Фейст Раймонд. Восход короля торговцев

   Джимми привязал лошадь так, чтобы ее не было видно с дороги, на случай если Джекоби поедет обратно прежде, чем он успеет выбраться из усадьбы. Потом Джимми подбежал к воротам и в мгновение ока забрался наверх. Слуга вел лошадь Джекоби в конюшню; больше в поле зрения никого не было. Он услышал, как в главном здании хлопнула дверь, и понял, что Джекоби только что вошел туда.
   Джимми спрыгнул на землю и, пригнувшись, двинулся к дому, держась в стороне от тропинки и прячась за живой изгородью. Подойдя ближе, он осмотрелся. Джимми не знал, где находится библиотека, знал лишь, что где-то на первом этаже, да и то только потому, что об этом случайно упомянул Дэш.
   Он мысленно выругал себя за то, что не подумал расспросить брата подробнее. Впрочем, Дэш никогда не любил вникать во всякие мелочи. У него был творческий ум.
   Джимми заглянул в несколько окон и наконец обнаружил полутемную комнату, где горела лишь пара свечей. Из комнаты доносились голоса.
   — Не приходите сюда и ничего от меня не требуйте, Тимоти!
   Дэш рискнул подойти поближе и был вознагражден: он увидел Тимоти Джекоби, который, наклонившись над столом, орал на Эстербрука:
   — Мне нужно золото! Много золота!
   Эстербрук помахал рукой с таким видом, словно в воздухе вдруг чем-то завоняло.
   — И вы полагаете, что я вам его дам?
   — Тогда взаймы, черт побери!
   — Сколько? — спросил Эстербрук.
   — У меня опционы на шестьдесят тысяч соверенов, Джекоб. Если я не выполню своих обязательств, я лишусь всего, что мы имеем, за исключением кучки зерна, которое поступит на рынок в течение ближайших трех дней.
   — Вы стоите больше шестидесяти тысяч, Тимоти, намного больше.
   — Речь не о цене! — снова заорал Джекоби. — Это штраф за то, что зерно не доставлено. Боги! Пшеница идет по три серебряные монеты за бушель, и цена поднимается! Покупать-то нечего. Все мельники Крондора проклинают маклеров. Кто-то скупил все контракты отсюда до самой границы.
   — А что с той дешевой пшеницей, которую везут вам из Кеша? — спросил Эстербрук.
   — Она придет завтра, но это меньше половины того, что мы обязаны поставить согласно контракту. А вдруг этот маленький мерзавец и его партнеры захотят получить в пять раз больше? Вместо того чтобы задушить, мы его обогащаем. Рыночная цена вдвое превысила цену, по которой был заключен опцион.
   Джекоб ткнул пальцем в Тимоти.
   — Вы проявили жадность, и это плохо. Но вы проявили глупость, а это еще хуже. Вы позволили себе действовать, руководствуясь ненавистью к Руперту Эйвери. Больше того, вы убили невинного человека просто за то, что он был его деловым партнером. Вы — единственный в Крондоре, кто ведет дела таким образом.
   — Невинного! — воскликнул Джекоби. — Спросите моего отца о Гельмуте Гриндале. Он знал, что горло у человека ниже подбородка и с какой стороны у кинжала лезвие. Просто он случайно оказался у меня на пути. Эйвери завел привычку забирать у меня товары, потерю которых нелегко возместить, и те, кто покупает у меня такие вещи, не намерены прощать.
   — Снова возите наркотики для Мошенников, Тим? — Эстербрук не смог скрыть отвращения. — Вы заварили эту кашу, вы и расхлебывайте.
   — Вы одолжите мне золото или нет? — требовательно спросил Джекоби.
   — Сколько?
   — Если в течение двух дней на рынке появится зерно, я обойдусь шестьюдесятью тысячами золотых соверенов. Это даст мне возможность удержать на плаву де Витта и других, которые послушались моего совета. Если же этого не случится, этих денег не хватит, чтобы спасти мою компанию. Не одному де Витту придется бежать из города, чтобы не сесть в тюрьму. — Джекоби понизил голос, и Джимми едва слышал его следующие слова:
   — Но если меня схватят, Джекоб, я могу кое-что рассказать судье, чтобы смягчить приговор. Я получу пару лет, но вы-то уже немолоды. Подумайте об этом.
   Эстербрук задумался. Он посмотрел в окно, и Джимми нырнул в темноту и заполз в кусты так глубоко, как только сумел.
   — По-моему, я что-то видел в саду, — раздался голос Эстербрука.
   — Вам померещилось, — сказал Джекоби.
   Джимми услышал скрип пера по пергаменту.
   — Вот записка держателю моего счета, — сказал Эстербрук. — Он выдаст вам деньги. Но предупреждаю, что, если вы не выполните своих обязательств, вся ответственность ляжет на вашего отца. Наша старая дружба этого не выдержит.
   — Благодарю вас, Джекоб, — произнес ледяным тоном Тимоти.
   Дверь захлопнулась, и Джимми стал прикидывать, как ему лучше всего пробраться к стене: лошадь Джекоби стояла в конюшне, и если поторопиться, можно успеть выскользнуть из усадьбы, прежде чем Джекоби выедет из ворот.
   Джимми уже собирался исчезнуть, как вдруг услышал, что в библиотеку вошел еще кто-то.
   — Отец?
   Заглянув в окно, он увидел ошеломительно красивую девушку и вынужден был признать, что Дэш не преувеличил, рассказывая о Сильвии Эстербрук. Он понял, почему в нее влюбились и Эйвери, и его кузен, и юный Джейсон, — об этом Джимми рассказал тоже Дэш. Но в отличие от Ру или Джейсона у Дэша и Джимми, которых в свое время удостоили вниманием многие красавицы Королевства, выработалось слегка пренебрежительное отношение к ласама, можно сказать, своего рода иммунитет. Джимми, как и брат, прежде всего увидел в Сильвии Эстербрук очень опасного противника, способного найти могущественных союзников.
   — Что это был за крик? — спросила она. — Опять Тим?
   — Да, — кивнул Джекоб. — Похоже, что юный Эйвери не только ухитрился выжить, но и обратил против Тима его же оружие. Я вынужден был одолжить Джекоби золота, чтобы спасти его от разорения.
   — Тогда Тимоти попытается убить Руперта?
   — Почти наверняка.
   — А ты позволишь?
   Джекоб встал и подошел к дочери.
   — Пожалуй, нам лучше некоторое время провести в нашем загородном доме. А когда мы вернемся, ситуация уже определится.
   — Хорошо, только если тебе так уж нужно кого-нибудь убить, сделай это, пожалуйста, побыстрее. В деревне такая скучища!
   Джимми не раз встречал расчетливых женщин при восточных дворах и все же поразился хладнокровию Сильвии. Ему очень хотелось услышать разговор до конца, но он понимал, что тогда Джекоби слишком намного его опередит. Джимми двинулся обратно к стене, размышляя, надо ли предупредить Эйвери. Потом он подумал о том, как хороша эта Сильвия Эстербрук и как странно, что именно Эйвери привлек ее внимание. Впрочем, эта мысль мелькнула у Джимми и сразу пропала.
   Он услышал, как закрылись ворота и копыта лошади Тима Джекоби застучали по дороге. Когда слуга проходил мимо, Джимми приник к земле, а услышав, как хлопнула дверь, встал, подбежал к стене и буквально взлетел на нее.
   Через считанные мгновения он уже мчался в Крондор, горячо надеясь, что Дэш уже в трактире, так как у него самого уже не было возможности опередить Джекоби и занять прежнюю позу за соседним столом.
   В доме Эстербруков Джекоб, выйдя из библиотеки, сказал, закрывая дверь:
   — Здоровье старого Фредерика оставляет желать лучшего, и я подозреваю, что вскоре Тимоти станет неуправляем. Чем быстрее он или Руперт освободит мир от своего присутствия, тем лучше. Надо избавиться либо от способного молодого человека, который в один прекрасный день может стать опасным соперником, либо от ненадежного союзника, который порой может причинить больше вреда, чем враг. В любом случае мы остаемся в выигрыше.
   — Какая тебе выгода, если Ру убьет Тима? Он не входит в число твоих партнеров, а если поймет, что во многих событиях, которые произошли в городе за последние несколько месяцев, замешан ты, то, без сомнения, навсегда откажется вести с тобой дела.
   — Если Тим убивает его, этот вопрос становится чисто академическим. Если наоборот, то Эйвери превращается в необыкновенно влиятельного юношу, и надо заставить его помогать нашему делу. Я рассчитываю, что твои чары окажут содействие.
   — Ты хочешь, чтобы я вышла за него замуж?
   — Нет, он уже женат.
   Сильвия рассмеялась. Ее смех очаровывал, но одновременно бросал в холод.
   — Маленький мошенник! Он ни разу не упомянул о жене. Тогда я просто соблазню его, и дело с концом.
   — Но только в том случае, если Тим не убьет его, дочь.
   — Да, отец. А теперь не пойти ли нам ужинать?
   Ру не пошевелился, когда Тим Джекоби величественно подошел к нему и бросил на стол бумаги. Их взял Мастерсон.
   — Значит, у вас есть зерно? — спросил он.
   — Да, — подтвердил Джекоби. Его ярость перешла в темную, холодную ненависть. — Утром в город приехал комиссионер, и я получил возможность выполнить контракт.
   Ру с трудом удерживался от улыбки. Он сам поручил Луи прикинуться комиссионером и продать Джекоби зерно дороже, чем тот заплатил за него сейчас. Луи сделал это дважды, и оба раза получил прибыль.
   Джекоби повернулся к Ру.
   — Эйвери, — спокойно произнес он, — не знаю, как тебе это удалось, но я чувствую, что здесь воняет. И когда я выясню, что ты сделал и каким образом, мы сведем счеты.
   Ру медленно встал. Ему не хотелось устраивать драку на галерее у Баррета. Обойдя стол, он взглянул на своего противника.
   — В тот раз, в заброшенном доме, я сказал тебе, что ты — не первый враг, которого я нажил. Но ты зашел слишком далеко, убив старика только потому, что был зол на меня, Тим Джекоби. Если ты готов умереть, мы можем прямо сейчас выйти на улицу.
   Джекоби моргнул и стиснул зубы, но не принял вызова. Он повернулся и так же величественно удалился, расталкивая тех, кто пришел, чтобы расплатиться с Крондорской ассоциацией зерноторговцев.
   Ру снова уселся за столик.
   — Продав ему наше зерно, чтобы он смог выполнить свой контракт, мы получили прибыль, Ру, — сказал Мастерсон, — но мы бы спали гораздо спокойнее, если бы вообще убрали фирму «Джекоби и Сыновья» из делового мира.
   — Если бы мы это сделали, здесь пролилась бы кровь. — Ру поглядел на Мастерсона и добавил:
   — Я видел изнутри камеру смертников, и у меня нет желания увидеть ее еще раз. — Он улыбнулся. — Представьте себе чувства Джекоби, когда он узнает, что именно мы продали ему зерно, для того чтобы он смог опять привезти его нам, да еще с убытком для себя.
   Мастерсон, улыбаясь, кивнул:
   — Он может взорваться.
   Как и было договорено, партнеры выслушивали каждое предложение и, как правило, получали в счет уплаты долю в какой-то компании или всю компанию целиком. К концу дня Торговая Компания Горького Моря контролировала две мельницы, шестнадцать судов, полдюжины лавок в городе и другое имущество на территории, простирающейся до Илита, Карса и Малакз-Кросс.
   — Как обстоят наши дела? — проведя ладонью по лицу, спросил Ру.
   Мастерсон посмотрел на Лендера, и тот подозвал писца, которого они наняли, чтобы вести счета.
   — За последние четыре дня вы приобрели имущества более чем на миллион четыреста тысяч золотых соверенов, джентльмены. На текущем счету Компании Горького Моря более двух миллионов золотом. Когда мы доставим зерно в Бордон и Наталь, эта сумма превысит три миллиона.
   Несмотря на усталость, Ру не удержался от ухмылки.
   — Проклятие, — тихо произнес он.
   — Когда состоится прием? — спросил Мастерсон.
   — Что? — не понял Ру.
   — Согласно традиции новый член синдиката устраивает прием для своих партнеров и для тех, кто ведет с ним дела. Поскольку вы сейчас ведете дела едва ли не со всеми концернами Королевства и с половиной концернов Кеша и Квега, я надеюсь, что у вас большой дом.
   — Прием? — повторил Ру и тут же подумал о доме через дорогу. — Полагаю, скоро. Не можете вы узнать, кому принадлежит дом напротив и сколько за него хотят? — прошептал он, наклонившись к Лендеру.
   Лендер встал.
   — Немедленно выясню.
   Ру тоже встал.
   — Мне нужно идти, джентльмены. С тех пор как началась эта кутерьма, моя жена меня почти не видела. Я должен возобновить знакомство с нею и дочерью.
   У двери он поручил направлять всех, кто будет его спрашивать, в контору фирмы «Эйвери и сын» и пошел домой.
   Когда Ру вошел в столовую, Карли подняла голову.
   — Я кое-что должен тебе сообщить, — сказал он, улыбнувшись.
   Ребенок лежал тихо у Карли на руках.
   — Да? — откликнулась она.
   Ру подвинул себе стул и уселся. Обняв жену за плечи, он сказал:
   — Ты замужем за одним из богатейших людей Королевства.
   Карли отпрянула.
   — Ты пьян?
   Ру обиделся.
   — Женщина! Я не пьян. — Он встал. — Я очень устал и очень хочу есть. Я собираюсь принять ванну, а ты скажи Ренди, чтобы поторопилась с ужином.
   — А поздороваться со своей дочерью ты не хочешь? — спросила Карли.
   Ру смутился.
   — Но ведь она же еще младенец! Откуда она может знать, здороваюсь я с ней или нет?
   Карли словно ударили.
   — Она должна знать своего отца, Ру. — Карли подняла девочку и прислонила к плечу. — Сегодня она мне улыбнулась.
   Ру покачал головой.
   — Не знаю, о чем ты толкуешь. Мне нужно помыться. — Уже выходя из комнаты, он спросил:
   — Говорил ли я тебе, что намерен купить новый дом?
   — Зачем?
   Ру с раздражением обернулся к жене.
   — Зачем?! — крикнул он. Ребенок заплакал. — Ты полагаешь, что остаток жизни я собираюсь провести в жалкой лачуге, которой довольствовался твой отец? Я намерен купить городской дом, тот, что напротив кофейни Баррета! В нем три этажа, есть большой сад… — Он покачал головой и глубоко вздохнул.
   — Я хочу купить еще и загородный дом, завести собственных лошадей и псарню и охотиться вместе со знатью.
   Неожиданно у неге закружилась голова. Он ухватился за дверной косяк.
   — Мне надо что-нибудь съесть.
   Он вышел и начал подниматься по лестнице, а Карли старалась успокоить плачущую Абигайль.
   — Мэри! — крикнул Ру. — Нагрей воды, и побыстрее!
   Когда Ру исчез наверху, Карли, не замечая текущих по ее щекам слез, прошептала дочери:
   — Тише, моя любимая. Твой отец любит тебя.
   Ночь была полна музыки. Ру стоял в дверях, одетый в самый шикарный костюм, какой только смог купить, и приветствовал каждого нового гостя.
   На приеме присутствовали все богатые и влиятельные купцы, а также многие дворяне, которые пришли сюда как друзья друзей. Новый дом был отремонтирован и обставлен лучшей мебелью, которую можно было купить за деньги.
   Карли стояла рядом с мужем. На ней было платье, стоившее столько, что она не могла этому поверить, но она старалась держаться так, будто носила его каждый день. Карли то и дело поглядывала на лестницу, беспокоясь о дочери, ибо в доме было очень шумно, и у нее к тому же резались зубки. С ней осталась Мэри, но Карли не любила, когда кто-то другой присматривал за ее дочкой.
   На то, чтобы разыскать владельца дома, договориться о цене, привести дом в порядок и въехать в него, ушел не один месяц. Карли настаивала на том, чтобы они сохранили старый дом, в котором она выросла, и Ру не стал с ней спорить.
   После того как улеглась пыль, поднятая махинациями в торговле зерном, выяснилось, что он стал намного богаче, чем мог даже мечтать. Когда из Вольных Городов вернулось последнее судно, чистая стоимость активов Компании Горького Моря была не чуть больше трех миллионов золотых монет, а приближалась к семи, так как саранча добралась до Дальнего Берега и Джайбона и цены на зерно были рекордно высокими. Кроме того, несколько полученных ими в счет неустойки предприятий оказались весьма прибыльными.
   Ру с удовлетворением видел, что стал важной персоной, поскольку сильные и не совсем сильные мира сего приезжали к нему домой засвидетельствовать свое почтение. А когда в сопровождении эскорта кавалеристов к дому подъехал экипаж, из которого вышли Дэш, его брат Джимми и их отец и мать, Ру раздулся от гордости. Вслед за ним подъехала еще одна карета, с гербом Крондора; в нем прибыли герцог и герцогиня. Даже на тех, кто считал Ру калифом на час, о котором через год все забудут, произвело впечатление, что на его приглашение откликнулся самый могущественный после короля человек в Королевстве.
   Войдя, Дэш улыбнулся Ру, обменялся с ним рукопожатием и поцеловал ручку Карли.
   — Позвольте представить моего брата Джеймса. Мы зовем его Джимми, чтобы не спутать с дедом.
   Пожав руку старшему брату Дэша, Ру усмехнулся. Они не стали посвящать всех в тот факт, что уже встречались раньше, и Джимми помог брату сделать Ру очень богатым. За ними шел человек, который не мог быть не кем иным, как их отцом: так велико было сходство.
   — Это мой отец, Арута, лорд Венкар, граф при дворе, — сказал Дэш.
   — Милорд, для меня огромная честь приветствовать вас в моем доме, — отвесив непринужденный поклон, сказал Ру. — Позвольте представить вам мою супругу.
   Он представил Карли и, в свою очередь, был представлен Елене, матери Дэша и Джимми.
   — Мы были рады получить ваше приглашение, господин Эйвери, — произнесла эта красивая женщина. — И счастливы, что наш сын, — она поглядела на Дэша, — заинтересовался чем-то вполне законным и изменил свои дурные привычки.
   Легкий акцент выдавал ее ролдемское происхождение. Вслед за ними прибыли герцог Джеймс и герцогиня Гамина.
   — Мне особенно приятно видеть вас в такой обстановке, господин Эйвери, — сказала Гамина, — учитывая печальные обстоятельства, при которых происходила наша последняя встреча.
   — Это относится к нам обоим, — заметил Ру.
   — Помни, ты хитер, но смертей, Ру, — шепнул ему на ухо Джеймс.
   Ру смутился, но герцог уже прошел мимо него в большую комнату, расположенную вдали от лестницы; остальные гости ждали снаружи, в саду. Повсюду были цветы, за которые Ру заплатил немалые деньги. Карли радовалась размерам своего нового сада, но Ру не мог избавиться от ощущения, что новый дом ей не нравится.
   Из гостиной вышел Джером Мастерсон.
   — Сам герцог Крондорский! — прошептал он Ру на ухо. — Вы добились успеха, юноша. — Он потрепал Ру по плечу. — Теперь вас завалят приглашениями на обед. Примите только лучшие, а на остальные ответьте вежливым отказом. — Он еще раз потрепал Ру по плечу и снова нырнул в толпу.
   — Мне надо проведать Абигайль, — сказала Карли.
   Ру похлопал ее по руке.
   — Не волнуйся. С ней рядом Мэри, и если что-нибудь случится, она тебя позовет.
   Карли не очень убедили его слова, но она осталась. Стук копыт возвестил о прибытии Джедоу Шати и нескольких солдат из гарнизона. Ру приветствовал их и пожал всем руки.
   — Как нога? — спросил он Джедоу.
   Джедоу улыбнулся, и его ослепительно белые зубы блеснули.
   — Отлично, хотя теперь я могу предсказывать дождь. — Он похлопал себя по левой ноге. — Моя прежняя сила почти вернулась.
   Ру представил своего бывшего товарища жене, и Джедоу повел солдат в дом. Ру никого из них не знал и в душе посмеялся: это явно были новые приятели Джедоу, которым он пообещал дармовую жратву и выпивку.
   Вечер продолжался. Карли все же не выдержала и пошла проведать дочь. Как только она ушла, к дому подъехал вместительный экипаж, и когда Ру увидел, кто в нем прибыл, у него отчаянно забилось сердце. Это был Джекоб Эстербрук с дочерью.
   Сильвия позволила слуге взять у нее плащ, и Ру увидел, что она одета в сшитое по последней моде платье, настолько короткое, что его можно было бы назвать неприличным. На ее отце был дорогой, хотя несколько старомодный камзол, черные брюки в обтяжку и черные кожаные башмаки с серебряными пряжками. Он явился без шляпы и держал в руке простую трость с рукояткой из слоновой кости.
   Поцеловав Сильвии ручку, Ру с большой неохотой отпустил ее пальцы и приветствовал Эстербрука.
   — Ру, — произнес Джекоб, крепко пожав ему руку, — должен признать, что вы блестяще провернули эту операцию. Нам надо поскорее встретиться и обсудить несколько идей, которые у меня появились.
   Он двинулся в гостиную, а Сильвия задержалась.
   — Мы только что вернулись из загородной поездки, и я буду очень рада, если вы снова придете к нам ужинать, Ру. — Она неотрывно смотрела на него, а от того, как она произнесла его имя, у Ру задрожали коленки. Сильвия наклонилась и прошептала ему на ухо:
   — Как можно скорее.
   Когда она проходила мимо, ее левая грудь коснулась его руки. Ру обернулся и смотрел, как она исчезает в толпе.
   — И кто это был? — услышал он голос Карли и, обернувшись, обнаружил рядом с собой жену, которая уже вернулась. Ру заморгал, но спокойно объяснил:
   — А, это Джекоб Эстербрук и его дочь Сильвия.
   Карли неодобрительно фыркнула:
   — Стыдно женщине появляться на публике чуть ли не полуголой. И посмотри, как эти кобели на нее накинулись.
   Ру прищурился, так как одним из «этих кобелей» был Дункан, который быстренько оттер всех остальных молодых людей, старавшихся оказаться поближе к Сильвии. Поприветствовав очередного гостя, Ру сказал:
   — Тем не менее она симпатичная, а у ее отца уйма денег и нет сыновей. Лакомый кусочек для любого холостого парня.
   — Я заметила, что и женатым мужчинам ничто не мешает пускать слюни при виде ее платья, — сказала Карли. Она по-хозяйски взяла Ру за руку и приготовилась не отходить от него, пока не прибудут последние гости.
   Прием продолжался далеко за полночь. Ру болтал без умолку, хотя потом не мог вспомнить и сотой доли того, о чем говорил. Когда гости задавали ему деловые вопросы, он отсылал их к Джерому или просил зайти к Баррету.
   Ру был опьянен вином и успехом. Он стал одним из четырех партнеров, создавших Торговую Компанию Горького Моря, но молва называла его главной силой, стоявшей за внезапным появлением этой могущественной новой компании. Женщины с ним заигрывали, а мужчины искали способ вовлечь его в разговор, но в течение всего вечера все мысли Ру были заняты только двумя вещами: собственным триумфом и Сильвией Эстербрук.
   Каждый раз, когда он ловил ее взгляд, у него перехватывало дыхание, а когда замечал, что вокруг нее увивается другой мужчина, чувствовал, как в душе у него поднимается злость. Карли дважды уходила взглянуть, как там Абигайль, и, возвращаясь, оба раза находила своего мужа следящим за дочерью Эстербрука.
   Но вот наконец гости начали прощаться с хозяевами. Ру и Карли стояли в дверях. Джекоб, уходя, пожал Ру руку.
   — Благодарю за приглашение на праздник по поводу создания вашей новой компании, Руперт. — Он улыбнулся Карли:
   — Госпожа Эйвери, рад был с вами познакомиться.
   Карли поглядела вокруг.
   — А где ваша дочь, господин Эстербрук?
   Джекоб улыбнулся.
   — О, где-нибудь здесь. — Он взял у швейцара свой плащ, сложил его и перекинул через руку. — Не сомневаюсь, что найдется немало желающих проводить ее домой. А я пожилой человек и теперь уже не могу засиживаться допоздна.
   — В самом деле, — холодно заметила Карли.
   Подали экипаж, и Эстербрук уехал. Немного погодя отбыли герцог Джеймс с супругой, и Карли снова засияла от гордости. В прежние времена богатые люди посещали скромный дом ее отца, но ни один нобиль ни разу не переступил его порога. А в первый же вечер в их новый дом явился самый могущественный человек в Королевстве после самого короля.
   Видя, что ни Джимми, ни Дэш не уехали со своими родителями, Ру извинился перед Карли и пошел их искать.
   Джимми увлеченно беседовал с хорошенькой дочкой мельника, который теперь работал на Компанию Горького Моря. Ру взял его за локоть и, даже не извинившись, отвел в сторону.
   — Где Дэш?
   Джимми бросил на девушку взгляд, ясно говорящий, что он сейчас же вернется.
   — Вон там, — показал он в дальний конец комнаты, где Сильвия Эстербрук собрала вокруг себя толпу поклонников. Рядом с ней, сияя самой очаровательной из своих улыбок, стоял Дункан и, к удовольствию Сильвии и раздражению остальных молодых людей, упоенно рассказывал о своих приключениях. Дэш стоял чуть поодаль и очень внимательно наблюдал за происходящим.
   — Сейчас его очередь, — сказал Джимми.
   — Его очередь для чего? — спросил Ру.
   — Мы сменяем друг друга, чтобы никто не оставил отпечатков пальцев на вашей юной мисс Эстербрук, — прошептал Джимми. Он оглянулся на молодую женщину, с которой говорил до этого. — Эта юная дама… весьма интересна, и поскольку Дэшел состоит на службе у вас, в отличие от меня, мы решили, что будет по-братски присмотреть для вас за вашей подругой, в то время как я… воспользуюсь возможностью… получше познакомиться с этой милой девушкой.
   — Ваша юная мисс Эстербрук? Последить за вашей подругой? — повторил, помрачнев, Ру.
   — На случай, если кто-то из этих молодых джентльменов, выпив лишнее, позволит себе совершить недостойный поступок в отношении такой необыкновенно красивой женщины, понимаете? — прошептал Джимми. — Я имею в виду, что нам следует учитывать положение, которое господин Эстербрук занимает в обществе.
   — Не уверен, — пробормотал Ру. — Домой ее проводит Дэш?
   — Или он, или Дункан, — ответил Джимми.
   — Возвращайтесь к своей даме, — кивнув, сказал Ру и направился дальше, пока не натолкнулся на Луи, который сидел словно у себя дома, держа больную руку в большом кармане, нашитом на боку его нового камзола.
   Луи поднял здоровую руку с бокалом вина.
   — Сеньор, — приветствовал он Ру на своем родном родезийском диалекте. — Я гляжу, ты и впрямь стал важной персоной.
   — Спасибо, — сказал Ру. — Кто на складе?
   — Бруно, Джек и, наверное, Мануэль. А что?
   — Да так. — Ру огляделся кругом. — Я был бы рад, если бы вы с Дунканом зашли туда по дороге домой. Просто для того, чтобы проверить, все ли в порядке.
   Луи бросил взгляд туда, где Дункан старался понравиться Сильвии.