Страница:
— Ну что ж, тогда все в порядке, — заторопился вдруг Волди, потянувшись за своим плащом. — Рад, что смог услужить вам.
— Но доктор, — воскликнул Спархок, — что же нам теперь делать?
— Готовиться к похоронам, — с истинно научным равнодушием пожал плечами Волди.
— А противоядие? Разве…
— Боюсь, что такового не существует, и ваша подруга обречена, — нотки самодовольства в его голосе начинали уже раздражать. — В отличие от других ядов, дарестин поражает мозг, а не кровь. И уж если кто вкусил его — увы, но… — он щелкнул пальцами. — Скажите, а у вашей подруги были богатые могущественные враги? Этот яд страшно дорог.
— Она была отравлена по политическим мотивам, — мрачно сказал Спархок.
— А, политики! — рассмеялся Волди. — Да, у них водятся деньги. — Он снова нахмурился. — Помнится… — Волди замолчал, опять принявшись аккуратно приглаживать волосы. — Где же я это слышал?.. — Он почесал в затылке, взъерошив только что приглаженные волосы и торжествующе щелкнул пальцами. — О, да. Ну конечно! Вспомнил! Как-то до меня дошли слухи, но учтите, только слухи, — доктор поднял палец, — что какой-то врач в Дабоуре нашел какое-то противоядие и якобы излечил с помощью него членов королевской семьи в Занде. Естественно слух об этом быстро распространился среди врачей здесь и в Эозии, но у меня есть основания предполагать, что вышеозначенный лекарь не придерживался естественнонаучной доктрины современных медиков. Я знаю этого человека, и в медицинских кругах про него издавна рассказывают безобразные истории, в частности говорят, что для этого чудесного излечения он использовал некоторые запретные пути.
— Какие пути? — настойчиво спросила Сефрения.
— Конечно магия, мадам, какие же еще? Мой друг в Дабоуре быстро лишился бы головы, если бы хоть кто-то заподозрил, что он занимается колдовством.
— Да, я понимаю, — сказала Сефрения. — А слухи о лекарстве дошли до вас из какого-то одного источника?
— О, нет, — ответил Волди. — Несколько человек рассказывали мне об этом.
Брат Его Величества и несколько племянников тяжело занемогли и из Дабоура во дворец был вызван врач по имени Тэньин. Он определил отравление дарестином, а потом неожиданно для всех сумел вернуть их к жизни. Из благодарности ему король утаил, каким образом шло лечение, и даровал ему полное прощение, для придания уверенности, — он ухмыльнулся. — Но не так уж это прощение и хорошо, ведь королевская власть распространяется не слишком далеко за пределы королевского дворца в Занде. Любой, кто имеет хоть малейшее представление о медицине, прекрасно понимает, в чем тут дело, — лицо Волди приняло высокомерное выражение. — И дело тут не только в прощении, Тэньин ведь до неприличия жаден, и можно представить, сколько заплатил ему король. Я бы ни за какие деньги не унизил себя этим.
— Спасибо вам за помощь, доктор Волди, — сказал Спархок.
— Мне очень жаль этого отравленного человека, — сказал Волди, — но пока вы доберетесь до Дабоура и обратно, он умрет. Дарестин действует очень медленно, но исход всегда фатален.
— Как меч, воткнутый в брюхо по самую гарду, — мрачно пробормотал Спархок. — По крайней мере у нас всегда остается возможность отомстить.
— Ужасная мысль. Вы представляете те разрушения, которые меч может привнести в человеческий организм?
— Довольно хорошо, мой доктор.
— Ах да, конечно, вы-то знаете. Не хотите ли, чтобы я осмотрел ваши старые раны?
— Спасибо, доктор, но не стоит. Они меня уже давно не беспокоят.
— Ну что ж, превосходно. Я могу гордиться таким пациентом. Был бы с вами менее опытный врач, вам бы крышка. Ну, коли так, то мне пора идти, у меня завтра хлопотный день, — Волди накинул на плечи плащ.
— Спасибо, Волди, — сказал настоятель. — Братья проводят вас до дому.
— Рад оказать вам услугу, мой Лорд. Это была весьма интересная и поучительная беседа, — с этими словами доктор поклонился и покинул комнату.
— Смахивает на задающегося воробья, — ухмыльнулся Кьюрик, когда дверь за Волди закрылась.
— Да, это есть, — согласился настоятель, — хотя, в своем деле он очень хорош.
— Ох, Спархок, — вздохнула Сефрения, — у нас осталась совсем маленькая кроха надежды — какие-то слухи, и у нас к тому же нет времени гоняться за какими-то призрачными тенями.
— Но выбора нет. Мы должны идти в Дабоур. Ни малейшим шансом нельзя пренебрегать.
— А мне, кажется, что это не такая уж слабая надежда, как вы думаете, леди Сефрения, — сказал настоятель. — Я хорошо знаю Волди. Он не стал бы рассказывать что-либо, если бы не уверился в этом сам. Да и сам я слышал о чудотворном излечении членов королевской семьи.
— Тем более мы должны попытать счастья, — сказал Спархок.
— Быстрейший путь в в Дабоур — морем, вдоль побережья, а потом вверх по реке Гулл, — предложил настоятель.
— Нет, — твердо отказалась Сефрения. — Это исчадие, что пыталось убить Спархока, наверно уже поняло, что ему не удалось это сделать. На море нам путь заказан, никто не захочет еще раз встретиться с водяным смерчем.
— Вам в любом случае придется идти в Дабоур через Джирох — сказал им настоятель. — Вы же не можете идти сушей. Никто и не пробует пересечь пустыню между Киприа и Дабоуром — это совершенно невозможно, даже в это время года.
— Если мы должны будем пойти этим путем, то мы и пойдем им, — спокойно сказал Спархок.
— Ну, тогда будьте осторожны там. Рендорцы сейчас чем-то возбуждены.
— Это их обычное состояние.
— Сейчас это несколько другое. Эрашам в Дабоуре проповедует новую священную войну.
— Помнится, он занимается этим уже третий десяток лет. Всю зиму он раздувает огонь в сердцах рендорцев, а летом они расходятся по своим кочевьям.
— Вот в этом-то и разница, Спархок. Они оставили в покое кочевников и занялись горожанами. А это уже гораздо серьезнее. Эрашам теперь на коне, и он твердо держит своих пустынников в Дабоуре. У него там целая армия.
— Но горожане в Рендоре как будто не настолько глупы. Что же их-то так впечатляет в его проповедях?
— Прихвостни Эрашама распространяют среди горожан побасенку, что в Северных Королевствах с благоговением отнесутся к возрождению эшандизма.
— Экая чушь, — усмехнулся Спархок.
— Еще бы. Но им удалось убедить в этом довольно многих, и сейчас даже в Киприа, впервые за многие века, восстание против Церкви имеет шанс на успех. Да еще откуда-то сюда везут оружие, и премного, по крайней мере ходят такие слухи.
У Спархока зародилось подозрение.
— А вы не знаете, кто их распространяет?
Настоятель пожал плечами.
— Купцы, путешественники с севера и прочие чужестранцы. Они обычно останавливаются в квартале около эленийского консульства.
— Вам в этом не видится ничего любопытного? На меня напали как раз когда я шел в консульство по вызову консула. Консулом здесь по-прежнему Эллиус?
— Да, он. К чему ты клонишь, Спархок?
— Позвольте еще один вопрос, отец мой. Вам или вашим людям не приходилось видеть беловолосого человека, входящего или выходящего из консульства?
— Гм… Вряд ли я смогу чем-либо тебе помочь. Я не приказывал своим людям следить ни за чем таким. У тебя что-то на уме, Спархок?
— Да, мой Лорд, — Спархок поднялся и стал расхаживать по комнате. — Попробую-ка я еще раз призвать на помощь эленийскую логику, Сефрения. Первое, — сказал он, загибая палец. — Первосвященник Энниас метит на трон Архипрелата. Второе: все Четыре Ордена настроены против этого, и их противостояние — серьезное препятствие амбициям Энниаса. Третье: чтобы получить золотой трон, ему надо отвлечь внимание Рыцарей Храма. Четвертое: здешний консул — его кузен. Пятое: у консула и Мартэла и раньше были какие-то общие дела, и десять лет назад я получил этому персональное подтверждение.
— Я не знал, что Энниас в родстве с первосвященником, — удивился настоятель.
— А они стараются и не распространяться об этом, — сказал Спархок. — А теперь Энниас хочет, чтобы Рыцарей Храма не было в Чиреллосе, когда дело дойдет до выборов нового Архипрелата. Что будут делать Рыцари Храма, если в Рендоре случится религиозное восстание?
— Мы обрушимся в полном боевом порядке на мятежников! — вскричал настоятель, забывая, что тем самым полностью подтверждает все подозрения Спархока.
— Да, и это прекрасное средство убрать Воинствующие Ордены со сцены во время выборов в Чиреллосе.
Сефрения взглянула на Спархока.
— А что он за человек этот Эллиус?
— Обычный подхалим. Немного ума, еще меньше воображения.
— Не слишком впечатляющая фигура.
— Не слишком.
— Тогда и кто-нибудь другой тоже мог бы ему указывать?
— Именно так, — подтвердил Спархок и снова обратился к настоятелю: — Мой Лорд. Можете ли вы отправлять послания Магистру Абриэлю так, чтобы их невозможно было перехватить?
Настоятель бросил на него холодный взгляд.
— Мы договорились быть откровенны друг с другом, мой Лорд, — напомнил ему Спархок. — Я вовсе не хочу как-то повредить вам, но дело это не терпит отлагательств.
— Хорошо, Спархок, — проговорил настоятель слегка принужденно. — Да, я имею возможность отправлять Лорду Абриэлю такие послания.
— Спасибо, отец мой. Сефрения знает все подробности, она познакомит вас с ними. А мне и Кьюрику придется кое-чем заняться.
— Так что же ты все-таки надумал? — спросил настоятель.
— Я собираюсь нанести Эллиусу визит. Он знает, что тут происходит, и, как мне кажется, я смогу заставить его поделится с нами этими знаниями. Мы должны найти подтверждение всем этим догадкам, до того, как вы отошлете послание в Лариум.
— Это слишком рискованное предприятие.
— Гораздо менее рискованное, чем допустить Энниаса на трон Архипрелата. У вас здесь не найдется какой-нибудь надежной пустующей кельи?
— Есть в подвале. Келья для кающихся грешников. Дверь в нее запирается.
— Мы приведем Эллиуса сюда, чтобы допросить как следует. Потом вы его там запрете, поскольку он узнает, что я здесь, а Сефрения не одобряет излишних убийств.
— А если он будет кричать, когда вы попытаетесь его схватить?
— Вряд ли, мой Лорд, — сказал Кьюрик, похлопывая по рукоятке своего тяжелого топора. — К тому же он уже, наверняка, будет спать.
Облака, что днем закрывали небо, исчезли и звезды сверкали над тихими улицами спящего города.
— Луны сегодня нет, — прошептал Кьюрик, когда они со Спархоком тихо крались по пустынным улицам. — Это нам на руку.
— Сейчас она поднимается позже, — сказал Спархок.
— Намного?
— У нас еще есть в запасе пара часов.
— А мы успеем обернуться за это время?
— Должны успеть.
Спархок остановился на перекрестке и заглянул за угол. Человек в коротком плаще с копьем в руках сонно брел по улице.
— Охранник, — затаил дыхание Спархок, и они с Кьюриком вжались в глубокую тень дверного проема.
Охранник протащился мимо них. Фонарь раскачивался в его руке и отбрасывал тени на стены домов.
— Он не слишком хорошо исполняет свои обязанности, — проворчал Кьюрик неодобрительно.
— При таких обстоятельствах твое чувство долга не слишком уместно, Кьюрик.
— Правила есть правила, — упрямо проворчал Кьюрик.
Когда шарканье охранника затихло вдали, они выбрались из своего укрытия и прокрались дальше по улице.
— Мы что, пойдем прямо к воротам консульства? — спросил Кьюрик.
— Нет, подойдем поближе, а там по крышам.
— Я не кошка, Спархок. Скакать с крыши на крышу — развлечение не для меня.
— Там дома построены впритык, и крыши не хуже дороги.
— А, — проворчал Кьюрик. — Ну, тогда другое дело.
Консульство королевства Эления помещалось в большом доме, окруженном беленой стеной. Вдоль стены шла узкая дорожка, на каждом углу освещаемая факелами, закрепленными на высоких столбах.
— А что, эта тропинка окружает весь дом? — спросил Кьюрик.
— По крайней мере так было, когда я был здесь в последний раз.
— Ну, в твоем плане есть здоровая дыра, Спархок. Не знаю как ты, а я не могу прыгнуть отсюда на ту стену.
— Да и я не смогу, — нахмурился Спархок. — Пойдем-ка обойдем его вокруг, посмотрим, что там.
Они прошли задами домов к стене консульства с другой стороны. Откуда-то выбежала собака и принялась лаять. Пришлось Кьюрику запустить в нее камнем. Она заскулила и побежала куда-то в темноту.
— Теперь я понимаю, каково бывает взломщикам, — пробормотал Кьюрик.
— Туда, — указал Спархок.
— Куда?
— Вон туда, справа.
Какой-то заботливый хозяин собрался заняться починкой крыши, и несколько длинных досок стояли, прислоненные к стене.
— Пойдем, взглянем, насколько они длинны.
Они прошли переулком к куче строительного материала. Кьюрик постоял перед ней прикидывая длину досок и сказал:
— Может сойдет, а может и нет.
— Мы не узнаем, пока не попробуем.
— Хорошо, ну а как мы попадем на крышу?
— Подставим наклонно доски и попробуем взбежать, а потом затащим их за собой.
— Спасибо еще, что ты не решил построить осадную машину, — мрачно заметил Кьюрик. — Ну ладно, давай попробуем.
Они наклонили несколько досок против стены, и Кьюрик, ворча и отдуваясь, взобрался на крышу.
— Все в порядке, — прошептал он сверху. — Давай теперь ты.
Спархок влез к нему по бревну, заполучив в руку огромную занозу. Потом они перетащили доски к тому краю крыши, что был ближайшим к стене консульства. Мерцающие факелы на стене отбрасывали неверные отблески на крыше окружающих домов. Подтащив последнюю доску, Кьюрик внезапно остановился.
— Спархок, — тихо позвал он.
— Что?
— Смотри-ка, вон там, через два дома отсюда, на крыше лежит женщина.
— Откуда ты знаешь, что эта женщина?
— Да потому что она абсолютно голая, вот как.
— А, — сказал Спархок, — это рендорский обычай. Она ждет, когда взойдет луна. У них есть поверье, что первые лучи лунного света, упавшие на живот женщины, делают ее более плодовитой.
— А она не может увидеть нас?
— Не страшно, если и увидит. Для нее сейчас ничего кроме луны не существует. Давай-ка за дело, Кьюрик, нечего тут стоять и глазеть на нее.
Им стоило огромных усилий перекинуть доску над узким провалом между стеной и домом. Перебросив еще несколько досок, они придвинули их друг к другу, так что получился шаткий мостик между крышей дома и оградой консульства. Когда они заканчивали возиться с последней доской, Кьюрик вдруг остановился и выругался.
— Что-то не так? — спросил его Спархок.
— Как мы забрались на эту крышу, Спархок? — едко спросил он.
— По доскам.
— А куда нам нужно было забраться?
— На стену вокруг консульства.
— Так зачем же нам потребовалось взбираться на эту крышу и строить мосты?
— Затем, что… — Спархок остановился, чувствуя себя круглым дураком. — Мы же могли приставить доски к стене консульства!
— Мои поздравления, мой Лорд, — саркастически ухмыльнулся Кьюрик.
— Но мост был таким превосходным, я бы даже сказал красивым решением проблемы.
— И совершенно бесполезным.
— Ну, что сделано, то сделано. Пойдем уж теперь по нашему сооружению.
— Ну, ты ступай вперед, а я пойду немного побеседую с той обнаженной дамой.
— И не помышляй. Да и голова у нее занята сейчас другим.
— Ну я же все-таки какой-никакой, а дока в женской плодовитости, если это и правда ее беспокоит.
— Послушай, Кьюрик, давай-ка пойдем.
Они перебрались по своему мостику на стену консульства и прокрались до места, где над ней нависали ветви фигового дерева, растущего внутрь ограды. Слезши по дереву во двор, они на некоторое время остановились, пока Спархок определял, где они находятся.
— Ты по случаю не знаешь, где находится спальня консула? — прошептал Кьюрик.
— Нет. Но догадываюсь. Это же эленийское консульство, а все государственные эленийские постройки более-менее похожи. Частные апартаменты находятся в правом крыле верхнего этажа.
— Чудесно, Спархок, — сухо сказал Кьюрик. — Это значительно сужает круг поисков. Нам придется обыскать лишь четверть дома.
Прокравшись через тенистый сад они вошли в незапертую заднюю дверь и попали в темную кухню, а оттуда в холл. Внезапно Кьюрик оттащил Спархока назад в кухню.
— Что… — начал было возмущаться Спархок громким шепотом.
— Ш-ш-ш-ш!
В дальнем конце холла показалось колеблющееся пламя свечи. Почтенного вида женщина, может, домоправительница или повариха, шла прямо по направлению к кухне. Спархок отпрянул в сторону, как раз когда она показалась в дверном проеме. Женщина, что-то бормоча себе под нос, взялась за ручку и плотно притворила дверь.
— Как ты узнал, что она идет? — прошептал Спархок.
— Не знаю, — прошептал в ответ Кьюрик, — просто знал. — Он приложил ухо к двери. — Все еще ходит где-то.
— Что она делает в такую поздноту здесь?
— Кто знает. Может, просто хочет лишний раз убедиться, что все двери прикрыты. Эслада делает это каждую ночь, — ответил Кьюрик и снова прислушался. — Кажется, она закрыла еще одну дверь, и больше ничего не слыхать. Видно, отправилась на боковую.
— Лестница наверх должна быть прямо напротив парадного входа, — прошептал Спархок. — Давай поднимемся, пока еще кто-нибудь не явился сюда побродить.
Они быстро проскочили холл и поднялись по широким ступеням на второй этаж.
— Ищи богато украшенную дверь, — распорядился Спархок. — Консул — хозяин этого дома, поэтому у него должна быть самая роскошная комната.
— Ты начинай отсюда, а я пойду с другой стороны тебе навстречу.
Они разделились и начали проверять комнаты. Вскоре Спархок наткнулся на богато украшенную позолотой резную дверь. Осторожно приоткрыв ее, он осторожно заглянул внутрь. В комнате, при свете маленькой масляной коптилки можно было разглядеть громко храпящего человека с пышущим здоровьем розовощеким лицом, на вид спящему было лет пятьдесят. Спархок узнал его. Тихо притворив дверь, он отправился к Кьюрику.
— А сколько лет этому твоему консулу? — шепнул Кьюрик Спархоку, когда тот подошел.
— Около пятидесяти.
— Значит, тот которого я видел — не он. Там за этакой расписной дверью молодой парень лет двадцати в постели с женщиной гораздо старше его.
— Они заметили тебя?
— Да нет, они слишком заняты друг другом.
— Хм, а консул спит один. Он вон за той дверью, почти в конце коридора.
— Как ты думаешь, может быть та женщина — его жена?
— Пускай сами разбираются, кто чья жена.
Подойдя к раззолоченной резной двери, Спархок легко открыл ее. Они вошли в комнату и тихо подошли к кровати. Спархок протянул руку к плечу спящего.
— Ваше Превосходительство, — негромко сказал он, тряся его за плечо.
Консул открыл глаза, и тогда Кьюрик ударил его за ухом рукоятью своего кинжала. Они завернули его в темное одеяло, и Кьюрик довольно бесцеремонно перекинул безвольную фигуру через плечо.
— Это все, что нам было здесь нужно?
— Да, пожалуй. Идем.
Пройдя вниз по ступеням и через холл, они снова оказались в кухне. Спархок пропустил нагруженного Кьюрика вперед и прикрыл дверь.
— Подожди здесь, — шепнул он Кьюрику. — Я проверю сад, если все нормально, то свистну, — он выскользнул в густую темень сада и осторожно двинулся, перебегая от дерева к дереву. Всматриваясь в черно-синюю тьму сада, Спархок вдруг почувствовал, что ему нравится все это предприятие. Похищая консула, он от души забавлялся, этого чувства он не испытывал с тех давних пор, когда он и Келтэн, тогда еще мальчишки выскальзывали среди ночи из дома его отца, чтобы поозорничать в саду.
Он свистнул, не слишком удачно подражая соловью.
Мгновение спустя он услышал громкий шепот Кьюрика из кухни:
— Это ты?
— Нет, не я, — ответил Спархок, не удержавшись от нахлынувшего на него проказливого настроения.
Довольно тяжело было поднять безвольное тело консула по фиговому дереву на стену, но в конце концов они справились с этой задачей. Перейдя по мостику на крышу соседнего дома и перенеся туда консула, они затащили доски на крышу.
— Она все еще здесь, — прошептал Кьюрик.
— Кто?
— Эта женщина.
— Но это же ее крыша.
Подтащив доски к дальней стороне крыши они соорудили из них мостки. Спархок спустился первым и принял у Кьюрика тело консула. Немного спустя Кьюрик присоединился к нему, и они вдвоем вернули доски на место.
— Ну что ж, все сделано чисто, — сказал Спархок, удовлетворенно потирая руки.
Кьюрик снова забросил бесчувственное тело консула себе на плечо.
— А не будет ли его жена скучать по нему? — спросил он.
— Вряд ли, тем более, если это была она, в той спальне, куда ты заглянул. Пойдем назад, нам давно уже пора убираться отсюда.
Обратный путь занял больше времени — грузная туша консула заставляла идти медленнее, да еще несколько раз пришлось прятаться от стражников, так что до предместий они добрались примерно через полчаса. Консул, которого теперь тащил Спархок, начал приходить в себя и слегка завозился у него на плече. Кьюрик снова шарахнулся его по голове рукоятью кинжала.
Когда они наконец появились в кабинете настоятеля, Кьюрик бесцеремонно свалил поклажу на пол. Он и Спархок взглянули друг на друга и оба расхохотались.
— Что вас так развеселило? — удивленно спросил настоятель.
— Вам бы стоило пойти с нами, мой Лорд, — с трудом произнес Кьюрик. — Мне еще никогда не было так весело, — снова рассмеялся он. — Самое лучшее — это был мост.
— А я бы выбрал эту голую леди на крыше, — не согласился Спархок.
— Вы что, оба выпивши? — с подозрением спросил настоятель.
— Ни капли, мой Лорд, — ответил Спархок. — Хотя это мысль, если у вас найдется что-нибудь поблизости. А где Сефрения.
— Мне удалось уговорить ее лечь поспать, — настоятель помолчал. — А что это за обнаженная дама? — с любопытством спросил он.
— Там на крыше лежала женщина, она исполняла ритуал плодородия, — ответил Спархок все еще улыбаясь. — Она ввела Кьюрика во искушение на несколько минут.
— А что, она была хороша? — усмехнулся настоятель Кьюрику.
— Точно сказать не могу, мой Лорд, я не смотрел на лицо.
— Отец мой, настоятель, — сказал Спархок уже более серьезно, хотя в душе его все еще плескалось, искрясь и переливаясь через край, веселье, — когда Эллиус придет в себя, мы сразу допросим его. Пожалуйста, не удивляйтесь некоторым вещам, которые при этом будут нами говориться.
— Да, конечно, Спархок, я все понимаю.
— Хорошо. Тогда, Кьюрик, давай-ка приводи в себя Его Превосходительство, и посмотрим, что он имеет нам сказать.
Кьюрик развернул одеяло с грузного консульского тела и принялся щипать его за уши и за нос. Веки консула затрепетали, он тяжко застонал и открыл глаза тупо посмотрев на них, он быстро сел.
— Кто вы? Что все это означает? — испуганно спросил консул.
Кьюрик в ответ наградил его увесистым подзатыльником.
— Видишь, как оно бывает, Эллиус, — беспечно сказал Спархок. — Ты не возражаешь, если я буду называть тебя просто Эллиус? Быть может ты помнишь меня. Я Спархок.
— Спархок? — с трудом произнес консул. — Я… я думал, что ты мертв.
— Это преувеличенные слухи, Эллиус. А теперь так уж вышло, что мы похитили тебя. У нас, понимаешь ли, накопилось к тебе множество вопросов. Надо заметить, что если ты охотно и честно будешь отвечать на них, то развязка всего этого происшествия может быть для тебя вполне благоприятной, в противном случае сегодняшняя ночь надолго запомнится тебе.
— Вы не осмелитесь!
Кьюрик снова ударил консула, довольно увесисто, но без видимых повреждений.
— Я консул королевства Эления! — вскричал Эллиус, прикрывая затылок обеими руками. — И кузен первосвященника Симмура. Вы не смеете так обращаться со мной!
Спархок вздохнул.
— Что ж, может ты для начала сломаешь ему несколько пальцев, Кьюрик? Просто покажи ему, что мы смеем.
Кьюрик опрокинул консула навзничь, и, поставив колено на грудь неуклюже ворочающегося Эллиуса, крепко сжал его правое запястье.
— Нет! — пронзительно заверещал тот. — Не надо! Я… я отвечу, отвечу…
— Я же говорил, что мы сумеем договориться, мой Лорд, — сказал Спархок настоятелю, стягивая с себя рендорский плащ, из-под которого блеснула кольчуга и меч. — Сразу же, как Его Превосходительство поймет всю трагичность своего положения.
— У вас довольно прямолинейные методы, сэр Спархок, — заметил настоятель.
— Я простой человек, отец мой, — сказал Спархок пытаясь почесать плечо сквозь кольчугу. — Утонченные интриги, уловки не в моем вкусе, — он слегка пихнул ногой пленника. — Ну ладно, Эллиус, сначала я кое-что расскажу, а тебе лишь придется подтвердить мои предположения, — Спархок пододвинул себе стул и уселся на него, скрестив ноги. — Первое — твой кузен, первосвященник Симмурский, положил глаз на трон Архипрелата, верно?
— У вас нет доказательств этого.
— Кьюрик, начни пожалуй с большого пальца.
Все еще продолжавший держать Эллиуса за запястье, Кьюрик разжал его судорожно стиснутый кулак и схватил большой палец.
— В нескольких местах ломать, мой господин? — вежливо спросил он.
— В нескольких, Кьюрик, в нескольких. Дай ему время поразмыслить.
— Стойте! Постойте, умоляю вас! Это правда, все правда! — задыхаясь прокричал Эллиус.
— Но доктор, — воскликнул Спархок, — что же нам теперь делать?
— Готовиться к похоронам, — с истинно научным равнодушием пожал плечами Волди.
— А противоядие? Разве…
— Боюсь, что такового не существует, и ваша подруга обречена, — нотки самодовольства в его голосе начинали уже раздражать. — В отличие от других ядов, дарестин поражает мозг, а не кровь. И уж если кто вкусил его — увы, но… — он щелкнул пальцами. — Скажите, а у вашей подруги были богатые могущественные враги? Этот яд страшно дорог.
— Она была отравлена по политическим мотивам, — мрачно сказал Спархок.
— А, политики! — рассмеялся Волди. — Да, у них водятся деньги. — Он снова нахмурился. — Помнится… — Волди замолчал, опять принявшись аккуратно приглаживать волосы. — Где же я это слышал?.. — Он почесал в затылке, взъерошив только что приглаженные волосы и торжествующе щелкнул пальцами. — О, да. Ну конечно! Вспомнил! Как-то до меня дошли слухи, но учтите, только слухи, — доктор поднял палец, — что какой-то врач в Дабоуре нашел какое-то противоядие и якобы излечил с помощью него членов королевской семьи в Занде. Естественно слух об этом быстро распространился среди врачей здесь и в Эозии, но у меня есть основания предполагать, что вышеозначенный лекарь не придерживался естественнонаучной доктрины современных медиков. Я знаю этого человека, и в медицинских кругах про него издавна рассказывают безобразные истории, в частности говорят, что для этого чудесного излечения он использовал некоторые запретные пути.
— Какие пути? — настойчиво спросила Сефрения.
— Конечно магия, мадам, какие же еще? Мой друг в Дабоуре быстро лишился бы головы, если бы хоть кто-то заподозрил, что он занимается колдовством.
— Да, я понимаю, — сказала Сефрения. — А слухи о лекарстве дошли до вас из какого-то одного источника?
— О, нет, — ответил Волди. — Несколько человек рассказывали мне об этом.
Брат Его Величества и несколько племянников тяжело занемогли и из Дабоура во дворец был вызван врач по имени Тэньин. Он определил отравление дарестином, а потом неожиданно для всех сумел вернуть их к жизни. Из благодарности ему король утаил, каким образом шло лечение, и даровал ему полное прощение, для придания уверенности, — он ухмыльнулся. — Но не так уж это прощение и хорошо, ведь королевская власть распространяется не слишком далеко за пределы королевского дворца в Занде. Любой, кто имеет хоть малейшее представление о медицине, прекрасно понимает, в чем тут дело, — лицо Волди приняло высокомерное выражение. — И дело тут не только в прощении, Тэньин ведь до неприличия жаден, и можно представить, сколько заплатил ему король. Я бы ни за какие деньги не унизил себя этим.
— Спасибо вам за помощь, доктор Волди, — сказал Спархок.
— Мне очень жаль этого отравленного человека, — сказал Волди, — но пока вы доберетесь до Дабоура и обратно, он умрет. Дарестин действует очень медленно, но исход всегда фатален.
— Как меч, воткнутый в брюхо по самую гарду, — мрачно пробормотал Спархок. — По крайней мере у нас всегда остается возможность отомстить.
— Ужасная мысль. Вы представляете те разрушения, которые меч может привнести в человеческий организм?
— Довольно хорошо, мой доктор.
— Ах да, конечно, вы-то знаете. Не хотите ли, чтобы я осмотрел ваши старые раны?
— Спасибо, доктор, но не стоит. Они меня уже давно не беспокоят.
— Ну что ж, превосходно. Я могу гордиться таким пациентом. Был бы с вами менее опытный врач, вам бы крышка. Ну, коли так, то мне пора идти, у меня завтра хлопотный день, — Волди накинул на плечи плащ.
— Спасибо, Волди, — сказал настоятель. — Братья проводят вас до дому.
— Рад оказать вам услугу, мой Лорд. Это была весьма интересная и поучительная беседа, — с этими словами доктор поклонился и покинул комнату.
— Смахивает на задающегося воробья, — ухмыльнулся Кьюрик, когда дверь за Волди закрылась.
— Да, это есть, — согласился настоятель, — хотя, в своем деле он очень хорош.
— Ох, Спархок, — вздохнула Сефрения, — у нас осталась совсем маленькая кроха надежды — какие-то слухи, и у нас к тому же нет времени гоняться за какими-то призрачными тенями.
— Но выбора нет. Мы должны идти в Дабоур. Ни малейшим шансом нельзя пренебрегать.
— А мне, кажется, что это не такая уж слабая надежда, как вы думаете, леди Сефрения, — сказал настоятель. — Я хорошо знаю Волди. Он не стал бы рассказывать что-либо, если бы не уверился в этом сам. Да и сам я слышал о чудотворном излечении членов королевской семьи.
— Тем более мы должны попытать счастья, — сказал Спархок.
— Быстрейший путь в в Дабоур — морем, вдоль побережья, а потом вверх по реке Гулл, — предложил настоятель.
— Нет, — твердо отказалась Сефрения. — Это исчадие, что пыталось убить Спархока, наверно уже поняло, что ему не удалось это сделать. На море нам путь заказан, никто не захочет еще раз встретиться с водяным смерчем.
— Вам в любом случае придется идти в Дабоур через Джирох — сказал им настоятель. — Вы же не можете идти сушей. Никто и не пробует пересечь пустыню между Киприа и Дабоуром — это совершенно невозможно, даже в это время года.
— Если мы должны будем пойти этим путем, то мы и пойдем им, — спокойно сказал Спархок.
— Ну, тогда будьте осторожны там. Рендорцы сейчас чем-то возбуждены.
— Это их обычное состояние.
— Сейчас это несколько другое. Эрашам в Дабоуре проповедует новую священную войну.
— Помнится, он занимается этим уже третий десяток лет. Всю зиму он раздувает огонь в сердцах рендорцев, а летом они расходятся по своим кочевьям.
— Вот в этом-то и разница, Спархок. Они оставили в покое кочевников и занялись горожанами. А это уже гораздо серьезнее. Эрашам теперь на коне, и он твердо держит своих пустынников в Дабоуре. У него там целая армия.
— Но горожане в Рендоре как будто не настолько глупы. Что же их-то так впечатляет в его проповедях?
— Прихвостни Эрашама распространяют среди горожан побасенку, что в Северных Королевствах с благоговением отнесутся к возрождению эшандизма.
— Экая чушь, — усмехнулся Спархок.
— Еще бы. Но им удалось убедить в этом довольно многих, и сейчас даже в Киприа, впервые за многие века, восстание против Церкви имеет шанс на успех. Да еще откуда-то сюда везут оружие, и премного, по крайней мере ходят такие слухи.
У Спархока зародилось подозрение.
— А вы не знаете, кто их распространяет?
Настоятель пожал плечами.
— Купцы, путешественники с севера и прочие чужестранцы. Они обычно останавливаются в квартале около эленийского консульства.
— Вам в этом не видится ничего любопытного? На меня напали как раз когда я шел в консульство по вызову консула. Консулом здесь по-прежнему Эллиус?
— Да, он. К чему ты клонишь, Спархок?
— Позвольте еще один вопрос, отец мой. Вам или вашим людям не приходилось видеть беловолосого человека, входящего или выходящего из консульства?
— Гм… Вряд ли я смогу чем-либо тебе помочь. Я не приказывал своим людям следить ни за чем таким. У тебя что-то на уме, Спархок?
— Да, мой Лорд, — Спархок поднялся и стал расхаживать по комнате. — Попробую-ка я еще раз призвать на помощь эленийскую логику, Сефрения. Первое, — сказал он, загибая палец. — Первосвященник Энниас метит на трон Архипрелата. Второе: все Четыре Ордена настроены против этого, и их противостояние — серьезное препятствие амбициям Энниаса. Третье: чтобы получить золотой трон, ему надо отвлечь внимание Рыцарей Храма. Четвертое: здешний консул — его кузен. Пятое: у консула и Мартэла и раньше были какие-то общие дела, и десять лет назад я получил этому персональное подтверждение.
— Я не знал, что Энниас в родстве с первосвященником, — удивился настоятель.
— А они стараются и не распространяться об этом, — сказал Спархок. — А теперь Энниас хочет, чтобы Рыцарей Храма не было в Чиреллосе, когда дело дойдет до выборов нового Архипрелата. Что будут делать Рыцари Храма, если в Рендоре случится религиозное восстание?
— Мы обрушимся в полном боевом порядке на мятежников! — вскричал настоятель, забывая, что тем самым полностью подтверждает все подозрения Спархока.
— Да, и это прекрасное средство убрать Воинствующие Ордены со сцены во время выборов в Чиреллосе.
Сефрения взглянула на Спархока.
— А что он за человек этот Эллиус?
— Обычный подхалим. Немного ума, еще меньше воображения.
— Не слишком впечатляющая фигура.
— Не слишком.
— Тогда и кто-нибудь другой тоже мог бы ему указывать?
— Именно так, — подтвердил Спархок и снова обратился к настоятелю: — Мой Лорд. Можете ли вы отправлять послания Магистру Абриэлю так, чтобы их невозможно было перехватить?
Настоятель бросил на него холодный взгляд.
— Мы договорились быть откровенны друг с другом, мой Лорд, — напомнил ему Спархок. — Я вовсе не хочу как-то повредить вам, но дело это не терпит отлагательств.
— Хорошо, Спархок, — проговорил настоятель слегка принужденно. — Да, я имею возможность отправлять Лорду Абриэлю такие послания.
— Спасибо, отец мой. Сефрения знает все подробности, она познакомит вас с ними. А мне и Кьюрику придется кое-чем заняться.
— Так что же ты все-таки надумал? — спросил настоятель.
— Я собираюсь нанести Эллиусу визит. Он знает, что тут происходит, и, как мне кажется, я смогу заставить его поделится с нами этими знаниями. Мы должны найти подтверждение всем этим догадкам, до того, как вы отошлете послание в Лариум.
— Это слишком рискованное предприятие.
— Гораздо менее рискованное, чем допустить Энниаса на трон Архипрелата. У вас здесь не найдется какой-нибудь надежной пустующей кельи?
— Есть в подвале. Келья для кающихся грешников. Дверь в нее запирается.
— Мы приведем Эллиуса сюда, чтобы допросить как следует. Потом вы его там запрете, поскольку он узнает, что я здесь, а Сефрения не одобряет излишних убийств.
— А если он будет кричать, когда вы попытаетесь его схватить?
— Вряд ли, мой Лорд, — сказал Кьюрик, похлопывая по рукоятке своего тяжелого топора. — К тому же он уже, наверняка, будет спать.
Облака, что днем закрывали небо, исчезли и звезды сверкали над тихими улицами спящего города.
— Луны сегодня нет, — прошептал Кьюрик, когда они со Спархоком тихо крались по пустынным улицам. — Это нам на руку.
— Сейчас она поднимается позже, — сказал Спархок.
— Намного?
— У нас еще есть в запасе пара часов.
— А мы успеем обернуться за это время?
— Должны успеть.
Спархок остановился на перекрестке и заглянул за угол. Человек в коротком плаще с копьем в руках сонно брел по улице.
— Охранник, — затаил дыхание Спархок, и они с Кьюриком вжались в глубокую тень дверного проема.
Охранник протащился мимо них. Фонарь раскачивался в его руке и отбрасывал тени на стены домов.
— Он не слишком хорошо исполняет свои обязанности, — проворчал Кьюрик неодобрительно.
— При таких обстоятельствах твое чувство долга не слишком уместно, Кьюрик.
— Правила есть правила, — упрямо проворчал Кьюрик.
Когда шарканье охранника затихло вдали, они выбрались из своего укрытия и прокрались дальше по улице.
— Мы что, пойдем прямо к воротам консульства? — спросил Кьюрик.
— Нет, подойдем поближе, а там по крышам.
— Я не кошка, Спархок. Скакать с крыши на крышу — развлечение не для меня.
— Там дома построены впритык, и крыши не хуже дороги.
— А, — проворчал Кьюрик. — Ну, тогда другое дело.
Консульство королевства Эления помещалось в большом доме, окруженном беленой стеной. Вдоль стены шла узкая дорожка, на каждом углу освещаемая факелами, закрепленными на высоких столбах.
— А что, эта тропинка окружает весь дом? — спросил Кьюрик.
— По крайней мере так было, когда я был здесь в последний раз.
— Ну, в твоем плане есть здоровая дыра, Спархок. Не знаю как ты, а я не могу прыгнуть отсюда на ту стену.
— Да и я не смогу, — нахмурился Спархок. — Пойдем-ка обойдем его вокруг, посмотрим, что там.
Они прошли задами домов к стене консульства с другой стороны. Откуда-то выбежала собака и принялась лаять. Пришлось Кьюрику запустить в нее камнем. Она заскулила и побежала куда-то в темноту.
— Теперь я понимаю, каково бывает взломщикам, — пробормотал Кьюрик.
— Туда, — указал Спархок.
— Куда?
— Вон туда, справа.
Какой-то заботливый хозяин собрался заняться починкой крыши, и несколько длинных досок стояли, прислоненные к стене.
— Пойдем, взглянем, насколько они длинны.
Они прошли переулком к куче строительного материала. Кьюрик постоял перед ней прикидывая длину досок и сказал:
— Может сойдет, а может и нет.
— Мы не узнаем, пока не попробуем.
— Хорошо, ну а как мы попадем на крышу?
— Подставим наклонно доски и попробуем взбежать, а потом затащим их за собой.
— Спасибо еще, что ты не решил построить осадную машину, — мрачно заметил Кьюрик. — Ну ладно, давай попробуем.
Они наклонили несколько досок против стены, и Кьюрик, ворча и отдуваясь, взобрался на крышу.
— Все в порядке, — прошептал он сверху. — Давай теперь ты.
Спархок влез к нему по бревну, заполучив в руку огромную занозу. Потом они перетащили доски к тому краю крыши, что был ближайшим к стене консульства. Мерцающие факелы на стене отбрасывали неверные отблески на крыше окружающих домов. Подтащив последнюю доску, Кьюрик внезапно остановился.
— Спархок, — тихо позвал он.
— Что?
— Смотри-ка, вон там, через два дома отсюда, на крыше лежит женщина.
— Откуда ты знаешь, что эта женщина?
— Да потому что она абсолютно голая, вот как.
— А, — сказал Спархок, — это рендорский обычай. Она ждет, когда взойдет луна. У них есть поверье, что первые лучи лунного света, упавшие на живот женщины, делают ее более плодовитой.
— А она не может увидеть нас?
— Не страшно, если и увидит. Для нее сейчас ничего кроме луны не существует. Давай-ка за дело, Кьюрик, нечего тут стоять и глазеть на нее.
Им стоило огромных усилий перекинуть доску над узким провалом между стеной и домом. Перебросив еще несколько досок, они придвинули их друг к другу, так что получился шаткий мостик между крышей дома и оградой консульства. Когда они заканчивали возиться с последней доской, Кьюрик вдруг остановился и выругался.
— Что-то не так? — спросил его Спархок.
— Как мы забрались на эту крышу, Спархок? — едко спросил он.
— По доскам.
— А куда нам нужно было забраться?
— На стену вокруг консульства.
— Так зачем же нам потребовалось взбираться на эту крышу и строить мосты?
— Затем, что… — Спархок остановился, чувствуя себя круглым дураком. — Мы же могли приставить доски к стене консульства!
— Мои поздравления, мой Лорд, — саркастически ухмыльнулся Кьюрик.
— Но мост был таким превосходным, я бы даже сказал красивым решением проблемы.
— И совершенно бесполезным.
— Ну, что сделано, то сделано. Пойдем уж теперь по нашему сооружению.
— Ну, ты ступай вперед, а я пойду немного побеседую с той обнаженной дамой.
— И не помышляй. Да и голова у нее занята сейчас другим.
— Ну я же все-таки какой-никакой, а дока в женской плодовитости, если это и правда ее беспокоит.
— Послушай, Кьюрик, давай-ка пойдем.
Они перебрались по своему мостику на стену консульства и прокрались до места, где над ней нависали ветви фигового дерева, растущего внутрь ограды. Слезши по дереву во двор, они на некоторое время остановились, пока Спархок определял, где они находятся.
— Ты по случаю не знаешь, где находится спальня консула? — прошептал Кьюрик.
— Нет. Но догадываюсь. Это же эленийское консульство, а все государственные эленийские постройки более-менее похожи. Частные апартаменты находятся в правом крыле верхнего этажа.
— Чудесно, Спархок, — сухо сказал Кьюрик. — Это значительно сужает круг поисков. Нам придется обыскать лишь четверть дома.
Прокравшись через тенистый сад они вошли в незапертую заднюю дверь и попали в темную кухню, а оттуда в холл. Внезапно Кьюрик оттащил Спархока назад в кухню.
— Что… — начал было возмущаться Спархок громким шепотом.
— Ш-ш-ш-ш!
В дальнем конце холла показалось колеблющееся пламя свечи. Почтенного вида женщина, может, домоправительница или повариха, шла прямо по направлению к кухне. Спархок отпрянул в сторону, как раз когда она показалась в дверном проеме. Женщина, что-то бормоча себе под нос, взялась за ручку и плотно притворила дверь.
— Как ты узнал, что она идет? — прошептал Спархок.
— Не знаю, — прошептал в ответ Кьюрик, — просто знал. — Он приложил ухо к двери. — Все еще ходит где-то.
— Что она делает в такую поздноту здесь?
— Кто знает. Может, просто хочет лишний раз убедиться, что все двери прикрыты. Эслада делает это каждую ночь, — ответил Кьюрик и снова прислушался. — Кажется, она закрыла еще одну дверь, и больше ничего не слыхать. Видно, отправилась на боковую.
— Лестница наверх должна быть прямо напротив парадного входа, — прошептал Спархок. — Давай поднимемся, пока еще кто-нибудь не явился сюда побродить.
Они быстро проскочили холл и поднялись по широким ступеням на второй этаж.
— Ищи богато украшенную дверь, — распорядился Спархок. — Консул — хозяин этого дома, поэтому у него должна быть самая роскошная комната.
— Ты начинай отсюда, а я пойду с другой стороны тебе навстречу.
Они разделились и начали проверять комнаты. Вскоре Спархок наткнулся на богато украшенную позолотой резную дверь. Осторожно приоткрыв ее, он осторожно заглянул внутрь. В комнате, при свете маленькой масляной коптилки можно было разглядеть громко храпящего человека с пышущим здоровьем розовощеким лицом, на вид спящему было лет пятьдесят. Спархок узнал его. Тихо притворив дверь, он отправился к Кьюрику.
— А сколько лет этому твоему консулу? — шепнул Кьюрик Спархоку, когда тот подошел.
— Около пятидесяти.
— Значит, тот которого я видел — не он. Там за этакой расписной дверью молодой парень лет двадцати в постели с женщиной гораздо старше его.
— Они заметили тебя?
— Да нет, они слишком заняты друг другом.
— Хм, а консул спит один. Он вон за той дверью, почти в конце коридора.
— Как ты думаешь, может быть та женщина — его жена?
— Пускай сами разбираются, кто чья жена.
Подойдя к раззолоченной резной двери, Спархок легко открыл ее. Они вошли в комнату и тихо подошли к кровати. Спархок протянул руку к плечу спящего.
— Ваше Превосходительство, — негромко сказал он, тряся его за плечо.
Консул открыл глаза, и тогда Кьюрик ударил его за ухом рукоятью своего кинжала. Они завернули его в темное одеяло, и Кьюрик довольно бесцеремонно перекинул безвольную фигуру через плечо.
— Это все, что нам было здесь нужно?
— Да, пожалуй. Идем.
Пройдя вниз по ступеням и через холл, они снова оказались в кухне. Спархок пропустил нагруженного Кьюрика вперед и прикрыл дверь.
— Подожди здесь, — шепнул он Кьюрику. — Я проверю сад, если все нормально, то свистну, — он выскользнул в густую темень сада и осторожно двинулся, перебегая от дерева к дереву. Всматриваясь в черно-синюю тьму сада, Спархок вдруг почувствовал, что ему нравится все это предприятие. Похищая консула, он от души забавлялся, этого чувства он не испытывал с тех давних пор, когда он и Келтэн, тогда еще мальчишки выскальзывали среди ночи из дома его отца, чтобы поозорничать в саду.
Он свистнул, не слишком удачно подражая соловью.
Мгновение спустя он услышал громкий шепот Кьюрика из кухни:
— Это ты?
— Нет, не я, — ответил Спархок, не удержавшись от нахлынувшего на него проказливого настроения.
Довольно тяжело было поднять безвольное тело консула по фиговому дереву на стену, но в конце концов они справились с этой задачей. Перейдя по мостику на крышу соседнего дома и перенеся туда консула, они затащили доски на крышу.
— Она все еще здесь, — прошептал Кьюрик.
— Кто?
— Эта женщина.
— Но это же ее крыша.
Подтащив доски к дальней стороне крыши они соорудили из них мостки. Спархок спустился первым и принял у Кьюрика тело консула. Немного спустя Кьюрик присоединился к нему, и они вдвоем вернули доски на место.
— Ну что ж, все сделано чисто, — сказал Спархок, удовлетворенно потирая руки.
Кьюрик снова забросил бесчувственное тело консула себе на плечо.
— А не будет ли его жена скучать по нему? — спросил он.
— Вряд ли, тем более, если это была она, в той спальне, куда ты заглянул. Пойдем назад, нам давно уже пора убираться отсюда.
Обратный путь занял больше времени — грузная туша консула заставляла идти медленнее, да еще несколько раз пришлось прятаться от стражников, так что до предместий они добрались примерно через полчаса. Консул, которого теперь тащил Спархок, начал приходить в себя и слегка завозился у него на плече. Кьюрик снова шарахнулся его по голове рукоятью кинжала.
Когда они наконец появились в кабинете настоятеля, Кьюрик бесцеремонно свалил поклажу на пол. Он и Спархок взглянули друг на друга и оба расхохотались.
— Что вас так развеселило? — удивленно спросил настоятель.
— Вам бы стоило пойти с нами, мой Лорд, — с трудом произнес Кьюрик. — Мне еще никогда не было так весело, — снова рассмеялся он. — Самое лучшее — это был мост.
— А я бы выбрал эту голую леди на крыше, — не согласился Спархок.
— Вы что, оба выпивши? — с подозрением спросил настоятель.
— Ни капли, мой Лорд, — ответил Спархок. — Хотя это мысль, если у вас найдется что-нибудь поблизости. А где Сефрения.
— Мне удалось уговорить ее лечь поспать, — настоятель помолчал. — А что это за обнаженная дама? — с любопытством спросил он.
— Там на крыше лежала женщина, она исполняла ритуал плодородия, — ответил Спархок все еще улыбаясь. — Она ввела Кьюрика во искушение на несколько минут.
— А что, она была хороша? — усмехнулся настоятель Кьюрику.
— Точно сказать не могу, мой Лорд, я не смотрел на лицо.
— Отец мой, настоятель, — сказал Спархок уже более серьезно, хотя в душе его все еще плескалось, искрясь и переливаясь через край, веселье, — когда Эллиус придет в себя, мы сразу допросим его. Пожалуйста, не удивляйтесь некоторым вещам, которые при этом будут нами говориться.
— Да, конечно, Спархок, я все понимаю.
— Хорошо. Тогда, Кьюрик, давай-ка приводи в себя Его Превосходительство, и посмотрим, что он имеет нам сказать.
Кьюрик развернул одеяло с грузного консульского тела и принялся щипать его за уши и за нос. Веки консула затрепетали, он тяжко застонал и открыл глаза тупо посмотрев на них, он быстро сел.
— Кто вы? Что все это означает? — испуганно спросил консул.
Кьюрик в ответ наградил его увесистым подзатыльником.
— Видишь, как оно бывает, Эллиус, — беспечно сказал Спархок. — Ты не возражаешь, если я буду называть тебя просто Эллиус? Быть может ты помнишь меня. Я Спархок.
— Спархок? — с трудом произнес консул. — Я… я думал, что ты мертв.
— Это преувеличенные слухи, Эллиус. А теперь так уж вышло, что мы похитили тебя. У нас, понимаешь ли, накопилось к тебе множество вопросов. Надо заметить, что если ты охотно и честно будешь отвечать на них, то развязка всего этого происшествия может быть для тебя вполне благоприятной, в противном случае сегодняшняя ночь надолго запомнится тебе.
— Вы не осмелитесь!
Кьюрик снова ударил консула, довольно увесисто, но без видимых повреждений.
— Я консул королевства Эления! — вскричал Эллиус, прикрывая затылок обеими руками. — И кузен первосвященника Симмура. Вы не смеете так обращаться со мной!
Спархок вздохнул.
— Что ж, может ты для начала сломаешь ему несколько пальцев, Кьюрик? Просто покажи ему, что мы смеем.
Кьюрик опрокинул консула навзничь, и, поставив колено на грудь неуклюже ворочающегося Эллиуса, крепко сжал его правое запястье.
— Нет! — пронзительно заверещал тот. — Не надо! Я… я отвечу, отвечу…
— Я же говорил, что мы сумеем договориться, мой Лорд, — сказал Спархок настоятелю, стягивая с себя рендорский плащ, из-под которого блеснула кольчуга и меч. — Сразу же, как Его Превосходительство поймет всю трагичность своего положения.
— У вас довольно прямолинейные методы, сэр Спархок, — заметил настоятель.
— Я простой человек, отец мой, — сказал Спархок пытаясь почесать плечо сквозь кольчугу. — Утонченные интриги, уловки не в моем вкусе, — он слегка пихнул ногой пленника. — Ну ладно, Эллиус, сначала я кое-что расскажу, а тебе лишь придется подтвердить мои предположения, — Спархок пододвинул себе стул и уселся на него, скрестив ноги. — Первое — твой кузен, первосвященник Симмурский, положил глаз на трон Архипрелата, верно?
— У вас нет доказательств этого.
— Кьюрик, начни пожалуй с большого пальца.
Все еще продолжавший держать Эллиуса за запястье, Кьюрик разжал его судорожно стиснутый кулак и схватил большой палец.
— В нескольких местах ломать, мой господин? — вежливо спросил он.
— В нескольких, Кьюрик, в нескольких. Дай ему время поразмыслить.
— Стойте! Постойте, умоляю вас! Это правда, все правда! — задыхаясь прокричал Эллиус.