Страница:
Не драгоценно ли для краснополянского краеведа было найти, прочитать и
запомнить следующие строки из описаний Торнау:
"Кавказ богат красотами природы, но я помню мало мест, которые могли бы
равняться по живописному виду с долиною Мдзимты. Пролегая на расстоянии
35-ти верст от Главного хребта до гребня Черных гор (так Торнау называет
хребет Ахцу.- Ю. Е.), идущего параллельно морскому берегу, она
ограничивается с двух сторон рядами высоких неприступных скал, закрывающих
Ачипсоу с севера и с юга. В этой глубокой котловине течет быстрая Мдзимта,
образующая бесчисленное множество водопадов. По обе стороны реки раскиданы
купы домов и хижин, окруженных темной зеленью садов, виноградниками,
посевами кукурузы, проса, пшеницы и свежими бархатными лугами. По мере
удаления от берегов постройки и обработанные участки заменяются вековым
лесом, который окаймляет бока гор, упирающихся в красноватые зубчатые скалы.
Через отрог Черных гор, перегораживающих реке путь к морю, она прорывается в
тесные
* История показала, что эти "века" длились 29 лет. Но читая о пути
Мало-Лабинского отряда, спустившегося на Красную Поляну в 1864 году через
тот же перевал, я тщетно искал упоминания о том, что роспись Торнау попалась
на глаза русским.
** Теперь мы и об этом говорим точнее: из-под перевала Псеашхо
рождается лишь приток Малой Лабы - Уруштен и еще более мелкие притоки Мзымты
- речки Пслух и Бзерпи.
скалистые ворота, образующие неприступный проход со стороны
юго-запада". (Это первое упоминание об ущелье Ахцу.- Ю. Е.)
Торнау пишет далее, что медовеи "не богаты скотом, мало имеют пахотной
земли, но зато пользуются изобилием фруктов: персиков, абрикосов, груш,
яблок, превосходящих величиною и сочностью все подобные плоды, какие можно
встречать на берегу Черного моря. Горы покрыты каштановыми деревьями,
дающими пропитание большей части бедного населения, у которого очень часто
недостает пшена и кукурузы. Жители сушат каштаны на зиму и, разварив их
потом в воде, едят с маслом или молоком. В Ачипсоу имеется отличный мед,
добываемый от горных пчел, гнездящихся в расселинах скал. Этот мед очень
душист, бел, тверд, почти как песочный сахар, и весьма дорого ценится
турками, от которых медовеевцы выменивают необходимые им ткани исключительно
на мед, воск и девушек".
Так ярко и разносторонне поведал нам Торнау и о внешнем облике
тогдашних полян и о быте населявших их людей. Упоминание о славе
краснополянских девушек тоже не случайно. Немало строк посвящает Торнау
поразившей его красоте черкешенок Ачипсоу. Вот один из отрывков:
"Сдав лошадей, мы вошли в кунахскую, в которой слуги суетились,
расстилая для нас ковры, подушки, и разводили на очаге огонь. В этом
отдаленном уголке гор существовал еще патриархальный обычай, по которому
дочь хозяина обязана умывать ноги странников. Когда мы уселись на
приготовленных для нас местах, в кунахскую вошла молодая девушка с
полотенцем в руках, за которой служанка несла таз и кувшин с водой. В то
мгновение, когда она остановилась передо мною, кто-то бросил в огонь сухого
хворосту, и яркий свет, разлившийся по кунахской. озарил девушку с ног до
головы. Никогда я не встречал подобной изумительной красоты, никогда не
видал подобных глаз, лица и стана. Я смешался, забыл, что мне надо делать, и
только глядел на нее. Она покраснела, улыбнулась и, молча наклонившись к
моим ногам, налила на них воды, покрыла полотенцем и пошла к другому
исполнять свою гостеприимную обязанность. Между тем свет становился слабее,
и она скрылась в дверях тихо, плавно, подобно видению".
Может быть, это смешно и ни к чему: не все ли равно, какими красавицами
были исчезнувшие теперь горянки? Но и эти строки Торнау меня удивительно
трогали. Именно такими красивыми должны были быть люди в Красной Поляне.
Впрочем, женщины Ачипсоу, по мнению Торнау, были гораздо красивее
мужчин. Их мужья и женихи почему-то не славились ни внешней ловкостью, ни
гордой осанкой, обычно столь свойственной черкесам... Зато они в избытке
обладали другими качествами. Об этом Торнау пишет:
"Погода была прекрасная, и все Ачипсоу дышало миром и спокойствием.
Медовеевцы действительно пользовались этими благами, мало известными в
других частях Кавказа, благодаря неприступному месту, которое они занимали;
но зато они сами нередко отнимали у других покой, спускались к морю в
Абхазию и на северную сторону гор грабить каждого встречного. Пользуясь
между горцами репутацией отъявленных разбойников, они за пределами своих
крепких гор находились во всегдашней опасности быть перебитыми без всякой
жалости. За день до нашего приезда привезли в Ачипсоу тела четырех убитых
медовеевцев" *.
Мзымту переодетый барон переехал по висячему мосту, который был с
большим искусством устроен "из жердей, досок и виноградной лозы, стянутой
веревками". Подобных мостов Торнау насчитал пять пешеходных и два вьючных.
Не мешало бы сегодняшним краснополянцам догнать кое в чем и черкесов -
мостов через Мзымту у Красной Поляны сейчас гораздо меньше!
Из долины Чужипсы лазутчик перевалил "высокую каменистую гору" -
очевидно, хребет Ахцу. Затем "по совершенно удобной дороге", по широкой
лесистой долине Мцы (Мацесты), Торнау вышел к морю и от устья этой долины за
полчаса дошел берегом до Сочипсы, затем повернул обратно, к Гаграм.
Опасный рейд кончался. Офицер миновал будущий Адлер, где жил тогда
некий Аред-бей **. Хитрее всего оказалось в черкесской одежде пройти по
неприступному Гагринскому карнизу.
* Любопытно, что Торнау, при столь подробном описании долины, занятой
черкесами-ачипсоу, ни разу не упоминает названия главной поляны Кбаадэ,
которое называют все позднейшие авторы. Может быть, это потому, что
резиденция его хозяев могла располагаться выше, на нынешних Эстонских
полянах?
** Отсюда Аред-ляр - одно из первочтений названия Адлер.
За восемьсот сажен от крепости по одетому в горское платье барону
русские пальнули ядром. С отчаянным риском, лепясь по едва заметным уступам,
Торнау достиг-таки крепости и, только назвав себя, был торжественно встречен
соотечественниками" *.
Эвлиа эффенди в 1641 году писал о живущем у устья Мзымты племени Арт и
называл пристань этого племени Арглар. Видимо, одно из этих названий
генералы из русских немцев впоследствии изменили на немецкий лад и
получилось Адлер, что по-немецки означает "орел".
* После этого Торнау осуществил еще одно подобное путешествие, уже вне
района Красной Поляны. Оно окончилось двухлетним пленом и освобождением.
Описание обоих походов в подлиннике читается как увлекательный роман.
Какого же можно еще желать первоисточника, как не записей первого
свидетеля, умного и зоркого, при этом талантливого литератора, который тайно
прошел по еще непобежденному Черноморью, так внимательно ко всему
приглядывался, так ярко сумел обо всем рассказать!
Сведения, полученные Торнау, на многое раскрыли глаза командованию
русских. Оно решило форсировать завершение Береговой линии. В ближайшие годы
- с 1836-го по 1838-й - все побережье было унизано русскими крепостями. В
них потекла каторжная солдатская жизнь с лихорадками, недоеданием и
непрестанными стычками с неприятелем.
*
...Дни, вечера запоем в библиотеке. Какой океан событий, фактов,
свидетельств! И невозможно ограничить свои интересы одной Красной Поляной!
Все время ее судьба оказывается в зависимости от судеб соседних мест, от
хода всей кавказской войны и - даже более того - от очередных событий
мировой истории.
Казалось, какое отношение к этим местам имела, скажем, Крымская война
1853-1856 годов? Было так привычно связывать ее в своих представлениях
только с героической обороной Севастополя. Но ведь и Береговая линия
Черноморья оказалась на линии фронта! Турецкие десанты высаживались у
Сухума, англо-французские - на Тамани. Блокированные противником с моря,
береговые укрепления русских были полностью изолированы. Поэтому
командование приняло тяжелое, но единственно правильное решение: снять
Береговую линию, как ни дорого она стоила России. Все укрепления от Гагр до
Новороссийска были взорваны и покинуты русскими. Перестала существовать и
эта видимость стратегического окружения горцев. "Подаренная птичка" -
причерноморская Черкесия - стала прямой союзницей султанской Турции и
англо-французских захватчиков.
После окончания Крымской войны русские бросили основные силы на борьбу
с Шамилем. Но не забывали и
ним пленом и освобождением. Описание обоих походов в подлиннике
читается как увлекательный роман.
Запада. Царские войска вновь заняли оставленную на время Абхазию.
Наряду с укреплениями в долинах насаждались казачьи станицы. Офицеры
любили повторять пословицу: "Укрепление - камень, буря может свалить его;
станица- растение, она пускает глубокие корни". Живя у самой линии фронта с
семьями, казаки обороняли и родных, и хозяйство.
Уже в это время главнокомандующий князь Барятинский поставил целью
выселение горцев из горно-лесных районов Западного Кавказа. Переселяемым
предоставлялись "в вечное владение" обширные степные земли на Кубани. Но
именно в эти годы, как неудержимая эпидемия, распространилась по Западному
Кавказу турецкая пропаганда. Турция не скупилась на посулы, увещевала горцев
не приносить покорности русским, не выселяться на равнины и на крайний
случай предлагала свое "гостеприимство".
"Турция вам родная мать, она вас не даст в обиду, вы найдете в ней
вторую родину, мусульманский рай",- уговаривали горцев, боровшихся с
Россией, турецкие агенты.
В 1859 году пал Шамиль. С покорением Востока на Запад было брошено
большое количество войск. Многие черкесские племена - бжедухи, темиргоевцы,
значительная часть абадзехов - не поддались турецкой пропаганде и
согласились расселиться по прикубанским раздольям. Действовал и пример
прадедов, ценивших дружбу с Россией больше "турецкой любви", и пример
восточных соседей - верхних черкесов и кабардинцев, давно уже сражавшихся в
кавказской войне на стороне России. Но причерноморские горцы, и прежде всего
убыхи, продолжали верить могущественной, по их мнению, Турции. Они считали,
что ее слушались и Англия и Франция, приходившие бить русских не иначе как
по приказу турецкого султана...
В октябре 1863 года русские заняли Гойтх - перевал в горах на подступах
к Туапсе - и в марте следующего года вышли к морю. 6 апреля 1864 года они
подошли к остаткам бывшего форта Навагинского и основали на его месте пост
Сочи, вскоре переименованный в Даховский (в честь отряда, взявшего этот
пункт). А 13 апреля принесли свою покорность и старшины ахчипсовцев с
верховьев Мзымты, хотя на их поляны русские еще не проникали. Русское
командование не очень верило в искренность
этого изъявления покорности и докладывало наместнику Кавказа, великому
князю Михаилу:
"Влиятельнейшие из убыхских фамилий со своими подвластными... перешли
на берег, уничтожив сами свои аулы. Джигеты по своей слабости и по близкому
соседству с нами без помощи убыхов не могут оказать никакого сопротивления.
Только жители Ахчипсху и Псху, занимающие труднодоступные ущелья по
верховьям Мзымты и Бзыби, по своей дикости и в надежде на недоступность
местности, может быть, еще будут пытаться отстаивать свои трущобы. Но как
числительность этих племен не достигает и 1000 семейств, то сопротивление их
едва ли будет продолжительно".
Казалось бы, ясно. Положение не требовало сколько-нибудь больших
военных усилий. Однако Михаилу не терпелось закончить кавказскую войну более
эффектно, чем принятием капитуляции каких-то джигетов. Поэтому под предлогом
очищения края "даже и от мелких хищников" Михаил приказал войскам
"продолжать предположенные прежде движения с двух сторон из Кубанской
области через Главный хребет в верховья рек Мзымты и Бзыби и навстречу им из
Кутаисского генерал-губернаторства, от устья этих рек".
Эти "предположенные прежде движения" намечены были еще на рубеже 1864
года, когда многие племена горцев были в силе, когда активизировались
"трапезундский комитет помощи черкесам" и засылаемые им авантюристы. В
изменившейся обстановке это движение четырех отрядов к будущей Красной
Поляне - своего рода "звездный поход", как теперь называют массовые походы
туристов, сходящиеся по радиусам к одной точке,- было не более как
театрализованной - и, конечно, не дешевой - демонстрацией.
Со стороны северного склона к Поляне двинулись войска генерала Граббе.
Надо знать, что такое Псеашхо в мае, чтобы оценить, как нелегко было
отряду из шести батальонов пехоты, двух сотен казаков и сотни милиции при
двух горных орудиях пройти здесь во второй половине мая.
В это время вся долина Уруштена загромождена лавинами, а описанный еще
Торнау Бзерпинский карниз исчезает, превращаясь в обледеневшую стенку
градусов до шестидесяти крутизны.
21 мая на склонах хребта Алоус отряд Граббе имел перестрелку с группой
горцев и потерял убитыми двух солдат и проводника. А затем, пройдя через
сплошные снега перевала, 24 мая первым из всех отрядов спустился в долины
Ахчипсоу, на поляну Кбаадэ.
Ахчипсовцы не ждали русских со стороны снежных гор и, не оказав
сопротивления, подтвердили принесенную еще 13 апреля покорность. А с
дальнего юга 22 апреля выступил другой отряд, вверенный генерал-майору
Шатилову *. Две недели он строил вьючную тропу вдоль Гагринского карниза -
от Гагр до реки Псоу.
* Отряд Шатилова насчитывал 27 рот пехоты, сотню милиции и 4 горных
орудия. Этот отряд называли Псхувским, так как название реки Псоу часто
произносилось как Псху.
7 мая Шатилов повел свой отряд вверх по Псоу. Горцы преградили дорогу в
теснине завалами и 20 мая начали сбрасывать с вышележащих круч на русский
отряд огромные камни и бревна. Этой нежданной "бомбардировкой" были убиты
двенадцать солдат и один офицер, да еще четыре офицера и семьдесят "нижних
чинов" ранены.
Лишь помощь соседнего отряда, который внезапно ударил в тыл аибгинцев,
заставила их в панике разбежаться.
"Очистив" от выселяющихся горцев всю долину, отряд Шатилова перевалил
через Аибгинский хребет и в тот же день появился на Кбаадэ.
Приказание двигаться к Красной Поляне получил и Даховский отряд
генерала Геймана. Четыре батальона, сотня казаков и сотня милиции при двух
орудиях прошли вверх по реке Сочи к урочищу Ац, перевалили через хребет
Ахцу, спустились на Чвежипсе и 31 мая также прибыли на поляну Кбаадэ.
Как ни бесцельна с военной точки зрения была эта громоздкая
демонстрация, на разрозненные кучки горцев она, конечно, произвела
ошеломляющее впечатление. Рушился миф о неприступности полян: и с
северо-востока, со снегов Главного хребта, и с юга - с Аибги, и с запада -
через лесистые отроги Ачишхо на поляну Кбаадэ спускались русские армии!
Оставался еще последний, четвертый, так называемый Ахчипсхувский отряд.
Он был отправлен из Кутаисского генерал-губернаторства под командованием
генерал-лейтенанта князя Святополк-Мирского в качестве своего рода свиты
самого наместника *.
Отряд погрузился в Сухуме и был высажен на берег в Адлере к сдавшимся
джигетам. Пройдя вверх по Мзымте несколько километров, стали лагерем у
селения Ахштырь перед нижней тесниной Мзымты. Восемнадцатого мая сюда прибыл
и Михаил, но двигаться дальше отказался: дорога была недостаточно
комфортабельна**.
* "Свита" была порядочной и состояла из восьми батальонов пехоты,
четырех сотен пешей милиции и сотни иррегулярного полка при четырех горных
орудиях.
** Именно в эти дни Ахчипсхувский отряд помог войсками соседнему отряду
Шатилова.
К 28 мая наместник добрался до входа в ущелье Ахцу, а затем по вновь
сооруженной тропе * над тесниной преодолел и хребет Ахцу. Лишь 1 июня
последний отряд прибыл на поляну Кбаадэ.
Этот день на Красной Поляне был полон хлопот. Войска, разместившиеся
кое-как, перераспределялись по большой поляне и разбивали свои лагеря, чтобы
в центре осталось просторное место для ставки главнокомандующего, для
молебствия и для парада. Солдаты сносили и сжигали остатки последних
черкесских строений. Было ясно, что готовится высокоторжественный обряд.
Воины, поотвыкшие от больших смотров, чистились, одевались, суетились...
Наступило 2 июня 1864 года - день, который было намечено провозгласить
торжественной датой окончания всей кавказской войны. Хмуро встретила своих
гостей в этот день будущая Красная Поляна. Глухие тучи закрыли горы, словно
вершинам Псеашхо и Аибги нелегко было видеть это торжество победителей.
И все же поляна была хороша. Сколько войск вместила она - а выглядела
широкой, просторной. По середине ее гордо возвышались две высокие вековые
пихты - таких здесь теперь нет и в помине. Под сенью этих некогда священных
пихт и расположилась ставка главнокомандующего. Здесь стояли великий князь,
шесть генералов, офицеры.
Вокруг среди пестреющих цветами лужаек виднелись могилы черкесов:
тесанные из камня памятники и тщательно сделанные надгробные павильоны...
Западный фас каре занял Даховский отряд, север - Мало-Лабинский, восток
- Псхувский, юг - Ахчипсхувский. Аналой помещался в середине на высоком
кургане. В центре же были выстроены георгиевские кавалеры.
Пробили молитву. Все обнажили головы. Лишь невольные зрители - еще не
успевшие выселиться черкесы-ахчипсовцы - стояли в своих высоких папахах.
Раздалось
* У А. А. Старка, одного из первых сочинских краеведов, забавно
написано, что это тропа, по которой не только прошла пехота, кавалерия и
горные орудия, но сумел проехать и сам великий князь Михаил Николаевич.
пение "Тебе бога хвалим". Прогрохотали и откликнулись раскатами эхо в
ближних горах залпы орудийного салюта. Священники совершили окропление
батальонов, вознесли благодарности богу за окончание кровопролитной войны. К
концу молебствия проглянуло солнце, что было принято за доброе
предзнаменование.
Церемониальный марш прошел коряво и суетливо. Многие солдаты устали от
горных переходов, болели, были измучены малярией, так что молодцеватостью не
отличались. После смотра и изъявления благодарности войскам Михаил
Николаевич подписал следующее донесение своему
августейшему брату:
"Имею счастье поздравить Ваше Величество с окончанием славной
Кавказской войны. Отныне не остается ни одного не покоренного племени. Вчера
сосредоточились здесь отряды князя Мирского, генерал-майора Шатилова,
генерал-майора Геймана и генерал-майора Граббе. Сегодня отслужено
благодарственное молебствие в присутствии всех отрядов. Войска в блестящем
виде и совсем не болеют. За все время последних движений потери не превышают
ста человек. Михаил. 21 мая 1864 года *, "Ахчипсоу".
Итак, поляна Кбаадэ стала историческим местом. Как пишет в 1882 г. А.
А. Старк, "в воспоминание этого счастливого события, образованному на месте
молебствия небольшому селению по просьбе командиров всех собравшихся в
Кбаадэ отрядов великий князь Михаил Николаевич дал наименование "Романовск".
Позднее, 19 июня 1898 года это название было восстановлено и высочайше
утверждено.
Еще один из старейших краеведов Черноморья Пантюхов писал в газете
"Кавказ" о том, что поляну Кбаадэ русские тогда же назвали Царской Поляной.
Когда же ее стали впервые называть Красной? Тот же А. А. Старк,
посетивший Поляну первый раз еще а 1871 году и заставший на ней поселение
женатых солдат, а также лишь одну из двух гигантских пихт, еще не жаловался
на "осквернение" имени Романовска; но когда он пришел сюда через одиннадцать
лет, в 1882 году, его верноподданническому негодованию не было пределов. К
этому времени на Поляне уже обосновались греки -
*Датировано по старому стилю.
переселенцы из Ставропольщины. Старк извергает громы и молнии на греков
- и за то, что они срубили вековую пихту, украшавшую всю Поляну, "чтобы
надрать из нее драни для своих жалких избушек", и в особенности за то, что
они не стали применять названия "Романовск". Старк клокочет:
"...великая честь, выпавшая на долю этого селения, честь именоваться
фамилией своих государей, у него отобрана! И кем же? Какими-то ободранными
полутурками-полугреками, самовольно здесь поселившимися и самовольно же
переименовавшими это историческое название в Красную Поляну. И под этим,
ничего не. говорящим нашему самосознанию именем местность слывет и ныне".
Ворчливый Старк раздражен, что и после высочайшего утверждения города
Романовска в 1898 году "иноземцы продолжают торжествовать, и даже
правительственные почта и телеграф именуются Красная Поляна. Удивительно!"
Происходило это потому, что в черте не возникшего еще города Романовска
продолжал существовать поселок Красная Поляна, зарегистрированный во всех
официальных инстанциях.
Мертворожденный "Романовск" так и не привился, а "ничего не говорившее"
уху Старка название "Красная Поляна" прижилось прочно, произносится ласково,
с любовью всеми жителями поселка, и радостно знать, что такое название
всегда будет неотрывно от этого замечательного места.
Старк негодовал не только по поводу восстановления старочеркесских
названий населенных пунктов ("Даховск обратился в Сочи, Святодуховск в
Адлер... Просто позор!"). Он писал:
"Каждый топограф, землемер и турист силятся разыскать точные, по их
мнению, названия рек и гор. Зачем и ради какой славы? И вот к чему эти
розыски приводят: каждая гора и река имеют помногу диких названий и ни
одного русского. Нугай-Гус * моряков обратился в Шугус, а на последних
изданиях пятиверстки появилось новое название Чугуш, а некоторые черкесские
пастухи
*Нугай-Гус морских карт - это, видимо, искаженное название соседней с
Чугушом вершины Ногай-Кушх ("ногайские пастбища". На более поздних картах
это название искажено еще забавнее: получилось "гора Нагой Кошки"),
называют его еще Абаго, Тыбга и Дзитаку*, а следовало бы ее назвать
горой Александра II, а другую - горой Михаила, а третью - горой святых
Константина и Елены" **.
Ехать дальше, как говорится, некуда! Какое счастье, что "топографы,
землемеры и туристы", обруганные Старком, все же "силились разыскать точные
названия" и что краснополянские горы обошлись без императорских,
великокняжеских и святых имен!
Огромной эпопеей развернулась передо мной борьба за Западный Кавказ.
Более полувека лилась здесь кровь. Более полувека свободолюбивые горцы
пытались отстоять свою независимость - и не отстояли. Но их поражение было
вместе с тем и поражением нескольких соседних и дальних держав- любителей
"воевать чужими руками", использовавших борьбу горцев в своих корыстных
целях.
Россия овладела Кавказом. Конечно, это было завоевание, и завоевателем
оказалась страна с деспотическим самодержавным строем. Но в то же время,
хоть и дорогой ценой, горы были избавлены от угрозы завоевания турками и
персами, от перспектив прямого или косвенного порабощения державами Запада.
То, что власть над Кавказом оказалась в единых руках, хоть это и были
жандармские руки поработителя, уже тогда помогало преодолению политической и
хозяйственной раздробленности горских народов.
Россия и в то глухое время обладала более высокой культурой, чем Турция
и Персия. Общение с этой культурой поднимало и материальную и духовную жизнь
народов Кавказа. Русские принесли сюда не только гнет, но и свет - слово
Пушкина и Лермонтова, Толстого и Горького, свет большой науки.
Русь пришла на Кавказ капиталистическая, жаждущая сырья, ищущая рынков
для растущей промышленности.
* Абаго, Тыбга, Дзитаку - все это существующие и ныне названия больших
соседних с Чугушом вершин. Старк напрасно относит их к Чугушу.
** День 21 мая по старому стилю - день молебствия на поляне Кбаадэ -
совпал с церковным праздником святых Константина и Елены.
Горцы, с их патриархальной замкнутостью, стоявшие в стороне от мирового
хозяйства, оказались, по словам Ленина, в стране нефтепромышленников,
торговцев вином, фабрикантов пшеницы и табака.
Россия поработила Кавказ, но Россия же позднее помогла Кавказу и
избавиться от капитализма, шагнуть, обгоняя огромные этапы истории, на
столетия вперед и перейти от недавней родово-племенной старины к передовому
общественному строю.
Факты, с которыми я знакомился в библиотеке, изучая историю Красной
Поляны, почему-то не упоминались ни в одном путеводителе, не встречались мне
и в других новых книгах о побережье. Возможно, что черноморским краеведам и
не все это было известно. А разве не интересно людям, знакомящимся с Красной
Поляной, представить себе, какие драматические события разворачивались здесь
не в таком уж далеком прошлом?
Ведь именно вокруг Поляны концентрически сужалось кольцо всех этих
событий, начиная с бедствий Береговой линии и похода Торнау и кончая
встречей на ней четырех армий. Начало одного из важнейших этапов многолетней
войны и ее завершение связаны с именем Красной Поляны.
Я углублялся в материалы, и у меня в голове складывались все новые и
новые планы моих будущих бесед с туристами. Я пойду на Псеашхо и расскажу
им, что это - путь Торнау, что здесь проходил Мало-Лабинский отряд на поляну
запомнить следующие строки из описаний Торнау:
"Кавказ богат красотами природы, но я помню мало мест, которые могли бы
равняться по живописному виду с долиною Мдзимты. Пролегая на расстоянии
35-ти верст от Главного хребта до гребня Черных гор (так Торнау называет
хребет Ахцу.- Ю. Е.), идущего параллельно морскому берегу, она
ограничивается с двух сторон рядами высоких неприступных скал, закрывающих
Ачипсоу с севера и с юга. В этой глубокой котловине течет быстрая Мдзимта,
образующая бесчисленное множество водопадов. По обе стороны реки раскиданы
купы домов и хижин, окруженных темной зеленью садов, виноградниками,
посевами кукурузы, проса, пшеницы и свежими бархатными лугами. По мере
удаления от берегов постройки и обработанные участки заменяются вековым
лесом, который окаймляет бока гор, упирающихся в красноватые зубчатые скалы.
Через отрог Черных гор, перегораживающих реке путь к морю, она прорывается в
тесные
* История показала, что эти "века" длились 29 лет. Но читая о пути
Мало-Лабинского отряда, спустившегося на Красную Поляну в 1864 году через
тот же перевал, я тщетно искал упоминания о том, что роспись Торнау попалась
на глаза русским.
** Теперь мы и об этом говорим точнее: из-под перевала Псеашхо
рождается лишь приток Малой Лабы - Уруштен и еще более мелкие притоки Мзымты
- речки Пслух и Бзерпи.
скалистые ворота, образующие неприступный проход со стороны
юго-запада". (Это первое упоминание об ущелье Ахцу.- Ю. Е.)
Торнау пишет далее, что медовеи "не богаты скотом, мало имеют пахотной
земли, но зато пользуются изобилием фруктов: персиков, абрикосов, груш,
яблок, превосходящих величиною и сочностью все подобные плоды, какие можно
встречать на берегу Черного моря. Горы покрыты каштановыми деревьями,
дающими пропитание большей части бедного населения, у которого очень часто
недостает пшена и кукурузы. Жители сушат каштаны на зиму и, разварив их
потом в воде, едят с маслом или молоком. В Ачипсоу имеется отличный мед,
добываемый от горных пчел, гнездящихся в расселинах скал. Этот мед очень
душист, бел, тверд, почти как песочный сахар, и весьма дорого ценится
турками, от которых медовеевцы выменивают необходимые им ткани исключительно
на мед, воск и девушек".
Так ярко и разносторонне поведал нам Торнау и о внешнем облике
тогдашних полян и о быте населявших их людей. Упоминание о славе
краснополянских девушек тоже не случайно. Немало строк посвящает Торнау
поразившей его красоте черкешенок Ачипсоу. Вот один из отрывков:
"Сдав лошадей, мы вошли в кунахскую, в которой слуги суетились,
расстилая для нас ковры, подушки, и разводили на очаге огонь. В этом
отдаленном уголке гор существовал еще патриархальный обычай, по которому
дочь хозяина обязана умывать ноги странников. Когда мы уселись на
приготовленных для нас местах, в кунахскую вошла молодая девушка с
полотенцем в руках, за которой служанка несла таз и кувшин с водой. В то
мгновение, когда она остановилась передо мною, кто-то бросил в огонь сухого
хворосту, и яркий свет, разлившийся по кунахской. озарил девушку с ног до
головы. Никогда я не встречал подобной изумительной красоты, никогда не
видал подобных глаз, лица и стана. Я смешался, забыл, что мне надо делать, и
только глядел на нее. Она покраснела, улыбнулась и, молча наклонившись к
моим ногам, налила на них воды, покрыла полотенцем и пошла к другому
исполнять свою гостеприимную обязанность. Между тем свет становился слабее,
и она скрылась в дверях тихо, плавно, подобно видению".
Может быть, это смешно и ни к чему: не все ли равно, какими красавицами
были исчезнувшие теперь горянки? Но и эти строки Торнау меня удивительно
трогали. Именно такими красивыми должны были быть люди в Красной Поляне.
Впрочем, женщины Ачипсоу, по мнению Торнау, были гораздо красивее
мужчин. Их мужья и женихи почему-то не славились ни внешней ловкостью, ни
гордой осанкой, обычно столь свойственной черкесам... Зато они в избытке
обладали другими качествами. Об этом Торнау пишет:
"Погода была прекрасная, и все Ачипсоу дышало миром и спокойствием.
Медовеевцы действительно пользовались этими благами, мало известными в
других частях Кавказа, благодаря неприступному месту, которое они занимали;
но зато они сами нередко отнимали у других покой, спускались к морю в
Абхазию и на северную сторону гор грабить каждого встречного. Пользуясь
между горцами репутацией отъявленных разбойников, они за пределами своих
крепких гор находились во всегдашней опасности быть перебитыми без всякой
жалости. За день до нашего приезда привезли в Ачипсоу тела четырех убитых
медовеевцев" *.
Мзымту переодетый барон переехал по висячему мосту, который был с
большим искусством устроен "из жердей, досок и виноградной лозы, стянутой
веревками". Подобных мостов Торнау насчитал пять пешеходных и два вьючных.
Не мешало бы сегодняшним краснополянцам догнать кое в чем и черкесов -
мостов через Мзымту у Красной Поляны сейчас гораздо меньше!
Из долины Чужипсы лазутчик перевалил "высокую каменистую гору" -
очевидно, хребет Ахцу. Затем "по совершенно удобной дороге", по широкой
лесистой долине Мцы (Мацесты), Торнау вышел к морю и от устья этой долины за
полчаса дошел берегом до Сочипсы, затем повернул обратно, к Гаграм.
Опасный рейд кончался. Офицер миновал будущий Адлер, где жил тогда
некий Аред-бей **. Хитрее всего оказалось в черкесской одежде пройти по
неприступному Гагринскому карнизу.
* Любопытно, что Торнау, при столь подробном описании долины, занятой
черкесами-ачипсоу, ни разу не упоминает названия главной поляны Кбаадэ,
которое называют все позднейшие авторы. Может быть, это потому, что
резиденция его хозяев могла располагаться выше, на нынешних Эстонских
полянах?
** Отсюда Аред-ляр - одно из первочтений названия Адлер.
За восемьсот сажен от крепости по одетому в горское платье барону
русские пальнули ядром. С отчаянным риском, лепясь по едва заметным уступам,
Торнау достиг-таки крепости и, только назвав себя, был торжественно встречен
соотечественниками" *.
Эвлиа эффенди в 1641 году писал о живущем у устья Мзымты племени Арт и
называл пристань этого племени Арглар. Видимо, одно из этих названий
генералы из русских немцев впоследствии изменили на немецкий лад и
получилось Адлер, что по-немецки означает "орел".
* После этого Торнау осуществил еще одно подобное путешествие, уже вне
района Красной Поляны. Оно окончилось двухлетним пленом и освобождением.
Описание обоих походов в подлиннике читается как увлекательный роман.
Какого же можно еще желать первоисточника, как не записей первого
свидетеля, умного и зоркого, при этом талантливого литератора, который тайно
прошел по еще непобежденному Черноморью, так внимательно ко всему
приглядывался, так ярко сумел обо всем рассказать!
Сведения, полученные Торнау, на многое раскрыли глаза командованию
русских. Оно решило форсировать завершение Береговой линии. В ближайшие годы
- с 1836-го по 1838-й - все побережье было унизано русскими крепостями. В
них потекла каторжная солдатская жизнь с лихорадками, недоеданием и
непрестанными стычками с неприятелем.
*
...Дни, вечера запоем в библиотеке. Какой океан событий, фактов,
свидетельств! И невозможно ограничить свои интересы одной Красной Поляной!
Все время ее судьба оказывается в зависимости от судеб соседних мест, от
хода всей кавказской войны и - даже более того - от очередных событий
мировой истории.
Казалось, какое отношение к этим местам имела, скажем, Крымская война
1853-1856 годов? Было так привычно связывать ее в своих представлениях
только с героической обороной Севастополя. Но ведь и Береговая линия
Черноморья оказалась на линии фронта! Турецкие десанты высаживались у
Сухума, англо-французские - на Тамани. Блокированные противником с моря,
береговые укрепления русских были полностью изолированы. Поэтому
командование приняло тяжелое, но единственно правильное решение: снять
Береговую линию, как ни дорого она стоила России. Все укрепления от Гагр до
Новороссийска были взорваны и покинуты русскими. Перестала существовать и
эта видимость стратегического окружения горцев. "Подаренная птичка" -
причерноморская Черкесия - стала прямой союзницей султанской Турции и
англо-французских захватчиков.
После окончания Крымской войны русские бросили основные силы на борьбу
с Шамилем. Но не забывали и
ним пленом и освобождением. Описание обоих походов в подлиннике
читается как увлекательный роман.
Запада. Царские войска вновь заняли оставленную на время Абхазию.
Наряду с укреплениями в долинах насаждались казачьи станицы. Офицеры
любили повторять пословицу: "Укрепление - камень, буря может свалить его;
станица- растение, она пускает глубокие корни". Живя у самой линии фронта с
семьями, казаки обороняли и родных, и хозяйство.
Уже в это время главнокомандующий князь Барятинский поставил целью
выселение горцев из горно-лесных районов Западного Кавказа. Переселяемым
предоставлялись "в вечное владение" обширные степные земли на Кубани. Но
именно в эти годы, как неудержимая эпидемия, распространилась по Западному
Кавказу турецкая пропаганда. Турция не скупилась на посулы, увещевала горцев
не приносить покорности русским, не выселяться на равнины и на крайний
случай предлагала свое "гостеприимство".
"Турция вам родная мать, она вас не даст в обиду, вы найдете в ней
вторую родину, мусульманский рай",- уговаривали горцев, боровшихся с
Россией, турецкие агенты.
В 1859 году пал Шамиль. С покорением Востока на Запад было брошено
большое количество войск. Многие черкесские племена - бжедухи, темиргоевцы,
значительная часть абадзехов - не поддались турецкой пропаганде и
согласились расселиться по прикубанским раздольям. Действовал и пример
прадедов, ценивших дружбу с Россией больше "турецкой любви", и пример
восточных соседей - верхних черкесов и кабардинцев, давно уже сражавшихся в
кавказской войне на стороне России. Но причерноморские горцы, и прежде всего
убыхи, продолжали верить могущественной, по их мнению, Турции. Они считали,
что ее слушались и Англия и Франция, приходившие бить русских не иначе как
по приказу турецкого султана...
В октябре 1863 года русские заняли Гойтх - перевал в горах на подступах
к Туапсе - и в марте следующего года вышли к морю. 6 апреля 1864 года они
подошли к остаткам бывшего форта Навагинского и основали на его месте пост
Сочи, вскоре переименованный в Даховский (в честь отряда, взявшего этот
пункт). А 13 апреля принесли свою покорность и старшины ахчипсовцев с
верховьев Мзымты, хотя на их поляны русские еще не проникали. Русское
командование не очень верило в искренность
этого изъявления покорности и докладывало наместнику Кавказа, великому
князю Михаилу:
"Влиятельнейшие из убыхских фамилий со своими подвластными... перешли
на берег, уничтожив сами свои аулы. Джигеты по своей слабости и по близкому
соседству с нами без помощи убыхов не могут оказать никакого сопротивления.
Только жители Ахчипсху и Псху, занимающие труднодоступные ущелья по
верховьям Мзымты и Бзыби, по своей дикости и в надежде на недоступность
местности, может быть, еще будут пытаться отстаивать свои трущобы. Но как
числительность этих племен не достигает и 1000 семейств, то сопротивление их
едва ли будет продолжительно".
Казалось бы, ясно. Положение не требовало сколько-нибудь больших
военных усилий. Однако Михаилу не терпелось закончить кавказскую войну более
эффектно, чем принятием капитуляции каких-то джигетов. Поэтому под предлогом
очищения края "даже и от мелких хищников" Михаил приказал войскам
"продолжать предположенные прежде движения с двух сторон из Кубанской
области через Главный хребет в верховья рек Мзымты и Бзыби и навстречу им из
Кутаисского генерал-губернаторства, от устья этих рек".
Эти "предположенные прежде движения" намечены были еще на рубеже 1864
года, когда многие племена горцев были в силе, когда активизировались
"трапезундский комитет помощи черкесам" и засылаемые им авантюристы. В
изменившейся обстановке это движение четырех отрядов к будущей Красной
Поляне - своего рода "звездный поход", как теперь называют массовые походы
туристов, сходящиеся по радиусам к одной точке,- было не более как
театрализованной - и, конечно, не дешевой - демонстрацией.
Со стороны северного склона к Поляне двинулись войска генерала Граббе.
Надо знать, что такое Псеашхо в мае, чтобы оценить, как нелегко было
отряду из шести батальонов пехоты, двух сотен казаков и сотни милиции при
двух горных орудиях пройти здесь во второй половине мая.
В это время вся долина Уруштена загромождена лавинами, а описанный еще
Торнау Бзерпинский карниз исчезает, превращаясь в обледеневшую стенку
градусов до шестидесяти крутизны.
21 мая на склонах хребта Алоус отряд Граббе имел перестрелку с группой
горцев и потерял убитыми двух солдат и проводника. А затем, пройдя через
сплошные снега перевала, 24 мая первым из всех отрядов спустился в долины
Ахчипсоу, на поляну Кбаадэ.
Ахчипсовцы не ждали русских со стороны снежных гор и, не оказав
сопротивления, подтвердили принесенную еще 13 апреля покорность. А с
дальнего юга 22 апреля выступил другой отряд, вверенный генерал-майору
Шатилову *. Две недели он строил вьючную тропу вдоль Гагринского карниза -
от Гагр до реки Псоу.
* Отряд Шатилова насчитывал 27 рот пехоты, сотню милиции и 4 горных
орудия. Этот отряд называли Псхувским, так как название реки Псоу часто
произносилось как Псху.
7 мая Шатилов повел свой отряд вверх по Псоу. Горцы преградили дорогу в
теснине завалами и 20 мая начали сбрасывать с вышележащих круч на русский
отряд огромные камни и бревна. Этой нежданной "бомбардировкой" были убиты
двенадцать солдат и один офицер, да еще четыре офицера и семьдесят "нижних
чинов" ранены.
Лишь помощь соседнего отряда, который внезапно ударил в тыл аибгинцев,
заставила их в панике разбежаться.
"Очистив" от выселяющихся горцев всю долину, отряд Шатилова перевалил
через Аибгинский хребет и в тот же день появился на Кбаадэ.
Приказание двигаться к Красной Поляне получил и Даховский отряд
генерала Геймана. Четыре батальона, сотня казаков и сотня милиции при двух
орудиях прошли вверх по реке Сочи к урочищу Ац, перевалили через хребет
Ахцу, спустились на Чвежипсе и 31 мая также прибыли на поляну Кбаадэ.
Как ни бесцельна с военной точки зрения была эта громоздкая
демонстрация, на разрозненные кучки горцев она, конечно, произвела
ошеломляющее впечатление. Рушился миф о неприступности полян: и с
северо-востока, со снегов Главного хребта, и с юга - с Аибги, и с запада -
через лесистые отроги Ачишхо на поляну Кбаадэ спускались русские армии!
Оставался еще последний, четвертый, так называемый Ахчипсхувский отряд.
Он был отправлен из Кутаисского генерал-губернаторства под командованием
генерал-лейтенанта князя Святополк-Мирского в качестве своего рода свиты
самого наместника *.
Отряд погрузился в Сухуме и был высажен на берег в Адлере к сдавшимся
джигетам. Пройдя вверх по Мзымте несколько километров, стали лагерем у
селения Ахштырь перед нижней тесниной Мзымты. Восемнадцатого мая сюда прибыл
и Михаил, но двигаться дальше отказался: дорога была недостаточно
комфортабельна**.
* "Свита" была порядочной и состояла из восьми батальонов пехоты,
четырех сотен пешей милиции и сотни иррегулярного полка при четырех горных
орудиях.
** Именно в эти дни Ахчипсхувский отряд помог войсками соседнему отряду
Шатилова.
К 28 мая наместник добрался до входа в ущелье Ахцу, а затем по вновь
сооруженной тропе * над тесниной преодолел и хребет Ахцу. Лишь 1 июня
последний отряд прибыл на поляну Кбаадэ.
Этот день на Красной Поляне был полон хлопот. Войска, разместившиеся
кое-как, перераспределялись по большой поляне и разбивали свои лагеря, чтобы
в центре осталось просторное место для ставки главнокомандующего, для
молебствия и для парада. Солдаты сносили и сжигали остатки последних
черкесских строений. Было ясно, что готовится высокоторжественный обряд.
Воины, поотвыкшие от больших смотров, чистились, одевались, суетились...
Наступило 2 июня 1864 года - день, который было намечено провозгласить
торжественной датой окончания всей кавказской войны. Хмуро встретила своих
гостей в этот день будущая Красная Поляна. Глухие тучи закрыли горы, словно
вершинам Псеашхо и Аибги нелегко было видеть это торжество победителей.
И все же поляна была хороша. Сколько войск вместила она - а выглядела
широкой, просторной. По середине ее гордо возвышались две высокие вековые
пихты - таких здесь теперь нет и в помине. Под сенью этих некогда священных
пихт и расположилась ставка главнокомандующего. Здесь стояли великий князь,
шесть генералов, офицеры.
Вокруг среди пестреющих цветами лужаек виднелись могилы черкесов:
тесанные из камня памятники и тщательно сделанные надгробные павильоны...
Западный фас каре занял Даховский отряд, север - Мало-Лабинский, восток
- Псхувский, юг - Ахчипсхувский. Аналой помещался в середине на высоком
кургане. В центре же были выстроены георгиевские кавалеры.
Пробили молитву. Все обнажили головы. Лишь невольные зрители - еще не
успевшие выселиться черкесы-ахчипсовцы - стояли в своих высоких папахах.
Раздалось
* У А. А. Старка, одного из первых сочинских краеведов, забавно
написано, что это тропа, по которой не только прошла пехота, кавалерия и
горные орудия, но сумел проехать и сам великий князь Михаил Николаевич.
пение "Тебе бога хвалим". Прогрохотали и откликнулись раскатами эхо в
ближних горах залпы орудийного салюта. Священники совершили окропление
батальонов, вознесли благодарности богу за окончание кровопролитной войны. К
концу молебствия проглянуло солнце, что было принято за доброе
предзнаменование.
Церемониальный марш прошел коряво и суетливо. Многие солдаты устали от
горных переходов, болели, были измучены малярией, так что молодцеватостью не
отличались. После смотра и изъявления благодарности войскам Михаил
Николаевич подписал следующее донесение своему
августейшему брату:
"Имею счастье поздравить Ваше Величество с окончанием славной
Кавказской войны. Отныне не остается ни одного не покоренного племени. Вчера
сосредоточились здесь отряды князя Мирского, генерал-майора Шатилова,
генерал-майора Геймана и генерал-майора Граббе. Сегодня отслужено
благодарственное молебствие в присутствии всех отрядов. Войска в блестящем
виде и совсем не болеют. За все время последних движений потери не превышают
ста человек. Михаил. 21 мая 1864 года *, "Ахчипсоу".
Итак, поляна Кбаадэ стала историческим местом. Как пишет в 1882 г. А.
А. Старк, "в воспоминание этого счастливого события, образованному на месте
молебствия небольшому селению по просьбе командиров всех собравшихся в
Кбаадэ отрядов великий князь Михаил Николаевич дал наименование "Романовск".
Позднее, 19 июня 1898 года это название было восстановлено и высочайше
утверждено.
Еще один из старейших краеведов Черноморья Пантюхов писал в газете
"Кавказ" о том, что поляну Кбаадэ русские тогда же назвали Царской Поляной.
Когда же ее стали впервые называть Красной? Тот же А. А. Старк,
посетивший Поляну первый раз еще а 1871 году и заставший на ней поселение
женатых солдат, а также лишь одну из двух гигантских пихт, еще не жаловался
на "осквернение" имени Романовска; но когда он пришел сюда через одиннадцать
лет, в 1882 году, его верноподданническому негодованию не было пределов. К
этому времени на Поляне уже обосновались греки -
*Датировано по старому стилю.
переселенцы из Ставропольщины. Старк извергает громы и молнии на греков
- и за то, что они срубили вековую пихту, украшавшую всю Поляну, "чтобы
надрать из нее драни для своих жалких избушек", и в особенности за то, что
они не стали применять названия "Романовск". Старк клокочет:
"...великая честь, выпавшая на долю этого селения, честь именоваться
фамилией своих государей, у него отобрана! И кем же? Какими-то ободранными
полутурками-полугреками, самовольно здесь поселившимися и самовольно же
переименовавшими это историческое название в Красную Поляну. И под этим,
ничего не. говорящим нашему самосознанию именем местность слывет и ныне".
Ворчливый Старк раздражен, что и после высочайшего утверждения города
Романовска в 1898 году "иноземцы продолжают торжествовать, и даже
правительственные почта и телеграф именуются Красная Поляна. Удивительно!"
Происходило это потому, что в черте не возникшего еще города Романовска
продолжал существовать поселок Красная Поляна, зарегистрированный во всех
официальных инстанциях.
Мертворожденный "Романовск" так и не привился, а "ничего не говорившее"
уху Старка название "Красная Поляна" прижилось прочно, произносится ласково,
с любовью всеми жителями поселка, и радостно знать, что такое название
всегда будет неотрывно от этого замечательного места.
Старк негодовал не только по поводу восстановления старочеркесских
названий населенных пунктов ("Даховск обратился в Сочи, Святодуховск в
Адлер... Просто позор!"). Он писал:
"Каждый топограф, землемер и турист силятся разыскать точные, по их
мнению, названия рек и гор. Зачем и ради какой славы? И вот к чему эти
розыски приводят: каждая гора и река имеют помногу диких названий и ни
одного русского. Нугай-Гус * моряков обратился в Шугус, а на последних
изданиях пятиверстки появилось новое название Чугуш, а некоторые черкесские
пастухи
*Нугай-Гус морских карт - это, видимо, искаженное название соседней с
Чугушом вершины Ногай-Кушх ("ногайские пастбища". На более поздних картах
это название искажено еще забавнее: получилось "гора Нагой Кошки"),
называют его еще Абаго, Тыбга и Дзитаку*, а следовало бы ее назвать
горой Александра II, а другую - горой Михаила, а третью - горой святых
Константина и Елены" **.
Ехать дальше, как говорится, некуда! Какое счастье, что "топографы,
землемеры и туристы", обруганные Старком, все же "силились разыскать точные
названия" и что краснополянские горы обошлись без императорских,
великокняжеских и святых имен!
Огромной эпопеей развернулась передо мной борьба за Западный Кавказ.
Более полувека лилась здесь кровь. Более полувека свободолюбивые горцы
пытались отстоять свою независимость - и не отстояли. Но их поражение было
вместе с тем и поражением нескольких соседних и дальних держав- любителей
"воевать чужими руками", использовавших борьбу горцев в своих корыстных
целях.
Россия овладела Кавказом. Конечно, это было завоевание, и завоевателем
оказалась страна с деспотическим самодержавным строем. Но в то же время,
хоть и дорогой ценой, горы были избавлены от угрозы завоевания турками и
персами, от перспектив прямого или косвенного порабощения державами Запада.
То, что власть над Кавказом оказалась в единых руках, хоть это и были
жандармские руки поработителя, уже тогда помогало преодолению политической и
хозяйственной раздробленности горских народов.
Россия и в то глухое время обладала более высокой культурой, чем Турция
и Персия. Общение с этой культурой поднимало и материальную и духовную жизнь
народов Кавказа. Русские принесли сюда не только гнет, но и свет - слово
Пушкина и Лермонтова, Толстого и Горького, свет большой науки.
Русь пришла на Кавказ капиталистическая, жаждущая сырья, ищущая рынков
для растущей промышленности.
* Абаго, Тыбга, Дзитаку - все это существующие и ныне названия больших
соседних с Чугушом вершин. Старк напрасно относит их к Чугушу.
** День 21 мая по старому стилю - день молебствия на поляне Кбаадэ -
совпал с церковным праздником святых Константина и Елены.
Горцы, с их патриархальной замкнутостью, стоявшие в стороне от мирового
хозяйства, оказались, по словам Ленина, в стране нефтепромышленников,
торговцев вином, фабрикантов пшеницы и табака.
Россия поработила Кавказ, но Россия же позднее помогла Кавказу и
избавиться от капитализма, шагнуть, обгоняя огромные этапы истории, на
столетия вперед и перейти от недавней родово-племенной старины к передовому
общественному строю.
Факты, с которыми я знакомился в библиотеке, изучая историю Красной
Поляны, почему-то не упоминались ни в одном путеводителе, не встречались мне
и в других новых книгах о побережье. Возможно, что черноморским краеведам и
не все это было известно. А разве не интересно людям, знакомящимся с Красной
Поляной, представить себе, какие драматические события разворачивались здесь
не в таком уж далеком прошлом?
Ведь именно вокруг Поляны концентрически сужалось кольцо всех этих
событий, начиная с бедствий Береговой линии и похода Торнау и кончая
встречей на ней четырех армий. Начало одного из важнейших этапов многолетней
войны и ее завершение связаны с именем Красной Поляны.
Я углублялся в материалы, и у меня в голове складывались все новые и
новые планы моих будущих бесед с туристами. Я пойду на Псеашхо и расскажу
им, что это - путь Торнау, что здесь проходил Мало-Лабинский отряд на поляну