Страница:
Девушка — Ру с растущим облегчением все больше и больше убеждался, что она служанка, — принесла поднос с тремя серебряными кубками и графином. Пригубив вино, Ру улыбнулся:
— Не самое лучшее из того, что у вас есть, но и не самое худшее, господин купец?
Гриндаль усмехнулся.
— Ты из Даркмура, и я недавно как раз думал о нем. Центр виноделия. Ну что ж, если ты сможешь меня заинтересовать, то и я откупорю бутылочку чего-нибудь редкостного. Так в чем состоит твой план и сколько золота тебе нужно?
Тон Гриндаля оставался веселым, но в его глазах Ру прочел подозрение. Такого умного человека Ру никогда не встречал; надуть его нечего было и пробовать.
Ру кивнул Дункану. Тот медленно развязал парусину, снял скатерть и, когда наконец показался шелк, отступил на шаг.
Гриндаль сразу упал на колени и осмотрел ткань. Осторожно помяв пальцами уголок, он задумался, потом развернул рулон и прикинул его площадь.
— Откуда это, ты знаешь? — спросил он.
Ру пожал плечами:
— Наверно, из Кеша.
— Да, — сказал Гриндаль. — Имперский шелк. Из него шьют одежду для кешийских «истиннорожденных» и самого Императора. Как он к тебе попал?
— Что-то вроде приза за спасение груза, — ответил Ру. — Никто не сможет доказать право собственности на него.
Гриндаль снова уселся на стул и рассмеялся.
— Еще бы. Контрабандный вывоз этого шелка за пределы Империи является уголовным преступлением. — Он покачал головой. — И вовсе не потому, что он — лучший в мире, как ты понимаешь, а потому, что истиннорожденным присуще странное чувство, будто только им принадлежит то, что связано с их историей и традициями. Им отвратительна даже мысль о том, что кто-нибудь, кроме них, будет этим владеть. А наши тщеславные нобили готовы лезть из кожи, лишь бы получить то, что им не положено.
Ру ничего не сказал. Он просто взглянул на Гриндаля.
— Ну и какой же план, связанный с этим контрабандным товаром, родился в твоей хитрой голове, Руперт? — наконец спросил Гриндаль.
— В сущности, у меня нет плана, — сказал Ру. Он рассказал о своей попытке ввезти вино из Даркмура в бочонках, и, к его большому удивлению, Гриндаль не высказался об этой идее неодобрительно. Когда он начал описывать свою встречу с Мошенниками и смерть Сэма Таннерсона, Гриндаль жестом велел ему замолчать.
— Вот сейчас, мальчик, ты коснулся главного. — Он сделал глоток из бокала. — Когда речь идет о подобном товаре, — он показал на шелк, — волей-неволей приходится иметь дело или с Мошенниками, или с теми, кто связан с Мошенниками. — Он постучал себя костлявым пальцем по подбородку. — Впрочем, в Крондоре есть портные, которые готовы дорого заплатить за шелк такого качества.
— Отчего он так ценится, если не считать запрета на вывоз? — спросил Дункан.
Гриндаль пожал плечами:
— По слухам, его вырабатывают то ли гигантские черви, то ли пауки, то ли еще какие-то фантастические создания, а не обычные шелковичные черви. Понятия не имею, правда ли это, но знаю одно: его можно носить годами, и он не теряет ни блеска, ни формы. Насколько мне известно, никакой другой шелк не обладает такими качествами.
Воцарилась тишина. Затем раздался голос Гриндаля:
— Ты все еще не сказал, чего ты хочешь от меня.
— Вы уже оказали мне огромную помощь, — произнес Ру. — По правде говоря, у меня есть фургон, но нет лошадей, и я собирался продать этот шелк. Я подумал, что, может быть, вы могли бы найти мне приличного покупателя.
Гриндаль мгновенно произвел в уме какие-то расчеты.
— Могу, — ответил он. Затем он кивнул и добавил:
— Да, точно могу.
Дункан снова упаковал шелк.
— Карли! — позвал Гриндаль.
Девушка тут же появилась, и Гельмут сказал:
— Дочь, принеси мне бутылку того вина из Оверсбрука, не помню какого оно года?
— Я поняла, отец.
Ру перевел взгляд с Гельмута на нее и выдавил из себя улыбку. У него были две причины для огорчения. Первая состояла в том, что он ошибся, приняв ее за служанку. Вторая — в вине, которое велел принести Гриндаль. Ру хорошо знал, какое это вино: одно из очень сладких адварианских вин, которые производили предки Гриндаля. Ру пил такое только однажды, когда украл из отцовского фургона бутылку из партии, предназначенной для барона. Такого похмелья с ним не бывало ни разу за всю его недолгую жизнь. Впрочем, сейчас он больше всего на свете хотел договориться с Гриндалем и для этого, если понадобится, был готов выпить хоть целую бутылку. А еще раз посмотрев на толстую и некрасивую девушку, он понял, что с не меньшей готовностью будет ее очаровывать.
Под его взглядом Карли покраснела, и, когда она вышла из комнаты, Гриндаль сказал:
— Ничего не выйдет, юный плутишка.
Ру заставил себя ухмыльнуться.
— Трудно не обратить внимания на милую девушку.
Гриндаль расхохотался.
— Я тебе однажды уже сказал, Эйвери, что твоя самая большая ошибка состоит в том, что ты считаешь, будто другие и вполовину не так умны, как ты.
Теперь пришлось покраснеть Ру. Карли вернулась с бутылкой сладкого белого вина, и, когда все подняли кубки, Дункан предложил бессмысленный тост за верность и удачу.
— Полагаю, теперь мы поговорим о деле? — сказал Ру.
— Возможно, — ответил Гриндаль, и на лице его вместо дружеской улыбки появилось выражение ледяного спокойствия. Он наклонился вперед:
— Я могу читать в твоей душе с такой же легкостью, словно это вывеска на двери таверны, Ру Эйвери, так что позволь мне прямо сказать тебе кое о чем. Мы были вместе в пути достаточно долго, чтобы я успел составить о тебе определенное мнение. Ты находчив и умен; ты предприимчив; я думаю, ты готов учиться. — Он понизил голос:
— Я — старый человек, у которого есть некрасивая дочь. Все, кто за ней ухаживает, смотрят в мой кошелек. — Он замолчал и, когда Ру не стал возражать, кивнул и продолжал:
— Но я не вечен, и когда я умру, я хочу, чтобы у моей постели проливали слезы внуки. Если ради этого мне придется искать зятя среди тех, кто сначала заглядывает в мой кошелек и лишь потом смотрит на дочь, пусть будет так. Но я выберу лучшего из них. Я хочу, чтобы этот человек заботился о моих внуках и об их матери. — Он еще больше понизил голос:
— Мне нужен человек, который унаследует мое дело и будет заботиться о моей дочери. Не знаю, тот ли ты человек, но ты можешь им стать.
Ру поглядел в глаза старику и увидел в них такую непреклонную волю, с какой ему еще не доводилось сталкиваться, волю, перед которой спасовал бы даже Бобби де Лонгвиль.
— Если сумею. — Это было все, что он ответил.
— Ну что ж, — сказал Гриндаль, — карты на столе, как говорят игроки.
У Дункана был такой вид, словно он не совсем понял, о чем, собственно, только что было сказано, но продолжал улыбаться, будто это была всего лишь обычная дружеская беседа за бутылкой вина.
— Что я должен делать с этим шелком? — спросил Гриндаль.
— Мне нужно начать, — подумав, ответил Ру. — Возьмите его себе, а мне купите лошадей, приведите в порядок мой фургон, дайте мне груз и назовите место, куда я должен буду его доставить. Предоставьте мне возможность показать, на что я способен.
Гриндаль потер подбородок.
— Этот шелк, несомненно, легко опознать. — Он помахал рукой, словно что-то подсчитывая в уме, а потом сказал:
— Еще одно, прежде чем я скажу «да» или «нет». Кто будет разыскивать тебя из-за потери этого шелка?
Ру взглянул на Дункана. Тот пожал плечами. Ру рассказал ему о стычке с Джекоби, но Дункан отнюдь не считал, что шелк следует возвращать.
— Вероятно, Тим Джекоби контрабандой привез этот шелк из Кеша, — сказал Ру. — Или получил его от того, кому его привезли. Так или иначе, смею сказать, что он был не слишком доволен, не сумев этой ночью вернуть его себе.
— Джекоби? — повторил Гриндаль и ухмыльнулся:
— Мы с его отцом старые враги, хотя в детстве были друзьями. Я слышал, что его сын Рандольф — вполне приличный юноша, но Тимоти — человек совсем другого сорта. Так что, оказывая тебе поддержку, я не приобрету новых врагов.
— Тогда мы — партнеры? — спросил Ру.
— Похоже на то, — ответил Гриндаль и налил всем еще вина. — А теперь давайте выпьем.
После второго кубка Дункан спросил:
— А нет ли у вас еще одной дочки? Хорошенькой, может быть?
Ру зажмурился от ужаса, но Гриндаль лишь рассмеялся. Они выпили всю бутылку и поговорили о многих вещах, но главным образом Гельмут Гриндаль и Руперт Эйвери строили планы, обсуждали различные варианты стратегии и характер грузов, а также пути перевозки, и никто из них не заметил, как Дункан заснул на стуле и как Карли унесла пустую бутылку, заменила оплывшую свечу новой и ушла, оставив мужчин за беседой.
— Будь начеку, — сказал Ру.
Дункан кивнул:
— Я их вижу.
Они гнали фургон по дороге, идущей вдоль берега южнее города Сарта, где была безопасная гавань. Гриндаль великолепно отремонтировал фургон, лошади оказались замечательными, а кроме того, Гриндаль заверил Ру, что его доля в доходе от шелка полностью обеспечивает ему равноправное участие в этом предприятии.
Недалеко от обочины несколько вооруженных людей о чем-то горячо спорили. Кто-то из них заметил фургон, и они выстроились поперек дороги; их предводитель выступил вперед и поднял руку.
— Кто оспаривает мое право двигаться по Королевскому тракту? — грозно спросил Ру.
— Никто, — ответил командир, — но у нас неприятности, и мы должны спросить вас, не видели ли вы вооруженных всадников по дороге на юг?
— Нет, — ответил Дункан.
— А кто они? — спросил Ру.
— Бандиты. Прошлой ночью напали на нас. Их было не меньше двух дюжин, — сказал человек, который стоял рядом с командиром.
Предводитель бросил на него недовольный взгляд и кивнул:
— Да. В ту же ночь они ограбили в городе двух купцов и два трактира.
Ру поглядел на Дункана. Тот явно забавлялся происходящим. Дело было около полудня. У обочины стоял бочонок с пивом, и Ру готов был поспорить, что эти «солдаты» выбирают наилучший способ действий еще с рассвета.
— Вы — городская стража? — спросил он.
Командир выпятил грудь:
— Да! Сарт принадлежит герцогу Крондорскому, но мы свободные люди и сами себя защищаем.
— Тогда вам лучше догнать этих бандитов, — заметил Ру.
— В этом-то и состоит трудность, — сказал командир. — Мы не знаем, в каком направлении они поехали.
— На север, — ответил Ру.
— Я же говорил! — выкрикнул тот, кто стоял рядом с командиром.
— Почему на север? — спросил командир.
— Потому что из Крондора мы ехали по этой дороге и встретили бы их. Но утром мы никого не видели, поэтому естественно предположить, что они отправились на север в сторону Хокс-Холоу или Квесторз-Вью. — Ру не был учен географии, но хорошо знал основные торговые пути. Кроме северо-восточного ответвления дороги, ведущего к восточному краю гор Каластиус, другого пути через эти горы к югу от Сарта не было.
— Почему не на запад или не на восток? — пьяным голосом спросил один из солдат.
Ру покачал головой и повернулся к командиру:
— Сержант? — Тот кивнул. — Сержант, если они направились на запад, им понадобятся лодки, а не лошади, а на востоке у нас что?
— Только дорога в аббатство Сарт. Там еще более гористая местность.
— Итак, остается лишь север, — подвел итог Ру. — И готов спорить, что они поедут в Илит, ибо где еще они могут сбыть то, что украдено здесь?
Для командира этого было достаточно.
— Ребята, вперед! — крикнул он, а Ру стегнул лошадей, и фургон покатил дальше.
— Думаешь, они их догонят? — спросил Дункан.
— Только если бандитам очень не повезет.
— А где же войска принца? — спросил Дункан.
— Наверное, выполняют где-то его задание, — пожал плечами Ру.
Сарт принадлежал Крондорскому княжеству; это означало, что не было ни одного местного графа, барона или герцога, который нес бы ответственность за порядок в этих местах. Это была прерогатива столичных войск. Крондорские солдаты регулярно патрулировали территорию между границами княжества и герцогства Джайбон, лежавшего к северу от Крондора, а с локальными беспорядками кое-как справлялась городская стража во главе со своим начальником.
И Дункан и Ру были рады началу нового путешествия. Ру официально подал в отставку у Баррета и был удивлен, когда Мак-Келлер выразил нечто похожее на сожаление. На прощание Ру пообещал Джейсону позаботиться о его судьбе, как только подвернется местечко, достойное его ума и способностей.
Гельмут Гриндаль строго выполнял свою часть соглашения. Несколько раз он говорил, что неплохо бы женить мальца, как он называл Ру, на Карли. Пара таких замечаний вызвали краску на щеках девушки, когда она их случайно услышала, но Гриндаль так и не нашел времени, чтобы спросить у дочери, что она думает по этому поводу.
Раньше Ру шутил с Эриком по поводу женитьбы на уродливой дочери Гриндаля, но теперь, когда это стало вполне реальным, прежние саркастические замечания его удивляли. Девушка была не уродиной, а просто дурнушкой, но Ру тоже красотой не отличался, так что это его не волновало. Он знал, что, став богачом, сможет завести красивую любовницу, и его единственное обязательство перед Гриндалем заключается в том, чтобы содержать его дочь в роскоши и гарантировать, что внуки старика будут всегда одеты и сыты. Еще он знал, что если сумеет сам нажить столько, сколько унаследует, — точнее, унаследует Карли — после смерти Гриндаля, то этих средств ему хватит, чтобы смело смотреть в будущее.
О своих планах Ру не раз говорил с Дунканом, но его интерес к коммерции ограничивался лишь начальной, авантюрной стадией и конечной, когда наступало время получать деньги. Зато Дункан немало повидал на своем веку, и, путешествуя с ним, Ру расширял свой кругозор. Например, под влиянием кузена он стал понимать, что куда приятнее провести ночь с проституткой, нежели в одиночестве, и его всегда поражало, с какой легкостью Дункану удается охмурять дочку очередного трактирщика.
В то же время Дункан, в отличие от Ру, был абсолютно лишен жажды богатства. Он путешествовал, сражался, любил, пил и ел в свое удовольствие, а на деньги ему было плевать. Ему хватало того, что перепадало время от времени, и он никогда не зарабатывал себе на жизнь тяжелым трудом.
На южной окраине Сарта Ру увидел лавку с выломанной дверью и направил фургон к ней.
— Смотри в оба, — велел он Дункану и спрыгнул с козел. Войдя в лавку, он сразу понял, что здесь побывали те самые бандиты, о которых говорилось сегодня.
— Добрый день, — сказал он купцу, во взгляде которого смешались гнев и безнадежность.
— Добрый день, сэр, — ответил купец. — Как видите, я не в состоянии торговать так, как привык это делать.
Ру испытующе посмотрел на него.
— Я слышал, что у вас приключилось. Я тоже торговец, мое имя — Руперт Эйвери. — Он протянул купцу руку. — Я направляюсь в Илит, но, может быть, смогу оказать вам услугу.
— Меня зовут Джон Винчи, — ответил купец, судорожно стискивая ему пальцы.
— Что вы имеете в виду?
— Как я уже сказал, я — торговец. Быть может, вам привезти из Илита товары, которые восполнят ущерб?
Взгляд купца мгновенно изменился; в нем загорелась надежда.
— Какие товары?
— Самые лучшие, разумеется. Я намеревался продать в Илите свой груз и закупить там товар для продажи в Крондоре. Но я мог бы закупить для вас товары в Илите, а вы, в свою очередь, могли бы продать мне то, что я собирался купить там.
— Что именно? — спросил купец.
— То, что легко перевозить, то, что занимает немного места, но обладает достаточно высокой стоимостью, чтобы обеспечить мне прибыль.
Несколько мгновений купец изучающе рассматривал Ру, а потом кивнул:
— Понимаю. Вы торгуете дорогостоящими безделушками для благородных.
— Можно сказать и так.
— Драгоценности мне не слишком нужны, но пригодились бы несколько рулонов прочного полотна, стальные иглы и другие товары, что имеют спрос у простых горожан.
Ру кивнул:
— Я возьму с собой список и вернусь не позже чем через две недели. Что можете предложить вы?
Купец пожал плечами:
— У меня было немного золота, но эти ублюдки быстро его нашли.
Ру улыбнулся. Вероятнее всего, купец специально спрятал малую часть золота так, чтобы его легко было найти, а основную скрыл значительно лучше.
— Какие-нибудь ценности? — спросил Ру.
Купец снова пожал плечами:
— Кое-что у меня есть, но ничего такого, что можно было бы назвать уникальным.
— Уникальные вещи покупаются редко, — заметил Ру. — Они мне самому ни к чему. Просто что-то такое, на что здесь нелегко найти покупателя, но может быть быстро продано в Крондоре.
Купец поразмыслил, потом махнул рукой:
— Пойдемте со мной.
Через маленький двор он провел Ру в свой дом. На кухне возилась бледная женщина, двое маленьких детей дрались из-за игрушки.
— Подождите здесь, — сказал купец, даже не удосужившись представить Ру свою жену, и поднялся по узенькой лестнице. Он скоро вернулся, держа в руке обшитую кожей коробку.
Ру взял ее у него и открыл. Внутри было изумрудное колье из ровно подобранных камней. Оно было украшено алмазами, крошечными, но изумительно чистой воды, да и золотая основа тоже была великолепна. Ру понятия не имел о его стоимости, но не сомневался, что даже самый пресыщенный ювелир удостоит его второго взгляда.
— Сколько вы за него хотите?
— Я хранил его на случай катастрофы, — сказал купец. — Боюсь, это именно такой случай. — Он пожал плечами. — Мне необходимы товары, и быстро. Я разорюсь, если в ближайшее же время вновь не открою торговлю.
— Вот что я сделаю, — немного помолчав, сказал Ру. — Дайте мне список того, в чем вы нуждаетесь, и мы вместе его изучим. Если мы договоримся о цене, то не позже чем через две недели, а может быть, даже через десять дней я привезу вам из Илита эти товары, и вы снова сможете развернуть торговлю.
Винчи нахмурился.
— Тут есть квегийский купец. Он может обернуться меньше чем за неделю.
— И насколько вы можете быть уверены, что получите необходимые вам товары? — мгновенно откликнулся Ру. — И какая вам будет выгода от того, что он окажется работорговцем?
Купец покачал головой:
— Никакой, но в этой части страны не так уж много рабов.
Рабство было в Королевстве запрещено, если не считать осужденных преступников и рабов, нелегально ввозимых из Кеша или из Квега.
— Вы понимаете, что я имею в виду, — сказал Ру. — За небольшую доплату я с гарантией доставлю вам то, в чем вы нуждаетесь.
Купец продолжал колебаться, и тогда Ру привел последний довод:
— Ваши дети будут по-прежнему хотеть есть.
— Хорошо, — сказал купец. — Отправляйтесь в гостиницу, что в конце этой улицы, и снимите комнату. Встретимся за ужином и вместе пройдемся по списку.
Они пожали друг другу руки, и Ру поспешил к фургону. Дункан дремал на козлах.
— Что дальше? — спросил он сонным голосом.
— Гостиница, — сказал Ру. — Снимем комнату и займемся делом.
Дункан пожал плечами:
— Если ты так говоришь.
Ру ухмыльнулся:
— Да, я так говорю.
Гельмут Гриндаль поднял голову:
— Ну и как наши дела, юный Руперт?
Ру сел и с признательностью кивнул Карли, когда та принесла ему стакан вина.
— Кажется, очень неплохо, — сказал он, сделав глоток.
— Кажется? — спросил Гриндаль, откидываясь в кресле, и поглядел через окно на фургон. — Не вижу, чтобы он был загружен доверху, из чего делаю вывод, что ты привез что-то крошечное, но ценное.
— Что-то вроде этого, — сказал Ру. — Я отвез наши товары в Илит, за три дня распродал их, заключил в высшей степени выгодную сделку и вернулся с товарами.
Гриндаль прищурился:
— С какими?
Ру ухмыльнулся:
— Двадцать рулонов прекрасного полотна, две большие бочки стальных гвоздей, десять дюжин стальных иголок, дюжина молотков, пять пил, большая катушка ниток…
— Что? — перебил его Гриндаль. — Это же обычный набор! Зачем же мы так долго говорили о редких безделушках для богатых клиентов?
— Я привез и немного золота, — сказал Ру.
Гриндаль уселся поглубже и стал мять манишку.
— Ты что-то держишь за спиной. Что?
— Перечисленные товары я обменял в Сарте на это. — Он протянул Гриндалю обшитую кожей коробку.
Гриндаль открыл ее и долго сидел молча, рассматривая колье. Потом он сказал:
— Прекрасно. Но оно стоит ненамного больше, чем те товары, что я отправил на север.
Ру рассмеялся и сунул руку за пазуху. Достав большой кошелек, он бросил его на стол. Кошелек ударился о крышку с тяжелым звоном.
— Как я говорил, я привез и немного золота.
Гриндаль открыл кошелек и, быстро пересчитав монеты, с улыбкой откинулся на спинку кресла.
— С таким результатом приходится считаться, мой мальчик.
— Мне повезло, — сказал Ру.
— Везение — это когда тот, кто подготовлен, получает мгновенное преимущество и использует его, — ответил Гриндаль.
Ру пожал плечами, с трудом стараясь сохранить скромный вид.
— Карли! — громко позвал Гриндаль.
Не прошло и минуты, как она прибежала.
— Да, отец?
— Карли, я разрешил молодому Эйвери остаться у нас и ухаживать за тобой. Он будет твоим кавалером в канун следующего Шестого дня.
Карли взглянула на отца, потом на Ру. На ее лице отразилась неуверенность. Она заколебалась, но все же сказала:
— Да, отец. — И, посмотрев на Ру, уточнила:
— Значит, Шестой день, сэр.
Ру чувствовал себя неловко. Он кивнул и пробормотал:
— После обеда.
Девушка исчезла за портьерой, и Ру подумал, что надо было бы сделать ей комплимент, сказать, например, что он будет счастлив или как ей идет это платье. Он был зол на себя за нерешительность и решил спросить совета у Дункана, как разговаривать с этой девушкой.
Гриндаль налил им обоим по бокалу крепкого сладкого вина.
— А теперь расскажи мне, как ты действовал, мой мальчик. Опиши каждый свой шаг.
Ру улыбнулся, наслаждаясь выражением глаз Гриндаля, когда тот наклонился к нему, как бы случайно взглянув на лежавшее на столе ожерелье.
ГЛАВА 8. ИГРОКИ
— Не самое лучшее из того, что у вас есть, но и не самое худшее, господин купец?
Гриндаль усмехнулся.
— Ты из Даркмура, и я недавно как раз думал о нем. Центр виноделия. Ну что ж, если ты сможешь меня заинтересовать, то и я откупорю бутылочку чего-нибудь редкостного. Так в чем состоит твой план и сколько золота тебе нужно?
Тон Гриндаля оставался веселым, но в его глазах Ру прочел подозрение. Такого умного человека Ру никогда не встречал; надуть его нечего было и пробовать.
Ру кивнул Дункану. Тот медленно развязал парусину, снял скатерть и, когда наконец показался шелк, отступил на шаг.
Гриндаль сразу упал на колени и осмотрел ткань. Осторожно помяв пальцами уголок, он задумался, потом развернул рулон и прикинул его площадь.
— Откуда это, ты знаешь? — спросил он.
Ру пожал плечами:
— Наверно, из Кеша.
— Да, — сказал Гриндаль. — Имперский шелк. Из него шьют одежду для кешийских «истиннорожденных» и самого Императора. Как он к тебе попал?
— Что-то вроде приза за спасение груза, — ответил Ру. — Никто не сможет доказать право собственности на него.
Гриндаль снова уселся на стул и рассмеялся.
— Еще бы. Контрабандный вывоз этого шелка за пределы Империи является уголовным преступлением. — Он покачал головой. — И вовсе не потому, что он — лучший в мире, как ты понимаешь, а потому, что истиннорожденным присуще странное чувство, будто только им принадлежит то, что связано с их историей и традициями. Им отвратительна даже мысль о том, что кто-нибудь, кроме них, будет этим владеть. А наши тщеславные нобили готовы лезть из кожи, лишь бы получить то, что им не положено.
Ру ничего не сказал. Он просто взглянул на Гриндаля.
— Ну и какой же план, связанный с этим контрабандным товаром, родился в твоей хитрой голове, Руперт? — наконец спросил Гриндаль.
— В сущности, у меня нет плана, — сказал Ру. Он рассказал о своей попытке ввезти вино из Даркмура в бочонках, и, к его большому удивлению, Гриндаль не высказался об этой идее неодобрительно. Когда он начал описывать свою встречу с Мошенниками и смерть Сэма Таннерсона, Гриндаль жестом велел ему замолчать.
— Вот сейчас, мальчик, ты коснулся главного. — Он сделал глоток из бокала. — Когда речь идет о подобном товаре, — он показал на шелк, — волей-неволей приходится иметь дело или с Мошенниками, или с теми, кто связан с Мошенниками. — Он постучал себя костлявым пальцем по подбородку. — Впрочем, в Крондоре есть портные, которые готовы дорого заплатить за шелк такого качества.
— Отчего он так ценится, если не считать запрета на вывоз? — спросил Дункан.
Гриндаль пожал плечами:
— По слухам, его вырабатывают то ли гигантские черви, то ли пауки, то ли еще какие-то фантастические создания, а не обычные шелковичные черви. Понятия не имею, правда ли это, но знаю одно: его можно носить годами, и он не теряет ни блеска, ни формы. Насколько мне известно, никакой другой шелк не обладает такими качествами.
Воцарилась тишина. Затем раздался голос Гриндаля:
— Ты все еще не сказал, чего ты хочешь от меня.
— Вы уже оказали мне огромную помощь, — произнес Ру. — По правде говоря, у меня есть фургон, но нет лошадей, и я собирался продать этот шелк. Я подумал, что, может быть, вы могли бы найти мне приличного покупателя.
Гриндаль мгновенно произвел в уме какие-то расчеты.
— Могу, — ответил он. Затем он кивнул и добавил:
— Да, точно могу.
Дункан снова упаковал шелк.
— Карли! — позвал Гриндаль.
Девушка тут же появилась, и Гельмут сказал:
— Дочь, принеси мне бутылку того вина из Оверсбрука, не помню какого оно года?
— Я поняла, отец.
Ру перевел взгляд с Гельмута на нее и выдавил из себя улыбку. У него были две причины для огорчения. Первая состояла в том, что он ошибся, приняв ее за служанку. Вторая — в вине, которое велел принести Гриндаль. Ру хорошо знал, какое это вино: одно из очень сладких адварианских вин, которые производили предки Гриндаля. Ру пил такое только однажды, когда украл из отцовского фургона бутылку из партии, предназначенной для барона. Такого похмелья с ним не бывало ни разу за всю его недолгую жизнь. Впрочем, сейчас он больше всего на свете хотел договориться с Гриндалем и для этого, если понадобится, был готов выпить хоть целую бутылку. А еще раз посмотрев на толстую и некрасивую девушку, он понял, что с не меньшей готовностью будет ее очаровывать.
Под его взглядом Карли покраснела, и, когда она вышла из комнаты, Гриндаль сказал:
— Ничего не выйдет, юный плутишка.
Ру заставил себя ухмыльнуться.
— Трудно не обратить внимания на милую девушку.
Гриндаль расхохотался.
— Я тебе однажды уже сказал, Эйвери, что твоя самая большая ошибка состоит в том, что ты считаешь, будто другие и вполовину не так умны, как ты.
Теперь пришлось покраснеть Ру. Карли вернулась с бутылкой сладкого белого вина, и, когда все подняли кубки, Дункан предложил бессмысленный тост за верность и удачу.
— Полагаю, теперь мы поговорим о деле? — сказал Ру.
— Возможно, — ответил Гриндаль, и на лице его вместо дружеской улыбки появилось выражение ледяного спокойствия. Он наклонился вперед:
— Я могу читать в твоей душе с такой же легкостью, словно это вывеска на двери таверны, Ру Эйвери, так что позволь мне прямо сказать тебе кое о чем. Мы были вместе в пути достаточно долго, чтобы я успел составить о тебе определенное мнение. Ты находчив и умен; ты предприимчив; я думаю, ты готов учиться. — Он понизил голос:
— Я — старый человек, у которого есть некрасивая дочь. Все, кто за ней ухаживает, смотрят в мой кошелек. — Он замолчал и, когда Ру не стал возражать, кивнул и продолжал:
— Но я не вечен, и когда я умру, я хочу, чтобы у моей постели проливали слезы внуки. Если ради этого мне придется искать зятя среди тех, кто сначала заглядывает в мой кошелек и лишь потом смотрит на дочь, пусть будет так. Но я выберу лучшего из них. Я хочу, чтобы этот человек заботился о моих внуках и об их матери. — Он еще больше понизил голос:
— Мне нужен человек, который унаследует мое дело и будет заботиться о моей дочери. Не знаю, тот ли ты человек, но ты можешь им стать.
Ру поглядел в глаза старику и увидел в них такую непреклонную волю, с какой ему еще не доводилось сталкиваться, волю, перед которой спасовал бы даже Бобби де Лонгвиль.
— Если сумею. — Это было все, что он ответил.
— Ну что ж, — сказал Гриндаль, — карты на столе, как говорят игроки.
У Дункана был такой вид, словно он не совсем понял, о чем, собственно, только что было сказано, но продолжал улыбаться, будто это была всего лишь обычная дружеская беседа за бутылкой вина.
— Что я должен делать с этим шелком? — спросил Гриндаль.
— Мне нужно начать, — подумав, ответил Ру. — Возьмите его себе, а мне купите лошадей, приведите в порядок мой фургон, дайте мне груз и назовите место, куда я должен буду его доставить. Предоставьте мне возможность показать, на что я способен.
Гриндаль потер подбородок.
— Этот шелк, несомненно, легко опознать. — Он помахал рукой, словно что-то подсчитывая в уме, а потом сказал:
— Еще одно, прежде чем я скажу «да» или «нет». Кто будет разыскивать тебя из-за потери этого шелка?
Ру взглянул на Дункана. Тот пожал плечами. Ру рассказал ему о стычке с Джекоби, но Дункан отнюдь не считал, что шелк следует возвращать.
— Вероятно, Тим Джекоби контрабандой привез этот шелк из Кеша, — сказал Ру. — Или получил его от того, кому его привезли. Так или иначе, смею сказать, что он был не слишком доволен, не сумев этой ночью вернуть его себе.
— Джекоби? — повторил Гриндаль и ухмыльнулся:
— Мы с его отцом старые враги, хотя в детстве были друзьями. Я слышал, что его сын Рандольф — вполне приличный юноша, но Тимоти — человек совсем другого сорта. Так что, оказывая тебе поддержку, я не приобрету новых врагов.
— Тогда мы — партнеры? — спросил Ру.
— Похоже на то, — ответил Гриндаль и налил всем еще вина. — А теперь давайте выпьем.
После второго кубка Дункан спросил:
— А нет ли у вас еще одной дочки? Хорошенькой, может быть?
Ру зажмурился от ужаса, но Гриндаль лишь рассмеялся. Они выпили всю бутылку и поговорили о многих вещах, но главным образом Гельмут Гриндаль и Руперт Эйвери строили планы, обсуждали различные варианты стратегии и характер грузов, а также пути перевозки, и никто из них не заметил, как Дункан заснул на стуле и как Карли унесла пустую бутылку, заменила оплывшую свечу новой и ушла, оставив мужчин за беседой.
— Будь начеку, — сказал Ру.
Дункан кивнул:
— Я их вижу.
Они гнали фургон по дороге, идущей вдоль берега южнее города Сарта, где была безопасная гавань. Гриндаль великолепно отремонтировал фургон, лошади оказались замечательными, а кроме того, Гриндаль заверил Ру, что его доля в доходе от шелка полностью обеспечивает ему равноправное участие в этом предприятии.
Недалеко от обочины несколько вооруженных людей о чем-то горячо спорили. Кто-то из них заметил фургон, и они выстроились поперек дороги; их предводитель выступил вперед и поднял руку.
— Кто оспаривает мое право двигаться по Королевскому тракту? — грозно спросил Ру.
— Никто, — ответил командир, — но у нас неприятности, и мы должны спросить вас, не видели ли вы вооруженных всадников по дороге на юг?
— Нет, — ответил Дункан.
— А кто они? — спросил Ру.
— Бандиты. Прошлой ночью напали на нас. Их было не меньше двух дюжин, — сказал человек, который стоял рядом с командиром.
Предводитель бросил на него недовольный взгляд и кивнул:
— Да. В ту же ночь они ограбили в городе двух купцов и два трактира.
Ру поглядел на Дункана. Тот явно забавлялся происходящим. Дело было около полудня. У обочины стоял бочонок с пивом, и Ру готов был поспорить, что эти «солдаты» выбирают наилучший способ действий еще с рассвета.
— Вы — городская стража? — спросил он.
Командир выпятил грудь:
— Да! Сарт принадлежит герцогу Крондорскому, но мы свободные люди и сами себя защищаем.
— Тогда вам лучше догнать этих бандитов, — заметил Ру.
— В этом-то и состоит трудность, — сказал командир. — Мы не знаем, в каком направлении они поехали.
— На север, — ответил Ру.
— Я же говорил! — выкрикнул тот, кто стоял рядом с командиром.
— Почему на север? — спросил командир.
— Потому что из Крондора мы ехали по этой дороге и встретили бы их. Но утром мы никого не видели, поэтому естественно предположить, что они отправились на север в сторону Хокс-Холоу или Квесторз-Вью. — Ру не был учен географии, но хорошо знал основные торговые пути. Кроме северо-восточного ответвления дороги, ведущего к восточному краю гор Каластиус, другого пути через эти горы к югу от Сарта не было.
— Почему не на запад или не на восток? — пьяным голосом спросил один из солдат.
Ру покачал головой и повернулся к командиру:
— Сержант? — Тот кивнул. — Сержант, если они направились на запад, им понадобятся лодки, а не лошади, а на востоке у нас что?
— Только дорога в аббатство Сарт. Там еще более гористая местность.
— Итак, остается лишь север, — подвел итог Ру. — И готов спорить, что они поедут в Илит, ибо где еще они могут сбыть то, что украдено здесь?
Для командира этого было достаточно.
— Ребята, вперед! — крикнул он, а Ру стегнул лошадей, и фургон покатил дальше.
— Думаешь, они их догонят? — спросил Дункан.
— Только если бандитам очень не повезет.
— А где же войска принца? — спросил Дункан.
— Наверное, выполняют где-то его задание, — пожал плечами Ру.
Сарт принадлежал Крондорскому княжеству; это означало, что не было ни одного местного графа, барона или герцога, который нес бы ответственность за порядок в этих местах. Это была прерогатива столичных войск. Крондорские солдаты регулярно патрулировали территорию между границами княжества и герцогства Джайбон, лежавшего к северу от Крондора, а с локальными беспорядками кое-как справлялась городская стража во главе со своим начальником.
И Дункан и Ру были рады началу нового путешествия. Ру официально подал в отставку у Баррета и был удивлен, когда Мак-Келлер выразил нечто похожее на сожаление. На прощание Ру пообещал Джейсону позаботиться о его судьбе, как только подвернется местечко, достойное его ума и способностей.
Гельмут Гриндаль строго выполнял свою часть соглашения. Несколько раз он говорил, что неплохо бы женить мальца, как он называл Ру, на Карли. Пара таких замечаний вызвали краску на щеках девушки, когда она их случайно услышала, но Гриндаль так и не нашел времени, чтобы спросить у дочери, что она думает по этому поводу.
Раньше Ру шутил с Эриком по поводу женитьбы на уродливой дочери Гриндаля, но теперь, когда это стало вполне реальным, прежние саркастические замечания его удивляли. Девушка была не уродиной, а просто дурнушкой, но Ру тоже красотой не отличался, так что это его не волновало. Он знал, что, став богачом, сможет завести красивую любовницу, и его единственное обязательство перед Гриндалем заключается в том, чтобы содержать его дочь в роскоши и гарантировать, что внуки старика будут всегда одеты и сыты. Еще он знал, что если сумеет сам нажить столько, сколько унаследует, — точнее, унаследует Карли — после смерти Гриндаля, то этих средств ему хватит, чтобы смело смотреть в будущее.
О своих планах Ру не раз говорил с Дунканом, но его интерес к коммерции ограничивался лишь начальной, авантюрной стадией и конечной, когда наступало время получать деньги. Зато Дункан немало повидал на своем веку, и, путешествуя с ним, Ру расширял свой кругозор. Например, под влиянием кузена он стал понимать, что куда приятнее провести ночь с проституткой, нежели в одиночестве, и его всегда поражало, с какой легкостью Дункану удается охмурять дочку очередного трактирщика.
В то же время Дункан, в отличие от Ру, был абсолютно лишен жажды богатства. Он путешествовал, сражался, любил, пил и ел в свое удовольствие, а на деньги ему было плевать. Ему хватало того, что перепадало время от времени, и он никогда не зарабатывал себе на жизнь тяжелым трудом.
На южной окраине Сарта Ру увидел лавку с выломанной дверью и направил фургон к ней.
— Смотри в оба, — велел он Дункану и спрыгнул с козел. Войдя в лавку, он сразу понял, что здесь побывали те самые бандиты, о которых говорилось сегодня.
— Добрый день, — сказал он купцу, во взгляде которого смешались гнев и безнадежность.
— Добрый день, сэр, — ответил купец. — Как видите, я не в состоянии торговать так, как привык это делать.
Ру испытующе посмотрел на него.
— Я слышал, что у вас приключилось. Я тоже торговец, мое имя — Руперт Эйвери. — Он протянул купцу руку. — Я направляюсь в Илит, но, может быть, смогу оказать вам услугу.
— Меня зовут Джон Винчи, — ответил купец, судорожно стискивая ему пальцы.
— Что вы имеете в виду?
— Как я уже сказал, я — торговец. Быть может, вам привезти из Илита товары, которые восполнят ущерб?
Взгляд купца мгновенно изменился; в нем загорелась надежда.
— Какие товары?
— Самые лучшие, разумеется. Я намеревался продать в Илите свой груз и закупить там товар для продажи в Крондоре. Но я мог бы закупить для вас товары в Илите, а вы, в свою очередь, могли бы продать мне то, что я собирался купить там.
— Что именно? — спросил купец.
— То, что легко перевозить, то, что занимает немного места, но обладает достаточно высокой стоимостью, чтобы обеспечить мне прибыль.
Несколько мгновений купец изучающе рассматривал Ру, а потом кивнул:
— Понимаю. Вы торгуете дорогостоящими безделушками для благородных.
— Можно сказать и так.
— Драгоценности мне не слишком нужны, но пригодились бы несколько рулонов прочного полотна, стальные иглы и другие товары, что имеют спрос у простых горожан.
Ру кивнул:
— Я возьму с собой список и вернусь не позже чем через две недели. Что можете предложить вы?
Купец пожал плечами:
— У меня было немного золота, но эти ублюдки быстро его нашли.
Ру улыбнулся. Вероятнее всего, купец специально спрятал малую часть золота так, чтобы его легко было найти, а основную скрыл значительно лучше.
— Какие-нибудь ценности? — спросил Ру.
Купец снова пожал плечами:
— Кое-что у меня есть, но ничего такого, что можно было бы назвать уникальным.
— Уникальные вещи покупаются редко, — заметил Ру. — Они мне самому ни к чему. Просто что-то такое, на что здесь нелегко найти покупателя, но может быть быстро продано в Крондоре.
Купец поразмыслил, потом махнул рукой:
— Пойдемте со мной.
Через маленький двор он провел Ру в свой дом. На кухне возилась бледная женщина, двое маленьких детей дрались из-за игрушки.
— Подождите здесь, — сказал купец, даже не удосужившись представить Ру свою жену, и поднялся по узенькой лестнице. Он скоро вернулся, держа в руке обшитую кожей коробку.
Ру взял ее у него и открыл. Внутри было изумрудное колье из ровно подобранных камней. Оно было украшено алмазами, крошечными, но изумительно чистой воды, да и золотая основа тоже была великолепна. Ру понятия не имел о его стоимости, но не сомневался, что даже самый пресыщенный ювелир удостоит его второго взгляда.
— Сколько вы за него хотите?
— Я хранил его на случай катастрофы, — сказал купец. — Боюсь, это именно такой случай. — Он пожал плечами. — Мне необходимы товары, и быстро. Я разорюсь, если в ближайшее же время вновь не открою торговлю.
— Вот что я сделаю, — немного помолчав, сказал Ру. — Дайте мне список того, в чем вы нуждаетесь, и мы вместе его изучим. Если мы договоримся о цене, то не позже чем через две недели, а может быть, даже через десять дней я привезу вам из Илита эти товары, и вы снова сможете развернуть торговлю.
Винчи нахмурился.
— Тут есть квегийский купец. Он может обернуться меньше чем за неделю.
— И насколько вы можете быть уверены, что получите необходимые вам товары? — мгновенно откликнулся Ру. — И какая вам будет выгода от того, что он окажется работорговцем?
Купец покачал головой:
— Никакой, но в этой части страны не так уж много рабов.
Рабство было в Королевстве запрещено, если не считать осужденных преступников и рабов, нелегально ввозимых из Кеша или из Квега.
— Вы понимаете, что я имею в виду, — сказал Ру. — За небольшую доплату я с гарантией доставлю вам то, в чем вы нуждаетесь.
Купец продолжал колебаться, и тогда Ру привел последний довод:
— Ваши дети будут по-прежнему хотеть есть.
— Хорошо, — сказал купец. — Отправляйтесь в гостиницу, что в конце этой улицы, и снимите комнату. Встретимся за ужином и вместе пройдемся по списку.
Они пожали друг другу руки, и Ру поспешил к фургону. Дункан дремал на козлах.
— Что дальше? — спросил он сонным голосом.
— Гостиница, — сказал Ру. — Снимем комнату и займемся делом.
Дункан пожал плечами:
— Если ты так говоришь.
Ру ухмыльнулся:
— Да, я так говорю.
Гельмут Гриндаль поднял голову:
— Ну и как наши дела, юный Руперт?
Ру сел и с признательностью кивнул Карли, когда та принесла ему стакан вина.
— Кажется, очень неплохо, — сказал он, сделав глоток.
— Кажется? — спросил Гриндаль, откидываясь в кресле, и поглядел через окно на фургон. — Не вижу, чтобы он был загружен доверху, из чего делаю вывод, что ты привез что-то крошечное, но ценное.
— Что-то вроде этого, — сказал Ру. — Я отвез наши товары в Илит, за три дня распродал их, заключил в высшей степени выгодную сделку и вернулся с товарами.
Гриндаль прищурился:
— С какими?
Ру ухмыльнулся:
— Двадцать рулонов прекрасного полотна, две большие бочки стальных гвоздей, десять дюжин стальных иголок, дюжина молотков, пять пил, большая катушка ниток…
— Что? — перебил его Гриндаль. — Это же обычный набор! Зачем же мы так долго говорили о редких безделушках для богатых клиентов?
— Я привез и немного золота, — сказал Ру.
Гриндаль уселся поглубже и стал мять манишку.
— Ты что-то держишь за спиной. Что?
— Перечисленные товары я обменял в Сарте на это. — Он протянул Гриндалю обшитую кожей коробку.
Гриндаль открыл ее и долго сидел молча, рассматривая колье. Потом он сказал:
— Прекрасно. Но оно стоит ненамного больше, чем те товары, что я отправил на север.
Ру рассмеялся и сунул руку за пазуху. Достав большой кошелек, он бросил его на стол. Кошелек ударился о крышку с тяжелым звоном.
— Как я говорил, я привез и немного золота.
Гриндаль открыл кошелек и, быстро пересчитав монеты, с улыбкой откинулся на спинку кресла.
— С таким результатом приходится считаться, мой мальчик.
— Мне повезло, — сказал Ру.
— Везение — это когда тот, кто подготовлен, получает мгновенное преимущество и использует его, — ответил Гриндаль.
Ру пожал плечами, с трудом стараясь сохранить скромный вид.
— Карли! — громко позвал Гриндаль.
Не прошло и минуты, как она прибежала.
— Да, отец?
— Карли, я разрешил молодому Эйвери остаться у нас и ухаживать за тобой. Он будет твоим кавалером в канун следующего Шестого дня.
Карли взглянула на отца, потом на Ру. На ее лице отразилась неуверенность. Она заколебалась, но все же сказала:
— Да, отец. — И, посмотрев на Ру, уточнила:
— Значит, Шестой день, сэр.
Ру чувствовал себя неловко. Он кивнул и пробормотал:
— После обеда.
Девушка исчезла за портьерой, и Ру подумал, что надо было бы сделать ей комплимент, сказать, например, что он будет счастлив или как ей идет это платье. Он был зол на себя за нерешительность и решил спросить совета у Дункана, как разговаривать с этой девушкой.
Гриндаль налил им обоим по бокалу крепкого сладкого вина.
— А теперь расскажи мне, как ты действовал, мой мальчик. Опиши каждый свой шаг.
Ру улыбнулся, наслаждаясь выражением глаз Гриндаля, когда тот наклонился к нему, как бы случайно взглянув на лежавшее на столе ожерелье.
ГЛАВА 8. ИГРОКИ
Ру указал вперед:
— Я вижу Грейлока!
Эрик, Джедоу, герцог Джеймс, Робер де Лонгвиль и рыцарь-маршал Уильям смотрели, как приближается к причалу «Месть Тренчарда». Их глаза с тревогой обшаривали далекий корабль, высматривая уцелевших членов отряда Кэлиса, которые успели добраться в Город на Змеиной Реке до отплытия корабля.
— Рад видеть эту знакомую седину, — пробормотал Ру, прикрывая глаза от яркого солнца. Став равноправным партнером Гриндаля, Ру был слишком занят, чтобы часто думать о своих бывших товарищах, но когда Эрик прислал ему сообщение о подходе «Мести Тренчарда», он оставил Дункана наблюдать за погрузкой фургонов и поспешил в порт, чтобы самому встретить судно. Как и Эрик, он тяжело переживал потерю друзей, с которыми два года назад отправился в этот поход.
Увидев рядом с Грейлоком еще одну знакомую фигуру, Ру закричал:
— Луи! Да это Луи!
— Ты прав, дружище, — сказал Джедоу. — Это и в самом деле наш капризный маменькин сынок из Родеза, или я не я, а жрец Сунга.
Ру махнул рукой, и Грейлок с Луи помахали в ответ. Но когда Ру не увидел на палубе других солдат из отряда Кэлиса, он сразу же погрустнел.
— Может, они ранены и отлеживаются в каютах, — сказал Эрик, словно подслушав его мысли.
— Может быть, — согласился Ру, но его тон свидетельствовал о том, что на это он слабо надеялся.
Казалось, целую вечность корабль подходит к причалу. В отличие от адмирала Никласа, капитан «Мести Тренчарда» тщательно выполнял указания начальника порта и лоцманов. Как только трап был спущен. Грейлок и Луи сошли на берег. Грейлок отдал честь герцогу Джеймсу и рыцарь-маршалу Уильяму, а Луи, Джедоу, Эрик и Ру, не стыдясь слез, обнимались и колотили друг друга по спине.
Внезапно Ру заметил в фигуре Луи что-то странное
— Что у тебя с рукой?
На Луи были куртка с длинными рукавами и черные перчатки. Бывший родезийский придворный, ставший убийцей, поднял правую руку, и рукав соскользнул вниз. Его правая кисть напоминала клешню, пальцы не двигались. В его глазах мелькнула печаль, но лицо осталось невозмутимым.
— Угостите меня выпивкой, и я расскажу вам, как это было.
— Заметано! — ответил Эрик и повернулся к де Лонгвилю:
— Мы не понадобимся вам прямо сейчас, сержант?
Де Лонгвиль кивнул:
— Только не напивайтесь. Мне нужно, чтобы завтра у вас с Джедоу были ясные головы. И приведите с собой Луи. У меня есть к нему несколько вопросов, и, кроме того, его еще нужно официально помиловать.
— Помиловать? — переспросил Луи. — Помнится, капитан что-то говорил об этом, но я, честно сказать, ему не поверил.
— Пошли, — сказал Ру. — Мы все расскажем тебе и постараемся, чтобы городская стража не вздернула тебя до завтра.
— Господин Грейлок, я рад видеть вас, — сказал Эрик.
— Я буду поблизости, — ответил бывший мечмастер барона фон Даркмура. — Увидимся утром. — По его лицу скользнула печаль. — Нам есть о чем поговорить.
Эрик кивнул. Несомненно, Грейлок хотел рассказать ему о тех, кто не пережил битвы в Махарте или погиб, добираясь в Город на Змеиной Реке.
— Я вижу Грейлока!
Эрик, Джедоу, герцог Джеймс, Робер де Лонгвиль и рыцарь-маршал Уильям смотрели, как приближается к причалу «Месть Тренчарда». Их глаза с тревогой обшаривали далекий корабль, высматривая уцелевших членов отряда Кэлиса, которые успели добраться в Город на Змеиной Реке до отплытия корабля.
— Рад видеть эту знакомую седину, — пробормотал Ру, прикрывая глаза от яркого солнца. Став равноправным партнером Гриндаля, Ру был слишком занят, чтобы часто думать о своих бывших товарищах, но когда Эрик прислал ему сообщение о подходе «Мести Тренчарда», он оставил Дункана наблюдать за погрузкой фургонов и поспешил в порт, чтобы самому встретить судно. Как и Эрик, он тяжело переживал потерю друзей, с которыми два года назад отправился в этот поход.
Увидев рядом с Грейлоком еще одну знакомую фигуру, Ру закричал:
— Луи! Да это Луи!
— Ты прав, дружище, — сказал Джедоу. — Это и в самом деле наш капризный маменькин сынок из Родеза, или я не я, а жрец Сунга.
Ру махнул рукой, и Грейлок с Луи помахали в ответ. Но когда Ру не увидел на палубе других солдат из отряда Кэлиса, он сразу же погрустнел.
— Может, они ранены и отлеживаются в каютах, — сказал Эрик, словно подслушав его мысли.
— Может быть, — согласился Ру, но его тон свидетельствовал о том, что на это он слабо надеялся.
Казалось, целую вечность корабль подходит к причалу. В отличие от адмирала Никласа, капитан «Мести Тренчарда» тщательно выполнял указания начальника порта и лоцманов. Как только трап был спущен. Грейлок и Луи сошли на берег. Грейлок отдал честь герцогу Джеймсу и рыцарь-маршалу Уильяму, а Луи, Джедоу, Эрик и Ру, не стыдясь слез, обнимались и колотили друг друга по спине.
Внезапно Ру заметил в фигуре Луи что-то странное
— Что у тебя с рукой?
На Луи были куртка с длинными рукавами и черные перчатки. Бывший родезийский придворный, ставший убийцей, поднял правую руку, и рукав соскользнул вниз. Его правая кисть напоминала клешню, пальцы не двигались. В его глазах мелькнула печаль, но лицо осталось невозмутимым.
— Угостите меня выпивкой, и я расскажу вам, как это было.
— Заметано! — ответил Эрик и повернулся к де Лонгвилю:
— Мы не понадобимся вам прямо сейчас, сержант?
Де Лонгвиль кивнул:
— Только не напивайтесь. Мне нужно, чтобы завтра у вас с Джедоу были ясные головы. И приведите с собой Луи. У меня есть к нему несколько вопросов, и, кроме того, его еще нужно официально помиловать.
— Помиловать? — переспросил Луи. — Помнится, капитан что-то говорил об этом, но я, честно сказать, ему не поверил.
— Пошли, — сказал Ру. — Мы все расскажем тебе и постараемся, чтобы городская стража не вздернула тебя до завтра.
— Господин Грейлок, я рад видеть вас, — сказал Эрик.
— Я буду поблизости, — ответил бывший мечмастер барона фон Даркмура. — Увидимся утром. — По его лицу скользнула печаль. — Нам есть о чем поговорить.
Эрик кивнул. Несомненно, Грейлок хотел рассказать ему о тех, кто не пережил битвы в Махарте или погиб, добираясь в Город на Змеиной Реке.