Страница:
— Вы? — Меня словно оглушили. — Так это были вы?
Эвален встала и подала знак. Вошли четверо стражников Короны и встали у двери вне пределов слышимости.
— Сейчас нам нужно поговорить, — твердо произнесла она.
— Рурик с абсолютным спокойствием профессионального солдата взяла признание Бродина и быстро перелистала его страницы.
— Этого я не ожидала, — сказала она, пожав плечами. — Ведь вы понимаете, что он не настолько уж был виновен, как пытался вас о том уверить?
— Невиновен! — раздраженно сказала Сутафиори. — Вы еще говорите о невиновности!
— Но что касается большинства подробностей, то все верно. — Рурик положила на стол листы пергамента. — Ну, так что же будет дальше?
— Я в это не верю. — Эвален не отрываясь смотрела на нее.
— Я бы не стала все отрицать, но слишком уж хорошо знаю, насколько основательно работает вот этот мой друг. — Рурик одарила Халтерна взглядом, полным иронии и не лишенным признания.
— Тогда давайте послушаем свидетелей.
Я по-прежнему сидела как громом пораженная. Говорил Сантил, вызывались стражники, что бы подтверждать его показания. Не помню, что я поняла из всего им сказанного. Кажется, никто не мог опровергнуть факты, свидетельствующие о виновности Рурик.
Во время одной из пауз Сутафиори сказала:
— Рурик… как вы только могли сделать такое?
Я была оскорблена до глубины души, как, пожалуй, и все присутствовавшие. Речь здесь шла об обмане личного доверия. Рурик ничего не ответила.
Я думала об Орте и о том, что я здесь пережила: об убийстве, о долгом преследование по дикой стране, за морем… потому что я доверяла этой женщине. И я верила в то, что она была мне такой подругой, какую в жизнь можно встретить только однажды.
— Вы лгали мне, — тихо сказала я. — Все, что вы мне говорили, было ложь.
— Рурик, — прикрикнула на нее Сутафиори, — именем Богини, у меня есть на это право — узнать ваши мотивы! Почему вы это сделали?
— Полагаю, что это началось в Ремонде… Нет, это возникло гораздо раньше. — Темнокожая женщина покачала головой. Вдруг она показалась мне изможденной. Ее взгляд отыскал Сутафиори. — Вы, знаете, что я с самого начала была против присутствия этих пришельцев из чужого мира, и с тех пор как увидела Хакстон и его людей. Потом я поехала в общество Кристи на север… Я знала, что СуБаннасен и Ховис что то затеяли, но не вмешивалась. Когда я вернулась и увидела, кокай эффект вызвала женщина с Земли в этой провинции…
— Ремонде, — с горечью сказала я, — это тоже ваших рук дело?
— Нет, в этом вам нужно винить СуБаннасен и Ховиса. После этого — а вы должны понимать, Кристи, что считала вас мертвой — я присоединилась к фракции, выступавшей против Доминиона, которую поддерживала СуБаннасен, и той осенью встречалась в Таткаэре с агентами из Харантиша. В Ширия-Шенине… — она пожала плечами и больше уж не смотрела на меня; ее высокомерие, теперь никак не скрываемое, побудило ее перевести взгляд на Керис-Андрете. — Кристи была жива, и мне стало ясно, сто СуБаннасен будет отдана под суд. Орте не имела возможности сама себя защищать. Поэтому через Субаннасен установила контакт с Кель Харантишем и решила, что посланница Доминиона должна была впасть в немилость.
— Смерть Канты… действительно была… недоразумением? — спросила Эвален.
Рурик не стала на это отвечать.
— Вы знаете, как это закончилось. Мы с Бродином порвали отношения, когда он послал убийц, против моего аширен Родион. Поэтому я более не видела причин его защищать. Но он не мог бы выдать меня.
— И вы его убили, — сказал Халтерн.
Сутафиори опустила голову. Наконец она снова подняла ее и еще не уверенным вначале голосом сказала:
— Вы были Т'Ан Мелкати; вы могли бы быть выбраны даже Короной… О, Богиня! Шпионка народа колдунов в образе Короны Южной земли!
Рурик печально улыбнулась, словно горевала об упущенных возможностях.
— Вы порвали с ними все отношения или все еще являетесь их агентом? — Сутафиори покачала головой. — Ага — значит, нет — но почему? Рурик, почему? Это бессмысленно!
— Бессмысленно? Нет. — Наконец она посмотрела на меня. Наши взгляды встретились, и я вынуждена была отвести глаза в сторону. Она встала, вся в голубом и блестя серебром, мерцающий свет свечей как медом покрывал ее черную кожу. Она была высокой и стройной, эта стареющая уже женщина, стояла прямо, хотя и с опущенными плечами.
— Что случилось, то случилась так, как я это описала. А мотивы… — она опять посмотрела на меня. — Кристи, если бы вас обезвредили, посредством яда или тюрьмы… Нет, будем придерживаться того, что произошло. Моя цель заключалась в том, чтобы лишить доверия посланницу Земли и Доминиона…
— Почему бы и не убить сразу? — напрямую спросила я.
— Какая бы от этого была польза? Вы послали бы другого. Я хотела очистить нас от вас и нашего мира.
Спокойно и удивленно Сутафиори сказала:
— В этом вопросе вы никогда небыли со мной согласны, но я бы никогда бы не подумала, что из-за этого вы смогли бы стать предательницей.
— Я не предательница! — возмутилась Рурик. — Все, что я совершила, даже убийство, было сделано для Южной земли.
— Как и то, что вы принимали золото от Харантиша? — вонзил свое жало Халтерн.
— Я не вижу никаких причин отказываться от золота моих врагов, если смогу его использовать на благо моих друзей.
После этого холодного возражения все замолчали.
— Если уж вы хотите знать про причины, — невозмутимо сказала Рурик, — то я смогу назвать некоторые. Земля нас уничтожит. Она либо изменит нас до неузнаваемости, либо разрушит саму нашу планету. Все мы слушали об огненном оружии. Т'Ан, ведь никогда в истории чудовищность оружия не было препятствием к его применению. Совершенно все равно, насколько ужасным является его действие. Оно используется. В качестве свидетельств этого у нас есть Мерцающая равнина и пустыни Элансиира. Что же, вы действительно верите, что Земля станет медлить с применением этого оружия против нас?
Поскольку я люблю Южную землю — я люблю ее больше, чем свою жизнь, — я и пыталась защитить ее.
Сутафиори сказала с отвращением:
— Время нельзя повернуть назад.
— Неужели это действительно невозможно? — спросила Рурик. — А все выглядит таким образом, как если бы возвращались времена Золотого Народа Колдунов. О, я говорю не о тех жалких остатках, что хранятся в Хель Харантише, а о путешествиях к звездам, о землевладении, о людях с Земли с их огненным оружием… Не того ли и вы племени, что золотые?
Наступило молчание.
— С'арант? — решила подбодрить меня Эвален.
— Есть поверхностное сходство между здешней цивилизацией и земной, — сказала я, тщательно подбирая слова, — и я не могу отрицать, что мы владеем страшным оружием. Но со всей решительностью отрицаю, что оно когда-нибудь будет применено… и менее всего в том мире, с которым мы поддерживаем столь дружественные контакты…
— О, конечно, вы со всем другие, — с наигранным сожалением сказала Рурик. — Хотя и не все ваши люди таковы, как вы, Кристи. Я изучала их, как они изучали нас, и я начинаю узнавать Доминиона по его представителям.
— Мы никогда бы не стали этого делать.
— Никогда — это длительное время, — ответила она, — и, поскольку мы являемся отсталым миром, который ничего вам не может предложить, мы, вероятно, будем избавлены от войны. Но и тогда мы обречены на изменение. Вы совершенно иные, нежели мы, и если придете сюда, то нам не останется ничего другого — только изменяться. И если когда-нибудь выяснится, что у нас есть что-то, что привлечет ваше внимание… тогда… да поможет нам Богиня.
Кристи, ведь тогда у нас не будет никого!
Я не смогла ей ничего ответить.
Рурик продолжала:
— Я — солдат. Я признаю превосходство в силах. Южная земля не может воевать против Земли. Я уже давно это поняла. Я думала, что если удастся лишить посланницу доверия, то можно будет содержать этот поток… Это могло бы послужить нам даже оправданием нашего разрыва связей с Доминионом. Но у вас есть талант выживания, Кристи.
— Уже не хотите ли вы еще найти оправдание вашим людям? — спросила Эвален. — Вы нарушили все законы и обычно Южной земли; этому нет никакого оправдания!
— Я права, — сказала Рурик, — но и вы правы; моей неудаче нет никакого оправдания.
Сутафиори позвала стражу.
— Заприте ее в отдельно расположенной камере. Никого к ней не впускайте и не допускайте, чтобы она с кем-либо говорила.
Рурик невозмутимо прошла между стражниками, оставив позади себя молчание.
— О, Богиня! — спустя некоторое время сказала Сутафиори. — Т'ан, она все еще может омрачать отношение между нашими мирами.
— Между мирами? Нет. — Она забывает одно: Южная земля — не то же самое, что и вся Орте. Мы будем уделять внимание все странам.
— Не думаю, что это будет ее заботить, пока вы не оставите Ста Тысяч. И все же, в конце концов, дойдет и до этого. Мы — один мир. — Она приложила свои шестипалые руки к вискам и пригладила песочного цвета гриву. — Простите меня; я прикажу принести что-нибудь закусить, т'ан. Нам нужно еще поработать. Есть многое, о чем нам следует поговорить, и многое, что следует решить до утра.
35. МИССИЯ ИЗ КЕЛЬ ХАРАНТИША
Эвален встала и подала знак. Вошли четверо стражников Короны и встали у двери вне пределов слышимости.
— Сейчас нам нужно поговорить, — твердо произнесла она.
— Рурик с абсолютным спокойствием профессионального солдата взяла признание Бродина и быстро перелистала его страницы.
— Этого я не ожидала, — сказала она, пожав плечами. — Ведь вы понимаете, что он не настолько уж был виновен, как пытался вас о том уверить?
— Невиновен! — раздраженно сказала Сутафиори. — Вы еще говорите о невиновности!
— Но что касается большинства подробностей, то все верно. — Рурик положила на стол листы пергамента. — Ну, так что же будет дальше?
— Я в это не верю. — Эвален не отрываясь смотрела на нее.
— Я бы не стала все отрицать, но слишком уж хорошо знаю, насколько основательно работает вот этот мой друг. — Рурик одарила Халтерна взглядом, полным иронии и не лишенным признания.
— Тогда давайте послушаем свидетелей.
Я по-прежнему сидела как громом пораженная. Говорил Сантил, вызывались стражники, что бы подтверждать его показания. Не помню, что я поняла из всего им сказанного. Кажется, никто не мог опровергнуть факты, свидетельствующие о виновности Рурик.
Во время одной из пауз Сутафиори сказала:
— Рурик… как вы только могли сделать такое?
Я была оскорблена до глубины души, как, пожалуй, и все присутствовавшие. Речь здесь шла об обмане личного доверия. Рурик ничего не ответила.
Я думала об Орте и о том, что я здесь пережила: об убийстве, о долгом преследование по дикой стране, за морем… потому что я доверяла этой женщине. И я верила в то, что она была мне такой подругой, какую в жизнь можно встретить только однажды.
— Вы лгали мне, — тихо сказала я. — Все, что вы мне говорили, было ложь.
— Рурик, — прикрикнула на нее Сутафиори, — именем Богини, у меня есть на это право — узнать ваши мотивы! Почему вы это сделали?
— Полагаю, что это началось в Ремонде… Нет, это возникло гораздо раньше. — Темнокожая женщина покачала головой. Вдруг она показалась мне изможденной. Ее взгляд отыскал Сутафиори. — Вы, знаете, что я с самого начала была против присутствия этих пришельцев из чужого мира, и с тех пор как увидела Хакстон и его людей. Потом я поехала в общество Кристи на север… Я знала, что СуБаннасен и Ховис что то затеяли, но не вмешивалась. Когда я вернулась и увидела, кокай эффект вызвала женщина с Земли в этой провинции…
— Ремонде, — с горечью сказала я, — это тоже ваших рук дело?
— Нет, в этом вам нужно винить СуБаннасен и Ховиса. После этого — а вы должны понимать, Кристи, что считала вас мертвой — я присоединилась к фракции, выступавшей против Доминиона, которую поддерживала СуБаннасен, и той осенью встречалась в Таткаэре с агентами из Харантиша. В Ширия-Шенине… — она пожала плечами и больше уж не смотрела на меня; ее высокомерие, теперь никак не скрываемое, побудило ее перевести взгляд на Керис-Андрете. — Кристи была жива, и мне стало ясно, сто СуБаннасен будет отдана под суд. Орте не имела возможности сама себя защищать. Поэтому через Субаннасен установила контакт с Кель Харантишем и решила, что посланница Доминиона должна была впасть в немилость.
— Смерть Канты… действительно была… недоразумением? — спросила Эвален.
Рурик не стала на это отвечать.
— Вы знаете, как это закончилось. Мы с Бродином порвали отношения, когда он послал убийц, против моего аширен Родион. Поэтому я более не видела причин его защищать. Но он не мог бы выдать меня.
— И вы его убили, — сказал Халтерн.
Сутафиори опустила голову. Наконец она снова подняла ее и еще не уверенным вначале голосом сказала:
— Вы были Т'Ан Мелкати; вы могли бы быть выбраны даже Короной… О, Богиня! Шпионка народа колдунов в образе Короны Южной земли!
Рурик печально улыбнулась, словно горевала об упущенных возможностях.
— Вы порвали с ними все отношения или все еще являетесь их агентом? — Сутафиори покачала головой. — Ага — значит, нет — но почему? Рурик, почему? Это бессмысленно!
— Бессмысленно? Нет. — Наконец она посмотрела на меня. Наши взгляды встретились, и я вынуждена была отвести глаза в сторону. Она встала, вся в голубом и блестя серебром, мерцающий свет свечей как медом покрывал ее черную кожу. Она была высокой и стройной, эта стареющая уже женщина, стояла прямо, хотя и с опущенными плечами.
— Что случилось, то случилась так, как я это описала. А мотивы… — она опять посмотрела на меня. — Кристи, если бы вас обезвредили, посредством яда или тюрьмы… Нет, будем придерживаться того, что произошло. Моя цель заключалась в том, чтобы лишить доверия посланницу Земли и Доминиона…
— Почему бы и не убить сразу? — напрямую спросила я.
— Какая бы от этого была польза? Вы послали бы другого. Я хотела очистить нас от вас и нашего мира.
Спокойно и удивленно Сутафиори сказала:
— В этом вопросе вы никогда небыли со мной согласны, но я бы никогда бы не подумала, что из-за этого вы смогли бы стать предательницей.
— Я не предательница! — возмутилась Рурик. — Все, что я совершила, даже убийство, было сделано для Южной земли.
— Как и то, что вы принимали золото от Харантиша? — вонзил свое жало Халтерн.
— Я не вижу никаких причин отказываться от золота моих врагов, если смогу его использовать на благо моих друзей.
После этого холодного возражения все замолчали.
— Если уж вы хотите знать про причины, — невозмутимо сказала Рурик, — то я смогу назвать некоторые. Земля нас уничтожит. Она либо изменит нас до неузнаваемости, либо разрушит саму нашу планету. Все мы слушали об огненном оружии. Т'Ан, ведь никогда в истории чудовищность оружия не было препятствием к его применению. Совершенно все равно, насколько ужасным является его действие. Оно используется. В качестве свидетельств этого у нас есть Мерцающая равнина и пустыни Элансиира. Что же, вы действительно верите, что Земля станет медлить с применением этого оружия против нас?
Поскольку я люблю Южную землю — я люблю ее больше, чем свою жизнь, — я и пыталась защитить ее.
Сутафиори сказала с отвращением:
— Время нельзя повернуть назад.
— Неужели это действительно невозможно? — спросила Рурик. — А все выглядит таким образом, как если бы возвращались времена Золотого Народа Колдунов. О, я говорю не о тех жалких остатках, что хранятся в Хель Харантише, а о путешествиях к звездам, о землевладении, о людях с Земли с их огненным оружием… Не того ли и вы племени, что золотые?
Наступило молчание.
— С'арант? — решила подбодрить меня Эвален.
— Есть поверхностное сходство между здешней цивилизацией и земной, — сказала я, тщательно подбирая слова, — и я не могу отрицать, что мы владеем страшным оружием. Но со всей решительностью отрицаю, что оно когда-нибудь будет применено… и менее всего в том мире, с которым мы поддерживаем столь дружественные контакты…
— О, конечно, вы со всем другие, — с наигранным сожалением сказала Рурик. — Хотя и не все ваши люди таковы, как вы, Кристи. Я изучала их, как они изучали нас, и я начинаю узнавать Доминиона по его представителям.
— Мы никогда бы не стали этого делать.
— Никогда — это длительное время, — ответила она, — и, поскольку мы являемся отсталым миром, который ничего вам не может предложить, мы, вероятно, будем избавлены от войны. Но и тогда мы обречены на изменение. Вы совершенно иные, нежели мы, и если придете сюда, то нам не останется ничего другого — только изменяться. И если когда-нибудь выяснится, что у нас есть что-то, что привлечет ваше внимание… тогда… да поможет нам Богиня.
Кристи, ведь тогда у нас не будет никого!
Я не смогла ей ничего ответить.
Рурик продолжала:
— Я — солдат. Я признаю превосходство в силах. Южная земля не может воевать против Земли. Я уже давно это поняла. Я думала, что если удастся лишить посланницу доверия, то можно будет содержать этот поток… Это могло бы послужить нам даже оправданием нашего разрыва связей с Доминионом. Но у вас есть талант выживания, Кристи.
— Уже не хотите ли вы еще найти оправдание вашим людям? — спросила Эвален. — Вы нарушили все законы и обычно Южной земли; этому нет никакого оправдания!
— Я права, — сказала Рурик, — но и вы правы; моей неудаче нет никакого оправдания.
Сутафиори позвала стражу.
— Заприте ее в отдельно расположенной камере. Никого к ней не впускайте и не допускайте, чтобы она с кем-либо говорила.
Рурик невозмутимо прошла между стражниками, оставив позади себя молчание.
— О, Богиня! — спустя некоторое время сказала Сутафиори. — Т'ан, она все еще может омрачать отношение между нашими мирами.
— Между мирами? Нет. — Она забывает одно: Южная земля — не то же самое, что и вся Орте. Мы будем уделять внимание все странам.
— Не думаю, что это будет ее заботить, пока вы не оставите Ста Тысяч. И все же, в конце концов, дойдет и до этого. Мы — один мир. — Она приложила свои шестипалые руки к вискам и пригладила песочного цвета гриву. — Простите меня; я прикажу принести что-нибудь закусить, т'ан. Нам нужно еще поработать. Есть многое, о чем нам следует поговорить, и многое, что следует решить до утра.
35. МИССИЯ ИЗ КЕЛЬ ХАРАНТИША
— Вы не можете этого от них! — Асше прервал свое безостановочное хождение взад и вперед и повернулся к Т'Ан Сутаи-Телестре. Седогривый человек был раздражен, его рук с когтистыми пальцами лежала на рукоятке харур-нацари.
— Но какая польза от того, если мои Т'Ан будет знать, что среди них есть изменник? После такого года, как только что прошедший? — Сутафиори вздохнула. — Нет, Мелкати должна иметь нового Т'Ан, но чем меньше там узнают о причине, тем лучше.
Т'Ан командующий покачал головой.
— А Орландис?
— Да, Орландис… Халтерн, я думаю, вам лучше всего отправиться поискать для меня Хану Ореина Орландиса.
Халтерн вышел из комнаты. В предрассветных сумерках горели забытые всеми свечи и масляные лампы. Свет раннего утра, пришедшего и Имир, рассеивался в тумане, поднимавшимся с реки.
Все происшедшее этой ночью все еще казалось мне непостижимым. Все это представлялось мне выдуманной историей, дурной шуткой… Но то была правда, и мне следовало бы уже давно это почувствовать.
Но я ей не верила.
Обман причинил мне боль.
Эвален говорила с Асше, пытаясь убедить его. Сутафиори подошла к окну и остановилась рядом со мной. Под нами находился серый двор.
— Я сожалею, что вы присутствовали при этой сцене, — сказала она, — хотя и одного мнения с Халтерном о том, что вы имели на это право. Вам пришлось пострадать от заблуждений, в которые вас ввела Рурик.
— Ей не следовало бы этого делать. — «Ничего нам не причинять», — подумала я. Она лгала, убивала, но что было особенно серьезным, так это то, что она обманывала доверие, которое мы ей оказывали.
— Вы видите эту игру под иным углом. — Ее бледные глаза прикрылись перепонками. — Но я согласна с вами. Возможно, Мелкати — бедная провинция… но ей не следовало обращаться к народу колдунов, чтобы получить помощь.
— Чего еще было ждать от амари с золотыми глазами? — спросила Эвален с горечью в голосе. Она и Асше снова начали спорить.
— Нет, это не то… — К Сутафиори, кажется, пришла какая-то мысль; она позвала своего секретаря. — Ромаре, пошли сообщение начальнику порта о том, что ему следует прийти в Цитадель. Сообщи ему, что я хотела бы, чтобы корабль из Харантиша был задержан в порту.
Наступил яркий день, настолько яркий, что у меня слезились глаза. Белая звезда Каррика обжигала. По небосводу были разбросаны дневные звезды. Город выступал из тени.
Амари Рурик Орландис… Она жила в агрессивном, опасном и непредсказуемом мире, в мире, который ее сформировал и изуродовал.
После своей болезни у Черепного перевала она, видимо, вернулась в Корбек и почувствовала, что время ускользнуло от нее. Она видела отчаянное положение, в котором находились телестре, и все изменения, которые были начаты одной — единственной женщиной с Земли.
Могла ли я понять Рурик?
Я ощущала свою близость к ней, потому что она была самой человечной из всех ортеанцев. Не стала ли она жертвой то самой болезни, против которой обычно почти все ортеанцы имеют иммунитет — нетерпения?
У расы Золотых никогда не наблюдалось сновидений о предыдущей жизни. Может быть, они никогда не снились и этой золотоглазой женщине? Не думала ли она, что эта жизнь является единственной и представляет собой также единственную возможность действовать? Может быть, это являлась общим для нас: для меня и этой чужой женщины.
«Я должна ее понять, — подумала я. — Никто не делает подобного без причины. Я должна попытаться понять, почему она это сделала».
Вскоре вернулся Халтерн.
— Ореина Орландиса нет в доме Т'Ан Мелкати, — сказал он, — а также ни в одном из домов телестре Орландис. Я приказал начать розыск.
— Он исчез? — Сутафиори снова села на свое место за столом, ее пальцы лежали на листках пергамента с признанием Бродина. — Т'Ан командующий, прикажите вашей страже, чтобы привели сюда Рурик Орландис; мне нужно задать ей несколько вопросов.
Асше вышел.
«Не должна ли и я уйти?» — спросила я себя. Я была уверена, то уже не хотела даже смотреть на нее. Но я не могла уйти прежде, чем меня отпустила бы Т'Ан Сутаи-Телестре. Я терла свои глаза и трясла головой, чтобы она хотя бы немного прояснилась. За всю ночь я так и не сомкнула глаз, а последний раз я спала вчера в полдень.
Ожидание затягивалось. Сутафиори пришла в нетерпение и послала за командующим одного из своих л'ри-анов. Мало-помалу разговор иссякал. Тут в комнату снова вошел Ромаре.
— Начальник порта просит засвидетельствовать вам свое почтение, Т'Ан, и сообщить вам следующее: корабль народа колдунов сегодня на рассвете вышел в море.
— Да поглотит их мрак! — Она ударила кулаком по столу. — Неужели они услышали… Халтерн, идите и приведите ко мне Асше, найдите эту Орландис. Я должна узнать, сколько агентов Харантиша находится в этом городе!
В этот миг открылась дверь, и вошел Асше. Я видела, как его впервые покинуло высокомерие.
— Она сбежала, — беспомощно сказал он, — и с нею исчезла половина отделение стражникам. Я спросил ночной караул. Она, очевидно, вырвалась перед рассветом. У караула не было приказана о их задержании. Она ушла вниз по Пути Короны в направлении доков.
Невысокая женщина закрыла на мгновение глаза, затем снова открыла их.
— Она была Т'Ан командующей для этих людей… и мне следовало бы передать ее стражникам Короны. Ромаре! Приведите сюда начальника порта. Мне нужно знать, какие корабли готовы к выходу в море. Асше, позовите стражу… Рурик сбежала с бел-Олиньи.
Затем совершенно неожиданно она разразилась смехом. Это бал горький смех. Наконец она покачала головой и сказала:
— Такое смогла сделать только Рурик. Только она.
Среди отчаянной беготни и суматохи, поднявшейся в Цитадели, я не стала ожидать, когда меня соизволят отпустить. Я поискала и нашла Марик, села на Ору и как можно быстрее поехала на мархаце на восточный холм Малк'ис.
— Здравствуйте, Линн… — Мередит немного помедлил, затем закрыл за собой дверь приемной. — Какие у нас есть проблемы?
— Разве это заметно по мне? — Подождите один момент.
Я продолжала писать. Может было записать это на магнитную ленту, но записи на ней могут быть случайно стерты. Дэвид Мередит сел и стал наблюдать за мной.
— Вы рано сегодня пришли, — сказала я.
— Начинаю привыкать к временному ритму. — Было совершенно очевидно, что он понял: что-то не в порядке.
Я кончила писать и огляделась в кабинете. Он находился сейчас в таком же беспорядке, как и любое другое рабочее место на Орте: столы завалены бумагами, газетами и лентами, на утыканных кнопками стенах висели графические изображения и светящийся карты, случайные географические фрагменты Орте наряду с распечатками результатов анализов, проведенных спутниками.
На одной из стульев громоздились немытые чайные чашки, оставшиеся от последнего визита одного с'ан. Мне будет очень недоставать этой работы.
— У меня совсем немного времени, — сказала я, — поэтому скажу вам коротко, в чем дело. Вот мое заявление об отказе от деятельности в качестве посла… — Мередит открыл было рот, чтобы выразить свой протест, но я не дала ему говорить, — …с учетом вашего здесь присутствия это означает, что вы являетесь официальным послом на Каррике V. С настоящего момента я — всего лишь обычная гражданка. То, что я делаю, является моим частным делом и никак не затрагивает интересов Доминиона.
Когда я двинулась к двери, он преградил мне путь.
— Не знаю, в какую такую историю вы здесь угодили, да, впрочем, и не хочу этого знать. Но скажу вам: не делайте этого. Такое этой планете не поможет, не поможет это Земле и, что абсолютно точно, ничем не поможет и вам самой. Не будьте же полной идиоткой.
— Вы правы. Не думайте, что я этого не знаю.
Он немного расслабился.
— Не хотите ли вы сейчас рассказать мне, что случилось?
— Это вы еще узнаете. Я покидаю Таткаэр и не знаю, когда вернусь. Я знаю только, что могу осуществить свое намерение только не в качестве посланницы. И я должна это сделать.
— Как же быть с этим?
Он прочел то, что я написала, и стоял некоторое время словно оцепенев. Затем свернул лист бумаги, сунул себе в карман и отошел в сторону.
— Я объявлю об этом обстоятельстве, если это окажется необходимым. — Он подчеркнул слово «необходимый».
— Благодарю. — Я помолчала. — Благодарю вас, Дэвид.
Когда я выходила, он что-то сказал. Возможно, это было «желаю удачи!»
Набережная в этот ранний час еще была в тени восточного холма. Я нашла людей Асше, которые как раз загружали торговое судно из Морврена. Это был джат-раи с широким корпусом, чуть больше шхуны.
Я протиснулась сквозь толпу и натолкнулась, наконец, на знакомое лицо. Эвален Керис-Андрете.
— Что вам угодно, С'арант? — Она как раз вела переговоры с курьерами начальника порта и Короны.
— Я хочу просить вашего разрешения плыть вместе с вами.
Она нахмурила лоб. На ее невозмутимом лице появилась нерешительность. «Мне следовало бы спросить Халтерна, — подумала я, — или даже Сутафиори; они бы меня поняли.
— Я не могу взять с собой послов других стран, — ответила она.
— Дэвид Мередит не проявляет никакого интерес к тому, чтобы отправится с вами.
Я увидела едва заметное подрагивание ее мигательных перепонок, которое могло означать, что сказанное мною развеселило ее. Эта Керис-Андрете соображала совсем не так медленно, как я себе представляла.
— Найдите т'ана Халтерна, — сказала она, — он находится где-то на борту. Но будьте осторожны; мы отплываем очень скоро и не можем высаживать на берег пассажиров.
Я поднялась на борт и избавилась таким образом от царившей в толпе давки. Команда корабля и солдаты Асше сидели вместе на палубе.
В порту пахло влагой и солью, на зеленой воде плавали рыбьи головы. Питающиеся падалью рашаку-базур бросались вниз и снова вздымались в воздух, покачиваясь на ветру.
Паруса корабля с бел-Олиньи и ее командой еще виднелись на горизонте, когда мы вышли в море и удалились от Таткаэра.
Позади нас с фортов на восточном и западном холмах были отправлены гелиографом сообщения, предназначавшиеся островам Сестер и югу. В них содержалось предупреждение.
— Этот ветер продержится недолго, — сказал кто-то. — Будет штиль.
— Когда? — спросил Халтерн с нескрываем разочарованием в голосе.
Он говорил с имирианским акцентом, звучавшим как-то непривычно, бегло, но все-таки с почтением. Открыв глаза, я увидела, что он разговаривал с каким-то говорящим с землей.
В это утро я дошла до состояния, превосходившего любую усталость, и свет казался мне чересчур ярким. Мой голос был высоким и хриплым, потому что я говорила всю ночь, что-то стягивало кожу на голове выше лба; я чувствовала почти непрекращавшиеся головные боли. Мое бодрствование было сломлено поразительно плохими результатами.
«Наверное, я и сейчас ошиблась», — подумала я и села на закрепленном брезенте. Но белое солнце стояло высоко в небе; миновал полдень. Я проспала все это время.
— Где они? — Я подошла к Халтерну, стоявшему у поручней.
Корабль покачивался на волнах, отчего качалась и часто останавливалась и я, прежде чем смогла приспособиться к движению палубы. Схватившись за поручни, я, наконец, почувствовала себя получше. Я наблюдала за скольжением носа корабля по слабеющим волнам и за радугой, появлявшейся в летевших в сторону брызгах.
— Там. — Халтерн махнул рукой вперед. В солнечном свете на покрытом рябью волн море виднелось крошечное пятно, оно было едва различимо. Мы нисколько не приблизились к нему.
— Проклятие, неужели мы не можем побыстрее двигаться вперед?
— Море невозможно подхлестнуть. — Его голос звучал спокойно среди поскрипывания дерева и хлопанья парусов.
На север виднелась узкая береговая линия. Плясавшие на волнах солнечный свет слепил меня и сбивал с толку. Я подумала — уже не впервые с тех пор как появилась на Орте: — «Что я здесь делаю?»
— Идемте со мной вниз, поешьте чего-нибудь. — Рука Халтерна с когтистыми пальцами легла на мое плечо. Ветер играл его редеющей гривой. Он был замкнут ка всегда, но даже он не мог утаить, как сильно задела его вся эта история.
— Хал… Что с нею теперь будет?
— Пусть ее судит Великая Мать, я этого не могу.
Мы ели без всякого удовольствия. С нами за столом сидели Асше, хозяин корабля и т'ан Эвален, которым Сутафиори поручила отправиться в эту спешную экспедицию. Говорили совсем немного.
День затягивался.
Перелом наступил позднее, ближе к вечеру, когда берег уже исчез из виду. Я не заметила бы не чего, если бы Халтерн не обратил на это моего внимания.
Корабль бел-Олиньи слегка отстал или нашему корабельщику удалось выжать из морвренского джат-раи более высокую скорость. Парус и темный корпус преследуемого нами корабля были уже ясно различимы. Под равномерно освещенным небосводом находились лишь два этих судна; дневные звезды исчезли за поднявшиеся от воды дымкой испарений.
Но тут закричал впередсмотрящей.
Перед кораблем из Кель Харантиша появились два других корабля, а затем я увидела еще один, подальше, на юге… и что-то еще, что было, возможно, четвертым судном.
Они, казалось, почти не двигались с места; они ответили на переданное им по зеркальному телеграфу сообщение и перерезали путь на юг.
Видимо, судьбе Рурик было угодно, что бы корабли находились в зоне досягаемости и приняли предупреждающее сообщение.
Через короткое время стало понятно, что корабль бел-Олиньи изменил курс и что мы приблизились к нему. Но все же еще недостаточно.
Судно из Харантиша стало уходить на северо-восток, к побережью Мелкати, и мы возобновили преследование.
Спасательная шлюпка скользнула по дну, и гребцы подняли весла. Я вылезла вслед за Эвален и Асше из лодки и побрела по мелкой воде. Перед нами простирался пологий песчаный берег, испещренный и облизанный не большими волнами и посеребренный на западе клонившимся к горизонту солнцем. Песок затягивал мои сапоги.
Затихавший ветер рябил воду и нес откуда-то запах дыма.
В нескольких сотнях метров от нас на берегу лежала еще одна лодка, покинутая хозяевами и предоставленная воле волн. Далеко от берега, где кончалось мелководье и становилось глубже, стоял на якоре корабль бел-Олиньи. Недалеко от него стоял морвренский джат-раи.
В этот момент по покинутому пляжу в нашу сторону направилась ортеанка, в которой я узнала саму бел-Олиньи.
Асше вполголоса отдал стражникам команды. Далеко еще, но уже двигалась к нам от нашего судна третья лодка; очевидно, это было подкрепление. Асше приказал арбалетчикам держать приближавшуюся женщину под прицелом.
Ко мне подошел Халтерн, глаза его были прикрыты от света перепонками.
— Не верьте ей, т'ан.
Взгляд Эвален был устремлен в глубь суши, где виднелись только низкие дюны и поверхности, покрытые желтой мох-травой. Поднимался туман, и видимость становилась очень ограниченной.
— Мы, наверное, находимся восточнее риннальских песков… — предположила Эвален. — Народ колдунов не имеет значения. Очевидно, что Орландис направилась в глубь страны. Т'Ан командующий! Вышлите ваших разведчиков, что бы они обнаружили следы ее группы.
Им следует опасаться засад.
Асше коротко кивнул.
— Они могут пойти форсированным маршем, т'ан, и больше не беспокоиться на счет нас. Когда мы минуем Риннал, то то будет уже совсем недалеко от Орландис.
Их взгляды встретились. Эвален сказала:
— Попытайтесь задержать ее. Мы следуем за вами.
Двое стражников Короны подвели к нам бел-Олиньи. Один из них взял себе копье и нож, которые она отдала без сопротивления.
Она сняла со своей шеи платок, развязала узлы, которыми он был связан с кольчугой, покрытой бронзовыми пластинами, и спокойно оглядела нас.
— Т'ан. — Она наклонила голову в сторону Эвален, затем в мою и гортанно произнесла по-имириански: — С'арант.
Эвален прикрикнула на нее:
— Где она?
— Ваша соотечественница? Я бы тоже хотела это знать. — Ее губы плотно сжались. — Думаю, мне нужно поговорить с вашей Т'Ан Сутаи-Телестре, угрожая ей обнаженным мечом…
— Но какая польза от того, если мои Т'Ан будет знать, что среди них есть изменник? После такого года, как только что прошедший? — Сутафиори вздохнула. — Нет, Мелкати должна иметь нового Т'Ан, но чем меньше там узнают о причине, тем лучше.
Т'Ан командующий покачал головой.
— А Орландис?
— Да, Орландис… Халтерн, я думаю, вам лучше всего отправиться поискать для меня Хану Ореина Орландиса.
Халтерн вышел из комнаты. В предрассветных сумерках горели забытые всеми свечи и масляные лампы. Свет раннего утра, пришедшего и Имир, рассеивался в тумане, поднимавшимся с реки.
Все происшедшее этой ночью все еще казалось мне непостижимым. Все это представлялось мне выдуманной историей, дурной шуткой… Но то была правда, и мне следовало бы уже давно это почувствовать.
Но я ей не верила.
Обман причинил мне боль.
Эвален говорила с Асше, пытаясь убедить его. Сутафиори подошла к окну и остановилась рядом со мной. Под нами находился серый двор.
— Я сожалею, что вы присутствовали при этой сцене, — сказала она, — хотя и одного мнения с Халтерном о том, что вы имели на это право. Вам пришлось пострадать от заблуждений, в которые вас ввела Рурик.
— Ей не следовало бы этого делать. — «Ничего нам не причинять», — подумала я. Она лгала, убивала, но что было особенно серьезным, так это то, что она обманывала доверие, которое мы ей оказывали.
— Вы видите эту игру под иным углом. — Ее бледные глаза прикрылись перепонками. — Но я согласна с вами. Возможно, Мелкати — бедная провинция… но ей не следовало обращаться к народу колдунов, чтобы получить помощь.
— Чего еще было ждать от амари с золотыми глазами? — спросила Эвален с горечью в голосе. Она и Асше снова начали спорить.
— Нет, это не то… — К Сутафиори, кажется, пришла какая-то мысль; она позвала своего секретаря. — Ромаре, пошли сообщение начальнику порта о том, что ему следует прийти в Цитадель. Сообщи ему, что я хотела бы, чтобы корабль из Харантиша был задержан в порту.
Наступил яркий день, настолько яркий, что у меня слезились глаза. Белая звезда Каррика обжигала. По небосводу были разбросаны дневные звезды. Город выступал из тени.
Амари Рурик Орландис… Она жила в агрессивном, опасном и непредсказуемом мире, в мире, который ее сформировал и изуродовал.
После своей болезни у Черепного перевала она, видимо, вернулась в Корбек и почувствовала, что время ускользнуло от нее. Она видела отчаянное положение, в котором находились телестре, и все изменения, которые были начаты одной — единственной женщиной с Земли.
Могла ли я понять Рурик?
Я ощущала свою близость к ней, потому что она была самой человечной из всех ортеанцев. Не стала ли она жертвой то самой болезни, против которой обычно почти все ортеанцы имеют иммунитет — нетерпения?
У расы Золотых никогда не наблюдалось сновидений о предыдущей жизни. Может быть, они никогда не снились и этой золотоглазой женщине? Не думала ли она, что эта жизнь является единственной и представляет собой также единственную возможность действовать? Может быть, это являлась общим для нас: для меня и этой чужой женщины.
«Я должна ее понять, — подумала я. — Никто не делает подобного без причины. Я должна попытаться понять, почему она это сделала».
Вскоре вернулся Халтерн.
— Ореина Орландиса нет в доме Т'Ан Мелкати, — сказал он, — а также ни в одном из домов телестре Орландис. Я приказал начать розыск.
— Он исчез? — Сутафиори снова села на свое место за столом, ее пальцы лежали на листках пергамента с признанием Бродина. — Т'Ан командующий, прикажите вашей страже, чтобы привели сюда Рурик Орландис; мне нужно задать ей несколько вопросов.
Асше вышел.
«Не должна ли и я уйти?» — спросила я себя. Я была уверена, то уже не хотела даже смотреть на нее. Но я не могла уйти прежде, чем меня отпустила бы Т'Ан Сутаи-Телестре. Я терла свои глаза и трясла головой, чтобы она хотя бы немного прояснилась. За всю ночь я так и не сомкнула глаз, а последний раз я спала вчера в полдень.
Ожидание затягивалось. Сутафиори пришла в нетерпение и послала за командующим одного из своих л'ри-анов. Мало-помалу разговор иссякал. Тут в комнату снова вошел Ромаре.
— Начальник порта просит засвидетельствовать вам свое почтение, Т'Ан, и сообщить вам следующее: корабль народа колдунов сегодня на рассвете вышел в море.
— Да поглотит их мрак! — Она ударила кулаком по столу. — Неужели они услышали… Халтерн, идите и приведите ко мне Асше, найдите эту Орландис. Я должна узнать, сколько агентов Харантиша находится в этом городе!
В этот миг открылась дверь, и вошел Асше. Я видела, как его впервые покинуло высокомерие.
— Она сбежала, — беспомощно сказал он, — и с нею исчезла половина отделение стражникам. Я спросил ночной караул. Она, очевидно, вырвалась перед рассветом. У караула не было приказана о их задержании. Она ушла вниз по Пути Короны в направлении доков.
Невысокая женщина закрыла на мгновение глаза, затем снова открыла их.
— Она была Т'Ан командующей для этих людей… и мне следовало бы передать ее стражникам Короны. Ромаре! Приведите сюда начальника порта. Мне нужно знать, какие корабли готовы к выходу в море. Асше, позовите стражу… Рурик сбежала с бел-Олиньи.
Затем совершенно неожиданно она разразилась смехом. Это бал горький смех. Наконец она покачала головой и сказала:
— Такое смогла сделать только Рурик. Только она.
Среди отчаянной беготни и суматохи, поднявшейся в Цитадели, я не стала ожидать, когда меня соизволят отпустить. Я поискала и нашла Марик, села на Ору и как можно быстрее поехала на мархаце на восточный холм Малк'ис.
— Здравствуйте, Линн… — Мередит немного помедлил, затем закрыл за собой дверь приемной. — Какие у нас есть проблемы?
— Разве это заметно по мне? — Подождите один момент.
Я продолжала писать. Может было записать это на магнитную ленту, но записи на ней могут быть случайно стерты. Дэвид Мередит сел и стал наблюдать за мной.
— Вы рано сегодня пришли, — сказала я.
— Начинаю привыкать к временному ритму. — Было совершенно очевидно, что он понял: что-то не в порядке.
Я кончила писать и огляделась в кабинете. Он находился сейчас в таком же беспорядке, как и любое другое рабочее место на Орте: столы завалены бумагами, газетами и лентами, на утыканных кнопками стенах висели графические изображения и светящийся карты, случайные географические фрагменты Орте наряду с распечатками результатов анализов, проведенных спутниками.
На одной из стульев громоздились немытые чайные чашки, оставшиеся от последнего визита одного с'ан. Мне будет очень недоставать этой работы.
— У меня совсем немного времени, — сказала я, — поэтому скажу вам коротко, в чем дело. Вот мое заявление об отказе от деятельности в качестве посла… — Мередит открыл было рот, чтобы выразить свой протест, но я не дала ему говорить, — …с учетом вашего здесь присутствия это означает, что вы являетесь официальным послом на Каррике V. С настоящего момента я — всего лишь обычная гражданка. То, что я делаю, является моим частным делом и никак не затрагивает интересов Доминиона.
Когда я двинулась к двери, он преградил мне путь.
— Не знаю, в какую такую историю вы здесь угодили, да, впрочем, и не хочу этого знать. Но скажу вам: не делайте этого. Такое этой планете не поможет, не поможет это Земле и, что абсолютно точно, ничем не поможет и вам самой. Не будьте же полной идиоткой.
— Вы правы. Не думайте, что я этого не знаю.
Он немного расслабился.
— Не хотите ли вы сейчас рассказать мне, что случилось?
— Это вы еще узнаете. Я покидаю Таткаэр и не знаю, когда вернусь. Я знаю только, что могу осуществить свое намерение только не в качестве посланницы. И я должна это сделать.
— Как же быть с этим?
Он прочел то, что я написала, и стоял некоторое время словно оцепенев. Затем свернул лист бумаги, сунул себе в карман и отошел в сторону.
— Я объявлю об этом обстоятельстве, если это окажется необходимым. — Он подчеркнул слово «необходимый».
— Благодарю. — Я помолчала. — Благодарю вас, Дэвид.
Когда я выходила, он что-то сказал. Возможно, это было «желаю удачи!»
Набережная в этот ранний час еще была в тени восточного холма. Я нашла людей Асше, которые как раз загружали торговое судно из Морврена. Это был джат-раи с широким корпусом, чуть больше шхуны.
Я протиснулась сквозь толпу и натолкнулась, наконец, на знакомое лицо. Эвален Керис-Андрете.
— Что вам угодно, С'арант? — Она как раз вела переговоры с курьерами начальника порта и Короны.
— Я хочу просить вашего разрешения плыть вместе с вами.
Она нахмурила лоб. На ее невозмутимом лице появилась нерешительность. «Мне следовало бы спросить Халтерна, — подумала я, — или даже Сутафиори; они бы меня поняли.
— Я не могу взять с собой послов других стран, — ответила она.
— Дэвид Мередит не проявляет никакого интерес к тому, чтобы отправится с вами.
Я увидела едва заметное подрагивание ее мигательных перепонок, которое могло означать, что сказанное мною развеселило ее. Эта Керис-Андрете соображала совсем не так медленно, как я себе представляла.
— Найдите т'ана Халтерна, — сказала она, — он находится где-то на борту. Но будьте осторожны; мы отплываем очень скоро и не можем высаживать на берег пассажиров.
Я поднялась на борт и избавилась таким образом от царившей в толпе давки. Команда корабля и солдаты Асше сидели вместе на палубе.
В порту пахло влагой и солью, на зеленой воде плавали рыбьи головы. Питающиеся падалью рашаку-базур бросались вниз и снова вздымались в воздух, покачиваясь на ветру.
Паруса корабля с бел-Олиньи и ее командой еще виднелись на горизонте, когда мы вышли в море и удалились от Таткаэра.
Позади нас с фортов на восточном и западном холмах были отправлены гелиографом сообщения, предназначавшиеся островам Сестер и югу. В них содержалось предупреждение.
— Этот ветер продержится недолго, — сказал кто-то. — Будет штиль.
— Когда? — спросил Халтерн с нескрываем разочарованием в голосе.
Он говорил с имирианским акцентом, звучавшим как-то непривычно, бегло, но все-таки с почтением. Открыв глаза, я увидела, что он разговаривал с каким-то говорящим с землей.
В это утро я дошла до состояния, превосходившего любую усталость, и свет казался мне чересчур ярким. Мой голос был высоким и хриплым, потому что я говорила всю ночь, что-то стягивало кожу на голове выше лба; я чувствовала почти непрекращавшиеся головные боли. Мое бодрствование было сломлено поразительно плохими результатами.
«Наверное, я и сейчас ошиблась», — подумала я и села на закрепленном брезенте. Но белое солнце стояло высоко в небе; миновал полдень. Я проспала все это время.
— Где они? — Я подошла к Халтерну, стоявшему у поручней.
Корабль покачивался на волнах, отчего качалась и часто останавливалась и я, прежде чем смогла приспособиться к движению палубы. Схватившись за поручни, я, наконец, почувствовала себя получше. Я наблюдала за скольжением носа корабля по слабеющим волнам и за радугой, появлявшейся в летевших в сторону брызгах.
— Там. — Халтерн махнул рукой вперед. В солнечном свете на покрытом рябью волн море виднелось крошечное пятно, оно было едва различимо. Мы нисколько не приблизились к нему.
— Проклятие, неужели мы не можем побыстрее двигаться вперед?
— Море невозможно подхлестнуть. — Его голос звучал спокойно среди поскрипывания дерева и хлопанья парусов.
На север виднелась узкая береговая линия. Плясавшие на волнах солнечный свет слепил меня и сбивал с толку. Я подумала — уже не впервые с тех пор как появилась на Орте: — «Что я здесь делаю?»
— Идемте со мной вниз, поешьте чего-нибудь. — Рука Халтерна с когтистыми пальцами легла на мое плечо. Ветер играл его редеющей гривой. Он был замкнут ка всегда, но даже он не мог утаить, как сильно задела его вся эта история.
— Хал… Что с нею теперь будет?
— Пусть ее судит Великая Мать, я этого не могу.
Мы ели без всякого удовольствия. С нами за столом сидели Асше, хозяин корабля и т'ан Эвален, которым Сутафиори поручила отправиться в эту спешную экспедицию. Говорили совсем немного.
День затягивался.
Перелом наступил позднее, ближе к вечеру, когда берег уже исчез из виду. Я не заметила бы не чего, если бы Халтерн не обратил на это моего внимания.
Корабль бел-Олиньи слегка отстал или нашему корабельщику удалось выжать из морвренского джат-раи более высокую скорость. Парус и темный корпус преследуемого нами корабля были уже ясно различимы. Под равномерно освещенным небосводом находились лишь два этих судна; дневные звезды исчезли за поднявшиеся от воды дымкой испарений.
Но тут закричал впередсмотрящей.
Перед кораблем из Кель Харантиша появились два других корабля, а затем я увидела еще один, подальше, на юге… и что-то еще, что было, возможно, четвертым судном.
Они, казалось, почти не двигались с места; они ответили на переданное им по зеркальному телеграфу сообщение и перерезали путь на юг.
Видимо, судьбе Рурик было угодно, что бы корабли находились в зоне досягаемости и приняли предупреждающее сообщение.
Через короткое время стало понятно, что корабль бел-Олиньи изменил курс и что мы приблизились к нему. Но все же еще недостаточно.
Судно из Харантиша стало уходить на северо-восток, к побережью Мелкати, и мы возобновили преследование.
Спасательная шлюпка скользнула по дну, и гребцы подняли весла. Я вылезла вслед за Эвален и Асше из лодки и побрела по мелкой воде. Перед нами простирался пологий песчаный берег, испещренный и облизанный не большими волнами и посеребренный на западе клонившимся к горизонту солнцем. Песок затягивал мои сапоги.
Затихавший ветер рябил воду и нес откуда-то запах дыма.
В нескольких сотнях метров от нас на берегу лежала еще одна лодка, покинутая хозяевами и предоставленная воле волн. Далеко от берега, где кончалось мелководье и становилось глубже, стоял на якоре корабль бел-Олиньи. Недалеко от него стоял морвренский джат-раи.
В этот момент по покинутому пляжу в нашу сторону направилась ортеанка, в которой я узнала саму бел-Олиньи.
Асше вполголоса отдал стражникам команды. Далеко еще, но уже двигалась к нам от нашего судна третья лодка; очевидно, это было подкрепление. Асше приказал арбалетчикам держать приближавшуюся женщину под прицелом.
Ко мне подошел Халтерн, глаза его были прикрыты от света перепонками.
— Не верьте ей, т'ан.
Взгляд Эвален был устремлен в глубь суши, где виднелись только низкие дюны и поверхности, покрытые желтой мох-травой. Поднимался туман, и видимость становилась очень ограниченной.
— Мы, наверное, находимся восточнее риннальских песков… — предположила Эвален. — Народ колдунов не имеет значения. Очевидно, что Орландис направилась в глубь страны. Т'Ан командующий! Вышлите ваших разведчиков, что бы они обнаружили следы ее группы.
Им следует опасаться засад.
Асше коротко кивнул.
— Они могут пойти форсированным маршем, т'ан, и больше не беспокоиться на счет нас. Когда мы минуем Риннал, то то будет уже совсем недалеко от Орландис.
Их взгляды встретились. Эвален сказала:
— Попытайтесь задержать ее. Мы следуем за вами.
Двое стражников Короны подвели к нам бел-Олиньи. Один из них взял себе копье и нож, которые она отдала без сопротивления.
Она сняла со своей шеи платок, развязала узлы, которыми он был связан с кольчугой, покрытой бронзовыми пластинами, и спокойно оглядела нас.
— Т'ан. — Она наклонила голову в сторону Эвален, затем в мою и гортанно произнесла по-имириански: — С'арант.
Эвален прикрикнула на нее:
— Где она?
— Ваша соотечественница? Я бы тоже хотела это знать. — Ее губы плотно сжались. — Думаю, мне нужно поговорить с вашей Т'Ан Сутаи-Телестре, угрожая ей обнаженным мечом…