Эллиот Кейт. Дитя пламени

   — Эй, Матто, кто эти двое? — Вперед выехал старший сержант. У него на щите в центре были' символы Вендара — Лев, Орел и Дракон, говорящие о том, что он член королевской свиты. Сержант смотрел на стражника, словно терьер, готовый в любую минуту разорвать его на куски.
   — Они просто едут к королю, как и другие просители.
   — Так и сам дьявол может пройти. Судя по их лицам, они нездешние, прошу тебя быть внимательнее, парень. Хотелось бы мне знать, откуда у них такой прекрасный благородный скакун. Мы ищем бандитов, Матто. Каждую минуту ты должен быть настороже.
   — Что случилось, сержант? — спросил второй солдат, подъезжая к ним.
   Перед ними стояли полдюжины солдат, вынужденных рыскать по дорогам в поиске врагов. Никого из них Санглант не узнал, возможно, новобранцы, на которых возложили обязанности бдительных караульных, но всех их отличало скучающее выражение лица.
   Скука всегда порождает неприятности, и не только эти вооруженные солдаты изнывали от нее. Санглант взглянул на свою мать. Даже после двенадцати дней, проведенных с ней рядом, он по-прежнему замечал, что она смущена и расстроена. Она смотрела на юного Матто, как взирает пантера на свою следующую жертву, она далее задумчиво облизала губы, будто порыв ветра донес до нее запах его сладкого мяса.
   Но Санглант знал, как нужно действовать в подобных ситуациях, — оценивая их и принимая быстрое решение. Если он не узнал никого из этих людей, значит, они примкнули к королевскому двору уже после того, как он и Лиат поспешно покинули двор более года назад, и в свою очередь тоже не знают его. Он повернулся к сержанту.
   — Отведите меня к капитану Фальку, и я обещаю, вы будете достойно вознаграждены.
   — Хм! — хмыкнул сержант, отступая назад. — Как ты узнал, ведь капитан Фальк примкнул к свите короля только две недели назад?
   — Мы были вынуждены разделиться. — Санглант склонился слегка в сторону, так чтобы сержант заметил приятное личико Блессинг, выглядывающее из свертка у него за спиной.
   А… — Взгляд сержанта был прикован к лицу матери Сангланта, но он так быстро отвел глаза в сторону, будто что-то в ее выражении испугало его. — Это твоя жена?
   Санглант резко засмеялся и ответил не без оттенка гнева в голосе:
   — Нет. Эта женщина… — Он не мог заставить себя произнести название, которого она не заслуживала. — Эта женщина — моя родственница, спутница на долгой дороге. Она чужестранка, как вы заметили. Мой отец — вендиец.
   — Что же случилось с твой женой?
   Горе вновь хлестнуло его, подобно плети.
   — Моя жена погибла.
   Сержант смягчился, взглянув на младенца.
   — Да помогут тебе Господь и Владычица, друг. Дать вам кого-нибудь в сопровождение? Ближе ко дворцу вы встретите еще один пост караульных, а после этого путь вам преградит дворцовая охрана. Я отправлю с вами одного из солдат, чтобы он мог поручиться за вас.
   — С благодарностью приму вашу помощь. Если бы вы назвали мне свое имя, я бы непременно обратил на вас внимание короля.
   Сержант нервно засмеялся, в то время как другие солдаты с недоверием переглядывались, посматривая на странного незнакомца.
   — Ты настолько уверен в себе, словно петух, что кричит на рассвете? Что ж, хорошо, когда будешь ужинать с королем, скажи ему, что сержант Коббо из Лонгбрука оказал тебе в свое время добрую услугу. — Он хлопнул себя по ногам, довольный своей остроумной шуткой. — Матто, ты поедешь с ними и приведешь к капитану Фальку, но даже не думай перепоручить их сопровождение кому-то другому. Капитан знает, как с ними поступить, если они солгали нам.
   Матто оказался разговорчивым, добродушным парнем, поэтому Сангланту не составило никакого труда узнать от него много необходимого и полезного. Они проехали через фруктовый сад и вновь углубились в лесные заросли, где Джерна сияющим шаром спустилась с ветвей деревьев и окутала собой сверток, в котором спала Блессинг. Санглант чувствовал ее прохладное прикосновение на шее и краем глаза видел даже бледный трепет ее движений, но Матто, как и большинство людей, просто не заметил ее. Он болтал не переставая, отвечая на вопросы Сангланта: его мать была на службе в королевском дворце, а отец много лет назад погиб на войне, поэтому мать вышла замуж за другого человека. Матто выглядел очень молодо и на самом деле был юным. Они с отчимом не сошлись характером, поэтому, как только ему исполнилось пятнадцать лет, он поступил на службу к королю.
   — Уже целых шесть месяцев я служу королю, — признался он. — Сначала я убирал конюшни, но как только сержант Коббо заметил, что я неплохо владею оружием, меня перевели в караульные, это было около трех месяцев назад. — Матто оглянулся назад, на мать Сангланта, возможно, надеясь, что она будет поражена таким быстрым взлетом по службе, но, как уже отметил про себя Санглант, ничто человеческое ей было неинтересно.
   — Ты, наверно, страстно желаешь участвовать в настоящей битве, не так ли, парень? — Санглант чувствовал себя очень старым, путешествуя рядом с этим молодым, полным жизни солдатом, несмотря на то что в действительности не годился ему даже в отцы.
   Матто подскочил в седле.
   — Вы участвовали в сражении?
   — Да, это так.
   — Я сразу догадался, что вы, должно быть, входили в военную группу, которая отправилась на юг в Аосту вместе с принцессой Теофану. Просто чудо, что капитану Фальку удалось сохранить большую часть своего отряда, не так ли? Какое несчастье!
   — Действительно. — И Санглант поспешил сменить тему разговора, пока Матто не понял, что он не имеет ни малейшего представления, какое несчастье постигло армию принцессы Теофану в Аосте. — Почему так много караульных постов?
   Матто самодовольно приосанился, гордый тем, что знает то, о чем его спутник не имеет представления.
   — Королевский двор влечет к себе толпы просителей, за которыми, в свою очередь, следуют бандиты.
   — Разве эти земли не принадлежат герцогу Конраду? Я думал, он положил конец всем разбойничьим нападениям.
   — Возможно, так и было бы, будь он здесь. Он не приехал даже на празднество в честь короля! «Орел», вернувшийся из его крепости в Бедерборе, сообщил, что герцога не было в имении. Никто не знает, куда он пропал!
   Что же замыслил герцог Конрад? Несомненно, он был способен практически на все. Но вряд ли Санглант мог задать такой вопрос юному караульному. Они подъехали к водному потоку, преградившему им путь, и были вынуждены придержать лошадей, чтобы перебраться через него. Там, где береза низко склонялась над шумящей рекой, Санглант остановился, давая возможность Ресуэлто попить, пока сам ждал свою мать. Несмотря на то что для нее был пони, она отказалась ехать верхом, но вместе с тем они передвигались достаточно быстро: она была самым выносливым человеком, которого он когда-либо встречал. Коза отчаянно сопротивлялась на берегу реки, не желая заходить в воду, а его мать нетерпеливо пыталась протащить ее по каменистой отмели. У нее были сильные большие руки, по которым от плеч к кистям сбегали нарисованные красные змеи, виднеющиеся из-под закатанных рукавов туники Лиат, казалось, они вытянулись и задрожали, когда ей наконец удалось втащить козу на другой берег. Матто завороженно смотрел на нее. Санглант не мог сказать, был ли юный солдат охвачен страстью, что поражает молодых внезапно, словно молния, или он вдруг осознал, насколько странной она была.
   — Как вас зовут? — внезапно выпалил Матто.
   Она взглянула на него, и он тут же побледнел и забормотал какие-то извинения, хотя было неясно, за что он просит прощения. Ее ответ прозвучал холодно и четко.
   — Ты можешь называть меня Алия.
   Санглант коротко рассмеялся, после чего направил Ресуэлто, и они вновь продолжили свой путь. «Алия» на даррийском языке означало «иная».
   Алия шла рядом с ним. Коза наконец решила подчиниться и сейчас покорно следовала за лошадкой, завершал процессию Матто.
   — Почему ты не сказал тем солдатам, кто ты на самом деле, — спросила она, понизив голос, у нее был сильный акцент, и говорила она немного запинаясь, — и не потребовал сопровождения, которого ты заслуживаешь?
   — Поскольку они не знают меня, они никогда не поверили бы, что я принц королевской крови. В действительности без свиты я не похож даже на благородного человека, разве не так? Просто безродный бродяга, надеющийся на милость короля.
   Санглант не представлял себе, насколько плачевно его положение, и не знал, на кого он обижен и разгневан больше всего: на судьбу, на отца или на женщину, идущую рядом с ним, что покинула его много лет назад. Блессинг начала крутиться у него за спиной, бормоча бессмысленные слова в тон его голосу.
   — Ш-ш-ш, моя родная, — прошептал он. Ресуэлто зафыркал.
   — Смотрите! — закричал Матто. Дорога была достаточно широкая, поэтому он легко проехал мимо них. Рука его потянулась к поясу, где были прикреплены нож, кожаный мешочек и небольшой отполированный рог барана.
   Впереди, там, где земля уходила вниз, превращаясь в поросший кустарником овраг, водный поток, делая петлю, вновь пересекал дорогу, оказавшись у них на пути. Посередине реки стояла старая ведьма, держась за посох. Полосы порванной одежды скрывали ее голову и плечи, клочья потертой накидки, подхваченные водным потоком, оборачивались вокруг ног.
   — Подайте монету или кусок хлеба старой женщине, чьи муж и сын сражаются на востоке вместе с ее королевским высочеством Сапиентией, — прохрипела она.
   Матто уже начал спешиваться, роясь в кожаном мешочке, прикрепленном к поясу. Быть может, он был добросердечным парнем или просто хотел поразить Алию.
   Но несмотря на высокий тон, голос старой ведьмы был не женский, в этом Санглант был точно уверен, поэтому выехал вперед. Мгновение спустя он услышал непонятный шорох в густых зарослях, растущих на другом берегу реки.
   Острая стрела вонзилась в плечо Сангланта, отчего он пошатнулся, отпрянув назад. Она вошла между плотных колец кольчуги, и тут же из густых зарослей за ней последовала другая. Санглант отъехал в сторону, в то время как Джерна, окутывавшая собой Блессинг, развилась и своей воздушной сущностью сдула стрелу с их пути, так что, никому не причинив вреда, она застряла в ветвях деревьев.
   Алия уже натянула тетиву лука и отправила стрелу в свободный полет. Из густых зарослей раздался отчаянный крик пораженного ею человека.
   Старая ведьма зацепила Матто за ногу и быстрым движением опрокинула юного солдата в воду, из-под развевающихся лохмотьев показались широкие плечи скрывающегося под ним мужчины. С громким криком разбойник схватил посох и со всей силы опустил его на голову безоружного Матто, после чего начал бить его кулаками. Лежащий на спине парень только и мог, что закрываться руками и уворачиваться от непрекращающихся ударов.
   Стрелы сыпались одна за другой. Джерна, превратившись в ветер, остановила две стрелы у самой шеи Ресуэлто, в то время как Санглант пришпорил коня и выехал вперед, вступая в битву. Конь с радостью поддержал его, он знал, чего ожидать, и, как и его хозяин, был подготовлен к такой ситуации. Перескочив через ручей, Санглант ударил влево, поразив руку первого бандита, прежде чем он смог нанести еще один удар беззащитному Матто. Вторая стрела Алии настигла «старуху» и вонзилась разбойнику прямо в спину, когда он развернулся, чтобы скрыться от них в густых зарослях.
   Из засады раздались тревожные крики мужчин, но Санглант уже бросился вперед в плотные заросли, разрубая листву и ветки, прокладывая себе путь: его взору предстала группка людей, вооруженных самым разным образом: палками, ножами, топором и единственным луком, готовых ринуться в атаку. Его меч с одинаковой легкостью разрубал ветви, древки копий и человеческую плоть. Лучник натянул было тетиву для последнего выстрела, когда Санглант положил конец его земной жизни.
   Джерна устремилась вперед, будто подхваченная порывом ветра. Стрела качнулась в сторону, зацепившись за ослабшую тетиву, лук закрутился в руках бандита, безуспешно попытавшегося схватиться за него, острый наконечник вонзился ему в ногу, и, отступив назад, он упал в густые заросли осоки и папоротника.
   Неужели ему послышался голос, тонкий и слабый, моливший о милости? Похоже, это был просто комариный писк. Санглант опустил вниз свой меч, и убитый мужчина упал навзничь, его череп раскололся от сильного удара, словно спелая дыня.
   Со стороны дороги раздался еще один пронзительный крик, за которым последовало громкое шуршание и треск ветвей, затихающие вдали, что свидетельствовало об одном, нет, двух уцелевших бандитах, бегством спасающих свои жизни.
   Где-то рядом послышался слабый звук рога, через некоторое время сигнал прозвучал громче и сильнее.
   Заплакала Блессинг, от звука ее голоса Санглант тут же пришел в себя. В полном изумлении смотрел он теперь на мертвые тела бандитов: шестеро мужчин, одетых в лохмотья, как бродяги, и плохо вооруженных, подобно простым рабочим, что ищут работу по найму. Он не знал, что их было так много. Он даже не задумывался, просто убивал. Один человек еще метался, стонал, но рана его была слишком глубокая, меч прошел через плечо и задел легкое, кровь уже выступила пузырями у него на губах. Спешившись, Санглант из чувства сострадания перерезал ему горло.
   Матто, прихрамывая, появился в зияющем проходе среди кустов, проложенном Ресуэлто, и, в изумлении глядя на представшее перед ним зрелище, невольно остановился.
   — Господи! — пробормотал он. Рог свободно раскачивался на веревке, привязанной к его запястью.
   — У тебя сломана рука, — сказал Санглант, отворачиваясь от мертвых тел и выводя Ресуэлто из зарослей вновь на дорогу. Пони стоял, упершись копытами в землю, и упорно сопротивлялся попыткам привязанной козы добраться до воды. Алии нигде не было видно, но вдруг принц услышал ее почти беззвучный свист и заметил, как мелькнула, ее фигура на другой стороне дороги, где в небольшой березовой роще скрывалась еще одна банда разбойников. Алия склонилась над распростертым на земле телом. Она дернула изо всех сил и с рычанием отпрянула назад, сжимая в руке стрелу. Слева от нее притаился еще один лучник, его безжизненное тело было пригвождено к стволу дерева острой стрелой, торчащей из самого его горла. Кровь струилась по шершавому стволу березы. Это было самое ужасное зрелище из всех возможных: обсидановый наконечник стрелы торчал из задней части шеи поверженного врага, в то время как перья, украшающие другой конец стрелы, врезались в само дерево, будто в стволе березы образовалось отверстие, позволяя стреле пройти насквозь, после чего оно вновь сомкнулось вокруг нее в тот момент, когда острие достигло своей цели.
   Матто, пошатываясь, отступил назад к дорожке, все еще поглаживая и поддерживая сломанную руку второй, здоровой рукой. Он мужественно сдерживал подступившие слезы, боясь разрыдаться вслух.
   — Позволь мне взглянуть, — сказал Санглант.
   Юный Матто покорно последовал за ним, словно жертвенный ягненок. Он послушно сел, куда указал ему Санглант, привалившись спиной к бревну, и терпеливо ждал, пока принц расстегивал ему пояс и собирал то, что могло понадобиться для перевязки: мох и несколько крепких палок. Он присел рядом с молодым солдатом и начал осматривать его сильно распухшее и покрасневшее предплечье, тогда как Матто, крепко сжав зубы, тяжело дышал и еле сдерживал слезы, заблестевшие в уголках глаз. Похоже, это был просто перелом, рука прямо лежала на коленях, и ни одна кость не была раздроблена и не торчала, разрывая кожу.
   — Нет ничего постыдного в твоих слезах, парень. Если бы ты служил в армии короля Генриха, все могло быть еще хуже.
   — Я хочу остаться с вами и служить вам, если вы мне позволите, — прошептал Матто, в глазах его светилось такое всепоглощающее восхищение, силу которому придавал блеск еще не высохших слез. — Я мечтаю научиться сражаться так же, как вы.
   Быть может, Санглант слишком крепко сжал поврежденную руку Матто, поскольку он громко вскрикнул и отшатнулся в сторону. Внезапно появилась Алия и твердо взяла парня за плечи, чтобы он не крутился, пока Санглант оборачивал опухоль мхом и с помощью пояса и палок закрепил предплечье и плечо. Когда он закончил, то дал Матто немного попить, а сам поднялся и вышел на середину дороги, где, откинув назад голову, внимательно прислушался. Все бандиты были либо мертвы, либо спаслись бегством. Пронзительно закричала сойка. Первая ворона, привлеченная запахом мертвечины, устроилась высоко на ветке дерева. Вдалеке послышался звон доспехов и топот, к ним приближался какой-то всадник.
   Алия подошла и встала рядом с ним.
   — Кто может ехать сюда? Мы оставим мальчишку?
   — Нет, это, должно быть, его товарищи, с которыми мы недавно расстались. Звук рога встревожил их. Подождем.
   Санглант распустил перевязь, в которой мирно спала его дочь, и перевернул ее так, чтобы прижать малышку к груди, все это он сделал очень осторожно, стараясь, чтобы ребенок не коснулся нежной щекой холодного металла его брони. Джерна играла в потоках ветра, кружась над головой девочки, беззаботная и радостная, поскольку опасность уже миновала. Блессинг что-то залепетала, сладко улыбнувшись, как только увидела лицо отца.
   — Па-па, — пробормотала она. — Па-па.
   О Господи, она так быстро растет. Малышке не больше пяти месяцев, но выглядит она как годовалый ребенок и вчера на привале у костра уже самостоятельно сделала свои первые шаги.
   — Каким образом эта стрела прошла через дерево? — небрежно бросил он, глядя с улыбкой в изумрудно-зеленые глаза дочери.
   Его мать вздрогнула.
   — Деревья не так тверды, как кажется, сын. Ничто не плотно. Все мы созданы из элементов воздуха, огня, ветра и воды, так же как земля. Я прочла заклинание, приказав ветру изменить структуру дерева, так чтобы стрела вонзилась туда, где ее не ожидали увидеть.
   Она подошла к дереву и нагнулась к нему, казалось, она шепчет ему нежные слова, словно верному любовнику. Внезапно взор Сангланта затуманился, и все происходящее он видел будто через толщу воды. Приложив немалые усилия, Алия выдернула стрелу из ствола дерева. Мертвое тело тут же осело на землю. Кровь хлынула потоком из горла убитого бандита, обагряя листы папоротника. Ворона торжествующе закаркала, и тут же еще две черные птицы опустились рядом с ней на ветку.
   Подъехал сержант Коббо в сопровождении своих солдат. Они изумленно окинули взглядом представшую перед ними кровавую резню, после чего сердечно поздравили Сангланта, тогда как Матто, волнуясь и запинаясь, бессвязно пытался поведать товарищам о развернувшейся на его глазах схватке.
   — Вижу, что капитан Фальк, должно быть, очень сожалел, что обстоятельства разлучили вас, — произнес сержант с нескрываемым чувством уважения в голосе, которого не было раньше.
   Но Санглант лишь смотрел на мертвые тела поверженных бандитов с жалостью и отвращением. В действительности он презирал неистовых воинов, тех, что позволяют кровожадному зверю внутри себя возобладать над разумом во время битвы. Он очень гордился своим спокойствием и твердостью. Он всегда прислушивался к голосу рассудка, а не совершал скоропалительных действий. Это была одна из причин, по которой солдаты уважали его, восхищались и следовали за ним: даже в самых ужасных ситуациях, а их было немало, он никогда не терял контроль над собой во время сражения.
   Но встреча с Кровавым Сердцем в Генте не прошла для него бесследно. Санглант полагал, что ему все-таки удалось освободиться от оков Кровавого Сердца, но память о них, казалось, надолго осталась в нем, словно второе «я», живущее внутри него и превращающее его порой в совершенно другого человека. Временами его охватывала такая дикая ярость, что он чувствовал, как кровожадный зверь снедает его изнутри, но Санглант не знал, либо ярость пробуждала и тревожила притаившегося зверя, либо сам дикий зверь подпитывал его безудержный гнев. Судьба предала принца: его собственная мать воспользовалась им и бросила, как ненужную вещь, его отец заботился о нем, но лишь до тех пор, пока это было ему выгодно. Его врагами были те, о ком он никогда не слышал, они ненавидели его из-за его происхождения и со спокойным сердцем могли бы наблюдать, как умирает от голода его любимая дочь, и ничего не сделали бы, чтобы помочь ей. У него отняли его Лиат, и, несмотря на объяснения Алии, что ее похитили дэймоны, огненные духи, в действительности он не знал, что с ней случилось и была ли она до сих пор жива.
   Укачивая Блессинг, Санглант наблюдал за тем, как солдаты сержанта Коббо освободили убитых разбойников от их вещей и одежды и начали выкапывать для них могилу. Наконец они подошли к лучнику и не смогли сдержать своего удивления, увидев, с какой силой был нанесен удар по голове. Один за другим солдаты обернулись в сторону принца, и он заметил, с каким благоговейным страхом в глазах они смотрят на него; слава Господу, они не были так поражены, как Матто, который беспрерывно что-то бормотал, с почтением взирая на Сангланта.
   Они не слышали, как лучник молил о пощаде, пытаясь уползти прочь. Он тоже не слышал. Не прислушивался, поскольку дикая ярость охватила его настолько, что он готов был убить любого, кто встал бы у него на пути и угрожал Блессинг. Лишь спустя время он осознал, что это были слова о милости. Но сейчас было слишком поздно.
   Быть может, ту жалость, что охватила его теперь, он в действительности и не испытывал к этим несчастным бродягам. Ведь они могли убить его, и только Господь и Владычица знают, что они сделали бы с Блессинг, попади она к ним в руки. Быть может, он эту жалость испытывал к тому слабому, неуслышанному голосу, что прозвучал в его собственной душе, голосу, который он когда-то мог слышать и внимать ему, голосу, который мог бы остановить его руку и позволить милосердию, а не гневу управлять его действиями.
   С явным неудовольствием он выслушивал заискивающие комментарии солдат, когда они вновь вышли на дорогу. Алия была полностью готова двигаться дальше. Сержант помог Матто взобраться на лошадь, тогда как Санглант поцеловал Блессинг и снова положил ее в перевязь, укрепленную у него за спиной.
   — Думаю, это послужит бандитам хорошим уроком, — сказал сержант Коббо, самодовольно ухмыляясь. Он взял с собой отрубленную руку главаря банды, который был одет как нищенка, в доказательство победы. — Вы ничего не хотите? У вас законное право выбрать первым все, что пожелаете из добычи.
   — Нет. — Было ли у него такое выражение лица, или такой тон голоса, но в любом случае, несмотря на то что все они поехали сопровождать их, ни один солдат, даже Матто, не обратился к нему с вопросом за все время пути. Ехать в тишине нравилось принцу гораздо больше.
   Следующий пост караульных встретил их уже почти у самого дворца в Ангенхейме. Сержант Коббо лично провел все переговоры с солдатами, поэтому довольно быстро им удалось проехать через кольцо караульных. Двое солдат на этом посту узнали его, Санглант был в этом полностью уверен, заметив выражение их лиц — будто они увидели медведя, одетого в человеческие одежды. Но они быстро проехали мимо, прежде чем кто-то из караульных успел что-либо сказать.
   Так много просителей пришло сюда в надежде предстать перед самим королем или хотя бы перед одним из его доверенных лиц, что поля перед Ангенхеймом просто кишели людьми. В воздухе повис тяжелый запах пота, испражнений и гниющей пищи. Простой народ поспешно разбежался в разные стороны, когда Коббо направил свой отряд прямо через толпу собравшихся.
   Подобно большинству королевских дворцов, Ангенхейм тоже был укреплен на случай военных действий, но, несмотря на это, располагался не так удачно, как дворец в Верлиде, а был возведен на отвесном склоне над излучиной реки. Ангенхейм гордился своими земляными укрепительными валами и двойным кольцом деревянного ограждения, окружающего невысокий холм, на котором был расположен весь дворец.
   Весь королевский двор разделился на две части — за стенами укреплений и на полях, где просители установили палатки и шатры. Зеленое пастбище превратилось в непроходимое месиво из грязи. Горели костры. Торговцы громко кричали, привлекая людей к своим товарам; болтали, покашливая, нищие, протягивая свои чаши для подаяния. Небольшие землянки, выкопанные пастухами для укрытия от непогоды, были вычищены и сдавались многочисленным извозчикам и служащим, которым необходимо было где-то остановиться, пока король пребывал во дворце. За пределами укрепленного дворца возвышалась небольшая монашеская обитель, но и она была заполнена толпами просителей. На мгновение Санглант испытал искреннюю жалость к монахам, которые, конечно же, были ошеломлены и находились на грани разорения в связи с необходимостью принимать короля и его двор. Наконец они подъехали к главным воротам.
   К счастью, в этот день сам капитан Фальк нес караульную службу у ворот. Он выступил вперед и призвал Коббо остановиться, обменявшись с ним парой шутливых жалоб на происходящее, после чего, прервавшись на полуслове, взглянул на Сангланта.
   Капитан побледнел и упал на колени, словно подкошенный. По примеру своего командира пятеро солдат опустились на землю вслед за ним. Все они присягали на верность Сангланту в ту судьбоносную ночь четырнадцать месяцев назад, когда он и Лиат оставили королевский двор.
   — Вы к нам вернулись, ваше высочество. — Фальк даже всхлипнул от радости.
   Санглант спешился и жестом показал солдатам, что они могут подняться.