Фейст Раймонд. Восход короля торговцев

   Эрик узнал этот голос: он принадлежал Уильяму, рыцарь-маршалу Крондора.
   Ру, судя по его выражению лица, этим словам не поверил, но Эрик по-прежнему не понимал, кто так встревожил его товарища. А когда увидел, сам чуть не упал от испуга. Из кабинета начальника Городской стражи выползла покрытая зеленой чешуей змея с огромными красными глазами и зубастой головой на длинной шее. Затем появилось туловище, и оказалось, что у змеи есть крылья. Это был маленький дракон!
   Эрик не успел раскрыть рта, как вмешался Робер.
   — Успокойся, — сказал он. — Фантус! Ты, старый мошенник! — С этими словами он подошел к дракончику и, опустившись на корточки, обнял его за шею, словно любимую собаку.
   — Он у нашего лорда Уильяма вроде котенка, так что не огорчайте кузена короля попыткой убить его, ясно? — сказал Бобби Эрику и Ру.
   Из кабинета послышался голос Уильяма. Рассмеявшись, он произнес:
   — Фантус говорит, ему было бы любопытно посмотреть, как они попробуют это сделать.
   Бобби почесал дракончика над глазами и сказал:
   — Такой же крепкий старый башмак, да?
   Эрику ничего не оставалось, как поверить Роберу, хотя более фантастического зверя невозможно было себе представить. Дракончик осмотрел его с ног до головы, и внезапно Эрик увидел, что в его глазах светится разум.
   Эрик подошел к Ру, который по-прежнему старался поплотнее вжаться в стену, и заглянул в кабинет. Рыцарь-маршал Уильям сидел по одну сторону стола, по другую стоял начальник Городской стражи. Лорд Уильям был небольшого роста; ему было уже за пятьдесят, и он пользовался репутацией одного из лучших стратегов Королевства. Рассказывали, что в последние годы правления принца Аруты он чуть ли не каждый день проводил в беседах со старым принцем, стараясь научиться у него всему, чему только можно. О подвигах Аруты складывали легенды, и он по праву считался чуть ли не самым выдающимся полководцем в истории Королевства.
   — Лорд Джеймс будет через минуту, — сказал Уильям Роберу и, повернувшись к Ру и Эрику, добавил:
   — Принесите воды. Ваш друг упал в обморок.
   Посмотрев вниз, Эрик увидел торчащие из дверного проема ноги Дункана. Видимо, тот, войдя в кабинет, первым столкнулся с драконом.
   — Я принесу, — ответил Эрик и ушел, приговаривая про себя: «Стоит только задуматься, как все становится еще запутаннее».

ГЛАВА 5. ВНОВЬ ПРИБЫВШИЙ

   Ру зевнул.
   Обсуждение длилось уже несколько часов. Мысли у него начали путаться, и в ответ на очередной вопрос он вынужден был сказать:
   — Простите, милорд. Я не слышал, что вы сказали.
   — Робер, мне кажется, наш юный друг нуждается в отдыхе, — сказал лорд Джеймс, герцог Крондорский. — Отведите его с кузеном в столовую, а мы с Уильямом пока посовещаемся.
   Пока лорд Джеймс не упомянул об отдыхе и о столовой, Ру даже не подумал о том, что они с Дунканом со вчерашнего дня ничего не ели. Де Лонгвиль встал и жестом приказал им следовать за собой.
   Спускаясь по лестнице, Ру поинтересовался:
   — Сержант, что происходит? Я уже почти не надеюсь вернуть свое, но очень охота выпустить этому ублюдку Сэму Таннерсону кишки за то, что он сделал. Взглянув на него через плечо, Робер ухмыльнулся:
   — Остался такой же злющей маленькой крысой, Эйвери? Я восхищен. Но, чтобы удовлетворить твое желание, недостаточно просто собрать стражников, схватить этого Таннерсона и вздернуть.
   — Нет свидетелей, — вставил Дункан.
   — Верно. Зато есть вопрос: зачем были совершены эти убийства?
   — Вот именно, — кивнул Ру. — Уничтожить мой груз — само по себе серьезное предупреждение.
   Входя в солдатскую столовую, Робер ответил:
   — Готов спорить, что этот же вопрос герцог и рыцарь-маршал сейчас задают друг другу.
   В столовой Ру увидел Эрика и Джедоу. Они стояли в дальнем конце и смотрели за тем, как едят новобранцы. Де Лонгвиль махнул рукой, и Эрик подошел к нему.
   — Сержант?
   — Скажи Джедоу, пусть присмотрит за рекрутами, и присоединяйся к нам.
   Вернувшись, Эрик вместе с остальными уселся за стол. Слуги принесли обед и пиво.
   Принимаясь за еду, Робер сказал:
   — Думаю, ночью нас ждет развлечение.
   — Развлечение? — переспросил Ру.
   — Насколько я знаю герцога, — пояснил де Лонгвиль, — он, похоже, придет к выводу, что в последнее время происходит чересчур много убийств и настало время что-то в этом направлении сделать.
   — Сделать что? — спросил Дункан. — Мошенники контролируют почти весь Крондор с тех пор… с тех пор, как я себя помню. Мне ли этого не знать.
   — Правильно, — сказал Робер, — но раньше у нас не было такого герцога, как лорд Джеймс. — Улыбнувшись, он вонзил зубы в кусок холодной баранины и с полным ртом добавил:
   — Наберитесь терпения, парни. Нам предстоит длинная ночь.
   — Нам? — не понял Ру.
   — Тебе же захочется пойти с нами, Эйвери, — ответил Робер. — Ведь это твое золото мы хотим вернуть, разве не так? Кроме того, что ты можешь предложить получше?
   — Верно, ничего, — вздохнул Ру.
   — У нас найдется свободная койка. Советую тебе хорошенько отдохнуть днем,
   — сказал де Лонгвиль. — Вряд ли мы выспимся этой ночью.
   — Если есть хоть ничтожная возможность вернуть мое золото, я ее не упущу,
   — сказал Ру. — Это был весь капитал, с которого я начинал, поэтому я должен расквитаться. — Он взглянул на Эрика. — Там были и те деньги, что дал мне ты.
   Эрик пожал плечами:
   — Вкладывая в предприятие капитал, всегда рискуешь. Я это понимаю.
   — Так или иначе я тебе его верну, — пообещал Ру. Он посмотрел на обедающих новобранцев. — Это ваши новые головорезы, сержант?
   Де Лонгвиль улыбнулся:
   — Пока они еще не головорезы, но теперь мы примемся за них по-настоящему. Сегодня мы как раз хотели избавиться от тех, в ком нет того, что нам нужно, верно, Эрик?
   — Верно, сержант, — согласился Эрик. — Но я по-прежнему не понимаю, что должны делать мы трое.
   — Обсудим со временем, — уклончиво ответил Робер. — Если повезет, то в ближайшие дни в порт прибудет «Месть Тренчарда», и, может быть, на борту окажутся еще несколько наших ребят.
   Дункан вопросительно поднял брови, но никто не пожелал сообщить ему подробности.
   — Где капитан? — спросил Ру.
   Робер пожал плечами:
   — Отправился с Накором в Стардок. Должен вернуться через несколько недель.
   — Интересно, что он замышляет, — задумчиво произнес Ру. На лице де Лонгвиля появилось хорошо знакомое Ру выражение, и он тут же пожалел о своих словах. Как он мог забыть, что секреты известны немногим и упоминание о них может стоить ему куда более серьезных неприятностей.
   Эрик бросил на Ру красноречивый взгляд, и тот понял, что его друг тоже советует ему заткнуться.
   Ру откашлялся.
   — Раз уж нам предстоит длинная ночь, и впрямь было бы неплохо вздремнуть.
   Робер кивнул, Эрик улыбнулся. Дункан, похоже, ничего не заметил, и застольная беседа приняла отвлеченный характер.
   — Видишь его? — спросил Кэлис.
   Накор прищурился: лучи закатного солнца били ему прямо в глаза.
   — Кешийский патруль.
   Каботажное судно, на котором они находились, курсировало близ побережья Моря Грез, в нескольких милях от Шаматы.
   — Он забрался далековато за линию границы, если его видно отсюда, — заметил Кэлис.
   Накор пожал плечами:
   — Королевство и Кеш вечно спорят за эти земли. Плодородная почва, отличные дороги, хотя в Долине Грез никто не сеет и не водит здесь караваны, боясь приграничных разбойников. Вот она и влачит жалкое существование, словно старик, который слаб, чтобы жить, но не желает умереть. — Он поглядел на Кэлиса. — Дай знать командиру гарнизона в Шамате, пусть отправит патруль и отгонит кешийцев к югу!
   Кэлис покачал головой.
   — Его уведомят и без нас. — Он криво улыбнулся. — А если это сделаю я, ему захочется произвести впечатление на представителя принца Крондорского, и он развяжет войну, чтобы мне угодить.
   Взгляд Кэлиса был устремлен на горизонт еще долго после того, как кешийский корабль пропал из вида. На юго-востоке показалась Шамата, но, несмотря на попутный ветерок, плыть до нее было еще больше часа.
   — Что тебя мучает, Кэлис? — с тревогой спросил Накор. — С тех пор как мы возвратились, ты все время в дурном настроении.
   Накор знал о пантатианских жрецах и об их магии больше, чем любой другой человек, и Кэлис понимал, что сейчас он имеет в виду не угрозу, нависшую над Королевством. Накор видел, что мысли Кэлиса заняты чем-то личным.
   — Просто думаю кое о ком.
   Накор ухмыльнулся и через плечо посмотрел на Шо Пи, который спал на тюках с хлопком.
   — Кто она?
   — Ты слышал, как я говорил о ней. Миранда.
   — Миранда? — переспросил Накор. — Я от многих о ней слыхал. Судя по рассказам, загадочная женщина.
   Кэлис кивнул:
   — Да, необычная.
   — Но привлекательная, — добавил Накор, — опять же, судя по рассказам.
   — И это тоже. Я мало знаю о ней и все же ей доверяю.
   — И скучаешь по ней.
   Кэлис пожал плечами:
   — Я не такой, как все…
   — Единственный в своем роде, — вставил Накор.
   — И я смущаюсь, — закончил Кэлис.
   — Понятно, — сказал Накор. — Я был женат дважды. Первый раз, когда был молод… да ты знаешь, на ком.
   Кэлис кивнул. Женщина, которую Накор знал под именем Джорны, потом превратилась в леди Кловис; они с ней столкнулись более чем за двадцать лет до того, как Накор и Кэлис отправились на юг, в Новиндус. Теперь она стала Изумрудной Королевой, живым воплощением Альма-Лодаки, валхеру, создавшей пантатиан, и формальной предводительницей армии, которой со временем предстояло вторгнуться в Королевство.
   — Вторая была прелестна, — продолжал Накор. — Ее звали Шармия. Она состарилась и умерла. Я тоже смущаюсь, когда встречаю красивую женщину, хотя я в шесть раз старше тебя. — Он пожал плечами. — Если тебе суждено полюбить, Кэлис, постарайся полюбить ту, которая будет жить долго.
   — Я не совсем понимаю, что такое любовь, Накор, — произнес Кэлис с печальной улыбкой. — История моих родителей в каком-то смысле уникальна, и в их браке не было ни капли магии.
   Накор кивнул. Отец Кэлиса, Томас, родился человеком, но еще в детстве с помощью древней магии был превращен в существо, которое было не вполне человеком и не валхеру, Повелителем Драконов, как называли их люди. Отчасти благодаря этому древнему наследию и возник союз между ним и матерью Кэлиса, Аглараной, королевой эльфов в Эльвандаре.
   — Пока я бездельничал и развлекался, ни одна женщина не вызвала у меня интереса, — продолжал Кэлис.
   — Но появилась Миранда, — закончил Накор.
   Кэлис кивком выразил согласие.
   — Возможно, в этом какая-то тайна, — сказал Накор. — А может, просто потому, что она далеко. — Накор ткнул в Кэлиса пальцем. — Если бы вы с ней…
   Кэлис засмеялся.
   — Ну да. Меня влечет к ней во многом поэтому.
   Накор поморщился.
   — Любопытно, найдется ли в мире хоть один мужчина, который бы, лежа в постели с женщиной, не думал, что он влюблен.
   — Что ты имеешь в виду? — спросил Кэлис.
   — Я забыл, что, когда тебе стукнет пятьдесят, по меркам эльфов ты еще будешь считаться молодым, — сказал Накор.
   — Ребенком, — уточнил Кэлис. — Которому еще предстоит научиться тому, как должен себя вести настоящий эледхель. — Так эльфы называли себя — эледхели.
   Накор покачал головой:
   — Иногда мне кажется, что жрецы дают обет безбрачия, понимая, как мучительно постоянно думать о том, с кем ложиться в постель.
   — У эльфов все по-другому, — сказал Кэлис. — Они чувствуют, как что-то возникает между ними, и каким-то образом просто с первого взгляда знают, кто им предназначен судьбой.
   Судно направилось к узкой бухте, ведущей к порту Шаматы. Кэлис снова перевел взгляд на берег.
   — Думаю, именно поэтому меня влечет к моему человеческому наследию, Накор. Величавый прогресс Эльвандара страдает однообразием, которое успокаивает лишь отчасти. А хаос, который царит в человеческом обществе… он радует меня больше, чем волшебные поляны моей родины.
   Накор пожал плечами:
   — Кто может сказать, где истина? Ты непохож на других, но, как и для всех прочих, кто рожден в этом мире, для тебя не имеет значения, какое наследие ты получил при рождении; в конечном счете важно лишь то, каким ты решил быть. Не исключено, что, «повзрослев», ты решишь, что настало время пожить с народом твоей матери. Но крепко запомни слова старика, который сам не очень-то был готов учиться у других людей: любой человек, который тебе встретится, с которым ты будешь делать одно дело, существует для того, чтобы тебя чему-нибудь научить. Хотя иногда могут пройти годы, прежде чем ты поймешь, чему именно ты научился. — Он снова пожал плечами и тоже стал смотреть на берег. Остаток пути Накор и Кэлис провели в молчании.
   Шо Пи проснулся, когда стал слышен городской шум, и к тому времени, когда судно подошло к причалу, уже стоял позади своего «учителя» и Кэлиса. Как представитель принца, Кэлис имел право сойти на берег первым, но он уступил его остальным пассажирам.
   Сам город был отделен от порта почти восьмьюдесятью милями плодородной земли, занятой фермами и садами. Построенная как приграничная крепость, Шамата со временем превратилась в крупнейший город Королевства на юге.
   На причале Кэлиса ждал эскорт. Вместо того чтобы направиться к городу, им предстояло двинуться вдоль берега Моря Грез до реки, берущей начало в Большом Звездном Озере. На его южном берегу был расположен город Стардок, а на острове с таким же названием находилась община волшебников, цель их путешествия.
   Прибытие судна вызвало обычное оживление среди обитателей порта — нищих, мошенников, докеров и мелких торговцев. Оно сулило им наживу — и не только законную.
   Взглянув на Шо Пи, Накор ухмыльнулся:
   — Следи за своим кошельком.
   — У меня его нет, учитель.
   Накор в конце концов отчаялся уговорить Шо Пи не называть его учителем и теперь подчеркнуто не обращал на это внимания.
   У трапа их встретил сержант из гарнизона. Как и пограничные бароны, командир гарнизона Шаматы подчинялся непосредственно королю, поэтому в Долине Грез уделяли мало внимания этикету. Впрочем, Кэлис был рад, что это избавляет его от необходимости наносить визиты местной знати.
   — Ваше имя? — спросил он сержанта.
   — Сержант Азиз, милорд.
   — У меня чин капитана, — сказал Кэлис. — Нам нужны три лошади и эскорт до Большого Звездного Озера.
   — Мы получили известие с голубиной почтой, ответил сержант. — В порту достаточно крепких лошадей и солдат, но мой капитан приглашает вас отобедать с ним сегодня вечером, капитан.
   Кэлис посмотрел на небо.
   — Боюсь, я вынужден отказаться. До темноты еще по меньшей мере четыре часа, а у меня срочное дело. Передайте своему капитану мои извинения и немедленно пошлите за конями и провизией. — Оглядевшись, он заметил на другой стороне улицы трактир. — Вы найдете нас там.
   — Слушаюсь. — Сержант отдал приказ сопровождающему его солдату. Тот отдал честь, пришпорил коня и ускакал. — Через час ваш эскорт, лошади и провизия будут здесь, капитан.
   — Хорошо, — сказал Кэлис и повел Шо Пи и Накора в припортовый трактир.
   Он был не хуже и не лучше других. Как и все заведения такого рода, он годился для того, чтобы зайти в него, проходя мимо, но его завсегдатаем вряд ли кто-нибудь стал при наличии выбора. В ожидании эскорта Кэлис заказал всем пива, а когда они принялись за вторую порцию, шум снаружи привлек внимание Накора. Нечленораздельные крики и уханье сливались со смехом толпы. Он встал и выглянул в окно.
   — Отсюда не видно. Выйдем наружу.
   — Не стоит, — сказал Кэлис, но Накор уже исчез в дверях. Шо Пи пожал плечами и, встав, вышел вслед за своим учителем.
   Кэлис тоже пошел за ними, решив, что лучше быть рядом, на случай если Накор ввяжется в неприятности.
   На улице толпа собралась вокруг человека, который, сидя на корточках, обгладывал баранью кость. Такого грязного субъекта Кэлису видеть еще не доводилось. Казалось, он не мылся годами, и несло от него, как от сточной канавы.
   Его длинные волосы, темные с проседью, были сальные и грязные, в них запутался мусор и объедки. Лицо у него было почти черное от грязи, борода слиплась, а кожа, в тех местах, где она проглядывала сквозь прорехи, была обожжена солнцем. На нем было что-то вроде халата, такого изношенного и драного, что казалось, будто он состоит из дыр; определить его цвет было невозможно. Человек был до крайности истощен, а его руки и ноги были покрыты язвами.
   — Пляши! — крикнул кто-то из толпы докеров, стоящих вокруг.
   Человек зарычал, словно зверь, но отбросил кость и протянул руку.
   — Пож-ж-жалуйста, — проскулил он удивительно жалобным тоном, словно ребенок, просящий подаяния.
   — Сначала спляши! — крикнули ему.
   Нищий поднялся и неожиданно начал неистово крутиться на месте. Кэлис, стоя за спиной Накора, не отрывал от нищего глаз. Что-то в его движениях показалось ему смутно знакомым, словно за этим бешеным вращением скрывались какие-то другие танцы, уже виденные Кэлисом.
   — Что это? — спросил он.
   — Нечто завораживающее, — не оборачиваясь, ответил Накор.
   Человек прекратил танец и стоял, пошатываясь от слабости. Он снова протянул руку. Из толпы ему бросили недоеденный кусок хлеба, и тот упал у его ног. Нищий мгновенно припал к земле и схватил его.
   — Хватит глазеть, идите работать! — крикнул надсмотрщик, и докеры начали расходиться.
   — Кто он? — спросил Кэлис у человека, которого счел за местного жителя.
   — Какой-то сумасшедший, — ответил тот. — Появился здесь несколько месяцев назад и живет где придется. Он пляшет за кормежку.
   — Откуда он пришел? — спросил Накор.
   — Никто не знает, — ответил горожанин и ушел.
   Накор подошел к оборванцу, который снова опустился на корточки, и вгляделся в его лицо. Нищий зарычал, словно собака, и отвернулся, прижимая к груди кость и корку хлеба.
   Накор достал из дорожной сумки апельсин, снял с него кожуру и протянул его нищему. Тот на мгновение замер, а потом стремительно схватил апельсин и попытался засунуть его в рот целиком. Сок потек у него по бороде.
   Подошли Шо Пи и Кэлис.
   — Что это за явление? — спросил Кэлис.
   — Не знаю, — ответил Накор, вставая. — Но нам нужно взять этого человека с собой.
   — Зачем? — спросил Кэлис.
   Накор поглядел на нищего.
   — Не знаю, — повторил он. — Но с ним связано что-то знакомое.
   — Что? Ты его когда-то видел? — спросил Кэлис.
   Накор поскреб подбородок.
   — Не сказал бы, но если смыть с него грязь… Нет, не думаю, что я его видел. Но он может нам пригодиться.
   — Каким образом?
   Накор ухмыльнулся:
   — Не знаю. Назови это предчувствием.
   Кэлис сильно в том сомневался, но за эти годы предчувствия Накора всегда оправдывались, причем нередко это спасало им жизнь. Поэтому он лишь кивнул. Послышался стук копыт: это подъехал эскорт.
   — Только тебе придется придумать, как заставить его сесть на лошадь, — сказал Кэлис.
   Накор почесал затылок:
   — Да, это будет нелегко.
   — И нам надо его отмыть.
   Накор широко улыбнулся:
   — Это будет еще труднее.
   Кэлис улыбнулся в ответ:
   — Вот и придумывай. Что до меня, то я бы просто приказал солдатам бросить его в море.
   Он пошел навстречу эскорту, а Накор остался стоять задумавшись.
   Они собрались в скромном трактире, на расстоянии нескольких улиц от Бедного квартала. Трактир находился под контролем принца Крондорского, хотя мало кому из завсегдатаев это было известно. В задней комнате Робер де Лонгвиль давал последние указания.
   — Дункан, вы с Уильямом, — де Лонгвиль показал на человека, которого Ру никогда раньше не видел, — пойдете к маленькому ларьку, что на углу проезда Свечных Мастеров и улицы Дуланик. Тамошний шляпник — осведомитель Мошенников. Позаботьтесь, чтобы он ни с кем не заговорил. Если понадобится, врежьте ему как следует.
   Ру взглянул на Эрика. Тот лишь пожал плечами. В операции было занято не меньше дюжины человек, и никого из них Эрик не знал.
   Отправив через заднюю дверь тех, в чью задачу входила нейтрализация наблюдателей Мошенников, де Лонгвиль выждал несколько минут и велел Дункану и Уильяму:
   — А теперь вы, через главный вход.
   В течение следующих десяти минут все были отправлены на свои места. Когда в комнате остались только Робер, Джедоу, Эрик и Ру, Ру спросил:
   — Кто все эти люди?
   — Скажем так: принцу нужны в этом городе глаза и уши, — ответил де Лонгвиль.
   — Тайная полиция, — заметил Джедоу.
   — Что-то вроде того, — сказал де Лонгвиль. — Эйвери, ты у нас самый шустрый; оставайся со мной. Эрик, вы с Джедоу слишком здоровые парни, чтобы прятаться достаточно долго, так что стойте там, куда я вас поставлю, и не двигайтесь. Как только мы выйдем отсюда, никаких разговоров. Вопросы есть?
   Вопросов не было, и де Лонгвиль повел их прочь от трактира. Они прошли мимо ларька на углу, где начинался Бедный квартал, и увидели Дункана и Уильяма. Они что-то горячо обсуждали со шляпником, и заметить, что меч Дункана уперт в ребра торговцу, мог лишь тот, кто подошел бы вплотную. Уильям же бдительно следил, чтобы этого не случилось.
   Они свернули в переулок, который вывел их на другую улицу. Де Лонгвиль поставил Джедоу с Эриком в глубокий и темный дверной проем и велел затаиться, а сам вместе с Ру быстро перешел на противоположную сторону улицы. Жестом он приказал Ру встать у стены лавки, между дверью и окном, и занял позицию возле угла, между дверью и переулком. Ру слышал, как за дверью купец перетаскивает свои товары. Он подавил желание прильнуть к окну и, постаравшись придать себе вид праздного гуляки, шарил глазами вокруг в поисках признаков опасности.
   Из темноты появился человек, закутанный в широкий плащ. За его спиной мелькнули темные фигуры и растворились во мраке. Человек прошел мимо Ру и поднялся по ступенькам, ведущим к двери. Случайно он приоткрыл лицо, и Ру выпучил глаза от удивления. Мужчина вошел и закрыл за собой дверь. Ру услышал голос хозяина:
   — Чем могу служить…
   — Привет! — прервал его другой голос, отлично знакомый Ру.
   Воцарилась тишина. Наконец первый голос произнес:
   — Джеймс?
   — Немало времени прошло, — ответил лорд Джеймс, герцог Крондорский. — Сорок лет?
   — Больше. — Опять наступило молчание. Затем хозяин сказал:
   — Полагаю, снаружи твои люди?
   — Достаточно, чтобы нашу беседу никто не прервал и она бы закончилась тогда, когда я скажу, что она закончилась.
   Снова все затихло. Потом послышался стук поставленного стула.
   — Спасибо, — произнес Джеймс.
   — Не думаю, что мне можно было бы предъявить какие-то претензии. Я уже давно встал на честный путь и теперь всего лишь обычный купец.
   — Говори что хочешь, Брайан, — сказал Джеймс, — но тридцать лет назад, услышав, что в Крондоре объявился купец по имени Лайл Риггер, я попросил принца Аруту установить за ним наблюдение. Последние двадцать лет я правил в Рилланоне, но все равно регулярно получал о тебе доклады.
   — Риггер. Я не пользовался этим именем много лет. Я не пользовался им с тех пор… Где мы познакомились?
   — Мы познакомились в Литоне, — сказал Джеймс.
   — Да, теперь я вспомнил, — был ответ. — С тех пор я пользовался им лишь несколько раз.
   — Не важно. — Джеймс шумно вздохнул. — Людям принца понадобилось несколько лет, чтобы убедиться, что они прикрыли все твои лазейки и узнали всех твоих подручных, ну а потом мне уже не составляло труда продолжать за тобой слежку.
   — Твои люди оказались расторопнее, чем мы думали. Мы всегда следили за ними.
   — Просто до наступления ночи мы довольствуемся лишь наблюдением. Не забывай, что я был Мошенником. До сих пор есть люди, которые помнят, кто такой Джимми Рука.
   — И что теперь?
   — Ну, теперь ты собираешься снова изменить имя и внешность. Если ты этого не сделаешь, все нищие и воры решат, что настало время сменить главаря.
   Раздался короткий смешок, и Ру напряг слух, чтобы не пропустить ни одного слова.
   — Знаешь, все снова возвращается к тому порядку, который был при Ползуне. Если бы он не начал заниматься гильдией, нам грозили бы значительно более крутые перемены, чем те, что произошли при Добродетельном. Тогда была полная неразбериха.
   — Да, я слышал, — сказал Джеймс. — Но ближе к делу. Вот что привело меня к тебе этой ночью, Лайл, или Брайан, если тебе так больше нравится: в последнее время ты потерял контроль над гильдией. В моем городе появилось слишком много маленьких головорезиков, убивающих моих законопослушных налогоплательщиков. Мелкие кражи и грабежи — нормальное явление в таком городе, как Крондор, но прошлой ночью один из твоих мясников убил мальчика-конюха, двух служанок и четырех лошадей, чтобы «предупредить» молодого виноторговца, что он должен платить за покровительство.
   — Это чересчур, — согласился человек, называющий себя Брайаном.
   — Такова была цена покровительства, — сказал Джеймс.
   — Кто это сделал? Я с ним расправлюсь.
   — Нет, я сам с ним расправлюсь. Если ты хочешь уберечь свою голову от петли или чего-нибудь еще похуже и если не хочешь, чтобы твои люди нашли тебе замену прежде, чем твое тело остынет, слушай меня внимательно.
   Мне нужно, чтобы в течение следующих нескольких лет в Крондоре было особенно тихо и спокойно. В сущности, мне нужно, чтобы город стал процветающим и богатым. Причины, по которым мне это нужно, тебя не должны волновать, но поверь мне, что в отдаленном будущем это будет выгодно и тебе самому, и бандам твоих оборванцев, как и всем остальным в этом городе. Поэтому я намерен отыскать Сэма Таннерсона и его товарищей и публично их повесить. Ты найдешь мне надежного свидетеля, который видел, как он покинул трактир «Семь цветов» с окровавленным ножом в руках. Подбери мне уличного мальчишку с честным лицом. Еще лучше — девочку. Короче говоря, кого-то, кто убедит судью, что Таннерсон и его дружки не стоят и веревки, на которой их повесят. Затем ты скажешь своей развеселой шайке, что становится слишком горячо для таких проделок и что первый же из твоих смышленых парней, которому придет в голову идея последовать примеру Сэма, будет незамедлительно повешен. Ты слышал меня, Брайан: если хоть один из твоих убийц высунется, повесь его лучше сам, до того как это сделаю я, иначе я покончу с тобой раз и навсегда.