Эддингс Дэвид. Алмазный трон

   — Хвала Всевышнему! — вновь воскликнул Эрашам.
   Тут из-за занавеса появился мальчик, принесший им разрезанную дыню, и беседа перешла в более общее русло. Эрашам продолжал выдвигать бессвязные обвинения против церкви, а Мартэл не сводил мрачного взгляда на Спархока. Спархок же вовсю занялся дыней, которая была изумительно хороша. Все оказалось слишком легко, и это вызывало беспокойство. Мартэл был слишком умен, чтобы вот так просто обвести его вокруг пальца. Спархок оценивающе посмотрел на беловолосого человека, которого так давно ненавидел. На лице Мартэла была растерянность, что было раньше не свойственно ему — Мартэл, которого Спархок знал в юности, не часто испытывал подобные чувства. Спархок почувствовал себя уверенней.
   — Мне в голову пришла мысль, Святейший, — произнес он, — время для нас сейчас значит очень много — важно, чтобы мы с сестрой как можно быстрее добрались до Дэйры, и поведали Его Величеству о том что произошло с нами здесь, передали ему заветное слово, что сокрыто теперь в наших сердцах. У нас, конечно, есть хорошие лошади, но на быстрой лодке мы на несколько дней раньше спустимся по реке до порта в Джирохе. Может быть вы или кто-нибудь из ваших стражников знаете о каком-нибудь лодочнике здесь, которого я мог бы нанять?
   Эрашам растерянно заморгал.
   — Лодка? — пробормотал он.
   Спархок уловил какое-то еле заметное движение — Сефрения слегка взмахнула рукой, будто откинула рукав. Он понял, что она делал все это время.
   — Нанять, сын мой? — Эрашам, сияя, взглянул на него. — Не может быть и речи об этом! У меня есть роскошная лодка. Ты можешь взять ее вместе с моим благословением. Я дам тебе в сопровождение вооруженных людей и пошлю целую рать — объезжать берега реки, чтобы быть уверенным, что ты невредимым доберешься до Джироха.
   — Как прикажете, Святейший, — проговорил Спархок и блаженно улыбаясь посмотрел на Мартэла. — Это не удивительно, дорогой брат. Воистину такая мудрость и великодушие могут быть только от Бога.
   — Да, — мрачно ответил Мартэл, — я просто уверен в этом.
   — А теперь я должен торопиться, Святейший Эрашам, — сказал Спархок поднимаясь на ноги. — Мы оставили своих лошадей и багаж на попечении слуги в одном доме в предместье. Мы с сестрой заберем их и вернемся, не позже чем через час.
   — Да, сын мой, — ответил Эрашам, — а я пока прикажу своим стражникам приготовить лодку и солдатам приготовиться к путешествию по реке.
   — Позволь мне проводить тебя до ворот, дорогой брат, — процедил Мартэл сквозь зубы.
   — О да, конечно, дорогой брат. Твое присутствие рядом наполнит мое сердце радостью!
   — А потом сразу же возвращайся, Мартэл, — приказал Эрашам, — мы должны обсудить этот удивительный поворот судьбы и вознести благодарственные молитвы Богу.
   — Да, Святейший. Я не премину незамедлительно вернуться.
   — Значит, через час, Спархок, — сказал Эрашам.
   — Через час, Святейший, — ответил Спархок с глубоким поклоном. — Ну, что ж, пойдем, Мартэл! — воскликнул он, с размаху хлопая его по плечу. Мартэл скривился от боли.
   Как только они покинули шатер, Мартэл повернулся к Спархоку с лицом белым от ярости.
   — Ты что-то сегодня очень раздражителен, друг мой, — спокойно сказал ему Спархок.
   — Что ты задумал, Спархок? — прорычал Мартэл.
   — Я просто вставлял тебе палки в колеса. Эрашам будет здесь сидеть пока не превратится в камень, дожидаясь, когда же кто-то принесет ему сокровенное слово. Могу уверить тебя — Рыцари Храма будут в Чиреллосе, когда придет время избирать нового Архипрелата, потому что в Рендоре не случится ничего такого, что могло бы их оторвать.
   — Очень умно, Спархок.
   — Я рад, что тебе понравилось.
   — За тобой прибавился еще один должок, Спархок, — огрызнулся Мартэл.
   — В свое время я буду счастлив оказать тебе услугу. — Спархок взял Сефрению под руку и они отправились прочь из загородки вокруг шатра.
   — Ты что, совсем ума лишился, Спархок? — спросила Сефрения, когда они отошли подальше от разъяренного Мартэла.
   — Да нет, как будто, хотя, конечно, сумасшедшие никогда сами не сознают своего сумасшествия.
   — Что ты там вытворял? Ты представляешь, сколько раз мне приходилось подключаться, чтобы оберечь тебя от беды?
   — Да, я видел, спасибо. Без тебя мне не справиться бы.
   — Перестань наконец так глупо улыбаться и объясни, действительно, что ты задумал?
   — Мартэл мог догадаться о настоящей цели нашей поездки, — объяснил Спархок. — Я решил навести его на ложный след, чтобы он не догадался, что мы нашли возможное противоядие. По-моему, все было проделано прекрасно, скажу без ложной скромности.
   — Если ты знал, что собираешься там делать, почему не предупредил меня, ведь я же просила?
   — Откуда ж мне было знать, Сефрения? Я же не знал, что Мартэл там.
   Так значит… — ее глаза расширились.
   Он кивнул.
   — Да, я придумал на ходу, — сознался Спархок, — а что было делать?
   — О, Спархок, — тяжело вздохнула Сефрения, — у меня просто нет слов.
   — Ничего лучшего я придумать не мог, — пожал плечами Спархок.
   — А зачем ты все время бил Мартэла по плечу, хотел показать дружеские чувства? По-моему ты переиграл.
   — У него в юности оно было сломано и до сих пор остается очень чувствительным.
   — Но это жестоко! — обвинила его Сефрения.
   — Точно так же, как и то, что случилось десять лет назад в Киприа. Давай-ка лучше сейчас заберем Кьюрика и Флейту, и… В Дабоуре, я думаю, мы сделали все, что было надо.
   Лодка Эрашама была больше похожа на барк, раза в четыре больший по размеру, чем шаланда, на которой они прибыли в Дабоур. Вдоль каждого борта сидели гребцы и группы вооруженных солдат Эрашама стояли на палубе в свете факелов. Мартэл стоял в стороне от других провожающих на кривобокой пристани, глядя как они взбираются на барк. Белые волосы мерцали в красноватом свете, и бледное лицо его было белее волос.
   — Не думай, что тебе удастся удрать вот так просто с добычей, Спархок, — произнес он своим низким гулким голосом.
   — Неужели? Взгляни, Мартэл, по-моему, я уже смог это сделать. Ты, конечно, можешь последовать за мной, но, боюсь, все эти верные стражи встанут на твоем пути. Да и потом, Мартэл, когда пройдет раздражение, ты поймешь, что единственное, что тебе остается — это остаться здесь и попытаться хитростью или лестью вытянуть из Эрашама «сокровенное слово». Все то, что ты здесь сделал, теряет всякий смысл, пока ты этого не сделаешь.
   — Ты заплатишь за это, Спархок, — мрачно пообещал ему Мартэл.
   — Мне казалось, что я уже сделал это — там, в Киприа, мой друг, — Спархок протянул руку и Мартэл резко отдернул больное плечо, однако вместо этого Спархок потрепал его по щеке. — Береги себя, Мартэл, я хочу в скором времени встретиться с тобой, и тогда тебе потребуются все твои способности, поверь. — Он повернулся и пошел по трапу на борт барка.
   Матросы оттолкнули судно от берега, вставили весла в уключины и принялись выгребать на середину реки. Кривобокая пристань с одинокой фигурой на ней вскоре исчезла из виду.
   — Боже! — воскликнул Спархок. — Как мне все это нравится.

 

 
   Путь до Джироха занял полтора дня. Они сошли с барка примерно за лигу от городка, чтобы избежать любой возможности встречи с Мартэловыми приспешниками. Однако предосторожности оказались излишними — Спархок, Сефрения, Кьюрик и Флейта спокойно въехали в город через Западные ворота. День уже клонился к вечеру.
   Воррен встретил их слегка удивленно:
   — Что-то вы быстро, — сказал он, завидев их вошедшими в сад.
   — Нам повезло, — пожал плечами Спархок.
   — Даже больше чем повезло, — мрачно добавила Сефрения. Она все еще пребывала в плохом настроении и отказывалась разговаривать со Спархоком.
   — А что, что-то случилось? — мягко спросил Воррен.
   — По-моему — ничего, — жизнерадостно ответил Спархок.
   — Хватит тебе бахвалиться, — резко оборвала его Сефрения. — Я очень раздосадована тобой.
   — Я сожалею, Сефрения, но я делал, что мог, — Спархок повернулся к Воррену. — Мы просто наскочили на Мартэла и я попытался помешать ему. Весь его план был разрушен.
   Воррен присвистнул.
   — Я не вижу в этом ничего плохого, Сефрения.
   — Дело не в том, что он сделал, а в том — как.
   — О?
   — Я не желаю говорить об этом, — она повернулась и отошла к скамье у фонтана. Усевшись на нее с Флейтой на коленях, она о чем-то заговорила с девочкой по-стирикски.
   — Нам нужно пристроиться на какой-нибудь быстроходный корабль в Ворденаис, и сделать это надо незаметно. Ты можешь помочь? — сказал Спархок Воррену.
   — Это несложно. Когда одного из наших братьев здесь разоблачили, мы придумали возможность незаметно переправлять своих людей на материк, — Воррен иронично улыбнулся. — Это было первым, что я сделал, когда прибыл в Джирох. Я был уверен, что мне и самому это когда-то понадобится. У меня есть пристань в порту и таверна рядом с ней. Ее содержит один из наших братьев, но вообще-то это обыкновенная таверна, в ней есть все, что нужно, а так же подвал, от которого идет подземный ход к одному из моих пакгаузов. Вы можете взойти на корабль прямо из этого подвала, так что вас даже никто и не увидит на берегу.
   — Сможем мы так одурачить Дэморга, Сефрения? — спросил Спархок.
   Сефрения некоторое время сердито смотрела на него, но потом все же смягчилась. Она дотронулась кончиками пальцев до виска и Спархок заметил, что седых волосков у нее прибавилось.
   — Наверно, да. Да мы и не знаем, здесь ли он. Мартэл, может быть, сказал нам правду.
   — Я бы не стал полагаться на это, — проворчал Кьюрик.
   — Даже если так, Дэморг не сможет понять секрета подземного хода.
   — А кто этот Дэморг? — спросил Воррен.
   Спархок коротко рассказал ему, кто такой Дэморг и что случилось с ними в Арсианском проливе, как погибло судно капитана Мабина. Воррен принялся по своей привычке расхаживать взад-вперед по саду.
   — Про такое мы и не думали, когда рыли этот подземный ход. Нужно все таки принять дополнительные меры предосторожности. У меня в порту сейчас стоит шесть кораблей, если все они направятся в Ворденаис и вы будете плыть среди флотилии, это совсем собьет преследователей с толку.
   — Не слишком ли много суеты? — спросил Спархок.
   — Спархок, я знаю твою скромность, но сейчас ты, возможно самый важный человек в мире, по крайней мере до того момента, пока не доберешься до Симмура и не расскажешь все это Вэниону. Я не хочу пренебрегать никакой возможностью помочь тебе, — он подошел к стене, окружающей сад и посмотрел на садящееся солнце. — Нам нужно поспешить, — сказал он, — отлив сегодня начнется вечером, после сумерек, и нам надо успеть оказаться в подвале, когда корабль будет проходить мимо пристани. Я пойду с вами, чтобы быть уверенным, что вы сели на корабль.
   Они поехали к берегу. Путь их пролегал через знакомые кварталы, где Спархок когда-то содержал свою лавчонку. Дома по обе стороны были почти как старые друзья и Спархоку даже показалось, что он узнал нескольких людей спешащих по узким проулкам в свете тонущего в туманном мареве на западе солнца.
   — Предатель! — голос донесшийся сзади разнесся, наверно, надо всем Арсианским заливом и был до боли знакомым, — душегуб!
   — О, только не это! — простонал Спархок. — А мы были так близки к… — он посмотрел на прибрежную таверну, которая была видна.
   — Чудовище! — продолжал надсаживаться голос.
   — Э-э-э… Спархок, — вкрадчиво проговорил Кьюрик, — это мне кажется или леди и правда пытается привлечь твое внимание?
   — Оставь, Кьюрик. Лучше просто не обращать внимания.
   — Как прикажете, мой господин.
   — Негодяй! Чудовище! Подлец! Дезертир!
   Последовала короткая пауза.
   — Убийца! — добавила женщина.
   — Ну уж этого я никогда не делал, — вздохнул Спархок и поворотил Фарэна. — Привет, Лильяс, — сказал он женщине, которая кричала, — он старался говорить как можно более мягким и мирным тоном.
   — Привет, Лильяс? — взвизгнула женщина. — «Привет, Лильяс!» Это все, что ты можешь сказать, разбойник?
   Спархок с трудом сдерживал улыбку — чем-то Лильяс ему нравилась, и — странно — встреча с ней даже как будто радовала его.
   — А ты неплохо выглядишь, Лильяс, — пробормотал он, зная что это вызывает у нее новый взрыв эмоций.
   — Неплохо? Неплохо?! После того, как ты погубил меня, после того, как ты вырвал мое сердце, утопил меня в трясине глубочайшего отчаяния? — Лильяс трагически воздела руки к небу. — Едва ли хоть кроха пищи коснулась моих губ с тех пор, как ты бросил меня без гроша в сточной канаве!
   — Но я оставил тебе лавку, Лильяс! — запротестовал Спархок. — Она кормила нас обоих, неужели твой аппетит так возрос, что теперь она не может прокормить тебя одну?
   — Лавка? Да что мне лавка? Ты разбил мое сердце, Махкра! — она откинула капюшон и сорвала с лица покрывало. — Убийца! — закричала она. — Взгляни на дело рук твоих! — Лильяс принялась рвать черные блестящие волосы и царапать ногтями смуглое полногубое лицо.
   — Лильяс! — рявкнул Спархок. — Прекрати. Ты поранишь себя.
   — Пораню? Да что мне до этого? Что может повредить мертвой женщине? — прокричала вошедшая в роль Лильяс. — Ты хочешь увидеть кровоточащую рану, Махкра? Взгляни на мое сердце! — она разорвала на груди одежду, однако то, что при этом обнажилось, было все-таки не сердцем.
   — О, мой Боже, — произнес Кьюрик, уставившись на обнажившиеся прелести Лильяс. Воррен смотрел куда-то в сторону, пряча улыбку, однако Сефрения смотрела на Спархока укоризненно.
   — О, Господи! — простонал Спархок, спрыгивая с седла. — Лильяс! — резко сказал он ей. — Прикройся. Подумай о соседях и о детях, которые могут увидеть тебя.
   — Какое мне до них дело? Пусть себе смотрят! — прокричала Лильяс, выпрямляясь и потрясая полными грудями. — Что значит стыд для женщины, чье сердце мертво?
   Спархок подошел к ней и заговорил тихим голосом сквозь стиснутые зубы:
   — Твоя грудь прекрасна, Лильяс, но я сомневаюсь, что ты удивишь кого-нибудь из здешних мужчин их видом. Ты действительно собираешься продолжать все это?
   Лильяс как-будто выглядела уже не так уверена, но приводить в порядок одежду пока не торопилась.
   — Ну что ж, поступай как знаешь, — пожал плечами Спархок, потом заговорил громче, так чтобы слышали зрители, безмолвно затаившиеся за своими окнами: — Твое сердце не мертво, Лильяс, и я думаю, до этого далеко. Что ты скажешь насчет булочника Горджиаса и Нендана-колбасника? — спросил он, выбирая имена наугад.
   С побелевшим лицом Лильяс отпрянула назад, прикрывая пышную грудь.
   — Ты знаешь? — испуганно пробормотала она.
   То, что он так просто попал в цель, несколько расстроило Спархока, но он не подал вида.
   — Еще бы, — возгласил он, все еще играя на слушателей, — но я прощаю тебя! Ты женщина, Лильяс, но это не означает, что ты должна быть одна. — Он аккуратно прикрыл ее голову капюшоном. — Ну как, все в порядке? — мягко спросил он.
   — Все прошло, — прошептала Лильяс.
   — Ну, вот и хорошо. Мы со всем разобрались?
   — Не совсем, все это нужно как-то завершить, понимаешь?
   Спархок с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться.
   — Это серьезно, Махкра. От этого зависит, как будут относиться ко мне соседи.
   — Предоставь это мне, — прошептал он. — Ты изменяла мне, Лильяс, — провозгласил Спархок, обращаясь к подслушивающим их в окнах соседям, — но я прощаю тебя, потому что меня не было рядом, чтобы тебя остановить, и вина за твое падение лежит на мне.
   Лильяс с минуту подумала, потом рухнула в его объятия и зарыдала, пряча лицо у него на груди.
   — Это все из-за того, что я лишилась тебя, мой Махкра! Я поддалась искушению. Ведь я всего лишь бедная темная женщина — раба своих страстей. Сможешь ли ты и правда когда-нибудь простить меня?
   — Что же здесь прощать, моя Лильяс? — важно спросил Спархок. — Ты как земля, как море: отдавать — это часть твоей натуры.
   Лильяс отшатнулась от него.
   — Бей меня! — потребовала она. — Я заслуживаю сурового наказания. — Огромные слезы, насколько понял Спархок, действительно настоящие, показались в ее блестящих черных глазах.
   — О, нет! — воскликнул он, зная, куда это все может завести. — Никаких побоев, Лильяс. Только это, — и Спархок целомудренно поцеловал ее. — Будь благоразумна, Лильяс, — пробормотал он, быстро отходя от Лильяс, пока она не успела обхватить его руками за шею. Он знал, как сильны могут быть эти руки. — А теперь, хотя это разрывает мне сердце, я должен покинуть тебя снова, — с этими словами он вернул покрывало на ее лицо. — Вспоминай обо мне иногда, пока я буду скитаться в поисках своего жребия, который готовит мне судьба, — Спархок почувствовал, что входит в роль, и с трудом поборол импульсивное желание положить руку на сердце.
   — Я знала это! — вскричала Лильяс. — Я знала, что ты человек великих дел! Я пронесу нашу любовь в своем сердце сквозь вечность, о мой Махкра, и останусь предана тебе до могилы! А если ты сумеешь сохранить жизнь среди опасностей, возвращайся ко мне. А если нет — пришли мне свою тень в моих снах, — она распростерла руки для объятия, но Спархок уклонился и, драматично запахнувшись в плащ, вскочил в седло.
   — Прощай, моя Лильяс! — воскликнул он, натягивая поводья Фарэна, так чтобы он поднялся на дыбы, загребая воздух вскинутыми ногами. — Если мы не встретимся снова в этом мире, быть может Бог дарует нам встречу в другом, — он пришпорил Фарэна и тот ударился в галоп.
   — Ты что, проделал все это намеренно? — спросила Сефрения, когда они спешились во дворе береговой таверны.
   — Мне нужно было как-то выпутаться из этой истории, — улыбнулся немного печально Спархок. — Лильяс проделывает такое с мужчинами время от времени. Ее сердце бывает разбитым три раза в неделю. Она воинствующе неверна и иногда бывала не совсем честна в отношении денег. К сожалению, она довольно пустой и вульгарный человек, и привыкла потворствовать своим слабостям. Лильяс всегда любила устраивать спектакли, — он помолчал, вспоминая года жизни в Рендоре. — Хотя она мне нравилась, несмотря на все ее недостатки — по крайней мере жить с ней никогда не было скучно. Я должен был помочь ей устроить это представление. Теперь она может проходить по кварталу с гордо поднятой головой, а мне это было совсем не трудно.
   — Спархок, — покачала головой Сефрения, — я никогда не смогу понять тебя.
   — Но так жить гораздо интереснее, Матушка.
   Флейта, все еще сидевшая на белой лошади Сефрении, откомментировала это насмешливой трелью на своей свирели.
   — Поговори с ней, — предложил Спархок Сефрении, — она понимает.
   Флейта закатила глаза и милостиво протянула ему руки, позволяя помочь ей спуститься.

24

   Путешествие через Арсианский залив прошло без происшествий. Корабль шел под хорошим ветром на северо-восток, окруженный другими кораблями Воррена.
   На третий день путешествия в полдень, Спархок вышел на палубу где уже прогуливалась Сефрения и Флейта.
   — И ты все еще сердишься на меня? — спросил у нее Спархок.
   — Нет, — вздохнула Сефрения, — наверно, уже нет.
   Спархок не знал, как ему выразить смутное беспокойство, обуревавшее его, и начал издалека.
   — Сефрения, тебе не показалось, что в Дабоуре все прошло как-то слишком гладко? У меня такое чувство, что нас водили за нос.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Я знаю, что ты несколько раз оказывала давление на Эрашама. А на Мартэла?
   — Нет, он бы почувствовал, и начал противостоять.
   — А что же с ним тогда случилось?
   — Не совсем тебя понимаю, Спархок.
   — Он вел себя, как мальчишка. Мы знаем с тобой Мартэла давно — он очень умен, и соображает быстро. То, что я делал, было так очевидно, что он должен был бы сразу все раскусить, а он даже ничего не попытался сделать, стоял как идиот и позволил мне разрушить все его планы. Меня беспокоит, что все было уж слишком легко.
   — Но Мартэл не ожидал нас увидеть в шатре Эрашама, и может быть это и сбило его с толку.
   — Мартэла так легко с толку не собьешь.
   Сефрения нахмурилась.
   — Да, — согласилась она, — тут ты прав, — она помолчала, — Ты помнишь что говорил Лорд Дареллон, перед тем, как мы покинули Симмур?
   — Нет, не помню в точности.
   — Он сказал, что Энниас вел себя как простак, когда представлял свое дело перед собранием королей. Он объявил о смерти Радена даже не уверившись, что граф действительно мертв.
   — Да, теперь вспомнил. И ты сказала, что весь план — попытка убить графа Редана и свалить вину на пандионцев — подсказан каким-то стирикским магом.
   — Может быть это заходит дальше. Мы знаем, что Мартэл якшался с Дэморгом и в это все был как-то замешан Азеш. Азешу приходилось обычно иметь дело со стириками, и он мало осведомлен во всех тонкостях эленийского ума. Боги Стирикума очень прямолинейно, они не привыкли к неожиданностям, может быть потому, что стирикам недостает изворотливости. Общая цель всех этих заговоров связана с тем, чтобы не дать Рыцарям Храма присутствовать на выборах Архипрелата в Чиреллосе. Энниас в Симмуре вел себя как деревенский стирик и Мартэл вел себя так же во дворце Эрашама.
   — Ты немного непоследовательна, Сефрения. Сначала ты говоришь, что ум стириков не отличается изощренностью, а потом начинаешь объяснять все это так запутанно, что я не поспеваю следить за твоей мыслью.
   — Азеш всегда властвовал над умами своих последователей, а они большей частью были стириками. Если Энниас и Мартэл начинают вести себя, как стирики, то это вызывает странные подозрения.
   — Прости, Сефрения, но я не могу согласиться с тобой. Каких бы грехов на них не было, но Мартэл остается эленийцем, а Энниас — священником, и они не могли отдать свою душу Азешу.
   — Может быть, сами того не желая — у Азеша есть способы сокрушать разум людей, которые ему нужны.
   — И что же все это значит?
   — Я не совсем уверена, но по моему у Азеша есть причины хотеть, чтобы Энниас стал Архипрелатом. Мы всегда должны об этом помнить. Если Азеш управляет Мартэлом и Энниасом, то они ведут себя как стирики, а стирики соображают медленно и не могут быстро отвечать на неожиданности. Это национальная черта. И неожиданности могут стать нашим лучшим оружием.
   — Так ты разгневалась на меня за то, что я удивил тебя?
   — Конечно. Я думала, ты и сам поймешь это.
   — Хорошо, я буду стараться предупреждать тебя впредь.
   — Буду тебе весьма признательна.

 

 
   Двумя днями позже их корабль вошел в залив, образованный устьями двух рек — Укеры и Симмура. Они приближались к порту Ворденаиса. Когда корабль пришвартовывался к одной из пристаней, Спархок увидел, что портовая набережная патрулируется солдатами в красном.
   — Ну и что теперь? — поинтересовался Кьюрик, когда они оба спрятались за низкой палубной надстройкой.
   Спархок нахмурился.
   — Видно придется проплыть вдоль берега и сойти на арсианской стороне.
   — Но если они охраняют порт, то граница не осталась без присмотра. Ну думай же, думай, Спархок.
   — Может, нам удастся проскользнуть ночью?
   — У нас слишком важное дело, чтобы пробовать на авось.
   Спархок выругался.
   — Нам нужно добраться до Симмура. Уже близко время, когда погибнет еще один из двенадцати, а я не знаю, сколько еще может выдержать Сефрения. Подумай-ка ты, Кьюрик, ты всегда был сообразительнее в тактике.
   — Это потому, что я не ношу доспехов. Чувство безопасности делает странные вещи с мозгами человека.
   — Спасибо, — сухо поблагодарил Спархок.
   Кьюрик задумчиво сдвинул брови.
   — Ну, — нетерпеливо поторопил его Спархок.
   — Я думаю, не торопи меня, — огрызнулся Кьюрик.
   — Мы все ближе к пристани.
   — Я вижу. Как ты думаешь, они обыскивают корабли?
   Спархок поднял голову и посмотрел над крышей надстройки.
   — Кажется нет.
   — И то слава Богу. По крайней мере, нам не придется делать скоропалительных решений. Мы сможем спуститься вниз и хорошенько все обдумать.
   — И больше никаких идей?
   — Ты слишком тороплив, Спархок. Это один из твоих основных недостатков. Тебе всегда не терпится кинуться в гущу событий, не разобравшись даже в том, что происходит.
   Их судно покачивалось на волнах у причала, и матросы собрались у одного борта и перебросили на пирс трап, по которому на палубу взбежали грузчики и тут же принялись перетаскивать на берег тюки и коробки.
   Неожиданно послышался стук копыт и на палубу вышел Фарэн. Спархок с удивлением воззрился на своего боевого коня. На спине жеребца сидела Флейта, наигрывая на своей свирели. Мелодия была сонной, дремотной. До того как Спархок или Кьюрик успели остановить его, Фарэн уже ступил на трап, ведущий на берег.
   — Что она творит?! — воскликнул Кьюрик.
   — Я даже не успел удивиться. Быстро за Сефренией!
   На пристани Флейта направила Фарэна прямо к кучке солдат церкви, стоявших в дальнем конце, которые тщательно осматривали каждого, кто сходил с корабля, но не обратили никакого внимания на маленькую девочку на огромном коне. Она несколько раз дерзко проехалась взад и вперед перед ними и вернулась назад. Казалось она смотрела прямо в глаза Спархока. Подняв свою маленькую ручку, она поманила его к себе.