Страница:
В нападениях на американские эсминцы прослеживается склонность Зиапа к поспешным действиям. Вспомним хотя бы его “стратегическое” решение начать в отсутствие Хо в 1944-м неподготовленное восстание или же преждевременно предпринятое 1951-м Всеобщее наступление. Вторым “фирменным знаком” Зиапа являлась его неспособность быстро разбираться в чем-то новом для него, будь то неизвестная тактика, не применявшееся ранее вооружение или даже род войск. Таких промахов он допускал немало, начиная с чуть не ставшей для него и Хо роковой атаки французских парашютистов в 1947 году и кончая неумением оказать противодействие вертолетным рейдам в 1963-м. На сей раз промашка вышла с “большой войной” на море.
Одним из важнейших результатов нападения северных вьетнамцев на американские суда стала резолюция по Тонкинскому заливу. 10 августа она прошла, получив полное одобрение в нижней – 416-0 – и почти полное – 88-2 (против голосовали сенаторы Морз и Стивене) – в верхней палате конгресса США‹26›. Данная резолюция предоставляла президенту широкие права, в том числе право использовать любые силы и средства для оказания содействия Южному Вьетнаму и другим союзникам Соединенных Штатов в Юго-Восточной Азии. С течением времени, по мере того как груз войны становился все более ощутимым, вышеназванная резолюция также оказалась под прицелами критиков конфликта.
Но это все в будущем, а тогда, в 1964-м, перед Джонсоном возникали проблемы, требовавшие немедленного решения. Хаос в Южном Вьетнаме по-прежнему нарастал, а конец приближался со все возраставшей скоростью. Правительство Каня, которое и раньше неспособно было навести порядок в стране, фактически уже ничем не управляло. Осенью 1964-го на улицы вышли студенты, буддисты и католики. Все они добивались чего-то своего, часто совершенно противоположных вещей. 3 сентября заместитель министра обороны (по вопросам международной безопасности) Макнотон откровенно говорил: “Обстановка в Южном Вьетнаме ухудшается… Она настолько плоха, что, если мы не придадим новизны характеру нашей политики там – а возможно, даже если и сделаем так, – ситуация все равно будет продолжать регрессировать”‹27›. Из своей резиденции на Гавайях главнокомандующий вооруженными силами США в районе Тихого океана (ГЛАВКОМТИХ) адмирал Шарп направил подчиненным ему командующим датированное 25 сентября послание, где среди прочего говорилось: “1. Политическая ситуация в РВ в настоящий момент настолько нестабильна, что нельзя с уверенностью сказать, какие действия нам придется предпринимать в будущем. Так, например, может сложиться положение, при котором мы будем вынуждены иметь дело с недружественным нам правительством, или же в стране не окажется никакого правительства”‹28›.
Силы Северного Вьетнама и Вьетконга продолжали оказывать все возрастающий натиск на южновьетнамское правительство и на Соединенные Штаты. 11 октября три батальона Вьетконга атаковали части АРВ в провинции Тай-Нинь, причем южные вьетнамцы понесли большие потери. 1 ноября, как раз накануне президентских выборов в США, вьетконговцы подвергли минометному обстрелу авиабазу Соединенных Штатов в Бьен-Хоа, расположенную всего в нескольких километрах от Сайгона. Операция стоила жизни четырем американцам, было уничтожено пять бомбардировщиков В-57, а еще восемь машин получили серьезные повреждения. В Белом доме и в Пентагоне опять сотрясали воздух и размахивали кулаками, но акции возмездия не последовало. Администрация президента пыталась что-то объяснять, но все и так всё понимали. Не мог же “кандидат мира” Джонсон за три дня до голосования бомбить Северный Вьетнам, ставя под угрозу собственную победу на выборах. Недаром же Ленин говорил, что в политике не существует морали, есть только соображения целесообразности‹29›. Все в том же ноябре два полка Вьетконга развернули одно из самых успешных наступлений в провинции Бинь-Динь. К концу месяца ключевая территория полностью находилась в руках коммунистов.
Одержав убедительную победу на выборах 1964 года, Джонсон оказался перед как никогда более реальной перспективой потери Южного Вьетнама. Как военные, так и политические советники требовали от президента решительных действий, тот собирал бесполезные совещания, а в конце ноября вызвал из Сайгона посла Тейлора. Последнему пришлось покидать Белый дом через черный ход, чтобы не попасться на глаза репортерам и не оказаться вынужденным признаться им, что (по совершенно справедливому выражению Макнамары) “ситуация летит к чертовой матери”‹10›.
24 декабря неустановленные лица взорвали в Сайгоне гостиницу, предназначенную для проживания младших американских офицеров. Двое американцев погибли, тридцать восемь получили ранения. Ответственность за акцию взял на себя Вьетконг. Посол Тейлор, ГЛАВКОМТИХ адмирал Шарп и ОКНШ настаивали на том, чтобы президент отдал приказ о проведении авиарейда на армейские казармы в Северном Вьетнаме. И снова получили отказ.
Спустя четыре дня вьетконговцы впервые развернули наступление силами целой дивизии. 9-я дивизия Вьетконга захватила католическую деревню Винь-Гиа, расположенную в семидесяти километрах к востоку от Сайгона. В ходе операции коммунисты уничтожили две элитных воинских части АРВ – 33-й батальон рейнджеров и 4-й батальон морской пехоты. На сей раз вьетконговцы проявили особенную дерзость. Вместо того чтобы скрыться после акции (как всегда случалось прежде), они находились в районе проведения операции в течение четырех дней, после чего отступили. В конце 1964 года и Политбюро ЦК ПТВ и США сознавали, что обстановка в Южном Вьетнаме уже даже не критическая.
Казалось, дальше некуда, но, как выяснилось, могло быть и хуже. В том “черном декабре” 1964-го, что называется, на горизонте замаячил призрак северовьетнамских Главных сил. В декабре в штаб КОВПЮВ поступили верные сведения о том, что на Центральном плоскогорье Южного Вьетнама отмечено появление одного и ожидается прибытие еще двух полков Главных сил АСВ. Все три полка, 101-й, 95-й и 32-й, принадлежали одному соединению, и это означало, что скоро на севере Южного Вьетнама сконцентрируется целая 325-я дивизия АСВ. По сути дела, именно решение высшего северовьетнамского руководства отправить на Юг свои регулярные войска стало одним из “поворотных событий” Второй Индокитайской войны. То, что произошло, явилось самым настоящим вторжением на территорию суверенного государства. Первый шаг вьетнамских коммунистов на пути перехода революционно-освободительной войны из первой фазы во вторую и соответствующая реакция американцев подразумевали адекватное расширение масштабов боевых действий. Отныне ареной конфликта не мог служить уже один только Южный Вьетнам.
Со своей стороны, Политбюро ЦК ПТВ никогда не делало и намека относительно того, что заставило его принять решение об отправке регулярных войск в Южный Вьетнам, оно даже не признавало самого факта присутствия военнослужащих АСВ на территории сопредельного государства. Вместе с тем кое-какие утечки имели место, что позволяет восстановить недостающие звенья в цепи событий.
Главное в этом процессе восстановления “недостающих звеньев” – время. То есть ответ на вопрос, когда руководители Северного Вьетнама приняли решение об отправке частей Главных сил в Южный Вьетнам? Благодаря имеющейся в настоящее время информации можно максимально сузить границы поиска.
В своем “Донесении о войне во Вьетнаме” генерал Вестморленд заявляет, что в декабре 1964 года “поступили сведения о том, что по меньшей мере три регулярных северовьетнамских полка – 95-й, 32-й и 101-й… выдвигались в южном направлении, возможно, с целью их развертывания в Южном Вьетнаме”‹31›. В своей книге (написанной через несколько лет после “Донесения”) генерал Вестморленд приводит несколько иные данные. Он пишет: “Существовали позднее подтвердившиеся сведения о том, что, по крайней мере, один полк 325-й дивизии находился в горах (на севере Южного Вьетнама) с декабря
1964-го”‹32›. (Курсив автора.) По свидетельству госсекретаря Раска, сделанному 18 февраля 1966 года перед сенатским комитетом по международным отношениям, “…в ноябре – декабре 1964-го и январе
1965-го руководство Северного Вьетнама передислоцировало 325-ю дивизию… в Южный Вьетнам”‹33›.
Прикинув расстояние и время, можно сделать вывод, что процесс выдвижения головного полка из Виня в Северном Вьетнаме (место базирования 325-й дивизии) в район Центрального плоскогорья на севере Южного Вьетнама должен был занять около сорока пяти дней. Таким образом, первый полк выступил из Виня в период между серединой октября и началом ноября 1964 года. Надо отсчитать по меньшей мере один месяц назад, поскольку именно такой срок требовался для подготовки к маршу полка тыловых объектов вдоль так называемой тропы Хо Ши Мина. Следовательно, решение принималось никак не позднее середины сентября 1964-го.
Существует в вышеприведенной задачке и еще одно условие, подтверждающее мнение относительно того, что решение принималось до 1 октября 1964 года. Во время допроса в 1971-м высокопоставленного перебежчика с Севера выяснилось, что старый ненавистник Зиапа, Нгуен Ши Тань, которому поручили командование армейскими частями Северного Вьетнама (а также и силами Вьетконга) на Юге, исчез из Ханоя приблизительно в октябре 1964 года. Вне сомнения, он отбыл в южном направлении во исполнение решения об использовании северовьетнамских регулярных войск на территории Южного Вьетнама.
В своей книге “Зов трубы” генерал Д. Р. Палмер предполагает, что судьбоносное решение об отправке частей Главных сил на Юг принималось “в конце лета 1964-го, вероятнее всего, в августе”‹34›. Вполне резонные рассуждения. Представим себе, что обсуждение вопроса вызвало дебаты в Политбюро, тогда дата 15 августа – плюс-минус две недели – по всей видимости, будет верной.
Таким образом, примерно к 15 августа 1964 года Хо, Зиап и остальные успели взвесить все факторы, которые в конечном итоге привели к выработке решения о направлении частей Главных сил АСВ в Южный Вьетнам. Дьема, еще как-то контролировавшего положение, уже не существовало, а его преемники, захватывавшие власть в результате переворотов, оказались еще худшими руководителями. Военная ситуация сложилась далеко не в пользу южновьетнамских генералов, казалось, одного хорошего толчка достаточно, чтобы свалить не имевшее опоры в народе правительство. Вот что писал начальник штаба Армии Северного Вьетнама генерал Ван Тьен Дунг в своей статье, опубликованной в ежедневной газете “Народная Армия” в июне 1967 года: “В середине 1964-го… южновьетнамская революция смело шагала вперед, а марионеточная администрация и вооруженные силы фактически разваливались на глазах”‹35›. По мнению Политбюро, части Главных сил армии Севера, включившись во “всенародное восстание”, как раз вернее всего и могли “подтолкнуть” судорожно балансирующее на краю пропасти “марионеточное” правительство Юга.
Однако в августе и сентябре 1964-го обстановка в Южном Вьетнаме занимала второстепенное место в расчетах Хо и Зиапа. Важнее было то, какой окажется реакция Соединенных Штатов на ввод частей Главных сил на территорию Южного Вьетнама. Терпимость, проявляемая Америкой в отношении становившихся все более дерзкими военных и террористических акций Вьетконга, внушала Политбюро ЦК ПТВ оптимизм, равно как и предвыборные речи президента Джонсона в 1964-м. Все это “политическое снотворное” способствовало неправильному пониманию Северным Вьетнамом степени готовности США к вступлению в конфликт. Коммунисты в Ханое не разбирались в тонкостях момента. Они приняли за чистую монету слова президента Джонсона (сказанные им 12 и 29 августа 1964 года) о том, что он не собирается как наносить бомбовых ударов по Северному Вьетнаму, так и “посылать хороших американских парней сражаться за дело, за которое, по его мнению, должны сражаться хорошие азиатские парни…”‹36›. Хо Ши Мин и его сподвижники с трудом улавливали разницу между предвыборными обещаниями и делами победивших кандидатов в Америке. Таким образом, у них, как думали сами коммунисты, в августе – сентябре 1964-го были все основания не опасаться ввода войск США в ответ на направление в Южный Вьетнам частей Главных сил армии Северного Вьетнама.
Этот вывод подтверждают слова репортера П. Дж. Хани. В сентябре 1966-го он писал, что “Фам Ван Донг в разговоре с одним из западных визитеров в Ханое признался, что для коммунистических лидеров Северного Вьетнама оказалось сюрпризом решение Соединенных Штатов о направлении в Южный Вьетнам широкого воинского контингента американских войск… Он имел в виду… что в Ханое сделали неверные выводы в отношении вероятной реакции правительства Соединенных Штатов… Основной причиной неспособности северовьетнамских руководителей предвидеть дальнейшие шаги Америки стало неумение (коммунистов) разбираться в политических процессах внутри США…”‹37›.
Мнение Хани находит поддержку в книге П. Дж. Макгарви “Образ победы”. Он пишет: “Мы располагаем весомыми сведениями, дающими право утверждать, что в 1964 году коммунистические руководители в Ханое были уверены в том, что США не станут вмешиваться в войну на стороне Юга, в том числе и наносить удары с воздуха по территории Северного Вьетнама”‹38›. Макгарви не открывает источников сведений, однако и в документах ПТВ говорится о том, что “возможность” отправки американских войск в Южный Вьетнам “невелика”‹39›.
Вот как виделась Политбюро ситуация, складывавшаяся в августе – сентябре: 1) если Армия Северного Вьетнама вступит в боевые действия в Южном Вьетнаме, это поможет коммунистам захватить страну, и 2) со своей стороны США не станут посылать в Южный Вьетнам сухопутные войска и наносить авиационные удары по Северному Вьетнаму. Это решение, основанное на неверных выводах, обойдется в сотни тысяч жизней, преимущественно жизней вьетнамцев, проживавших как по одну, так и по другую сторону 17-й параллели.
Приведенное выше мнение относительно мотивов, побудивших Ханой отправить в Южный Вьетнам части Главных сил, разделяют почти все эксперты. Есть, однако, и другие точки зрения, также заслуживающие внимания. Первая была выражена в сообщении, отправленном командующим Командованием по оказанию военной помощи Южному Вьетнаму (КОМКОВПЮВ) генералом Вестморлендом главнокомандующему вооруженными силами США в районе Тихого океана (ГЛАВКОМТИХ) адмиралу Шарпу в середине августа 1964 года. Вестморленд выражал мысль о том, что, хотя США рассматривают удар по базе торпедных катеров Северного Вьетнама как одиночную акцию возмездия, предпринятую в ответ на конкретную провокацию, северные вьетнамцы воспримут рейд американской авиации как акт неприкрытой агрессии. По мнению Вестморленда, коммунисты нанесут ответный удар и в отсутствие у них широкого спектра возможностей произведут сухопутную атаку на объекты в Южном Вьетнаме. Вестморленд предполагал, что наиболее вероятными действиями северных вьетнамцев станет отправка дивизий АСВ для нападения на авиабазы США в Хюэ или в Да-Нанге. Свое сообщение Вестморленд завершил признанием в том, что, по имеющимся у него данным разведки, ничего подобного северные вьетнамцы в ближайшем будущем не планируют‹40›.
Другой военный аналитик, генерал Палмер, также отвергающий общепринятое мнение относительно причин отправки северовьетнамских войск в Южный Вьетнам, признает: “Наиболее распространенная теория состоит в том, что в Ханое считали 1964-й последним годом самостоятельности Сайгона”. Палмер полагает, что если в 1964-м у коммунистов все действительно шло полным ходом к победе, то тогда зачем же они сменили стратегию? “Время, – замечает Палмер, – являлось наименее важным составляющим в его (Хо) уравнении победы”‹41›.
Палмеру можно, конечно, возразить. Первое, хотя в долгосрочной перспективе война – судя по периоду с 1961 по 1964 гг. – могла завершиться победой Вьетконга, коммунистам никак не удавалось нанести решающего удара, способного покончить с вооруженными силами и правительством Южного Вьетнама. Более того, подобная перспектива для самих вьетконговцев была довольно туманной. Да, разумеется, Вьетконг мог выигрывать и дальше, но война – война, поглощающая силы и средства как самого Северного Вьетнама, так и поддерживающих его России и Китая, – все продолжалась бы и продолжалась. И второе: а что насчет Соединенных Штатов? Будут ли они все так же дистанцироваться от событий в Индокитае в 1966-м и в 1967-м, как это происходило ранее, особенно принимая во внимание ввод на территорию Южного Вьетнама частей Главных сил? И наконец, время, выигрышный момент – это же самая драгоценная и самая нестабильная составляющая любого стратегического плана. В сложившейся обстановке коммунистам с Севера казалось, что им выпадает один-единственный шанс, который только может представиться в жизни. Ни один лидер не позволит себе упустить подобную возможность.
Так или иначе, у Палмера имеются свои гипотезы, причем целых две. Первое, по его мнению, северные вьетнамцы решили вмешаться потому, что стали утрачивать доминирующее влияние на Вьетконг. Затем он сам же себя и опровергает, отмечая, что в 1963 – 1964 гг. серверные вьетнамцы усилили свой контроль над Вьетконгом. Вторая и представляющаяся наиболее вероятной Палмеру причина – будто бы в Ханое полагали, что Вьетконг не выигрывает, а проигрывает войну, – и вовсе не выдерживает критики. Сейчас уже ни для кого не является секретом мнение двух самых авторитетных экспертов, генерала Вестморленда и северовьетнамского генерала Ван Тьен Дунга, считавших поражение армии Южного Вьетнама неизбежным.
Итак, по мере того как судьбоносный 1964 год подходил к концу, натиск коммунистов на Юге все усиливался, США, как и раньше, не предпринимали решительных шагов, а Южный Вьетнам катился к катастрофе. Но все меняется в мире, а потому нетерпеливый 1965-й уже расправлял крылья, чтобы своим появлением ознаменовать переход к совершенно другой войне, чем та, что велась прежде.
1. Latimer, Hanoi's Leaders, p. 163.
2. Gravel, Pentagon Papers, (Document #158) III.499.
3. Sharp and Westmoreland, Report, p. 88.
4. Lewy, America, p. 38.
5. Palmer, Summons, p. 52.
6. Gravel, Pentagon Papers, 111:531.
7. Ibid, 111:501.
8. Ibid., 111:50.
9. Ibid., 111:499-500.
10. Ibid., 111:500.
11. Porter, Vietnam, 2:240-246.
12. Ibid., 2:237.
13. Senator Wayne Morse, United States Senate, Congressional Record, pp. 4691-4697, 29 February 1968.
14. Adm. U.S. Grant Sharp, Strategy for Defeat-Vietnam in Retrospect (San Rafael, CA: Presidio Press, 1978), p. 42.
15. “The "Phantom Battle" that Led to War,” U.S. News and World Report, 23 July 1984, p. 62.
16. Morse, Congressional Record, p. 4695.
17. Pike, PAVN, p. 110.
18. Ibid., p. 122.
19. Sharp, Strategy for Defeat, p. 44.
20. Gravel, Pentagon Papers, 111:519.
21. Ibid., 111:520.
22. Robert Shaplen, The Lost Revolution: The U.S. in Vietnam, 1946-1966 (New York: Harper amp; Row, 1965), p. 269.
23. Gravel, Pentagon Papers, 111:108.
24. Ibid., 111:186.
25. Doris Kearns, Lyndon Johnson and the American Dream (New York: Harper amp; Row, 1976), p. 198.
26. Gravel, Pentagon Papers, 111:187.
27. Ibid., 111:537.
28. Ibid., 111:569.
29. George Seldes, The Great Quotations (New York: The Pocket Book Edition, 1967), p. 736.
30. Gravel, Pentagon Papers, 111:248.
31. Sharp and Westmoreland, Report, p. 95.
32. William C. Westmoreland, A Soldier Reports (Garden City, NY: Doubleday, 1976) p. 152.
33. Theodore Draper, Abuse of Power (New York: Viking Press, 1967), p. 74.
34. Palmer, Summons, p. 62.
35. Patrick J. McGarvey, Visions of Victory: Selected Vietnamese Communist Military Writings 1965-1968 (Stanford, CA: Hoover Institute on War, Revolution and Peace, 1969), p. 154.
36. Draper, Abuse, p. 67.
37. Wesley R. Fishel, Anatomy of a Conflict (Itasca, IL: F. E. Peacock Publishers, 1968), pp. 806-807.
38. McGarvey, Visions, p. 32.
39. Porter, Vietnam, 2:364.
40. Halberstam, Best and Brightest, pp. 655-656.
41. Palmer, Summons, p. 64.
Глава 14.
Одним из важнейших результатов нападения северных вьетнамцев на американские суда стала резолюция по Тонкинскому заливу. 10 августа она прошла, получив полное одобрение в нижней – 416-0 – и почти полное – 88-2 (против голосовали сенаторы Морз и Стивене) – в верхней палате конгресса США‹26›. Данная резолюция предоставляла президенту широкие права, в том числе право использовать любые силы и средства для оказания содействия Южному Вьетнаму и другим союзникам Соединенных Штатов в Юго-Восточной Азии. С течением времени, по мере того как груз войны становился все более ощутимым, вышеназванная резолюция также оказалась под прицелами критиков конфликта.
Но это все в будущем, а тогда, в 1964-м, перед Джонсоном возникали проблемы, требовавшие немедленного решения. Хаос в Южном Вьетнаме по-прежнему нарастал, а конец приближался со все возраставшей скоростью. Правительство Каня, которое и раньше неспособно было навести порядок в стране, фактически уже ничем не управляло. Осенью 1964-го на улицы вышли студенты, буддисты и католики. Все они добивались чего-то своего, часто совершенно противоположных вещей. 3 сентября заместитель министра обороны (по вопросам международной безопасности) Макнотон откровенно говорил: “Обстановка в Южном Вьетнаме ухудшается… Она настолько плоха, что, если мы не придадим новизны характеру нашей политики там – а возможно, даже если и сделаем так, – ситуация все равно будет продолжать регрессировать”‹27›. Из своей резиденции на Гавайях главнокомандующий вооруженными силами США в районе Тихого океана (ГЛАВКОМТИХ) адмирал Шарп направил подчиненным ему командующим датированное 25 сентября послание, где среди прочего говорилось: “1. Политическая ситуация в РВ в настоящий момент настолько нестабильна, что нельзя с уверенностью сказать, какие действия нам придется предпринимать в будущем. Так, например, может сложиться положение, при котором мы будем вынуждены иметь дело с недружественным нам правительством, или же в стране не окажется никакого правительства”‹28›.
Силы Северного Вьетнама и Вьетконга продолжали оказывать все возрастающий натиск на южновьетнамское правительство и на Соединенные Штаты. 11 октября три батальона Вьетконга атаковали части АРВ в провинции Тай-Нинь, причем южные вьетнамцы понесли большие потери. 1 ноября, как раз накануне президентских выборов в США, вьетконговцы подвергли минометному обстрелу авиабазу Соединенных Штатов в Бьен-Хоа, расположенную всего в нескольких километрах от Сайгона. Операция стоила жизни четырем американцам, было уничтожено пять бомбардировщиков В-57, а еще восемь машин получили серьезные повреждения. В Белом доме и в Пентагоне опять сотрясали воздух и размахивали кулаками, но акции возмездия не последовало. Администрация президента пыталась что-то объяснять, но все и так всё понимали. Не мог же “кандидат мира” Джонсон за три дня до голосования бомбить Северный Вьетнам, ставя под угрозу собственную победу на выборах. Недаром же Ленин говорил, что в политике не существует морали, есть только соображения целесообразности‹29›. Все в том же ноябре два полка Вьетконга развернули одно из самых успешных наступлений в провинции Бинь-Динь. К концу месяца ключевая территория полностью находилась в руках коммунистов.
Одержав убедительную победу на выборах 1964 года, Джонсон оказался перед как никогда более реальной перспективой потери Южного Вьетнама. Как военные, так и политические советники требовали от президента решительных действий, тот собирал бесполезные совещания, а в конце ноября вызвал из Сайгона посла Тейлора. Последнему пришлось покидать Белый дом через черный ход, чтобы не попасться на глаза репортерам и не оказаться вынужденным признаться им, что (по совершенно справедливому выражению Макнамары) “ситуация летит к чертовой матери”‹10›.
24 декабря неустановленные лица взорвали в Сайгоне гостиницу, предназначенную для проживания младших американских офицеров. Двое американцев погибли, тридцать восемь получили ранения. Ответственность за акцию взял на себя Вьетконг. Посол Тейлор, ГЛАВКОМТИХ адмирал Шарп и ОКНШ настаивали на том, чтобы президент отдал приказ о проведении авиарейда на армейские казармы в Северном Вьетнаме. И снова получили отказ.
Спустя четыре дня вьетконговцы впервые развернули наступление силами целой дивизии. 9-я дивизия Вьетконга захватила католическую деревню Винь-Гиа, расположенную в семидесяти километрах к востоку от Сайгона. В ходе операции коммунисты уничтожили две элитных воинских части АРВ – 33-й батальон рейнджеров и 4-й батальон морской пехоты. На сей раз вьетконговцы проявили особенную дерзость. Вместо того чтобы скрыться после акции (как всегда случалось прежде), они находились в районе проведения операции в течение четырех дней, после чего отступили. В конце 1964 года и Политбюро ЦК ПТВ и США сознавали, что обстановка в Южном Вьетнаме уже даже не критическая.
Казалось, дальше некуда, но, как выяснилось, могло быть и хуже. В том “черном декабре” 1964-го, что называется, на горизонте замаячил призрак северовьетнамских Главных сил. В декабре в штаб КОВПЮВ поступили верные сведения о том, что на Центральном плоскогорье Южного Вьетнама отмечено появление одного и ожидается прибытие еще двух полков Главных сил АСВ. Все три полка, 101-й, 95-й и 32-й, принадлежали одному соединению, и это означало, что скоро на севере Южного Вьетнама сконцентрируется целая 325-я дивизия АСВ. По сути дела, именно решение высшего северовьетнамского руководства отправить на Юг свои регулярные войска стало одним из “поворотных событий” Второй Индокитайской войны. То, что произошло, явилось самым настоящим вторжением на территорию суверенного государства. Первый шаг вьетнамских коммунистов на пути перехода революционно-освободительной войны из первой фазы во вторую и соответствующая реакция американцев подразумевали адекватное расширение масштабов боевых действий. Отныне ареной конфликта не мог служить уже один только Южный Вьетнам.
Со своей стороны, Политбюро ЦК ПТВ никогда не делало и намека относительно того, что заставило его принять решение об отправке регулярных войск в Южный Вьетнам, оно даже не признавало самого факта присутствия военнослужащих АСВ на территории сопредельного государства. Вместе с тем кое-какие утечки имели место, что позволяет восстановить недостающие звенья в цепи событий.
Главное в этом процессе восстановления “недостающих звеньев” – время. То есть ответ на вопрос, когда руководители Северного Вьетнама приняли решение об отправке частей Главных сил в Южный Вьетнам? Благодаря имеющейся в настоящее время информации можно максимально сузить границы поиска.
В своем “Донесении о войне во Вьетнаме” генерал Вестморленд заявляет, что в декабре 1964 года “поступили сведения о том, что по меньшей мере три регулярных северовьетнамских полка – 95-й, 32-й и 101-й… выдвигались в южном направлении, возможно, с целью их развертывания в Южном Вьетнаме”‹31›. В своей книге (написанной через несколько лет после “Донесения”) генерал Вестморленд приводит несколько иные данные. Он пишет: “Существовали позднее подтвердившиеся сведения о том, что, по крайней мере, один полк 325-й дивизии находился в горах (на севере Южного Вьетнама) с декабря
1964-го”‹32›. (Курсив автора.) По свидетельству госсекретаря Раска, сделанному 18 февраля 1966 года перед сенатским комитетом по международным отношениям, “…в ноябре – декабре 1964-го и январе
1965-го руководство Северного Вьетнама передислоцировало 325-ю дивизию… в Южный Вьетнам”‹33›.
Прикинув расстояние и время, можно сделать вывод, что процесс выдвижения головного полка из Виня в Северном Вьетнаме (место базирования 325-й дивизии) в район Центрального плоскогорья на севере Южного Вьетнама должен был занять около сорока пяти дней. Таким образом, первый полк выступил из Виня в период между серединой октября и началом ноября 1964 года. Надо отсчитать по меньшей мере один месяц назад, поскольку именно такой срок требовался для подготовки к маршу полка тыловых объектов вдоль так называемой тропы Хо Ши Мина. Следовательно, решение принималось никак не позднее середины сентября 1964-го.
Существует в вышеприведенной задачке и еще одно условие, подтверждающее мнение относительно того, что решение принималось до 1 октября 1964 года. Во время допроса в 1971-м высокопоставленного перебежчика с Севера выяснилось, что старый ненавистник Зиапа, Нгуен Ши Тань, которому поручили командование армейскими частями Северного Вьетнама (а также и силами Вьетконга) на Юге, исчез из Ханоя приблизительно в октябре 1964 года. Вне сомнения, он отбыл в южном направлении во исполнение решения об использовании северовьетнамских регулярных войск на территории Южного Вьетнама.
В своей книге “Зов трубы” генерал Д. Р. Палмер предполагает, что судьбоносное решение об отправке частей Главных сил на Юг принималось “в конце лета 1964-го, вероятнее всего, в августе”‹34›. Вполне резонные рассуждения. Представим себе, что обсуждение вопроса вызвало дебаты в Политбюро, тогда дата 15 августа – плюс-минус две недели – по всей видимости, будет верной.
Таким образом, примерно к 15 августа 1964 года Хо, Зиап и остальные успели взвесить все факторы, которые в конечном итоге привели к выработке решения о направлении частей Главных сил АСВ в Южный Вьетнам. Дьема, еще как-то контролировавшего положение, уже не существовало, а его преемники, захватывавшие власть в результате переворотов, оказались еще худшими руководителями. Военная ситуация сложилась далеко не в пользу южновьетнамских генералов, казалось, одного хорошего толчка достаточно, чтобы свалить не имевшее опоры в народе правительство. Вот что писал начальник штаба Армии Северного Вьетнама генерал Ван Тьен Дунг в своей статье, опубликованной в ежедневной газете “Народная Армия” в июне 1967 года: “В середине 1964-го… южновьетнамская революция смело шагала вперед, а марионеточная администрация и вооруженные силы фактически разваливались на глазах”‹35›. По мнению Политбюро, части Главных сил армии Севера, включившись во “всенародное восстание”, как раз вернее всего и могли “подтолкнуть” судорожно балансирующее на краю пропасти “марионеточное” правительство Юга.
Однако в августе и сентябре 1964-го обстановка в Южном Вьетнаме занимала второстепенное место в расчетах Хо и Зиапа. Важнее было то, какой окажется реакция Соединенных Штатов на ввод частей Главных сил на территорию Южного Вьетнама. Терпимость, проявляемая Америкой в отношении становившихся все более дерзкими военных и террористических акций Вьетконга, внушала Политбюро ЦК ПТВ оптимизм, равно как и предвыборные речи президента Джонсона в 1964-м. Все это “политическое снотворное” способствовало неправильному пониманию Северным Вьетнамом степени готовности США к вступлению в конфликт. Коммунисты в Ханое не разбирались в тонкостях момента. Они приняли за чистую монету слова президента Джонсона (сказанные им 12 и 29 августа 1964 года) о том, что он не собирается как наносить бомбовых ударов по Северному Вьетнаму, так и “посылать хороших американских парней сражаться за дело, за которое, по его мнению, должны сражаться хорошие азиатские парни…”‹36›. Хо Ши Мин и его сподвижники с трудом улавливали разницу между предвыборными обещаниями и делами победивших кандидатов в Америке. Таким образом, у них, как думали сами коммунисты, в августе – сентябре 1964-го были все основания не опасаться ввода войск США в ответ на направление в Южный Вьетнам частей Главных сил армии Северного Вьетнама.
Этот вывод подтверждают слова репортера П. Дж. Хани. В сентябре 1966-го он писал, что “Фам Ван Донг в разговоре с одним из западных визитеров в Ханое признался, что для коммунистических лидеров Северного Вьетнама оказалось сюрпризом решение Соединенных Штатов о направлении в Южный Вьетнам широкого воинского контингента американских войск… Он имел в виду… что в Ханое сделали неверные выводы в отношении вероятной реакции правительства Соединенных Штатов… Основной причиной неспособности северовьетнамских руководителей предвидеть дальнейшие шаги Америки стало неумение (коммунистов) разбираться в политических процессах внутри США…”‹37›.
Мнение Хани находит поддержку в книге П. Дж. Макгарви “Образ победы”. Он пишет: “Мы располагаем весомыми сведениями, дающими право утверждать, что в 1964 году коммунистические руководители в Ханое были уверены в том, что США не станут вмешиваться в войну на стороне Юга, в том числе и наносить удары с воздуха по территории Северного Вьетнама”‹38›. Макгарви не открывает источников сведений, однако и в документах ПТВ говорится о том, что “возможность” отправки американских войск в Южный Вьетнам “невелика”‹39›.
Вот как виделась Политбюро ситуация, складывавшаяся в августе – сентябре: 1) если Армия Северного Вьетнама вступит в боевые действия в Южном Вьетнаме, это поможет коммунистам захватить страну, и 2) со своей стороны США не станут посылать в Южный Вьетнам сухопутные войска и наносить авиационные удары по Северному Вьетнаму. Это решение, основанное на неверных выводах, обойдется в сотни тысяч жизней, преимущественно жизней вьетнамцев, проживавших как по одну, так и по другую сторону 17-й параллели.
Приведенное выше мнение относительно мотивов, побудивших Ханой отправить в Южный Вьетнам части Главных сил, разделяют почти все эксперты. Есть, однако, и другие точки зрения, также заслуживающие внимания. Первая была выражена в сообщении, отправленном командующим Командованием по оказанию военной помощи Южному Вьетнаму (КОМКОВПЮВ) генералом Вестморлендом главнокомандующему вооруженными силами США в районе Тихого океана (ГЛАВКОМТИХ) адмиралу Шарпу в середине августа 1964 года. Вестморленд выражал мысль о том, что, хотя США рассматривают удар по базе торпедных катеров Северного Вьетнама как одиночную акцию возмездия, предпринятую в ответ на конкретную провокацию, северные вьетнамцы воспримут рейд американской авиации как акт неприкрытой агрессии. По мнению Вестморленда, коммунисты нанесут ответный удар и в отсутствие у них широкого спектра возможностей произведут сухопутную атаку на объекты в Южном Вьетнаме. Вестморленд предполагал, что наиболее вероятными действиями северных вьетнамцев станет отправка дивизий АСВ для нападения на авиабазы США в Хюэ или в Да-Нанге. Свое сообщение Вестморленд завершил признанием в том, что, по имеющимся у него данным разведки, ничего подобного северные вьетнамцы в ближайшем будущем не планируют‹40›.
Другой военный аналитик, генерал Палмер, также отвергающий общепринятое мнение относительно причин отправки северовьетнамских войск в Южный Вьетнам, признает: “Наиболее распространенная теория состоит в том, что в Ханое считали 1964-й последним годом самостоятельности Сайгона”. Палмер полагает, что если в 1964-м у коммунистов все действительно шло полным ходом к победе, то тогда зачем же они сменили стратегию? “Время, – замечает Палмер, – являлось наименее важным составляющим в его (Хо) уравнении победы”‹41›.
Палмеру можно, конечно, возразить. Первое, хотя в долгосрочной перспективе война – судя по периоду с 1961 по 1964 гг. – могла завершиться победой Вьетконга, коммунистам никак не удавалось нанести решающего удара, способного покончить с вооруженными силами и правительством Южного Вьетнама. Более того, подобная перспектива для самих вьетконговцев была довольно туманной. Да, разумеется, Вьетконг мог выигрывать и дальше, но война – война, поглощающая силы и средства как самого Северного Вьетнама, так и поддерживающих его России и Китая, – все продолжалась бы и продолжалась. И второе: а что насчет Соединенных Штатов? Будут ли они все так же дистанцироваться от событий в Индокитае в 1966-м и в 1967-м, как это происходило ранее, особенно принимая во внимание ввод на территорию Южного Вьетнама частей Главных сил? И наконец, время, выигрышный момент – это же самая драгоценная и самая нестабильная составляющая любого стратегического плана. В сложившейся обстановке коммунистам с Севера казалось, что им выпадает один-единственный шанс, который только может представиться в жизни. Ни один лидер не позволит себе упустить подобную возможность.
Так или иначе, у Палмера имеются свои гипотезы, причем целых две. Первое, по его мнению, северные вьетнамцы решили вмешаться потому, что стали утрачивать доминирующее влияние на Вьетконг. Затем он сам же себя и опровергает, отмечая, что в 1963 – 1964 гг. серверные вьетнамцы усилили свой контроль над Вьетконгом. Вторая и представляющаяся наиболее вероятной Палмеру причина – будто бы в Ханое полагали, что Вьетконг не выигрывает, а проигрывает войну, – и вовсе не выдерживает критики. Сейчас уже ни для кого не является секретом мнение двух самых авторитетных экспертов, генерала Вестморленда и северовьетнамского генерала Ван Тьен Дунга, считавших поражение армии Южного Вьетнама неизбежным.
Итак, по мере того как судьбоносный 1964 год подходил к концу, натиск коммунистов на Юге все усиливался, США, как и раньше, не предпринимали решительных шагов, а Южный Вьетнам катился к катастрофе. Но все меняется в мире, а потому нетерпеливый 1965-й уже расправлял крылья, чтобы своим появлением ознаменовать переход к совершенно другой войне, чем та, что велась прежде.
1. Latimer, Hanoi's Leaders, p. 163.
2. Gravel, Pentagon Papers, (Document #158) III.499.
3. Sharp and Westmoreland, Report, p. 88.
4. Lewy, America, p. 38.
5. Palmer, Summons, p. 52.
6. Gravel, Pentagon Papers, 111:531.
7. Ibid, 111:501.
8. Ibid., 111:50.
9. Ibid., 111:499-500.
10. Ibid., 111:500.
11. Porter, Vietnam, 2:240-246.
12. Ibid., 2:237.
13. Senator Wayne Morse, United States Senate, Congressional Record, pp. 4691-4697, 29 February 1968.
14. Adm. U.S. Grant Sharp, Strategy for Defeat-Vietnam in Retrospect (San Rafael, CA: Presidio Press, 1978), p. 42.
15. “The "Phantom Battle" that Led to War,” U.S. News and World Report, 23 July 1984, p. 62.
16. Morse, Congressional Record, p. 4695.
17. Pike, PAVN, p. 110.
18. Ibid., p. 122.
19. Sharp, Strategy for Defeat, p. 44.
20. Gravel, Pentagon Papers, 111:519.
21. Ibid., 111:520.
22. Robert Shaplen, The Lost Revolution: The U.S. in Vietnam, 1946-1966 (New York: Harper amp; Row, 1965), p. 269.
23. Gravel, Pentagon Papers, 111:108.
24. Ibid., 111:186.
25. Doris Kearns, Lyndon Johnson and the American Dream (New York: Harper amp; Row, 1976), p. 198.
26. Gravel, Pentagon Papers, 111:187.
27. Ibid., 111:537.
28. Ibid., 111:569.
29. George Seldes, The Great Quotations (New York: The Pocket Book Edition, 1967), p. 736.
30. Gravel, Pentagon Papers, 111:248.
31. Sharp and Westmoreland, Report, p. 95.
32. William C. Westmoreland, A Soldier Reports (Garden City, NY: Doubleday, 1976) p. 152.
33. Theodore Draper, Abuse of Power (New York: Viking Press, 1967), p. 74.
34. Palmer, Summons, p. 62.
35. Patrick J. McGarvey, Visions of Victory: Selected Vietnamese Communist Military Writings 1965-1968 (Stanford, CA: Hoover Institute on War, Revolution and Peace, 1969), p. 154.
36. Draper, Abuse, p. 67.
37. Wesley R. Fishel, Anatomy of a Conflict (Itasca, IL: F. E. Peacock Publishers, 1968), pp. 806-807.
38. McGarvey, Visions, p. 32.
39. Porter, Vietnam, 2:364.
40. Halberstam, Best and Brightest, pp. 655-656.
41. Palmer, Summons, p. 64.
Глава 14.
Война, которая никому не была нужна.
1965 г.
В 1965 году США наконец перестали “помогать Южному Вьетнаму – помогать самому себе” и перешли к ведению широкомасштабной войны на Азиатском континенте. Спустя двадцать лет особенно удивительными представляется как крутой разворот политики, так и внезапность и легкомыслие, с которыми администрация Соединенных Штатов приняла на вооружение новую стратегию. Мудрый Франц Йозеф Штраус не так давно писал: “Войны редко начинаются по чьему-либо умыслу. В большинстве своем они возникают из-за нежелания постигать уроки истории, недооценки риска и просто из-за того, что кто-то по неосторожности не замечает, что переходит точку возврата”. Он заканчивает мысль такими словами: “…события происходят словно бы сами по себе и… более не поддаются управлению”‹1›.
Искра, из которой возгорелось пламя большой войны, была высечена 7 февраля 1965 года, когда вьетконговцы атаковали базу ВВС США возле Плейку. В результате акции базе был нанесен значительный ущерб, имелись и потери среди американского личного состава. Случившееся в Плейку стало чем-то вроде убийства в 1914-м эрцгерцога Фердинанда в Сараеве и само по себе не являлось событием огромной важности. Реальное влияние на изменение политики Соединенных Штатов оказал целый комплекс внешних и внутренних причин, побуждавших президента “сделать что-то с Вьетнамом”. Первым из них был старый жупел – сама “ситуация” в Южном Вьетнаме. Начало 1965 года ничем не отличалось от конца 1964-го. Можно даже сказать, что неприятности плавно перетекли из одного года в другой, так как наступление 9-й дивизии Вьетконга на Бинь-Гиа началось 28 декабря 1964-го и продолжилось в январе 1965-го, завершившись крупным разгромом южных вьетнамцев. В то же самое время первая воинская часть Главных сил АСВ вступила в боевые действия при Дак-То в центральном массиве Аннамских гор. Генерал Вестморленд, возглавлявший Командование по оказанию военной помощи Южному Вьетнаму (КОВПЮВ), считал, что Зиап намерен приступить к переходу к фазе III, то есть к Всеобщему наступлению, в феврале или марте. Оно, по мнению Вестморленда, а также и других специалистов из правительственных кругов США, непременно стало бы сокрушительным для Южного Вьетнама. С политической точки зрения южновьетнамское правительство находилось в состоянии хаоса. В Сайгоне кучка не веривших никому генералов плела сети заговора против Каня, а сельские районы один за другим переходили под контроль Вьетконга. Помощник министра обороны США Уильям П. Банди подытожил сложившееся положение в своей докладной записке, где написал о том, что коммунисты “…в самом ближайшем будущем ожидают момента, когда Вьетнам свалится в их объятья”‹2›.
Все помощники президента сходились во мнении, что Ханой нужно как-то осадить, возможно путем нанесения ударов с воздуха по территории Северного Вьетнама. 29 октября 1964 года председатель межведомственной рабочей группы Уильям П. Банди рекомендовал: “…в качестве акта возмездия за ту или иную крупную акцию Вьетконга на Юге нанести массированный удар по ДРВ силами авиации США…”‹3› В конце 1964-го посол Тейлор в Сайгоне с некоторым сомнением высказывался за то, чтобы Министерство иностранных дел США и президент приступили к осуществлению “активной программы Соединенных Штатов по проведению карательных мероприятий… в отношении ДРВ”‹4›. Государственный секретарь Дин Раек озвучил рекомендации Тейлора в беседе с президентом 6 января 1965 года. Штатские сотрудники секретариата Министерства обороны о том же самом говорили министру Макнамаре. Но наиболее последовательными сторонниками жесткой линии, выступавшими за нанесение бомбовых ударов по Северному Вьетнаму, являлись Объединенный комитет начальников штабов и адмирал Шарп, главнокомандующий вооруженными силами США в районе Тихого океана (ГЛАВКОМТИХ). В конце января Объединенный комитет (подстегиваемый Шарпом) вы-йсазался за то, чтобы в случае очередной провокации “дать (коммунистам) решительный, своевременный и адекватный отпор”. К заявлению высокопоставленных военных прилагался список целей для нанесения ударов с воздуха в рамках программы, получившей название “FLAMING DART” (“Пылающая стрела”)‹5›.
Президента Джонсона, одержавшего уверенную победу над сенатором Голдуотером, более уже не сковывали кандалами предвыборные тезисы “кандидата мира”. Теперь он мог изменить свое отношение к методам решения вьетнамской проблемы. Необходимо иметь в виду, что уже 3 ноября 1964 года, сразу же после выборов, Джонсон отдал распоряжение Уильяму Банди и его межведомственной рабочей группе при Совете государственной безопасности изучить возможности принятия альтернативного курса в урегулировании положения в Южном Вьетнаме. Джонсон, большой специалист в области внутренних проблем, не являлся таким же опытным в том, что касалось военных и внешнеполитических аспектов. Вместе с тем единодушное согласие советников в данном вопросе также подталкивало президента к принятию более жестких мер.
Мнение Джонсона об актуальности коммунистической угрозы, причем не только во Вьетнаме, а и повсюду в мире, складывалось под влиянием опыта его поколения, не сумевшего предотвратить Вторую мировую войну. В послевоенных государствах “свободного мира” существовало твердое убеждение в том, что, если бы не благодушие, с которым на начальном этапе отнеслись главы государств и народы к агрессивным замыслам Гитлера, войны можно было бы избежать. Для Джонсона все казалось предельно простым: Северный Вьетнам вел завоевательную войну против соседа, а значит, агрессора надлежало остановить, и остановить как можно скорее.
В 1965 году США наконец перестали “помогать Южному Вьетнаму – помогать самому себе” и перешли к ведению широкомасштабной войны на Азиатском континенте. Спустя двадцать лет особенно удивительными представляется как крутой разворот политики, так и внезапность и легкомыслие, с которыми администрация Соединенных Штатов приняла на вооружение новую стратегию. Мудрый Франц Йозеф Штраус не так давно писал: “Войны редко начинаются по чьему-либо умыслу. В большинстве своем они возникают из-за нежелания постигать уроки истории, недооценки риска и просто из-за того, что кто-то по неосторожности не замечает, что переходит точку возврата”. Он заканчивает мысль такими словами: “…события происходят словно бы сами по себе и… более не поддаются управлению”‹1›.
Искра, из которой возгорелось пламя большой войны, была высечена 7 февраля 1965 года, когда вьетконговцы атаковали базу ВВС США возле Плейку. В результате акции базе был нанесен значительный ущерб, имелись и потери среди американского личного состава. Случившееся в Плейку стало чем-то вроде убийства в 1914-м эрцгерцога Фердинанда в Сараеве и само по себе не являлось событием огромной важности. Реальное влияние на изменение политики Соединенных Штатов оказал целый комплекс внешних и внутренних причин, побуждавших президента “сделать что-то с Вьетнамом”. Первым из них был старый жупел – сама “ситуация” в Южном Вьетнаме. Начало 1965 года ничем не отличалось от конца 1964-го. Можно даже сказать, что неприятности плавно перетекли из одного года в другой, так как наступление 9-й дивизии Вьетконга на Бинь-Гиа началось 28 декабря 1964-го и продолжилось в январе 1965-го, завершившись крупным разгромом южных вьетнамцев. В то же самое время первая воинская часть Главных сил АСВ вступила в боевые действия при Дак-То в центральном массиве Аннамских гор. Генерал Вестморленд, возглавлявший Командование по оказанию военной помощи Южному Вьетнаму (КОВПЮВ), считал, что Зиап намерен приступить к переходу к фазе III, то есть к Всеобщему наступлению, в феврале или марте. Оно, по мнению Вестморленда, а также и других специалистов из правительственных кругов США, непременно стало бы сокрушительным для Южного Вьетнама. С политической точки зрения южновьетнамское правительство находилось в состоянии хаоса. В Сайгоне кучка не веривших никому генералов плела сети заговора против Каня, а сельские районы один за другим переходили под контроль Вьетконга. Помощник министра обороны США Уильям П. Банди подытожил сложившееся положение в своей докладной записке, где написал о том, что коммунисты “…в самом ближайшем будущем ожидают момента, когда Вьетнам свалится в их объятья”‹2›.
Все помощники президента сходились во мнении, что Ханой нужно как-то осадить, возможно путем нанесения ударов с воздуха по территории Северного Вьетнама. 29 октября 1964 года председатель межведомственной рабочей группы Уильям П. Банди рекомендовал: “…в качестве акта возмездия за ту или иную крупную акцию Вьетконга на Юге нанести массированный удар по ДРВ силами авиации США…”‹3› В конце 1964-го посол Тейлор в Сайгоне с некоторым сомнением высказывался за то, чтобы Министерство иностранных дел США и президент приступили к осуществлению “активной программы Соединенных Штатов по проведению карательных мероприятий… в отношении ДРВ”‹4›. Государственный секретарь Дин Раек озвучил рекомендации Тейлора в беседе с президентом 6 января 1965 года. Штатские сотрудники секретариата Министерства обороны о том же самом говорили министру Макнамаре. Но наиболее последовательными сторонниками жесткой линии, выступавшими за нанесение бомбовых ударов по Северному Вьетнаму, являлись Объединенный комитет начальников штабов и адмирал Шарп, главнокомандующий вооруженными силами США в районе Тихого океана (ГЛАВКОМТИХ). В конце января Объединенный комитет (подстегиваемый Шарпом) вы-йсазался за то, чтобы в случае очередной провокации “дать (коммунистам) решительный, своевременный и адекватный отпор”. К заявлению высокопоставленных военных прилагался список целей для нанесения ударов с воздуха в рамках программы, получившей название “FLAMING DART” (“Пылающая стрела”)‹5›.
Президента Джонсона, одержавшего уверенную победу над сенатором Голдуотером, более уже не сковывали кандалами предвыборные тезисы “кандидата мира”. Теперь он мог изменить свое отношение к методам решения вьетнамской проблемы. Необходимо иметь в виду, что уже 3 ноября 1964 года, сразу же после выборов, Джонсон отдал распоряжение Уильяму Банди и его межведомственной рабочей группе при Совете государственной безопасности изучить возможности принятия альтернативного курса в урегулировании положения в Южном Вьетнаме. Джонсон, большой специалист в области внутренних проблем, не являлся таким же опытным в том, что касалось военных и внешнеполитических аспектов. Вместе с тем единодушное согласие советников в данном вопросе также подталкивало президента к принятию более жестких мер.
Мнение Джонсона об актуальности коммунистической угрозы, причем не только во Вьетнаме, а и повсюду в мире, складывалось под влиянием опыта его поколения, не сумевшего предотвратить Вторую мировую войну. В послевоенных государствах “свободного мира” существовало твердое убеждение в том, что, если бы не благодушие, с которым на начальном этапе отнеслись главы государств и народы к агрессивным замыслам Гитлера, войны можно было бы избежать. Для Джонсона все казалось предельно простым: Северный Вьетнам вел завоевательную войну против соседа, а значит, агрессора надлежало остановить, и остановить как можно скорее.