Эддингс Дэвид. Владычица магии

   Глаза тети прищурились.
   – Все это лишь слова, Чемдар.
   – Хочешь проверить? – издевательски усмехнулся он.
   – Слезайте с коней! – закричал Кэдор; легионеры угрожающе шагнули вперед.
   – Делайте как он велит, – спокойно приказала тетя Пол.
   – Погоня была долгой и трудной, Полгара, – кивнул Чемдар. – Где Белгарат?
   – Недалеко. Если успеешь убежать сейчас, сможешь скрыться, пока он не вернулся.
   – Ну нет, Полгара, – засмеялся мерг. – Будь он поблизости, я бы почувствовал.
   Повернувшись, он пристально взглянул на Гариона.
   – Ты вырос, мальчик. Давно мы с тобой не беседовали, правда?
   Гарион не сводил глаз с изрезанного шрамами лица врага, но не чувствовал страха, лишь тревожную настороженность. Схватка между ними, которую юноша ожидал всю свою жизнь, должна вот-вот начаться, и что-то в душе подсказывало: он готов к этой битве.
   Чемдар испытующе взглянул в глаза Гариона.
   – Мальчишка ничего не знает? – спросил он у тети Пол и, расхохотавшись, добавил: – Ты истинная женщина, Полгара. Хранишь тайну лишь ради самой тайны. Нужно было давно забрать его у тебя.
   – Оставь его в покое, Чемдар, – предупредила тетя Пол.
   – А его настоящее имя, Полгара? – не обратив внимания, продолжал гролим. – Ты еще не открыла ему?
   – Это тебя не касается, – бесстрастно заметила она.
   – Касается, Полгара, и еще как! Я следил за ним столь же внимательно, как и ты. – Чемдар расхохотался. – Ты была мальчишке матерью, а я – отцом. Мы вырастили прекрасного сына, и теперь я желаю знать его истинное имя.
   Тетя Пол выпрямилась.
   – Думаю, все зашло слишком далеко, Чемдар, – холодно отчеканила она. – Твои условия?
   – Никаких условий, Полгара! Ты, я и мальчик направимся к тому месту, где отдыхает господин мой Торак перед тем, как наконец восстать ото сна. Моя рука постоянно будет сжимать сердце мальчика, поэтому тебе придется покориться. Зидар и Ктачик сживут друг друга со свету в драке за Око, если только Белгарат не отыщет их раньше и не уничтожит. Но Око меня не интересует. Мне нужны были только ты и мальчишка.
   – Значит, ты не пытался помешать нам? – удивилась тетя Пол.
   – Помешать? – захохотал Чемдар. – Я только старался помочь. У Зидара и Ктачика полно наемников в западных королевствах. Пришлось обманывать их и задерживать на каждом шагу, чтобы дать вам пройти. Я знал, что раньше или позже Белгарат решит в одиночку отправиться за Оком, а когда это произойдет, можно будет захватить тебя и мальчишку.
   – Но с какой целью?
   – Неужели не понимаешь? Первое, что увидит, пробудившись, господин мой Торак, – свою невесту и своего смертельного врага, закованных в цепи, стоящих перед ним на коленях. За такой королевский дар я буду возвышен над остальными и осыпан милостями!
   – Тогда отпусти моих друзей.
   – Меня они не интересуют, – покачал головой Чемдар. – Оставлю их на волю благородного Кэдора. Думаю, вряд ли он сочтет нужным оставить этих людей в живых, но это его дело... Я получил то, чего добивался.
   – Ты – свинья! – беспомощно выкрикнула тетя Пол. – Грязная подлая свинья!
   Хладнокровно ухмыльнувшись, Чемдар ударил ее по лицу:
   – Ты должна научиться придерживать язык, Полгара!
   В мозгу Гариона что-то взорвалось. Словно сквозь пелену он видел, как легионеры схватили Дерника и остальных, но никто, казалось, не считал, что юноша может быть опасен. Гарион, не задумываясь, пошел на врага, обнажив кинжал.
   – Не так! – остерег сухой голос, так часто звучавший в его душе, но теперь голос этот не был равнодушным и бесстрастным.
   – Я убью его! – молча поклялся Гарион.
   – Не так! – снова предупредил голос. – Тебе не дадут это сделать! Только не кинжалом.
   – Тогда чем?
   – Вспомни, что сказал Белгарат: воля и слово.
   – Но я не знаю, как это делается. Не смогу.
   – Сможешь. Я помогу тебе. Смотри!
   И перед глазами Гариона появилось ясное, отчетливое, словно живое, изображение бога Торака, корчившегося в пламени Ока Олдура. Он видел, как растаяли точеные черты лица, а пальцы руки загорелись. Потом видение затуманилось, исказилось, и из дымки выплыло мрачное лицо человека, чья жизнь была связана с жизнью Гариона незримыми нитями ненависти. Юноша почувствовал страшную неодолимую силу в душе при виде призрака – пожираемого огнем Чемдара.
   – Сейчас! – приказал голос. – Сделай это!
   Но Гариону не терпелось ответить ударом на удар – только так он мог утихомирить свой гнев. Юноша ринулся на самодовольно ухмыляющегося гролима так быстро, что ни один легионер не успел остановить его. Размахнувшись, Гарион отвесил гролиму увесистую пощечину, и, когда ладонь его коснулась покрытой шрамами щеки Чемдара, юноша почувствовал, что вся накопившаяся невероятная сила сосредоточилась в серебристой метке.
   – Гори! – приказал он, сосредоточив всю свою волю на исполнении желания.
   Чемдар, застигнутый врасплох, отпрянул. Лицо на мгновение исказилось яростью, но глаза тут же широко раскрылись: ужасная правда открылась ему.
   Несколько мгновений гролим в ужасе смотрел на Гариона, но потом громко закричал от боли.
   – Нет!! – раздался хриплый вопль, и тут же щека Чемдара задымилась и начала тлеть в том месте, где метка на ладони Гариона коснулась ее.
   Потом загорелась черная мантия, словно гролима бросили на раскаленную плиту. Завизжав, он схватился за лицо, но тут яркое пламя охватило пальцы.
   Гролим снова завизжал и, извиваясь, бросился ничком на влажную землю.
   – Стоять! – громко прозвучал в мозгу Гариона голос тети Пол.
   Лицо Чемдара пылало, вой эхом отдавался в лесной чаще. Легионеры в страхе отпрянули от горящего человека, и Гариону внезапно стало плохо. Он попытался отвернуться.
   – Нельзя! Не смей! Сосредоточь на нем свою волю! – вновь приказал голос тети Пол.
   Гарион неподвижно стоял над погибающим гролимом. Листья, усеявшие землю, дымились и тлели вокруг Чемдара, который бился в безнадежной агонии, пытаясь затушить пожирающее его пламя. Огненные языки вырывались уже из груди, а крики становились все слабее.
   Невероятным усилием Чемдару удалось подняться, он с мольбой протянул горящие руки к Гариону – лица больше не было; жирный черный дым стлался по земле.
   – Господи, – пророкотал он, – смилуйся!
   Сердце Гариона разрывалось от жалости. Годы тайной близости между ними напомнили о себе. Он не мог так жестоко убить гролима.
   – Нет! – велел голос тети Пол. – Чемдар убьет тебя, если освободишь его!
   – Не могу сделать это, – мысленно взмолился Гарион. – Я сейчас же все прекращу.
   И, как минутой раньше, начал собирать в кулак волю, чувствуя, что в сердце вливается мощная волна жалости и сочувствия. Он потянулся к гролиму, сосредоточив мысли на исцелении.
   – Гарион! – зазвенел в мозгу голос тети Пол. – Чемдар – тот, кто убил твоих родителей!
   В юноше все заледенело.
   – Чемдар убил твоих отца и мать! Сжег их заживо – как горит сейчас сам. Отомсти за их смерть, Гарион! Не давай огню погаснуть!
   Душу Гариона охватили ярость и бешенство, дремавшие с тех пор, как Волк рассказал о гибели его родителей. Рука, которую юноша собрался было протянуть Чемдару, замерла в воздухе. В безудержном гневе Гарион поднял ее ладонью вверх.
   Огонь, который несколько мгновений назад он почти потушил, казался теперь жалкими, безвредными искрами, и, ощутив странный зуд в том месте, где белело серебристое пятно, он увидел, как из метки вырвалось пламя. Боли не было, не чувствовалось даже тепла, только в небо поднялись яркие синеватые языки, с каждой секундой все больше слепившие глаза.
   Даже корчась от смертельной боли, Чемдар в ужасе отшатнулся от синей смерти и с отчаянным хриплым воплем попытался закрыть почерневшую маску, оставшуюся от лица, спотыкаясь, отступил на несколько шагов и тут же, словно рухнувшая крыша горящего дома, свалился на землю.
   – Все кончено! – пропел торжествующий голос тети Пол в душе Гариона. – Они отомщены!
   Голос звенел все громче, в радостном счастливом упоении:
   – Белгарион! Мой Белгарион!
   Посеревший от ужаса Кэдор на подгибающихся ногах попытался отпрянуть от все еще тлеющей темной массы, бывшей совсем недавно могущественным Чемдаром, жрецом гролимов.
   – Чародейство! – охнул он, хватая губами воздух.
   – Совершенно верно, – холодно подтвердила тетя Пол. – Думаю, ты вряд ли готов к подобным играм, Кэдор.
   До смерти напуганные легионеры также подались назад, переглядываясь, не в силах вымолвить ни слова.
   – По моему мнению, императору вряд ли понравится все, что произошло, – объявила им тетя Пол. – Когда он узнает, что вы замышляли убить его дочь, то, несомненно, примет это известие близко к сердцу.
   – Это не мы, – поспешно заверил один из солдат, – это Кэдор. Мы только выполняли приказ.
   – Может, он посчитает это уважительной причиной, – с сомнением покачала головой тетя Пол. – На вашем месте, однако, я бы постаралась доставить ему залог верности, что-нибудь применительное к обстоятельствам.
   И со значением взглянула на Кэдора.
   Несколько легионеров, прекрасно понявших, что она имеет в виду, обнажили мечи и окружили Великого герцога.
   – Что вы делаете? – опешил Кэдор.
   – Ты, по всей видимости, потерял сегодня больше, чем трон, Кэдор, – посочувствовала тетя Пол.
   – Вы не смеете! – пролепетал герцог.
   Но один из солдат приставил к его горлу меч.
   – Мы верны императору, лорд Кэдор, – мрачно пояснил он. – Считайте себя арестованным за государственную измену, а если попытаетесь сопротивляться, придется доставить в Тол Хонет всего-навсего вашу голову. Надеюсь, я понятно выразился?
   Офицер почтительно встал на колени перед Се'Недрой.
   – Ваше императорское высочество, чем мы можем служить вам?
   Принцесса, все еще бледная и дрожащая, гордо выпрямилась.
   – Доставьте предателя к моему отцу, – воскликнула она звенящим голосом, – и поведайте обо всем, что здесь произошло. Передайте, что арестовали Великого герцога Кэдора по моему приказу!
   – Тотчас будет исполнено, ваше высочество, – ответил офицер, поспешно вскакивая.
   – Заковать узника! – резко велел он. – Может быть, предоставить вам охрану, ваше высочество?
   – Не стоит, капитан. Уберите только с глаз моих предателя!
   – Как пожелаете, ваше высочество, – низко поклонился капитан.
   Взмах рукой – и солдаты уволокли Кэдора.
   Гарион не сводил глаз с метки на ладони – ни малейшего следа от вспыхнувшего безжалостного пламени.
   Дерник, которого наконец освободили солдаты, ошеломленно уставился на Гариона.
   – Я думал, что знаю тебя, – прошептал он. – Кто ты, Гарион, и как это сделал?
   – Дорогой Дерник, – нежно пропела тетя Пол, прикоснувшись к его руке. – Ты все еще склонен верить только тому, что видишь своими глазами. Гарион тот же самый мальчик, каким был всегда:
   – Хочешь сказать, что это ты все сделала?
   Дерник посмотрел на обугленное тело Чемдара и поспешно отвел глаза.
   – Конечно, – кивнула тетя. – Ты ведь знаешь Гариона. Самый обыкновенный мальчик.
   Но Гарион знал правду. Воля была его, и слово тоже исходило от него!
   – Молчи! – приказал внутренний голос. – Никто не должен знать!
   – Почему ты назвала меня Белгарионом? – так же молча спросил он.
   – Потому что это твое имя, – ответил голос. – А теперь попытайся вести себя как всегда и не приставай ко мне с вопросами. Позже поговорим.
   И голос смолк. Остальные неловко переминались на месте, пока легионеры наконец не удалились, таща за собой Кэдора. Потом, когда солдаты скрылись из виду и необходимость в королевской осанке и царственном спокойствии миновала, Се'Недра разрыдалась. Тетя Пол обняла малышку и принялась ее утешать.
   – Думаю, лучше похоронить это, – сказал Бэйрек, потыкав носком сапога то, что осталось от Чемдара – Дриады могут обидеться, если мы уйдем и оставим здесь дымящийся труп.
   – Сейчас принесу лопату, – кивнул Дерник.
   Гарион отвернулся и помчался в чащу мимо Хеттара и Мендореллена. Руки его тряслись, во всем теле была такая усталость, что юноша едва держался на ногах.
   Тетя Пол назвала его Белгарионом, и имя отозвалось в душе, будто Гарион всегда знал, что оно принадлежит ему, – словно все эти годы ему чего-то недоставало, и вот в эту минуту наконец он обрел это. Гарион чувствовал, что вновь родился на свет.
   Но это создание, именуемое Белгарионом, обладало Волей и Словом и одним прикосновением руки могло превратить тело в пылающий факел.
   – Ты во всем виноват, – попытался обвинить Гарион бесстрастный голос, направлявший и поучавший его в этот страшный час.
   – Нет, – ответил голос. – Я только показал, что делать. Воля, слово и прикосновение принадлежали тебе.
   Гарион осознал, что это правда, и с ужасом вспомнил мольбы поверженного врага и пылающую, светящуюся руку, оборвавшую просьбы о милосердии... Месть, о которой он так отчаянно мечтал последние несколько месяцев, наконец-то осуществилась, но какой же ужасающей оказалась действительность! Горечь, горечь разъедала душу Гариона...
   Колени юноши подогнулись, он рухнул на землю и зарыдал, как убитый горем ребенок.

Часть III

НАЙССА

Глава 23

   Земля была прежней. И деревья не изменились; все то же небо нависало над головой. Весна победно шагала по стране – ведь времена года ни на миг не замедляли величавого шествия. Но для Гариона ничто уже не будет таким, как раньше, – и в нем самом, и в мире произошли разительные перемены.
   Они вышли из леса Дриад на берег Лесной реки, служившей южной границей Толнедры. Время от времени Гарион ловил на себе странные взгляды друзей: задумчивые, вопрошающие, а Дерник, верный, надежный друг Дерник, вел себя так, будто смертельно его боялся. Только тете Пол, казалось, было абсолютно все равно.
   – Не беспокойся об этом, Белгарион, – прошептал ее голос в душе юноши.
   – Не называй меня так, – раздраженно подумал он.
   – Но это твое имя, – услышал он беззвучный голос. – Пора потихоньку привыкать к нему.
   – Оставь меня в покое.
   И тут же ощущение чужого присутствия в мозгу исчезло.
   Несколько дней ушло на то, чтобы добраться до моря. Небо было все время затянуто облаками, хотя дождь и не шел. Дул холодный ветер, волны с однообразным шумом набегали на песок, оставляя на берегу венчающие их клочки белой пены.
   Недалеко от берега покачивалось на якоре узкое черное боевое судно чиреков; воздух над ним кишел сотнями кричащих чаек. Бэйрек придержал лошадь и, прикрыв глаза рукой, пристально всмотрелся в даль.
   – Знакомый корабль, – проворчал он.
   – По мне, все они выглядят одинаково, – пожал плечами Хеттар.
   – Что ты! Разница с первого взгляда видна. Как бы ты себя чувствовал, скажи я, что все лошади друг на друга похожи?!
   – Подумал бы, что ты слепнешь.
   – Вот видишь, – ухмыльнулся Бэйрек.
   – Как мы дадим им знать о своем прибытии? – спросил Дерник.
   – Если они не знают, то, значит, пьяны вусмерть. Если корабль причалил к побережью вражеской страны, матросы всегда следят в оба.
   – Вражеской?
   – Любая страна тут же превращается в противника, как только в ее водах появляется чирекское военное судно, – пояснил Бэйрек. – Всего лишь предубеждение, я полагаю.
   На корабле все пришло в движение; якорь подняли. Множество весел, напоминающих тонкие ноги гигантского паука, ритмично задвигались в такт барабанной дроби. Судно медленно двигалось к устью реки. Бэйрек поскакал впереди вдоль берега и, въехав в воду, долго искал достаточно глубокое место, чтобы корабль смог подойти поближе.
   Матросы, бросавшие Бэйреку швартовы, выглядели знакомыми, но первый, кто спрыгнул на берег, оказался Грелдиком, старым другом Бэйрека.
   – Далековато ты забрался, – приветствовал Бэйрек, будто только вчера расстался с приятелем. Тот пожал плечами:
   – Услышал, что тебе нужен корабль, а делать все равно было нечего, так что я решил отправиться сюда и посмотреть, как идут дела.
   – С моим кузеном разговаривал?
   – Гриннегом? Нет. Отплыли из Коту в гавань Тол Хорба, захватили там драснийских торговцев. Встретил Элтега, помнишь такого, одноглазый, с черной бородой?
   Бэйрек кивнул.
   – Он рассказал, что Гриннег заплатил ему и велел дожидаться тебя здесь. Я вспомнил, что ты не очень-то ладил с Элтегом, и предложил взамен свое судно.
   – И он согласился?
   – Нет, – ответил Грелдик, дернув себя за бороду. – Собственно говоря, даже посоветовал мне не лезть в чужие дела.
   – Неудивительно. Элтег всегда был ужасным скупердяем, а Гриннег, наверное, предложил ему кучу денег.
   – Вероятнее всего, – ухмыльнулся Грелдик, – правда, он этого не сказал.
   – Как тебе удалось убедить его изменить решение?
   – Какие-то неполадки с его кораблем, – с невинным видом сообщил Грелдик.
   – Какие именно?
   – По-моему, в одну из ночей потемнее, когда он и его команда были пьяны в дым, неизвестный злодей прокрался на борт и срубил мачту.
   – Что творится на свете? – вздохнул Бэйрек, качая головой.
   – И не говори, – согласился Грелдик.
   – Как же он это воспринял?
   – Боюсь, не очень-то хорошо, – печально сообщил Грелдик. – Когда мы выгребали из гавани, изощрялся в изобретении новых ругательств. Его было слышно по всей округе.
   – Пора бы Элтегу научиться держать себя в руках. Подобное поведение и создает чирекам плохую репутацию во всех портах мира.
   Грелдик торжественно кивнул и низко поклонился тете Пол:
   – Леди Полгара! Мой корабль к вашим услугам.
   – Капитан, – спросила она, кивнув в ответ, – сколько времени у нас уйдет на то, чтобы добраться до Стисс Тора?
   – Зависит от погоды, – задумался Грелдик, – дней десять. Корм для лошадей мы привезли, но время от времени нужно останавливаться, чтобы набрать воды.
   – Тогда в путь, – решила она.
   Коней пришлось убеждать и просить взойти на борт, но Хеттару без особого труда удалось это сделать. Потом судно отошло от берега, пересекло пролив в устье реки и вышло в открытое море. Команда подняла паруса, попутный ветер погнал корабль вдоль серо-зеленого побережья Найссы.
   Гарион прошел на свое обычное место на носу и уселся, уставившись невидящими глазами на свинцовые волны. Видение корчившегося в пламени человека не выходило из головы.
   Позади раздались уверенные шаги, в воздухе разлился слабый знакомый аромат.
   – Хочешь поговорить об этом? – спросила тетя Пол.
   – О чем здесь говорить?
   – О многом.
   – Ты ведь знала, что я могу делать подобные вещи, так?
   – Подозревала, – кивнула тетя Пол, садясь рядом. – Были некоторые признаки, хотя ни в чем нельзя быть уверенным, пока это не произойдет впервые. Я знаю нескольких людей, обладающих такими же способностями, но никогда их не применяющих.
   – Лучше бы у меня их не было, – вздохнул Гарион.
   – По-моему, у тебя нет выбора. Если не выносишь вида огня, в следующий раз делай как-нибудь по-другому.
   – Следующего раза не будет, – твердо объявил он. – Никогда.
   – Белгарион! – взорвался голос в мозгу. – Немедленно прекрати эти глупости! Нечего себя жалеть!
   – Хватит! – крикнул вслух Гарион. – Не мучай меня больше, покинь мой мозг и не зови Белгарионом!
   – Ты и есть Белгарион, – настаивала она. – Нравится или нет, но тебе придется снова воспользоваться своим могуществом. Как только сила вырвалась на волю, ее не загонишь обратно в клетку. Сердись, пугайся или радуйся, но она всегда будет с тобой. Не можешь же ты не пользоваться руками или глазами? Здесь то же самое. Твое могущество – часть тебя самого. И самое важное – научиться им управлять. Нельзя шататься по свету, выдирать с корнем деревья и уничтожать горы, когда это тебе в голову взбредет. Нужно уметь держать в руках и себя, и свою силу. Не для того я растила тебя, чтобы позволить превратиться в чудовище.
   – Слишком поздно, – прошептал Гарион. – Я уже чудовище. Неужели не помнишь, что я наделал там, в лесу!
   – Эта неуместная жалость к себе становится утомительной, Белгарион, – вновь прозвучал в мозгу ее голос. – Так мы ни к чему не придем.
   – Попытайся хоть немного повзрослеть, дорогой, – объявила вслух тетя Пол. – Очень тяжело пытаться наставлять человека, целиком поглощенного собой и не желающего слушать.
   – Я никогда не сделаю этого больше! – с вызовом повторил Гарион.
   – Сделаешь, Гарион, сделаешь, – услышал он беззвучный голос. – Будешь учиться, попробуешь испытать себя и поймешь, какой это требует дисциплины. Если не желаешь все делать добровольно, значит, придется поступить по-другому. Подумай об этом, дорогой, только не очень долго. Твое решение слишком важно для всех – откладывать нельзя.
   Протянув руку, она нежно коснулась щеки юноши и, повернувшись, отошла.
   – Сам знаешь, она права, – услышал он знакомый бесстрастный голос.
   – Не лезь в это дело, – мысленно ответил Гарион.
   Все последующие дни он, насколько мог, избегал тетю Пол, но от ее глаз скрыться не мог. Куда бы Гарион ни шел, все время чувствовал на себе спокойный оценивающий взгляд.
   Наконец как-то за завтраком тетя Пол присмотрелась поближе и, как бы заметив что-то, впервые удивилась:
   – Гарион! Да у тебя щетина растет! Почему ты не бреешься?
   Гарион, покраснев до ушей, поднес пальцы к подбородку. И верно – щетина, мягкие редкие волоски, что-то вроде бородки.
   – Ты и вправду становишься мужчиной, юный Гарион, – одобрительно кивнул Мендореллен.
   – Не обязательно ему сейчас бриться, Полгара, – вмешался Бэйрек, поглаживая роскошную рыжую бороду. – Пусть растет. Если не понравится, сбрить всегда успеем.
   – По-моему, ты пристрастен, Бэйрек, – заметил Хеттар. – Ведь в Чиреке все мужчины бородатые.
   – Никогда бритва не касалась моего лица! – признал Бэйрек. – Но я и в самом деле считаю, что в таких делах спешить ни к чему. Бороду сбрить легко, да назад не приклеишь!
   – А по-моему, ты с ней такой забавный, – заявила Се'Недра, и прежде, чем Гарион успел остановить девушку, та коснулась пальчиками его подбородка и дернула за волосы. Он сморщился и снова залился краской.
   – Немедленно бриться, – твердо велела тетя Пол. Дерник молча спустился в кубрик и принес тазик, кусок грубого мыла, полотенце и осколок зеркала.
   – Это несложно, Гарион, – заверил кузнец, расставляя принесенное на столе.
   Вынув из привязанного к поясу мешочка бритву, он протянул ее Гариону:
   – Только будь поосторожней, не порежься. Главное – не спешить.
   – Не отхвати себе нос, – вмешался Хеттар. – Безносый человек выглядит очень странно.
   Гарион продолжал бриться под хор советов и рекомендаций, но в конце концов все оказалось не так уж плохо. Кровь из многочисленных порезов довольно быстро остановилась, и если не считать того, что Гарион чувствовал себя так, будто с лица вместе со щетиной содрали кожу, результатами он остался вполне доволен.
   – Так гораздо лучше, – изрекла тетя Пол.
   – Он обязательно простудится, вот увидите, – предсказал Бэйрек.
   – Немедленно замолчи, – велела тетя Пол.
   Слева проплывало Найсанское побережье – унылая равнина, покрытая непонятной порослью, ползучими растениями, длинными седыми прядями мха, спутанной травой. Порывы ветра по временам доносили гнилостный запах болот.
   Гарион и Се'Недра стояли на носу корабля, глядя на безрадостный пейзаж.
   – Что это? – спросил Гарион, показывая на уродливые копошащиеся в грязи создания на коротких ножках.
   – Крокодилы, – ответила принцесса.
   – Что такое крокодилы?
   – Большие ящерицы.
   – Они опасны?
   – Очень. Людей едят. Разве ты никогда о них не читал?
   – Я не умею читать, – не задумываясь, ответил Гарион.
   – Что?!
   – Не умею читать. Некому было научить меня.
   – Но это просто нелепо!
   – Моей вины здесь нет! – защищался юноша.
   Се'Недра задумчиво оглядела его. Девушка, казалось, побаивалась Гариона с тех пор, как тот испепелил Чемдара, и страх еще усугублялся сознанием того, что раньше она не очень-то хорошо с ним обращалась.
   Сначала принцесса была уверена, что Гарион – всего-навсего слуга, и вела себя с ним соответственно, но теперь гордость мешала признать свою ошибку.
   Гарион почти слышал, как щелкают в мозгу девушки крохотные шестеренки.
   – Хочешь я тебя научу? – предложила Се'Недра, явно пытаясь показать, что сожалеет о случившемся.
   – Это займет много времени?
   – Зависит от твоих способностей.
   – Как думаешь, когда мы можем начать?
   – У меня есть пара книжек, – нахмурилась Се'Недра, – но писать не на чем.
   – Не знаю, нужно ли мне учиться еще и писать. По-моему, чтения вполне достаточно.
   – Это одно и то же, глупыш, – засмеялась девушка.
   – Я этого не знал, – слегка покраснев, признался Гарион. – Думал... – И, помедлив несколько минут, наконец понял:
   – Я вообще-то совсем об этом не думал. Что нужно для письма?
   – Лучше всего пергамент. И кусочек угля, чтобы можно было все стереть и написать заново.
   – Пойду потолкую с Дерником, – решил Гарион. – Уж он-то что-нибудь сообразит.
   Дерник предложил кусок парусины и обожженную палочку. Гарион и Се'Недра уселись рядышком в укромном уголке на носу и склонились над прибитым к палубе куском материи. Случайно подняв голову, Гарион заметил неподалеку тетю Пол, наблюдавшую за ними с непонятным выражением лица. Гарион тут же опустил глаза, изучая необычайно притягательные знаки на холсте.