Страница:
Тетя Пол, одетая в богато украшенное кружевами платье и короткий плащ из соболя, не сводила глаз с маленькой певуньи.
– Что ты делаешь с моей канарейкой? – сердито спросил император.
– Слушаю.
– Но как ты заставила ее петь? Я пытался сделать это вот уже несколько месяцев.
– Значит, не принимали ее всерьез.
– Кто эта женщина?! – взорвался император.
– Моя дочь, Полгара, – ответил Волк. – Прекрасно понимает душу птиц.
Император хрипло недоверчиво расхохотался.
– Брось! Неужели я должен поверить такому?
Волк серьезно кивнул.
– Ты и в самом деле не узнаешь меня, Рэн Борун? – мягко осведомился он.
В бледно-зеленой мантии, одолженной Гриннегом, он выглядел почти как толнедриец, хотя что-то явно выделяло его из толпы.
– Неглупо придумано, – кивнул император. – И ты и она прекрасно играете роли, но я-то давно уже не ребенок и не верю волшебным сказкам!
– Жаль! Думаю, жизнь твоя с тех пор не была особенно веселой.
Волк оглядел ухоженный сад с фонтанами, многочисленными слугами и старающимися не попадаться на глаза телохранителями, маячившими среди кустов роз.
– Жизнь уныла и безрадостна, если в ней нет места хоть маленькому чуду, Рэн Борун, – чуть печально заметил он. – По-моему, ты очень многого лишился.
– Морин! – властно приказал император. – Пошли за Зерилом! Мы сейчас же уладим этот вопрос.
– Немедленно, ваше величество, – поклонился Морин, делая знак одному из слуг.
– Можно мне получить канарейку назад? – почти жалобно спросил император.
– Конечно!
Тетя Пол, приминая траву, направилась к императору, ступая медленно, будто боялась потревожить поющую маленькую птичку.
– Иногда так хочется знать, о чем они поют, – пробормотал Рэн Борун.
– Сейчас она рассказывает о том дне, когда выучилась летать, – объяснила тетя Пол. – Это очень важное событие для птиц.
Она протянула руку, и канарейка, не прекращая петь, прыгнула на палец императора, наклонив головку и всматриваясь в лицо Рэн Боруна.
– Забавные байки, – улыбнулся стареющий человечек, щурясь на солнечные блики, порхающие в струйках фонтанов. – Правда, боюсь, у меня нет времени их выслушивать. Сейчас вся нация, затаив дыхание, ждет моей смерти и, видимо, считает, что самым моим величайшим деянием за все время правления будет немедленная кончина. Некоторые даже взяли на себя труд помочь мне в этом. Мы уже поймали во дворце четырех наемных убийц, и это только за прошлую неделю.
Боруны, моя собственная семья, бегут так поспешно, что скоро будет некому управлять во дворце, не говоря уже о всей империи. А вот и Зерил!
Тощий мужчина с кустистыми бровями в длинной красной мантии, усеянной магическими символами, поспешно пересек газон и низко поклонился императору.
– Вы посылали за мной, ваше величество?
– Мне сказали, что эта женщина – могущественная чародейка Полгара, а старик – сам Белгарат. Будь добр, Зерил, проверь, так ли это.
– Белгарат и Полгара? – удивился густобровый. – Вы шутите, ваше величество. Названные вами имена – мифологические. Таких людей не существует.
– Вот видишь, – настоятельно обратился император к тете Пол, – тебя на самом деле нет. Так заверил Зерил, а он сам – известный маг и волшебник.
– Правда?
– Один из лучших, – заверил император. – Конечно, большая часть его трюков – просто искусство рук, поскольку все чародейства – сплошной обман, но меня это забавляет, а он воспринимает себя всерьез. Можешь продолжать, Зерил, но, пожалуйста, не напускай, как обычно, этого ужасного запаха.
– Совершенно не обязательно, ваше величество, – бесстрастно ответил Зерил. – Обладай они и в самом деле тайными силами, я тут же понял бы это. Мы ведь общаемся друг с другом не так, как простые смертные.
Тетя Пол, слегка приподняв бровь, взглянула на кудесника.
– Неплохо бы тебе присмотреться получше, Зерил. Иногда многие вещи ускользают от нас.
Она сделала почти неуловимый жест, и в ушах Гариона раздался странный шум.
Волшебник замер, уставившись в пространство. Глаза вылезли из орбит, лицо смертельно побледнело, и Зерил ничком повалится на землю, будто ему внезапно подрубили ноги.
– Простите меня, леди Полгара, – умоляюще прохрипел он, лежа у ее ног.
– Это должно меня убедить, я полагаю, – заметил император, – но я уже видел не раз, как легко воздействовать на умы человеческие, и Зерил не исключение.
– Мне это начинает надоедать, Рэн Борун, – едко объявила тетя Пол.
– Тебе следовало бы поверить ей, – неожиданно заговорила канарейка высоким звонким голосом. – Я сразу ее узнала, но, правда, мы гораздо более понятливы, чем вы, создания, которым дано только ползать по земле. Объясни, зачем вам это? Если бы вы только постарались, уверена, тоже смогли бы подняться в воздух. Кстати, неплохо бы тебе перестать есть так много чеснока. У тебя изо рта невыносимо пахнет!
– Помолчи! – мягко остановила тетя Пол. – Можешь об этом и позже сказать.
Император, вздрагивая всем телом, с ужасом смотрел на птичку, словно видя перед собой змею.
– Почему бы всем присутствующим не вести себя так, будто мы в самом деле те, кем себя называем? – предложил господин Волк. – Иначе придется весь день потратить на то, чтобы убедить тебя, а времени и в самом деле мало. Мне нужно сказать тебе нечто очень важное, и совсем не имеет значения, кто я.
– Хорошо, согласен, – кивнул Рэн Борун, все еще дрожа и не отводя взгляда от умолкшей канарейки.
Заложив руки за спину, господин Волк стал разглядывать стайку щебечущих воробьев на ветке ближайшего дерева.
– В начале прошлой осени, – начал он, – Зидар-Отступник прокрался в тронный зал дворца Райве и украл Око Олдура.
– Что?! – изумленно воскликнул Рэн Борун, резко выпрямившись. – Но как это произошло?
– Мы не знаем. Когда я догоню его, постараюсь спросить. Уверен, однако, что ты понимаешь, насколько это важно.
– Очевидно, – согласился император.
– Олорны и сендары без лишнего шума готовятся к войне, – продолжал Волк.
– Войне? – потрясенно пробормотал Рэн Борун. – С кем?
– С энгараками, конечно.
– Но какое отношение имеет Зидар к энгаракам? Ведь он может действовать и в одиночку. Не так ли?
– Не настолько же ты прост, чтобы поверить этому? – заметила тетя Пол.
– Вы забываетесь, леди, – сухо сказал Рэн Борун. – Где сейчас Зидар?
– Проходил через Тол Хонет недели две назад, – ответил Волк. – Если он сможет проникнуть через границу в одно из энгаракских королевств прежде, чем я смогу его остановить, Олория восстанет против врага.
– И Арендия тоже, – твердо объявил Мендореллен. – Королю Кородаллину был уже дан соответствующий совет.
– Вы уничтожите весь мир, – запротестовал император.
– Возможно, – признал Волк, – но мы не можем позволить Зидару добраться до Торака.
– Немедленно пошлю эмиссаров, – решил Рэн Борун. – Нужно остановить Зидара, прежде чем дело зайдет слишком далеко.
– Боюсь, уже зашло, – мрачно объявил Бэйрек. – Энхегу и другим некогда изощряться в тонкостях толнедрийской дипломатии.
– У ваших людей неважная репутация на Севере, ваше величество, – вмешался Силк. – У них в кармане всегда несколько соглашений, причем с конкурирующими сторонами. Каждый раз, когда толнедриец посредничает в сделке, это дорого обходится! Боюсь, больше мы не можем себе позволить с этим мириться.
Солнце внезапно скрылось за облаками, и по саду прошел неприятный холодок.
– Все это превысило всякие пределы! – запротестовал император. – Сотни лет олорны и энгараки грызутся из-за ничего не стоящего камня, только и ожидая подходящего случая, чтобы сцепиться друг с другом, и наконец такой шанс вам представился! Ну что ж, развлекайтесь как можете. Пока я император Толнедры, не позволю втянуть и мою страну в эту бессмысленную распрю.
– В такое время нельзя отсиживаться в стороне, Рэн Борун, – возразила тетя Пол.
– Почему нет? Меня совершенно не интересует Око. Можете уничтожать друг друга сколько хотите. Толнедра будет стоять вечно, когда вас уже не будет.
– Сомневаюсь, – покачал головой Волк. – Твоя империя кишит мергами. Они одолеют тебя за неделю.
– Мерги – честные торговцы и никого не обманывают. Занимаются своими делами.
– Мерги и честность несовместимы! – объявила тетя Пол. – Каждый из них заслан сюда Верховным жрецом гролимов.
– Это преувеличение, – заупрямился Рэн Борун. – Всему миру известно, что вы одержимы ненавистью ко всем энгаракам, но времена давно переменились.
– Ктол Мергос по-прежнему управляется из Рэк Ктола – столицы гролимов, – покачал головой Волк, – а Ктачик там хозяин. Пусть мир станет иным, Ктачик останется тем же. Торговцы из Рэк Госки могут казаться тебе порядочными людьми, но все пляшут под дудку Ктачика, а Ктачик – орудие в руках Торака.
– Торак мертв.
– Неужели? – осведомилась тетя Пол. – Ты был на его могиле? Разрывал ее и видел кости?
– Управление империей требует больших расходов, – пожал плечами император, – и мне нужны налоги, которые платят мерги. Мои агенты денно и нощно работают в Рэк Госке и по всему Южному караванному пути, так что, замышляй мерги что-нибудь против меня, я тут же узнал бы об этом. Подозреваю, что вся история задумана Братством чародеев. Конечно, у твоих людей могут быть свои мотивы, но я не позволю, чтобы империя стала пешкой в борьбе за власть!
– А если энгараки победят? – спросила Пол. – Как ты собираешься справиться с Тораком?
– Я не боюсь Торака.
– Ты его когда-нибудь встречал? – настаивал Волк.
– Конечно, нет. Послушай, Белгарат, ты и твоя дочь никогда не были друзьями Толнедры, а посте битвы при Во Мимбре относились к нам как к побежденному врагу. Сведения твои представляют интерес, и я постараюсь обдумать их на досуге, но политика Толнедры не зависит от олорнских предубеждений! Наша экономика целиком основана на торговле и сделках, совершающихся по всему Южному караванному пути. Не собираюсь подрывать устои моей империи только потому, что вы терпеть не можете мергов.
– Значит, ты глупец! – резко сказал Волк.
– Ты удивился бы, если б знал, сколько людей тоже так думают, – усмехнулся император. – Может, вам больше повезет с моим преемником. Если он из семьи Вордью или Хонет, вам даже удастся подкупить его, но Боруны взяток не берут.
– И советов не слушают, – добавила тетя Пол.
– Только если эти советы не требуются, леди Полгара, – процедил Рэн Борун.
– Думаю, мы сделали все, что могли, – решил Волк.
В дальнем конце сада с шумом распахнулась тяжелая бронзовая дверь, и на дорожку вырвалась маленькая девочка с рыжими, как пламя, волосами и пылающими глазами. Сначала Гариону показалось, что перед ним еще совсем ребенок, но когда девушка подбежала ближе, понял, что она гораздо старше, только очень мала ростом, хотя короткая зеленая туника без рукавов обрисовывала тонкую фигурку.
Гарион испытал странное потрясение, будто встретил давнего полузабытого друга.
Волосы густой копной падали на плечи; длинные вьющиеся пряди лились по спине потоком червонного золота, мерцая и тлея подобно жарким углям в очаге. Гарион никогда прежде не видел волос такого цвета. Кожа девушки тоже была золотистого оттенка, но казалась зеленоватой, когда она оказывалась в тени деревьев.
– Почему меня держат в заключении?! – дрожащим от ярости голосом обратилась она к императору.
– О чем ты? – удивился Рэн Борун.
– Легионеры не выпускают меня из дворца.
– Ах, это!
– Это! Именно это!
– Они подчиняются моему приказу, Се'Недра, – объявил император.
– Они так и сказали. Вели им пропустить меня.
– Нет.
– Нет?! Нет?!! – Голос девушки поднялся на несколько октав. – Что ты хочешь сказать?
– В городе тебе находиться опасно, – умиротворяющим тоном начал император.
– Чепуха! – отрезала она. – Не собираюсь сидеть в этой душной дыре только потому, что ты собственной тени боишься. Мне нужно купить кое-что на рынке!
– Пошли слугу.
– Не желаю!! – заорала она. – Хочу сама пойти!
– Невозможно, – коротко ответил император. – Лучше потрать это время на занятия!
– Не буду учиться!! Джиберс – безмозглый идиот и надоел мне до смерти! Не стану сидеть и обсуждать историю и политику, и вообще ничего! Могу я спокойно день провести как мне заблагорассудится?
– Сожалею.
– Пожалуйста, отец, – заныла девушка, значительно понизив голос.
Схватив складку его позолоченной мантии, она начала старательно навертывать материю на палец. Взгляд, который она бросила из-под густых ресниц на императора, был способен растопить камень.
– Запрещаю! – повторил тот, не поднимая глаз. – Приказ остается в силе. Не смей выходить из дворца!
– Ненавижу тебя! – закричала девушка и в слезах бросилась прочь.
– Моя дочь, – пояснил император почти извиняющимся тоном. – Не можете себе представить, каково, иметь подобного ребенка.
– Почему же, прекрасно могу, – заявил Волк, искоса глядя на тетю Пол.
Та с вызовом уставилась на отца:
– Ну давай, расскажи. Уверена, что ты не успокоишься, пока все не выложишь.
– Не стоит, – пожал плечами Волк.
Рэн Борун задумчиво оглядел их.
– Думаю, что тут мы сможем кое о чем договориться.
– Что именно имеется в виду? – осторожно спросил Волк.
– Ты пользуешься авторитетом среди олорнов.
– Некоторым.
– Если бы ты попросил их, возможно, некоторые абсурдные условия договора при Во Мимбре можно было бы пересмотреть.
– Какие именно условия?
– Есть ли какая-то необходимость в поездке Се'Недры в Райве? Я последний император династии Борунов, а когда умру, она вообще не будет принцессой. При таких обстоятельствах, думаю, это требование моей дочери не касается.
Бессмыслица какая-то! Род короля райвенов прекратил существование тринадцать веков назад, так что никакого жениха, ожидающего в тронном зале райвенского дворца, она не увидит. Как вы уже поняли, Толнедра сейчас – крайне опасное место. Се'Недре исполняется шестнадцать только через год, и всем хорошо известен день ее рождения. Если придется посылать ее в Райве, половина наемных убийц в Толнедре соберутся к воротам дворца в надежде не упустить удобного момента. Не хотелось бы мне так рисковать. Если вы сможете найти способ поговорить с олорнами, я, со своей стороны, издал бы кое-какие указы относительно мергов – ограничения на въезд, запрещение появляться на центральных улицах и тому подобное.
– Нет, Рэн Борун, – твердо ответила тетя Пол. – Се'Недра поедет в Райве. Ты никак не можешь понять, что договор – простая формальность. Если именно твоей дочери предназначено стать женой короля райвенов, никакая сила на земле не воспрепятствует ей в назначенный день попасть в тронный зал райвенского дворца. Отец мой ничего не приказывает. Он только советует быть поосторожней с мергами для твоего же собственного блага. Остальное – дело твое.
– Думаю, мы исчерпали все темы нашей беседы, – холодно заметил император.
Двое важных придворных в богатых одеждах вошли в сад и что-то сказали лорду Морину.
– Ваше величество! – почтительно начал седовласый камергер, – Министр торговли просит уведомить вас, что он заключил крайне выгодное соглашение с торговыми представителями Рэк Госки. Господа из Ктол Мергоса оказались весьма уступчивы.
– Рад слышать это, – ответил Рэн Борун, бросая многозначительный взгляд на господина Волка.
– Делегация из Рэк Госки желала бы засвидетельствовать вам свое почтение перед отъездом, – добавил Морин.
– Конечно! – согласился император. – Буду рад принять их здесь.
Морин, обернувшись, кивнул придворным. Те, переговорив за оградой с кем-то, велели открыть ворота. В саду появились пять мергов, все в черных одеяниях из грубого сукна с откинутыми капюшонами. Из-под распахнутых воротов блестели кольчуги. Передний был немного выше остальных; гордая осанка ясно говорила о том, что он главный. Целый рой образов и воспоминаний пронесся в мозгу Гариона при виде покрытого шрамами лица врага, которого юноша знал сколько помнил себя.
Гарион вновь ощутил странную молчаливую связь, существовавшую между ним и этим человеком по имени Эшарак.
Что-то напоминающее былое притяжение, совсем не похожее на прежнюю неодолимую силу, с которой Эшарак властвовал над ним тогда, в темном коридоре дворца Энхега в Вэл Олорне, легко коснулось глубинных струн души. Амулет под туникой стал очень холодным, но в то же время, казалось, жег кожу.
– Ваше императорское величество, – начал Эшарак, холодно улыбаясь, – для нас большая честь быть допущенными лицезреть августейшего монарха. – И поклонился, звеня кольчугой.
Бэйрек цепко держал Хеттара за руку, пододвинувшийся Мендореллен схватился за другую.
– Несказанно рад вновь увидеться с вами, достойный Эшарак, – ответил император. – Мне сообщили, что соглашение достигнуто...
– Взаимовыгодное, ваше величество.
– Наилучший вид подобных договоров, – одобрил Рэн Борун.
– Тор Эргас, король мергов, посылает свои приветствия. Его величество понимает всю важность укрепления дружеских связей между Ктол Мергосом и Толнедрой и надеется в один прекрасный день назвать ваше императорское величество братом.
– Мы уважаем мирные намерения и чтим легендарную мудрость Тор Эргаса, – с довольной улыбкой ответил император.
Эшарак бесстрастно оглядел собравшихся.
– Вижу, Эмбар, – обратился он к Силку, – фортуна вновь взглянула на тебя благосклонно с тех пор, как мы виделись в последний раз в конторе Мингана.
Силк невинно развел руками.
– Боги были добры ко мне, по крайней мере, большинство из них.
Эшарак криво усмехнулся.
– Вы знаете друг друга? – слегка удивленно спросил император.
– Встречались, ваше величество, – признался Силк.
– В другом королевстве, – добавил Эшарак и взглянул господину Волку прямо в глаза. – Белгарат, – вежливо кивнул мерг.
– Чемдар! – ответил в тон мергу старик.
– Неплохо выглядишь.
– Благодарю.
– Видимо, только я один здесь чужой, – пожаловался император.
– Мы с Чемдаром давние знакомые, – пояснил господин Волк с недоброй искоркой в глазах. – Вижу, Чемдар, ты уже оправился от недавнего недуга.
Лицо Эшарака раздраженно дернулось; он быстро взглянул на лежащую у ног тень, будто боясь, что она вот-вот исчезнет. Гарион вспомнил, что сказал Волк в тот день наверху холма после нападения олгротов: невнятное напоминание о тени, возвратившейся окольной дорогой. По какой-то причине открытие, что мерг Эшарак и гролим Чемдар – один и тот же человек, не слишком удивило его. Двойной образ слился теперь в одно целое, как многоголосая мелодия, где какая-то нота выделялась фальшью, а теперь влилась в стройный хор, наконец-то представ в истинном свете, и осознание этого стало ключом, открывшим путь к правде.
– Когда-нибудь ты, надеюсь, покажешь мне, как это делается, – продолжал Эшарак. – Весьма интересный опыт. Хотя мой конь с трудом переносит подобные проделки.
– Извинись за меня перед ним.
– Почему мне кажется, что я ничего не понимаю? – осведомился Рэн Борун.
– Прошу прощения, ваше величество, – извинился Эшарак. – Белгарат Древнейший и я возобновили старую вражду. Редко представляется нам возможность поговорить вот так, соблюдая хоть видимость вежливости.
Обернувшись, он низко поклонился тете Пол.
– Леди Полгара! Вы, как всегда, прекрасны, – процедил мерг, окидывая ее многозначительным, оценивающим взглядом.
– Ты тоже почти не изменился, Чемдар, – мягко, почти дружески, ответила тетя Пол, но Гарион, прекрасно знавший ее, сразу понял, какое смертельное оскорбление крылось во внешне учтивых словах.
– Очаровательно, – чуть заметно улыбнулся Эшарак.
– Это лучше всякого представления! – намеренно громко воскликнул император. – Вы просто исходите злобой. Хотел бы я видеть первый акт!
– Первый акт длился очень долго, ваше величество, – возразил Эшарак, – и зачастую наблюдать такое – довольно утомительно. Как вы уже успели заметить, Белгарат иногда бывает слишком ослеплен собственной мудростью.
– Уверен, что могу справиться с подобным недостатком, – слегка усмехнувшись, ответил господин Волк, – и обещаю, что последний акт окажется чрезвычайно коротким, Чемдар.
– Угрожаешь, старик?! Я думал, мы решили хоть раз держаться в рамках приличия.
– Не могу вспомнить, когда мы соглашались хоть в чем-то, – резко ответил Волк и обратился к императору: – Нам пора. Рэн Борун, с твоего разрешения мы удаляемся.
– Конечно, – кивнул император. – Рад был поговорить, хотя, естественно, по-прежнему в тебя не верю. Понимаешь, я вообще не верю в богов и во все эти старые сказки.
– Очень рад этому, – ответил Волк и неожиданно озорно усмехнулся.
Рэн Борун расхохотался.
– С нетерпением ожидаю нашей следующей встречи, Белгарат, – вмешался Эшарак.
– На твоем месте я бы не хотел этого, – посоветовал Волк и, повернувшись, пошел к выходу, сопровождаемый друзьями.
– Что ты делаешь с моей канарейкой? – сердито спросил император.
– Слушаю.
– Но как ты заставила ее петь? Я пытался сделать это вот уже несколько месяцев.
– Значит, не принимали ее всерьез.
– Кто эта женщина?! – взорвался император.
– Моя дочь, Полгара, – ответил Волк. – Прекрасно понимает душу птиц.
Император хрипло недоверчиво расхохотался.
– Брось! Неужели я должен поверить такому?
Волк серьезно кивнул.
– Ты и в самом деле не узнаешь меня, Рэн Борун? – мягко осведомился он.
В бледно-зеленой мантии, одолженной Гриннегом, он выглядел почти как толнедриец, хотя что-то явно выделяло его из толпы.
– Неглупо придумано, – кивнул император. – И ты и она прекрасно играете роли, но я-то давно уже не ребенок и не верю волшебным сказкам!
– Жаль! Думаю, жизнь твоя с тех пор не была особенно веселой.
Волк оглядел ухоженный сад с фонтанами, многочисленными слугами и старающимися не попадаться на глаза телохранителями, маячившими среди кустов роз.
– Жизнь уныла и безрадостна, если в ней нет места хоть маленькому чуду, Рэн Борун, – чуть печально заметил он. – По-моему, ты очень многого лишился.
– Морин! – властно приказал император. – Пошли за Зерилом! Мы сейчас же уладим этот вопрос.
– Немедленно, ваше величество, – поклонился Морин, делая знак одному из слуг.
– Можно мне получить канарейку назад? – почти жалобно спросил император.
– Конечно!
Тетя Пол, приминая траву, направилась к императору, ступая медленно, будто боялась потревожить поющую маленькую птичку.
– Иногда так хочется знать, о чем они поют, – пробормотал Рэн Борун.
– Сейчас она рассказывает о том дне, когда выучилась летать, – объяснила тетя Пол. – Это очень важное событие для птиц.
Она протянула руку, и канарейка, не прекращая петь, прыгнула на палец императора, наклонив головку и всматриваясь в лицо Рэн Боруна.
– Забавные байки, – улыбнулся стареющий человечек, щурясь на солнечные блики, порхающие в струйках фонтанов. – Правда, боюсь, у меня нет времени их выслушивать. Сейчас вся нация, затаив дыхание, ждет моей смерти и, видимо, считает, что самым моим величайшим деянием за все время правления будет немедленная кончина. Некоторые даже взяли на себя труд помочь мне в этом. Мы уже поймали во дворце четырех наемных убийц, и это только за прошлую неделю.
Боруны, моя собственная семья, бегут так поспешно, что скоро будет некому управлять во дворце, не говоря уже о всей империи. А вот и Зерил!
Тощий мужчина с кустистыми бровями в длинной красной мантии, усеянной магическими символами, поспешно пересек газон и низко поклонился императору.
– Вы посылали за мной, ваше величество?
– Мне сказали, что эта женщина – могущественная чародейка Полгара, а старик – сам Белгарат. Будь добр, Зерил, проверь, так ли это.
– Белгарат и Полгара? – удивился густобровый. – Вы шутите, ваше величество. Названные вами имена – мифологические. Таких людей не существует.
– Вот видишь, – настоятельно обратился император к тете Пол, – тебя на самом деле нет. Так заверил Зерил, а он сам – известный маг и волшебник.
– Правда?
– Один из лучших, – заверил император. – Конечно, большая часть его трюков – просто искусство рук, поскольку все чародейства – сплошной обман, но меня это забавляет, а он воспринимает себя всерьез. Можешь продолжать, Зерил, но, пожалуйста, не напускай, как обычно, этого ужасного запаха.
– Совершенно не обязательно, ваше величество, – бесстрастно ответил Зерил. – Обладай они и в самом деле тайными силами, я тут же понял бы это. Мы ведь общаемся друг с другом не так, как простые смертные.
Тетя Пол, слегка приподняв бровь, взглянула на кудесника.
– Неплохо бы тебе присмотреться получше, Зерил. Иногда многие вещи ускользают от нас.
Она сделала почти неуловимый жест, и в ушах Гариона раздался странный шум.
Волшебник замер, уставившись в пространство. Глаза вылезли из орбит, лицо смертельно побледнело, и Зерил ничком повалится на землю, будто ему внезапно подрубили ноги.
– Простите меня, леди Полгара, – умоляюще прохрипел он, лежа у ее ног.
– Это должно меня убедить, я полагаю, – заметил император, – но я уже видел не раз, как легко воздействовать на умы человеческие, и Зерил не исключение.
– Мне это начинает надоедать, Рэн Борун, – едко объявила тетя Пол.
– Тебе следовало бы поверить ей, – неожиданно заговорила канарейка высоким звонким голосом. – Я сразу ее узнала, но, правда, мы гораздо более понятливы, чем вы, создания, которым дано только ползать по земле. Объясни, зачем вам это? Если бы вы только постарались, уверена, тоже смогли бы подняться в воздух. Кстати, неплохо бы тебе перестать есть так много чеснока. У тебя изо рта невыносимо пахнет!
– Помолчи! – мягко остановила тетя Пол. – Можешь об этом и позже сказать.
Император, вздрагивая всем телом, с ужасом смотрел на птичку, словно видя перед собой змею.
– Почему бы всем присутствующим не вести себя так, будто мы в самом деле те, кем себя называем? – предложил господин Волк. – Иначе придется весь день потратить на то, чтобы убедить тебя, а времени и в самом деле мало. Мне нужно сказать тебе нечто очень важное, и совсем не имеет значения, кто я.
– Хорошо, согласен, – кивнул Рэн Борун, все еще дрожа и не отводя взгляда от умолкшей канарейки.
Заложив руки за спину, господин Волк стал разглядывать стайку щебечущих воробьев на ветке ближайшего дерева.
– В начале прошлой осени, – начал он, – Зидар-Отступник прокрался в тронный зал дворца Райве и украл Око Олдура.
– Что?! – изумленно воскликнул Рэн Борун, резко выпрямившись. – Но как это произошло?
– Мы не знаем. Когда я догоню его, постараюсь спросить. Уверен, однако, что ты понимаешь, насколько это важно.
– Очевидно, – согласился император.
– Олорны и сендары без лишнего шума готовятся к войне, – продолжал Волк.
– Войне? – потрясенно пробормотал Рэн Борун. – С кем?
– С энгараками, конечно.
– Но какое отношение имеет Зидар к энгаракам? Ведь он может действовать и в одиночку. Не так ли?
– Не настолько же ты прост, чтобы поверить этому? – заметила тетя Пол.
– Вы забываетесь, леди, – сухо сказал Рэн Борун. – Где сейчас Зидар?
– Проходил через Тол Хонет недели две назад, – ответил Волк. – Если он сможет проникнуть через границу в одно из энгаракских королевств прежде, чем я смогу его остановить, Олория восстанет против врага.
– И Арендия тоже, – твердо объявил Мендореллен. – Королю Кородаллину был уже дан соответствующий совет.
– Вы уничтожите весь мир, – запротестовал император.
– Возможно, – признал Волк, – но мы не можем позволить Зидару добраться до Торака.
– Немедленно пошлю эмиссаров, – решил Рэн Борун. – Нужно остановить Зидара, прежде чем дело зайдет слишком далеко.
– Боюсь, уже зашло, – мрачно объявил Бэйрек. – Энхегу и другим некогда изощряться в тонкостях толнедрийской дипломатии.
– У ваших людей неважная репутация на Севере, ваше величество, – вмешался Силк. – У них в кармане всегда несколько соглашений, причем с конкурирующими сторонами. Каждый раз, когда толнедриец посредничает в сделке, это дорого обходится! Боюсь, больше мы не можем себе позволить с этим мириться.
Солнце внезапно скрылось за облаками, и по саду прошел неприятный холодок.
– Все это превысило всякие пределы! – запротестовал император. – Сотни лет олорны и энгараки грызутся из-за ничего не стоящего камня, только и ожидая подходящего случая, чтобы сцепиться друг с другом, и наконец такой шанс вам представился! Ну что ж, развлекайтесь как можете. Пока я император Толнедры, не позволю втянуть и мою страну в эту бессмысленную распрю.
– В такое время нельзя отсиживаться в стороне, Рэн Борун, – возразила тетя Пол.
– Почему нет? Меня совершенно не интересует Око. Можете уничтожать друг друга сколько хотите. Толнедра будет стоять вечно, когда вас уже не будет.
– Сомневаюсь, – покачал головой Волк. – Твоя империя кишит мергами. Они одолеют тебя за неделю.
– Мерги – честные торговцы и никого не обманывают. Занимаются своими делами.
– Мерги и честность несовместимы! – объявила тетя Пол. – Каждый из них заслан сюда Верховным жрецом гролимов.
– Это преувеличение, – заупрямился Рэн Борун. – Всему миру известно, что вы одержимы ненавистью ко всем энгаракам, но времена давно переменились.
– Ктол Мергос по-прежнему управляется из Рэк Ктола – столицы гролимов, – покачал головой Волк, – а Ктачик там хозяин. Пусть мир станет иным, Ктачик останется тем же. Торговцы из Рэк Госки могут казаться тебе порядочными людьми, но все пляшут под дудку Ктачика, а Ктачик – орудие в руках Торака.
– Торак мертв.
– Неужели? – осведомилась тетя Пол. – Ты был на его могиле? Разрывал ее и видел кости?
– Управление империей требует больших расходов, – пожал плечами император, – и мне нужны налоги, которые платят мерги. Мои агенты денно и нощно работают в Рэк Госке и по всему Южному караванному пути, так что, замышляй мерги что-нибудь против меня, я тут же узнал бы об этом. Подозреваю, что вся история задумана Братством чародеев. Конечно, у твоих людей могут быть свои мотивы, но я не позволю, чтобы империя стала пешкой в борьбе за власть!
– А если энгараки победят? – спросила Пол. – Как ты собираешься справиться с Тораком?
– Я не боюсь Торака.
– Ты его когда-нибудь встречал? – настаивал Волк.
– Конечно, нет. Послушай, Белгарат, ты и твоя дочь никогда не были друзьями Толнедры, а посте битвы при Во Мимбре относились к нам как к побежденному врагу. Сведения твои представляют интерес, и я постараюсь обдумать их на досуге, но политика Толнедры не зависит от олорнских предубеждений! Наша экономика целиком основана на торговле и сделках, совершающихся по всему Южному караванному пути. Не собираюсь подрывать устои моей империи только потому, что вы терпеть не можете мергов.
– Значит, ты глупец! – резко сказал Волк.
– Ты удивился бы, если б знал, сколько людей тоже так думают, – усмехнулся император. – Может, вам больше повезет с моим преемником. Если он из семьи Вордью или Хонет, вам даже удастся подкупить его, но Боруны взяток не берут.
– И советов не слушают, – добавила тетя Пол.
– Только если эти советы не требуются, леди Полгара, – процедил Рэн Борун.
– Думаю, мы сделали все, что могли, – решил Волк.
В дальнем конце сада с шумом распахнулась тяжелая бронзовая дверь, и на дорожку вырвалась маленькая девочка с рыжими, как пламя, волосами и пылающими глазами. Сначала Гариону показалось, что перед ним еще совсем ребенок, но когда девушка подбежала ближе, понял, что она гораздо старше, только очень мала ростом, хотя короткая зеленая туника без рукавов обрисовывала тонкую фигурку.
Гарион испытал странное потрясение, будто встретил давнего полузабытого друга.
Волосы густой копной падали на плечи; длинные вьющиеся пряди лились по спине потоком червонного золота, мерцая и тлея подобно жарким углям в очаге. Гарион никогда прежде не видел волос такого цвета. Кожа девушки тоже была золотистого оттенка, но казалась зеленоватой, когда она оказывалась в тени деревьев.
– Почему меня держат в заключении?! – дрожащим от ярости голосом обратилась она к императору.
– О чем ты? – удивился Рэн Борун.
– Легионеры не выпускают меня из дворца.
– Ах, это!
– Это! Именно это!
– Они подчиняются моему приказу, Се'Недра, – объявил император.
– Они так и сказали. Вели им пропустить меня.
– Нет.
– Нет?! Нет?!! – Голос девушки поднялся на несколько октав. – Что ты хочешь сказать?
– В городе тебе находиться опасно, – умиротворяющим тоном начал император.
– Чепуха! – отрезала она. – Не собираюсь сидеть в этой душной дыре только потому, что ты собственной тени боишься. Мне нужно купить кое-что на рынке!
– Пошли слугу.
– Не желаю!! – заорала она. – Хочу сама пойти!
– Невозможно, – коротко ответил император. – Лучше потрать это время на занятия!
– Не буду учиться!! Джиберс – безмозглый идиот и надоел мне до смерти! Не стану сидеть и обсуждать историю и политику, и вообще ничего! Могу я спокойно день провести как мне заблагорассудится?
– Сожалею.
– Пожалуйста, отец, – заныла девушка, значительно понизив голос.
Схватив складку его позолоченной мантии, она начала старательно навертывать материю на палец. Взгляд, который она бросила из-под густых ресниц на императора, был способен растопить камень.
– Запрещаю! – повторил тот, не поднимая глаз. – Приказ остается в силе. Не смей выходить из дворца!
– Ненавижу тебя! – закричала девушка и в слезах бросилась прочь.
– Моя дочь, – пояснил император почти извиняющимся тоном. – Не можете себе представить, каково, иметь подобного ребенка.
– Почему же, прекрасно могу, – заявил Волк, искоса глядя на тетю Пол.
Та с вызовом уставилась на отца:
– Ну давай, расскажи. Уверена, что ты не успокоишься, пока все не выложишь.
– Не стоит, – пожал плечами Волк.
Рэн Борун задумчиво оглядел их.
– Думаю, что тут мы сможем кое о чем договориться.
– Что именно имеется в виду? – осторожно спросил Волк.
– Ты пользуешься авторитетом среди олорнов.
– Некоторым.
– Если бы ты попросил их, возможно, некоторые абсурдные условия договора при Во Мимбре можно было бы пересмотреть.
– Какие именно условия?
– Есть ли какая-то необходимость в поездке Се'Недры в Райве? Я последний император династии Борунов, а когда умру, она вообще не будет принцессой. При таких обстоятельствах, думаю, это требование моей дочери не касается.
Бессмыслица какая-то! Род короля райвенов прекратил существование тринадцать веков назад, так что никакого жениха, ожидающего в тронном зале райвенского дворца, она не увидит. Как вы уже поняли, Толнедра сейчас – крайне опасное место. Се'Недре исполняется шестнадцать только через год, и всем хорошо известен день ее рождения. Если придется посылать ее в Райве, половина наемных убийц в Толнедре соберутся к воротам дворца в надежде не упустить удобного момента. Не хотелось бы мне так рисковать. Если вы сможете найти способ поговорить с олорнами, я, со своей стороны, издал бы кое-какие указы относительно мергов – ограничения на въезд, запрещение появляться на центральных улицах и тому подобное.
– Нет, Рэн Борун, – твердо ответила тетя Пол. – Се'Недра поедет в Райве. Ты никак не можешь понять, что договор – простая формальность. Если именно твоей дочери предназначено стать женой короля райвенов, никакая сила на земле не воспрепятствует ей в назначенный день попасть в тронный зал райвенского дворца. Отец мой ничего не приказывает. Он только советует быть поосторожней с мергами для твоего же собственного блага. Остальное – дело твое.
– Думаю, мы исчерпали все темы нашей беседы, – холодно заметил император.
Двое важных придворных в богатых одеждах вошли в сад и что-то сказали лорду Морину.
– Ваше величество! – почтительно начал седовласый камергер, – Министр торговли просит уведомить вас, что он заключил крайне выгодное соглашение с торговыми представителями Рэк Госки. Господа из Ктол Мергоса оказались весьма уступчивы.
– Рад слышать это, – ответил Рэн Борун, бросая многозначительный взгляд на господина Волка.
– Делегация из Рэк Госки желала бы засвидетельствовать вам свое почтение перед отъездом, – добавил Морин.
– Конечно! – согласился император. – Буду рад принять их здесь.
Морин, обернувшись, кивнул придворным. Те, переговорив за оградой с кем-то, велели открыть ворота. В саду появились пять мергов, все в черных одеяниях из грубого сукна с откинутыми капюшонами. Из-под распахнутых воротов блестели кольчуги. Передний был немного выше остальных; гордая осанка ясно говорила о том, что он главный. Целый рой образов и воспоминаний пронесся в мозгу Гариона при виде покрытого шрамами лица врага, которого юноша знал сколько помнил себя.
Гарион вновь ощутил странную молчаливую связь, существовавшую между ним и этим человеком по имени Эшарак.
Что-то напоминающее былое притяжение, совсем не похожее на прежнюю неодолимую силу, с которой Эшарак властвовал над ним тогда, в темном коридоре дворца Энхега в Вэл Олорне, легко коснулось глубинных струн души. Амулет под туникой стал очень холодным, но в то же время, казалось, жег кожу.
– Ваше императорское величество, – начал Эшарак, холодно улыбаясь, – для нас большая честь быть допущенными лицезреть августейшего монарха. – И поклонился, звеня кольчугой.
Бэйрек цепко держал Хеттара за руку, пододвинувшийся Мендореллен схватился за другую.
– Несказанно рад вновь увидеться с вами, достойный Эшарак, – ответил император. – Мне сообщили, что соглашение достигнуто...
– Взаимовыгодное, ваше величество.
– Наилучший вид подобных договоров, – одобрил Рэн Борун.
– Тор Эргас, король мергов, посылает свои приветствия. Его величество понимает всю важность укрепления дружеских связей между Ктол Мергосом и Толнедрой и надеется в один прекрасный день назвать ваше императорское величество братом.
– Мы уважаем мирные намерения и чтим легендарную мудрость Тор Эргаса, – с довольной улыбкой ответил император.
Эшарак бесстрастно оглядел собравшихся.
– Вижу, Эмбар, – обратился он к Силку, – фортуна вновь взглянула на тебя благосклонно с тех пор, как мы виделись в последний раз в конторе Мингана.
Силк невинно развел руками.
– Боги были добры ко мне, по крайней мере, большинство из них.
Эшарак криво усмехнулся.
– Вы знаете друг друга? – слегка удивленно спросил император.
– Встречались, ваше величество, – признался Силк.
– В другом королевстве, – добавил Эшарак и взглянул господину Волку прямо в глаза. – Белгарат, – вежливо кивнул мерг.
– Чемдар! – ответил в тон мергу старик.
– Неплохо выглядишь.
– Благодарю.
– Видимо, только я один здесь чужой, – пожаловался император.
– Мы с Чемдаром давние знакомые, – пояснил господин Волк с недоброй искоркой в глазах. – Вижу, Чемдар, ты уже оправился от недавнего недуга.
Лицо Эшарака раздраженно дернулось; он быстро взглянул на лежащую у ног тень, будто боясь, что она вот-вот исчезнет. Гарион вспомнил, что сказал Волк в тот день наверху холма после нападения олгротов: невнятное напоминание о тени, возвратившейся окольной дорогой. По какой-то причине открытие, что мерг Эшарак и гролим Чемдар – один и тот же человек, не слишком удивило его. Двойной образ слился теперь в одно целое, как многоголосая мелодия, где какая-то нота выделялась фальшью, а теперь влилась в стройный хор, наконец-то представ в истинном свете, и осознание этого стало ключом, открывшим путь к правде.
– Когда-нибудь ты, надеюсь, покажешь мне, как это делается, – продолжал Эшарак. – Весьма интересный опыт. Хотя мой конь с трудом переносит подобные проделки.
– Извинись за меня перед ним.
– Почему мне кажется, что я ничего не понимаю? – осведомился Рэн Борун.
– Прошу прощения, ваше величество, – извинился Эшарак. – Белгарат Древнейший и я возобновили старую вражду. Редко представляется нам возможность поговорить вот так, соблюдая хоть видимость вежливости.
Обернувшись, он низко поклонился тете Пол.
– Леди Полгара! Вы, как всегда, прекрасны, – процедил мерг, окидывая ее многозначительным, оценивающим взглядом.
– Ты тоже почти не изменился, Чемдар, – мягко, почти дружески, ответила тетя Пол, но Гарион, прекрасно знавший ее, сразу понял, какое смертельное оскорбление крылось во внешне учтивых словах.
– Очаровательно, – чуть заметно улыбнулся Эшарак.
– Это лучше всякого представления! – намеренно громко воскликнул император. – Вы просто исходите злобой. Хотел бы я видеть первый акт!
– Первый акт длился очень долго, ваше величество, – возразил Эшарак, – и зачастую наблюдать такое – довольно утомительно. Как вы уже успели заметить, Белгарат иногда бывает слишком ослеплен собственной мудростью.
– Уверен, что могу справиться с подобным недостатком, – слегка усмехнувшись, ответил господин Волк, – и обещаю, что последний акт окажется чрезвычайно коротким, Чемдар.
– Угрожаешь, старик?! Я думал, мы решили хоть раз держаться в рамках приличия.
– Не могу вспомнить, когда мы соглашались хоть в чем-то, – резко ответил Волк и обратился к императору: – Нам пора. Рэн Борун, с твоего разрешения мы удаляемся.
– Конечно, – кивнул император. – Рад был поговорить, хотя, естественно, по-прежнему в тебя не верю. Понимаешь, я вообще не верю в богов и во все эти старые сказки.
– Очень рад этому, – ответил Волк и неожиданно озорно усмехнулся.
Рэн Борун расхохотался.
– С нетерпением ожидаю нашей следующей встречи, Белгарат, – вмешался Эшарак.
– На твоем месте я бы не хотел этого, – посоветовал Волк и, повернувшись, пошел к выходу, сопровождаемый друзьями.
Глава 17
Когда друзья покинули дворец, было уже около полудня. Широкие газоны зеленели под теплым весенним солнышком; легкий ветерок чуть шевелил ветви кипарисов.
– Думаю, не стоит задерживаться в Тол Хонете, – заметил Волк.
– Уезжаем прямо сейчас? – спросил Мендореллен.
– У меня еще одно дело, – ответил Волк, щурясь на солнце. – Бэйрек и его кузен пойдут со мной, а вы возвращайтесь в дом Гриннега и ждите меня.
– По пути остановимся на центральном рынке, – решила тетя Пол. – Я хочу купить кое-что.
– Мы не за покупками сюда приехали, Пол.
– Гролимы уже знают, что мы здесь, отец, – возразила она, – так что нет смысла как воры красться по улицам.
– Хорошо, Пол, – вздохнул старик.
– Я знала, что ты меня поймешь, отец! – заключила она.
Господин Волк, беспомощно покачав головой, отправился куда-то вместе с Гриннегом и Бэйреком. Остальные поскакали вниз с холма, с каждой минутой приближаясь к сверкающему, как драгоценность, городу, его широким улицам, великолепным домам и тенистым деревьям.
– Здесь живут богачи и дворяне, – заметил Силк. – В Тол Хонете чем ближе ко двору ты живешь, тем больше значишь в глазах людей.
– Подобное часто бывает, принц Келдар, – кивнул Мендореллен. – Богатство и положение часто нуждаются в близости власти и величия. Хвастаясь своей осведомленностью и хорошими отношениями с монархом, мелкие люди часто забывают о собственном ничтожестве и пороках.
– Лучше даже я бы не сказал! – восхитился Силк.
Главная рыночная площадь Тол Хонета была очень просторной со множеством ярко раскрашенных лотков и киосков, где теснились товары со всего света. Тетя Пол, спешившись, вручила поводья чирекскому телохранителю и с решительным видом направилась к палаткам, покупая, как показалось мужчинам, все, что попадалось на глаза.
Лицо Силка не раз бледнело при виде этих приобретений, поскольку платить приходилось именно ему.
– Может, хоть ты поговоришь с Полгарой, – умоляюще прошептал он Гариону. – Она меня с ума сведет.
– С чего ты решил, что она меня послушает? – удивился Гарион.
– Мог хотя бы попытаться, – отчаянно прошипел Силк.
В самом центре рынка о чем-то горячо спорили трое людей в богатых мантиях.
– Ты безумец, Холдор! – возбужденно воскликнул один из них, худой мужчина со вздернутым носом. – Хонеты до нитки оберут империю ради собственной выгоды.
Лицо говорившего раскраснелось, глаза вылезли из орбит.
– А что, Кэдор из Вордью намного лучше? – возразил коренастый, которого назвали Холдором. – Это ты не в себе, Реден. Если мы посадим Кэдора на трон, он раздавит нас, как яичную скорлупу. Уж слишком рвется к власти.
– Как ты смеешь? – завопил Реден, угрожающе набычившись. – Великий герцог Кэдор – единственный возможный выбор. Я буду голосовать за него, даже если не получу за это ни гроша!
Он яростно размахивал руками, одно слово обгоняло другое, изо рта летели брызги слюны.
– Кэдор – свинья, – жестко ответил Холдор, не сводя глаз с Редека, как бы желая увидеть, какое впечатление произвели его слова. – Наглая, высокомерная, жестокая свинья, у которой прав на трон не больше, чем у приблудной собаки! Его прадедушка лестью и подкупом пробрался в семью Вордью, и я скорее вскрою себе вены, чем склонюсь перед отпрыском мелкого воришки с доков Тол Вордью.
Глаза Редена чуть не выкатились из орбит от столь изощренных оскорблений.
Несколько раз он открывал рот, пытаясь заговорить, но язык, казалось, от ярости прилип к небу. Лицо побагровело, он беспомощно цеплялся руками за что-то невидимое. Потом тело одеревенело; он начал медленно клониться назад.
Холдор наблюдал за происходящим с отрешенным интересом.
Издав сдавленный крик, Реден повалился на камни тротуара; руки и нога находились в беспрестанном движении. Глаза закатились, изо рта пошла пена, судороги и корчи все усиливались. Он начал биться головой о землю, хватаясь скрюченными пальцами за горло.
– Удивительно действует, – заметил третий. – Где ты его взял, Холдор?
– Один из моих друзей недавно побывал в Стисс Торе, – ответил тот, с интересом наблюдая за конвульсиями Редена. – Самое ценное качество этого зелья в том, что оно не действует, пока принявший его не разволнуется. Реден не стал пить вино, пока я не попробовал первым.
– Думаю, не стоит задерживаться в Тол Хонете, – заметил Волк.
– Уезжаем прямо сейчас? – спросил Мендореллен.
– У меня еще одно дело, – ответил Волк, щурясь на солнце. – Бэйрек и его кузен пойдут со мной, а вы возвращайтесь в дом Гриннега и ждите меня.
– По пути остановимся на центральном рынке, – решила тетя Пол. – Я хочу купить кое-что.
– Мы не за покупками сюда приехали, Пол.
– Гролимы уже знают, что мы здесь, отец, – возразила она, – так что нет смысла как воры красться по улицам.
– Хорошо, Пол, – вздохнул старик.
– Я знала, что ты меня поймешь, отец! – заключила она.
Господин Волк, беспомощно покачав головой, отправился куда-то вместе с Гриннегом и Бэйреком. Остальные поскакали вниз с холма, с каждой минутой приближаясь к сверкающему, как драгоценность, городу, его широким улицам, великолепным домам и тенистым деревьям.
– Здесь живут богачи и дворяне, – заметил Силк. – В Тол Хонете чем ближе ко двору ты живешь, тем больше значишь в глазах людей.
– Подобное часто бывает, принц Келдар, – кивнул Мендореллен. – Богатство и положение часто нуждаются в близости власти и величия. Хвастаясь своей осведомленностью и хорошими отношениями с монархом, мелкие люди часто забывают о собственном ничтожестве и пороках.
– Лучше даже я бы не сказал! – восхитился Силк.
Главная рыночная площадь Тол Хонета была очень просторной со множеством ярко раскрашенных лотков и киосков, где теснились товары со всего света. Тетя Пол, спешившись, вручила поводья чирекскому телохранителю и с решительным видом направилась к палаткам, покупая, как показалось мужчинам, все, что попадалось на глаза.
Лицо Силка не раз бледнело при виде этих приобретений, поскольку платить приходилось именно ему.
– Может, хоть ты поговоришь с Полгарой, – умоляюще прошептал он Гариону. – Она меня с ума сведет.
– С чего ты решил, что она меня послушает? – удивился Гарион.
– Мог хотя бы попытаться, – отчаянно прошипел Силк.
В самом центре рынка о чем-то горячо спорили трое людей в богатых мантиях.
– Ты безумец, Холдор! – возбужденно воскликнул один из них, худой мужчина со вздернутым носом. – Хонеты до нитки оберут империю ради собственной выгоды.
Лицо говорившего раскраснелось, глаза вылезли из орбит.
– А что, Кэдор из Вордью намного лучше? – возразил коренастый, которого назвали Холдором. – Это ты не в себе, Реден. Если мы посадим Кэдора на трон, он раздавит нас, как яичную скорлупу. Уж слишком рвется к власти.
– Как ты смеешь? – завопил Реден, угрожающе набычившись. – Великий герцог Кэдор – единственный возможный выбор. Я буду голосовать за него, даже если не получу за это ни гроша!
Он яростно размахивал руками, одно слово обгоняло другое, изо рта летели брызги слюны.
– Кэдор – свинья, – жестко ответил Холдор, не сводя глаз с Редека, как бы желая увидеть, какое впечатление произвели его слова. – Наглая, высокомерная, жестокая свинья, у которой прав на трон не больше, чем у приблудной собаки! Его прадедушка лестью и подкупом пробрался в семью Вордью, и я скорее вскрою себе вены, чем склонюсь перед отпрыском мелкого воришки с доков Тол Вордью.
Глаза Редена чуть не выкатились из орбит от столь изощренных оскорблений.
Несколько раз он открывал рот, пытаясь заговорить, но язык, казалось, от ярости прилип к небу. Лицо побагровело, он беспомощно цеплялся руками за что-то невидимое. Потом тело одеревенело; он начал медленно клониться назад.
Холдор наблюдал за происходящим с отрешенным интересом.
Издав сдавленный крик, Реден повалился на камни тротуара; руки и нога находились в беспрестанном движении. Глаза закатились, изо рта пошла пена, судороги и корчи все усиливались. Он начал биться головой о землю, хватаясь скрюченными пальцами за горло.
– Удивительно действует, – заметил третий. – Где ты его взял, Холдор?
– Один из моих друзей недавно побывал в Стисс Торе, – ответил тот, с интересом наблюдая за конвульсиями Редена. – Самое ценное качество этого зелья в том, что оно не действует, пока принявший его не разволнуется. Реден не стал пить вино, пока я не попробовал первым.