Страница:
— Понимаю, — сказал он и встал. — Но твоя просьба вынуждает меня коснуться другой темы.
— Какой? — рассеянно спросил Ру.
— Мне бы хотелось снять другое жилье.
— Почему? — спросил Ру, сразу насторожившись.
Луи пожал плечами:
— У меня скромные потребности, а твой кузен… Дункан приводит много друзей. Мне нравится моя работа, но у меня не остается времени на отдых из-за его… ночных бдений.
Ру понял, что деньги, которые он стал теперь платить Дункану, позволяют ему приводить каждую ночь новую официантку или шлюху. Дом, который он делил с Луи, был мал, и одинокому родезийцу, конечно же, это доставляло неудобства.
— Подыщи себе завтра, какое тебе понравится. Если оно будет дороже, я добавлю сколько понадобится. Найди славное, тихое место.
— Спасибо, — произнес Луи и улыбнулся. — Я постараюсь подоходчивее объяснить Дункану, что по дороге домой нам надо заглянуть на склад.
Ру кивнул и вернулся к дверям, где Карли прощалась с гостями.
— Ты здесь, — кинув на него мрачный взгляд, сказала она. — Где ты был?
— С Луи. — Он встал рядом с ней и пожелал доброй ночи очередному отъезжающему гостю. — Он хочет жить отдельно, — пояснил Ру.
— Его можно понять, — сказала Карли.
Ру вздохнул. В тех редких случаях, когда Дункан заходил к ним, Карли никогда не оставалась с ним наедине. Что-то в нем отталкивало ее, и чем больше Дункан старался завоевать расположение супруги кузена очаровательной болтовней, тем большее отвращение она испытывала от его общества. Карли старалась не показывать этого, но Ру заметил ее неприязнь, и когда спросил Карли об этом, она честно призналась.
Немного позже к двери подошли Луи и Дункан. Луи пожелал Карли спокойной ночи, а Дункан наклонился и прошептал на ухо Ру:
— Вообще-то я был бы не прочь еще побыть здесь, Ру.
— Я буду лучше спать, если ты проверишь, что делается на складе, и убедишься, что там все в порядке.
Дункан нахмурился.
— Конечно, будешь.
Взяв Дункана за локоть, Ру отвел его в сторону.
— Кроме того, я велел Луи покинуть твой дом.
Эти слова застали Дункана врасплох.
— Что? — сказал он.
— Понимаешь, — произнес Ру заговорщическим тоном, — в этом мире ты поднимаешься вместе со мной, и… — Посмотрев туда, где Сильвия и дочери других богачей были заняты разговором с юными кавалерами, он добавил:
— И я подумал, что тебе нужно уединение для твоих… приемов. Я попросил Луи поискать себе новое жилье.
В первое мгновение Дункан не знал, что на это сказать, а потом улыбнулся.
— Спасибо, кузен. В высшей степени благородно с твоей стороны.
Ру проводил Дункана до двери, и тот пожелал Карли доброй ночи. Вскоре к ним подошел Дэш.
— Я собираюсь отвезти мисс Эстербрук домой.
Ру кивнул, стараясь не выдать своей заинтересованности, и повернулся к Карли.
— Прием затянулся дольше, чем мне хотелось, — улыбнувшись, сказал он. — Почему бы тебе не проверить, как там Абигайль, пока я буду выгонять последних гостей? Потом я тоже поднимусь.
Карли бросила на него недоверчивый взгляд, но кивнула и быстро поднялась на второй этаж.
Ру быстренько обошел комнаты, вежливо намекая задержавшимся, что вечер подошел к концу. Джерома Мастерсона он обнаружил спящим в глубоком кресле с пустой бутылкой из-под драгоценного кешийского бренди в руках. Подняв своего партнера, Ру отвел его в главный салон, где увидел своего бухгалтера занятым беседой с другим молодым человеком. Подозвав Джейсона, он поручил ему Мастерсона, наказав доставить своего партнера домой в целости и сохранности.
Когда Ру вернулся к выходной двери, уходили последние гости, в том числе Сильвия и Дэш. Поворачиваясь к Ру, Сильвия сделала вид, что споткнулась, и стала падать прямо на него. Подхватив ее, он почувствовал, как она прижалась к нему.
— Боги! Должно быть, я выпила слишком много вина, — прошептала она. Ее лицо было всего в нескольких дюймах от лица Ру. — Представляю, что вы обо мне подумаете! — Она посмотрела ему прямо в глаза и словно под влиянием порыва поцеловала его в щеку, шепнув:
— Прошу вас, приходите скорее. — Отступив на шаг, она обернулась и сказала:
— Еще раз спасибо вам, Руперт. И простите мою неловкость.
Сильвия быстро спустилась по ступенькам. Дэш открыл ей дверцу, и она забралась в экипаж. Оглянувшись на своего работодателя, Дэш поднялся за нею, и экипаж покатил прочь.
Ру смотрел ему вслед, пока он не исчез, а потом вернулся домой. В гостиной его ждали трое усталых слуг. Он поблагодарил их за хорошую работу, заплатил им сверх договоренного и отпустил. Он знал, что Мэри и Ренди уже спят, потому что им надо было вставать на рассвете. Сняв камзол, Ру бросил его на перила, ибо слишком устал, чтобы повесить его в гардероб, который купила Карли.
Он горел как в огне, вспоминая Сильвию Эстербрук; он не мог забыть ее запах, тепло ее тела, ее губы у себя на щеке. Когда он вошел в темную спальню, его тело страстно желало Сильвию. Увидев, что Абигайль спит в своей кроватке, Ру обрадовался. Если бы девочка лежала в постели с матерью, ему бы пришлось перебраться в одну из гостевых комнат, чтобы не разбудить ее.
Он быстро разделся и юркнул под одеяло.
— Все наконец ушли? — услышал он в темноте голос Карли.
Ру засмеялся.
— Нет, нескольких я оставил в саду. Утром их выпущу.
Карли вздохнула.
— Вечер имел успех?
— Ты там была. Что ты сама думаешь? — спросил он, перевернувшись на другой бок.
— Думаю, что ты наслаждался, находясь в окружении могущественных мужчин и… красивых женщин.
Протянув руку, Ру коснулся ее плеча.
— Я люблю смотреть, — сказал он как можно небрежнее. — Почему бы мужчине и не взглянуть? Но я знаю, где мой дом.
— Правда, Ру? — прошептала Карли, перевернувшись на бок, чтобы оказаться к нему лицом. — Ты и вправду так думаешь?
— Конечно, — сказал он. Притянув к себе, Ру поцеловал ее и, не в силах больше бороться с собой, стащил с нее ночную рубашку.
Ру овладел ею быстро и грубо, но ни секунды не думал о ней. У него в голове царил образ другой женщины. Когда все кончилось, Ру, словно опустошенный, перекатился через Карли и лег на спину. Он смотрел в потолок и думал, дома ли уже Сильвия.
Они ехали в молчании. Дэш ждал, что первой заговорит она, но Сильвия не сказала ни слова до тех пор, пока до поместья не осталось совсем чуть-чуть.
— Простите, но я забыла ваше имя, — наконец произнесла она.
— Дэшел, — с усмешкой ответил он. — Вы сегодня познакомились с моим отцом.
Она нахмурилась:
— С вашим отцом?
— Арута. Лорд Венкар.
Она смутилась:
— О боги! Значит, ваш дедушка…
— Герцог Крондорский, — закончил Дэш. — Я тот самый.
Теперь Сильвия взглянула на него иначе.
— Я вас спутала с тем молодым человеком, который при мне всегда молчит.
— Это, должно быть, Джейсон, — заметил Дэш. — Он просто преклоняется перед вами.
— А вы нет? — спросила она игриво.
Усмешка Дэша стала еще шире.
— Не особенно.
— Держу пари, я смогу изменить ваше мнение, — сказала она, наклонившись вперед так, что Дэш получил прекрасную возможность рассмотреть ее грудь.
Он тоже чуть наклонился, и их лица едва не соприкоснулись.
— И я держу пари, что сможете, — прошептал он заговорщически и неожиданно выпрямился. — Но, к несчастью, я связан обещанием с другой.
Сильвия откинулась назад и рассмеялась:
— Кто же эта счастливица?
— Не знаю, — сказал он. — Но, несомненно, она знатного рода. Дед скажет мне, когда придет время.
Сильвия скорчила гримаску.
— Вы можете разочароваться.
Дэш пожал плечами, словно разговор ему наскучил.
— Для моих родителей этот план оказался неплох. Они любят друг друга.
Остаток дороги они молчали. Экипаж въехал в поместье, и привратник открыл для Сильвии дверцу. Дэш вышел первым, подал ей руку и проводил до двери.
— Вы уверены, что мне не удастся уговорить вас зайти? — спросила Сильвия, обернувшись к нему.
Ее рука скользнула по его груди и ниже, к самому животу. Дэш мгновение это терпел, а потом отступил назад.
— Весьма сожалею, мисс.
Повернувшись, он поспешил к экипажу, а Сильвия вошла в дом, с трудом сдерживая смех.
Когда экипаж выехал за ворота и покатил к городу, Дэш понял, что его работодатель угодил в большую беду. Он уже жалел, что проявил благородство по отношению к Джимми, позволив ему заняться дочерью мельника. Высунув голову в окно, Дэш крикнул:
— Кучер!
— Да, сэр?
— Отвези меня к «Росчерку Белого Крыла».
— Слушаюсь, сэр.
Усевшись назад, Дэш вздохнул и после долгого раздумья пробормотал:
— Сука.
ГЛАВА 16. ДРУЗЬЯ
— Какой? — рассеянно спросил Ру.
— Мне бы хотелось снять другое жилье.
— Почему? — спросил Ру, сразу насторожившись.
Луи пожал плечами:
— У меня скромные потребности, а твой кузен… Дункан приводит много друзей. Мне нравится моя работа, но у меня не остается времени на отдых из-за его… ночных бдений.
Ру понял, что деньги, которые он стал теперь платить Дункану, позволяют ему приводить каждую ночь новую официантку или шлюху. Дом, который он делил с Луи, был мал, и одинокому родезийцу, конечно же, это доставляло неудобства.
— Подыщи себе завтра, какое тебе понравится. Если оно будет дороже, я добавлю сколько понадобится. Найди славное, тихое место.
— Спасибо, — произнес Луи и улыбнулся. — Я постараюсь подоходчивее объяснить Дункану, что по дороге домой нам надо заглянуть на склад.
Ру кивнул и вернулся к дверям, где Карли прощалась с гостями.
— Ты здесь, — кинув на него мрачный взгляд, сказала она. — Где ты был?
— С Луи. — Он встал рядом с ней и пожелал доброй ночи очередному отъезжающему гостю. — Он хочет жить отдельно, — пояснил Ру.
— Его можно понять, — сказала Карли.
Ру вздохнул. В тех редких случаях, когда Дункан заходил к ним, Карли никогда не оставалась с ним наедине. Что-то в нем отталкивало ее, и чем больше Дункан старался завоевать расположение супруги кузена очаровательной болтовней, тем большее отвращение она испытывала от его общества. Карли старалась не показывать этого, но Ру заметил ее неприязнь, и когда спросил Карли об этом, она честно призналась.
Немного позже к двери подошли Луи и Дункан. Луи пожелал Карли спокойной ночи, а Дункан наклонился и прошептал на ухо Ру:
— Вообще-то я был бы не прочь еще побыть здесь, Ру.
— Я буду лучше спать, если ты проверишь, что делается на складе, и убедишься, что там все в порядке.
Дункан нахмурился.
— Конечно, будешь.
Взяв Дункана за локоть, Ру отвел его в сторону.
— Кроме того, я велел Луи покинуть твой дом.
Эти слова застали Дункана врасплох.
— Что? — сказал он.
— Понимаешь, — произнес Ру заговорщическим тоном, — в этом мире ты поднимаешься вместе со мной, и… — Посмотрев туда, где Сильвия и дочери других богачей были заняты разговором с юными кавалерами, он добавил:
— И я подумал, что тебе нужно уединение для твоих… приемов. Я попросил Луи поискать себе новое жилье.
В первое мгновение Дункан не знал, что на это сказать, а потом улыбнулся.
— Спасибо, кузен. В высшей степени благородно с твоей стороны.
Ру проводил Дункана до двери, и тот пожелал Карли доброй ночи. Вскоре к ним подошел Дэш.
— Я собираюсь отвезти мисс Эстербрук домой.
Ру кивнул, стараясь не выдать своей заинтересованности, и повернулся к Карли.
— Прием затянулся дольше, чем мне хотелось, — улыбнувшись, сказал он. — Почему бы тебе не проверить, как там Абигайль, пока я буду выгонять последних гостей? Потом я тоже поднимусь.
Карли бросила на него недоверчивый взгляд, но кивнула и быстро поднялась на второй этаж.
Ру быстренько обошел комнаты, вежливо намекая задержавшимся, что вечер подошел к концу. Джерома Мастерсона он обнаружил спящим в глубоком кресле с пустой бутылкой из-под драгоценного кешийского бренди в руках. Подняв своего партнера, Ру отвел его в главный салон, где увидел своего бухгалтера занятым беседой с другим молодым человеком. Подозвав Джейсона, он поручил ему Мастерсона, наказав доставить своего партнера домой в целости и сохранности.
Когда Ру вернулся к выходной двери, уходили последние гости, в том числе Сильвия и Дэш. Поворачиваясь к Ру, Сильвия сделала вид, что споткнулась, и стала падать прямо на него. Подхватив ее, он почувствовал, как она прижалась к нему.
— Боги! Должно быть, я выпила слишком много вина, — прошептала она. Ее лицо было всего в нескольких дюймах от лица Ру. — Представляю, что вы обо мне подумаете! — Она посмотрела ему прямо в глаза и словно под влиянием порыва поцеловала его в щеку, шепнув:
— Прошу вас, приходите скорее. — Отступив на шаг, она обернулась и сказала:
— Еще раз спасибо вам, Руперт. И простите мою неловкость.
Сильвия быстро спустилась по ступенькам. Дэш открыл ей дверцу, и она забралась в экипаж. Оглянувшись на своего работодателя, Дэш поднялся за нею, и экипаж покатил прочь.
Ру смотрел ему вслед, пока он не исчез, а потом вернулся домой. В гостиной его ждали трое усталых слуг. Он поблагодарил их за хорошую работу, заплатил им сверх договоренного и отпустил. Он знал, что Мэри и Ренди уже спят, потому что им надо было вставать на рассвете. Сняв камзол, Ру бросил его на перила, ибо слишком устал, чтобы повесить его в гардероб, который купила Карли.
Он горел как в огне, вспоминая Сильвию Эстербрук; он не мог забыть ее запах, тепло ее тела, ее губы у себя на щеке. Когда он вошел в темную спальню, его тело страстно желало Сильвию. Увидев, что Абигайль спит в своей кроватке, Ру обрадовался. Если бы девочка лежала в постели с матерью, ему бы пришлось перебраться в одну из гостевых комнат, чтобы не разбудить ее.
Он быстро разделся и юркнул под одеяло.
— Все наконец ушли? — услышал он в темноте голос Карли.
Ру засмеялся.
— Нет, нескольких я оставил в саду. Утром их выпущу.
Карли вздохнула.
— Вечер имел успех?
— Ты там была. Что ты сама думаешь? — спросил он, перевернувшись на другой бок.
— Думаю, что ты наслаждался, находясь в окружении могущественных мужчин и… красивых женщин.
Протянув руку, Ру коснулся ее плеча.
— Я люблю смотреть, — сказал он как можно небрежнее. — Почему бы мужчине и не взглянуть? Но я знаю, где мой дом.
— Правда, Ру? — прошептала Карли, перевернувшись на бок, чтобы оказаться к нему лицом. — Ты и вправду так думаешь?
— Конечно, — сказал он. Притянув к себе, Ру поцеловал ее и, не в силах больше бороться с собой, стащил с нее ночную рубашку.
Ру овладел ею быстро и грубо, но ни секунды не думал о ней. У него в голове царил образ другой женщины. Когда все кончилось, Ру, словно опустошенный, перекатился через Карли и лег на спину. Он смотрел в потолок и думал, дома ли уже Сильвия.
Они ехали в молчании. Дэш ждал, что первой заговорит она, но Сильвия не сказала ни слова до тех пор, пока до поместья не осталось совсем чуть-чуть.
— Простите, но я забыла ваше имя, — наконец произнесла она.
— Дэшел, — с усмешкой ответил он. — Вы сегодня познакомились с моим отцом.
Она нахмурилась:
— С вашим отцом?
— Арута. Лорд Венкар.
Она смутилась:
— О боги! Значит, ваш дедушка…
— Герцог Крондорский, — закончил Дэш. — Я тот самый.
Теперь Сильвия взглянула на него иначе.
— Я вас спутала с тем молодым человеком, который при мне всегда молчит.
— Это, должно быть, Джейсон, — заметил Дэш. — Он просто преклоняется перед вами.
— А вы нет? — спросила она игриво.
Усмешка Дэша стала еще шире.
— Не особенно.
— Держу пари, я смогу изменить ваше мнение, — сказала она, наклонившись вперед так, что Дэш получил прекрасную возможность рассмотреть ее грудь.
Он тоже чуть наклонился, и их лица едва не соприкоснулись.
— И я держу пари, что сможете, — прошептал он заговорщически и неожиданно выпрямился. — Но, к несчастью, я связан обещанием с другой.
Сильвия откинулась назад и рассмеялась:
— Кто же эта счастливица?
— Не знаю, — сказал он. — Но, несомненно, она знатного рода. Дед скажет мне, когда придет время.
Сильвия скорчила гримаску.
— Вы можете разочароваться.
Дэш пожал плечами, словно разговор ему наскучил.
— Для моих родителей этот план оказался неплох. Они любят друг друга.
Остаток дороги они молчали. Экипаж въехал в поместье, и привратник открыл для Сильвии дверцу. Дэш вышел первым, подал ей руку и проводил до двери.
— Вы уверены, что мне не удастся уговорить вас зайти? — спросила Сильвия, обернувшись к нему.
Ее рука скользнула по его груди и ниже, к самому животу. Дэш мгновение это терпел, а потом отступил назад.
— Весьма сожалею, мисс.
Повернувшись, он поспешил к экипажу, а Сильвия вошла в дом, с трудом сдерживая смех.
Когда экипаж выехал за ворота и покатил к городу, Дэш понял, что его работодатель угодил в большую беду. Он уже жалел, что проявил благородство по отношению к Джимми, позволив ему заняться дочерью мельника. Высунув голову в окно, Дэш крикнул:
— Кучер!
— Да, сэр?
— Отвези меня к «Росчерку Белого Крыла».
— Слушаюсь, сэр.
Усевшись назад, Дэш вздохнул и после долгого раздумья пробормотал:
— Сука.
ГЛАВА 16. ДРУЗЬЯ
Карли нахмурилась.
Ру, приглашенный на ужин, поспешно одевался и не обратил внимания на ее слова.
— Извини, дорогая, — сказал он, почувствовав, что она вот-вот рассердится. — О чем ты говорила?
— Я сказала, что надеялась сегодня поужинать с тобой дома. Нам надо поговорить.
Зачесывая волосы назад, Ру смотрел на свое отражение в зеркале и слегка хмурился. Как бы шикарна ни была одежда, сколько бы ни было заплачено парикмахеру, Ру не стал выглядеть красивее.
Услышав радостное попискивание, он посмотрел вниз и увидел свою дочь, вползающую на лестничную площадку. Взвизгивая от восторга, она ухватилась за дверной косяк и встала. Ходить Абигайль еще не умела, хотя и пыталась, но уже могла стоять, если было за что уцепиться. Карли обернулась.
— Мэри! — крикнула она.
— Да, мадам, — откликнулась Мэри из соседней комнаты.
— Ты не следишь за Абигайль, а она вползла сюда, на лестничную площадку.
— У Мэри было странное убеждение, что ребенок всегда будет оставаться на одном и том же месте.
Впрочем, еще три месяца назад так оно и было. — А если бы она упала с лестницы? — сказала Карли.
Ру заметил, что дочь ему улыбается. С подбородка у нее текли слюнки. У нее прорезались зубки, и по ночам она нередко плакала, но все же Ру вынужден был признать, что начинает любить свою дочь.
Наклонившись, он взял девочку на руки; она посмотрела на него скептическим взглядом и вытянула руку, пытаясь засунуть ему в рот столько пальцев, сколько получится, и тут Ру почувствовал странный запах.
— О нет! — воскликнул он, держа девочку на вытянутых руках и глазами ища какую-нибудь пеленку, чтобы спасти свои новый костюм. Ничего не найдя, он отнес девочку — по-прежнему на вытянутых руках — в соседнюю комнату.
— Дорогая, ребенок описался… опять.
Карли взяла девочку.
— Кажется, ты прав, — сказала она, деликатно отфыркиваясь.
Ру чмокнул ее в щеку.
— Постараюсь быть не слишком поздно, но если разговор затянется за полночь… тогда не жди меня.
Прежде чем Карли успела ответить, он уже оказался за дверью. Экипаж, обычно стоящий на заднем дворе, был уже подан к крыльцу. Ру купил его месяц назад и время от время ездил на нем в город, просто для того, чтобы покрасоваться.
Компания Горького Моря быстро росла, и имя Ру Эйвери начинало греметь не только в Крондоре, но и во всем Западном Княжестве. Садясь в карету, Ру решил, что должен более широко использовать свои финансовые возможности. Ходили слухи, что судоходная компания «Голубая Звезда» переживает некие трудности, и Ру подумал, что Компании Горького Моря вскоре понадобятся корабли. Пожалуй, стоит поручить Дункану разнюхать в портовом районе, насколько эти слухи верны; и пора продлить контракты с Дэшем и Джейсоном. Ру попробовал уговорить брата Дэша, Джимми, тоже поступить на службу в Компанию Горького Моря, но герцог, по-видимому, решил оставить второго внука во дворце.
Откинувшись на спинку, Ру постучал тростью с золотой рукояткой в крышу, дав знать кучеру, что можно ехать. Пока карета катила по Крондору, Ру думал о том, как отомстить Тимоти Джекоби. После спекуляции с зерном «Джекоби и Сыновья» уже дважды успели подложить Ру небольшую свинью и делали попытки создать свободный союз, используя страх других коммерсантов перед растущей мощью Компании Горького Моря. Что касается Ру, ему было мало просто переплюнуть «Джекоби и Сыновей». Покуда Тим не свалится перед ним мертвым, Ру не будет считать, что долг за Гельмута выплачен.
Он составил полдюжины планов и от всех отказался. Когда столкновение произойдет, обстоятельства должны быть таковы, чтобы Ру нельзя было заподозрить в том, что он его вызвал; в противном случае можно запросто опять угодить в камеру смертников, а сейчас ему есть что терять.
Богатство рождает богатство: теперь Ру контролировал почти все торговые пути между Крондором и Севером и получал солидный процент от транспортировки грузов между Крондором и Восточным Княжеством. Как следует утвердиться ему не удалось лишь между Кешем и Королевством. Значительная часть этой торговли находилась в руках «Джекоби и Сыновей». Заключенные ими контракты оказались нерушимы, а число караванов, идущих с юга, все увеличивалось.
Но, подъехав к воротам усадьбы Эстербрука, Ру забыл о делах. Это был четвертый визит, который Ру наносил Эстербруку после того грандиозного вечера. В первый раз Сильвия флиртовала с ним и была очаровательна. Во второй раз, после того как ее отец пожелал Ру спокойной ночи, она задержалась и снова поцеловала Ру в щеку, прижавшись к нему всем телом, но опять покраснела, заявив, что это лишь от вина. В последний раз поцелуй оказался страстным, поцеловала она его не в щеку и уже не ссылалась ни на какое вино. Через две недели Ру получил приглашение на обед.
Ру подождал, пока слуга не откроет дверцу экипажа, и, выходя, сказал кучеру:
— Езжай в город, поужинай, а потом возвращайся сюда и жди меня. Не знаю, как поздно я появлюсь, так что наберись терпения.
Кучер уехал, а Ру поднялся на крыльцо. Его встретила Сильвия.
— Руперт! — воскликнула она, сияя улыбкой, словно его приезд был для нее неожиданностью. Она была в том же коротком платье, что и на приеме. При виде ее в этом наряде Ру бросило в жар. Она взяла его под руку и, прижавшись к нему всей грудью, поцеловала в щеку.
— Сегодня вы особенно симпатичны, — промурлыкала она ему на ухо.
В столовой Ру увидел на столе только два прибора.
— Где ваш отец? — спросил он, одновременно радостно и встревоженно.
Сильвия улыбнулась:
— Он по делам уехал за город. Я думала, что вы знаете. Я могла бы поклясться, что упоминала об этом в приглашении. Неужели забыла?
Ру подождал, пока она сядет, и уселся сам.
— Я думал, что приглашение исходит от Джекоба, — сказал он.
— Оно было от меня. Наверное, вы не обратили внимания.
Ру покраснел.
— Нет, — произнес он еле слышно. — Я в самом деле не обратил внимания.
Ру с трудом ел и ловил себя на том, что то и дело прикладывается к бокалу с вином. К концу обеда он был совершенно пьян. Пошатываясь, он встал, не в силах вспомнить и десятой доли тех слов, что были сказаны за столом.
— Это все, — сказала Сильвия слугам, которые ждали в коридоре. — Сегодня вы больше мне не понадобитесь.
Вместо того чтобы проводить Ру к входной двери, она повела его по лестнице. Ру боялся раскрыть рот, чтобы нарушить этот чудесный сон. Сильвия открыла дверь, и Ру пораженно застыл на пороге, глядя на гигантскую кровать с балдахином.
Сильвия заперла дверь, повернулась к Ру, обвила его шею руками и страстно поцеловала. Остатки здравого смысла, которые еще держались у Ру в голове, сразу исчезли.
Лежа в темноте, Ру смотрел на балдахин у себя над головой. Сильвия дышала медленно и ровно, и он понял, что она заснула. Что до Ру, то он был измучен, но вместе с тем слишком взвинчен, чтобы спать. Сильвия была самой необыкновенной женщиной из всех, кого он знал. В ней удивительным образом смешались детская шаловливость и распутство. В любви она вела себя требовательно и хотела — нет, страстно желала, — вытворять такое, о чем Карли не могла бы и думать без страха.
Вспомнив о жене, Ру не испытал чувства вины. Теперь он понимал, что никогда не любил ее и женился на ней из жалости. Повернувшись к Сильвии, он вздохнул. Вот кто должен быть рядом с ним, а не та безвкусно одетая женщина, которая сейчас спит дома в полной уверенности, что он обсуждает деловые вопросы с каким-то крупным судовладельцем. Это Сильвию он должен был бы представить гостям, и Сильвия должна была бы родить ему детей.
Ру снова перевернулся на спину и стал смотреть на балдахин, дивясь переменам, которые произошли с ним с той поры, когда он и Эрик удирали от собак в Равенсбурге.
Вспомнив об Эрике, Ру подумал — где сейчас его друг и что с ним происходит? Он знал, что Эрик вместе с Кэлисом, де Лонгвилем и еще несколькими людьми, которых Ру не знал, отправился за море. Он понятия не имел, какова их миссия, но подозревал, что они задумали что-то ужасное. И он точно знал почему.
Постаравшись выбросить из головы эти невеселые мысли, Ру осторожно вытянул руку и прикоснулся к удивительно нежной коже Сильвии. Сильвия проснулась и томно потянулась. Не говоря ни слова, она перевернулась и заключила его в свои объятия. Пораженный тем, как мгновенно она угадала его желание, Ру сразу забыл об Эрике.
— В порт! В порт! — кричал Эрик, указывая на скалы.
Рулевой навалился на румпель, уводя судно от очередной волны. Шторм продолжал бушевать. Эрик уже несколько часов стоял на носу драккара, вглядываясь вдаль сквозь сумрак раннего утра, сквозь снег и туман, стараясь не проглядеть берега.
Они прошли мимо южной оконечности Великого Кеша и попали в течение, которое должно было быстро донести, их до Новиндуса. Гребцы трудились посменно весь день и всю ночь, добавляя к его силе силу своих мышц, и корабль с шестьюдесятью четырьмя людьми на борту мчался через океан. Кроме шести десятков солдат, Кэлис взял с собой Эрика, де Лонгвиля и Миранду, чьи магические способности не позволяли им сбиться с курса и идти кратчайшим путем.
Становилось все холоднее, а однажды они увидели айсберг. Как-то во время вахты Миранда рассказала Эрику, что Южный полюс этого мира круглый год покрыт льдом, масса которого так велика, что ее не в силах представить человеческое воображение, и от береговых ледяных массивов откалываются гигантские куски размером порой с целый город и падают в океан, а потом течение несет их на север, и в теплом воздухе Синего и Зеленого морей они тают.
Эрик не особенно в это верил, пока в один прекрасный день не увидел на горизонте то, что вначале принял за парус. С этого момента они начали выставлять дополнительных наблюдателей, а гребцы стали чаще сменяться, чтобы выдерживать нужную скорость.
На этой покрытой льдами земле они обнаружили полуостров, но, к сожалению, направляясь к нему, не рассчитали, и пришлось отчаянно спасать судно от столкновения. Кэлис предупредил, что если драккар будет выброшен здесь на берег, их ждет голодная смерть.
— Гребите, черт вас подери! — орал Бобби де Лонгвиль, перекрывая рев бурунов, шум ветра и стоны деревянной обшивки судна под ударами волн.
Эрик почувствовал, что течение развернуло корабль и еще сильнее потащило его к линии прибоя.
— Забирайте правее! — крикнул он, и двое на румпеле повиновались. Кэлис, стоя на корме, помогал им держать курс, и под его нечеловеческой силой румпель опасно затрещал. Их предупреждали, что длинные румпели бриджанерских драккаров могут сломаться, и тогда управлять кораблем можно будет только с помощью весел. Их также предупредили, что даже опытной бриджанерской команде трудно держать курс без руля, а среди членов их экипажа не было ни одного бриджанера.
На палубе появилась Миранда. Подняв обе руки, она выкрикнула какое-то слово, но с того места, где стоял Эрик, его невозможно было разобрать. Вдруг какая-то неведомая сила подхватила корабль сзади, и, чтобы не упасть в воду, Эрику пришлось схватиться за леер. Корабль затрясся, а потом на мгновение застыл на месте.
Как бы там ни было, драккар после этого стал повиноваться гребцам и слушаться руля, высвободился из лап приливного течения и двинулся курсом, параллельным береговой линии. Миранда уронила руки и глубоко вздохнула. Она направилась на нос, и Эрик смог еще раз ее рассмотреть. Волшебница делила с капитаном крошечную каюту на корме, и Эрик догадывался, что со стороны Кэлиса это была не просто вежливость. Между ними были какие-то чувства, хотя Эрик не мог бы сказать, какие именно. Когда Кэлис и Миранда находились в каюте, де Лонгвиль превращался в сторожевого пса и так рьяно охранял дверь, что Эрик не уставал поражаться.
Миранда и в самом деле была весьма привлекательна, хотя какая-то неуловимая черта в этой женщине делала для Эрика почти невозможной мысль о близости с ней. Почти, потому что, как и остальные мужчины на борту, Эрик месяцами не знал женщин.
Подойдя к Эрику, Миранда бросила взгляд во мрак.
— В ближайшие несколько дней я не смогу использовать свои чары, особенно могущественные, чтобы не привлечь к нам внимания. Поэтому смотрите в оба, и если вам удастся что-то разглядеть в этой темноте, то через час после захода солнца в двух пядях над горизонтом появится группа из трех звезд, составляющих идеальный равносторонний треугольник. Держите курс прямо на них и в конце концов подойдете к берегу Новиндуса, расположенному менее чем в дне пути от Испара. Потом плывите вдоль береговой линии, держа курс на северо-запад, и окажетесь в устье реки Ди. На сей раз, чтобы достичь места назначения, нам придется обойтись без магических средств.
Эрик видел, что магия, которую использовала Миранда, чтобы не допустить столкновения, утомила ее. Она была необычно словоохотлива, и это насторожило Эрика.
— У вас все в порядке? — спросил он, поколебавшись.
Миранда посмотрела на него с неприкрытым удивлением. Лицо ее стало отчужденным, но потом она неожиданно рассмеялась. Эрик терялся в догадках, что ее так насмешило, а Миранда вдруг схватила его за руку и сказала:
— Да, у меня все в порядке. — Она вздохнула. — Зримые чары, которые я применяла во время путешествия, — это всего лишь шепот в шуме полуденного рынка. Чары, которые я использовала, чтобы спасти нас от кораблекрушения, были криком в ночи. Если кто-то следит за нами или если у стражи есть устройство для обнаружения волшебства… — Она покачала головой и повернулась, чтобы уйти.
— Миранда, — позвал Эрик.
Она остановилась и взглянула на него через плечо:
— Да, Эрик?
— Как вы думаете, мы собираемся вернуться домой?
Ее веселье мгновенно исчезло.
— Вероятно, нет, — сказала она, почти не задумываясь. Эрик молча отвернулся и снова принялся вглядываться во мрак. Через несколько часов появился Альфред, капрал из Даркмура.
— Я пришел сменить вас, сержант, — сказал он.
— Хорошо, — ответил Эрик и вернулся к гребцам. Эрику пришлось выбить из Альфреда излишнее самомнение, и теперь этот человек превратился в первоклассного солдата. Эрик даже подумал: а не произвести ли его в капралы, когда они вернутся в Крондор? И тут же поправил себя: если они вернутся в Крондор.
Кроме крошечной каюты Кэлиса, единственным местом для сна были запасные весла, сваленные за последней скамьей. Спать приходилось по очереди. В таких условиях недалеко до бунта, но де Лонгвиль и Кэлис отобрали шестьдесят самых дисциплинированных солдат. Никто не ныл, и все старались считаться друг с другом.
Эрик улегся и почти мгновенно окунулся в сон. Усталость была постоянным его спутником, и мало что могло отвлечь его от сна, когда выпадала возможность поспать. Но сейчас, проваливаясь в сон, он мельком подумал о том, как поживают друзья, оставшиеся дома. Добился ли каких-нибудь успехов на своем пути к богатству Ру, как срастается сломанная нога у Джедоу, как проходят учения? Эрик вспомнил о Грейлоке, а потом — о Накоре. Этот забавный старикан и Шо Пи не вернулись из Стардока вместе с Кэлисом. Эрик стал размышлять над тем, что бы это значило, но тут им полностью завладел сон.
Двенадцать юношей и девушек засмеялись, но тех, кто нахмурился и начал ворчать, было вдвое больше.
— Это правда! — настаивал Накор.
Шо Пи стоял рядом с ним, прикидывая, как лучше защитить того, кого называл своим учителем, если кто-то из разозленных учеников решит, что пришло время взять дело в свои руки. Он не беспокоился бы о Накоре, если бы речь шла, к примеру, о десятке людей, но с таким количеством даже ему не справиться в одиночку.
— Сядь! — крикнул один из тех, кто смеялся, одному из тех, кто хмурился.
— А ты меня заставь! — огрызнулся тот.
— Постойте. — Накор подошел к ним и неожиданно схватил обоих за уши.
В Стардоке наступил рассвет, и за завтраком Накор затеял с одним из учеников дискуссию. Когда солнце взошло, Накор решил вывести класс наружу, подальше от затхлых темных залов, где обычно проходили занятия. Когда он ввел двух хнычущих юношей в центр большого круга, смеяться начали все.
Шо Пи посмотрел вверх, на высокое окно, выходившее на лужайку, где проводился урок, и увидел выглядывающие оттуда лица. Время от времени Накор, ради собственного удовольствия, давал уроки на ту или иную тему.
Но основную часть времени он проводил с безымянным нищим, который прочно обосновался на острове. Каждое утро двое учеников пытались окунуть его в озеро и сделать таким образом чистым, а иногда какой-нибудь особенно честолюбивый ученик пытался даже использовать мыло; результатом, как правило, бывали разбитый нос или синяк под глазом.
Когда не было дождя, этот человек перебегал с места на место, наблюдая за тем, что делают другие, спал или торчал у кухни в надежде украсть еду, несмотря на то что его кормили. За ужином он опрокидывал тарелку и ел, подбирая пищу пальцами с пола.
Ру, приглашенный на ужин, поспешно одевался и не обратил внимания на ее слова.
— Извини, дорогая, — сказал он, почувствовав, что она вот-вот рассердится. — О чем ты говорила?
— Я сказала, что надеялась сегодня поужинать с тобой дома. Нам надо поговорить.
Зачесывая волосы назад, Ру смотрел на свое отражение в зеркале и слегка хмурился. Как бы шикарна ни была одежда, сколько бы ни было заплачено парикмахеру, Ру не стал выглядеть красивее.
Услышав радостное попискивание, он посмотрел вниз и увидел свою дочь, вползающую на лестничную площадку. Взвизгивая от восторга, она ухватилась за дверной косяк и встала. Ходить Абигайль еще не умела, хотя и пыталась, но уже могла стоять, если было за что уцепиться. Карли обернулась.
— Мэри! — крикнула она.
— Да, мадам, — откликнулась Мэри из соседней комнаты.
— Ты не следишь за Абигайль, а она вползла сюда, на лестничную площадку.
— У Мэри было странное убеждение, что ребенок всегда будет оставаться на одном и том же месте.
Впрочем, еще три месяца назад так оно и было. — А если бы она упала с лестницы? — сказала Карли.
Ру заметил, что дочь ему улыбается. С подбородка у нее текли слюнки. У нее прорезались зубки, и по ночам она нередко плакала, но все же Ру вынужден был признать, что начинает любить свою дочь.
Наклонившись, он взял девочку на руки; она посмотрела на него скептическим взглядом и вытянула руку, пытаясь засунуть ему в рот столько пальцев, сколько получится, и тут Ру почувствовал странный запах.
— О нет! — воскликнул он, держа девочку на вытянутых руках и глазами ища какую-нибудь пеленку, чтобы спасти свои новый костюм. Ничего не найдя, он отнес девочку — по-прежнему на вытянутых руках — в соседнюю комнату.
— Дорогая, ребенок описался… опять.
Карли взяла девочку.
— Кажется, ты прав, — сказала она, деликатно отфыркиваясь.
Ру чмокнул ее в щеку.
— Постараюсь быть не слишком поздно, но если разговор затянется за полночь… тогда не жди меня.
Прежде чем Карли успела ответить, он уже оказался за дверью. Экипаж, обычно стоящий на заднем дворе, был уже подан к крыльцу. Ру купил его месяц назад и время от время ездил на нем в город, просто для того, чтобы покрасоваться.
Компания Горького Моря быстро росла, и имя Ру Эйвери начинало греметь не только в Крондоре, но и во всем Западном Княжестве. Садясь в карету, Ру решил, что должен более широко использовать свои финансовые возможности. Ходили слухи, что судоходная компания «Голубая Звезда» переживает некие трудности, и Ру подумал, что Компании Горького Моря вскоре понадобятся корабли. Пожалуй, стоит поручить Дункану разнюхать в портовом районе, насколько эти слухи верны; и пора продлить контракты с Дэшем и Джейсоном. Ру попробовал уговорить брата Дэша, Джимми, тоже поступить на службу в Компанию Горького Моря, но герцог, по-видимому, решил оставить второго внука во дворце.
Откинувшись на спинку, Ру постучал тростью с золотой рукояткой в крышу, дав знать кучеру, что можно ехать. Пока карета катила по Крондору, Ру думал о том, как отомстить Тимоти Джекоби. После спекуляции с зерном «Джекоби и Сыновья» уже дважды успели подложить Ру небольшую свинью и делали попытки создать свободный союз, используя страх других коммерсантов перед растущей мощью Компании Горького Моря. Что касается Ру, ему было мало просто переплюнуть «Джекоби и Сыновей». Покуда Тим не свалится перед ним мертвым, Ру не будет считать, что долг за Гельмута выплачен.
Он составил полдюжины планов и от всех отказался. Когда столкновение произойдет, обстоятельства должны быть таковы, чтобы Ру нельзя было заподозрить в том, что он его вызвал; в противном случае можно запросто опять угодить в камеру смертников, а сейчас ему есть что терять.
Богатство рождает богатство: теперь Ру контролировал почти все торговые пути между Крондором и Севером и получал солидный процент от транспортировки грузов между Крондором и Восточным Княжеством. Как следует утвердиться ему не удалось лишь между Кешем и Королевством. Значительная часть этой торговли находилась в руках «Джекоби и Сыновей». Заключенные ими контракты оказались нерушимы, а число караванов, идущих с юга, все увеличивалось.
Но, подъехав к воротам усадьбы Эстербрука, Ру забыл о делах. Это был четвертый визит, который Ру наносил Эстербруку после того грандиозного вечера. В первый раз Сильвия флиртовала с ним и была очаровательна. Во второй раз, после того как ее отец пожелал Ру спокойной ночи, она задержалась и снова поцеловала Ру в щеку, прижавшись к нему всем телом, но опять покраснела, заявив, что это лишь от вина. В последний раз поцелуй оказался страстным, поцеловала она его не в щеку и уже не ссылалась ни на какое вино. Через две недели Ру получил приглашение на обед.
Ру подождал, пока слуга не откроет дверцу экипажа, и, выходя, сказал кучеру:
— Езжай в город, поужинай, а потом возвращайся сюда и жди меня. Не знаю, как поздно я появлюсь, так что наберись терпения.
Кучер уехал, а Ру поднялся на крыльцо. Его встретила Сильвия.
— Руперт! — воскликнула она, сияя улыбкой, словно его приезд был для нее неожиданностью. Она была в том же коротком платье, что и на приеме. При виде ее в этом наряде Ру бросило в жар. Она взяла его под руку и, прижавшись к нему всей грудью, поцеловала в щеку.
— Сегодня вы особенно симпатичны, — промурлыкала она ему на ухо.
В столовой Ру увидел на столе только два прибора.
— Где ваш отец? — спросил он, одновременно радостно и встревоженно.
Сильвия улыбнулась:
— Он по делам уехал за город. Я думала, что вы знаете. Я могла бы поклясться, что упоминала об этом в приглашении. Неужели забыла?
Ру подождал, пока она сядет, и уселся сам.
— Я думал, что приглашение исходит от Джекоба, — сказал он.
— Оно было от меня. Наверное, вы не обратили внимания.
Ру покраснел.
— Нет, — произнес он еле слышно. — Я в самом деле не обратил внимания.
Ру с трудом ел и ловил себя на том, что то и дело прикладывается к бокалу с вином. К концу обеда он был совершенно пьян. Пошатываясь, он встал, не в силах вспомнить и десятой доли тех слов, что были сказаны за столом.
— Это все, — сказала Сильвия слугам, которые ждали в коридоре. — Сегодня вы больше мне не понадобитесь.
Вместо того чтобы проводить Ру к входной двери, она повела его по лестнице. Ру боялся раскрыть рот, чтобы нарушить этот чудесный сон. Сильвия открыла дверь, и Ру пораженно застыл на пороге, глядя на гигантскую кровать с балдахином.
Сильвия заперла дверь, повернулась к Ру, обвила его шею руками и страстно поцеловала. Остатки здравого смысла, которые еще держались у Ру в голове, сразу исчезли.
Лежа в темноте, Ру смотрел на балдахин у себя над головой. Сильвия дышала медленно и ровно, и он понял, что она заснула. Что до Ру, то он был измучен, но вместе с тем слишком взвинчен, чтобы спать. Сильвия была самой необыкновенной женщиной из всех, кого он знал. В ней удивительным образом смешались детская шаловливость и распутство. В любви она вела себя требовательно и хотела — нет, страстно желала, — вытворять такое, о чем Карли не могла бы и думать без страха.
Вспомнив о жене, Ру не испытал чувства вины. Теперь он понимал, что никогда не любил ее и женился на ней из жалости. Повернувшись к Сильвии, он вздохнул. Вот кто должен быть рядом с ним, а не та безвкусно одетая женщина, которая сейчас спит дома в полной уверенности, что он обсуждает деловые вопросы с каким-то крупным судовладельцем. Это Сильвию он должен был бы представить гостям, и Сильвия должна была бы родить ему детей.
Ру снова перевернулся на спину и стал смотреть на балдахин, дивясь переменам, которые произошли с ним с той поры, когда он и Эрик удирали от собак в Равенсбурге.
Вспомнив об Эрике, Ру подумал — где сейчас его друг и что с ним происходит? Он знал, что Эрик вместе с Кэлисом, де Лонгвилем и еще несколькими людьми, которых Ру не знал, отправился за море. Он понятия не имел, какова их миссия, но подозревал, что они задумали что-то ужасное. И он точно знал почему.
Постаравшись выбросить из головы эти невеселые мысли, Ру осторожно вытянул руку и прикоснулся к удивительно нежной коже Сильвии. Сильвия проснулась и томно потянулась. Не говоря ни слова, она перевернулась и заключила его в свои объятия. Пораженный тем, как мгновенно она угадала его желание, Ру сразу забыл об Эрике.
— В порт! В порт! — кричал Эрик, указывая на скалы.
Рулевой навалился на румпель, уводя судно от очередной волны. Шторм продолжал бушевать. Эрик уже несколько часов стоял на носу драккара, вглядываясь вдаль сквозь сумрак раннего утра, сквозь снег и туман, стараясь не проглядеть берега.
Они прошли мимо южной оконечности Великого Кеша и попали в течение, которое должно было быстро донести, их до Новиндуса. Гребцы трудились посменно весь день и всю ночь, добавляя к его силе силу своих мышц, и корабль с шестьюдесятью четырьмя людьми на борту мчался через океан. Кроме шести десятков солдат, Кэлис взял с собой Эрика, де Лонгвиля и Миранду, чьи магические способности не позволяли им сбиться с курса и идти кратчайшим путем.
Становилось все холоднее, а однажды они увидели айсберг. Как-то во время вахты Миранда рассказала Эрику, что Южный полюс этого мира круглый год покрыт льдом, масса которого так велика, что ее не в силах представить человеческое воображение, и от береговых ледяных массивов откалываются гигантские куски размером порой с целый город и падают в океан, а потом течение несет их на север, и в теплом воздухе Синего и Зеленого морей они тают.
Эрик не особенно в это верил, пока в один прекрасный день не увидел на горизонте то, что вначале принял за парус. С этого момента они начали выставлять дополнительных наблюдателей, а гребцы стали чаще сменяться, чтобы выдерживать нужную скорость.
На этой покрытой льдами земле они обнаружили полуостров, но, к сожалению, направляясь к нему, не рассчитали, и пришлось отчаянно спасать судно от столкновения. Кэлис предупредил, что если драккар будет выброшен здесь на берег, их ждет голодная смерть.
— Гребите, черт вас подери! — орал Бобби де Лонгвиль, перекрывая рев бурунов, шум ветра и стоны деревянной обшивки судна под ударами волн.
Эрик почувствовал, что течение развернуло корабль и еще сильнее потащило его к линии прибоя.
— Забирайте правее! — крикнул он, и двое на румпеле повиновались. Кэлис, стоя на корме, помогал им держать курс, и под его нечеловеческой силой румпель опасно затрещал. Их предупреждали, что длинные румпели бриджанерских драккаров могут сломаться, и тогда управлять кораблем можно будет только с помощью весел. Их также предупредили, что даже опытной бриджанерской команде трудно держать курс без руля, а среди членов их экипажа не было ни одного бриджанера.
На палубе появилась Миранда. Подняв обе руки, она выкрикнула какое-то слово, но с того места, где стоял Эрик, его невозможно было разобрать. Вдруг какая-то неведомая сила подхватила корабль сзади, и, чтобы не упасть в воду, Эрику пришлось схватиться за леер. Корабль затрясся, а потом на мгновение застыл на месте.
Как бы там ни было, драккар после этого стал повиноваться гребцам и слушаться руля, высвободился из лап приливного течения и двинулся курсом, параллельным береговой линии. Миранда уронила руки и глубоко вздохнула. Она направилась на нос, и Эрик смог еще раз ее рассмотреть. Волшебница делила с капитаном крошечную каюту на корме, и Эрик догадывался, что со стороны Кэлиса это была не просто вежливость. Между ними были какие-то чувства, хотя Эрик не мог бы сказать, какие именно. Когда Кэлис и Миранда находились в каюте, де Лонгвиль превращался в сторожевого пса и так рьяно охранял дверь, что Эрик не уставал поражаться.
Миранда и в самом деле была весьма привлекательна, хотя какая-то неуловимая черта в этой женщине делала для Эрика почти невозможной мысль о близости с ней. Почти, потому что, как и остальные мужчины на борту, Эрик месяцами не знал женщин.
Подойдя к Эрику, Миранда бросила взгляд во мрак.
— В ближайшие несколько дней я не смогу использовать свои чары, особенно могущественные, чтобы не привлечь к нам внимания. Поэтому смотрите в оба, и если вам удастся что-то разглядеть в этой темноте, то через час после захода солнца в двух пядях над горизонтом появится группа из трех звезд, составляющих идеальный равносторонний треугольник. Держите курс прямо на них и в конце концов подойдете к берегу Новиндуса, расположенному менее чем в дне пути от Испара. Потом плывите вдоль береговой линии, держа курс на северо-запад, и окажетесь в устье реки Ди. На сей раз, чтобы достичь места назначения, нам придется обойтись без магических средств.
Эрик видел, что магия, которую использовала Миранда, чтобы не допустить столкновения, утомила ее. Она была необычно словоохотлива, и это насторожило Эрика.
— У вас все в порядке? — спросил он, поколебавшись.
Миранда посмотрела на него с неприкрытым удивлением. Лицо ее стало отчужденным, но потом она неожиданно рассмеялась. Эрик терялся в догадках, что ее так насмешило, а Миранда вдруг схватила его за руку и сказала:
— Да, у меня все в порядке. — Она вздохнула. — Зримые чары, которые я применяла во время путешествия, — это всего лишь шепот в шуме полуденного рынка. Чары, которые я использовала, чтобы спасти нас от кораблекрушения, были криком в ночи. Если кто-то следит за нами или если у стражи есть устройство для обнаружения волшебства… — Она покачала головой и повернулась, чтобы уйти.
— Миранда, — позвал Эрик.
Она остановилась и взглянула на него через плечо:
— Да, Эрик?
— Как вы думаете, мы собираемся вернуться домой?
Ее веселье мгновенно исчезло.
— Вероятно, нет, — сказала она, почти не задумываясь. Эрик молча отвернулся и снова принялся вглядываться во мрак. Через несколько часов появился Альфред, капрал из Даркмура.
— Я пришел сменить вас, сержант, — сказал он.
— Хорошо, — ответил Эрик и вернулся к гребцам. Эрику пришлось выбить из Альфреда излишнее самомнение, и теперь этот человек превратился в первоклассного солдата. Эрик даже подумал: а не произвести ли его в капралы, когда они вернутся в Крондор? И тут же поправил себя: если они вернутся в Крондор.
Кроме крошечной каюты Кэлиса, единственным местом для сна были запасные весла, сваленные за последней скамьей. Спать приходилось по очереди. В таких условиях недалеко до бунта, но де Лонгвиль и Кэлис отобрали шестьдесят самых дисциплинированных солдат. Никто не ныл, и все старались считаться друг с другом.
Эрик улегся и почти мгновенно окунулся в сон. Усталость была постоянным его спутником, и мало что могло отвлечь его от сна, когда выпадала возможность поспать. Но сейчас, проваливаясь в сон, он мельком подумал о том, как поживают друзья, оставшиеся дома. Добился ли каких-нибудь успехов на своем пути к богатству Ру, как срастается сломанная нога у Джедоу, как проходят учения? Эрик вспомнил о Грейлоке, а потом — о Накоре. Этот забавный старикан и Шо Пи не вернулись из Стардока вместе с Кэлисом. Эрик стал размышлять над тем, что бы это значило, но тут им полностью завладел сон.
Двенадцать юношей и девушек засмеялись, но тех, кто нахмурился и начал ворчать, было вдвое больше.
— Это правда! — настаивал Накор.
Шо Пи стоял рядом с ним, прикидывая, как лучше защитить того, кого называл своим учителем, если кто-то из разозленных учеников решит, что пришло время взять дело в свои руки. Он не беспокоился бы о Накоре, если бы речь шла, к примеру, о десятке людей, но с таким количеством даже ему не справиться в одиночку.
— Сядь! — крикнул один из тех, кто смеялся, одному из тех, кто хмурился.
— А ты меня заставь! — огрызнулся тот.
— Постойте. — Накор подошел к ним и неожиданно схватил обоих за уши.
В Стардоке наступил рассвет, и за завтраком Накор затеял с одним из учеников дискуссию. Когда солнце взошло, Накор решил вывести класс наружу, подальше от затхлых темных залов, где обычно проходили занятия. Когда он ввел двух хнычущих юношей в центр большого круга, смеяться начали все.
Шо Пи посмотрел вверх, на высокое окно, выходившее на лужайку, где проводился урок, и увидел выглядывающие оттуда лица. Время от времени Накор, ради собственного удовольствия, давал уроки на ту или иную тему.
Но основную часть времени он проводил с безымянным нищим, который прочно обосновался на острове. Каждое утро двое учеников пытались окунуть его в озеро и сделать таким образом чистым, а иногда какой-нибудь особенно честолюбивый ученик пытался даже использовать мыло; результатом, как правило, бывали разбитый нос или синяк под глазом.
Когда не было дождя, этот человек перебегал с места на место, наблюдая за тем, что делают другие, спал или торчал у кухни в надежде украсть еду, несмотря на то что его кормили. За ужином он опрокидывал тарелку и ел, подбирая пищу пальцами с пола.