Страница:
— Прикройте Глашатая!
— Стоять! — заорала я. — С СуперСловом™ проблемы!
— То есть? — спросил Глашатай, когда я отдала пистолет. — Это что, шутка такая?
— Нет, — ответила я. — Это Твид…
— Не слушайте ее! — закричал Твид, появляясь. — Она — честолюбивая убийца, которая ни перед чем не остановится, чтобы добиться своего!
Глашатай по очереди посмотрел на каждого из нас.
— Доказательства у вас есть, Харрис?
— Конечно, — улыбнулся он. — Даже больше, чем надо. Хип, давайте.
Урия Хоуп — теперь уже Хип — пережил атаку очепяточного вируса, но изменился необратимо. Если прежде вид у него был победный, то теперь он стал бледный, из гибкого он превратился в гадкого, вместо ума и мысли на лице читалась умильность. По это было еще полбеды. Твид все рассчитал: в руках Урия держал окровавленную наволочку с головой Ньюхена. Не его собственной, конечно, а с тем сюжетным поворотом, за который он так много заплатил в Кладези.
— Мы нашли это у Четверг дома, — заявил Твид. — Она была спрятана в чулане. Хип, покажите.
Тощий болезненный юнец, чья шевелюра из кудрявой сделалась корявой, положил мешок на стол и поднял голову за волосы. Бенедикт ахнул, Королева перекрестилась.
— О господи, — прошептал Глашатай, — это же Годо!
Глава 31
Хип больно схватил меня за руку и, заломив, попытался затолкать в книжный шкаф.
— Мне очень, очень жаль, мисс Нонетот, — скулил он. Очепяточный вирус проник слишком глубоко и повредил даже его душу. — Подумать только, я, какой-то А7, арестовываю такую очаровательную потусторонницу!
У него воняло изо рта, и мне пришлось дышать ртом, чтобы не стошнило. Он схватил мой Путеводитель, по пути не преминув облапить меня. Я вырывалась, но безуспешно.
— Это не моя голова! — крикнула я, понимая, как это глупо сейчас звучит.
— Ну, в этом никто не сомневается, — спокойно ответил Твид. — Зачем вы его убили?
— Я его не убивала. Эту голову купил Ньюхен, — сказала я, тщетно пытаясь оправдаться. — Он купил ее для следующей книги и попросил меня подержать ее у себя!
— Ньюхен занимался тихим дилерством? Что еще вы свалите на покойника? По-моему, это маловероятно… и почему именно Годо? Совпадение, скажете?
— Ее мне подбросили, — ответила я. — СуперСлово™…
Я прикусила язык. В ТИПА мне не раз говорили, что самая большая ошибка в напряженной ситуации — действовать слишком быстро и говорить слишком много, не подумав. Мне требовалось время — предмет обихода, стремительно превращающийся в роскошь.
— У нас есть доказательство ее причастности минимум к трем убийствам, мистер Глашатай! — сказал Твид.
Глашатай быстро повернулся к нему, а меня тем временем лишили Путеводителя и приковали наручниками к трем наковальням, чтоб не сбежала.
— Хэвишем? — дрожащим голосом спросил он.
— Мы уверены в этом, — сказал Твид.
— Они обманывают вас, мистер Глашатай, — призвав на помощь все свое хладнокровие, сказала я. — Подгнило что-то в Книгомирье.
— И это что-то — вы, Нонетот! — рявкнул Твид. — Четыре агента беллетриции погибли при исполнении, и Дина нигде не могут найти! Я поверить не могу: вы убили свою наставницу?
— Спокойно, Твид, — сказал Глашатай, пододвигая стул и печально глядя на меня. — Хэвишем поручилась за нее, а это кое-что да значит.
— Тогда позвольте мне вот что донести до вас, мистер Глашатай, — сказал Твид, присаживаясь на краешек стола. — Я провел расследование. Даже если оставить в стороне Годо, доказательств вероломства Нонетот больше чем достаточно.
— Доказательств? — фыркнула я. — И каких же?
— Кодовое слово «сапфир» ничего вам не говорит?
— Конечно говорит.
— Только восемь агентов беллетриции имели доступ в «Меч зеновийцев», — сказал Твид, — и четверо из них мертвы.
— Это вряд ли назовешь уликой.
— Само по себе — да, — тщательно выбирая слова, продолжал Твид, — но если мы добавим другие факты, это начинает иметь смысл. Брэдшоу и Хэвишем шляпапультировались из «Зеновийцев», оставив вас наедине с Ньюхеном. Они вернулись через несколько минут, и к тому времени он уже был смертельно поражен очепяточным вирусом! Очень умно сделано! Очень ловко!
— Только непонятно зачем, — сказала я. — Зачем мне убивать мисс Хэвишем? И зачем убивать кого-либо из них вообще?
— Вы убили Хэвишем потому, что она знала, что вы смошенничали на письменном экзамене! Знаете, как мы это выяснили?
— Да уж просветите, будьте любезны.
— Вопрос пятидесятый. Кто написал «Жаб из Жабхолла»?
— Алан Александр Милн, — ответила я.
— Верно, — ответил Твид, — но больше этого не знал никто. Никто! Даже мисс Хэвишем. Никто за последние пятьдесят лет не знал! Все говорили — Кеннет Грэм! Голову готовы были дать на отсечение. Вы использовали беллетрицию для утоления ваших жгучих амбиций. Это опасная вещь. Честолюбие можно некоторое время сдерживать, но потом оно начинает убивать без разбору!
— Какие амбиции? Я хочу только сохранить ребенка и вернуться домой!
— Вы хотите занять место Глашатая! — заявил Твид, словно выкладывая козырь на стол. — Вы ведь знали, что он уходит на пенсию, разве не так?
— Да это все знают.
— У вас как у потусторонницы имелось преимущество, но только после Брэдшоу, Хэвишем, Перкинса и Дина! И — меня. Брэдшоу уже был Глашатаем, стало быть, он отпадает. Когда вы намеревались убить меня?
— Я не собиралась становиться Глашатаем и не убивала мисс Хэвишем, — проговорила я, пытаясь придумать план спасения.
— Макбет тоже отрицал свои устремления, — сказал Твид, наклоняясь ближе.
— А при чем тут Макбет?
— Может, вы не знаете этого, но три ведьмы обязаны регистрировать все свои предсказания. Им это не нравится, но приходится: у них нет документов, нет лицензии на гадание по куриным потрохам. Проще простого.
Он достал из кармана листок бумаги.
— Через день после вашего приезда они заполнили отчет по пророчествам, данным некой Четверг Нонетот. И вот что там значится: «Пророчество номер один: ты будешь гражданкой Суиндона. Пророчество номер два: ты будешь полноправным членом беллетриции. Пророчество номер три: ты будешь Глашатаем».
Он положил листок на стол и пододвинул его ко мне.
— Вы будете это отрицать?
— Нет, — мрачно сказала я.
— Это называется «синдром Макбета», — печально сказал Глашатай. — Безумное желание добиться выполнения полученных пророчеств. Кончается почти всегда фатально. Как ни печально, не только для заболевшего. Вы собирались меня убить или хотели подождать, пока я уйду?
— Я не страдаю синдромом Макбета, мистер Глашатай, но даже если и так, разве малейшие неполадки в СуперСлове™ не заслуживают рассмотрения?
— Никаких недостатков нет! — встрял Твид. — СуперСлово™ — наилучшая технология из когда-либо созданных нами: простая в обращении, надежная, стабильная и начисто лишенная ошибок! Скажите мне, в чем проблема, и я уверен, что найду убедительное объяснение.
Я помедлила. Я знала, что Глашатай человек честный. Рассказать ли ему о проблеме «трех прочтений» и рискнуть тем, что Твид еще лучше заметет следы? По здравом размышлении, не стоит. Чем глубже я закопаюсь в частности, тем больше он выставит против меня обвинений. Мне нужна передышка. Надо бежать.
— Что будет со мной?
— Вас вышлют из Книгомирья без права на возвращение, — ответил Твид. — У нас слишком мало доказательств для обвинения, но достаточно, чтобы навсегда выставить вас из художественной литературы. Эта процедура обжалованию не подлежит. Мне только надо, чтобы ее утвердил Глашатай.
— Что ж, я вынужден согласиться с рекомендациями мистера Твида. — Глава беллетриции печально позвонил в колокольчик. — Обыщите ее на предмет принадлежащих Книгомирью вещей, прежде чем мы ее вышлем.
— Вы совершаете большую ошибку, мистер Глашатай, — раздраженно сказала я. — Очень большую…
— О-о! — воскликнул Хин, который обшаривал мои карманы и снова пытался облапить меня по ходу дела. — Посмотрите-ка!
Это был сюжетный поворот «внезапно раздался выстрел», который Ньюхен дал мне в «Убиенном агнце».
— Сюжетный поворот, значит, мисс Нонетот? — сказал Твид, беря маленький стеклянный шарик у Хина. — А у вас есть на него разрешение?
— Нет. Это вещественное доказательство. Я просто забыла его зарегистрировать.
— Держать у себя сюжетные повороты запрещено законом. Вы дилер? Кто ваш поставщик? Вы поставляете этот мусор в детскую литературу?
— Засуньте его себе в задницу, Твид.
— Что ты сказала?
— Что слышал!
Он побагровел и, наверное, ударил бы меня, но мне всего лишь требовалось подманить гада поближе, чтобы пнуть его — хотя бы по руке.
— Ты, кусок дерьма, — осклабился он. — Я с первого взгляда понял, что ты ничтожество. Думаешь, ты особенная, мисс потусторонний ТИПА-начальник?
— По крайней мере, я не работаю на воздушном трамвае, Твид. Внутри Книгомирья ты — крутой парень, да. Но в реальном мире ты даже меньше, чем ничто!
Укол достиг цели. Он шагнул ко мне, я врезала ему ногой по руке, и маленький стеклянный шарик полетел в воздух, кувыркаясь у нас над головами. Хип, будучи трусом, упал, прикрывая голову, но Твид и Королева сообразили, что сейчас сюжетный поворот стрясется в ограниченном пространстве, и попытались поймать шарик. Может, им и удалось бы, но они налетели друг на друга, а капсула упала на пол и раскололась прямо у них на глазах. И ничего они с этим поделать не могли.
Внезапно раздался выстрел. Я не видела, откуда стреляли, но ощутила результат: пуля перебила цепь, соединявшую наручники с наковальнями. Я не стала ждать и бросилась прочь. Куда бежать, я не представляла: без Путеводителя я была заперта в «Разуме и чувстве», а роман не так уж велик. Твид и Хип мигом вскочили на ноги и кинулись за мной, но тут же снова упали, поскольку за первым выстрелом последовал второй. Я, пригнувшись, нырнула в дверь и напоролась… на Вернхэма Дина с пистолетом в руке. Хип с Твидом открыли ответный огонь, а Дин сунул свой пистолет в кобуру и схватил меня за руки.
— Держитесь крепче, — сказал он, — и выбросите из головы все мысли. Мы уходим в краткое содержание.
Я очистила сознание насколько смогла, и…
[86]
— Как странно! — сказал Твид, подходя к тому месту, где только что стояла Четверг.
Он знал, что она не умеет прыгать без Путеводителя, но что-то пошло не так. Она исчезла. Причем не медленно растворяясь в воздухе, как при стандартном книгопрыжке, а мгновенно.
Подошли Хип и Глашатай. Урия держал на поводке книгончую, которая обнюхала место и беспомощно заскулила, распустив слюни.
— Нет запаха? — удивился Глашатай. — Никакого следа места назначения? Харрис, что происходит?
— Не знаю, сэр. С вашего позволения, я бы установил текстуальные сита на всех этажах Великой библиотеки.
[87]
С этой минуты Хип — ваш личный телохранитель. Нонетот явно не в себе и попытается вас убить, в этом я не сомневаюсь. У вас есть разрешение Совета жанров прибегнуть к «чрезвычайному превентивному уничтожению»?
— Нет, к такому шагу я не готов. Отдать приказ об уничтожении потусторонника? Только не я.
Твид двинулся к выходу, но Глашатай окликнул его.
— Харрис, — начал он, — Четверг говорила о каких-то недостатках СуперСлова™. Как по-вашему, не следует ли нам связаться с Главным текстораспределительным управлением и отложить пуск программы?
— Неужели вы восприняли ее слова всерьез? — ошеломленно воскликнул Твид. — Извините меня за прямоту,
[88]
но Нонетот — лгунья и убийца. Сколько еще человек она должна прикончить, чтобы ее остановили?
— СуперСлово™ превыше всего, — медленно проговорил Глашатай. — Даже если Четверг и вправду убийца, вдруг она нашла какую-то ошибку? Я не могу допустить риска при запуске модернизированной версии.
— Хорошо, мы отложим запуск, — протянул Твид, — но тогда ввод в действие новой операционной системы придется уже не на ваше глашатайство. Если вы считаете, что так будет лучше, то, вероятно, так и следует поступить. Но ведь Глашатай, который узаконит СуперСлово™, попадет в анналы истории.
[89]
Глава беллетриции задумчиво поскреб подбородок.
— Сколько еще проверок мы можем сделать? — спросил он наконец.
Твид улыбнулся.
— Даже не знаю, сэр. Мы устранили конфликт с руководством по летной эксплуатации самолетов и отладили СуперАвтоЛистку. Перегрев от живости языка тоже уже не проблема, модуль перевода на эсперанто работает на сто процентов. Все эти недостатки устранялись открыто и прозрачно. Нам нужна модернизация, и нужна именно сейчас: популярность документалистики неуклонно возрастает, и мы должны быть во всеоружии.
[90]
Вбежал Хип и зашептал на ухо Твиду:
— Наш информатор сообщает, сэр, что Четверг совсем недавно пострадала от мнемоморфа!
— Великий Скотт! — ахнул Глашатай. — Она может даже не помнить о своих преступлениях!
— Вот вам и убедительное объяснение, — подхватил Твид. — Женщина, которая забывает о совершённом зле, не испытывает чувства вины. Теперь вы дадите мне разрешение на применение «чрезвычайного превентивного уничтожения»?
— Да, — вздохнул Глашатай и сел. — Да, так будет лучше. СуперСлово™ должно быть введено в действие, как и планировалось. Достаточно мы над ним тряслись.
[91]
Мы снова перепрыгнули в контору беллетриции. Твид с Хипом и Глашатаем просматривали какой-то документ, являвшийся, как я потом обнаружила, приказом о моем устранении. Я схватила пистолет Дина и направила его… на Дина. Тот поднял руки. Твид и Хип нервно переглянулись.
— Я привела вам Дина, Глашатай, — заявила я. — У меня нет другого способа доказать свою невиновность. Верн, расскажите им все, что рассказали мне.
— Иди к черту!
Я крепко приложила его по затылку рукоятью пистолета, и он упал на пол, оглушенный. Из-под волос у него потекла струйка крови, и я поморщилась. По счастью, никто этого не заметил.
— Это тебе за мисс Хэвишем, — сказала я.
— Мисс Хэвишем? — отозвался Глашатай.
— Да, — ответила я. — Ублюдок!
Дин потрогал затылок и посмотрел на свою руку.
— Ах ты, сука! — пробормотал он. — Жаль, что я и тебя не пристукнул!
Он вскочил, с невероятной быстротой набросился на меня и схватил за горло прежде, чем я успела что-либо предпринять. Мы оба рухнули на пол, по дороге опрокинув стол. Сцена получилась эффектная.
— Эта подстилка, эта служанка должна была сдохнуть! — орал он. — Как она посмела разрушить мои планы на счастливую жизнь?
Я не могла вздохнуть и начала терять сознание. Мне хотелось, чтобы все выглядело по-настоящему, — и ему, думаю, тоже.
Твид приставил пистолет к голове Дина и заставил его встать. Я осталась лежать на ковре, переводя дух. Поднимаясь, Верн плюнул мне в лицо. Затем его передали Хипу, который с извращенным удовольствием принялся избивать арестованного, униженно извиняясь при каждом ударе.
— Прекратить! — рявкнул Глашатай. — Всем тихо!
Они усадили окровавленного Дина в кресло, и Хип связал ему руки.
— Это ты убил Перкинса? — спросил Глашатай, и тот мрачно кивнул:
— Он хотел настучать на меня, и Хэвишем тоже. Ньюхен с Матиасом просто попали под раздачу. Они лишили меня счастья! — зарыдал он. — Почему эта шлюха вернулась со своим ублюдком? Я должен был жениться на мисс О'Шонесси… я лишь хотел того, чего злые сквайры у Фаркитт никогда не получают!..
— И чего же? — сурово вопросил Глашатай.
— Счастливого конца.
— Какая жалость, правда, Твид?
— Да, весьма печально, — с каменным лицом ответил тот, глядя, как я поднимаюсь с пола.
Глашатай разорвал приказ о ликвидации.
— Похоже, мы недооценили вас, — радостно сказал он. — Я знал, что Хэвишем не могла ошибиться. Твид, по-моему, мы должны извиниться перед мисс Нонетот.
— Рассыпаюсь в извинениях, — процедил сквозь зубы Твид.
— Хорошо, — сказал Глашатай. — А теперь скажите, Четверг, что там за проблема с СуперСловом™?
Момент был щекотливый. Нам приходилось играть по более высоким ставкам, чем Глашатаю. Поскольку в дело были замешаны Либрис и Главное текстораспределительное управление, мы не могли знать, как они поступят. Я припомнила ошибку из ранней тестовой версии СуперСлова™.
— Ну, — начала я, — существует конфликт с руководством по летной эксплуатации. Если раскрыть СуперСловесную книгу в самолете, она вызовет полный хаос в летных инструкциях.
— Это уже улажено, — мягко сказал Глашатай, — но спасибо вам за усердие.
— Прямо камень с души, — ответила я. — Я могу идти?
— Конечно. И если обнаружите еще какие-нибудь сбои в СуперСлове™, прошу тотчас доложить о них мне лично, и больше никому.
— Так точно, сэр. Можно? — Я показала на свой Путеводитель.
— Конечно! Но как вы провели арест Дина… впечатляет, правда, Твид?
— Да, — буркнул Твид. — Весьма. Хорошо сделано.
Я открыла Путеводитель и прочла себе путь в приемную Соломона. Твид не предпримет ничего в Совете жанров, а следующие три дня критичны. Все припасенное мной для Глашатая подождет до того мгновения, когда у меня будет семь миллионов свидетелей.
Глава 32
Я стояла за кулисами Звездного зала в длинной череде второстепенных знаменитостей, ожидавших своей очереди объявить номинацию. Помещение для приемов, куда нас всех запихнули, размером не уступало футбольному полю, а гул возбужденных голосов напоминал рев водопада. Весь вечер я пыталась отвязаться от Твида. Но стоило ему исчезнуть, как его место занимал Хип. Рядом болтались и другие его прихвостни. Брэдшоу указал мне на Орлика [92]и Легри, [93]двух помощников Твида, которых, как он считал, мне следовало опасаться.
Изо всех из них Хип был самым бестолковым. Его попытки изобразить опытного филера не выдерживали никакой критики.
— Ну, — сказал он, когда я в очередной раз застукала его за неумелой слежкой, — мы оба ждем награды! — Он потер ручонки и сплел длинные пальцы. — Покорнейше благодарю вас, потусторонницу, за то, что из-за инцидента с очепяточным вирусом я по вашей милости попал в номинацию «Самый гадкий персонаж романов Диккенса»! А вы на какую награду претендуете?
— Я их раздаю, а не получаю, Урия. Кстати, почему вы таскаетесь за мной?
— Прошу прощения, мэм, — заюлил он, поеживаясь и сцепляя руки, чтобы перестать потирать ими. — Мистер Твид просил меня особенно приглядывать за вами на случай нападения, мэм.
— Да? — ответила я, ни на йоту не поверив этой неуклюжей байке. — И кто же на меня может покуситься?
— Конечно же те, кто желает вам вреда! Кэтринисты, выхоласты, даже горожане из «Тени». Я уверен, что именно они пытались убить вас у Соломона.
Увы, в его словах присутствовала доля истины. Со дня ареста Дина имели место два покушения на мою персону. Первый раз на меня набросился тигр, вырвавшийся из клетки в кабинете Кеннета. Сначала я подумала, что до меня добрался-таки Большой Мартин, но он оказался ни при чем. Брэдшоу разобрался со зверем и отправил его в «Зеновийцев» с билетом в один конец. Второй раз меня попытался убрать наемный киллер. К счастью, Хип отличался чудовищной безграмотностью, и вместо меня застрелили Человека, который был Четвергом. [94]Я осталась в живых только благодаря своему потустороннему происхождению. Будь я генераткой, меня устранили бы давным-давно.
— Мистер Твид сказал, что потусторонники должны держаться вместе, — гнусавил Хип, — и присматривать друг за другом. Долг потусторонников…
— Очень мило с его стороны, — перебила я его, — но я сама способна о себе позаботиться. Удачи вам. Уверена, высвою награду обязательно получите.
— Спасибо! — сказал он, помявшись, отошел в сторонку и продолжал совершенно неприкрыто наблюдать за мной.
Меня вызвали на сцену, где распорядитель показывал всем предыдущую награду. Он напомнил мне Эдриена Выпендрайзера — весь улыбка, неискренность и жесткий начес.
— Итак, — продолжал он, — телепортация стала абсолютным победителем в категории «Самая невероятная вещь в научно-фантастических романах», опередив прошлогоднее «И они жили долго и счастливо». Хочу поблагодарить всех номинантов и в особенности Джинджера Хебблтуэйта, [95]представлявшего их.
Послышались аплодисменты, и веснушчатый юноша в летной куртке помахал рукой зрителям и подмигнул мне, спускаясь со сцены.
Распорядитель глубоко вздохнул и сверился со списком. В отличие от подобных церемоний дома, здесь не маячили телевизионщики, поскольку ни у кого в Книгомирье не было телевизора. Да телевидение тут и не требовалось. Генераты, оставшиеся на дежурстве в книгах, дабы сохранить целостность повествования, поддерживали постоянную связь со Звездным залом по комментофонным линиям. Естественно, когда все основные персонажи отправлялись на церемонию вручения Букверовской премии, читабельность текстов несколько снижалась, но обычно никто этого не замечал. Часто именно это и является причиной потусторонних споров по поводу качества рекомендуемой книги.
— Следующую награду, леди, джентльмены и… хм… существа, объявит самый младший член беллетриции, только что вступивший в ряды книгомирных сил правопорядка. Она сделала блестящую карьеру По Ту Сторону! Она создала улучшенный финал «Джен Эйр»! Разрешите представить вам… Четверг Нонетот!
Раздались аплодисменты, и я поднялась на сцену, улыбаясь, как и положено. Затем послала воздушный поцелуй распорядителю и повернулась к собравшимся.
Аудитория была огромной. В полном смысле этого слова. Звездный зал являлся самым большим из описанных в литературе помещений, предназначенных для одной-единственной цели. Над каждым из сотен тысяч столиков горел светильник, и, глядя в зал, я видела только бесконечную россыпь белых огоньков, мерцавших вдалеке, словно звезды. Семь миллионов персонажей собрались здесь сегодня вечером, но благодаря технологии перемещения, позаимствованной у ребят из научной фантастики, каждый в этом зале сидел прямо перед сценой и без малейшего труда видел и слышал все.
— Добрый вечер, — сказала я, пытаясь охватить взглядом море лиц. — Сейчас я назову номинантов и объявлю победителя в категории «Лучшее начало главы».
В лучах прожекторов мне начало становиться жарко. Я взяла себя в руки и прочла надпись на обратной стороне конверта.
— Номинанты: «Падение дома Эшеров» Эдгара Аллана По, «Возвращение в Брайдсхед» Ивлина Во [96]и «Повесть о двух городах» Чарльза Диккенса.
Я дождалась, пока утихнут аплодисменты и вскрыла конверт.
— Победителем становится… — произнесла я, — «Возвращение в Брайдсхед»!
Оглушенная громом оваций, я послушно улыбнулась распорядителю, который наклонился к микрофону.
— Великолепно! — восторженно провозгласил он, когда хлопки затихли. — Давайте же прослушаем победивший абзац!
— Стоять! — заорала я. — С СуперСловом™ проблемы!
— То есть? — спросил Глашатай, когда я отдала пистолет. — Это что, шутка такая?
— Нет, — ответила я. — Это Твид…
— Не слушайте ее! — закричал Твид, появляясь. — Она — честолюбивая убийца, которая ни перед чем не остановится, чтобы добиться своего!
Глашатай по очереди посмотрел на каждого из нас.
— Доказательства у вас есть, Харрис?
— Конечно, — улыбнулся он. — Даже больше, чем надо. Хип, давайте.
Урия Хоуп — теперь уже Хип — пережил атаку очепяточного вируса, но изменился необратимо. Если прежде вид у него был победный, то теперь он стал бледный, из гибкого он превратился в гадкого, вместо ума и мысли на лице читалась умильность. По это было еще полбеды. Твид все рассчитал: в руках Урия держал окровавленную наволочку с головой Ньюхена. Не его собственной, конечно, а с тем сюжетным поворотом, за который он так много заплатил в Кладези.
— Мы нашли это у Четверг дома, — заявил Твид. — Она была спрятана в чулане. Хип, покажите.
Тощий болезненный юнец, чья шевелюра из кудрявой сделалась корявой, положил мешок на стол и поднял голову за волосы. Бенедикт ахнул, Королева перекрестилась.
— О господи, — прошептал Глашатай, — это же Годо!
Глава 31
Неожиданный поворот
Тихое дилерство: Сленговое обозначение для внутрисюжетной манипуляции. Признанное незаконным в 1932 году и противоречащее статье B17(g) Кодекса непрерывности повествования, это вызванное внутрикнижной самодеятельностью колебание сюжетной линии настолько распространено в Книгомирье, что приходится разбираться с каждым случаем отдельно, дабы понять, имело ли оно место как таковое вообще. Мелкие манипуляции вроде перестановки реплик в диалогах, как правило, не учитываются, но более серьезные нелицензированные изменения сюжета обычно расследуются со всем тщанием. Наиболее вызывающим нарушением этого правила считается сожжение Хитклифом Грозового Перевала. [85]На него наложили штраф и приговорили к ста пятидесяти часам общественных работ в «Зеленых яйцах с ветчиной». Хитклиф — лишь один пример многочисленных вопиющих нарушений, которыми беллетриция вынуждена была заниматься в то время.
ЕДИНСТВЕННЫЙ И ПОЛНОМОЧНЫЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЬ УОРРИНГТОНСКИХ КОТОВБеллетрицейский путеводитель по Великой библиотеке(глоссарий)
Хип больно схватил меня за руку и, заломив, попытался затолкать в книжный шкаф.
— Мне очень, очень жаль, мисс Нонетот, — скулил он. Очепяточный вирус проник слишком глубоко и повредил даже его душу. — Подумать только, я, какой-то А7, арестовываю такую очаровательную потусторонницу!
У него воняло изо рта, и мне пришлось дышать ртом, чтобы не стошнило. Он схватил мой Путеводитель, по пути не преминув облапить меня. Я вырывалась, но безуспешно.
— Это не моя голова! — крикнула я, понимая, как это глупо сейчас звучит.
— Ну, в этом никто не сомневается, — спокойно ответил Твид. — Зачем вы его убили?
— Я его не убивала. Эту голову купил Ньюхен, — сказала я, тщетно пытаясь оправдаться. — Он купил ее для следующей книги и попросил меня подержать ее у себя!
— Ньюхен занимался тихим дилерством? Что еще вы свалите на покойника? По-моему, это маловероятно… и почему именно Годо? Совпадение, скажете?
— Ее мне подбросили, — ответила я. — СуперСлово™…
Я прикусила язык. В ТИПА мне не раз говорили, что самая большая ошибка в напряженной ситуации — действовать слишком быстро и говорить слишком много, не подумав. Мне требовалось время — предмет обихода, стремительно превращающийся в роскошь.
— У нас есть доказательство ее причастности минимум к трем убийствам, мистер Глашатай! — сказал Твид.
Глашатай быстро повернулся к нему, а меня тем временем лишили Путеводителя и приковали наручниками к трем наковальням, чтоб не сбежала.
— Хэвишем? — дрожащим голосом спросил он.
— Мы уверены в этом, — сказал Твид.
— Они обманывают вас, мистер Глашатай, — призвав на помощь все свое хладнокровие, сказала я. — Подгнило что-то в Книгомирье.
— И это что-то — вы, Нонетот! — рявкнул Твид. — Четыре агента беллетриции погибли при исполнении, и Дина нигде не могут найти! Я поверить не могу: вы убили свою наставницу?
— Спокойно, Твид, — сказал Глашатай, пододвигая стул и печально глядя на меня. — Хэвишем поручилась за нее, а это кое-что да значит.
— Тогда позвольте мне вот что донести до вас, мистер Глашатай, — сказал Твид, присаживаясь на краешек стола. — Я провел расследование. Даже если оставить в стороне Годо, доказательств вероломства Нонетот больше чем достаточно.
— Доказательств? — фыркнула я. — И каких же?
— Кодовое слово «сапфир» ничего вам не говорит?
— Конечно говорит.
— Только восемь агентов беллетриции имели доступ в «Меч зеновийцев», — сказал Твид, — и четверо из них мертвы.
— Это вряд ли назовешь уликой.
— Само по себе — да, — тщательно выбирая слова, продолжал Твид, — но если мы добавим другие факты, это начинает иметь смысл. Брэдшоу и Хэвишем шляпапультировались из «Зеновийцев», оставив вас наедине с Ньюхеном. Они вернулись через несколько минут, и к тому времени он уже был смертельно поражен очепяточным вирусом! Очень умно сделано! Очень ловко!
— Только непонятно зачем, — сказала я. — Зачем мне убивать мисс Хэвишем? И зачем убивать кого-либо из них вообще?
— Вы убили Хэвишем потому, что она знала, что вы смошенничали на письменном экзамене! Знаете, как мы это выяснили?
— Да уж просветите, будьте любезны.
— Вопрос пятидесятый. Кто написал «Жаб из Жабхолла»?
— Алан Александр Милн, — ответила я.
— Верно, — ответил Твид, — но больше этого не знал никто. Никто! Даже мисс Хэвишем. Никто за последние пятьдесят лет не знал! Все говорили — Кеннет Грэм! Голову готовы были дать на отсечение. Вы использовали беллетрицию для утоления ваших жгучих амбиций. Это опасная вещь. Честолюбие можно некоторое время сдерживать, но потом оно начинает убивать без разбору!
— Какие амбиции? Я хочу только сохранить ребенка и вернуться домой!
— Вы хотите занять место Глашатая! — заявил Твид, словно выкладывая козырь на стол. — Вы ведь знали, что он уходит на пенсию, разве не так?
— Да это все знают.
— У вас как у потусторонницы имелось преимущество, но только после Брэдшоу, Хэвишем, Перкинса и Дина! И — меня. Брэдшоу уже был Глашатаем, стало быть, он отпадает. Когда вы намеревались убить меня?
— Я не собиралась становиться Глашатаем и не убивала мисс Хэвишем, — проговорила я, пытаясь придумать план спасения.
— Макбет тоже отрицал свои устремления, — сказал Твид, наклоняясь ближе.
— А при чем тут Макбет?
— Может, вы не знаете этого, но три ведьмы обязаны регистрировать все свои предсказания. Им это не нравится, но приходится: у них нет документов, нет лицензии на гадание по куриным потрохам. Проще простого.
Он достал из кармана листок бумаги.
— Через день после вашего приезда они заполнили отчет по пророчествам, данным некой Четверг Нонетот. И вот что там значится: «Пророчество номер один: ты будешь гражданкой Суиндона. Пророчество номер два: ты будешь полноправным членом беллетриции. Пророчество номер три: ты будешь Глашатаем».
Он положил листок на стол и пододвинул его ко мне.
— Вы будете это отрицать?
— Нет, — мрачно сказала я.
— Это называется «синдром Макбета», — печально сказал Глашатай. — Безумное желание добиться выполнения полученных пророчеств. Кончается почти всегда фатально. Как ни печально, не только для заболевшего. Вы собирались меня убить или хотели подождать, пока я уйду?
— Я не страдаю синдромом Макбета, мистер Глашатай, но даже если и так, разве малейшие неполадки в СуперСлове™ не заслуживают рассмотрения?
— Никаких недостатков нет! — встрял Твид. — СуперСлово™ — наилучшая технология из когда-либо созданных нами: простая в обращении, надежная, стабильная и начисто лишенная ошибок! Скажите мне, в чем проблема, и я уверен, что найду убедительное объяснение.
Я помедлила. Я знала, что Глашатай человек честный. Рассказать ли ему о проблеме «трех прочтений» и рискнуть тем, что Твид еще лучше заметет следы? По здравом размышлении, не стоит. Чем глубже я закопаюсь в частности, тем больше он выставит против меня обвинений. Мне нужна передышка. Надо бежать.
— Что будет со мной?
— Вас вышлют из Книгомирья без права на возвращение, — ответил Твид. — У нас слишком мало доказательств для обвинения, но достаточно, чтобы навсегда выставить вас из художественной литературы. Эта процедура обжалованию не подлежит. Мне только надо, чтобы ее утвердил Глашатай.
— Что ж, я вынужден согласиться с рекомендациями мистера Твида. — Глава беллетриции печально позвонил в колокольчик. — Обыщите ее на предмет принадлежащих Книгомирью вещей, прежде чем мы ее вышлем.
— Вы совершаете большую ошибку, мистер Глашатай, — раздраженно сказала я. — Очень большую…
— О-о! — воскликнул Хин, который обшаривал мои карманы и снова пытался облапить меня по ходу дела. — Посмотрите-ка!
Это был сюжетный поворот «внезапно раздался выстрел», который Ньюхен дал мне в «Убиенном агнце».
— Сюжетный поворот, значит, мисс Нонетот? — сказал Твид, беря маленький стеклянный шарик у Хина. — А у вас есть на него разрешение?
— Нет. Это вещественное доказательство. Я просто забыла его зарегистрировать.
— Держать у себя сюжетные повороты запрещено законом. Вы дилер? Кто ваш поставщик? Вы поставляете этот мусор в детскую литературу?
— Засуньте его себе в задницу, Твид.
— Что ты сказала?
— Что слышал!
Он побагровел и, наверное, ударил бы меня, но мне всего лишь требовалось подманить гада поближе, чтобы пнуть его — хотя бы по руке.
— Ты, кусок дерьма, — осклабился он. — Я с первого взгляда понял, что ты ничтожество. Думаешь, ты особенная, мисс потусторонний ТИПА-начальник?
— По крайней мере, я не работаю на воздушном трамвае, Твид. Внутри Книгомирья ты — крутой парень, да. Но в реальном мире ты даже меньше, чем ничто!
Укол достиг цели. Он шагнул ко мне, я врезала ему ногой по руке, и маленький стеклянный шарик полетел в воздух, кувыркаясь у нас над головами. Хип, будучи трусом, упал, прикрывая голову, но Твид и Королева сообразили, что сейчас сюжетный поворот стрясется в ограниченном пространстве, и попытались поймать шарик. Может, им и удалось бы, но они налетели друг на друга, а капсула упала на пол и раскололась прямо у них на глазах. И ничего они с этим поделать не могли.
Внезапно раздался выстрел. Я не видела, откуда стреляли, но ощутила результат: пуля перебила цепь, соединявшую наручники с наковальнями. Я не стала ждать и бросилась прочь. Куда бежать, я не представляла: без Путеводителя я была заперта в «Разуме и чувстве», а роман не так уж велик. Твид и Хип мигом вскочили на ноги и кинулись за мной, но тут же снова упали, поскольку за первым выстрелом последовал второй. Я, пригнувшись, нырнула в дверь и напоролась… на Вернхэма Дина с пистолетом в руке. Хип с Твидом открыли ответный огонь, а Дин сунул свой пистолет в кобуру и схватил меня за руки.
— Держитесь крепче, — сказал он, — и выбросите из головы все мысли. Мы уходим в краткое содержание.
Я очистила сознание насколько смогла, и…
[86]
— Как странно! — сказал Твид, подходя к тому месту, где только что стояла Четверг.
Он знал, что она не умеет прыгать без Путеводителя, но что-то пошло не так. Она исчезла. Причем не медленно растворяясь в воздухе, как при стандартном книгопрыжке, а мгновенно.
Подошли Хип и Глашатай. Урия держал на поводке книгончую, которая обнюхала место и беспомощно заскулила, распустив слюни.
— Нет запаха? — удивился Глашатай. — Никакого следа места назначения? Харрис, что происходит?
— Не знаю, сэр. С вашего позволения, я бы установил текстуальные сита на всех этажах Великой библиотеки.
[87]
С этой минуты Хип — ваш личный телохранитель. Нонетот явно не в себе и попытается вас убить, в этом я не сомневаюсь. У вас есть разрешение Совета жанров прибегнуть к «чрезвычайному превентивному уничтожению»?
— Нет, к такому шагу я не готов. Отдать приказ об уничтожении потусторонника? Только не я.
Твид двинулся к выходу, но Глашатай окликнул его.
— Харрис, — начал он, — Четверг говорила о каких-то недостатках СуперСлова™. Как по-вашему, не следует ли нам связаться с Главным текстораспределительным управлением и отложить пуск программы?
— Неужели вы восприняли ее слова всерьез? — ошеломленно воскликнул Твид. — Извините меня за прямоту,
[88]
но Нонетот — лгунья и убийца. Сколько еще человек она должна прикончить, чтобы ее остановили?
— СуперСлово™ превыше всего, — медленно проговорил Глашатай. — Даже если Четверг и вправду убийца, вдруг она нашла какую-то ошибку? Я не могу допустить риска при запуске модернизированной версии.
— Хорошо, мы отложим запуск, — протянул Твид, — но тогда ввод в действие новой операционной системы придется уже не на ваше глашатайство. Если вы считаете, что так будет лучше, то, вероятно, так и следует поступить. Но ведь Глашатай, который узаконит СуперСлово™, попадет в анналы истории.
[89]
Глава беллетриции задумчиво поскреб подбородок.
— Сколько еще проверок мы можем сделать? — спросил он наконец.
Твид улыбнулся.
— Даже не знаю, сэр. Мы устранили конфликт с руководством по летной эксплуатации самолетов и отладили СуперАвтоЛистку. Перегрев от живости языка тоже уже не проблема, модуль перевода на эсперанто работает на сто процентов. Все эти недостатки устранялись открыто и прозрачно. Нам нужна модернизация, и нужна именно сейчас: популярность документалистики неуклонно возрастает, и мы должны быть во всеоружии.
[90]
Вбежал Хип и зашептал на ухо Твиду:
— Наш информатор сообщает, сэр, что Четверг совсем недавно пострадала от мнемоморфа!
— Великий Скотт! — ахнул Глашатай. — Она может даже не помнить о своих преступлениях!
— Вот вам и убедительное объяснение, — подхватил Твид. — Женщина, которая забывает о совершённом зле, не испытывает чувства вины. Теперь вы дадите мне разрешение на применение «чрезвычайного превентивного уничтожения»?
— Да, — вздохнул Глашатай и сел. — Да, так будет лучше. СуперСлово™ должно быть введено в действие, как и планировалось. Достаточно мы над ним тряслись.
[91]
Мы снова перепрыгнули в контору беллетриции. Твид с Хипом и Глашатаем просматривали какой-то документ, являвшийся, как я потом обнаружила, приказом о моем устранении. Я схватила пистолет Дина и направила его… на Дина. Тот поднял руки. Твид и Хип нервно переглянулись.
— Я привела вам Дина, Глашатай, — заявила я. — У меня нет другого способа доказать свою невиновность. Верн, расскажите им все, что рассказали мне.
— Иди к черту!
Я крепко приложила его по затылку рукоятью пистолета, и он упал на пол, оглушенный. Из-под волос у него потекла струйка крови, и я поморщилась. По счастью, никто этого не заметил.
— Это тебе за мисс Хэвишем, — сказала я.
— Мисс Хэвишем? — отозвался Глашатай.
— Да, — ответила я. — Ублюдок!
Дин потрогал затылок и посмотрел на свою руку.
— Ах ты, сука! — пробормотал он. — Жаль, что я и тебя не пристукнул!
Он вскочил, с невероятной быстротой набросился на меня и схватил за горло прежде, чем я успела что-либо предпринять. Мы оба рухнули на пол, по дороге опрокинув стол. Сцена получилась эффектная.
— Эта подстилка, эта служанка должна была сдохнуть! — орал он. — Как она посмела разрушить мои планы на счастливую жизнь?
Я не могла вздохнуть и начала терять сознание. Мне хотелось, чтобы все выглядело по-настоящему, — и ему, думаю, тоже.
Твид приставил пистолет к голове Дина и заставил его встать. Я осталась лежать на ковре, переводя дух. Поднимаясь, Верн плюнул мне в лицо. Затем его передали Хипу, который с извращенным удовольствием принялся избивать арестованного, униженно извиняясь при каждом ударе.
— Прекратить! — рявкнул Глашатай. — Всем тихо!
Они усадили окровавленного Дина в кресло, и Хип связал ему руки.
— Это ты убил Перкинса? — спросил Глашатай, и тот мрачно кивнул:
— Он хотел настучать на меня, и Хэвишем тоже. Ньюхен с Матиасом просто попали под раздачу. Они лишили меня счастья! — зарыдал он. — Почему эта шлюха вернулась со своим ублюдком? Я должен был жениться на мисс О'Шонесси… я лишь хотел того, чего злые сквайры у Фаркитт никогда не получают!..
— И чего же? — сурово вопросил Глашатай.
— Счастливого конца.
— Какая жалость, правда, Твид?
— Да, весьма печально, — с каменным лицом ответил тот, глядя, как я поднимаюсь с пола.
Глашатай разорвал приказ о ликвидации.
— Похоже, мы недооценили вас, — радостно сказал он. — Я знал, что Хэвишем не могла ошибиться. Твид, по-моему, мы должны извиниться перед мисс Нонетот.
— Рассыпаюсь в извинениях, — процедил сквозь зубы Твид.
— Хорошо, — сказал Глашатай. — А теперь скажите, Четверг, что там за проблема с СуперСловом™?
Момент был щекотливый. Нам приходилось играть по более высоким ставкам, чем Глашатаю. Поскольку в дело были замешаны Либрис и Главное текстораспределительное управление, мы не могли знать, как они поступят. Я припомнила ошибку из ранней тестовой версии СуперСлова™.
— Ну, — начала я, — существует конфликт с руководством по летной эксплуатации. Если раскрыть СуперСловесную книгу в самолете, она вызовет полный хаос в летных инструкциях.
— Это уже улажено, — мягко сказал Глашатай, — но спасибо вам за усердие.
— Прямо камень с души, — ответила я. — Я могу идти?
— Конечно. И если обнаружите еще какие-нибудь сбои в СуперСлове™, прошу тотчас доложить о них мне лично, и больше никому.
— Так точно, сэр. Можно? — Я показала на свой Путеводитель.
— Конечно! Но как вы провели арест Дина… впечатляет, правда, Твид?
— Да, — буркнул Твид. — Весьма. Хорошо сделано.
Я открыла Путеводитель и прочла себе путь в приемную Соломона. Твид не предпримет ничего в Совете жанров, а следующие три дня критичны. Все припасенное мной для Глашатая подождет до того мгновения, когда у меня будет семь миллионов свидетелей.
Глава 32
923-е вручение ежегодной Букверовской премии
Ежегодное вручение Букверовской премии (или Букви) было учреждено в 1063 году до Рождества Христова, и первые двести лет фаворитами были Эсхил и Гомер, которые брали большинство наград примерно в тридцати существовавших тогда категориях. По мере развития литературы и включения устной традиции число категорий росло и к 1423 году достигло двухсот. Спустя двадцать лет список пополнился техническими номинациями, включая «Наиболее часто употребляемое слово» и «Наиболее часто неправильно произносимое слово», которые до сих пор остаются самыми спорными категориями. К 1879 году насчитывалось уже более шестисот категорий, но ни продолжительность церемонии награждения, ни скандал по поводу подтасовки результатов голосования в 1964 году не снизили популярности этого блистательного шоу — оно остается одним из наиболее значимых ежегодных событий Книгомирья.
КОМАНДОР ТРАФФОРД БРЭДШОУПутеводитель Брэдшоу по Книгомирью
Я стояла за кулисами Звездного зала в длинной череде второстепенных знаменитостей, ожидавших своей очереди объявить номинацию. Помещение для приемов, куда нас всех запихнули, размером не уступало футбольному полю, а гул возбужденных голосов напоминал рев водопада. Весь вечер я пыталась отвязаться от Твида. Но стоило ему исчезнуть, как его место занимал Хип. Рядом болтались и другие его прихвостни. Брэдшоу указал мне на Орлика [92]и Легри, [93]двух помощников Твида, которых, как он считал, мне следовало опасаться.
Изо всех из них Хип был самым бестолковым. Его попытки изобразить опытного филера не выдерживали никакой критики.
— Ну, — сказал он, когда я в очередной раз застукала его за неумелой слежкой, — мы оба ждем награды! — Он потер ручонки и сплел длинные пальцы. — Покорнейше благодарю вас, потусторонницу, за то, что из-за инцидента с очепяточным вирусом я по вашей милости попал в номинацию «Самый гадкий персонаж романов Диккенса»! А вы на какую награду претендуете?
— Я их раздаю, а не получаю, Урия. Кстати, почему вы таскаетесь за мной?
— Прошу прощения, мэм, — заюлил он, поеживаясь и сцепляя руки, чтобы перестать потирать ими. — Мистер Твид просил меня особенно приглядывать за вами на случай нападения, мэм.
— Да? — ответила я, ни на йоту не поверив этой неуклюжей байке. — И кто же на меня может покуситься?
— Конечно же те, кто желает вам вреда! Кэтринисты, выхоласты, даже горожане из «Тени». Я уверен, что именно они пытались убить вас у Соломона.
Увы, в его словах присутствовала доля истины. Со дня ареста Дина имели место два покушения на мою персону. Первый раз на меня набросился тигр, вырвавшийся из клетки в кабинете Кеннета. Сначала я подумала, что до меня добрался-таки Большой Мартин, но он оказался ни при чем. Брэдшоу разобрался со зверем и отправил его в «Зеновийцев» с билетом в один конец. Второй раз меня попытался убрать наемный киллер. К счастью, Хип отличался чудовищной безграмотностью, и вместо меня застрелили Человека, который был Четвергом. [94]Я осталась в живых только благодаря своему потустороннему происхождению. Будь я генераткой, меня устранили бы давным-давно.
— Мистер Твид сказал, что потусторонники должны держаться вместе, — гнусавил Хип, — и присматривать друг за другом. Долг потусторонников…
— Очень мило с его стороны, — перебила я его, — но я сама способна о себе позаботиться. Удачи вам. Уверена, высвою награду обязательно получите.
— Спасибо! — сказал он, помявшись, отошел в сторонку и продолжал совершенно неприкрыто наблюдать за мной.
Меня вызвали на сцену, где распорядитель показывал всем предыдущую награду. Он напомнил мне Эдриена Выпендрайзера — весь улыбка, неискренность и жесткий начес.
— Итак, — продолжал он, — телепортация стала абсолютным победителем в категории «Самая невероятная вещь в научно-фантастических романах», опередив прошлогоднее «И они жили долго и счастливо». Хочу поблагодарить всех номинантов и в особенности Джинджера Хебблтуэйта, [95]представлявшего их.
Послышались аплодисменты, и веснушчатый юноша в летной куртке помахал рукой зрителям и подмигнул мне, спускаясь со сцены.
Распорядитель глубоко вздохнул и сверился со списком. В отличие от подобных церемоний дома, здесь не маячили телевизионщики, поскольку ни у кого в Книгомирье не было телевизора. Да телевидение тут и не требовалось. Генераты, оставшиеся на дежурстве в книгах, дабы сохранить целостность повествования, поддерживали постоянную связь со Звездным залом по комментофонным линиям. Естественно, когда все основные персонажи отправлялись на церемонию вручения Букверовской премии, читабельность текстов несколько снижалась, но обычно никто этого не замечал. Часто именно это и является причиной потусторонних споров по поводу качества рекомендуемой книги.
— Следующую награду, леди, джентльмены и… хм… существа, объявит самый младший член беллетриции, только что вступивший в ряды книгомирных сил правопорядка. Она сделала блестящую карьеру По Ту Сторону! Она создала улучшенный финал «Джен Эйр»! Разрешите представить вам… Четверг Нонетот!
Раздались аплодисменты, и я поднялась на сцену, улыбаясь, как и положено. Затем послала воздушный поцелуй распорядителю и повернулась к собравшимся.
Аудитория была огромной. В полном смысле этого слова. Звездный зал являлся самым большим из описанных в литературе помещений, предназначенных для одной-единственной цели. Над каждым из сотен тысяч столиков горел светильник, и, глядя в зал, я видела только бесконечную россыпь белых огоньков, мерцавших вдалеке, словно звезды. Семь миллионов персонажей собрались здесь сегодня вечером, но благодаря технологии перемещения, позаимствованной у ребят из научной фантастики, каждый в этом зале сидел прямо перед сценой и без малейшего труда видел и слышал все.
— Добрый вечер, — сказала я, пытаясь охватить взглядом море лиц. — Сейчас я назову номинантов и объявлю победителя в категории «Лучшее начало главы».
В лучах прожекторов мне начало становиться жарко. Я взяла себя в руки и прочла надпись на обратной стороне конверта.
— Номинанты: «Падение дома Эшеров» Эдгара Аллана По, «Возвращение в Брайдсхед» Ивлина Во [96]и «Повесть о двух городах» Чарльза Диккенса.
Я дождалась, пока утихнут аплодисменты и вскрыла конверт.
— Победителем становится… — произнесла я, — «Возвращение в Брайдсхед»!
Оглушенная громом оваций, я послушно улыбнулась распорядителю, который наклонился к микрофону.
— Великолепно! — восторженно провозгласил он, когда хлопки затихли. — Давайте же прослушаем победивший абзац!