Страница:
— Надо уходить, — сказал Брэдшоу. — Теперь мы точно знаем, что Минотавр вырвался на волю, и нам надо вернуться лучше вооруженными и в большем количестве!
Ньюхен встал. Сквозь респиратор я заметила у него на глазах слезы. Мисс Хэвишем посмотрела на меня и показала на свой кабель, который начал обрастать мехом. Здесь потребуется мощная команда зачистки. Ньюхен прикрыл останки Перкинса своим пальто и вместе с нами двинулся следом за Брэдшоу.
— Возвращаемся в Норленд?
— Я уже охотился на Минотавра, — сказал Брэдшоу, ни на секунду не ослабляя бдительности. — В сорок четвертом году в Сталинграде. Он никогда не остановится перед убийством.
— Брэдшоу! — прикрикнула мисс Хэвишем, но командор был не из тех, кто подчиняется чужим приказам, даже приказам таких решительных людей, как Хэвишем.
— Не понимаю, — прошептал Ньюхен, останавливаясь на мгновение и глядя на перевернутую вверх дном лабораторию и облачко лилового дыма на полу. — Здесь просто нет столько вируса, чтобы устроить такой погром.
— Что вы сказали? — переспросила я. Брэдшоу осторожно выглянул из-за двери, удостоверился, что все спокойно, и махнул нам рукой.
— Значит, поблизости может оказаться еще колония вирусов, — продолжал Ньюхен. — Что в том шкафу?
Он шагнул к небольшому деревянному шкафчику, обклеенному страничками телефонного справочника.
— Погодите! — крикнул Брэдшоу, подходя с другой стороны комнаты. — Позвольте мне.
Он схватился за ручку, и тут меня осенило. Телефонной книгой тут и не пахло. Листки некогда принадлежали словарю. Дверца была защищена.
— Стойте! — воскликнула я, но опоздала.
Брэдшоу открыл дверцу, и его окутало слабое лиловое свечение. В шкафчике валялось около двух десятков разбитых колб, и изо всех струился тлетворный вирус.
— Ах-х! — воскликнул командор, отшатываясь и роняя журье, в то время как его кабель превратился в очень брехливого кобеля.
Брэдшоу, чьи инстинкты были отточены годами, дернул за бирку шляпанульты и исчез с громким хлопком.
Комната менялась на глазах. Пол пошел волнами и стал рассыпаться в пыль, косяки начали разбегаться мелкими кусаками. Я глянула на Хэвишем. Ее кабель тоже затявкал и вспрыгнул ей на плечо, зыркая на меня черными глазками.
— БЕЖИМ! — завопила моя наставница, дергая шнурок на своей шляпе и исчезая следом за Брэдшоу.
Я схватилась за собственную бирку, но на ее месте оказалась дырка.
— Эй, — Ньюхсн снял свою шляпапульту и протянул мне. — Бирите мой.
— А какжи вирус?
— Хренс вирусам, Данитот, биги!
Больше он не смотрел на меня. Он просто пошел к шкафу с разбитыми колбами и медленно закрыл дверцу. При контакте с мощным вирусом у него в рукавах вместо рук зашевелили клешнями раки. Я рванула наружу, бросив бесполезный головной убор и на бегу пытаясь закрепить под подбородком резинку шляпы Ньюхена. Это оказалось непросто, я споткнулась о кирпич и упала носом вперед — и тут увидела в трех футах перед собой пару огромных раздвоенных копыт.
Я подняла голову. Минотавр присел на могучих ногах, готовый прянуть вперед. Бычья голова росла прямо из плеч, шея не просматривалась, в слюнявой пасти блестели острые зубы. Зверь наклонил смертоносные рога, готовясь броситься на меня. Пять лет питаться одним йогуртом! Все равно что тигра кормить заварным кремом.
— Милый Минотаврик, — тихонько начала успокаивать его я, стараясь незаметно дотянуться до выпавшего на траву пистолета. — Хороший Минотаврик…
Жуткий отпрыск Миноса сделал еще шаг ко мне, оставляя на траве глубокие отпечатки копыт. Он смотрел на меня и сопел, широко раздувая ноздри. В воздухе стоял острый запах мускуса. Еще шаг. Глубоко посаженные желтые глазки с ненавистью уставились на меня. Когда Минотавр подался вперед, я сжала рукоять пистолета и медленно подтянула его к себе. И тут ко мне метнулась когтистая лапа и… сцапала шляпу Ньюхена. Монстр повертел ее так и сяк и лизнул языком размером с мое предплечье. С меня хватило. Я прицелилась и спустила курок в то самое мгновение, когда Минотавр задел бирку и активировал шляпапульту. Мифический зверочеловек с громким хлопком исчез, а мой выстрел ушел в никуда.
Я облегченно выдохнула и тут же проворно откатилась в сторону, поскольку с неба прямо на то место, где я только что находилась, плюхнулся большой мешок с надписью: «Собственность беллетриции». От удара он лопнул, и из него посыпались… словари. Рядом шлепнулся еще один мешок, потом второй и третий… Прежде чем я успела разобраться в происходящем, снова появился Брэдшоу.
— Почему вы не шляпапультировались, дурочка?
— Шляпа отказала!
— А Ньюхен?
— Внутри.
Брэдшоу натянул респиратор и бросился в здание, а я продолжила уворачиваться от мешков со словарями, которые так и сыпались с неба. Появился Харрис Твид во главе небольшой армии миссис Дэнверс, материализовавшихся у него за спиной. Он отрывисто раздавал приказы. Все миссис Дэнверс были одеты в одинаковые наглухо застегнутые черные платья, отчего их бледная кожа казалась еще бледнее, а глубоко посаженные глаза — еще злее. Они двигались медленно, но целеустремленно и начали возводить из словарей стену напротив замкового вала.
— Где Минотавр? — спросила Хэвишем, внезапно материализуясь рядом со мной.
Я доложила, что он шляпапультировался с помощью шляпы Ньюхена, и моя наставница, не говоря ни слова, исчезла.
Из замка показался Брэдшоу, волочащий за собой Ньюхена. Его респиратор превратился в распиратор, волосы стояли дубом. Командор забрал его из «Меча зеновийцев» в беллетрицейский госпиталь, как раз когда вернулась мисс Хэвишем. Мы вместе с ней смотрели, как вокруг остатков лаборатории Перкинса растет стена из словарей толщиной двенадцать футов в основании. Саркофаг поднимался над лабораторией, будто сахарная голова. Стройка могла бы занять много времени, но миссис Дэнверс были хорошо организованы и располагали неиссякаемым источником словарей.
— Нашли Минотавра? — спросила я Хэвишем.
— След простыл, — ответила она. — 'Гут уж головы полетят, поверь мне.
Когда наши песики снова превратились в куски толстого изолированного провода и последние следы кобелячества исчезли, мы с Хэвишем сняли респираторы и бросили их в кучу — словофильтры были почти забиты.
— Что теперь? — спросила я.
— Все сожгут, — ответил Твид, стоявший поблизости. — От вируса только так и можно избавиться.
— А как же свидетельства?
— Свидетельства? — переспросил Твид. — Какие еще свидетельства?
— Свидетельства с места смерти Перкинса, — ответила я. — Мы не знаем всех подробностей его гибели.
— По-моему, можно с уверенностью сказать, что он был убит и съеден Минотавром, — подчеркнуто произнес Твид. — Слишком опасно возвращаться, даже если бы мы и захотели. Я скорее сожгу тут все дотла, чем позволю вирусу распространиться и уничтожить книгу вместе со всеми ее обитателями. Вы знаете, сколько здесь живет разных существ?
Он взял ракетницу.
— Отойдите подальше.
Клоны Дэнверс с легким хлопком начали исчезать, возвращаясь туда, откуда пришли. Мы с Брэдшоу попятились, и Твид всадил зажигательную ракету в кучу словарей. Они вспыхнули с таким жаром, что нам пришлось отступить аж к самым воротам. Черный дым взвился к небесам, унося с собой остатки вируса и свидетельства убийства Перкинса. Я не сомневалась, что это убийство. Когда мы входили в подземелье, я заметила, что с крюка исчез ключ. Минотавра кто-то выпустил.
Глава 18
От Хэвишем Минотавр ускользнул. В последний раз его видели на пути в роман Зейна Грея. [61]Этот полубык дураком не был — он понимал, что среди перегоняемых стад его вряд ли легко отыщут. Ньюхен прожил еще три часа. Его держали в изоляторе из пластиковых листов, покрытых выдержками из Оксфордского словаря. Мы сидели в лазарете Антиочепяточной группы быстрого реагирования. При первом же признаке отклонения от нормы правописания в зараженную книгу поставлялись тысячи томов словаря, и все главы подвергались ковровой бомбардировке. Потом бомбили уже поабзацно, пока вирус не загоняли в единственное предложение, затем в одно слово, где и уничтожали окончательно. Для опубликованных книг такой метод не годился: однажды попытались такое проделать в дневнике Сэмюэля Пеписа [62]и спалили половину Лондона.
— У него есть родственники? — спросила я.
— Ньюхен был одиноким детективом, мисс Нонетот, — объяснил доктор. — Его семьей был Перкинс.
— К нему можно?
— Да, но приготовьтесь к некоторым отклонениям в произношении.
Я сидела у его постели, пока Хэвишем тихо разговаривала с врачом. Ньюхен лежал на спине и дышал быстро и неглубоко. Жилка у него на шее бешено пульсировала: скоро вирус убьет его, и он это знал. Я наклонилась и взяла его за накрытую простыней руку. Он был бледнай, дыхал с трудом, кожа пакрылась болезеными и пративными зельоными пятнушками. Он папытался чтота сказать сухими губами, но выхадила адна чуш.
— Дайтонет! — выдохнул он. — Водокан… сперснова… невдверях!
Он вцыпился пальцоми в маю ругу, паследный рас глуххо взкрикнул и омбяк. Жисть ушла из него перекореженава произнашениим тела.
— Он был отличным оперативником, — сказала Хэвишем, когда доктор накрыл его прустоней.
— И что теперь будет с романами о Перкинсе и Ньюхене?
— Не знаю, — тихо сказала она. — Либо разберут, либо вставят туда новых генератов — не знаю.
— Что такое? — воскликнул, появляясь из ниоткуда, Брэдшоу. — Он…
— Боюсь, да, — ответила Хэвишем.
— Перкиис был одним из лучших, — грустно пробормотал командор. — Острей ничего не сказал перед смертью?
— Ничего связного.
— Хм. Глашатай хочет получить отчет о его гибели как можно скорее. Что скажете?
Он протянул Хэвишем лист бумаги, и она прочла:
— Минотавр сбегает, находит тюремщика, съедает тюремщика, тюремщик умирает. Конь разлагается в процессе схватки. Сотрудник погибает при попытке спасения. Минотавр сбегает.
Она перевернула листок бумаги, но там ничего не было.
— Это все?
— Я не хотел писать скучно, — ответил Брэдшоу, — а Глашатай просил как можно короче. По-моему, Либрис дышит ему в затылок. Расследование гибели агента беллетриции накануне ввода в действие СуперСлова™ поставит Совет жанров на уши.
Мисс Хэвишем передала отчет Брэдшоу.
— Возможно, командор, вам стоит положить этот отчет в долгий ящик.
— Такие вещи то и дело происходят в литературе, — ответил он. — У вас есть хоть какие-то доказательства того, что его гибель не была несчастным случаем?
— Ключа от клетки не было на крючке, — пробормотала я.
— Верно подмечено, — одобрительно кивнула мисс Хэвишем.
— Значит, подстава? — возбужденно прошептал Брэдшоу.
— Очень надеюсь, что нет, — ответила она. — Мы просто отложим выводы на несколько дней — посмотрим, насколько наблюдательность мисс Нонетот поможет нам в расследовании.
— Отлично! — согласился Брэдшоу. — Я посмотрю, что можно сделать.
С этими словами он исчез. Мы остались в коридоре одни. В обе стороны, насколько хватало глаз, тянулись двухъярусные нары с клонами Дэнверс.
— Может, это ничего не значит, мисс Хэвишем, но…
Она приложила палец к губам. В ее глазах, обычно жестких и решительных, промелькнула тревога. До сих пор я думала, что Хэвишем не боится ничего на свете.
Моя наставница взглянула на часы.
— Сходи в булочную в «Крошке Доррит», ладно? Я буду пончики и кофе. Запиши их на мой счет и себе тоже что-нибудь возьми.
— Спасибо. Где встречаемся?
— В «Мельнице на Флоссе», страница двадцать три, через двадцать минут.
— Да, — ответила она, глубоко задумавшись. — Какой-то идиот сказал Люси Дин, что с Мэгги на лодке поплывет Стивен, а не Филип. Она может попытаться их остановить. Двадцать минут, только бери пончики не с джемом, а с розовой глазурью, ладно?
Через тридцать две минуты я уже стояла на берегу реки в «Мельнице на Флоссе» вместе с мисс Хэвишем, которая следила за парочкой в лодке. Смуглая женщина с короной иссиня-черных волос возлежала на плаще под солнечным зонтиком, а мужчина лет двадцати пяти на вид осторожно греб по течению. Он был весьма хорош собой, короткие темные волосы стояли щеточкой, как колоски на скошенном поле. Парочка оживленно беседовала. Я передала мисс Хэвишем чашку кофе и пакет с пончиками, и мы стали спускаться по тропинке к реке.
— Это Стивен и Мэгги? — спросила я, показывая на людей в лодке.
— Да, — ответила моя наставница. — Насколько тебе известно, Люси и Стивен того гляди обручатся. Опрометчивое пребывание Стивена в лодке с Мэгги причиняет Люси Дин бесконечные страдания. — Она заглянула в пакет. — Я же просила пончиков с розовой глазурью.
— Они кончились.
— А.
Мы внимательно наблюдали за парочкой в лодке, а я пыталась припомнить, что там на самом деле случилось в «Мельнице на Флоссе».
— Они договариваются о побеге?
— Договариваются, но не сбегут. Стивен идиот, да и Мэгги следовало бы соображать получше. Они думают, что Люси сейчас уехала за покупками в Линдем вместе с отцом и тетей Толливер, но она уже час как улизнула.
Мы еще несколько минут шли по тропе. Похоже, повествование текло своим ходом, и никаких признаков вмешательства Люси не наблюдалось. Голоса Мэгги и Стивена долетали до нас, но разобрать, о чем они говорят, не удавалось.
Мисс Хэвишем откусила кусочек пончика.
— Я тоже заметила отсутствие ключа, — чуть помолчав, сказала она. — Его засунули под верстак. Это убийство… посредством Минотавра.
Она вздрогнула.
— Почему вы ничего не сказали Брэдшоу? — спросила я. — Ведь убийство оперативника беллетриции требует расследования.
Она смерила меня жестким взглядом и снова посмотрела на парочку к лодке.
— Ты что, не понимаешь? «Меч зеновийцев» — это мир, защищенный кодовым словом.
— Куда имеют допуск только агенты беллетриции, — пробормотала я.
— Кто бы ни убил Перкинса и Матиаса, он — один из нас, — продолжала она. — Вот это и пугает меня. Гнилой литкоп.
Мы продолжали путь молча, обдумывая этот факт.
— Но зачем кому-то убивать Перкинса и говорящую лошадь?
— Думаю, Матиас просто попал под раздачу.
— Ну а Перкинса-то?
— Дело не в Перкинсе. Тот, кто его убил, пытался добраться еще до кого-то.
Я задумалась на мгновение, и меня прошиб холодный пот.
— Моя шляпапульта! Она не сработала!
Мисс Хэвишем достала из сумки шляпу, чуть помятую после того, как по ней протоптались несколько мисс Дэнверс. Похоже было, что потрепанный шнур кто-то подрезал.
— Отнеси ее профессору Плюму, к литтехникам, пусть посмотрит. Хочу быть уверенной до конца.
— Но… но для кого я могу представлять угрозу? — спросила я.
— Не знаю, — призналась моя наставница. — Ты самый младший член беллетриции и, не обессудь, безобиднее прочих. Господи, да ты даже вчитываться, не шевеля губами, не умеешь!
Не следовало мне об этом напоминать, но я поняла ее мысль.
— И что теперь? — спросила я наконец.
— Мы вынуждены исходить из предположения, что убийца может повторить попытку. Ты должна беречь себя. Постой-ка… вот она!
Слегка опередив лодку, мы взобрались на небольшой пригорочек. Там на земле совершенно непристойным для леди образом залегла молодая женщина, целясь из винтовки в показавшуюся из-за поворота парочку. Я осторожно подкралась к ней. Она была так увлечена своим делом, что не замечала меня, пока я не ухватила ее за шиворот. Девушка была хрупкой, и ее сопротивление, пусть энергичное, но слабое, удалось быстро подавить. Я держала ее на жестком захвате, а Хэвишем разряжала винтовку. Мэгги и Стивен, не ведая об опасности, медленно проплыли мимо нас в направлении Мидпорта.
— Где вы это взяли? — спросила Хэвишем, держа винтовку.
— Я ничего не обязана вам объяснять! — тихо ответило ангельское создание. — Я только собиралась прострелить дырку в лодке, честное слово!
— Ну да, ну да. Отпусти ее, Четверг.
Получив свободу, девушка попятилась, оправляя платье после нашей короткой потасовки. Я обыскала ее на предмет другого оружия, но ничего не нашла.
— Зачем Мэгги мешает нашему счастью? — сердито спросила она. — У нас с моим дорогим Стивеном все было бы просто чудесно, так почему я должна страдать? Я, которая желала всем только добра, и особенно Мэгги!
— Это называется «драма», — устало объяснила Хэвишем. — Так вы скажете нам, откуда взяли винтовку, или нет?
— Нет. И вам меня не остановить. Может, они и уплыли, но я буду наготове при следующем прочтении, или даже после него! Вы не сможете держать тут агента постоянно, чтобы прикрывать Мэгги!
— Жаль, что вы так думаете, — ответила Хэвишем, глядя ей прямо в глаза. — Это ваше последнее слово?
— Да!
— Тогда вы арестованы за попытку вмешательства в сюжет согласно постановлению FMB/0608999 Кодекса целостности повествования. Властью, данной мне Советом жанров, я приговариваю вас к высылке из «Мельницы на Флоссе». Идемте.
Мисс Хэвишем приказала мне надеть на Люси наручники. Как только я это сделала, мисс Хэвишем подхватила меня, и мы все трое перенеслись в Великую библиотеку. Люси казалась не слишком испуганной для арестованной импровизаторши.
— Вы не сможете посадить меня в тюрьму! — говорила она, пока мы шли по коридору на тридцать втором этаже. — Через семь страниц я появляюсь во сне Мэгги! Если меня там не окажется, у вас будут такие неприятности, что вы и представить себе не можете! Вы лишитесь работы, мисс Хэвишем! Вернетесь в Сатис-хаус, туда вам и дорога!
— Что, правда? — спросила я, вдруг задумавшись, а не превысила ли моя наставница свои полномочия.
— Будет как в прошлый раз, — ответила Хэвишем. — Ничего мне не сделают.
— В прошлый? — удивилась Люси. — Но я же в первый раз!..
— Нет, — ответила Хэвишем. — Отнюдь не в первый.
Она показала на книгу с заголовком «Странные приключения семейства Паттерсон на острове Уффа» и велела мне ее открыть. Вскоре мы очутились внутри, на берегу шотландского острова поздней весной.
— Что вы имеете в виду? — спросила Люси, озираясь по сторонам. Ее самоуверенность вмиг испарилась, уступив место нарастающему страху. — Что это за место?
— Это тюрьма, мисс Дин.
— Тюрьма? — эхом откликнулась девушка. — Для кого?
— Для них, — ответила Хэвишем, указывая на нескольких абсолютно одинаковых, юных и ангелоподобных Люси Дин, которые вышли из укрытия и уставились на нас. Наша Люси Дин посмотрела на нас, затем на своих сестер-близнецов, затем снова на нас.
— Простите меня! — вскричала она, падая на колени. — Дайте мне шанс, прошу вас!
— Утешайтесь тем, что вас вообще не перевели в отрицательные персонажи, — сказала мисс Хэвишем. — Вы постоянно выбиваетесь из рамок роли. Вы импровизатор-рецидивист и семьсот девяносто шестая Люси, которую нам приходится сюда отправлять. В менее цивилизованные времена вас разобрали бы на текст. Всего доброго.
И мы снова оказались в коридорах Великой библиотеки.
— А мне-то она казалась самым симпатичным персонажем в «Мельнице», — грустно покачала я головой.
— Самые правильные персонажи как раз и оказываются в таких местах. Средняя продолжительность жизни Люси Дин составляет примерно тысячу прочтений. После этого и правда возомнишь о себе бог весть что. Между прочим, когда Дэвид Копперфильд убил свою первую жену, тоже никто не мог поверить. Привет, Чеш.
Чеширский Кот появился на высоком шкафу и улыбнулся нам, весь целиком.
— Привет! — сказал Кот. — Нонетот и Хэвишем! Проблемы с Люси Дин?
— Как обычно. Ты не мог бы запросить Кладезь о скорейшей замене?
Кот, немного разочарованный тем, что я не купила ему кошачьего корма, заверил нас, что замену произведут в самое ближайшее время, и снова исчез.
— Надо найти в смерти Перкинса что-то необычное, — сказала мисс Хэвишем. — Поможешь?
— Конечно! — горячо воскликнула я.
Мисс Хэвишем скупо улыбнулась, что было редкостью.
— Ты напоминаешь мне меня много лет назад, еще до того, как эта крыса Компейсон сгубил мое счастье.
Она придвинулась ко мне и сузила глаза.
— Только все — между нами. Знание — опасная штука. Начав рыться в работе беллетриции, рискуешь откопать куда больше, чем намеревалась. Не забывай об этом.
На несколько мгновений она умолкла.
— Но прежде всего мы должны как можно скорее сделать тебя полноправным агентом беллетриции. Стажер во многом ограничен. Ты дописала контрольную?
Я кивнула.
— Тогда сегодня пройдешь практический экзамен. Я все организую, а ты пока отнесешь свою шляпапульту литтехам.
Она растворилась в воздухе, и я пошла по коридору Библиотеки к лифтам. По пути мне попался Фальстаф, который пригласил меня «потанцевать у майского дерева». Я его, естественно, послала и нажала кнопку вызова. Через минуту двери отворились, и я вошла, но в кабине меня ждала компания — император Зарк и миссис Ухти-Тухти.
— Какой вам этаж? — спросил Зарк.
— Первый, пожалуйста.
Он нажал кнопку длинным, ухоженным пальцем и вернулся к беседе с миссис Ухти-Тухти:
— Это случилось, когда мятежники разрушили мою третью боевую станцию. Вы представляете, сколько они стоили?
— Тц-тц-тц, — покачала головой Ухти-Тухти, топорща иглы. — Они всегда находят способ победить вас, верно?
Зарк вздохнул.
— Это прямо какой-то всеобщий заговор, — прошептал он. — Только-только я начинаю думать, что Галактика — у моих ног, как какая-то горстка отчаянных и горячих юнцов уничтожает мою хитроумную машину смерти, используя какой-нибудь ее недостаток, до тех пор никому не известный. По итогам последнего разгрома я сужусь с изготовителем!
Он снова вздохнул, чувствуя, что не дает другим слова сказать, и спросил:
— Как ваша прачечная?
— Отлично, — ответила миссис Ухти-Тухти, — но цены на крахмал нынче просто запредельные!
— О, я знаю, — сказал Зарк, показывая на свой воротничок. — Вы только посмотрите. Одно мое имя приводит в трепет миллиарды людей, но я не могу добиться, чтобы мне воротничок как следует прогладили!
Лифт остановился на моем этаже, и я вышла.
Я вчиталась в «Разум и чувство» и по широкой дуге обогнула персонажей детских стишков, которые все еще митинговали у парадного входа. Требования Шалтая-Болтая по-прежнему лежали у меня в заднем кармане — я так и не передала их Либрису. По правде говоря, ничего конкретного я им не обещала, но мне не особенно улыбалось снова продираться сквозь агрессивную толпу. Я взбежала по черной лестнице, кивнула мистеру Генри Дэшвуду и в вестибюле налетела на Харриса Твида. Он беседовал с гибким и энергичным на вид молодым человеком, который постоянно хмурился. Стоило мне появиться, как оба тут же умолкли.
— А! — воскликнул Твид. — Четверг. Очень сожалею о Ньюхене. Он был хорошим парнем.
— Знаю. Спасибо.
— Я назначил тебе в защитники Грифона, — продолжал он. — Не возражаешь?
— Да нормально, — ответила я, поворачиваясь к юноше, который нервно приглаживал пятерней курчавые волосы. — Привет. Я Четверг Нонетот.
— Извини, — пробормотал Харрис, — это Урия Хоуп из «Дэвида Копперфильда», мне его дали на стажировку.
— Рад познакомиться, — дружелюбно ответил Хоуп. — Может, как-нибудь поболтаем как стажер со стажером?
— С удовольствием, мистер Хоуп. Я большая поклонница вашей работы в «Копперфильде».
Я поблагодарила его и отправилась разыскивать отдел литтехов в бесконечных коридорах Норленд-парка. Выбрала дверь наугад, постучала и заглянула внутрь. За столом восседал один из многочисленных греческих героев, во множестве околачивавшихся в Библиотеке — продажа авторских прав на их истории для ремейков приносила весьма неплохой доход. Он говорил по комментофону.
— Ладно, — сказал он, — я заеду за Эвридикой в следующую пятницу. Чем могу тебя отблагодарить?
Он поднял палец, прося меня подождать.
— Не оглядываться? Это все? Отлично, без проблем. До встречи. Пока.
Он положил трубку и посмотрел на меня.
— Четверг Нонетот, не так ли?
— Да. Вы не знаете, где литтехнический отдел?
— Дальше по коридору, первая дверь направо.
— Спасибо.
Я уже пошла было, но он окликнул меня и показал на комментофон.
— Забыл, чего там от меня требовалось не делать?
— Извините, — ответила я, — я не слушала.
Я пошла дальше по коридору и открыла следующую дверь. В комнате не было никакой мебели, а на полу сидел человек, у которого из сверкающей лысины росла лягушка.
— Господи! — ахнула я. — Что это?
Ньюхен встал. Сквозь респиратор я заметила у него на глазах слезы. Мисс Хэвишем посмотрела на меня и показала на свой кабель, который начал обрастать мехом. Здесь потребуется мощная команда зачистки. Ньюхен прикрыл останки Перкинса своим пальто и вместе с нами двинулся следом за Брэдшоу.
— Возвращаемся в Норленд?
— Я уже охотился на Минотавра, — сказал Брэдшоу, ни на секунду не ослабляя бдительности. — В сорок четвертом году в Сталинграде. Он никогда не остановится перед убийством.
— Брэдшоу! — прикрикнула мисс Хэвишем, но командор был не из тех, кто подчиняется чужим приказам, даже приказам таких решительных людей, как Хэвишем.
— Не понимаю, — прошептал Ньюхен, останавливаясь на мгновение и глядя на перевернутую вверх дном лабораторию и облачко лилового дыма на полу. — Здесь просто нет столько вируса, чтобы устроить такой погром.
— Что вы сказали? — переспросила я. Брэдшоу осторожно выглянул из-за двери, удостоверился, что все спокойно, и махнул нам рукой.
— Значит, поблизости может оказаться еще колония вирусов, — продолжал Ньюхен. — Что в том шкафу?
Он шагнул к небольшому деревянному шкафчику, обклеенному страничками телефонного справочника.
— Погодите! — крикнул Брэдшоу, подходя с другой стороны комнаты. — Позвольте мне.
Он схватился за ручку, и тут меня осенило. Телефонной книгой тут и не пахло. Листки некогда принадлежали словарю. Дверца была защищена.
— Стойте! — воскликнула я, но опоздала.
Брэдшоу открыл дверцу, и его окутало слабое лиловое свечение. В шкафчике валялось около двух десятков разбитых колб, и изо всех струился тлетворный вирус.
— Ах-х! — воскликнул командор, отшатываясь и роняя журье, в то время как его кабель превратился в очень брехливого кобеля.
Брэдшоу, чьи инстинкты были отточены годами, дернул за бирку шляпанульты и исчез с громким хлопком.
Комната менялась на глазах. Пол пошел волнами и стал рассыпаться в пыль, косяки начали разбегаться мелкими кусаками. Я глянула на Хэвишем. Ее кабель тоже затявкал и вспрыгнул ей на плечо, зыркая на меня черными глазками.
— БЕЖИМ! — завопила моя наставница, дергая шнурок на своей шляпе и исчезая следом за Брэдшоу.
Я схватилась за собственную бирку, но на ее месте оказалась дырка.
— Эй, — Ньюхсн снял свою шляпапульту и протянул мне. — Бирите мой.
— А какжи вирус?
— Хренс вирусам, Данитот, биги!
Больше он не смотрел на меня. Он просто пошел к шкафу с разбитыми колбами и медленно закрыл дверцу. При контакте с мощным вирусом у него в рукавах вместо рук зашевелили клешнями раки. Я рванула наружу, бросив бесполезный головной убор и на бегу пытаясь закрепить под подбородком резинку шляпы Ньюхена. Это оказалось непросто, я споткнулась о кирпич и упала носом вперед — и тут увидела в трех футах перед собой пару огромных раздвоенных копыт.
Я подняла голову. Минотавр присел на могучих ногах, готовый прянуть вперед. Бычья голова росла прямо из плеч, шея не просматривалась, в слюнявой пасти блестели острые зубы. Зверь наклонил смертоносные рога, готовясь броситься на меня. Пять лет питаться одним йогуртом! Все равно что тигра кормить заварным кремом.
— Милый Минотаврик, — тихонько начала успокаивать его я, стараясь незаметно дотянуться до выпавшего на траву пистолета. — Хороший Минотаврик…
Жуткий отпрыск Миноса сделал еще шаг ко мне, оставляя на траве глубокие отпечатки копыт. Он смотрел на меня и сопел, широко раздувая ноздри. В воздухе стоял острый запах мускуса. Еще шаг. Глубоко посаженные желтые глазки с ненавистью уставились на меня. Когда Минотавр подался вперед, я сжала рукоять пистолета и медленно подтянула его к себе. И тут ко мне метнулась когтистая лапа и… сцапала шляпу Ньюхена. Монстр повертел ее так и сяк и лизнул языком размером с мое предплечье. С меня хватило. Я прицелилась и спустила курок в то самое мгновение, когда Минотавр задел бирку и активировал шляпапульту. Мифический зверочеловек с громким хлопком исчез, а мой выстрел ушел в никуда.
Я облегченно выдохнула и тут же проворно откатилась в сторону, поскольку с неба прямо на то место, где я только что находилась, плюхнулся большой мешок с надписью: «Собственность беллетриции». От удара он лопнул, и из него посыпались… словари. Рядом шлепнулся еще один мешок, потом второй и третий… Прежде чем я успела разобраться в происходящем, снова появился Брэдшоу.
— Почему вы не шляпапультировались, дурочка?
— Шляпа отказала!
— А Ньюхен?
— Внутри.
Брэдшоу натянул респиратор и бросился в здание, а я продолжила уворачиваться от мешков со словарями, которые так и сыпались с неба. Появился Харрис Твид во главе небольшой армии миссис Дэнверс, материализовавшихся у него за спиной. Он отрывисто раздавал приказы. Все миссис Дэнверс были одеты в одинаковые наглухо застегнутые черные платья, отчего их бледная кожа казалась еще бледнее, а глубоко посаженные глаза — еще злее. Они двигались медленно, но целеустремленно и начали возводить из словарей стену напротив замкового вала.
— Где Минотавр? — спросила Хэвишем, внезапно материализуясь рядом со мной.
Я доложила, что он шляпапультировался с помощью шляпы Ньюхена, и моя наставница, не говоря ни слова, исчезла.
Из замка показался Брэдшоу, волочащий за собой Ньюхена. Его респиратор превратился в распиратор, волосы стояли дубом. Командор забрал его из «Меча зеновийцев» в беллетрицейский госпиталь, как раз когда вернулась мисс Хэвишем. Мы вместе с ней смотрели, как вокруг остатков лаборатории Перкинса растет стена из словарей толщиной двенадцать футов в основании. Саркофаг поднимался над лабораторией, будто сахарная голова. Стройка могла бы занять много времени, но миссис Дэнверс были хорошо организованы и располагали неиссякаемым источником словарей.
— Нашли Минотавра? — спросила я Хэвишем.
— След простыл, — ответила она. — 'Гут уж головы полетят, поверь мне.
Когда наши песики снова превратились в куски толстого изолированного провода и последние следы кобелячества исчезли, мы с Хэвишем сняли респираторы и бросили их в кучу — словофильтры были почти забиты.
— Что теперь? — спросила я.
— Все сожгут, — ответил Твид, стоявший поблизости. — От вируса только так и можно избавиться.
— А как же свидетельства?
— Свидетельства? — переспросил Твид. — Какие еще свидетельства?
— Свидетельства с места смерти Перкинса, — ответила я. — Мы не знаем всех подробностей его гибели.
— По-моему, можно с уверенностью сказать, что он был убит и съеден Минотавром, — подчеркнуто произнес Твид. — Слишком опасно возвращаться, даже если бы мы и захотели. Я скорее сожгу тут все дотла, чем позволю вирусу распространиться и уничтожить книгу вместе со всеми ее обитателями. Вы знаете, сколько здесь живет разных существ?
Он взял ракетницу.
— Отойдите подальше.
Клоны Дэнверс с легким хлопком начали исчезать, возвращаясь туда, откуда пришли. Мы с Брэдшоу попятились, и Твид всадил зажигательную ракету в кучу словарей. Они вспыхнули с таким жаром, что нам пришлось отступить аж к самым воротам. Черный дым взвился к небесам, унося с собой остатки вируса и свидетельства убийства Перкинса. Я не сомневалась, что это убийство. Когда мы входили в подземелье, я заметила, что с крюка исчез ключ. Минотавра кто-то выпустил.
Глава 18
Упакуй, Господи, душу Ньюхена и очередная Люси Дин
Я не сразу заметила, но Вернхэм, Нелли и Люси носили одну и ту же фамилию — Дин. Они не были родственниками. По Ту Сторону подобное встречается сплошь и рядом, но в беллетристике такое бывает нечасто. На эту проблему очень агрессивно реагируют эхолокаторы, которые настаивают на том, что два человека в одной книге не имеют права носить одинаковые фамилии. Несколькими годами позже я узнала, что однажды Хемингуэй написал книгу, уничтоженную из-за того, что в ней все восемь персонажей носили имя Джефф.
ЧЕТВЕРГ НОHETОTБеллетрицейские хроники
От Хэвишем Минотавр ускользнул. В последний раз его видели на пути в роман Зейна Грея. [61]Этот полубык дураком не был — он понимал, что среди перегоняемых стад его вряд ли легко отыщут. Ньюхен прожил еще три часа. Его держали в изоляторе из пластиковых листов, покрытых выдержками из Оксфордского словаря. Мы сидели в лазарете Антиочепяточной группы быстрого реагирования. При первом же признаке отклонения от нормы правописания в зараженную книгу поставлялись тысячи томов словаря, и все главы подвергались ковровой бомбардировке. Потом бомбили уже поабзацно, пока вирус не загоняли в единственное предложение, затем в одно слово, где и уничтожали окончательно. Для опубликованных книг такой метод не годился: однажды попытались такое проделать в дневнике Сэмюэля Пеписа [62]и спалили половину Лондона.
— У него есть родственники? — спросила я.
— Ньюхен был одиноким детективом, мисс Нонетот, — объяснил доктор. — Его семьей был Перкинс.
— К нему можно?
— Да, но приготовьтесь к некоторым отклонениям в произношении.
Я сидела у его постели, пока Хэвишем тихо разговаривала с врачом. Ньюхен лежал на спине и дышал быстро и неглубоко. Жилка у него на шее бешено пульсировала: скоро вирус убьет его, и он это знал. Я наклонилась и взяла его за накрытую простыней руку. Он был бледнай, дыхал с трудом, кожа пакрылась болезеными и пративными зельоными пятнушками. Он папытался чтота сказать сухими губами, но выхадила адна чуш.
— Дайтонет! — выдохнул он. — Водокан… сперснова… невдверях!
Он вцыпился пальцоми в маю ругу, паследный рас глуххо взкрикнул и омбяк. Жисть ушла из него перекореженава произнашениим тела.
— Он был отличным оперативником, — сказала Хэвишем, когда доктор накрыл его прустоней.
— И что теперь будет с романами о Перкинсе и Ньюхене?
— Не знаю, — тихо сказала она. — Либо разберут, либо вставят туда новых генератов — не знаю.
— Что такое? — воскликнул, появляясь из ниоткуда, Брэдшоу. — Он…
— Боюсь, да, — ответила Хэвишем.
— Перкиис был одним из лучших, — грустно пробормотал командор. — Острей ничего не сказал перед смертью?
— Ничего связного.
— Хм. Глашатай хочет получить отчет о его гибели как можно скорее. Что скажете?
Он протянул Хэвишем лист бумаги, и она прочла:
— Минотавр сбегает, находит тюремщика, съедает тюремщика, тюремщик умирает. Конь разлагается в процессе схватки. Сотрудник погибает при попытке спасения. Минотавр сбегает.
Она перевернула листок бумаги, но там ничего не было.
— Это все?
— Я не хотел писать скучно, — ответил Брэдшоу, — а Глашатай просил как можно короче. По-моему, Либрис дышит ему в затылок. Расследование гибели агента беллетриции накануне ввода в действие СуперСлова™ поставит Совет жанров на уши.
Мисс Хэвишем передала отчет Брэдшоу.
— Возможно, командор, вам стоит положить этот отчет в долгий ящик.
— Такие вещи то и дело происходят в литературе, — ответил он. — У вас есть хоть какие-то доказательства того, что его гибель не была несчастным случаем?
— Ключа от клетки не было на крючке, — пробормотала я.
— Верно подмечено, — одобрительно кивнула мисс Хэвишем.
— Значит, подстава? — возбужденно прошептал Брэдшоу.
— Очень надеюсь, что нет, — ответила она. — Мы просто отложим выводы на несколько дней — посмотрим, насколько наблюдательность мисс Нонетот поможет нам в расследовании.
— Отлично! — согласился Брэдшоу. — Я посмотрю, что можно сделать.
С этими словами он исчез. Мы остались в коридоре одни. В обе стороны, насколько хватало глаз, тянулись двухъярусные нары с клонами Дэнверс.
— Может, это ничего не значит, мисс Хэвишем, но…
Она приложила палец к губам. В ее глазах, обычно жестких и решительных, промелькнула тревога. До сих пор я думала, что Хэвишем не боится ничего на свете.
Моя наставница взглянула на часы.
— Сходи в булочную в «Крошке Доррит», ладно? Я буду пончики и кофе. Запиши их на мой счет и себе тоже что-нибудь возьми.
— Спасибо. Где встречаемся?
— В «Мельнице на Флоссе», страница двадцать три, через двадцать минут.
— Да, — ответила она, глубоко задумавшись. — Какой-то идиот сказал Люси Дин, что с Мэгги на лодке поплывет Стивен, а не Филип. Она может попытаться их остановить. Двадцать минут, только бери пончики не с джемом, а с розовой глазурью, ладно?
Через тридцать две минуты я уже стояла на берегу реки в «Мельнице на Флоссе» вместе с мисс Хэвишем, которая следила за парочкой в лодке. Смуглая женщина с короной иссиня-черных волос возлежала на плаще под солнечным зонтиком, а мужчина лет двадцати пяти на вид осторожно греб по течению. Он был весьма хорош собой, короткие темные волосы стояли щеточкой, как колоски на скошенном поле. Парочка оживленно беседовала. Я передала мисс Хэвишем чашку кофе и пакет с пончиками, и мы стали спускаться по тропинке к реке.
— Это Стивен и Мэгги? — спросила я, показывая на людей в лодке.
— Да, — ответила моя наставница. — Насколько тебе известно, Люси и Стивен того гляди обручатся. Опрометчивое пребывание Стивена в лодке с Мэгги причиняет Люси Дин бесконечные страдания. — Она заглянула в пакет. — Я же просила пончиков с розовой глазурью.
— Они кончились.
— А.
Мы внимательно наблюдали за парочкой в лодке, а я пыталась припомнить, что там на самом деле случилось в «Мельнице на Флоссе».
— Они договариваются о побеге?
— Договариваются, но не сбегут. Стивен идиот, да и Мэгги следовало бы соображать получше. Они думают, что Люси сейчас уехала за покупками в Линдем вместе с отцом и тетей Толливер, но она уже час как улизнула.
Мы еще несколько минут шли по тропе. Похоже, повествование текло своим ходом, и никаких признаков вмешательства Люси не наблюдалось. Голоса Мэгги и Стивена долетали до нас, но разобрать, о чем они говорят, не удавалось.
Мисс Хэвишем откусила кусочек пончика.
— Я тоже заметила отсутствие ключа, — чуть помолчав, сказала она. — Его засунули под верстак. Это убийство… посредством Минотавра.
Она вздрогнула.
— Почему вы ничего не сказали Брэдшоу? — спросила я. — Ведь убийство оперативника беллетриции требует расследования.
Она смерила меня жестким взглядом и снова посмотрела на парочку к лодке.
— Ты что, не понимаешь? «Меч зеновийцев» — это мир, защищенный кодовым словом.
— Куда имеют допуск только агенты беллетриции, — пробормотала я.
— Кто бы ни убил Перкинса и Матиаса, он — один из нас, — продолжала она. — Вот это и пугает меня. Гнилой литкоп.
Мы продолжали путь молча, обдумывая этот факт.
— Но зачем кому-то убивать Перкинса и говорящую лошадь?
— Думаю, Матиас просто попал под раздачу.
— Ну а Перкинса-то?
— Дело не в Перкинсе. Тот, кто его убил, пытался добраться еще до кого-то.
Я задумалась на мгновение, и меня прошиб холодный пот.
— Моя шляпапульта! Она не сработала!
Мисс Хэвишем достала из сумки шляпу, чуть помятую после того, как по ней протоптались несколько мисс Дэнверс. Похоже было, что потрепанный шнур кто-то подрезал.
— Отнеси ее профессору Плюму, к литтехникам, пусть посмотрит. Хочу быть уверенной до конца.
— Но… но для кого я могу представлять угрозу? — спросила я.
— Не знаю, — призналась моя наставница. — Ты самый младший член беллетриции и, не обессудь, безобиднее прочих. Господи, да ты даже вчитываться, не шевеля губами, не умеешь!
Не следовало мне об этом напоминать, но я поняла ее мысль.
— И что теперь? — спросила я наконец.
— Мы вынуждены исходить из предположения, что убийца может повторить попытку. Ты должна беречь себя. Постой-ка… вот она!
Слегка опередив лодку, мы взобрались на небольшой пригорочек. Там на земле совершенно непристойным для леди образом залегла молодая женщина, целясь из винтовки в показавшуюся из-за поворота парочку. Я осторожно подкралась к ней. Она была так увлечена своим делом, что не замечала меня, пока я не ухватила ее за шиворот. Девушка была хрупкой, и ее сопротивление, пусть энергичное, но слабое, удалось быстро подавить. Я держала ее на жестком захвате, а Хэвишем разряжала винтовку. Мэгги и Стивен, не ведая об опасности, медленно проплыли мимо нас в направлении Мидпорта.
— Где вы это взяли? — спросила Хэвишем, держа винтовку.
— Я ничего не обязана вам объяснять! — тихо ответило ангельское создание. — Я только собиралась прострелить дырку в лодке, честное слово!
— Ну да, ну да. Отпусти ее, Четверг.
Получив свободу, девушка попятилась, оправляя платье после нашей короткой потасовки. Я обыскала ее на предмет другого оружия, но ничего не нашла.
— Зачем Мэгги мешает нашему счастью? — сердито спросила она. — У нас с моим дорогим Стивеном все было бы просто чудесно, так почему я должна страдать? Я, которая желала всем только добра, и особенно Мэгги!
— Это называется «драма», — устало объяснила Хэвишем. — Так вы скажете нам, откуда взяли винтовку, или нет?
— Нет. И вам меня не остановить. Может, они и уплыли, но я буду наготове при следующем прочтении, или даже после него! Вы не сможете держать тут агента постоянно, чтобы прикрывать Мэгги!
— Жаль, что вы так думаете, — ответила Хэвишем, глядя ей прямо в глаза. — Это ваше последнее слово?
— Да!
— Тогда вы арестованы за попытку вмешательства в сюжет согласно постановлению FMB/0608999 Кодекса целостности повествования. Властью, данной мне Советом жанров, я приговариваю вас к высылке из «Мельницы на Флоссе». Идемте.
Мисс Хэвишем приказала мне надеть на Люси наручники. Как только я это сделала, мисс Хэвишем подхватила меня, и мы все трое перенеслись в Великую библиотеку. Люси казалась не слишком испуганной для арестованной импровизаторши.
— Вы не сможете посадить меня в тюрьму! — говорила она, пока мы шли по коридору на тридцать втором этаже. — Через семь страниц я появляюсь во сне Мэгги! Если меня там не окажется, у вас будут такие неприятности, что вы и представить себе не можете! Вы лишитесь работы, мисс Хэвишем! Вернетесь в Сатис-хаус, туда вам и дорога!
— Что, правда? — спросила я, вдруг задумавшись, а не превысила ли моя наставница свои полномочия.
— Будет как в прошлый раз, — ответила Хэвишем. — Ничего мне не сделают.
— В прошлый? — удивилась Люси. — Но я же в первый раз!..
— Нет, — ответила Хэвишем. — Отнюдь не в первый.
Она показала на книгу с заголовком «Странные приключения семейства Паттерсон на острове Уффа» и велела мне ее открыть. Вскоре мы очутились внутри, на берегу шотландского острова поздней весной.
— Что вы имеете в виду? — спросила Люси, озираясь по сторонам. Ее самоуверенность вмиг испарилась, уступив место нарастающему страху. — Что это за место?
— Это тюрьма, мисс Дин.
— Тюрьма? — эхом откликнулась девушка. — Для кого?
— Для них, — ответила Хэвишем, указывая на нескольких абсолютно одинаковых, юных и ангелоподобных Люси Дин, которые вышли из укрытия и уставились на нас. Наша Люси Дин посмотрела на нас, затем на своих сестер-близнецов, затем снова на нас.
— Простите меня! — вскричала она, падая на колени. — Дайте мне шанс, прошу вас!
— Утешайтесь тем, что вас вообще не перевели в отрицательные персонажи, — сказала мисс Хэвишем. — Вы постоянно выбиваетесь из рамок роли. Вы импровизатор-рецидивист и семьсот девяносто шестая Люси, которую нам приходится сюда отправлять. В менее цивилизованные времена вас разобрали бы на текст. Всего доброго.
И мы снова оказались в коридорах Великой библиотеки.
— А мне-то она казалась самым симпатичным персонажем в «Мельнице», — грустно покачала я головой.
— Самые правильные персонажи как раз и оказываются в таких местах. Средняя продолжительность жизни Люси Дин составляет примерно тысячу прочтений. После этого и правда возомнишь о себе бог весть что. Между прочим, когда Дэвид Копперфильд убил свою первую жену, тоже никто не мог поверить. Привет, Чеш.
Чеширский Кот появился на высоком шкафу и улыбнулся нам, весь целиком.
— Привет! — сказал Кот. — Нонетот и Хэвишем! Проблемы с Люси Дин?
— Как обычно. Ты не мог бы запросить Кладезь о скорейшей замене?
Кот, немного разочарованный тем, что я не купила ему кошачьего корма, заверил нас, что замену произведут в самое ближайшее время, и снова исчез.
— Надо найти в смерти Перкинса что-то необычное, — сказала мисс Хэвишем. — Поможешь?
— Конечно! — горячо воскликнула я.
Мисс Хэвишем скупо улыбнулась, что было редкостью.
— Ты напоминаешь мне меня много лет назад, еще до того, как эта крыса Компейсон сгубил мое счастье.
Она придвинулась ко мне и сузила глаза.
— Только все — между нами. Знание — опасная штука. Начав рыться в работе беллетриции, рискуешь откопать куда больше, чем намеревалась. Не забывай об этом.
На несколько мгновений она умолкла.
— Но прежде всего мы должны как можно скорее сделать тебя полноправным агентом беллетриции. Стажер во многом ограничен. Ты дописала контрольную?
Я кивнула.
— Тогда сегодня пройдешь практический экзамен. Я все организую, а ты пока отнесешь свою шляпапульту литтехам.
Она растворилась в воздухе, и я пошла по коридору Библиотеки к лифтам. По пути мне попался Фальстаф, который пригласил меня «потанцевать у майского дерева». Я его, естественно, послала и нажала кнопку вызова. Через минуту двери отворились, и я вошла, но в кабине меня ждала компания — император Зарк и миссис Ухти-Тухти.
— Какой вам этаж? — спросил Зарк.
— Первый, пожалуйста.
Он нажал кнопку длинным, ухоженным пальцем и вернулся к беседе с миссис Ухти-Тухти:
— Это случилось, когда мятежники разрушили мою третью боевую станцию. Вы представляете, сколько они стоили?
— Тц-тц-тц, — покачала головой Ухти-Тухти, топорща иглы. — Они всегда находят способ победить вас, верно?
Зарк вздохнул.
— Это прямо какой-то всеобщий заговор, — прошептал он. — Только-только я начинаю думать, что Галактика — у моих ног, как какая-то горстка отчаянных и горячих юнцов уничтожает мою хитроумную машину смерти, используя какой-нибудь ее недостаток, до тех пор никому не известный. По итогам последнего разгрома я сужусь с изготовителем!
Он снова вздохнул, чувствуя, что не дает другим слова сказать, и спросил:
— Как ваша прачечная?
— Отлично, — ответила миссис Ухти-Тухти, — но цены на крахмал нынче просто запредельные!
— О, я знаю, — сказал Зарк, показывая на свой воротничок. — Вы только посмотрите. Одно мое имя приводит в трепет миллиарды людей, но я не могу добиться, чтобы мне воротничок как следует прогладили!
Лифт остановился на моем этаже, и я вышла.
Я вчиталась в «Разум и чувство» и по широкой дуге обогнула персонажей детских стишков, которые все еще митинговали у парадного входа. Требования Шалтая-Болтая по-прежнему лежали у меня в заднем кармане — я так и не передала их Либрису. По правде говоря, ничего конкретного я им не обещала, но мне не особенно улыбалось снова продираться сквозь агрессивную толпу. Я взбежала по черной лестнице, кивнула мистеру Генри Дэшвуду и в вестибюле налетела на Харриса Твида. Он беседовал с гибким и энергичным на вид молодым человеком, который постоянно хмурился. Стоило мне появиться, как оба тут же умолкли.
— А! — воскликнул Твид. — Четверг. Очень сожалею о Ньюхене. Он был хорошим парнем.
— Знаю. Спасибо.
— Я назначил тебе в защитники Грифона, — продолжал он. — Не возражаешь?
— Да нормально, — ответила я, поворачиваясь к юноше, который нервно приглаживал пятерней курчавые волосы. — Привет. Я Четверг Нонетот.
— Извини, — пробормотал Харрис, — это Урия Хоуп из «Дэвида Копперфильда», мне его дали на стажировку.
— Рад познакомиться, — дружелюбно ответил Хоуп. — Может, как-нибудь поболтаем как стажер со стажером?
— С удовольствием, мистер Хоуп. Я большая поклонница вашей работы в «Копперфильде».
Я поблагодарила его и отправилась разыскивать отдел литтехов в бесконечных коридорах Норленд-парка. Выбрала дверь наугад, постучала и заглянула внутрь. За столом восседал один из многочисленных греческих героев, во множестве околачивавшихся в Библиотеке — продажа авторских прав на их истории для ремейков приносила весьма неплохой доход. Он говорил по комментофону.
— Ладно, — сказал он, — я заеду за Эвридикой в следующую пятницу. Чем могу тебя отблагодарить?
Он поднял палец, прося меня подождать.
— Не оглядываться? Это все? Отлично, без проблем. До встречи. Пока.
Он положил трубку и посмотрел на меня.
— Четверг Нонетот, не так ли?
— Да. Вы не знаете, где литтехнический отдел?
— Дальше по коридору, первая дверь направо.
— Спасибо.
Я уже пошла было, но он окликнул меня и показал на комментофон.
— Забыл, чего там от меня требовалось не делать?
— Извините, — ответила я, — я не слушала.
Я пошла дальше по коридору и открыла следующую дверь. В комнате не было никакой мебели, а на полу сидел человек, у которого из сверкающей лысины росла лягушка.
— Господи! — ахнула я. — Что это?