Эллис Джек. Ночная Жизнь

   С шумом распахнулась передняя дверь. Саймон с криком обернулся, но это был всего лишь Бобби. Он вбежал в кабинет, держа перед собой в вытянутой руке крест.
   – Саймон! – крикнул он.
   Но Саймон уже склонился над Джеком. Старик лежал в прежней позе, но все его тело сотрясалось. Он был гол. А еще он как бы сжался, уменьшился в размерах, словно из него вынули все внутренности. Его руки скребли по груди, оставляя в неестественно мягкой плоти глубокие борозды.
   – О Боже, – прошептал потрясенный Бобби.
   Джек Холден выглядел как новорожденный ребенок. Кожа его стала мягкой и скользкой. С головы до ног все его тело было покрыто маленькими кровоточащими ранками. Саймон вспомнил о зубах внутри плоти вампира и с содроганием представил, что чувствовал Джек, когда эти зубы вонзились в него. А Джек лежал на полу возле стола в луже воды, которая медленно вытекала из его тела. Саймон смотрел, как она растет, а его тело, казалось, впитывается в пол. В чем бы ни заключалась природа того процесса, с помощью которого вампир поглощал свои жертвы, этот процесс не был остановлен. Джек медленно растекался по полу на глазах у Бобби и Саймона.
   Дверь снова открылась. Вошли Вероника и Бекки. Бекки тяжело дышала. Саймон вытянул руку, предупреждая, чтобы они не подходили ближе.
   Джек Холден кашлянул. Изо рта у него выплеснулась кровь, потекла по подбородку и смешалась с вытекавшей из тела водой. Его глаза были открыты, но Джек уже ничего не видел. Он смотрел в вечность. Потом он заговорил.
   – Пит Ти, – слабо прошептал он и снова кашлянул. И снова изо рта у него пошла кровь. – Это был Пит Ти.
   – Пит Ти, – повторил Бобби.
   Джек Холден дернулся и застыл неподвижно.
   – Он мертв, – сказал Саймон, а тело Джека продолжало оседать и растворяться. Его плоть, кожа и кости превращались в красно-розовую студенистую массу, вокруг которой •медленно растекалась лужа воды.
   – Нет! – крикнула Бекки и выбежала на улицу.
   Некоторое время Саймон стоял, тупо глядя на то, что осталось от Джека. Потом отвернулся. Его колени были мокрыми от вытекшей из Джека воды. Шатаясь, он прошел мимо Ронни и Бобби на улицу. Там он наклонился, и его вырвало на тротуар.
 
   Это были страдания, которых не в силах постичь человеческий мозг. Это было возмездие, неотвратимое и беспощадное. Оно жгло его изнутри, словно вся его кровь превратилась в жидкий огонь. Ковыляя, он вышел из переулка на улицу, тщетно пытаясь собраться, придать себе нормальный человеческий вид. Боль была просто невообразимой. Святая вода жгла не только его тело, но и его разум. И ДУШУ.
   Он часто задавал себе вопрос, есть ли у него душа, но теперь он мог в этом не сомневаться. И душа его страдала больше всего, потому что испытание святой водой напомнило ей о ее истинной природе. Казалось, тысячи маленьких огоньков падают на него, как капли дождя. Ковыляя вдоль улицы, он продолжал гореть. Его тьма, как плащ, волочилась за ним. Он потерял контроль над собой. Боль была настолько сильна, что он не мог сосредоточиться на чем-то еще. А улицы между тем не были безлюдными. Ночь только-только началась. Люди сновали из театров в рестораны, из ресторанов к машинам. Он видел изумление на лицах встречных прохожих, чувствовал их страх, чувствовал, что они не верят собственным глазам. Неудивительно: они узрели его истинное обличье. Прошло несколько долгих мучительных минут, прежде чем ему удалось найти силы собрать себя воедино. Но даже после этого он едва мог передвигать ноги и ковылял вдоль улицы, как пьяный, став очень похожим на тех, кто обычно шел ему в пищу. Один раз он споткнулся и во весь рост растянулся на тротуаре. У него не было сил подняться на ноги. Он дополз до стены дома и оперся на нее. Какая-то женщина, проходя мимо, остановилась рядом и посмотрела на Карниша. Он поднял глаза и попытался заставить ее уйти, но она лишь нахмурилась:
   – С вами все в порядке?
   Он не ответил.
   – Вам нужна помощь?
   – Нет, – выдохнул он.
   Продолжая хмуриться, она неуверенно пошла прочь. Карниш заставил себя подняться и идти дальше. Ему пришло в голову, что Саймон и остальные, возможно, преследуют его. Если они найдут его в таком состоянии, ему конец. Он даже не мог заставить себя разозлиться. Он чувствовал только страх. Страх такой сильный, такой глубокий, что заглушал все другие чувства и эмоции. И это был не страх перед смертью. В данный момент смерть сама по себе волновала его меньше всего. Но святая вода вернула Карниша к действительности. Как легко было забыть, что во вселенной существует определенный порядок. Как легко забыть, что ты всего лишь смертный враг Создателя этого мира. Забыть, что всему когда-то приходит конец, что рано или поздно возмездие в итоге настигнет его, и он будет проклят навечно.
   Шагая по тротуару, Карниш едва не плакал. В его голове теснились образы мук и страданий, и эти муки были куда более мрачными и ужасными, чем те, которые он напускал на свои жертвы. Он был приговорен к такой судьбе. Если когда-нибудь смерть придет за ним, это будет лишь началом, началом цепи страданий, которая, как ему было отлично известно, будет бесконечной.
   Карниш добрался до Николет и свернул на север. Но пока-то он жив. Сегодня ему удалось спастись. Охотники дали ему возможность уйти. Другого шанса может уже не представиться.
   Как мог он быть настолько глуп, что поддался гордости и злости? О нем стало известно! Он должен был сразу уехать!
   Что ж, придется исчезнуть из этого города. В банках Швейцарии у него лежат миллионы долларов. С такими деньгами он купит себе любую личность и сможет осесть в любой точке земного шара. Карниш вспомнил Калькутту. Он презирал этот город, но там так легко потеряться среди отчаяния, болезней и смерти. Там можно веками охотиться, и никто не заподозрит о твоем существовании. Он был слишком горд, он был одержим желанием найти других таких же, как он, и позволил ему управлять его жизнью. Но западный мир не для него и не для подобных ему.
   Настало время покинуть его.
 
   Ли Чэндлер заметил на Хеннепин странного человека. Что-то в его походке, в наклоне головы было ему знакомо. Казалось, тело его непрерывно меняет форму. Длинное черное облако тьмы метнулось за его спиной и тут же пропало, снова втянувшись в него. Прохожие сторонились его как чумного и обходили на почтительном расстоянии. Ли притормозил и вгляделся внимательнее.
   Это он. Ли с бешено колотящимся сердцем смотрел, как, дойдя до угла, человек свернул направо и пошел в сторону Николет. Аллея была пешеходной зоной, и Ли не имел права заезжать туда на машине. Другие водители нетерпеливо сигналили, но он упрямо стоял на светофоре до тех пор, пока не увидел, в какую сторону повернет это существо. Ага, снова на север. Он проехал еще квартал и остановился на углу Четвертой Южной улицы. И снова принялся ждать, не обращая внимания на то, что из-за него образовался затор. Интересующий его человек появился на углу и повернул на восток по Четвертой. Ли выжал сцепление и медленно Поехал за ним.
 
   Добравйшсь до Четвертой Южной улицы, Карниш испытал невыразимое облегчение. Он повернул налево и пошел к своему лимузину. Еще квартал или два – и он будет в безопасности. В безопасности до тех пор, пока не наступит конец времен и настанет Страшный суд. А когда это будет, не знает никто. Даже он, который, если можно так выразиться, получил информацию об устройстве мироздания из первых рук, и то не мог страшиться судьбы, которая постигнет его так нескоро.
   Эдвард сидел в машине и курил. Дым вытекал в открытое окошко. Карниш подошел и тяжело привалился к машине. Удивленный, Эдвард повернул голову и, увидев своего хозяина, подскочил на сиденье.
   – Мистер Карниш?
   Карниш попытался открыть дверцу, но она оказалась заперта. Эдвард вылез из машины, привычным щелчком отбросил окурок, и тут, когда он разглядел своего босса получше, его удивление сменилось неприкрытым ужасом:
   – Что, черт побери, с вами случилось, мистер Карниш? Вы в порядке?
   – Открой дверцу!
   – Конечно, конечно, – сказал Эдвард и, сунув руку в окошко, отпер замки.
   Карниш забрался в салон. Эдвард снова уселся за руль и включил зажигание. На сей раз он не стал оборачиваться, а просто вопросительно взглянул в зеркало заднего вида.
   – Домой, – сказал Карниш и сам удивился тому, как хрипло прозвучал его голос.
   На мгновение Карниш подумал: а как же все-таки он сейчас выглядит? Впрочем, это не имело никакого значения. Не важно, что Эдвард увидит и поверит ли он в то, что увидел. Завтра Ричарда Карниша уже здесь не будет. Вернулась боль. Она уколола Карниша изнутри, и он невольно вскрикнул. И сразу почувствовал, что непроизвольно выпустил свою тьму, и она мгновенно заполнила всю заднюю часть салона. Корчась от боли, Карниш торопливо старался вобрать ее в себя. В зеркале заднего вида он увидел глаза Эдварда – круглые, как блюдца, готовые вылезти из орбит.
   – Веди машину, не отвлекайся, – трескучим голосом вымолвил Карниш. Эдвард отвел глаза и уставился на дорогу.
 
   – Сукин сын, – пробормотал Ли.
   Он влился в автомобильный поток и стал держаться за черным седаном, не теряя его из виду, но и не приближаясь особенно. Если это тот, кого они ищут, он сразу это почувствует. Ли сосредоточился на своих мыслях, ища следы возможного вторжения. Вроде бы ничего. Черный седан повернул на север в сторону Вашингтон-авеню, потом на восток и, в конце концов, вырулил на скоростное шоссе. Ли не отставал. Они проехали еще немного и свернули на дорогу, ведущую к северу.
   Ли закурил. Глубоко затянулся. Он вспомнил Мартина.
   Ты труп, ублюдок, подумал он о пассажире черного седана. И вдруг его словно ударила мысль: «А куда это ты меня ведешь?»
 
   Оставаться в кабинете Джека они не могли. Это было выше их сил. Поэтому Бобби предложил пойти к «Мерфи». Они заняли самый дальний столик и сейчас молча сидели и пили пиво.
   – Что будем делать теперь? – нарушил молчание Бобби.
   – В каком смысле? – спросил Саймон.
   – Ведь Джек же мертв, ради всего святого.
   – Заткнись, – сказал Саймон.
   – Но что нам теперь делать?
   – Ждать Ли. Надо все это обсудить.
   – Ничего не осталось, только какая-то слизь. Черт побери!
   Бекки положила ладонь на руку Саймона:
   – Мы должны кому-нибудь рассказать об этом.
   – Кому?
   – Я не знаю. Кому-нибудь. Одним нам не справиться.
   Саймон ничего не ответил. Было уже около полуночи. Они допили пиво и заказали еще.
   – Интересно, что он имел в виду, когда говорил про Пита Ти? – спросил Бобби.
   – Вампир и был Питом Ти, – сказал Саймон. – Это он и имел в виду.
   – Я что-то ни черта не понимаю. – Бобби совсем растерялся. – Этот Пит Ти, он что, все это время был вампиром?
   – Он вел какую-то игру, – стала объяснять Ронни. – Возможно, он подумал, что неплохо поставить людей в известность о своем существовании, хотел, чтобы Джек написал о нем статью. Бесплатная реклама.
   – Ты хочешь сказать, что никакого Малыша Тони не было? – спросил Бобби. – Он все придумал?
   – Я не знаю, Бобби, – со вздохом ответила Вероника. – Все, что я знаю, – это что он был у меня в голове. И теперь я чувствую, что он собой представляет.
   – Где же Ли? Где его черти носят? – спросил Бобби.
   Саймон молча потягивал пиво и не ответил на вопрос. – Вы же не думаете, что он в одиночку пошел ловить эту тварь?
   – Если он это сделал, он уже труп, – отозвался Саймон.
   Они допили вторую порцию пива. Время шло. В полпервого бармен помахал Саймону рукой:
   – Эй! Ты Саймон Бабич?
   – Да, я.
   – Тебя к телефону.
   Саймон удивленно поднял брови и обвел взглядом своих друзей. Потом подошел к стойке, и бармен протянул ему трубку:
   – Не прошло и года, да? Ладно, держи, а я пойду займусь клиентами.
   Саймон кивнул, подождал, прижимая трубку к груди, пока бармен не отойдет в дальний конец стойки, и только тогда сказал: «Алло?»
   – Саймон?
   – Ли? Где тебя черти носят?
   – Я его выследил.
   – Где?
   – Я увидел его на Хеннепин. Поехал за ним. Он сел в машину, и теперь я знаю, где он живет.
   Саймон глянул туда, где сидели за столиком и с любопытством смотрели на него Бекки, Бобби и Ронни. Он отвернулся от них и сказал:
   – Он убил Джека.
   Последовало долгое молчание, потом:
   – Черт!
   – Возвращайся.
   – Мы должны покончить с ним сегодня же. Я его видел. Парень в плохом состоянии. Он ранен.
   – Я знаю. Это я его ранил. Перед смертью Джек сказал, что это был Пит Ти, тот, с пленки.
   – В таком случае он умеет менять обличья. Того, за кем следил я, зовут Карниш. Так написано у него на воротах.
   Саймон нахмурился.
   – Карниш? Как в «Карниш секьюритиз»?
   – Я знаю только, что его фамилия Карниш. Я проследил этого ублюдка до дома. Это наверняка он.
   – Вот дерьмо!
   – Мы просто обязаны прищучить его сегодня.
   – Хорошо, – сказал Саймон. – Тогда приезжай за нами.
   – Я буду через полчаса.
   Саймон отдал трубку бармену, прошел к своему столику, сел и отхлебнул пива.
   – Это был Ли. Он проследил нашего приятеля до дома.
   – О Боже! – чуть не закричал Бобби, вытаращив глаза.
   – И он знает, кто это такой.
   – Помимо того, что это Пит Ти? – спросила Бекки. – И кто же?
   – Ричард Карниш, владелец «Карниш секьюритиз».
   Бекки недоверчиво улыбнулась.
   – Это невозможно, – сказала она.
   – Так мне сказал Ли.
   – Ричард Карниш, – с расстановкой проговорила Бекки, – является опекуном ночлежки. Он наш основной спонсор. А еще он финансирует «Уличный листок». И ты говоришь, что…
   – Это он, – мягко перебил ее Саймон. – Он просто заботится о своем снабжении, только и всего.
   Несколько мгновений Бекки молчала. А когда она снова заговорила, ее голос звучал очень спокойно:
   – Какой у нас план?
   – Я так и не понял, при чем здесь этот Пит Ти? – не унимался Бобби.
   – Тебе, возможно, представится шанс спросить об этом его самого, – ответил Саймон. – Мы собираемся нанести ему визит.

29

   Дом, а если точнее, поместье, располагался на небольшом холме, в самом центре северо-восточного пригорода Миннеаполиса «Форест Глен», к западу от «Игл Лэйк». Насколько Саймон помнил, эта застройка была отделена от земель, принадлежащих поместью. Об этом много писали в прессе в середине восьмидесятых. Экологи сходили с ума. Карниш был всего лишь последним из длинной череды преуспевающих владельцев поместья. Окрестные земли, по большей части заросшие лесами и покрытые разбросанными там и сям озерами, служили ареалом обитания для множества уникальных видов фауны и флоры. Судебные баталии по этому поводу длились очень долго, но в конце концов компромисс был найден. Застройщики обязались, насколько это возможно, не трогать леса. И ничего не строить на землях, примыкающих к границе поместья. Эта сделка принесла Карнишу около сотни миллионов долларов. Неплохой куш за часть заднего двора.
   Дом стоял уединенно, со, всех сторон окруженный либо каменной стеной, либо лесом. Огни города слабо светились вдалеке. Ли свернул на частную дорогу, ведущую непосредственно к дому, и остановил машину у высоких фигурных ворот. За воротами, как часовой на посту, стоял дом. В окнах нижнего этажа горел свет. На втором и третьем этажах все окна были черны, за исключением одного. От этого дом смахивал на одноглазого великана, обозревающего горой вдали. На каменном столбе у ворот висела бронзовая табличка: «КАРНИШ».
   – Отличное логово для вампира, – сказала с заднего сиденья Ронни.
   – Ты уверен, что он приехал именно сюда? – спросил Саймон.
   – Я не отставал от него, это был он, и он приехал сюда.
   Бекки, которая сидела впереди, между Ли и Саймоном, положила ладонь на руку Ли:
   – Дело не в том, что мы тебе не верим. Ли. Просто мы хотим быть абсолютно уверены. Ричард Карниш известен своей благотворительностью и пожертвованиями для неимущих. Он практически единолично содержал нашу ночлежку.
   – Я знаю то, что я знаю, и это все, что я знаю. Это был он. Он приехал сюда. И мне насрать, кого он там содержал, будь он хоть сам Папа Римский. Он убил Мартина, он убил Джека. Это аннулирует все индульгенции, которые он успел себе купить своей «благотворительностью».
   – Я согласен с Ли, – сказал Бобби.
   – Ну и что будем делать? – спросила Ронни. – Подойдем к дому л постучим в дверь?
   – А почему бы и нет? – пожал плечами Ли. – Это единственный способ все выяснить.
   – Не нравится мне это, – сказала Бекки. Было видно, что она чувствует себя очень неуютно.
   – Взгляни на это с такой стороны. Нам не обязательно убивать этого сукина сына, чтобы выяснить, что это не тот, кого мы ищем, правильно? Просто сунем ему крест под нос или окатим святой водой, и сразу все станет ясно. Если это не он, мы извинимся и уйдем. Что он может сделать? Вызвать полицию и пожаловаться, что несколько придурков приперлись ночью к нему и стали угрожать водяными пистолетами?
   – Отлично сказано! – со смехом заметил с заднего сиденья Бобби.
   Бекки вздохнула:
   – Я просто беспокоюсь о финансировании ночлежки. Если мы его оскорбим и он узнает, что я там работаю, то…
   – А если это действительно он? Тогда денежек вам все равно не видать.
   Бекки медленно покивала:
   – Ладно. Но только прошу вас, пожалуйста, не делайте ничего, пока вы не уверены на все сто процентов.
   Саймон сжал ей запястье.
   – Я не хочу обагрять свои руки кровью невинных, – сказал он.
   Они вылезли из машины и подошли к воротам. Саймон взялся руками за прутья и прижался лицом к металлу. Его бросило в дрожь, но не от холода.
   – Ворота не заперты, – сказал Ли. – Я видел, что водитель открывал их дистанционно, с пульта, но, думаю, я смогу открыть их и руками.
   Он просунул руку между прутьями, поднял щеколду, затем вытянул штырь, который был вставлен в асфальт, и толкнул ворота. Обе створки беззвучно разъехались в стороны. Когда они вошли, Ли снова закрыл ворота и накинул щеколду. Саймон взял Бекки за руку.
   – Отрежем ему возможные пути отступления, – сказал Бобби и, вытащив свой водяной пистолет, провел святой водой от одной обочины дороги до другой. – Черт возьми!
   Саймон, услышав в голосе неподдельное изумление, резко повернулся к нему, и у него у самого глаза полезли на лоб. Поперек дороги протянулась горящая линия. Она, шипя, прожгла в асфальте узенькую канавку. Потом яркое пламя поблекло, стало красным и погасло.
   – Одно из двух, – сказал Ли. – Либо ты угодил на голую электропроводку, что маловероятно, либо это земля нечистая.
   – О Господи, помоги нам! – воскликнула Бекки.
   Саймон обнял ее за плечи, и они пошли к дому. На площадке перед домом стояло три автомобиля: маленькая потрепанная «хонда-сивик», красный «БМВ» и длинный черный «линкольн»
   – Зачем ему столько машин? – полюбопытствовал Бобби. – Одной задницей на два стула не сядешь.
   – У него наверняка есть прислуга, – объяснил Саймон.
   – «Хонда» была здесь, когда я приезжал, – сказал Ли, – а «БМВ», должно быть, приехал уже после меня.
   – Каков план? – спросила Бекки. В ее голосе чувствовалось напряжение.
   – Давайте все по порядку, – сказал Саймон. – Во-первых, не все пойдут в дом. – Он повернулся к своим друзьям и каждому посмотрел прямо в глаза: – Бекки, Ронни и Бобби, вы останетесь здесь. Не спорьте, кто-то должен прикрыть наши задницы с тыла. Нельзя его упустить, поэтому мы должны разделиться. Рассредоточьтесь, но не теряйте друг друга из виду. Будьте начеку. Он либо попытается вас атаковать, либо попробует скрыться. Если увидите его, зовите нас.
   – А можно я буду просто кричать? – спросил Бобби, ковыряя газон носком ботинка.
   – Можно, – ответил Саймон и повернулся к Ли.
   – А мы с тобой пойдем внутрь.
   Ли кивнул. По-другому и быть не могло. Саймон не смог бы заставить его остаться снаружи, даже если бы и захотел. Саймон повернулся к Бекки и кивнул. Она открыла свою сумку и достала водяной пистолет. То же самое сделали Бобби и Ронни. Ронни смущенно улыбнулась:
   – Интересно, я выгляжу такой дурой, какой себя чувствую?
   Саймон покачал головой:
   – Вещь проверенная, действует лучше, чем «магнум-44». Не забывай об этом.
   Она медленно покивала. Улыбка сошла с ее губ. Бекки пошла напpaво, Ронни и Бобби – налево. Когда они заняли свои позиции, расположившись так, чтобы видеть и фасад, и боковые стороны дома, Саймон и Ли поднялись по каменным ступеням к тяжелой двери из мореного дуба. Саймон позвонил. За дверью, в прихожей, загорелся свет, в окнах метнулась какая-то тень. Саймон замер. Ли полез было в карман, но Саймон коснулся его руки и отрицательно покачал головой. Ли набрал полную грудь воздуха и, надув щеки, медленно выдохнул. Щелкнул замок, и дверь открылась.
   На пороге стояла женщина лет тридцати пяти. На ней был серый деловой костюм, черные туфли на высоком каблуке и белая блузка. Ее волосы были безукоризненно уложены и туго схвачены на затылке. Ее макияж был столь же безукоризненным, как и прическа. Она сдвинула брови и сердито посмотрела сначала на Саймона, потом на Ли.
   – Что вам угодно? – Она не казалась удивленной, только рассерженной.
   – Mы хотели бы видеть мистера Карниша, – сказал Саймон.
   – Вам самим не смешно? Сейчас два часа ночи.
   – Это очень важно.
   – Уходите, – сказала она и стала закрывать дверь.
   Ли сунул ногу между дверью и косяком. Женщина снова открыла дверь, и глаза ее гневно сверкнули:
   – Я сказала – пошли прочь!
   Ли вытащил из кармана куртки свой револьвер и направил его на женщину. Ствол смотрел ей прямо в лицо. Она заморгала и сделала шаг назад.
   – Нам нужно видеть мистера Карниша, – сказал Ли.
   Женщина попятилась, и они смогли наконец войти. За дверью оказался просторный холл. Широкая лестница исчезала в темноте наверху. Пол был устлан красным ковром. Справа была огромная темная комната, а слева широкий коридор вел в столовую. Чернокожий мужчина в шоферской униформе стоял возле лестницы и с открытым ртом смотроел на незванных гостей.
   – Я же тебе говорил, – крикнул он женщине. – Что-то не так. Черт подери, тут точно что-то не так.
   – Где мистер Карниш? – спросил Саймон.
   Женщина с презрением посмотрела на него:
   – Если вы немедленно не уберетесь отсюда, я вызову полицию.
   Саймон вытащил водяной пистолет. Женщина с удивлением посмотрела на него и нахмурилась, Саймон направил пистолет на нее и нажал курок. Струя святой воды ударила ей в лицо, и она заморгала.
   – Вы что себе позволяете! – Голос ее звенел от негодования.
   Ли медленно начал приближаться к шоферу. Когда он наставил на него водяной пистолет, шофер посерел и поднял руки.
   – Эй, не стреляйте, я ничего не сделал, не стреляйте!
   Ли брызнул ему святой водой в лицо. Он чертыхнулся и, отплевываясь, начал вытирать щеки.
   – Ваш босс не тот, за кого себя выдает, – сказал Саймон.
   Женщина внимательно посмотрела на него, потом перевела взгляд на Ли.
   – Что вам нужно? – спросила она.
   Голос ее уже не был таким уверенным. Саймон брызнул святой водой на ковер. Там, куда попала вода, ковер немедленно стал плавиться и светиться. Через несколько секунд свечение стало красным, а потом и вовсе угасло. Женщина с недоумением посмотрела на дырку в ковре, потом подняла взгляд на Саймона:
   – Это что, кислота?
   – А как ваше лицо? Будь это кислота, вы бы уже это почувствовали.
   – Что же тогда это такое? – спросила она.
   – Святая вода, – ответил Саймон.
   Шофер издал звук, который издает ребенок, собираясь заплакать. Он в сердцах пнул ступеньку и повернулся к женщине с выражением торжества на лице:
   – Я же тебе говорил! Я же говорил тебе, ты, тупая сука! Ты бы видела его сегодня вечером. У меня, черт бы его побрал, были мурашки величиной с горошину. Я же тебе говорил!
   – Как вас зовут? – спросил Саймон, обращаясь к женщине.
   – Катрин Коломбо, – ответила она.
   – Катрин, ваш хозяин причинил много зла. Он убил очень много людей. Я даже не знаю, сколько точно. Но очень много.
   Она ничего не ответила, только сглотнула подступивший к горлу комок. Вся ее суровость исчезла, теперь она выглядела растерянно и дышала тяжело и прерывисто. Саймон понял, что она была свидетелем многих странных вещей, но только теперь они начали приобретать для нее определенный смысл.
   – Он очень плохой человек, – вдруг сказала она. – Он может управлять вашей волей.
   – Так, я сматываюсь отсюда, – сказал шофер. Не опуская рук, он двинулся к двери. Ли погрозил ему револьвером, и он остановился.
   – Как тебя зовут, парень?
   – Эдвард, сэр. Я ничего не знаю, я ничего не сделал. Я говорю вам, я видел его сегодня. Это был просто зверь, просто монстр, мать его так. Летучая мышь. Чудовище. Я позвонил мисс Коломбо, потому что он там наверху просто взбесился. Я думал, он меня убьет. Я сматываюсь отсюда. Я еду домой.
   – А что ты будешь делать, когда приедешь домой? – спросил Саймон.
   – Ничего. Я вообще намерен узнать о том, что случилось, только из газет.
   – Полицейские захотят задать тебе пару вопросов, когда все закончится. Что ты им скажешь?
   – А меня здесь сейчас нет. Я уехал час назад.
   Саймон кивнул, Ли опустил револьвер. Эдвард подошел к двери и открыл ее. Он повернулся к мисс Коломбо и сказал:
   – Тебе лучше тоже поскорее убраться отсюда, иначе тебе не поздоровится.
   Когда Эдвард вышел, Ли вслед за ним выглянул за дверь и помахал дежурившим на улице. Саймон услышал, как заурчал двигатель «хонды» и взвизгнули шины.