Эддингс Дэвид. Владычица магии

   – Трудно сказать.
   – Восемь человек, – твердо ответила тетя Пол.
   – Прекрасно, – решил Бэйрек. – Дадим им пройти и нападем сзади. На вопли здесь все равно никто не обратит внимания, но все же лучше покончить с ними побыстрее.
   Напряженная тишина воцарилась в темной камере.
   – Й'дисс сказал, что неважно, если кто-нибудь умрет во время допроса, – объявил один из проходящих по коридору людей. – В живых должны остаться только старик, женщина и мальчишка.
   – Давайте убьем того, кто с рыжей бородой, – предложил второй. – Смотрит зверем, а кроме того, возможно, слишком глуп, чтобы знать что-то.
   – Этот мой, – процедил Бэйрек.
   Шаги стали удаляться.
   – Пойдем, – велел Бэйрек.
   Схватка была короткой и жестокой. Друзья как вихрь набросились на тюремщиков и прикончили троих, прежде чем остальные поняли, что произошло.
   Одному, правда, удалось вырваться, он с испуганным воплем помчался к лестнице.
   Гарион, не задумываясь, свернулся клубочком и бросился под ноги убегавшему. Тот упал, попытался было встать, но тут же осел мешком, получив от Силка пинок в голову.
   – С тобой все в порядке? – спросил драсниец.
   Гарион выкарабкался из-под бездыханного тела и поднялся на ноги. Но схватка почти закончилась. Дерник колотил коренастого тюремщика головой о стену, Бэйрек расплющил кулаком нос и челюсть другого, Мендореллен душил третьего, а Хеттар с протянутыми руками крался к четвертому. Тот, вытаращив от страха глаза, успел крикнуть, но руки олгара сомкнулись на его шее. Хеттар выпрямился, развернулся и с ужасающей силой впечатал палача в каменную стену.
   Послышался омерзительный треск ломающихся костей, и тот обмяк.
   – Прекрасно размялись! – заметил Бэйрек, потирая костяшки пальцев.
   – Неплохое развлечение, – согласился Хеттар, небрежно отпуская тело.
   – Вы кончили? – хрипло проворчал Силк, уже успевший подобраться к двери около лестницы.
   – Почти, – откликнулся Бэйрек. – Требуется помощь, Дерник?
   Кузнец приподнял подбородок коренастого противника и критически поглядел в ничего не выражающие глаза. Потом для верности ударил его головой об стену в последний раз и отбросил.
   – Ну что, пора? – спросил Хеттар.
   – Нужно идти, – согласился Бэйрек, обозревая заваленный телами коридор.
   – Дверь наверху открыта, и в проходе пусто, – сообщил Силк. – По-моему, все спят, но лучше не шуметь.
   Друзья молча пошли за ним по лестнице. У двери Силк на секунду остановился.
   – Подождите немного, – прошептал он и исчез, ступая бесшумно, как кошка.
   Казалось, прошла вечность, но вот Силк наконец появился, обеими руками держа груду оружия, которое отобрали у них солдаты в лесу.
   – Думаю, нам это пригодится.
   Гарион, пристегнув меч, сразу почувствовал себя гораздо лучше.
   – Пора, – кивнул Силк и, проведя их в конец коридора, свернул за угол.
   – Я лучше выпью зеленую, Й'дисс, – донесся голос графа Дрейвора из-за приоткрытой двери.
   – Конечно, мой господин, – прошипел Й'дисс.
   – У зеленой неприятный вкус, – дремотно пробормотал граф, – зато после нее я вижу такие прекрасные сны. Красная – приятнее, но сны не так хороши.
   – Скоро вам можно будет пить синюю, мой господин, – пообещал Й'дисс.
   Раздался тихий звон, потом звук льющейся в кубок жидкости.
   – Потом желтую и, наконец, черную. Черная лучше всего.
   Силк быстро подвел всех к выходу. Замок легко подался, и друзья выскользнули в холодную лунную ночь. Высоко в небе мерцали звезды, воздух был свеж и легок.
   – Пойду за лошадьми, – решил Хеттар.
   – Иди с ним, Мендореллен, – велел Волк. – Мы подождем здесь.
   Он показал на дремлющий сад. Две тени бесшумно исчезли за углом, остальные последовали за господином Волком под прикрытием живой изгороди, окружавшей сад графа Дрейвора, и стали ждать. Холод быстро пробрался под одежду, и Гариона охватил озноб. Но тут он услышал цокот копыт по камням: вернулись Хеттар и Мендореллен, ведя лошадей.
   – Быстрее, – поторопил Волк. – Как только Дрейвор уснет, Й'дисс спустится вниз и обнаружит, что мы исчезли. Сядем на коней только когда отойдем от дома.
   Пройдя через залитый лунным светом сад, они оказались на широком мягком газоне. Волк первым вскочил в седло.
   – Нужно спешить, – предупредила тетя Пол, оглядываясь на дом.
   – Ничего, я сделал так, что у нас еще есть немного времени, – ухмыльнулся Силк.
   – Как тебе это удалось? – спросил Бэйрек.
   – Когда ходил за оружием, поджег кухню. Это отвлечет их внимание.
   Из окна вырвались клубы дыма.
   – Очень неглупо, – с невольным восхищением признала тетя Пол.
   – Благодарю вас, леди, – с издевательским почтением поклонился Силк.
   Господин Волк хмыкнул и пустил лошадь рысью.
   Клубы дыма, поднимавшиеся к равнодушным звездам, становились все гуще и чернее...

Глава 15

   Следующие несколько дней они ехали без отдыха, останавливаясь только чтобы покормить лошадей и самим поспать несколько часов. Гарион обнаружил, что может даже дремать в седле, а если очень устанет, то засыпает где угодно. Но однажды, когда они отдыхали после особенно тяжелого дня, Гарион услышал, как Силк о чем-то беседует со стариком и тетей Пол. Любопытство отогнало сон.
   – Хотел бы я все же знать, что задумала Солмиссра, – заметил Силк.
   – Просто рада извлечь пользу из любого поворота событий, – ответил Волк.
   – Это означает, что, кроме мергов, придется скрываться еще и от найсанцев.
   Гарион с трудом разлепил веки:
   – Почему ее называют Вечноживущей Солмиссрой? Она так стара?
   – Нет, – ответила тетя Пол. – Все королевы Найссы носят это имя.
   – А теперешнюю ты знаешь?
   – Мне этого вовсе не нужно. Все они абсолютно одинаковы. Похожи друг на друга и лицами и характерами. Если знакома с одной, значит, знакома со всеми.
   – Она, наверное, будет крайне недовольна Й'диссом, – ухмыльнулся Силк.
   – Й'дисс к этому времени, скорее всего, нашел тихий безболезненный способ уйти из жизни, – кивнул Волк. – С Солмиссрой крайне опасно иметь дело, когда она раздражена.
   – Неужели она так жестока? – уставился Гарион.
   – Дело не в жестокости, – пояснил Волк. – Найсанцы поклоняются змеям. Если наступишь на змею, она тебя ужалит. Змеи – создания простые, но обладают некоторой логикой. Как только она укусит, ярость ее тут же иссякает.
   – У вас что, нет других предметов разговора? – страдальчески осведомился Силк.
   – Думаю, лошади уже успели отдохнуть, – сообщил подошедший Хеттар. – Можно ехать.
   Они пустили коней в галоп и снова направились на юг, к широкой долине реки Недрейн и Тол Хонету. Солнце грело все жарче, и на деревьях появились почки.
   Драгоценный камень в короне толнедрийских императоров, столица Толнедры Тол Хонет находился на острове посередине реки, и все дороги вели туда. С ближайшего холма город был виден как на ладони, прекрасный, выстроенный из белого мрамора, ослепляющий взор при полуденном солнце. Стены были высоки и прочны, но стройные башни возвышались даже над ними.
   Изящно изгибающийся мост, будто висевший в воздухе без опор, был перекинут через реку Недрейн к массивным бронзовым северным воротам, перед которыми денно и нощно несли стражу легионеры в сверкающем вооружении.
   Надев темный плащ и бархатную шапочку, Силк тут же подтянулся и мгновенно принял вид солидного делового человека, истинного драснийского торговца, под личиной которого прибыл в Тол Хонет, и, казалось, сам твердо уверился в этом.
   – По какому делу в Тол Хонет? – спросил один из легионеров.
   – Я Редек из Боктора, – объявил Силк, важно, свысока, как и подобает именитому купцу. – Везу на продажу сендарийские сукна отменного качества.
   – Тебе, наверное, нужно поговорить с управляющим центрального рынка, – предложил легионер.
   – Благодарю, – кивнул Силк и провел остальных через ворота на широкую людную улицу.
   – Я, скорее всего, отправлюсь во дворец и побеседую с Рэн Боруном, – объявил господин Волк. – С представителями династии Борунов не так-то легко иметь дело, но зато умнее их не сыскать. Думаю, я без особого труда смогу убедить его в серьезности положения.
   – Но как тебе удастся повидаться с ним? – спросила тетя Пол. – Недели уйдут на то, чтобы испросить аудиенции. Сам знаешь, каковы толнедрийцы.
   Господин Волк кисло скривился:
   – Может, нанести ему церемониальный визит?
   – Чтобы о нашем прибытии узнал весь город?
   – У меня нет другого выхода! Толнедрийцы должны быть на нашей стороне. Нельзя, чтобы они оставались нейтральными.
   – Могу я предложить кое-что? – вмешался Бэйрек.
   – Выслушаю все, что поможет мне попасть к императору.
   – Почему бы нам не отправиться к Гриннегу? Он посол Чирека в Тол Хонете и может провести во дворец без особой суматохи.
   – Неплохая идея, Белгарат, – согласился Силк. – У Гриннега много связей во дворце, так что мы быстро попадем туда, и, кроме того, Рэн Борун его уважает.
   – Теперь остается только попытаться проникнуть к послу, – заметил Дерник, отступая, чтобы дать проехать тяжелогруженому фургону.
   – Он мой кузен, – сказал Бэйрек. – Энхег, Гриннег и я часто играли вместе, когда были мальчишками. По-моему, он живет недалеко от казарм третьего императорского легиона. Нужно спросить у кого-нибудь дорогу.
   – Ни к чему, – заявил Силк. – Я знаю, где это.
   – Я так и предполагал, – ухмыльнулся Бэйрек.
   – Нужно ехать к северному рынку, – объяснил Силк. – Казармы находятся около центральной пристани в дальней части острова, вниз по течению.
   – Показывай дорогу, – велел Волк. – Нельзя терять ни минуты.
   На улицах Тол Хонета толпились люди со всего света. Драснийцы и райвены сталкивались с найсанцами и таллами. Гарион даже увидал несколько недраков и огромное количество мергов. Тетя Пол ехала рядом с Хеттаром, что-то тихо ему втолковывая, то и дело легко касаясь его руки. Глаза стройного олгара горели, а ноздри угрожающе раздувались каждый раз, когда он видел покрытое шрамами лицо очередного мерга.
   Дома, выстроившись вдоль широких улиц, имели внушительный вид, все с фасадами из белого мрамора и тяжелыми дверями, которые зачастую охранялись солдатами-наемниками, подозрительно оглядывающими прохожих.
   – По-моему, в столице империи царит атмосфера страха и подозрительности, – заявил Мендореллен. – Неужели тут боятся даже соседей?
   – Тревожные времена, – кивнул Силк, – а все именитые толнедрийские торговцы хранят в своих кладовых значительную часть богатств мира. На этой улице живут люди, которые легко могут скупить половину Арендии, если бы захотели.
   – Арендия не продается, – сухо отрезал Мендореллен.
   – В Тол Хонете, дорогой барон, все продается и все покупается, – возразил Силк. – Честь, добродетель, дружба, любовь. Это порочный город, где много безнравственных людей, ценящих и любящих только одну вещь – деньги.
   – Ты, по всей вероятности, прав, – согласился Бэйрек.
   – Но мне нравится Тол Хонет, – со смехом признался Силк. – Жители его лишены иллюзий и восхитительно продажны.
   – Ты плохой человек, Силк, – в сотый раз сообщил Бэйрек.
   – Я это уже слышал от тебя, – ехидно ухмыльнулся коротышка-драсниец.
   Знамя Чирека, белый силуэт военного корабля на лазурном фоне, развевалось на высоком древке у ворот посольства. Бэйрек чуть неуклюже спешился и направился к железной решетке, закрывавшей ворота.
   – Скажи Гриннегу, что прибыл его кузен Бэйрек и желает его видеть, – обратился он к одному из бородатых стражников, стоявшему за решеткой.
   – Откуда мы знаем, что ты на самом деле его кузен? – грубо ответил тот.
   Бэйрек молча, почти небрежно, протянул руки в отверстия решетки и, схватив солдата за кольчугу, с силой прижал его к железным прутьям.
   – Не повторишь ли свой вопрос? Может, сумеешь обратиться повежливее, пока еще жив и здоров?
   – Прости, лорд Бэйрек, – поспешно извинился солдат. – Теперь, когда я пригляделся, вижу, что ваше лицо мне знакомо.
   – Я был почти уверен в этом, – кивнул Бэйрек.
   – Позвольте открыть вам ворота, – промямлил охранник.
   – Превосходная идея, – согласился Бэйрек, опуская руки.
   Стражник быстро открыл ворота, и путешественники въехали на широкий двор.
   Гриннег, посол короля Энхега при дворе императора в Тол Хонете, почти не уступал Бэйреку ростом и силой. Борода его была пострижена очень коротко, синяя мантия толнедрийского покроя развевалась на ветру. Сбежав со ступенек, он сжал Бэйрека в медвежьих объятиях.
   – Пират чертов! Что ты делаешь в Тол Хонете?
   – Энхег решил завоевать Толнедру, – пошутил Бэйрек. – После того как мы заберем все золото и молодых женщин, разрешаем тебе сжечь город.
   Глаза Гриннега на миг загорелись недобрым огнем.
   – Вряд ли им эта понравится, – заметил он с жесткой улыбкой.
   – Что случилось с твоей бородой? – ехидно спросил Бэйрек.
   Гриннег смущенно кашлянул и отвернулся.
   – Это неважно. Не стоит рассказывать, – поспешно заверил он.
   – У нас никогда не было секретов друг от друга! – не отставал Бэйрек.
   Гриннег с крайне пристыженным видом тихо объяснил что-то кузену, и Бэйрек разразился громовым хохотом.
   – Почему ты позволил ей сделать это?!
   – Пьян был, – признался Гриннег. – Ладно, входите лучше. У меня в погребе хранится бочонок неплохого эля.
   Путешественники последовали за двумя великанами в дом. Пройдя по широкому коридору, они очутились в обставленной по чирекской моде комнате: тяжелые стулья и скамейки, покрытые шкурами, огромный очаг, где тлели толстые бревна. На стенах чадило несколько факелов, вставленных в железные кольца.
   – Здесь я чувствую себя как на родине, – объявил Гриннег.
   Слуга принес кружки с темно-коричневым элем и бесшумно вышел.
   Гарион поспешно поднял кружку и отпил большой глоток горького напитка, не дожидаясь, когда тетя Пол вмешается, но она молча и бесстрастно наблюдала за ним, Гриннег растянулся в большом грубом кресле, покрытом медвежьей шкурой.
   – Все же, какова причина твоего появления в Тол Хонете, Бэйрек? – спросил он.
   – Гриннег, – серьезно ответил тот, – это Белгарат. Ты, конечно, слышал о нем.
   Посол, широко раскрыв глаза от удивления, наклонил голову.
   – Мой дом в вашем распоряжении, – почтительно сказал он.
   – Вы можете проводить меня к Рэн Боруну? – спросил Волк, садясь на другую скамейку у очага.
   – Без всякого труда.
   – Прекрасно. Мне необходимо поговорить с ним, и я не желаю, чтобы кто-нибудь знал об этом.
   Бэйрек представил остальных; Гриннег вежливо поздоровался с каждым гостем.
   – Вы прибыли в тревожное время, – начал он после того, как приличия были соблюдены. – Дворяне Толнедры слетаются в город, как вороны на падаль.
   – Мы уже слышали кое-что по пути сюда, – кивнул Силк. – Неужели так плохо, как рассказывали?
   – Возможно, даже хуже, – почесываясь, ответил Гриннег. – Смена династии происходит всего несколько раз за тысячелетие. Боруны правят Толнедрой вот уже шесть веков, и другие дома ждут не дождутся, когда можно будет попытаться захватить трон.
   – Кто, по-твоему, может стать наследником? – спросил Волк.
   – В настоящее время самый вероятный кандидат – Великий герцог Кэдор из Тол Вордью, – объяснил Гриннег. – У него больше денег, чем у остальных. Хонеты, конечно, богаче, но у них семь претендентов, и вряд ли на всех хватит золота. Остальные семьи особой конкуренции не представляют. У Борунов никого подходящего нет, а Ренайтов всерьез не принимают.
   Гарион осторожно поставил кружку на пол около стула, на котором сидел.
   Вкус горького эля ему совсем не понравился, и юноша почему-то чувствовал себя одураченным. В голове звенело, уши горели, и кончик носа, казалось, совсем онемел.
   – Родственник семьи Вордью сказал, что Орбиты пользуются ядом, – заметил Силк.
   – Все они отравители, – с омерзением поморщился Гриннег, – просто Орбитам не удалось скрыть преступления, вот и все. Если Рэн Борун завтра умрет, императором станет Кэдор.
   Господин Волк нахмурился:
   – К сожалению, мне никогда не удавалось найти общий язык с Вордью. И потом у них так мало качеств, необходимых для монарха.
   – Здоровье императора по-прежнему отменное, – отмахнулся Гриннег. – Если он продержится еще год-два, возможно, верх возьмут Хонеты, если, конечно, оставят только одного кандидата на трон и употребят все деньги, чтобы победить. Однако подобные вещи требуют времени. Сами претенденты стараются не приезжать в Тол Хонет и ведут себя крайне осторожно, так что наемным убийцам нелегко добраться до них.
   Расхохотавшись, он вновь приложился к кружке.
   – Забавные люди!
   – Нельзя ли прямо сейчас отправиться во дворец? – спросил господин Волк.
   – Нужно сначала переодеться! – твердо объявила тетя Пол.
   – Опять, Полгара? – страдальчески вздохнул старик.
   – Несомненно. Не позволю позорить нас и являться в лохмотьях во дворец.
   – Ни за что не надену эту омерзительную мантию!
   – Согласна. В данном случае она не подходит. Уверена, что посол сможет найти для тебя подходящую мантию толнедрийского покроя. Ты не будешь так выделяться из толпы.
   – Как скажешь, Полгара, – пробормотал, сдаваясь, Волк.
   После того как все переоделись, Гриннег созвал телохранителей, угрюмых на вид чирекских воинов, проводивших их по широким улицам Тол Хонета ко дворцу.
   Гарион, потрясенный роскошью города и чувствуя, как слегка кружится голова после выпитого эля, молча ехал рядом с Силком, стараясь не слишком глазеть на огромные дома и богато одетых толнедрийцев, торжественно шествующих по тротуарам в лучах полуденного солнца.

Глава 16

   Дворец императора располагался на высоком холме в самом центре города и состоял не из одного, а из множества больших и малых зданий, выстроенных из мрамора и окруженных садами и газонами. Изгородь из кипарисов отбрасывала благословенную тень, где можно было присесть и отдохнуть. Дворец окружала высокая стена, на которой стояли статуи. Легионеры, охраняющие ворота, узнали чирекского посла и немедленно послали за камергером императора, седовласым придворным в коричневой мантии.
   – Мне нужно срочно видеть Рэн Боруна, лорд Морин, – объявил Гриннег, когда вновь прибывшие спешились на облицованном мрамором дворе. – Дело неотложной важности.
   – Конечно, лорд Гриннег! Его императорское величество всегда рад говорить с личным представителем короля Энхега. К сожалению, его величество сейчас отдыхает. Возможно, к концу дня или завтра утром вы сможете поговорить с ним.
   – Мы не можем ждать, Морин, – покачал головой Гриннег. – Император должен быть извещен немедленно. Придется его разбудить.
   Лорд Морин удивленно вскинул брови.
   – К чему такая спешка? – с упреком спросил он.
   – Боюсь, даже минута промедления опасна, – кивнул Гриннег.
   Морин задумчиво поджал губы, оглядывая каждого из пришельцев поочередно.
   – Ты достаточно хорошо знаешь меня, чтобы понять: по пустякам просить не буду, – настаивал Гриннег.
   – Верю тебе, – вздохнул Морин. – Хорошо. Пойдем. Вели своим солдатам подождать здесь.
   Гриннег махнул рукой телохранителям, и друзья отправились за лордом Морином через широкий двор к украшенной колоннами галерее, огибающей одно из зданий.
   – Как себя чувствует император? – спросил Гриннег, шагая по затененной галерее.
   – Здоровье у него по-прежнему крепкое, – ответил Морин, – но нрав с каждым часом ухудшается. Боруны десятками покидают свои посты и возвращаются в Тол Борун.
   – По-моему, весьма предусмотрительно, особенно при подобных обстоятельствах, – заметил Гриннег. – Я лично подозреваю, что не сделай они этого, и со многими из них произошло бы кое-что весьма неприятное, по чистой случайности, конечно.
   – Возможно, – согласился Морин, – но его величество сильно расстраивается, видя, что члены его же семейства могут так равнодушно покинуть его.
   Остановившись перед мраморной аркой с закрытыми массивными воротами, перед которыми по стойке «смирно» стояли двое легионеров в позолоченных нагрудниках, Морин мягко сказал:
   – Пожалуйста, оставьте здесь оружие. Его величество слишком чувствителен к подобным вещам. Уверен, что вы поймете.
   – Конечно, – ответил Гриннег, вытягивая из-под мантии тяжелый меч и прислоняя его к стенке.
   Все последовали примеру чирека; глаза Морина удивленно расширились при виде огромного количества кинжалов, извлекаемых Силком из-под одежды.
   Пальцы камергера быстро замелькали.
   «Великолепное вооружение», – просигналил он на тайном языке драснийцев.
   «Тревожные времена», – задвигались в ответ руки Силка.
   Лорд Морин, едва заметно улыбнувшись, повел их через ворота в сад. Зеленый газон был аккуратно подстрижен, струйки фонтанов весело звенели, и розовые кусты жадно тянулись к солнцу. Старые фруктовые деревья покрылись готовыми вот-вот лопнуть почками. Воробьи, весело щебеча, вили гнезда в причудливо изгибающихся ветвях. Гриннег и остальные последовали за Морином по извилистой, выложенной мрамором дорожке к центральной части сада.
   Рэн Борун XXIII, император Толнедры, немолодой лысый маленький человечек в золотистой мантии, отдыхал в тяжелом кресле под усеянной набухшими почками виноградной лозой, скармливая конопляное семя ярко-желтой канарейке, примостившейся на ручке кресла. Между обвислых щек императора прятался маленький носик-клювик, блестящие пытливые глазки с неудовольствием уставились на вновь прибывших.
   – Я же сказал, что хочу побыть один, Морин, – раздраженно процедил он.
   – Миллион извинений, ваше величество, – низко поклонился камергер. – Лорд Гриннег, посол Чирека, просит разрешения видеть вас по необычному делу, и убедил меня, что никак не может ждать.
   Император пристально взглянул на Гриннега, ехидно, почти злобно ухмыльнулся.
   – Вижу, твоя борода постепенно отрастает, Гриннег.
   Лицо чирека мгновенно полыхнуло румянцем.
   – Я должен был знать, что вам известно о той небольшой неприятности, которая произошла со мной.
   – Мне известно все, что происходит в Тол Хонете, лорд Гриннег! – отрезал император. – Даже если мои родственники и бегут отсюда, как крысы с тонущего корабля, вокруг меня все-таки остаются преданные люди, хоть их и немного. Что за странная мысль пришла тебе в голову связаться с этой недракской бабой? Я думал, все олорны терпеть не могут энгараков.
   Гриннег, смущенно кашлянув, бросил быстрый взгляд в сторону тети Пол.
   – Что-то вроде шутки, ваше величество. Я думал, это выбьет из колен недракского посла, а жена его, помимо всего прочего, женщина красивая. Не знал, что она держит под кроватью ножницы.
   – Она хранит твою бороду в золотой шкатулке, – ухмыльнулся император, – и показывает всем друзьям.
   – Какая злобная ведьма! – скорбно вздохнул Гриннег.
   – Кто это? – спросил император, показывая пальцем на остальных визитеров, стоящих в траве позади посла.
   – Мой кузен Бэйрек с друзьями, – ответил Гриннег. – Именно они просят разрешения поговорить с вами.
   – Граф Трелхеймский? – удивился император. – Что вы делаете в Тол Хонете, друг мой?
   – Проездом, ваше величество, – ответил, кланяясь, Бэйрек.
   Рэн Борун внимательно осмотрел каждого по очереди, будто видел их впервые.
   – А это принц Келдар из Драснии, тот самый, что так поспешно покинул Тол Хонет, когда был здесь в последний раз? Тогда вы действовали под маской акробата в бродячем цирке, не так ли? Едва успели ускользнуть от полиции.
   Силк также низко поклонился.
   – И Хеттар из Олгарии, – продолжал император, – человек, пытающийся в одиночку расправиться со всем населением Ктол Мергоса!
   Хеттар наклонил голову.
   – Морин! – резко воскликнул император. – Почему ты притащил сюда столько олорнов? Терпеть их не могу!
   – Слишком неотложное дело, ваше величество, – извиняющимся тоном ответил тот.
   – Аренд? – удивился император, обращаясь к Мендореллену. – И мимбрат к тому же?
   Глаза его сузились.
   – Из всех слышанных мной описаний это может быть только барон Во Мендор.
   Поклон Мендореллена был грациозно изысканным.
   – Глаза твои остры, как у сокола, и видят насквозь каждого.
   – Не совсем. Никак не пойму, кто этот сендар, да и райвенского юношу вижу впервые.
   Мысли Гариона заметались. Бэйрек сказал когда-то, что он походит на райвена, но множество событий совсем вытеснили это замечание из памяти. И вот теперь император Толнедры, глаза которого, казалось, обладали необычайной способностью проникать в истинную природу вещей, тоже посчитал его райвеном.
   Гарион оглянулся на тетю Пол, но она, по всей видимости, была целиком поглощена распускающимися листьями на розовых кустах.
   – Сендар – это кузнец Дерник, – объяснил господин Волк. – В Сендарии люди этой почтенной профессии считаются чуть ли не дворянами. А мальчик – мой внук Гарион.
   Император взглянул на старика.
   – Кажется, я тебя уже встречал. Что-то такое знакомое...
   Он задумчиво нахмурил лоб. Канарейка, сидевшая на ручке кресла, неожиданно залилась звонкой трелью, вспорхнула и перелетела к тете Пол. Та протянула палец, и желтая птичка опустилась на него, откинула голову и запела так, будто крохотное сердечко разрывалось от обожания.