал силы и позволил АРВ перебрасывать войска для затыкания дыр на разных участках, где коммунисты то атаковали, то устраивали передышки, справедливо, но лишь теоретически. Фактически перемещение наземных частей АРВ с внутренней стороны операционных линий было минимальным и не всегда оправданным. Куда больше вреда наносила коммунистам их схема “удар – откат” в том, что касалось предоставления противнику возможности выгодно манипулировать воздушными силами, посылая их на наиболее угрожаемые участки фронта. Критикуя Зиапа, аналитики упускают из вида главную причину, осложнявшую для него ведение правильных боевых действий, – неповоротливую и ограниченную систему тылового снабжения. Зиап не имел возможности сосредоточить все свои дивизии на одном фронте, поскольку не мог обеспечить им тыловую поддержку. Он мог заготовить заранее нужное количество всего необходимого, но тыловикам все равно было бы не под силу перебросить достаточное количество грузов из районов базирования на передовую, где действовало бы сразу два десятка дивизий. Кроме того, сконцентрировав в тылу большие запасы различных предметов снабжения и сосредоточив массу живой силы, Зиап рисковал подставить их под удар американской авиации. Именно неадекватностью системы тылового снабжения и объясняется приливно-отливный характер его наступления. Нужно представлять себе потребности современных армий на передовой в боеприпасах, горючем и проч. – а это тысячи тонн самых разнообразных грузов в день, – чтобы понять проблемы Зиапа, заключавшиеся не только в “прожорливости” войск, но и в пагубности налетов американской авиации, отрабатывавшей тыловые линии армии коммунистов по всем цепочкам.
Кроме того, ни Зиап, ни его командиры не знали, что такое настоящая маневренная война. Они не имели в ней опыта и довольно смутно представляли себе, что это такое. Пример – взаимодействие или, уж точнее, отсутствие взаимодействия танков и пехоты. Танки идут в бой при непосредственной поддержке пехоты и сами служат ей в роли такой же поддержки. Танки можно задействовать для организации стремительных прорывов во вражеский тыл. Тогда приданные им части пехоты выполняют вспомогательные функции. Между тем способ применения Зиапом бронетехники не имел ничего общего с подвижной войной, которую видела Европа в 1940-м, а потом опять в 1944-м, подход коммунистов к использованию танков напоминал методы окопной войны времен Первой мировой войны.
Еще один пример – зацикленность Зиапа на местных объектах, таких, как города Контум и Ан-Лок. Опытный танковый командир посадил бы пехоту на броню своих машин и обошел оба города. И местность и погода позволяли провести такой маневр, а появление крупных бронетанковых частей АСВ в тыловых районах АРВ повергло бы в панику уже и без того перепуганных южновьетнамских солдат. Конечно, у танковых колонн АСВ кончилось бы горючее, но пехота могла бы продолжать наступление, сея хаос и разрушение во вражеском тылу. Если бы силами АСВ на центральном и южном фронтах командовали Абрамс или Холлингсворт, боевые действия развивались бы совсем по иному сценарию.
Разница между специалистом и неофитом в области маневренной войны вновь и вновь проявляется в сражениях за Контум и Ан-Лок, где подход Зиапа диаметрально противоположен тому, который избрал Паттон под Мецем в 1944 году {68}. Хотя Паттон вполне мог окружить Мец, командующий 3-й армией США нарочно оставил противнику путь к отступлению, поскольку хотел, чтобы немцы ушли из города, тем самым дав американцам возможность разгромить их на открытой местности. Если бы Паттон окружил немцев, они стали бы драться до последнего патрона, и ему пришлось бы втянуть в долгое и кровавое сражение одну или две дивизии, чтобы сломить сопротивление врага. Окружив Контум и Ан-Лок, Зиап укрепил упорство обороняющихся, которые знали, что путей для бегства нет, и заставил их “вернуться на стены”.
В каком-то смысле нечестно порицать Зиапа и его помощников за неспособность вести подвижную войну, поскольку в течение двадцати лет они воевали так, как воевали при Дьен-Бьен-Фу и Ке-Сань. Операции, подобные этим, были связаны с длительным и планомерным размещением на позициях войск, вооружений, техники и предметов снабжения. Коммунисты освоили такой способ ведения боевых действий, став в нем настоящими мастерами. В их опыте, в самой вьетнамской истории и культуре отсутствовало то, что могло бы приготовить Зиапа и других коммунистических командиров к стремительным танковым броскам. У вьетнамцев не было кавалерийского духа, традиций механизированной атаки и способности перемещать огромные запасы снабженческих грузов. А главное, они не имели в своем прошлом таких героев, как “Болотный лис” Мэрион {69}, Джеб Стюарт, Натан Бедфорд Форрест, Фил Шеридан или Джордж Паттон, или даже “пеших кавалеристов” вроде старого Уильяма Текумсе Шермана. Мобильная война не была игрой Зиапа, а потому ему и не стоило играть в нее.
И последнее. Одним из законов современной подвижной войны является правило: нельзя вести подвижную войну, когда противник имеет подавляющее превосходство в воздухе. Танки и части тыловой поддержки, которые необходимы для их безостановочного движения вперед, слишком уязвимы. И аксиома эта в десять раз более актуальна, когда неприятель не просто имеет превосходство в авиации, а буквально царит в небе. Еще раз, Зиап не понимал главных принципов того, с чем собирался иметь дело.
Не успело окончательно провалиться Пасхальное наступление, как Лэйрд и генерал Абрамс принялись превозносить вьетнамизацию и ее результаты. Солдаты и офицеры АРВ сражались упорно и во многих случаях храбро, однако старые недостатки остались. Вновь проявилась неадекватность военного руководства. Двух из четырех командиров корпусов пришлось срочно заменять. Командир 3-й дивизии предстал перед главным военным трибуналом и был осужден, хотя, скорее всего, ошибочно. Командира дивизии МП пришлось отстранить от занимаемой должности, командир 22-й дивизии вообще исчез после роковой битвы. Целые воинские части буквально развалились на глазах, а командир 56-го полка сдался в плен вместе со всем личным составом. Остались неизжитыми проблемы субординации. Все, начиная от самого Тхиеу, отдавали распоряжения командирам соединений, находящихся в подчинении у других военачальников, которые зачастую даже не знали о том, что подчиненные получили тот или иной приказ. В Куанг-Три Гиай оказался вынужден командовать восемью или десятью крупными частями. Такое же “растягивание командования” наблюдалось на первых порах и в Контуме.
На южном фронте АСВ действовала примерно так же, как и на других направлениях: наскок – передышка, атака – затишье, вместо того, чтобы оказывать постоянный натиск на оборонявшихся. Координация между танками и пехотой практически отсутствовала. Живая сила накатывалась на Ан-Лок валом, несмотря на то что именно такой подход давал американской авиации возможность наносить наибольший урон наступающим. Обратите внимание на неспособность Зиапа оценить потенциал боевой техники и вооружений (в данном случае стратегических бомбардировщиков В-52), которыми не располагала северовьетнамская армия. Командование фронта В-2 и руководство ЦУЮВ повторяли те же ошибки, которые были допущены в центре и на севере, – сосредоточили усилия на взятии крупного местного объекта, города. Аналитики, рассматривая обстоятельства кампании на юге, заслуженно критиковали Зиапа за то, что тот топтался у Ан-Лока, вместо того чтобы обложить город и отправить пехоту и танки вниз по шоссе № 13 в направлении главной цели, Сайгона‹7›. Вместо этого он послал бронетехнику в тесные городские кварталы – самое невыгодное применение для танков, – да еще без непосредственной поддержки пехоты. Войска АСВ сражались, как всегда, храбро, однако руководство на уровне командиров дивизий и выше заслуживало лишь порицания.
Со своей стороны, в начале апреля президент Никсон принял решение, обусловившее исход Пасхального наступления. Проигнорировав советы государственного департамента и министерства обороны, он приказал незамедлительно и со всей широтой задействовать все имеющиеся у США в регионе силы флота и авиации для пресечения попытки коммунистов одержать победу на поле боя. Одним отражением Пасхального наступления дело не ограничилось, война вновь вернулась на территорию Северного Вьетнама. В марте 1972 года ВВС США во Вьетнаме имели в своем распоряжении три эскадрильи F-4 и эскадрилью А-37, всего 76 истребителей и штурмовиков. У южноазиатского побережья курсировали два авианосца, “Хэнкок” и “Корал Си”, на борту каждого из которых насчитывалось по 90 самолетов (всего 180). В Таиланде находилось еще 114 реактивных машин. Численность В-52, базировавшихся на Гуаме и Утапао, по состоянию на 30 марта 1972-го достигала 83 машин. К концу мая, через два месяца после начала коммунистической интервенции, ВВС США в Юго-Восточной Азии располагали 409 самолетами F-4 и F-5, что более чем вдвое превосходило их количество, имевшееся в наличии 30 марта. Парк бомбардировщиков В-52 к 20 мая вырос с 83 до 171. ВМФ США послал на помощь двум авианосцам еще четыре (правда, потом один был отозван) и направил во Вьетнам и Таиланд несколько эскадрилий истребителей МП. Кроме того, в течение месяца флот стянул к побережью Вьетнама один тяжелый крейсер, пять крейсеров и 44 эсминца.
Данные о количестве боевых вылетов наглядно демонстрируют быстрое увеличение воздушной мощи США. В марте 1972-го американцы совершили 4237 вылетов, а ВВС РВ – 3149. В апреле общее число боевых вылетов выросло уже до 17 171, в мае достигло 18 444, а в июне немного уменьшилось, до 15 951.
Президент Никсон принял решение, несмотря на шум и возню, поднимавшиеся всегда, когда главе администрации США приходилось делать важные шаги. Лэйрд, Роджерс и прочие “прагматики” не советовали наращивать воздушные и морские силы в Юго-Восточной Азии. Они заявляли, что вторжение АСВ должно стать проверкой на прочность вьетнамизации, а Южный Вьетнам должен обходиться той поддержкой, которую ему обеспечивали США по состоянию на 30 марта. “Прагматики” реально представляли себе реакцию уличных диссидентов и либералов в конгрессе на рост военной помощи США Южному Вьетнаму. Они уже хаживали этой трудной дорожкой и больше не хотели ступать на нее. Со своей стороны, Никсон и Киссинджер полагали, что интервенция Северного Вьетнама – тест, но не только для Южного Вьетнама, а и для самих США. Будущее переговоров между Америкой и северными вьетнамцами впрямую зависело от результатов Пасхального наступления. Более того, поражение в Южном Вьетнаме ставило под угрозу всю внешнюю политику Соединенных Штатов. Никсон стойко держался против примиренцев.
Президент Никсон не ограничился простым оказанием помощи союзникам в самом Южном Вьетнаме. 6 апреля США нанесли удар по объектам, расположенным в десяти километрах к северу от ДМЗ. 10 апреля В-52 бомбили порт Винь, ключевой перевалочный пункт, расположенный в 240 километрах от ДМЗ. Администрация Никсона впервые за все время пребывания у власти задействовала стратегические бомбардировщики В-52 в Северном Вьетнаме. Однако с ухудшением ситуации на Юге президенту пришлось думать о том, чтобы пойти дальше – послать В-52 и штурмовую авиацию на Ханой и Хайфон. Киссинджер выражал мнение, что нужно не просто остановить интервенцию коммунистов в Южном Вьетнаме, но и дать адекватный ответ на эскалацию войны Ханоем. Самым убедительным аргументом, способным заставить АСВ прекратить агрессию, могли бы стать массированные удары по портам, дорогам, мостам, всевозможным складам и хранилищам, электростанциям и производственным центрам.
Как и следовало ожидать, Лэйрд, известный в Пентагоне как “Куриный ястреб” (с ударением на прилагательном), и Роджерс возражали. 15 апреля президент решил провести двухдневную акцию бомбардировок и обстрелов вьетнамских городов из орудий корабельной артиллерии. Естественно, “голуби” в СМИ и в конгрессе наперебой заголосили о том, что Никсон ведет к наращиванию военных действий, а поскольку в гавань Хайфона заходят и русские корабли, рискует втянуть США в ядерный конфликт с СССР. Между тем возражали не только “голуби”, но также генерал Абрамс и посол Банкер. К середине апреля во Вьетнаме сложилась почти безнадежная ситуация. Абрамса и Банкера не слишком заботили соображения глобального характера, и они хотели, чтобы все усилия авиации сосредоточились на их войне, ведущейся на Юге. Абрамс и Банкер указывали на то, что удары по Северному Вьетнаму не окажут немедленного воздействия на события в Южном Вьетнаме, тогда как, если АСВ удастся добиться своих целей, война все равно будет проиграна. Лэйрд ухватился за соображения Абрамса, но Никсон снова поступил по-своему.
Некоторые сенаторы-либералы высказывали доводы против решения Никсона возобновить бомбардировки Севера, упирая на то, что в период между 1965 и 1968 гг. авиарейды себя не оправдали. Однако обстановка в 1972-м отличалась от положения в 1965- 1968 гг., и на сей раз Никсон выпустил из клетки тигра. Первым делом он передал управления кампанией ОКНШ и командованиям на местах. Больше ни президент, ни министр обороны – новички в военном деле – не собирались намечать цели, водя по карте указующим перстом, и определять тоннаж бомб. Второе, Никсон снял ограничения с большинства “запретных зон”, особенно с тех, что располагались вокруг Ханоя и Хайфона и давно стали местами сосредоточения военных объектов, складов и хранилищ ГСМ. И последнее, во время налетов применялись “умные” бомбы, оснащенные системой лазерного наведения и дававшие возможность нанесения точечных ударов. Такое оружие не просто значительно повышало эффективность бомбометания, но позволяло атаковать цели в густонаселенных районах, прежде закрытых для авиации по причине опасения потерь среди мирного населения и разрушения гражданских объектов. Лучшим примером возросшей результативности служит эпизод с мостом в Тань-Хоа. В период с 1965 по 1968 гг. авиация ВМФ потеряла над ним 97 самолетов, но так и не смогла разрушить объект. В 1972-м задачу удалось решить с первого захода одной умной бомбой, весившей 2000 фунтов (907 кг).
Но в самом начале мая казалось, что кампания Никсона не дает возможности достигнуть желаемого. Город Куанг-Три пал, победоносные силы АСВ угрожали Хюэ, Контуму и Ан-Локу, а в северной части провинции Бинь-Динь хозяйничала 3-я дивизия АСВ. В тот же день (1 мая) президенту сообщили еще худшую новость. Докладывая о падении города Куанг-Три, генерал Абрамс поставил президента в известность о том, что союзники лишились воли к победе‹8›. 2 мая Киссинджер встретился с Ле Дук Тхо. Уверенные в успехе коммунисты оседлали своего любимого конька. Тхо говорил свысока, почти оскорбительным тоном, и не желал идти ни на какие уступки. Да и зачем торговаться, если победа на поле боя, можно сказать, у тебя в кармане? Киссинджер прервал встречу.
Совершенно очевидно, требовались какие-то еще более весомые доводы, например минирование Хайфона. Хотя немедленного эффекта от подобной акции ожидать не приходилось, данный шаг стал бы громким заявлением, направленным русским, китайцам и самим северным вьетнамцам. Россия и Китай должны были понять, что США намерены придерживаться жесткого курса во Вьетнаме и что недавнее потепление международной обстановки оказывается в роли заложника военных действий в Южно-Азиатском регионе. Для северных вьетнамцев акция была призвана служить предостережением – США готовы последовательно продвигаться по пути ужесточения карательных мер. Итак, 8 мая ВМФ поставил минные заграждения – морское сообщение с Хайфоном прекратилось.
Наращивание сил авиации и флота оказало немедленное воздействие на события на фронтах Южного Вьетнама. Огонь судовых орудий поддерживал действия союзников под Куанг-Три и Хюэ. Корректировку артиллерии осуществляли специальные группы наблюдателей, приданные частям АРВ. Огонь не зависел от погодных условий и был не только точным, но и массированным. С мая по июль американская армада делала в день максимум 7000, минимум 1 000 артиллерийских выстрелов. С апреля и по сентябрь 1972-го суда ВМФ США обрушил на головы врага 16 000 тонн боеприпасов.
Но самый больший вклад в победу над коммунистами в Южном Вьетнаме в 1972-м в внесла авиация Соединенных Штатов. Читая монографию генерала Труонга, не устаешь поражаться тому, насколько точно и своевременно оказывали летчики поддержку наземным частям АРВ. Подытоживая свои выводы, Труонг сказал: “АРВ никогда бы не удалось вернуть себе город Куанг-Три, как не смогла бы она отстоять Контум и Ан-Лок, если бы не помощь ВВС США”‹9›.
В то время как В-52, штурмовики, АС-119 и АС-130 и боевые вертолеты уничтожали штурмующие колонны коммунистов под Контумом и АН-Л оком, грузовые С-130 и транспортные вертолеты давали АРВ средства для оказания сопротивления противнику. Армейские вертолеты не только доставляли предметы снабжения и пополнения, но и эвакуировали тяжелораненых. Спустя годы американский офицер в разговоре с командующим вьетнамскими ВВС, генералом Тан Ван Минем, спросил его о боях за Ан-Лок. “Под Ан-Локом в 1972-м, – ответил Минь, – ход сражения изменился в нашу пользу благодаря применению В-52 и С-130”‹10›.
Согласно книге президента Никсона, пользовавшегося статистическими данными из докладов официальных лиц, Пасхальное наступление стоило северовьетнамцам 100 000 убитых, 450 танков и огромного множества артиллерийских орудий и грузовиков‹11›. Разрушения от бомбовых ударов на Севере тоже были значительными. К июлю 1972-го, за счет минирования Хайфона и уничтожения сухопутных путей доставки грузов и техники, Северный Вьетнам оказался почти полностю отрезанным от источников поступления помощи со стороны русских и китайцев.
Заплатив “по счетам мясника”, кое-какой выигрыш северовь-етнамцы тем не менее получили. В результате вторжения они стали контролировать территории, на которые их власть никогда прежде не распространялась. Они смогли “осадить” программу умиротворения, хотя и ненадолго. Кроме того, южновьетнамцы теперь знали, что находились на волосок от поражения, и это оказывало на них деморализующее воздействие. Но что еще важнее, в самих Соединенных Штатах Пасхальное наступление (и то, как Никсон отреагировал на него) поколебало решимость последних сторонников курса администрации. Так еще одно поражение коммунистов на поле боя трансформировалось в их политическую и психологическую победу внутри Южного Вьетнама и США.
С другой стороны, провал Пасхального наступления дорого обошелся Северному Вьетнаму не только в плане потерь солдат, техники и военных объектов. Коммунисты поняли, что отброшены назад не только в отношении ударной мощи их вооруженных сил, но и в том, что касалось главного элемента войны во Вьетнаме – времени. Не кто иной, как начальник штаба Зиапа, четырехзвездный генерал Ван Тьен Дунг, проводя инспекционные поездки по частям и военным объектам, сказал руководству ЦУЮВ, что шансов на одер-жание быстрой победы больше нет и что нового наступления не будет еще от трех до пяти лет.
Наконец-то коммунисты поняли, что им придется садиться за стол переговоров, рассматривать и выдвигать серьезные и взаимоприемлемые предложения. Дуглас Пайк уверен: Политбюро ЦК ПТВ еще до начала наступления пришло к решению в случае его провала договариваться о завершении войны. Северные вьетнамцы проиграли в Пасхальном наступлении, лишившись, таким образом, шанса одержать победу над США.
Нет недостатка в объяснениях причин провала Пасхального наступления. Генри Киссинджер, сэр Роберт Томпсон, Леви, генерал Тру-онг, генерал Као Ван Вьен и Дуглас Пайк – все высказали свои веские точки зрения и сделали комментарии по этому поводу.
Киссинджер считает, что вторжение закончилось поражением из-за того, что противник не синхронизировал нанесение всех трех главных ударов и что из-за сложности операции коммунисты не смогли наладить адекватного снабжения своих войск на всех направлениях. Далее он говорит, что подход Зиапа, выражавшийся в чередовании атак и затишья, позволял Сайгону перебрасывать силы с одного участка на другой. Еще одной веской причиной провала Пасхального наступления, согласно Киссинджеру, стали рейды В-52 и боеспособность, проявленная военнослужащими АРВ в ходе обороны. И наконец, он пишет, что северовьетнамские военные руководители не имели опыта командования крупными соединениями и потому не смогли наладить в бою грамотное взаимодействие танков и пехоты‹12›.
Дуглас Пайк склонен думать, что интервенция провалилась из-за крупного просчета, допущенного Зиапом. По его мнению, Зиап переоценил способности АСВ к ведению высокотехнологичной войны и недооценил стойкость АРВ и разрушительные последствия вмешательства американской авиации. На взгляд Пайка, Политбюро ЦК ПТВ просчиталось, слишком понадеявшись на реакцию пацифистов в США, а также России и Китая в отношении карательных мер США против Северного Вьетнама‹13›.
Мнения Томпсона, Леви, Труонга и Вьена совпадают. Леви открыто солидаризируется во взглядах на проблему с Томпсоном‹14›, а сходство его позиции с позициями Труонга и Вьена, хотя они и не признают этого открыто, не может быть случайным, особенно принимая во внимание тот факт, что они писали свои работы через много лет после выхода книги Томпсона “Неблизкий мир”‹15›.
Томпсон объясняет провал Пасхального наступления мощью авиации Соединенных Штатов, бойцовскими качествами АРВ и серией ошибок, допущенных Зиапом и его командирами. Он видит вину Зиапа в том, что тот разбросал силы на три фронта вместо того, чтобы сконцентрировать их на одном, и в том, что натиск се-веровьетнамцев носил фрагментарный характер, а это позволяло их противнику перебрасывать силы с одного фронта на другой. Томпсон критикует командиров дивизий АСВ за то, что те не уделили внимания координации действий танков и пехоты, и за их традиционную приверженность к массированным пехотным штурмам‹16›.
Суммируем мнения всех трех основных критиков. Итак, среди причин провала Пасхального наступления: авиация США, боевые качества личного состава АРВ и ошибки Зиапа и подчиненных ему командиров. В списке просчетов Зиапа то, что он разделил силы, позволил командованию АРВ свободно манипулировать своими войсками и переоценил способность АСВ вести (в том числе и обеспечивать всем необходимым) правильную маневренную войну. Подчиненные его повинны в том, что не смогли координировать действия танков и пехоты, и в том, что отправляли солдат на самоубийственные штурмы.
Досточтимые критики правы во всем, но они не идут дальше, не вникают глубже в суть проблемы, описывая симптомы болезни, но не саму болезнь. Рассмотрим каждый фактор в отдельности. Мощь ударной и транспортной авиации США сыграла решающую роль, однако это стало возможным только благодаря смелому решению президента Никсона увеличить количество самолетов во Вьетнаме и расширить их задачи. Он отверг советы Лэйрда и Роджерса, зная, к сколь бурной реакции внутри страны приведет его шаг. Таким образом, вклад президента Никсона в победу тоже значителен.
Теперь оценим боевые качества АРВ и ее способность держать оборону. Южновьетнамцы были хорошими солдатами, когда имели хорошую подготовку, снаряжение и грамотных командиров. Следует отметить, однако, не в умаление достоинств личного состава АРВ, но очень важную роль в повышении стойкости южновьетнамских военнослужащих сыграли американские советники. Они, начиная от Абрамса в Сайгоне и сверху вниз до полковых (а иногда и батальонных) советников, потрудились на славу. Они не просто консультировали командиров частей, к которым были приписаны, но планировали рейды В-52 и контролировали действия авиации, непосредственно поддерживавшей войска на поле боя. В критические моменты они ободряли командиров АРВ, придавали им уверенности. Многие из них, не только Джон Пол Вэнн и генерал “Холли” Холлингсворт, но и другие, не столь высокопоставленные, фактически командовали частями, в которых служили советниками. Чтобы понять значение американских советников, достаточно сравнить действия АРВ в операции Лам-Сон 719 с тем, как профессионально организовывалась оборона в период Пасхального наступления.
И наконец, просчеты Зиапа и нижестоящих командиров. Обвинения в том, что Зиап разбросал силы и позволил АРВ перебрасывать войска для затыкания дыр на разных участках, где коммунисты то атаковали, то устраивали передышки, справедливо, но лишь теоретически. Фактически перемещение наземных частей АРВ с внутренней стороны операционных линий было минимальным и не всегда оправданным. Куда больше вреда наносила коммунистам их схема “удар – откат” в том, что касалось предоставления противнику возможности выгодно манипулировать воздушными силами, посылая их на наиболее угрожаемые участки фронта. Критикуя Зиапа, аналитики упускают из вида главную причину, осложнявшую для него ведение правильных боевых действий, – неповоротливую и ограниченную систему тылового снабжения. Зиап не имел возможности сосредоточить все свои дивизии на одном фронте, поскольку не мог обеспечить им тыловую поддержку. Он мог заготовить заранее нужное количество всего необходимого, но тыловикам все равно было бы не под силу перебросить достаточное количество грузов из районов базирования на передовую, где действовало бы сразу два десятка дивизий. Кроме того, сконцентрировав в тылу большие запасы различных предметов снабжения и сосредоточив массу живой силы, Зиап рисковал подставить их под удар американской авиации. Именно неадекватностью системы тылового снабжения и объясняется приливно-отливный характер его наступления. Нужно представлять себе потребности современных армий на передовой в боеприпасах, горючем и проч. – а это тысячи тонн самых разнообразных грузов в день, – чтобы понять проблемы Зиапа, заключавшиеся не только в “прожорливости” войск, но и в пагубности налетов американской авиации, отрабатывавшей тыловые линии армии коммунистов по всем цепочкам.
Кроме того, ни Зиап, ни его командиры не знали, что такое настоящая маневренная война. Они не имели в ней опыта и довольно смутно представляли себе, что это такое. Пример – взаимодействие или, уж точнее, отсутствие взаимодействия танков и пехоты. Танки идут в бой при непосредственной поддержке пехоты и сами служат ей в роли такой же поддержки. Танки можно задействовать для организации стремительных прорывов во вражеский тыл. Тогда приданные им части пехоты выполняют вспомогательные функции. Между тем способ применения Зиапом бронетехники не имел ничего общего с подвижной войной, которую видела Европа в 1940-м, а потом опять в 1944-м, подход коммунистов к использованию танков напоминал методы окопной войны времен Первой мировой войны.
Еще один пример – зацикленность Зиапа на местных объектах, таких, как города Контум и Ан-Лок. Опытный танковый командир посадил бы пехоту на броню своих машин и обошел оба города. И местность и погода позволяли провести такой маневр, а появление крупных бронетанковых частей АСВ в тыловых районах АРВ повергло бы в панику уже и без того перепуганных южновьетнамских солдат. Конечно, у танковых колонн АСВ кончилось бы горючее, но пехота могла бы продолжать наступление, сея хаос и разрушение во вражеском тылу. Если бы силами АСВ на центральном и южном фронтах командовали Абрамс или Холлингсворт, боевые действия развивались бы совсем по иному сценарию.
Разница между специалистом и неофитом в области маневренной войны вновь и вновь проявляется в сражениях за Контум и Ан-Лок, где подход Зиапа диаметрально противоположен тому, который избрал Паттон под Мецем в 1944 году {68}. Хотя Паттон вполне мог окружить Мец, командующий 3-й армией США нарочно оставил противнику путь к отступлению, поскольку хотел, чтобы немцы ушли из города, тем самым дав американцам возможность разгромить их на открытой местности. Если бы Паттон окружил немцев, они стали бы драться до последнего патрона, и ему пришлось бы втянуть в долгое и кровавое сражение одну или две дивизии, чтобы сломить сопротивление врага. Окружив Контум и Ан-Лок, Зиап укрепил упорство обороняющихся, которые знали, что путей для бегства нет, и заставил их “вернуться на стены”.
В каком-то смысле нечестно порицать Зиапа и его помощников за неспособность вести подвижную войну, поскольку в течение двадцати лет они воевали так, как воевали при Дьен-Бьен-Фу и Ке-Сань. Операции, подобные этим, были связаны с длительным и планомерным размещением на позициях войск, вооружений, техники и предметов снабжения. Коммунисты освоили такой способ ведения боевых действий, став в нем настоящими мастерами. В их опыте, в самой вьетнамской истории и культуре отсутствовало то, что могло бы приготовить Зиапа и других коммунистических командиров к стремительным танковым броскам. У вьетнамцев не было кавалерийского духа, традиций механизированной атаки и способности перемещать огромные запасы снабженческих грузов. А главное, они не имели в своем прошлом таких героев, как “Болотный лис” Мэрион {69}, Джеб Стюарт, Натан Бедфорд Форрест, Фил Шеридан или Джордж Паттон, или даже “пеших кавалеристов” вроде старого Уильяма Текумсе Шермана. Мобильная война не была игрой Зиапа, а потому ему и не стоило играть в нее.
И последнее. Одним из законов современной подвижной войны является правило: нельзя вести подвижную войну, когда противник имеет подавляющее превосходство в воздухе. Танки и части тыловой поддержки, которые необходимы для их безостановочного движения вперед, слишком уязвимы. И аксиома эта в десять раз более актуальна, когда неприятель не просто имеет превосходство в авиации, а буквально царит в небе. Еще раз, Зиап не понимал главных принципов того, с чем собирался иметь дело.
Не успело окончательно провалиться Пасхальное наступление, как Лэйрд и генерал Абрамс принялись превозносить вьетнамизацию и ее результаты. Солдаты и офицеры АРВ сражались упорно и во многих случаях храбро, однако старые недостатки остались. Вновь проявилась неадекватность военного руководства. Двух из четырех командиров корпусов пришлось срочно заменять. Командир 3-й дивизии предстал перед главным военным трибуналом и был осужден, хотя, скорее всего, ошибочно. Командира дивизии МП пришлось отстранить от занимаемой должности, командир 22-й дивизии вообще исчез после роковой битвы. Целые воинские части буквально развалились на глазах, а командир 56-го полка сдался в плен вместе со всем личным составом. Остались неизжитыми проблемы субординации. Все, начиная от самого Тхиеу, отдавали распоряжения командирам соединений, находящихся в подчинении у других военачальников, которые зачастую даже не знали о том, что подчиненные получили тот или иной приказ. В Куанг-Три Гиай оказался вынужден командовать восемью или десятью крупными частями. Такое же “растягивание командования” наблюдалось на первых порах и в Контуме.