Страница:
Обучение продолжалось еще несколько дней. Пальцы у Гариона были от природы ловкие, и он быстро научился нехитрому искусству письма.
– Нет-нет! – воскликнула как-то Се'Недра. – Ты неверно написал слово, буквы совсем не те. Ведь тебя зовут «Гарион», а не «Белгарион»!
Гарион быстро вскинул голову. Тетя Пол стояла на своем обычном месте, не сводя с него глаз.
– Не смей управлять моими мыслями! – безмолвно возмутился он.
– Учись лучше, дорогой, – пропел беззвучный голос. – Любая наука полезна, а тебе многое еще предстоит узнать. Чем скорее ты поймешь это, тем лучше.
И, улыбнувшись, тетя Пол отошла. На следующий день корабль Грелдика достиг устья Змеиной реки, протекающей в Центральной Найссе, и матросы, спустив паруса, сели за весла, готовясь к долгому переходу вверх по течению, к Стисс Тору.
– Нет-нет! – воскликнула как-то Се'Недра. – Ты неверно написал слово, буквы совсем не те. Ведь тебя зовут «Гарион», а не «Белгарион»!
Гарион быстро вскинул голову. Тетя Пол стояла на своем обычном месте, не сводя с него глаз.
– Не смей управлять моими мыслями! – безмолвно возмутился он.
– Учись лучше, дорогой, – пропел беззвучный голос. – Любая наука полезна, а тебе многое еще предстоит узнать. Чем скорее ты поймешь это, тем лучше.
И, улыбнувшись, тетя Пол отошла. На следующий день корабль Грелдика достиг устья Змеиной реки, протекающей в Центральной Найссе, и матросы, спустив паруса, сели за весла, готовясь к долгому переходу вверх по течению, к Стисс Тору.
Глава 24
Чистого воздуха совсем не осталось – словно весь мир неожиданно превратился в огромный загнивший пруд со стоячей водой. У Змеиной реки были сотни рукавов, и каждый ручеек, извиваясь, медленно полз среди скользких, покрытых топкой грязью берегов, словно не желая влиться в беспокойные морские волны.
Тростник, росший в болотистой почве, достигал двадцати футов в высоту и толщиной был чуть ли не в человеческую руку. Ветер, довольно сильно раскачивавший верхушки тростника, совсем не чувствовался внизу. Дельта реки дымилась и омерзительно пахла под солнцем, которое, казалось, не столько жгло, сколько медленно выпаривало всю жидкость из тела. Хотя влаги вокруг хватало. Из тростника тучами поднимались насекомые, облепляли каждый кусочек обнаженной кожи, высасывали кровь.
Пришлось провести среди зарослей полтора дня, пока путешественники не добрались до первых деревьев, низкорослых, похожих на кусты. Судно неторопливо продвигалось по главному руслу к центру Найссы. Матросы, истекая потом, громко проклинали все на свете, но корабль упрямо двигался против течения, пробираясь словно сквозь толстый слой вязкого масла, липнувшего к бортам подобно отвратительному клею.
Деревья становились все выше и толще. Огромные узловатые корни, будто изуродованные, раздутые болезнью ноги, свисали с отвесных берегов, сочащихся слизью, а стволы, как гигантские замки, поднимались к мутному небу. С веток свисали грязные веревки лиан, извивающихся в неподвижном воздухе подобно живым существам. Серовато-белые бороды и лохмотья древнего мха покрывали ветки, спускаясь длинными языками до самой земли. Река злобной змеей кружила между болотистыми берегами, что еще больше удлиняло и затрудняло путь.
– Крайне неприятное местечко, – проворчал Хеттар, уныло глядя на поросшую ряской поверхность воды.
Он успел снять куртку из конской кожи и холщовую тунику; мускулистое тело блестело от пота. Как и остальные, Хеттар был покрыт волдырями от укусов насекомых.
– Совершенно с тобой согласен, – кивнул Мендореллен.
Один из матросов, завопив, подпрыгнул, пиная весло. Что-то длинное, скользкое, бескостное незаметно подползло к нему и впилось в руку с ненасытной жадностью.
– Пиявка, – вздрогнув, прошептал Дерник, когда ужасное создание с плеском рухнуло обратно в зловонную воду. – Никогда таких больших не видел! Не меньше фута длиной.
– Вряд ли кому захочется поплавать здесь, – заметил Хеттар.
– Я и не собирался! – фыркнул Дерник.
– Вот и хорошо.
Из каюты под кормой, где Грелдик и Бэйрек сменяли друг друга у румпеля, вышла тетя Пол в белом полотняном платье. Она ухаживала за Се'Недрой, поникшей и вянущей, словно нежный цветок, в удушливой атмосфере реки.
– Неужели не можешь ничего сделать? – молчаливо, без слов потребовал Гарион.
– С чем?
Гарион беспомощно огляделся.
– Со всем этим...
– Чего же ты от меня хочешь?
– Отгони хотя бы насекомых!
– Почему бы тебе самому этим не заняться, Белгарион?
– Нет! – сцепил зубы юноша, но вопль словно рвался из глубины души.
– Но это вовсе не так сложно.
– Нет!!!
Тетя Пол пожала плечами и отвернулась, оставив Гариона кипеть от негодования.
Только еще через три дня они добрались до Стисс Тора. Широкая лента реки опоясывала город, выстроенный из черного камня. В самом центре возвышалось здание странной формы с высокими шпилями, куполами и террасами, казавшееся чуждыми этому царству камня. Из стоячей воды выступали причалы, и Грелдик подвел судно к самому большому.
– Здесь нам нужно пройти таможенный досмотр, – объявил он.
– Придется, – согласился Дерник.
Процедура оказалась довольно короткой.
Капитан Грелдик объяснил, что везет товары Редека из Боктора в драснийскую торговую факторию, вручил позвякивающий кошелек старшему таможеннику с бритой головой, и корабль даже не стали досматривать.
– Ты у меня в долгу, Бэйрек. Дружба дружбой, но деньги я платил свои! – подмигнул Грелдик приятелю.
– Запиши в кредит, – отозвался Бэйрек. – Вернусь в Вэл Олорн – все отдам.
– Если вернешься когда-нибудь, – кисло ухмыльнулся Грелдик.
– Значит, буду уверен, что будешь каждый вечер молиться о моем здравии. Хотя ты и так молишься, но с этой минуты станешь гораздо более искренним!
– Неужели все чиновники на земле настолько продажны? – раздраженно взорвался Дерник. – Вижу, никто не выполняет свои обязанности без взятки!
– Найдись хоть один порядочный, мир давно перестал бы существовать, – заметил Хеттар. – Мы с тобой слишком честны и простодушны для таких вещей, Дерник. Лучше оставь подобные дела другим!
– Но это мерзко, мерзко и отвратительно, вот и все.
– Возможно, – согласился Хеттар, – но я просто счастлив, что таможенники не спустились вниз, иначе как бы мы объяснили, почему везем лошадей!
Матросы снова направили судно в русло реки и начали грести к другим причалам. Добравшись до одного, оставили весла и пришвартовали корабль к черным, просмоленным сваям.
– Здесь нельзя швартоваться, – объявил мокрый от пота стражник. – Это место только для драснийских судов.
– Я швартуюсь где мне удобно, – коротко ответил Грелдик.
– Сейчас позову солдат! – пригрозил стражник и, схватившись за один из тросов корабля, вынул нож.
– Попробуй перерезать канат, дружище, и я тебе уши отхвачу, – предупредил Грелдик.
– Лучше объясни ему, – предложил Бэйрек, – слишком жаркая погода для драки.
– Мое судно гружено драснийскими товарами, – крикнул Грелдик, – принадлежащими торговцу Редеку из Боктора!
– Вот как, – кивнул стражник, убирая нож. – Почему же ты сразу не сказал?
– Не понравилось, как себя ведешь, – резко оборвал Грелдик. – Где тут найти старшего?
– Дроблека? Его дом вон на той улице за лавками. Тот самый, с драснийским гербом на дверях.
– Мне нужно поговорить с ним, – сообщил Грелдик. – Чтобы пройти на пристань, нужен пропуск? Я слышал много странного о Стисс Торе.
– Здесь, в фактории, можно передвигаться беспрепятственно. Пропуск нужен только, чтобы выйти в город.
Грелдик что-то пробормотал и спустился вниз. Через мгновение он вновь появился на палубе, неся несколько свитков пергамента.
– Хочешь поговорить с чиновником? – спросил он у тети Пол. – Или положишься на меня?
– Лучше пойдем вместе, – решила она. – Девушка спит. Прикажи своим людям не тревожить ее.
Грелдик, кивнув, что-то сказал первому помощнику. Матросы перекинули сходни на берег, и Грелдик пошел впереди, хмурясь на густые черные тучи, скрывшие солнце.
На ведущей от пристани улице с обеих сторон теснились лавки драснийских торговцев; найсанцы вяло слонялись от лотка к лотку, поминутно останавливаясь, чтобы поторговаться с мокрыми от пота хозяевами.
Найсанские мужчины носили свободные одеяния из легкой радужной ткани, головы были начисто выбриты. Шагая позади тети Пол, Гарион с некоторым отвращением заметил их подведенные глаза и нарумяненные щеки и губы.
В речи слышалось какое-то скрипение, все они пришепетывали, изредка из уст вырывалось нечто похожее на свист.
Тяжелые облака совсем затянули небо, и на улице неожиданно потемнело. С дюжину оборванных полуголых людей старательно мостили булыжником мостовую.
Нечесаные волосы и клочковатые бороды выдавали в них чужестранцев; на щиколотках звенели кандалы. Найсанец самого зверского обличья стоял над ними с кнутом в руках, а вспухшие рубцы и синяки говорили яснее ясного о том, что тот не упускал случая пускать его в ход. Один из этих жалких рабов случайно уронил на ногу несколько грубо обтесанных камней и широко открыл рот в немом вопле боли. Гарион с ужасом заметил, что языка у него нет.
– Они низводят людей до уровня животных, – возмутился Мендореллен, гневно сверкая глазами. – Почему эта выгребная яма до сих пор не сметена с лица земли?!
– Однажды уже пытались, – мрачно заметил Бэйрек. – Как раз после того, как найсанцы подло убили короля райвенов, олорны ворвались в их страну и убили каждого найсанца, которого смогли отыскать.
– По-видимому, число их не уменьшилось, – заметил, осматриваясь, Мендореллен.
– Это произошло тринадцать веков назад, – пожал плечами Бэйрек. – Даже одна-единственная пара крыс может за такое долгое время наплодить огромное потомство.
Дерник, вышагивавший рядом с Гарионом, внезапно охнул и отвел глаза, неудержимо краснея.
Восемь рабов, несших паланкин, остановились у тротуара. На землю ступила дама в зеленом одеянии из тонкой, почти прозрачной материи, оставлявшем весьма мало простора воображению.
– Не смотри на нее, Гарион, – хрипло прошептал все еще багровый Дерник. – Это порочная женщина.
– Совсем забыла! – задумчиво нахмурилась тетя Пол. – Наверное, нужно было оставить Дерника и Гариона на корабле.
– Почему она так одета? – спросил Гарион, не сводя глаз с почти обнаженной женщины.
– Ты хочешь сказать, раздета! – придушенным от возмущения голосом возразил Дерник.
– Таков обычай, – пояснила тетя Пол. – Все дело в климате. Конечно, есть и другие причины, но не стоит сейчас об этом говорить. Все найсанские женщины так одеваются.
Бэйрек и Грелдик, оценивающе улыбаясь, тоже оглядывали даму.
– Не обращайте внимания, – твердо предупредила тетя Пол.
Неподалеку прислонился к стене бритоголовый найсанец, уставившись на свои руки и бессмысленно хихикая.
– Пальцы у меня совсем прозрачные! – прошипел он. – Сквозь них все видно!
– Пьян? – спросил Хеттар.
– Не совсем, – ответила тетя Пол. – У найсанцев странные пристрастия – жуют листья, ягоды, корни некоторых растений. Это еще хуже, чем обычное пьянство, так распространенное среди олорнов.
Мимо проковылял еще один найсанец, отупело глядя вдаль, передвигаясь какими-то странными рывками.
– Вижу, подобный порок широко практикуется в этой стране, – удивился Мендореллен.
– Никогда еще не встречала найсанца в обычном состоянии – всегда чем-нибудь одурманен, – отозвалась тетя Пол. – Поэтому с ними так трудно договориться. Кстати, не этот ли дом мы ищем?
Она показала на крепкое приземистое здание.
На юге зловеще прогремел гром, но путешественники уже успели пересечь улицу и подойти к большому дому. На стук ответил слуга-драсниец в холщовой тунике, впустил их в полутемную переднюю и велел подождать.
– Недобрый город, – тихо сказал Хеттар. – Ни один олорн не пожелает приехать сюда добровольно, если он, конечно, в своем уме.
– Деньги, – коротко ответил капитан Грелдик. – Торговать с найсанцами очень выгодно.
– На свете есть вещи поважнее денег, – не согласился Хеттар.
В комнате появился человек неимоверной толщины.
– Больше света! – рявкнул он слуге. – Незачем было оставлять их в темноте!
– Вы сами сказали, что от ламп еще жарче становится, – сварливо запротестовал слуга. – Нельзя же все время противоречить самому себе!
– Неважно! Делай как сказано!
– Этот климат плохо действует на твои мозги, Дроблек, – ехидно огрызнулся слуга, но все же зажег несколько ламп и вышел, бормоча что-то под нос.
– Драснийцы – худшие слуги в мире, – проворчал Дроблек. – Ну что, перейдем к делу?
И осторожно опустил свои необъятные телеса в кресло. Пот непрерывно катился с лица, падая на и без того влажный воротник коричневой шелковой мантии.
– Меня зовут Грелдик, – начал бородатый моряк. – Только что прибыл в Найссу с грузом товаров для торговца Редека из Боктора.
И протянул пергаментные свитки.
Глаза Дроблека сузились.
– Не знал, что Редек решил торговать с югом. Думал, он привык иметь дело с сендарами и арендами.
Грелдик безразлично пожал плечами:
– Ни о чем его не спрашивал. Он заплатил за перевозку груза, а не за то, чтобы я лез в его дела.
Дроблек бесстрастно оглядел собравшихся и сделал легкое движение пальцами.
– «Здесь нет никакого подвоха?»
Толстые руки двигались с удивительной ловкостью.
– «Можно говорить, не скрываясь?» – просигналила в ответ тетя Пол, но ее жесты были замедленными, не очень уверенными.
– «Единственное место в этой вонючей дыре, где можно высказываться открыто», – заработал пальцами Дроблек. – «хотя у вас странный акцент, леди. Что-то есть в вас знакомое, хотя не могу припомнить».
– «Я изучала язык очень-очень давно», – безмолвно изобразила она. – «Вы ведь знаете, кто на самом деле Редек из Боктора».
– Конечно, – ответил вслух Дроблек. – Каждому драснийцу это известно. Иногда он называет себя Эмбаром из Коту, особенно когда хочет заключить сделку... как бы это поточнее выразиться... не совсем законную.
– Может, кончим этот утомительный поединок, Дроблек? – спокойно осведомилась тетя Пол. – Я совершенно уверена, что ты получил к этому времени инструкции от короля Родара. А все эти хождения вокруг да около мне надоели.
Лицо Дроблека потемнело.
– Прошу прошения, – сухо процедил он. – Мне нужно было убедиться, кто вы на самом деле.
– Не будь идиотом, Дроблек, – перебил Бэйрек. – Раскрой глаза пошире. Ты ведь сам олорн, значит, должен знать, кто перед тобой!
Дроблек, присмотревшись к тете Пол, широко раскрыл глаза.
– Но это невозможно! – охнул он.
– Хочешь, чтобы она тебе доказала? – предложил Хеттар.
Слова его сопровождались оглушительным ударом грома, потрясшим стены.
– Нет-нет, – поспешно отказался Дроблек, все еще не в силах отвести взгляда от тети Пол. – Просто я и подумать не мог... То есть... никогда...
И беспомощно замолчал.
– Ты слышал что-нибудь о принце Келдаре или моем отце? – деловито спросила тетя Пол.
– Ваш отец... Хотите сказать... Он тоже в этом участвует?
– Дроблек, – заносчиво осведомилась она, – ты что, не поверил посланию короля Родара?
Торговец потряс головой, явно пытаясь прочистить мозги.
– Прошу простить, леди Полгара, – извинился он. – Просто вы меня удивили, вот и все. Требуется время, чтобы привыкнуть. Не думал, что вы доберетесь досюда.
– Очевидно, ты не получал никаких известий от Келдара или старика?
– Нет, моя госпожа. Ничего. Они должны прибыть сюда?
– Так, по крайней мере, сказали. Либо появятся здесь, либо пришлют весточку.
– Получить какое-либо письмо в Найссе почти невозможно, – пояснил Дроблек. – Люди крайне ненадежны. Принц с вашим отцом могли попасть в верховья реки, а их гонец заблудиться. Я сам однажды послал письмо в место, находившееся лигах в десяти отсюда, так оно шло полгода. Найсанец, который его нес, отыскал по пути какие-то ягоды. Мы нашли его сидящим посреди дороги и радостно улыбающимся. Да, и на нем вырос мох, – кисло добавил Дроблек.
– Умер? – спросил Дерник.
– Нет, – пожал плечами торговец, – просто находился вне себя от счастья. Кроме этих ягод, ему ничего не требовалось. Я тут же уволил его, но ему, по-моему, было на это наплевать. Насколько я знаю, этот глупец до сих пор там сидит.
– У тебя много осведомителей в Стисс Торе? – спросила тетя Пол.
Дроблек скромно развел пухлыми руками.
– Так, собираю информацию, что удастся узнать! Есть несколько агентов во дворце да один мелкий чиновник в толнедрийском посольстве. Толнедрийцы – народ усердный, – лукаво улыбнулся он. – Дешевле предоставить им выполнить всю работу, а затем покупать уже собранные сведения.
– Если, конечно, им можно доверять, – добавил Хеттар.
– Я никогда не верю всему, что передают, – кивнул Дроблек. – Толнедрийский посол знает, что я подкупил его человека, и все время старается всучить ложные сведения.
– И послу известно то, что ты сейчас сказал? – удивился Хеттар.
– Конечно! – засмеялся толстяк. – Но ему и в голову не придет, что я знаю, что он обо всем осведомлен. Конечно, это очень сложно, – снова засмеялся он.
– Как все драснийские политические игры, – кивнул Бэйрек.
– Имя «Зидар» что-нибудь говорит тебе? – спросила тетя Пол.
– Слышал, конечно.
– Он пытался связаться с Солмиссрой?
– Трудно сказать, – нахмурился Дроблек. – Ни о чем таком мне не доносили, но это ничего не означает. Найсса – местечко мрачное, полное интриг, а дворец Солмиссры – хуже всего. Не поверите, какие мерзости там проделываются!
– Я всему поверю, – возразила тетя Пол, – и даже таким невероятным вещам, которых ты и представить себе не можешь!
И, повернувшись к остальным, добавила:
– Думаю, мы зашли в тупик. Ничего нельзя предпринимать, пока не услышим вести от Силка и Старого Волка.
– Могу ли я предложить вам остановиться у меня в доме? – вмешался Дроблек.
– Нам лучше оставаться на борту корабля капитана Грелдика, – отказалась тетя Пол. – Ты сам сказал, что Найсса – место нехорошее, а я уверена, что толнедрийский посол успел подкупить не одного человека в твоем хозяйстве.
– Естественно, – согласился Дроблек. – Но я знаю, кого именно.
– Все-таки лучше не рисковать. Именно сейчас нам не стоит встречаться с толнедрийцами. Значит, остаемся на судне и не будем никому показываться на глаза. Как только получишь известие от принца Келдара, сразу же дай знать.
– Конечно-конечно, – заверил Дроблек. – Однако подождите, пока пройдет дождь.
И в самом деле, по крыше барабанила частая дробь.
– Это надолго? – спросил Дерник.
– Часа на полтора, – кивнул Дроблек. – В это время года после полудня всегда дождь.
– Может, хоть немного прохладнее станет, – вздохнул кузнец.
– Не очень. Обычно после ливня еще тяжелее.
И вытер пот с красного лица.
– Как вы только живете здесь, – посочувствовал Дерник.
– Толстяки ведут довольно неподвижный образ жизни, – иронически усмехнулся Дроблек. – Доходы мои велики, а эти игры с толнедрийским послом – просто для развлечения. Все не так уж плохо, только нужно привыкнуть. Я сам себе все время это повторяю, тогда жить легче.
И задумчиво покивал, прислушиваясь к стуку дождевых капель.
Тростник, росший в болотистой почве, достигал двадцати футов в высоту и толщиной был чуть ли не в человеческую руку. Ветер, довольно сильно раскачивавший верхушки тростника, совсем не чувствовался внизу. Дельта реки дымилась и омерзительно пахла под солнцем, которое, казалось, не столько жгло, сколько медленно выпаривало всю жидкость из тела. Хотя влаги вокруг хватало. Из тростника тучами поднимались насекомые, облепляли каждый кусочек обнаженной кожи, высасывали кровь.
Пришлось провести среди зарослей полтора дня, пока путешественники не добрались до первых деревьев, низкорослых, похожих на кусты. Судно неторопливо продвигалось по главному руслу к центру Найссы. Матросы, истекая потом, громко проклинали все на свете, но корабль упрямо двигался против течения, пробираясь словно сквозь толстый слой вязкого масла, липнувшего к бортам подобно отвратительному клею.
Деревья становились все выше и толще. Огромные узловатые корни, будто изуродованные, раздутые болезнью ноги, свисали с отвесных берегов, сочащихся слизью, а стволы, как гигантские замки, поднимались к мутному небу. С веток свисали грязные веревки лиан, извивающихся в неподвижном воздухе подобно живым существам. Серовато-белые бороды и лохмотья древнего мха покрывали ветки, спускаясь длинными языками до самой земли. Река злобной змеей кружила между болотистыми берегами, что еще больше удлиняло и затрудняло путь.
– Крайне неприятное местечко, – проворчал Хеттар, уныло глядя на поросшую ряской поверхность воды.
Он успел снять куртку из конской кожи и холщовую тунику; мускулистое тело блестело от пота. Как и остальные, Хеттар был покрыт волдырями от укусов насекомых.
– Совершенно с тобой согласен, – кивнул Мендореллен.
Один из матросов, завопив, подпрыгнул, пиная весло. Что-то длинное, скользкое, бескостное незаметно подползло к нему и впилось в руку с ненасытной жадностью.
– Пиявка, – вздрогнув, прошептал Дерник, когда ужасное создание с плеском рухнуло обратно в зловонную воду. – Никогда таких больших не видел! Не меньше фута длиной.
– Вряд ли кому захочется поплавать здесь, – заметил Хеттар.
– Я и не собирался! – фыркнул Дерник.
– Вот и хорошо.
Из каюты под кормой, где Грелдик и Бэйрек сменяли друг друга у румпеля, вышла тетя Пол в белом полотняном платье. Она ухаживала за Се'Недрой, поникшей и вянущей, словно нежный цветок, в удушливой атмосфере реки.
– Неужели не можешь ничего сделать? – молчаливо, без слов потребовал Гарион.
– С чем?
Гарион беспомощно огляделся.
– Со всем этим...
– Чего же ты от меня хочешь?
– Отгони хотя бы насекомых!
– Почему бы тебе самому этим не заняться, Белгарион?
– Нет! – сцепил зубы юноша, но вопль словно рвался из глубины души.
– Но это вовсе не так сложно.
– Нет!!!
Тетя Пол пожала плечами и отвернулась, оставив Гариона кипеть от негодования.
Только еще через три дня они добрались до Стисс Тора. Широкая лента реки опоясывала город, выстроенный из черного камня. В самом центре возвышалось здание странной формы с высокими шпилями, куполами и террасами, казавшееся чуждыми этому царству камня. Из стоячей воды выступали причалы, и Грелдик подвел судно к самому большому.
– Здесь нам нужно пройти таможенный досмотр, – объявил он.
– Придется, – согласился Дерник.
Процедура оказалась довольно короткой.
Капитан Грелдик объяснил, что везет товары Редека из Боктора в драснийскую торговую факторию, вручил позвякивающий кошелек старшему таможеннику с бритой головой, и корабль даже не стали досматривать.
– Ты у меня в долгу, Бэйрек. Дружба дружбой, но деньги я платил свои! – подмигнул Грелдик приятелю.
– Запиши в кредит, – отозвался Бэйрек. – Вернусь в Вэл Олорн – все отдам.
– Если вернешься когда-нибудь, – кисло ухмыльнулся Грелдик.
– Значит, буду уверен, что будешь каждый вечер молиться о моем здравии. Хотя ты и так молишься, но с этой минуты станешь гораздо более искренним!
– Неужели все чиновники на земле настолько продажны? – раздраженно взорвался Дерник. – Вижу, никто не выполняет свои обязанности без взятки!
– Найдись хоть один порядочный, мир давно перестал бы существовать, – заметил Хеттар. – Мы с тобой слишком честны и простодушны для таких вещей, Дерник. Лучше оставь подобные дела другим!
– Но это мерзко, мерзко и отвратительно, вот и все.
– Возможно, – согласился Хеттар, – но я просто счастлив, что таможенники не спустились вниз, иначе как бы мы объяснили, почему везем лошадей!
Матросы снова направили судно в русло реки и начали грести к другим причалам. Добравшись до одного, оставили весла и пришвартовали корабль к черным, просмоленным сваям.
– Здесь нельзя швартоваться, – объявил мокрый от пота стражник. – Это место только для драснийских судов.
– Я швартуюсь где мне удобно, – коротко ответил Грелдик.
– Сейчас позову солдат! – пригрозил стражник и, схватившись за один из тросов корабля, вынул нож.
– Попробуй перерезать канат, дружище, и я тебе уши отхвачу, – предупредил Грелдик.
– Лучше объясни ему, – предложил Бэйрек, – слишком жаркая погода для драки.
– Мое судно гружено драснийскими товарами, – крикнул Грелдик, – принадлежащими торговцу Редеку из Боктора!
– Вот как, – кивнул стражник, убирая нож. – Почему же ты сразу не сказал?
– Не понравилось, как себя ведешь, – резко оборвал Грелдик. – Где тут найти старшего?
– Дроблека? Его дом вон на той улице за лавками. Тот самый, с драснийским гербом на дверях.
– Мне нужно поговорить с ним, – сообщил Грелдик. – Чтобы пройти на пристань, нужен пропуск? Я слышал много странного о Стисс Торе.
– Здесь, в фактории, можно передвигаться беспрепятственно. Пропуск нужен только, чтобы выйти в город.
Грелдик что-то пробормотал и спустился вниз. Через мгновение он вновь появился на палубе, неся несколько свитков пергамента.
– Хочешь поговорить с чиновником? – спросил он у тети Пол. – Или положишься на меня?
– Лучше пойдем вместе, – решила она. – Девушка спит. Прикажи своим людям не тревожить ее.
Грелдик, кивнув, что-то сказал первому помощнику. Матросы перекинули сходни на берег, и Грелдик пошел впереди, хмурясь на густые черные тучи, скрывшие солнце.
На ведущей от пристани улице с обеих сторон теснились лавки драснийских торговцев; найсанцы вяло слонялись от лотка к лотку, поминутно останавливаясь, чтобы поторговаться с мокрыми от пота хозяевами.
Найсанские мужчины носили свободные одеяния из легкой радужной ткани, головы были начисто выбриты. Шагая позади тети Пол, Гарион с некоторым отвращением заметил их подведенные глаза и нарумяненные щеки и губы.
В речи слышалось какое-то скрипение, все они пришепетывали, изредка из уст вырывалось нечто похожее на свист.
Тяжелые облака совсем затянули небо, и на улице неожиданно потемнело. С дюжину оборванных полуголых людей старательно мостили булыжником мостовую.
Нечесаные волосы и клочковатые бороды выдавали в них чужестранцев; на щиколотках звенели кандалы. Найсанец самого зверского обличья стоял над ними с кнутом в руках, а вспухшие рубцы и синяки говорили яснее ясного о том, что тот не упускал случая пускать его в ход. Один из этих жалких рабов случайно уронил на ногу несколько грубо обтесанных камней и широко открыл рот в немом вопле боли. Гарион с ужасом заметил, что языка у него нет.
– Они низводят людей до уровня животных, – возмутился Мендореллен, гневно сверкая глазами. – Почему эта выгребная яма до сих пор не сметена с лица земли?!
– Однажды уже пытались, – мрачно заметил Бэйрек. – Как раз после того, как найсанцы подло убили короля райвенов, олорны ворвались в их страну и убили каждого найсанца, которого смогли отыскать.
– По-видимому, число их не уменьшилось, – заметил, осматриваясь, Мендореллен.
– Это произошло тринадцать веков назад, – пожал плечами Бэйрек. – Даже одна-единственная пара крыс может за такое долгое время наплодить огромное потомство.
Дерник, вышагивавший рядом с Гарионом, внезапно охнул и отвел глаза, неудержимо краснея.
Восемь рабов, несших паланкин, остановились у тротуара. На землю ступила дама в зеленом одеянии из тонкой, почти прозрачной материи, оставлявшем весьма мало простора воображению.
– Не смотри на нее, Гарион, – хрипло прошептал все еще багровый Дерник. – Это порочная женщина.
– Совсем забыла! – задумчиво нахмурилась тетя Пол. – Наверное, нужно было оставить Дерника и Гариона на корабле.
– Почему она так одета? – спросил Гарион, не сводя глаз с почти обнаженной женщины.
– Ты хочешь сказать, раздета! – придушенным от возмущения голосом возразил Дерник.
– Таков обычай, – пояснила тетя Пол. – Все дело в климате. Конечно, есть и другие причины, но не стоит сейчас об этом говорить. Все найсанские женщины так одеваются.
Бэйрек и Грелдик, оценивающе улыбаясь, тоже оглядывали даму.
– Не обращайте внимания, – твердо предупредила тетя Пол.
Неподалеку прислонился к стене бритоголовый найсанец, уставившись на свои руки и бессмысленно хихикая.
– Пальцы у меня совсем прозрачные! – прошипел он. – Сквозь них все видно!
– Пьян? – спросил Хеттар.
– Не совсем, – ответила тетя Пол. – У найсанцев странные пристрастия – жуют листья, ягоды, корни некоторых растений. Это еще хуже, чем обычное пьянство, так распространенное среди олорнов.
Мимо проковылял еще один найсанец, отупело глядя вдаль, передвигаясь какими-то странными рывками.
– Вижу, подобный порок широко практикуется в этой стране, – удивился Мендореллен.
– Никогда еще не встречала найсанца в обычном состоянии – всегда чем-нибудь одурманен, – отозвалась тетя Пол. – Поэтому с ними так трудно договориться. Кстати, не этот ли дом мы ищем?
Она показала на крепкое приземистое здание.
На юге зловеще прогремел гром, но путешественники уже успели пересечь улицу и подойти к большому дому. На стук ответил слуга-драсниец в холщовой тунике, впустил их в полутемную переднюю и велел подождать.
– Недобрый город, – тихо сказал Хеттар. – Ни один олорн не пожелает приехать сюда добровольно, если он, конечно, в своем уме.
– Деньги, – коротко ответил капитан Грелдик. – Торговать с найсанцами очень выгодно.
– На свете есть вещи поважнее денег, – не согласился Хеттар.
В комнате появился человек неимоверной толщины.
– Больше света! – рявкнул он слуге. – Незачем было оставлять их в темноте!
– Вы сами сказали, что от ламп еще жарче становится, – сварливо запротестовал слуга. – Нельзя же все время противоречить самому себе!
– Неважно! Делай как сказано!
– Этот климат плохо действует на твои мозги, Дроблек, – ехидно огрызнулся слуга, но все же зажег несколько ламп и вышел, бормоча что-то под нос.
– Драснийцы – худшие слуги в мире, – проворчал Дроблек. – Ну что, перейдем к делу?
И осторожно опустил свои необъятные телеса в кресло. Пот непрерывно катился с лица, падая на и без того влажный воротник коричневой шелковой мантии.
– Меня зовут Грелдик, – начал бородатый моряк. – Только что прибыл в Найссу с грузом товаров для торговца Редека из Боктора.
И протянул пергаментные свитки.
Глаза Дроблека сузились.
– Не знал, что Редек решил торговать с югом. Думал, он привык иметь дело с сендарами и арендами.
Грелдик безразлично пожал плечами:
– Ни о чем его не спрашивал. Он заплатил за перевозку груза, а не за то, чтобы я лез в его дела.
Дроблек бесстрастно оглядел собравшихся и сделал легкое движение пальцами.
– «Здесь нет никакого подвоха?»
Толстые руки двигались с удивительной ловкостью.
– «Можно говорить, не скрываясь?» – просигналила в ответ тетя Пол, но ее жесты были замедленными, не очень уверенными.
– «Единственное место в этой вонючей дыре, где можно высказываться открыто», – заработал пальцами Дроблек. – «хотя у вас странный акцент, леди. Что-то есть в вас знакомое, хотя не могу припомнить».
– «Я изучала язык очень-очень давно», – безмолвно изобразила она. – «Вы ведь знаете, кто на самом деле Редек из Боктора».
– Конечно, – ответил вслух Дроблек. – Каждому драснийцу это известно. Иногда он называет себя Эмбаром из Коту, особенно когда хочет заключить сделку... как бы это поточнее выразиться... не совсем законную.
– Может, кончим этот утомительный поединок, Дроблек? – спокойно осведомилась тетя Пол. – Я совершенно уверена, что ты получил к этому времени инструкции от короля Родара. А все эти хождения вокруг да около мне надоели.
Лицо Дроблека потемнело.
– Прошу прошения, – сухо процедил он. – Мне нужно было убедиться, кто вы на самом деле.
– Не будь идиотом, Дроблек, – перебил Бэйрек. – Раскрой глаза пошире. Ты ведь сам олорн, значит, должен знать, кто перед тобой!
Дроблек, присмотревшись к тете Пол, широко раскрыл глаза.
– Но это невозможно! – охнул он.
– Хочешь, чтобы она тебе доказала? – предложил Хеттар.
Слова его сопровождались оглушительным ударом грома, потрясшим стены.
– Нет-нет, – поспешно отказался Дроблек, все еще не в силах отвести взгляда от тети Пол. – Просто я и подумать не мог... То есть... никогда...
И беспомощно замолчал.
– Ты слышал что-нибудь о принце Келдаре или моем отце? – деловито спросила тетя Пол.
– Ваш отец... Хотите сказать... Он тоже в этом участвует?
– Дроблек, – заносчиво осведомилась она, – ты что, не поверил посланию короля Родара?
Торговец потряс головой, явно пытаясь прочистить мозги.
– Прошу простить, леди Полгара, – извинился он. – Просто вы меня удивили, вот и все. Требуется время, чтобы привыкнуть. Не думал, что вы доберетесь досюда.
– Очевидно, ты не получал никаких известий от Келдара или старика?
– Нет, моя госпожа. Ничего. Они должны прибыть сюда?
– Так, по крайней мере, сказали. Либо появятся здесь, либо пришлют весточку.
– Получить какое-либо письмо в Найссе почти невозможно, – пояснил Дроблек. – Люди крайне ненадежны. Принц с вашим отцом могли попасть в верховья реки, а их гонец заблудиться. Я сам однажды послал письмо в место, находившееся лигах в десяти отсюда, так оно шло полгода. Найсанец, который его нес, отыскал по пути какие-то ягоды. Мы нашли его сидящим посреди дороги и радостно улыбающимся. Да, и на нем вырос мох, – кисло добавил Дроблек.
– Умер? – спросил Дерник.
– Нет, – пожал плечами торговец, – просто находился вне себя от счастья. Кроме этих ягод, ему ничего не требовалось. Я тут же уволил его, но ему, по-моему, было на это наплевать. Насколько я знаю, этот глупец до сих пор там сидит.
– У тебя много осведомителей в Стисс Торе? – спросила тетя Пол.
Дроблек скромно развел пухлыми руками.
– Так, собираю информацию, что удастся узнать! Есть несколько агентов во дворце да один мелкий чиновник в толнедрийском посольстве. Толнедрийцы – народ усердный, – лукаво улыбнулся он. – Дешевле предоставить им выполнить всю работу, а затем покупать уже собранные сведения.
– Если, конечно, им можно доверять, – добавил Хеттар.
– Я никогда не верю всему, что передают, – кивнул Дроблек. – Толнедрийский посол знает, что я подкупил его человека, и все время старается всучить ложные сведения.
– И послу известно то, что ты сейчас сказал? – удивился Хеттар.
– Конечно! – засмеялся толстяк. – Но ему и в голову не придет, что я знаю, что он обо всем осведомлен. Конечно, это очень сложно, – снова засмеялся он.
– Как все драснийские политические игры, – кивнул Бэйрек.
– Имя «Зидар» что-нибудь говорит тебе? – спросила тетя Пол.
– Слышал, конечно.
– Он пытался связаться с Солмиссрой?
– Трудно сказать, – нахмурился Дроблек. – Ни о чем таком мне не доносили, но это ничего не означает. Найсса – местечко мрачное, полное интриг, а дворец Солмиссры – хуже всего. Не поверите, какие мерзости там проделываются!
– Я всему поверю, – возразила тетя Пол, – и даже таким невероятным вещам, которых ты и представить себе не можешь!
И, повернувшись к остальным, добавила:
– Думаю, мы зашли в тупик. Ничего нельзя предпринимать, пока не услышим вести от Силка и Старого Волка.
– Могу ли я предложить вам остановиться у меня в доме? – вмешался Дроблек.
– Нам лучше оставаться на борту корабля капитана Грелдика, – отказалась тетя Пол. – Ты сам сказал, что Найсса – место нехорошее, а я уверена, что толнедрийский посол успел подкупить не одного человека в твоем хозяйстве.
– Естественно, – согласился Дроблек. – Но я знаю, кого именно.
– Все-таки лучше не рисковать. Именно сейчас нам не стоит встречаться с толнедрийцами. Значит, остаемся на судне и не будем никому показываться на глаза. Как только получишь известие от принца Келдара, сразу же дай знать.
– Конечно-конечно, – заверил Дроблек. – Однако подождите, пока пройдет дождь.
И в самом деле, по крыше барабанила частая дробь.
– Это надолго? – спросил Дерник.
– Часа на полтора, – кивнул Дроблек. – В это время года после полудня всегда дождь.
– Может, хоть немного прохладнее станет, – вздохнул кузнец.
– Не очень. Обычно после ливня еще тяжелее.
И вытер пот с красного лица.
– Как вы только живете здесь, – посочувствовал Дерник.
– Толстяки ведут довольно неподвижный образ жизни, – иронически усмехнулся Дроблек. – Доходы мои велики, а эти игры с толнедрийским послом – просто для развлечения. Все не так уж плохо, только нужно привыкнуть. Я сам себе все время это повторяю, тогда жить легче.
И задумчиво покивал, прислушиваясь к стуку дождевых капель.
Глава 25
Следующие несколько дней путешественники оставались на борту судна, ожидая известий от Силка и Белгарата. Се'Недра немного оправилась от недомогания и появилась на палубе в бледно-зеленой тунике, которую носили дриады, казавшейся Гариону лишь чуть плотнее одеяний найсанских женщин. Когда он предложил девушке надеть что-нибудь поприличнее, она просто засмеялась ему в лицо и с обычной целеустремленностью, заставившей Гариона скрипеть зубами от негодования, предложила вновь возобновить занятия. Они уселись в укромном уголке на палубе и продолжали корпеть над скучной книгой, объясняющей хитросплетения толнедрийской дипломатии. Гариону казалось, что урок тянется бесконечно, хотя юноша оказался очень способным и усваивал искусство чтения с поразительной быстротой. У Се'Недры не хватало сообразительности похвалить его, зато за каждую ошибку юношу язвительно высмеивали. Близость девушки и легкий аромат пряных духов то и дело отвлекали Гариона, и он покрывался потом от случайного прикосновения руки или бедра. Оба были молоды, поэтому нетерпеливы и упрямы, а влажная удушливая атмосфера делала их вспыльчивыми и раздражительными, так что занятия то и дело прерывались очередной перепалкой.
Как-то утром они увидели у соседнего причала черный найсанский корабль с квадратными парусами, покачивающийся на волнах. Омерзительный гнилостный запах разносился далеко вокруг.
– Чем это пахнет? – спросил Гарион у одного из матросов.
– Невольничье судно, – пояснил тот угрюмо. – Когда встречаешь такое в море, запах слышен за двадцать миль.
Гарион взглянул на уродливый черный корабль и вздрогнул.
Бэйрек и Мендореллен пересекли палубу и подошли к поручню, где стоял Гарион.
– Похоже на лохань, – с глубочайшим презрением заметил Бэйрек. Он успел обнажиться до талии, могучий торс блестел от пота.
– Корабль работорговцев, – сообщил Гарион.
– Несет как из выгребной ямы, – пожаловался Бэйрек. – Небольшой пожар – вот самый лучший способ очистить воздух и убрать с глаз долой это корыто.
– Гнусное занятие – торговля людьми, лорд Бэйрек, – заметил Мендореллен. – Вот уже многие тысячелетия Найсса промышляет живым товаром и наживается на людском горе.
– Разве это не драснийский причал? – осведомился Бэйрек, прищурившись.
– Нет, – ответил Гарион. – Матросы говорят, что по ту сторону все принадлежит Найссе.
– Какая жалость! – пробурчал Бэйрек.
На причале, куда пришвартовалось невольничье судно, появились несколько мужчин в кольчугах, поверх которых развевались черные плащи. Они остановились у самой кормы судна.
– Ого! – прошептал Бэйрек. – Где Хеттар?
– Внизу, – ответил Гарион. – А в чем дело?
– Присмотри за ним. Это мерги.
Бритоголовые найсанские матросы открыли крышку люка и пролаяли несколько отрывистых слов. Из зловонной дыры начали медленно карабкаться худые, оборванные, больше похожие на тени люди. На каждом – железный ошейник, от которого отходила длинная цепь, прикованная к ошейнику следующего раба.
Мендореллен на миг застыл, но тут же выплюнул замысловатое ругательство.
– Что случилось? – встревожился Бэйрек.
– Аренды! – воскликнул рыцарь – Я слышал об этом, но никогда не верил!
– О чем слышал?
– В Арендии ходят ужасные слухи, что некоторые из знатных людей обогащаются, продавая время от времени своих крепостных в Найссу, – процедил Мендореллен с белым от ярости лицом.
– Похоже, эти слухи довольно правдивы, – кивнул Бэйрек.
– Смотри, – прорычал Мендореллен. – Видишь этот герб на тунике вон того, впереди? Это герб Во Торала. Конечно, я знаю, что барон Во Торал – известный мот и кутила, но не думал, что он к тому же и бесчестный человек. Возвращусь в Арендию и перед всеми обличу его.
– И что из этого выйдет? – пожал плечами Бэйрек.
– Ему придется вызвать меня на дуэль и жизнью заплатить за свою подлость и жестокость.
– Крепостной или раб – какая разница? – пожал плечами Бэйрек.
– Но у этих людей есть права, – возразил Мендореллен. – Их господин обязан заботиться о них и защищать. Рыцарский обет требует этого от нас. А подобная омерзительная торговля пятнает честь каждого истинного арендийского рыцаря. Клянусь не знать покоя, пока не выпущу грязную душонку барона из его тела.
– Интересная мысль, – согласился Бэйрек. – Может, и мне стоит отправиться с тобой?
На палубу вышел Хеттар, и Бэйрек немедленно оказался рядом, взял за руку и стал что-то тихо говорить.
– Заставь их попрыгать немного, – хрипло приказал один из мергов. – Хочу видеть, сколько среди них хромых.
Широкоплечий мускулистый найсанец тряхнул длинным кнутом и стал проворно стегать по ногам скованных рабов. Те начали лихорадочно приплясывать, стараясь уклониться от ударов.
– Кровь и гром! – вырвалось у Мендореллена, вцепившегося в поручень с такой силой, что побелели костяшки.
– Спокойно, – предостерег Гарион. – Тетя Пол велела не показываться никому на глаза.
– Это невозможно вынести, – взмолился Мендореллен.
Цепь, сковывавшая узников, была старой и красной от ржавчины, и, когда один из рабов споткнулся и упал, звено лопнуло. Обнаружив, что внезапно оказался на свободе, тот с проворством, порожденным отчаянием, мгновенно вскочил на ноги, в два шага пересек причал и нырнул в мутную воду.
– Плыви сюда! – позвал Мендореллен. Плотный найсанец, только что избивавший рабов, хрипло захохотал и показал на беглеца:
– Смотрите внимательней!
– Останови его, ты, идиот! – рявкнул один из мергов. – Я платил за него золотом!
– Слишком поздно! – злобно улыбаясь, хмыкнул найсанец. – Видите?
Пловец неожиданно взвизгнул и пошел ко дну, а когда вынырнул, лицо и руки облепили скользкие длинные пиявки, кишмя кишевшие в реке. Отбиваясь из последних сил, громко вопя, тот пытался оторвать извивающихся гадин вместе с кусками собственной плоти.
Мерги начали смеяться.
В мозгу Гариона что-то взорвалось. Собрав всю волю, сосредоточившись огромным усилием, он показал на причал, возле которого стоял их корабль, и воскликнул:
– Будь здесь!
И тут же почувствовал, как уходят, выливаются силы, словно волны во время отлива, и упал почти без сознания на руки Мендореллена. В ушах стоял оглушительный рев.
Как-то утром они увидели у соседнего причала черный найсанский корабль с квадратными парусами, покачивающийся на волнах. Омерзительный гнилостный запах разносился далеко вокруг.
– Чем это пахнет? – спросил Гарион у одного из матросов.
– Невольничье судно, – пояснил тот угрюмо. – Когда встречаешь такое в море, запах слышен за двадцать миль.
Гарион взглянул на уродливый черный корабль и вздрогнул.
Бэйрек и Мендореллен пересекли палубу и подошли к поручню, где стоял Гарион.
– Похоже на лохань, – с глубочайшим презрением заметил Бэйрек. Он успел обнажиться до талии, могучий торс блестел от пота.
– Корабль работорговцев, – сообщил Гарион.
– Несет как из выгребной ямы, – пожаловался Бэйрек. – Небольшой пожар – вот самый лучший способ очистить воздух и убрать с глаз долой это корыто.
– Гнусное занятие – торговля людьми, лорд Бэйрек, – заметил Мендореллен. – Вот уже многие тысячелетия Найсса промышляет живым товаром и наживается на людском горе.
– Разве это не драснийский причал? – осведомился Бэйрек, прищурившись.
– Нет, – ответил Гарион. – Матросы говорят, что по ту сторону все принадлежит Найссе.
– Какая жалость! – пробурчал Бэйрек.
На причале, куда пришвартовалось невольничье судно, появились несколько мужчин в кольчугах, поверх которых развевались черные плащи. Они остановились у самой кормы судна.
– Ого! – прошептал Бэйрек. – Где Хеттар?
– Внизу, – ответил Гарион. – А в чем дело?
– Присмотри за ним. Это мерги.
Бритоголовые найсанские матросы открыли крышку люка и пролаяли несколько отрывистых слов. Из зловонной дыры начали медленно карабкаться худые, оборванные, больше похожие на тени люди. На каждом – железный ошейник, от которого отходила длинная цепь, прикованная к ошейнику следующего раба.
Мендореллен на миг застыл, но тут же выплюнул замысловатое ругательство.
– Что случилось? – встревожился Бэйрек.
– Аренды! – воскликнул рыцарь – Я слышал об этом, но никогда не верил!
– О чем слышал?
– В Арендии ходят ужасные слухи, что некоторые из знатных людей обогащаются, продавая время от времени своих крепостных в Найссу, – процедил Мендореллен с белым от ярости лицом.
– Похоже, эти слухи довольно правдивы, – кивнул Бэйрек.
– Смотри, – прорычал Мендореллен. – Видишь этот герб на тунике вон того, впереди? Это герб Во Торала. Конечно, я знаю, что барон Во Торал – известный мот и кутила, но не думал, что он к тому же и бесчестный человек. Возвращусь в Арендию и перед всеми обличу его.
– И что из этого выйдет? – пожал плечами Бэйрек.
– Ему придется вызвать меня на дуэль и жизнью заплатить за свою подлость и жестокость.
– Крепостной или раб – какая разница? – пожал плечами Бэйрек.
– Но у этих людей есть права, – возразил Мендореллен. – Их господин обязан заботиться о них и защищать. Рыцарский обет требует этого от нас. А подобная омерзительная торговля пятнает честь каждого истинного арендийского рыцаря. Клянусь не знать покоя, пока не выпущу грязную душонку барона из его тела.
– Интересная мысль, – согласился Бэйрек. – Может, и мне стоит отправиться с тобой?
На палубу вышел Хеттар, и Бэйрек немедленно оказался рядом, взял за руку и стал что-то тихо говорить.
– Заставь их попрыгать немного, – хрипло приказал один из мергов. – Хочу видеть, сколько среди них хромых.
Широкоплечий мускулистый найсанец тряхнул длинным кнутом и стал проворно стегать по ногам скованных рабов. Те начали лихорадочно приплясывать, стараясь уклониться от ударов.
– Кровь и гром! – вырвалось у Мендореллена, вцепившегося в поручень с такой силой, что побелели костяшки.
– Спокойно, – предостерег Гарион. – Тетя Пол велела не показываться никому на глаза.
– Это невозможно вынести, – взмолился Мендореллен.
Цепь, сковывавшая узников, была старой и красной от ржавчины, и, когда один из рабов споткнулся и упал, звено лопнуло. Обнаружив, что внезапно оказался на свободе, тот с проворством, порожденным отчаянием, мгновенно вскочил на ноги, в два шага пересек причал и нырнул в мутную воду.
– Плыви сюда! – позвал Мендореллен. Плотный найсанец, только что избивавший рабов, хрипло захохотал и показал на беглеца:
– Смотрите внимательней!
– Останови его, ты, идиот! – рявкнул один из мергов. – Я платил за него золотом!
– Слишком поздно! – злобно улыбаясь, хмыкнул найсанец. – Видите?
Пловец неожиданно взвизгнул и пошел ко дну, а когда вынырнул, лицо и руки облепили скользкие длинные пиявки, кишмя кишевшие в реке. Отбиваясь из последних сил, громко вопя, тот пытался оторвать извивающихся гадин вместе с кусками собственной плоти.
Мерги начали смеяться.
В мозгу Гариона что-то взорвалось. Собрав всю волю, сосредоточившись огромным усилием, он показал на причал, возле которого стоял их корабль, и воскликнул:
– Будь здесь!
И тут же почувствовал, как уходят, выливаются силы, словно волны во время отлива, и упал почти без сознания на руки Мендореллена. В ушах стоял оглушительный рев.