— А что, если лицо, получившее право его представлять, станет судить нечестно?
   — Ну, тут все просто, — улыбнулся Кеннет. — Нарушителя сместят и бессрочно засадят в самые глубокие бездны ада на вечные муки к безжалостным демонам-садистам. Соломон насчет этого очень строг.
   — Понятно.
   — Хорошо. Давайте первых.
   Я подошла к двери и вызвала номер тридцать два. Небольшой человечек с портфелем подошел вместе со мной к Кеннету. Когда он дошел до стола, у него задрожали колени, но он все же сумел взять себя в руки.
   — Фамилия?
   — Мистер Шорёк из Главного текстораспределительного управления, ваша честь.
    [81]
   — Причина?
   — Прошу изменить правила образования родительного падежа во множественном числе еще для некоторых слов.
   — Опять?
   — Это часть программы СуперСлово™, ваша честь.
   — Хорошо, продолжайте.
   — «Обе — обоих».
   — Принято.
   — «Чулки — чулков».
   — Принято.
   — А также для слов бактерии и микробы.
   — То есть?
   — Например, не «убивает всех бактерий» а «убивает все бактерии». То же для микробов.
   — Принято.
   — На данный момент это все, — сказал человечек и протянул Кеннету свои бумаги на подпись.
   — Вот вам Соломоново решение©, — медленно проговорил Кеннет. — Эти слова отныне подчиняются общему правилу образования родительного падежа во множественном числе, согласно пункту семь «бэ» Кодекса случайного произношения, утвержденного Советом жанров.
   Он поставил печать, и маленький человечек поспешил прочь.
   — Следующий!
   Я задумалась. Хотя мне и советовали не обращать внимания на трех ведьм, но их предсказание о «множественном числе» оправдалось! На самом деле и слепой пес пролаял, и еж прогладился, и миссис Прохожи вскричала «Пора! Пора! Пора!». Неужели в этом что-то есть? Неужели они и правда думают, что я стану Глашатаем? И что это за «три прочтенья»?
   — Я занятой человек, — сердито посмотрел на меня Кеннет. — Мечтатели мне не нужны!
   — Простите, — извинилась я, — я просто задумалась о том, что мне наговорили три ведьмы.
   — Шарлатанки! — заявил представитель Соломона. — Хуже того — конкурентки. Если еще раз встретите, постарайтесь стащить список их клиентов, хорошо? А пока впустите следующего.
   Я впустила просителей. Это оказались несколько персонажей «Грозового перевала», и все они с такой злобой смотрели друг на друга, что даже не узнали меня. Хитклиф был в темных очках и молчал. Его сопровождали личный агент и адвокат.
   — Излагайте!
   — Тяжба о рассказчике в «Грозовом перевале», — сказал адвокат, кладя на стол лист бумаги.
   — Посмотрим, — проговорил Кеннет, изучая докладную записку. — Мистер Локвуд, Кэтрин Эрншо, Хитклиф, Нелли Дин, Изабелла и Кэтрин Линтон. Все здесь?
   Все закивали. Хитклиф глянул на меня поверх темных очков и подмигнул.
   — Хорошо, — наконец сказал Кеннет. — Значит, каждый из вас считает, что рассказчиком от первого лица должен быть он?
   — Нет, ваша честь, — сказала Нелли Дин, — в точности наоборот. Никто из нас этого не хочет. Для любого честного генерата это сущее проклятие, и для не слишком честного тоже.
   — Придержи язык, служанка! — рявкнул Хитклиф.
   — Убийца!
   — А ну, повтори!
   — Ты уже слышал!
   И тут они дружно принялись орать друг на друга, пока Кеннет не стукнул молотком по столу. Все тут же замолкли. Соломоново решение© являлось окончательным и обжалованию не подлежало. Это знали все.
   — Итак, принимается Соломоново решение©… Рассказчиками будут все.
   — Что?! — вскричал мистер Локвуд. — Это что за дурацкая идея? Как могут быть рассказчиками все одновременно?
   — Это честно и правильно, — сказал Кеннет, соединяя кончики пальцев и безмятежно оглядывая присутствующих.
   — И как мы это сделаем? — саркастически спросила Кэтрин. — Станем галдеть, перебивая друг друга?
   — Нет, — ответил Кеннет. — Мистер Локвуд, вы введете в повествование, а вы, Нелли, изложите ее основную ретроспективную часть. Остальные будут рассказывать в следующем порядке…
   Он нацарапал несколько строк на обратной стороне конверта, подписал и передал.
   Обитатели «Перевала» немного поворчали, но громче всего возмущалась Нелли Дин.
   — Миссис Дин, — сказал Кеннет, — вы, к добру это или к худу, единственное связующее звено обеих семей. Радуйтесь, что я всю книгу на вас не повесил. Это Соломоново решение©. Ступайте!
   По дороге к двери Нелли горько сетовала на судьбу. Хитклиф вышел первым, не обращая внимания на остальных.
   — Отличное решение, — похвалила я, когда они покинули кабинет.
   — Вы так думаете? — откликнулся Кеннет, искренне польщенный. — Судить — это не для каждого, но мне нравится. Суть в том, чтобы быть безупречно честным и справедливым: можете заглянуть в несколько Соломоновых представительств По Ту Сторону, сами увидите. Не знаете, а Лола будет на вручении Букверовской премии на следующей неделе?
   — Вы знакомы с Лолой?
   — Скажем так, я познакомился с ней в процессе выполнения должностных обязанностей.
   — Я уверена, что она там будет — за столиком бестселлеров, наверное. Она получила главную роль в «Девушки начинают первыми».
   — Правда? — медленно проговорил он. — Кто следующий?
   — Не знаю. Зависит от выбора. Иногда она выбирает по алфавиту, иногда по росту.
   — Не для Лолы, для меня.
   — Простите, — смутилась я. — Сейчас приведу.
   Следующим оказался император Зарк. Он удивился, увидев меня, и произнес несколько слов о том, каким отличным агентом была мисс Хэвишем. Я ввела его в кабинет, и они с Кеннетом, едва завидев друг друга, заговорили одновременно. Они явно были знакомы, но давно не виделись.
   — Зарк! — вскричал Кеннет, выходя из-за стола и предлагая императору гаванскую сигару. — Старый буян! Сто лет тебя не видел! Ты-то какими судьбами?
   — Я тиран-правитель известной части Галактики, — скромно ответил тот.
   — Да иди ты! Старый «трусишка Зарки» из класса С5 Святого Табулараса! Кто бы мог подумать!
   — Сейчас я император Зарк, старина, — процедил тот сквозь зубы.
   — Рад слышать. А что случилось с капитаном Ахавом? Я его не видел со дня выпуска.
   — Ахав? — нахмурился император.
   — Ты должен его помнить. Одноногий и чокнутый, что твой Мартовский Заяц. Поджег свои штаны на пари и запустил в школьный бассейн пираний.
   — А, этот, — сообразил Зарк. — В последний раз я слышал, что он возомнил, будто бы его преследует белый кит, но это было много лет назад. Надо бы встретиться — в Книгомирье народ так легко разбегается…
   — Мне ли не знать, — печально кивнул Кеннет.
   Они немного помолчали, видимо вспоминая старых однокашников.
   — Ладно, старина Зарки. Чем могу помочь?
   — Да все рамбозийцы, — пожаловался тот. — Не желают покоряться.
   — Какая неприятность. А есть ли основания для того, чтобы они покорились?
   — Стабильность, старина, стабильность. Рамбозийцы стоят за многочисленными едкими статейками в галактической ежедневной газете «Звезды — мое призвание». Они постоянно меня высмеивают и рисуют чрезвычайно обидные карикатуры!
   — И ты хочешь осуществить вторжение?
   — Конечно нет: слишком затратно по ресурсам. Нет, я хочу, чтобы они раскрыли объятия и поклонились мне как своему единственному истинному богу. Пусть отдадут мне верховную исполнительную власть, а я за это стану защищать их всей мощью Заркийской империи.
   — Хм, — задумчиво отозвался Кеннет, — а не потому ли это, что планета Рамбозия состоит из восемнадцати триллионов тонн первоклассного мускатного ореха, а?
   — Вовсе не поэтому, — неубедительно возразил император.
   — Хорошо, — сказал Кеннет. — Вот Соломоново решение© по этому случаю. Ты заключишь мир с рамбозийцами.
   — Что?!
   Император помрачнел как туча, вскочил и погрозил Кеннету пальцем.
   — Ты никогда больше не будешь играть в гольф в клубе «Олд уайт»! — вскричал он. — Я устрою, чтобы тебе столько черных шаров накидали, что ты даже шляпу в гардероб сдать не сможешь, приди ты хоть вместе с самой Большой Шишкой!
   С этими словами он запахнул плащ, громко фыркнул, развернулся на каблуках и зашагал к двери.
   — Ладно, — сказал Кеннет, — все тираны одинаковы. Как только не получат того, чего хотят, сразу на стенку бросаются! Кто следующий?

Глава 30
Откровения

   Командор Брэдшоу в ранние годы предпринял множество книгоследовательских экспедиций, прежде чем отдаленные категории Мятежных книг сделались подконтрольны Совету жанров. Необъяснимым образом в книгу можно попасть, только когда кто-то уже нашел вход в нее — а потом выход. Составление карты известного Книгомирья (1927–1949) стало величайшим подвигом Брэдшоу, и до введения в 1962 году системы навигации ISBN (международной стандартной книжной нумерации) карты Брэдшоу являлись единственным средством ориентирования при путешествиях по Книгомирыо. Не всем книгошественникам так повезло. Эмброуз Бирс пропал к попытке добраться до По. Его имя, наряду со многими другими, высечено на Буджуммориале, расположенном в вестибюле Великой библиотеки.
РОНАН ИМПЕРИЙ
История гиббонов

   Как я ни старалась, отыскать трех ведьм мне не удалось. Их предсказание волновало меня, но не настолько, чтобы не дать мне спокойно проспать всю ночь. Два дня спустя после утомительного Кеннетова суда я вернулась домой и застала там Арни. Он ждал меня. Они с Рэндольфом пили пиво на кухне и обсуждали, когда лучше ставить многоточие, чтобы обозначить перерыв в речи.
   — Ты можешь ставить его в любой…
   — Арни, я должна перед тобой извиниться, — сказала я, покраснев до корней волос при воспоминании о своем поведении. — Наверное, ты подумал, что хуже шлюхи во всем Кладезе нет.
   — Нет, круче всех Лола. Забудь. Бабушка все мне объяснила. Как ты себя чувствуешь? Память восстановилась?
   — Все на месте, и все правильно.
   — Хорошо. Давай как-нибудь пообедаем… как добрые друзья, конечно, — торопливо добавил он.
   — С удовольствием, Арии. И спасибо, что вел себя… ну, так достойно.
   Он улыбнулся и отвел взгляд.
   — Пива? — предложил Рэндольф, который, похоже, оправился от нанесенной Лолой раны.
   — А чего-нибудь безалкогольного?
   Он пододвинул ко мне коробку апельсинового сока, и я налила себе стакан.
   — Ты ей расскажешь? — спросил Арни.
   — Что именно?
   — Я не получил роль в научно-фантастическом романе, — начал Рэндольф. — Но я попал в список кандидатов на второстепенных говорящих персонажей в новой книге про Вульфа! [82]
   — Отличная новость! — обрадовалась я. — И когда же?
   — Через пару лет. А пока я хочу поработать дублером. Совет жанров открыл книготуры выходного дня для генератов. Больше никаких уик-эндов в Барсетширс: [83]я буду замещать графа Сморлторка, [84]когда он отправится на пару недель отдохнуть в уэйнрайтовский «Иллюстрированный путеводитель по водопадам Озерного края».
   — Поздравляю!
   Он поблагодарил меня, но по-прежнему как-то рассеянно, продолжая задумчиво смотреть в иллюминатор на озеро.
   — А ты? — спросил Арни. — У тебя-то какие планы? Весь Кладезь судачит о твоем понижении!
   — Это не понижение, — сказала я. — Ну, может, и понижение…
   — Говорят, следующим Глашатаем станет Харрис Твид, — пробормотал Арни. — Несмотря на недостаток опыта, беллетриция предпочла потусторонника.
   — А что такого особенного в потусторонниках? — спросил Рэндольф.
   — Мы обладаем способностями, которыми наделены лишь единицы из генератов, — ответила я.
   — Какими именно?
   Я взяла со стола пропущенного через СуперСлово™ «Маленького принца» в кожаном переплете и протянула книжку Арни.
   — Запах чувствуешь?
   Он поднес ее к носу и покачал головой. Я взяла томик и чуть втянула носом воздух. Я ожидала почувствовать запах кожи, но вместо этого ощутила дынный аромат. И мысленно вернулась к тому моменту, когда в последний раз слышала этот запах, — к странному угловатому фургону в «Кэвершемских высотах». Абстрактный фургон, безликий водитель-робот. В голове у меня словно что-то щелкнуло.
   — Это был СуперСловесный фургон, — прошептала я, роясь в сумке в поисках условного болта, подобранного на асфальте после исчезновения фургона.
   Я нашла его и принюхалась. Мысли вихрем неслись в голове, пока я нащупывала связь между фургоном и книгой.
   — Если это пройдет, — сказал Арни, листая «Маленького принца», — останется только завидовать читателям!
   — Именно, — ответила я, наблюдая за Рэндольфом.
   Он попытался открыть книгу, но не смог. Я отобрала у него томик и легко открыла его. Вернула обратно — но сказка опять заупрямилась.
   — Как странно, — заметил Арни, снова без проблем открывая книгу.
   — Это экземпляр Хэвишем, — медленно произнесла я. — Его открывала она, потом я, потом ты…
   — Книга, которую смогут прочесть всего три человека! — презрительно воскликнул Рэндольф. — Очень средненько, скажу я вам!
   — Только три прочтения, — прошептала я.
   По спине у меня прошел холодок, когда я вспомнила предсказание трех ведьм: «Трижды раз, да два, да три». Похоже, новая операционная система не столь уж демократична, как то декларировалось. Если СуперСловесные книги действительно можно открывать лишь три раза, то библиотекам конец! А этот угловатый фургон, этот странный болт? Что все это значит? Я вздрогнула. Неужели в новой системе столько недостатков, что ради сохранения их в тайне приходится убивать людей? Если так, то «три прочтения» — это еще цветочки. Приказ о моем переводе пришел в папку Глашатая из Главного текстораспределительного управления. Может, меня не без причины сместили: вдруг охваченная горем стажерка начнет задавать неудобные вопросы? Если так, то Хэвишем погибла вовсе не в результате несчастного случая!
   — Неприятности? — спросил Арни, почувствовав мое беспокойство.
   — Возможно. Мисс Хэвишем была уверена, что с СуперСловом™ что-то не так. Думаю, Перкинс выяснил, что именно, и Ныохен тоже.
   — Они правда так говорили? — уточнил Рэндольф, который явно изучал юриспруденцию в ходе подготовки к роли. — Без свидетелей это трудно будет доказать.
   — Перкинс и Хэвишем ничего мне не рассказывали, а от Ныохена я ничего не слышала, кроме предсмертного бреда. Может, он и пытался что-то донести до меня, но очепяточный вирус настолько искажал его речь, что я ни слова не поняла.
   — А что он сказал?
   — Он сказал: «Читверь! Водокан сперснова невдверях!» или что-то в таком роде.
   Арни с Рэндольфом переглянулись.
   — «Читверь» наверняка «Четверг», — пробормотал Рэндольф.
   — Это я поняла, — ответила я, — но как быть с остальным?
   — А тебе не приходило в голову, — задумчиво сказал Рэндольф, — что если произнести эти слова рядом с каким-нибудь очепяточным источником, то они вернутся к прежнему виду?
   Повисла та самая долгая пауза, которая всегда возникает в моменты прозрения.
   — Стоит попытаться, — ответила я, хорошенько подумав. — Где и как мне найти очепяточный вирус, чтобы никто не задавал лишних вопросов?
   Я встала, проверила кобуру и открыла Путеводитель.
   — Ты куда?
   — Навещу Антиочепяточную группу быстрого реагирования на одиннадцатом этаже. Думаю, они сумеют мне помочь.
   — А захотят?
   Я полола плечами.
   — Не важно. Я не собираюсь никого спрашивать.
 
   Двери лифта раздвинулись. Семнадцатый этаж. Здесь находились все книги, фамилии авторов которых начинались на И. Поскольку таковых было немного, оставшееся место отвели Антиочепяточной группе быстрого реагирования, и если где имелся шанс отыскать штамм какого-нибудь очепяточного вируса, то именно здесь.
   На этом этаже Великой библиотеки было темнее, чем на других, и сразу за томиками Йейтса тянулись ряды нар, на которых неподвижно восседали клоны мисс Дэнверс. Они молча провожали меня глазами. Это было довольно неприятно, но я не знала, где еще искать.
   Я достигла самого центра Библиотеки, округлого провала на пересечении четырех коридоров, окруженного коваными чугунными перилами в самой середине. По дороге мне попадались только мисс Дэнверс, заполнявшие еще два коридора. Четвертый был забит упаковками со словарями, а за ними находился медицинский отсек, где я последний раз видела Ньюхена. Ковер заглушал мои шаги. Может, Ньюхен знал то же, что и Перкинс? В конце концов, они были партнерами. Черт, почему я не подумала об этом раньше! Но мою вину несколько облегчало сознание того, что и Хэвишем не догадалась.
   Я подошла к маленькому изолятору, который всегда был готов принять зараженных: и занавески, и перевязочный материал сплошь покрывали выдержки из словарей. Подобные меры предосторожности усмиряли вирус и не давали ему распространяться, но редко помогали вылечить пострадавшего — Ньюхен был обречен с того самого момента, как его окутало облачко вируса, и он это знал.
   Я выдвинула несколько ящичков тут и там, но ничего не нашла. Затем мое внимание привлекла большая груда словарей, сложенных вокруг огороженного стоп-лентой участка. Я пошла к ним, повторяя слово «инцидент».
   — Инцидент… инцидент… инцидент… инциндент…
   Готово! Я нашла место.
   — Мисс Нонетот? — послышался голос. — Что это вы тут делаете?
   Я чуть не подскочила. Окажись это Либрис, я бы насторожилась, но ко мне вышел Харрис Твид.
   — Вы меня до полусмерти перепугали! — сказала я.
   — Извините! — улыбнулся он. — Так что вы тут делаете?
   — Неладно что-то с СуперСловом™, — доверилась я ему.
   Твид окинул взглядом коридор и заговорил полушепотом:
   — Мне так тоже кажется, но я не уверен, в чем именно дело. По-моему, программа использует более быструю утилиту «забывания», чем версия 8.3, так что читателю захочется почаще перечитывать книгу. Совет жанров заинтересован в увеличении частоты перечитывания опубликованных книг: сражение с документалистикой разгорается все сильнее, но нам об этом не говорят.
   Что-то вроде этого я и подозревала.
   — А вы что обнаружили? — спросил он. Я наклонилась поближе.
   — У СуперСлова™ читательная мощность рассчитана всего на трех пользователей.
   — Боже мой! — воскликнул Твид. — А еще что?
   — Больше пока ничего. Я надеялась выяснить, что сказал перед смертью Ньюхен. Слова были ужасно перекорежены, но мне подумалось, что можно попробовать восстановить их смысл путем повторного искажения — если произнести их возле источника вируса.
   — Хорошая мысль, — сказал Твид, — но надо себя беречь. Если слишком долго подвергаться воздействию очепяточного вируса, то можно заочепятиться необратимо.
   Он натянул пару словозащитных перчаток.
   — Садитесь и повторяйте слова Ныохена, — велел он мне, устанавливая стул в метре от словарей. — Я стану убирать по одному Оксфордскому словарю, и посмотрим, что получится.
   — Водокан — сперснова — невдверях, — произнесла я, а Твид убрал один словарь из груды, закрывавшей вирус.
   — Видокень — сперславу — недверям, — повторила я.
   — Кто еще об этом знает? — спросил Харрис. — Если вы раскопали правду, то эта правда достаточно опасна, раз из-за нее убили троих. Мне не хочется об этом думать, но, похоже, в беллетриции завелся «крот».
   — Я никаму в Блетрицеи ни гаврила, — мрачно сказала я. — Видиган — сперслово — невдверях.
   Харрис осторожно убрал еще один словарь. Сквозь книги начал пробиваться слабый пурпурный свет.
   — Мы не знаем, кому можно доверять, — угрюмо сказал он. — Но кому вы об этом рассказали? Это важно, мне надо знать.
   Он убрал еще один словарь.
   — Тведиган — сперслово — недверь.
   У меня сердце ушло в пятки. Твед-и-ган. Твид и Ган? Я постаралась сохранить невинный вид и искоса зыркнула него, пытаясь понять, слышал ли он меня. У меня имелись все основания опасаться: он был рядом и держал в руках мощный источник вируса. Если он уберет слишком много словарей, я превращусь в какое-нибудь Четвертое Нето, и никто не будет знать, что со мной случилось.
   — Я магу напсать, эсли то вам паможит, — сказала я, стараясь говорить непринужденно.
   — Почему бы вам просто не сказать? — продолжал улыбаться он. — Кто это был? Кто-то из генератов в «Кэвсршемскпх высотах»?
   — Я сказала Глашатаю.
   Улыбка исчезла с его лица.
   — Теперь я знаю, что вы врете.
   Мы уставились друг на друга. Твид был не дурак: он понял, что его раскрыли.
   — Твид и Гаи, — произнесла я. Обратное искажение закончилось. — СуперСлово™. Не верь.
   Сказав, я тут же отскочила в сторону — и очень вовремя. Твид вырвал снизу сразу три словаря, и антивирусная защита частично разрушилась.
   Я припала к земле, когда тяжелое свечение превратило госпитальную койку в гостеприимную сойку. Она захлопала крыльями и стала приглашать меня на обед в любой день и обязательно вместе с друзьями.
   Я бросилась на Твида, который уступал мне в проворстве, и мое произношение почти сразу же стало нормальным.
   — Ньюхен и Перкинс? — кричала я, прижимая его к полу. — Кто еще? Хэвишем?
   — Это не важно! — крикнул он, когда я отняла у него пистолет и ткнула его носом в ковер.
   — Ошибаешься! — гневно сказала я. — Ну, что не так с СуперСловом™?
   — Все так, — ответил он, пытаясь сохранить убедительный тон. — Правда, все нормально! Подумай минутку. С помощью СуперСлова™ будет очень легко контролировать Книгомирье! А такие передовые и свободомыслящие потусторонники, как мы с тобой, смогут поднять вымысел на недосягаемую высоту!
   Я прижала его шею коленкой пожестче, и он взвизгнул.
   — А при чем тут Ган?
   — СуперСлово™ выгодно всем! И нам здесь, и издателям там! Это совершенная система!
   — Совершенная? Настолько совершенная, что тебе пришлось убивать, чтобы расчистить ей дорогу? Как она может быть совершенной?
   — В книгах сплошь и рядом убивают! Без этого и без ощущения опасности, порождаемого литературой, мы давно потеряли бы миллионы читателей!
   — Она была моим другом, Твид! — заорала я. — Это тебе не какое-то пушечное мясо для дешевого триллера!
   — Ты делаешь большую ошибку, — ответил он, все еще носом в ковер. — Я могу предложить тебе ключевую позицию в Главном текстораспределительном управлении. С СуперСловом™ в руках мы обретем власть, которая позволит нам менять вымысел так, как мы пожелаем! Ты подарила «Джен Эйр» счастливый конец — мы сможем проделать подобное с бесчисленным количеством других романов и дать публике то, чего она желает. Мы станем диктовать условия этим побитым молью бюрократам из Совета жанров, мы создадим новую, сильную литературу, которая вознесет вымысел на недосягаемую высоту, и нам уже не придется оглядываться на академическую прессу, а документалистика перестанет теснить нас!
   Я услышала достаточно.
   — Тебе конец, Твид. Когда Глашатай узнает обо всем…
   — Глашатай — дурак, и власти у него нет. Он сделает то, что ему скажут. Отпусти меня и становись на мою сторону. Тебя ждут неслыханные приключения и сокровища — мы даже сможем заново написать твоего мужа.
   — Не выйдет. Мне нужен настоящий Лондэн — или никакого.
   — Ты даже не заметишь разницы. Прими мою руку — второй раз предлагать не стану.
   — Никаких сделок.
   — Тогда, — медленно сказал он, — прощай.
   Краем глаза я уловила какое-то движение и отшатнулась вправо. Мимо моего плеча, едва не задев меня, просвистела киркомотыга и вонзилась в ковер. На сцену выступил Урия Хоуп. Понятно, почему Твид не слишком испугался. Я откатилась от Твида, увернувшись от следующего удара, и попятилась ползком по ковру, торопясь унести ноги. Хоуп размахнулся снова и всадил киркомотыгу в стол, где она и застряла. Пока он возился с ней, я успела вскочить на ноги и выхватить пистолет. Однако я чуть зазевалась, и он выбил его у меня из рук. Уклонившись от очередного выпада, я бросилась к выходу, где уже поднимался с пола Харрис Твид. Он сделал мне подножку, и я с размаху растянулась на полу, но успела перекатиться на спину как раз в тот момент, когда Урия с диким криком прыгнул на меня. Я встретила его ногой в грудь и швырнула через себя. Инерцией его кинуло на груду словарей — прямо в оченяточный вирус. Твид попытался схватить меня, но я уже выскочила в коридор и понеслась мимо зашевелившихся клонов мисс Дэнверс.
   — Убейте ее! — завизжал Твид, и генераты начали быстро окружать меня.
   Я выхватила Путеводитель, открыла нужную страницу и замерла посреди коридора. Перегнать их я не могла, но перечитать — с легкостью. Уже в прыжке я ощутила костлявые пальцы дэнверклонов на своем исчезающем теле.
 
   Меня перенесло точнехонько в Норленд-парк, мимо бастующих персонажей детских стишков и жабомордого привратника, так что в штаб-квартире беллетриции я появилась несколько внезапно. И сбила с ног Красную Королеву, которая упала аккурат на Бенедикта, а тот в свою очередь толкнул Глашатая. Я быстро схватила Бенедиктов пистолет на случай, если сейчас появятся Твид или Хоуп, и тут на меня напали с совершенно неожиданной стороны. Неверно расценив мои намерения, Королева заломила мне руку с пистолетом за спину, а Бенедикт сгреб меня за пояс и повалил с криком: