Эддингс Дэвид. Владычица магии

   Солмиссра наконец вспомнила о Гарионе.
   – Как ты сделал это? – требовательно спросила она, показывая на подергивающееся тело змея.
   – Не знаю, – пробормотал он, по-прежнему не в силах думать отчетливо.
   – Сними амулет, – велела она.
   Гарион послушно потянулся к медальону, но рука внезапно замерла в воздухе, отказываясь двигаться.
   – Не могу... – беспомощно сказал он.
   – Забери у него это! – приказала королева одному из евнухов.
   Тот, бросив перепуганный взгляд на мертвого змея, покачал головой и весь сжался от ужаса.
   – Делай что велено! – резко вскрикнула королева.
   Откуда-то из глубины дворца донесся раскатистый треск, потом скрежет гвоздей, выдираемых из толстого дерева, и гул надвигающейся лавины – оглушительный, зловещий грохот рушащихся стен. Издалека из какого-то полуосвещенного коридора раздался вопль смертельной муки.
   Бесстрастный голос в мозгу Гариона снова ожил:
   – Наконец-то, – прошептал он с явным облегчением.
   – Что здесь происходит?! – вспылила Солмиссра.
   – Пойдем со мной, – велел голос. – Мне нужна твоя помощь.
   Гарион, подложив под себя руки, попытался встать.
   – Нет. Не так.
   Перед глазами Гариона неожиданно промелькнуло собственное, только раздвоенное изображение. Ни о чем не успев подумать, он напряг волю, чтобы сделать так, как приказывал голос, и внезапно перестал ощущать руки, ноги, тело, однако продолжал двигаться, а вскоре увидел себя со стороны – мальчишку, сидящего с бессмысленным видом на подушках у ног Солмиссры.
   – Поспеши, – велел голос, только теперь он звучал словно говоривший находился рядом. И в самом деле, Гарион, напрягая глаза, заметил смутную тень, бесформенную, но почему-то очень знакомую.
   Туман, окутывавший разум Гариона, исчез, и он тут же насторожился:
   – Ты кто? – спросил он у еле видного силуэта.
   – На объяснения нет времени. Быстрее, нужно показать им дорогу, прежде чем Солмиссра опомнится.
   – Кому показать?
   – Полгаре и Бэйреку.
   – Тете Пол? Где она?
   – Пойдем, – настойчиво повторил голос.
   Гарион и странное видение вместе прошли сквозь закрытую дверь так легко, словно вход в тронный зал прикрывала всего-навсего прозрачная занавеска; оказались в коридоре и, взмыв в воздух, полетели по темным переходам, бесшумно, незаметно, не вызывая даже легкого ветерка.
   Через секунду оба оказались в большом зале с высокими потолками, куда Иссас привел Гариона сначала, и тут, не спускаясь на землю, остановились.
   Тетя Пол, сверкая огромными прекрасными глазами, излучавшими гнев и ярость, окруженная слепящим пламенем, широкими шагами пересекала зал. Рядом мчался огромный лохматый медведь, уже виденный Гарионом раньше. В злобной морде ужасного зверя лишь чуть виднелись черты лица Бэйрека. Маленькие глазки горели красным огнем безумия, в оскаленной пасти щерились острые желтые зубы.
   Перепуганные стражники пытались отогнать медведя длинными пиками, но зверь переломил их, как тростинки, и накинулся на людей, сжимая их в железных объятиях и разрывая тела когтями.
   Каменный пол на пути женщины и зверя был усеян изуродованными трупами и вздрагивающими лохмотьями окровавленной плоти.
   Змеи, отдыхавшие по углам, извиваясь, скользили навстречу, но, встреченные яростным огнем, окружавшим тетю Пол, мгновенно издыхали, как Маас.
   Тетя Пол словом и жестом продолжала уничтожать двери одну за одной. На пути встала толстая стена, и чародейка превратила ее в груду щебня, словно стена была не из камня, а из паутины.
   Бэйрек летел подобно урагану, оглашая дворец безумным ревом, уничтожая все на своем пути.
   Вопящий евнух попытался было взобраться на колонну, но исполинский зверь вонзил когти ему в спину и стащил вниз. Визг тут же оборвался: фонтан крови и мозгов брызнул во все стороны, когда железные челюсти с тошнотворным хрустом сомкнулись на черепе евнуха.
   – Полгара! – беззвучно воскликнула тень рядом с Гарионом. – Сюда!
   Тетя Пол быстро повернулась.
   – Иди за нами! Быстрее.
   И тут Гарион и тень полетели назад по коридору к тронному залу, где оставались Солмиссра и одурманенное тело того, кого недавно покинула душа.
   Позади следовали тетя Пол и разъяренный Бэйрек.
   Гарион и его странный спутник прошли через тяжелую закрытую дверь.
   Солмиссра, вновь покрытая пурпурно-зелеными пятнами, только теперь уже не похоти, а гнева, стояла над сидящей у трона пустоглазой куклой.
   – Отвечай мне! – требовала она. – Немедленно отвечай!
   – Когда мы вернемся, – приказала тень, – ничего не предпринимай. Я сам ее успокою. Нужно выиграть время.
   И тут все вновь стало как прежде.
   Гарион почувствовал, как вздрогнуло его тело, и обнаружил, что глаза его опять глядят на мир.
   – Что? – зашевелились губы, хотя он не успел ни о чем подумать.
   – Я сказала, это твоя работа?! – завопила Солмиссра.
   – Какая работа?
   Звуки, срывающиеся с губ, произносились вроде бы его голосом, но, прислушавшись, можно было уловить едва заметную разницу.
   – Все это! Темнота! Нападение на дворец!
   – Наверное, нет. Как можно? Ведь я всего-навсего мальчик...
   – Не лги, Белгарион! – настаивала королева. – Я знаю, кто ты. Кроме тебя, некому скрыть солнце! Предупреждаю, Белгарион, то, что ты выпил сегодня, – смертельный яд, уже начавший сжигать кровь в твоих жилах.
   – Почему ты сделала это со мной?
   – Чтобы удержать во дворце. Теперь ты должен постоянно пить это зелье – каждый день, всю жизнь, иначе умрешь. Одна я могу дать его тебе! Ты мой, Белгарион, только мой!
   Из-за двери донеслись отчаянные вопли. Королева змей в испуге подняла глаза, потом быстро повернулась к огромной статуе, отвесила ей странный церемониальный поклон. Руки Солмиссры задвигались, выписывая в воздухе сложные непонятные узоры. Голосом, не похожим на обычный, королева начала произносить заклинания на незнакомом Гариону языке, шипящем, с гортанными звуками, повторяя одни и те же слова в конце каждой фразы.
   Раздался оглушительный грохот: массивная дверь взорвалась, разлетевшись в щепки. Среди обломков стояла тетя Пол; на лбу серебряным огнем сверкала белая прядь, выражение глаз вселяло ужас. Громадный зверь, с клыков которого капала кровь, а с когтей все еще свисали лохмотья дымящегося мяса, злобно ревел.
   – Я предупреждала тебя, Солмиссра, – зловеще сказала тетя Пол.
   – Стой где стоишь, Полгара, – скомандовала королева, не оборачиваясь. Пальцы продолжали медленно двигаться. – Мальчишка умирает. Ничто не сможет спасти его, если ты нападешь на меня.
   – Что ты наделала? – властно спросила тетя Пол.
   – Взгляни на него! Он выпил этал и колдисс. Даже сейчас их огонь бушует в его жилах. Очень скоро мальчишке понадобится новая порция.
   Руки Солмиссры ни на миг не останавливались, лицо застыло, глаза уставились в одну точку. С губ вновь сорвались гортанные шипящие звуки.
   – Это правда? – эхом отдался голос тети Пол в мозгу Гариона.
   – По всей видимости, так, – ответил бесстрастный голос. – Они заставили его выпить снадобья, и теперь он не в себе.
   Глаза тети Пол широко раскрылись.
   – Кто ты?
   – Я всегда был здесь, Полгара разве ты не знала?
   – А Гариону известно?
   – Он знает, что я всегда с ним, только не понимает, что это значит.
   – Поговорим обо всем позже, – решила она. – Теперь смотри очень внимательно. Вот что ты должен делать.
   Перед внутренним зрением Гариона промелькнули странные спутанные образы.
   – Понял? – спросила тетя Пол.
   – Конечно. Сейчас покажу ему, как.
   – Лучше бы тебе самому сделать это.
   – Нет, Полгара, – ответил бесстрастный голос. – Могущество принадлежит ему, а не мне. Мы хорошо понимаем друг друга.
   Пока голоса переговаривались, Гарион ощутил невыносимое одиночество.
   – Гарион, – окликнул голос, – я хочу, чтобы ты думал только о своей крови.
   – Моей крови?
   – Ее нужно заменить за несколько минут.
   – Почему?
   – Сжечь яд, который тебе дали. Теперь сосредоточься на своей крови.
   Гарион повиновался.
   – Она должна быть вот такой.
   Глаза Гариона застлало ярко-желтым.
   – Понял?
   – Да.
   – Тогда сделай это. Немедленно.
   Прикоснувшись кончиками пальцев к груди и сконцентрировав всю свою волю на единой мысли, Гарион повелел крови измениться, и внезапно его охватило огнем.
   Сердце отчаянно заколотилось, по лицу и телу ручьями полился пот.
   – Еще секунда, – предупредил голос.
   Гарион умирал. Новая кровь разрывала вены, тело сотрясала неудержимая дрожь. Сердце колоколом стучало в груди. Глаза потемнели, он начал медленно-медленно клониться вперед.
   – Теперь, – приказал голос, – сделай как было.
   И все кончилось. Сердце Гариона затрепыхалось, но постепенно замедлило биение. Гарион чувствовал, что ужасно устал, но окутывавший разум туман куда-то исчез.
   – Кончено, Полгара! – объявил тот, другой Гарион. – Можешь делать все, что считаешь нужным.
   Тетя Пол, с беспокойством наблюдавшая за происходящим, выпрямилась, лицо ее окаменело. Она медленно приблизилась к возвышению.
   – Солмиссра! Повернись и взгляни на меня!
   Королева подняла руки над головой, шипящие звуки обгоняли друг друга, голос поднимался все выше и наконец оборвался хриплым воплем.
   И тут высоко наверху под потолком, в тени, отбрасываемой колоннами, открылись глаза гигантской статуи и загорелись темно изумрудным пламенем.
   Драгоценный камень в короне Солмиссры засветился тем же цветом.
   Статуя пошевелилась, раздался оглушающе-громкий треск. Квадратный камень, на котором стояло изваяние, изогнулся, потеряв форму: статуя шагнула вперед.
   – Почему... ты... позвала... меня? – послышался громовой мертвенный голос, эхом отдававшийся в каменной груди.
   – Защити свою служанку, великий Исса, – воскликнула Солмиссра, торжествующе глядя на тетю Пол. – Злая волшебница проникла в мой дворец и хочет убить меня. Черная сила так велика, что никто не может ей противостоять Я, твоя нареченная невеста, отдаю себя под твое покровительство.
   – Кто здесь осмеливается осквернять мое святилище?! – ужасающим голосом вопросило изваяние. – Кто смеет поднимать руку на мою избранницу и возлюбленную?
   Изумрудные глаза сверкнули смертельной яростью.
   Тетя Пол осталась стоять в центре зала, наедине с нависающей над ней статуей. Лицо женщины оставалось спокойным, и в глазах не было страха.
   – Ты слишком далеко зашла, Солмиссра, – сказала она. – Это запрещено.
   Раздался презрительный смех.
   – Запрещено? Что значат для меня твои запреты? Беги или приготовься испытать всю силу гнева божественного Иссы. Посмотрим, сможешь ли ты помериться силой с богом?
   – Если нужно будет, я вступлю с ним в борьбу, – отозвалась тетя Пол и, вновь выпрямившись, произнесла одно слово.
   В ушах Гариона раздался невыносимый рев, и тетя Пол тут же начала расти, фут за футом, словно дерево, увеличиваясь, становясь все выше, шире, величественнее, прямо перед ошеломленным взором Гариона.
   Через несколько секунд она оказалась лицом к лицу с грозным каменным богом.
   – Полгара? – недоуменно спросил Исса. – Почему ты это сделала?
   – Явилась, чтобы исполнить Пророчество, великий Исса, – ответила она. – Твоя служанка предала тебя и братьев твоих.
   – Этого не может быть! Она моя избранница. Лицо ее – лицо моей возлюбленной.
   – Лицо то же, но это не та Солмиссра, любимая женщина бога Иссы. Сотни таких Солмисср служили тебе в этом храме с тех пор, как умерла твоя возлюбленная.
   – Умерла? – недоверчиво переспросил бог.
   – Она лжет! – взвизгнула Солмиссра – Я и есть твоя возлюбленная, о мой господин. Не позволяй лживым речам обмануть себя! Убей ее!
   – День исполнения Пророчества близится, – объявила тетя Пол, – и мальчик, сидящий у ног Солмиссры, – главное орудие его осуществления. Он должен быть возвращен мне, иначе все пойдет прахом.
   – Разве срок уже настал? Так скоро?
   – Не так уж скоро, божественный Исса, – объяснила тетя Пол. – Прошло много времени. Твой сон длился много веков.
   – Ложь! Все ложь! – отчаянно завопила Солмиссра, приникая к ногам каменного бога.
   – Я должен проверить сам, правдивы ли твои слова, – медленно вымолвил Исса. – Слишком долго и крепко я спал, и теперешний мир незнаком мне.
   – Уничтожь колдунью, о господин мой, – потребовала Солмиссра. – Ее черные дела и лживая речь позорят и чернят твой священный облик!
   – Я открою правду, Солмиссра, – ответил бог.
   Гарион почувствовал, как мгновенно клещами сжало мозг. Что-то проникло в него – такое могущественное, что воображение отказывалось представить величие и мощь этой силы. Потом все исчезло.
   – Ах-х-х... – послышался глубокий вздох.
   Мертвый змей Маас пошевелился:
   – Ах-х-х... Дай мне спокойно уснуть, – прошипел он.
   – Подожди немного, – велел Исса. – Как тебя звали?
   – Маас. Я был советником и другом Вечноживущей Солмиссры. Отошли меня назад, о господин, не могу больше выносить муки жизни...
   – Это моя возлюбленная Солмиссра? – спросил бог.
   – Ее преемница, – вздохнул Маас. – Твоя любимая жрица умерла много тысяч лет назад. Каждая новая Солмиссра выбирается только из-за ее сходства с твоей возлюбленной.
   – Значит, это правда, – с болью выдавил Исса. – Зачем же эта женщина отобрала мальчика у Полгары?
   – Хотела союза с Тораком. Думала отдать Белгариона Проклятому в обмен на бессмертие и обещание стать его женой.
   – Женой? Моя жрица собиралась добровольно броситься в объятия моего безумного брата?
   – С радостью, мой господин, – подтвердил Маас. – В ее природе жаждать любви любого встреченного человека или бога, или даже зверя.
   Гримаса отвращения исказила каменное лицо.
   – И так было всегда? – спросил бог.
   – Всегда, господин. Зелье, сохраняющее ей молодость и красоту, зажигает похотью кровь, и огонь этот не угаснет до самой ее смерти. Теперь отпусти меня, господин. Какая боль!
   – Спи, Маас, – печально кивнул Исса. – Унеси с собой мою благодарность.
   – Ах-х-х... – вздохнул Маас, опускаясь на пол.
   – Я тоже сейчас усну, – объявил Исса, – потому что, если буду бодрствовать, Торак пробудится и развяжет войну, которая уничтожит мир.
   Исполинская статуя, сделав шаг, вернулась на то место, где стояла много веков. Вновь раздался оглушительный треск и стон камня.
   – Делай с этой женщиной все, что считаешь нужным, Полгара, – разрешил каменный бог. – Только сохрани ей жизнь в память о моей избраннице.
   – Повинуюсь, божественный Исса, – откликнулась тетя Пол, кланяясь статуе.
   – И передай брату моему Олдуру, что я люблю и почитаю его, – прогремел каменный голос, постепенно угасая.
   – Спи, господин мой. Пусть скроют твои сновидения все печали и заботы, – пожелала тетя Пол.
   – Нет!! – вскрикнула Солмиссра, но в глазах статуи уже погас зеленый огонь, а драгоценный камень в короне потемнел.
   – Пора, Солмиссра, – провозгласила наводящим ужас голосом тетя Пол.
   – Не убивай меня, Полгара, – взмолилась, упав на колени, королева, – подари мне жизнь.
   – Я не собиралась убивать тебя, Солмиссра, – ответила тетя Пол, – и сдержу обещание, данное богу.
   – Зато я не давал никаких обещаний, – раздался с порога голос Бэйрека.
   Гарион, ошеломленный могуществом тети Пол, медленно поднял глаза.
   Кровожадный зверь исчез, в дверях стоял великан-чирек с мечом в руках.
   – Нет, Бэйрек. Я сама разделаюсь с Солмиссрой раз и навсегда, – возразила тетя Пол, подходя к распростертой на полу королеве. – Ты останешься жить, Солмиссра, и проживешь очень долго, может быть, вечно.
   Робкая надежда засветилась в глазах королевы. Она с трудом поднялась и взглянула на гигантскую фигуру, уходящую под потолок.
   – Но я должна изменить твой облик – яд, который ты пила, чтобы сохранить молодость и красоту, медленно уничтожает тебя. Даже сейчас на лице твоем остались следы его действия.
   Руки королевы взлетели к щекам; она быстро повернулась к зеркалу.
   – Ты вянешь на глазах, Солмиссра, – продолжала тетя Пол. – Вскоре станешь уродливой старухой. Похоть, наполняющая тебя, выжжет тело изнутри, и ты умрешь. Твоя кровь слишком горяча – нужно ее охладить.
   – Но как?.. – заикнулась Солмиссра.
   – Небольшая перемена, – заверила тетя Пол. – Совсем маленькая, зато получишь бессмертие.
   Гарион всей душой ощутил, как напряглась, сосредоточилась ее воля.
   – Я сделаю тебя и впрямь вечноживущей, Солмиссра.
   Она подняла руку, произнесла единственное слово, и от ужасной силы этого слова Гарион затрясся, словно листок на ветру.
   Сначала, казалось, ничего не произошло. Солмиссра стояла, словно прикованная к месту, обнаженное белоснежное тело просвечивало сквозь прозрачную ткань. Потом по коже пошли странные пятна, увеличиваясь в размерах, наливаясь пурпурно-зеленым цветом; бедра плотно прижались друг к другу. Губы провалились внутрь, углы рта поползли в стороны и наконец застыли в вечной холодной улыбке рептилии.
   Гарион в ужасе наблюдал за происходящим, не в силах оторвать взгляда от королевы. Платье соскользнуло на пол, плечи исчезли, руки намертво прилипли к бокам. Тело все удлинялось, а сросшиеся ноги начали свиваться в кольцо. Пряди блестящих волос осыпались, и последние следы человеческого исчезли. Только золотая корона по-прежнему оставалась на голове. В пасти бился раздвоенный черный язык. Раздувая капюшон, змея впилась мертвенными бесстрастными глазами в тетю Пол, которая за это время успела уменьшиться до обычных размеров.
   – Взойди на трон свой, Солмиссра, – велела тетя Пол.
   Голова королевы оставалась неподвижной, только кольца свивались и развивались; она медленно скользнула на заваленный подушками диван, чешуйчатая кожа с сухим шорохом терлась о ткани. Тетя Пол повернулась к евнуху Сэйди:
   – Смотри! Перед тобой служанка Иссы, королева змеиного народа, чье владычество продлится до конца жизни на земле, ибо она бессмертна и будет вечно править Найссой.
   Лицо Сэйди залила смертельная бледность, глаза едва не вылезли из орбит. С трудом сглотнув слюну, он кивнул.
   – Оставляю тебя с твоей королевой, – продолжала тетя Пол. – Предпочитаю, чтобы все обошлось без насилия, но в любом случае мы с мальчиком уходим.
   – Я сейчас же велю страже пропустить вас. Никто не осмелится встать на вашем пути.
   – Мудрое решение, – сухо кивнул Бэйрек.
   – Всем склониться перед королевой Найссы, – дрожащим голосом провозгласил один из закутанных в алые одежды евнухов, падая на колени перед возвышением.
   – Хвала королеве, – немедленно подхватили остальные, тоже встав на колени.
   – Слава ее бессмертна!
   – Жизнь наша принадлежит ей!
   Гарион, направляясь за тетей Пол к разбитой двери, осторожно оглянулся.
   Солмиссра, свернувшись кольцом, лежала на троне, поднимая треугольную голову к зеркалу. Золотая корона ярко сверкала, холодные змеиные глаза были прикованы к отражению в серебристом стекле. Улыбка навечно застыла на морде змеи, и было невозможно понять, о чем она думает.

Глава 30

   Коридоры и сводчатые залы были совершенно безлюдны, только в тронном зале коленопреклоненные евнухи по-прежнему возносили хвалу змеиной королеве.
   Обнажив меч, Бэйрек мрачно шагал, обозревая следы ужасной бойни, отмечавшие пройденный до этого путь. Лицо гиганта было совершенно белым, он старался не смотреть на зверски изуродованные трупы.
   На улицах Стисс Тора стояла глубокая ночь; толпы обезумевших людей бессмысленно метались, толкая друг друга и громко вопя. Бэйрек, поднимая предусмотрительно захваченный из дворца факел одной рукой и держа огромный меч другой, пошел вперед. Даже охваченные паникой найсанцы уступали ему дорогу.
   – Что это, Полгара? – проворчал он, не оглядываясь и взмахивая факелом, будто пытаясь разогнать тьму. – Какое-то чародейство?
   – Нет, – ответила она, – никакого чародейства!
   Крохотные серые хлопья летали в воздухе.
   – Снег? – изумился Бэйрек.
   – Нет. Пепел.
   – Что же горит?
   – Вулкан извергается, – ответила тетя Пол. – Нужно как можно быстрее возвращаться на корабль. Эта толпа может быть очень опасна.
   Набросив легкий плащ на плечи Гариона, она показала на боковую улочку, где над головами людей плыло несколько факелов.
   – Сюда.
   Пепел падал все гуще, серой мукой усыпая мокрые мостовые; по улицам плыл тошнотворный запах серы.
   К тому времени, как они добрались до пристани, тьма начала понемногу рассеиваться, хотя пепел по-прежнему реял в воздухе, застревая в трещинах между камнями, оседая на крышах домов. Уже в десяти шагах ничего нельзя было разглядеть.
   На причале царил полнейший хаос.
   Орды найсанцев, рыдающих и визжащих, пытались забраться в лодки, чтобы уйти в море подальше от удушливой серой пыли, а многие, обезумев, даже бросались в смертоносные воды реки.
   – Нам здесь не пробиться, Полгара, – предупредил Бэйрек. – Стойте здесь. – Сунув в ножны меч, он подпрыгнул и схватился за край низко нависающей крыши.
   – Эй, Грелдик! – заревел великан голосом, перекрывавшим даже шум толпы.
   – Бэйрек! – донесся голос Грелдика. – Где ты?
   – Около пристани! Не можем пройти!
   – Оставайтесь на месте! Сейчас придем! – откликнулся Грелдик.
   Через несколько секунд послышался тяжелый топот ног и глухие звуки ударов; вопли боли смешивались с криками о помощи. Появились Грелдик и Мендореллен с полудюжиной вооруженных дубинками здоровенных матросов, которые, не обращая внимания на вопли, расчищали дорогу.
   – Ты что, заблудился? – завопил Грелдик.
   Бэйрек спрыгнул с крыши.
   – Пришлось задержаться во дворце, – коротко ответил он.
   – Мы так беспокоились за вас, госпожа, – сообщил Мендореллен, отталкивая бессвязно лопочущего найсанца. – Наш добрый Дерник уже давно на корабле.
   – Нас задержали, – пояснила тетя Пол. – Капитан, вы можете доставить нас на борт корабля?
   Грелдик только ехидно ухмыльнулся.
   – Тогда поспешим, – поторопила она, – и как только доберемся, неплохо бы поднять якорь и спуститься по течению. Пепел скоро уляжется, но все эти люди впали в истерику и не скоро успокоятся. От Силка и моего отца никаких вестей?
   – Ничего, госпожа, – отозвался Грелдик.
   – О чем он только думает? – раздраженно спросила тетя Пол, ни к кому в особенности не обращаясь.
   Мендореллен, обнажив тесак, пошел на толпу, не замедляя шага. Найсанцы испуганно расступились.
   На краю пристани толпа была еще гуще; Дерник, Хеттар и остальные матросы стояли у поручня, отталкивая длинными баграми пораженных ужасом людей.
   – Убирайтесь отсюда! – завопил Грелдик, подходя к самой воде.
   – Благородный капитан, – пролепетал лысый найсанец, цепляясь за меховую куртку Грелдика. – Я дам сотню золотых монет, если ты пустишь меня на свой корабль.
   Грелдик с отвращением отбросил его на мостовую.
   – Тысячу золотых монет, – обещал найсанец, сжимая руку Грелдика, встряхивая тяжелым кошельком.
   – Уберите от меня эту обезьяну, – приказал Грелдик. Один из матросов почти небрежно оглушил найсанца дубиной по голове и взял кошелек.
   – Три серебряные монеты, – презрительно пробормотал он, – остальное – медь.
   И, повернувшись, ударил бесчувственного человека ногой в живот.
   Они быстро, по одному, перебежали по сходням на борт, пока Бэйрек и Мендореллен мечами сдерживали рвущуюся вперед толпу.
   – Руби канаты! – завопил Грелдик, когда все оказались на корабле.
   Матросы немедленно выполнили приказ, что вызвало вопли разочарования найсанцев, столпившихся у самой кромки воды. Медленные грязные волны потихоньку относили судно вниз по течению, отчаянные крики постепенно становились все глуше.
   – Гарион, – сказала тетя Пол, – почему бы тебе не спуститься вниз и надеть что-нибудь поприличнее? И смой с лица эти омерзительные румяна! А потом возвращайся, мне нужно поговорить с тобой.
   Гарион, совсем позабывший о своем скудном костюме, слегка покраснел и поспешил скрыться с глаз.
   Когда он, одетый в тунику и трико, вновь поднялся наверх, небо значительно посветлело, но серый пепел по-прежнему реял в воздухе, затруднял видимость и покрывал все слоем мелкой серой муки. Отойдя вниз по реке на некоторое расстояние, Грелдик приказал вновь бросить якорь. Судно лениво закачалось в густой от грязи воде.
   – Сюда, Гарион, – позвала тетя Пол, стоявшая на носу.
   Гарион сделал несколько нерешительных шагов, все еще не в силах избавиться от воспоминаний о том, что произошло во дворце.
   – Садись, дорогой, – велела она. – Мне нужно кое о чем потолковать с тобой.
   – Хорошо, тетя, – кивнул он, опускаясь на скамейку.
   – Гарион, – начала она, поворачиваясь к юноше. – Ничего не произошло, пока ты был во дворце Солмиссры?
   – Что ты имеешь в виду?
   – Ты прекрасно понимаешь, о чем я, – резковато ответила тетя Пол. – Не стоит смущать нас обоих, заставляя меня задавать более определенные вопросы, как ты считаешь?
   – Ах, это? – залился краской Гарион. – Нет. Ничего подобного не случилось.
   Однако перед глазами проплыл чувственный образ перезрелой красавицы королевы, и юноша почувствовал легкое сожаление.