Филлипс Сьюзен Элизабет. Рожденный очаровывать

   Что было в ее улыбке? Вопрос или тревога?
   – Ничего, если мы попросим Эйприл заняться подготовкой к свадьбе? Я обязательно все испорчу и вообще предпочитаю рисовать и ни во что не вмешиваться.
   – Не хочешь готовить собственную свадьбу?!
   – Не слишком. Свадьбы меня не интересуют.
   Она смотрела на него так нежно и мечтательно... он в жизни не думал, что так будет!
   – С другой стороны, выйти замуж за человека, которого любишь... Вот это мне очень далее интересно!
   Она помчалась наверх и, несмотря на то, что ему грозило переохлаждение, он был более чем готов ждать ее целую вечность. Оставалось только немного побегать по комнате, чтобы согреться. При этом он увидел, что на стенах столовой появились новые волшебные создания, включая добродушного дракона. Он также заметил, что двери кибитки были широко распахнуты, а в окне виднелись две крохотные фигурки.
   На ступеньках простучали ее шаги. Дин повернулся. Если не считать черных байкерских ботинок, на ней остались только узенькие розовые трусики и такого же цвета кружевной лифчик. Его Блу в розовом! Нет, он совершенно ничего не понимает. Она нашла в себе мужество носить красивую одежду и рисовать сказочные картины!
   – Догоняй! – крикнула она и с дразнящей улыбкой, вылетела на кухню, а оттуда – во двор.
   Маленькие ягодицы выглядывали из трусиков, как половинки персика. Он потерял несколько секунд, наслаждаясь видением, но все же нагнал ее на середине двора.
   Дождь снова сменился мокрым снегом, Дин успел потерять полотенце, оставшись голым, как младенец, босым и постепенно превращаясь в сосульку.
   Она снова ускользнула от него и первой добралась до кибитки, смеясь так же лукаво, как эльфы, которых изображала на своих картинах. Ледяные брызги переливались в ее волосах, а тени сосков просвечивали через мокрый шелк чашечек лифчика. Он последовал за ней.
   В кибитке стоял жуткий холод. Она сбросила ботинки. Он стащил с Блу влажные розовые трусики и повалился на холодную кровать, подмяв ее под себя. И едва успел натянуть одеяло на голову. В этой темной пещерке они согревали друг друга руками, поцелуями, телами и клятвами, которые так давно таили в себе.
   Снежная слякоть барабанила по изогнутой крыше, летела в маленькие окна, стучала в голубую дверь. Но любовники ничего не замечали.

Эпилог

   Смокинги были изобретены специально для Дина Робийара, и Блу еще раз убедилась в этом, стоя рядом с ним у алтаря. Он был настолько ослепителен, что пришлось мысленно раздеть его, чтобы не чувствовать себя слишком уж ничтожной рядом с таким женихом. Правда, она и сама была совершенно неотразима благодаря подвенечному платью от Веры Вонг, которое раздобыла для нее Эйприл. Доверить подготовку к свадьбе именно Эйприл было вторым на редкость мудрым решением после согласия выйти замуж за этого человека, оказавшегося таким же ходячим комплексом неполноценности, как она сама.
   Сотни белых орхидей, доставленных с другого конца света, наполняли церковь. Миллионы хрусталиков, нашитых на голубые банты, сверкали на спинках скамей и тумбах с цветочными букетами. На голубой дорожке, разостланной в главном проходе, поблескивали инициалы жениха и невесты, тоже вышитые хрусталиками. Церковь была до отказа набита друзьями Дина и товарищами по команде, которые специально прилетели из Чикаго к февральской свадьбе, а также жителями Гаррисона, новыми приятелями новобрачных.
   Благодаря Дину «Старз» выиграла все матчи, кроме одного, на чемпионате Азиатской футбольной конфедерации: невероятное достижение, учитывая их не слишком удачный старт. Джек, как шафер жениха, стоял рядом с Дином. Его смокинг сидел так же безупречно, как у сына, но Джек дополнил его серебряными с нефритом серьгами. Длинное серебристо-голубое платье Эйприл, главной подружки невесты, имело куда более официальный вид, чем сарафан, выбранный ею для собственной свадьбы на Гавайях. На церемонию соберутся только члены семьи, хотя Эйприл и Джек позволили Райли взять с собой ее лучшую школьную подружку, чтобы было с кем общаться на равных. Дин уже отдал родителям землю вокруг пруда в качестве свадебного подарка, и те собирались в скором времени снести коттедж и построить собственный летний домик.
   – Кто отдает эту женщину в жены этому мужчине?
   С передней скамьи поднялась Нита, выглядевшая невероятно величественно в широком голубом платье-кафтане.
   – Я, – объявила она не терпящим возражений голосом, после чего проводила Блу к алтарю, что казалось обеим вполне естественным.
   Вирджиния все еще была в Колумбии, борясь за права обездоленных. Дин отослал ей недорогой мобильник, и теперь Блу чаще разговаривала с матерью, зная при этом, что телефон вскоре очутится в очередном приюте или в местной больнице.
   Райли тоже встала. Сегодня она была удивительно красивой и счастливой в своем бледно-голубом платье и с белыми бутонами роз в волосах. Джек взял гитару, чтобы аккомпанировать ей во время пения баллады, которую они вместе написали специально для церемонии. Трогательный голос Райли вознесся к сводам церкви, а когда к ней присоединился Джек, на всех скамьях зашуршали бумажные платки.
   Настало время произнесения обетов. Дин смотрел на невесту глазами, в которых сияла нежность, а она не скрывала своей любви. Красота окружала их: высокие свечи с трепещущими огоньками, орхидеи, переливающиеся хрусталики. И еще доброта. Доброта и любовь друзей и семьи. Блу привстала на цыпочки.
   – Благодаря Эйприл, – прошептала она, – твоя свадьба точно такая, о которой ты мечтала еще маленькой девочкой, Динна моя.
   Взрыв смеха Дина был еще одной достаточно веской причиной, по которой она всем сердцем любила этого человека.

* * *

   Брачную ночь они провели одни, в доме на ферме. Завтра они самолетом Джека вылетают на юг Франции, в свадебное путешествие, но сегодня довольствовались постелью из одеял, которые расстелили перед камином в гостиной.
   Блу просунула колено между бедер Дина.
   – Для парней, которые вечно издеваются над обнимающимися мужчинами, вы с Джеком были на удивление сентиментальны и никак не могли расцепить объятий.
   Дин прижал губы к ее волосам.
   – Мы по крайней мере не затевали драки, чего не скажешь о некоторых.
   – Не виновата же я, если Карей Энн вздумалось без приглашения ворваться на свадебный прием!
   – Бьюсь об заклад, больше ей в голову не придет покушаться на свадебные торты! Ты перескочила через двух полузащитников, чтобы добраться до нее.
   – Моим любимым эпизодом был тот, когда Эйприл начала кричать: «Нет, Блу! Помни, платье от Веры Вонг!»
   – А мой любимый эпизод, – хмыкнул Дин, – тот, когда Аннабелла помчалась тебе на помощь.
   Они снова стали целоваться. Дальше – больше, одно вело к другому, и прошло немало времени, прежде чем беседа возобновилась.
   – Все еще никак не могу привыкнуть к тому, что женился на богатой женщине, – пожаловался он.
   – Ну, до богатства мне далеко.
   Все же ее картины расхватывались, как горячие пироги.
   Обычные, простые люди, ничего не понимавшие в великом искусстве, но твердо знавшие, что им нравится, покупали очередную работу, как только был наложен последний мазок. К тому же теперь Дин знал, чем займется в будущем. Он и Эйприл собирались начать совместный бизнес, продавая причудливую, почти фантастическую линию одежды, сделанной по рисункам Блу. В следующем году Эйприл хотела пустить в производство первые образцы. К тому времени, когда Дин завершит свою спортивную карьеру, они надеялись расширить дело, занявшись продажей мебели и предметов отделки интерьера. Учитывая их безупречный вкус и деловое чутье Дина. Блу не сомневалась, что успех будет оглушительным.
   Дин, приподнявшись на локте, рассматривал огромный холст, занимавший всю длинную стену гостиной: основная причина того, что они праздновали свою свадьбу именно здесь, а не в спальне.
   – Знаешь, – прошептал он, гладя ее по плечу, – ни один жених не получал лучшего свадебного подарка!
   – Я видела это во сне, – пояснила Блу, зарывшись носом в его шею. – Здесь вся наша будущая жизнь. Я почти не спала, пока работала над ней.
   Блу нарисовала ферму, но, как и все остальные свои произведения, превратила ее в волшебный мир лета и зимы, весны и осени. И убрала стены дома, чтобы все могли видеть, что делается внутри. В одной комнате все собрались вокруг рождественской елки. В другой – семья окружила старушку, дующую на свечки именинного торта. В кухне возились щенята. Празднование по случаю победы в Суперкубке происходило на заднем дворе, а в боковом – жители города веселились по случаю Четвертого июля. На переднем крыльце возлегала оранжевая хеллоуиновская тыква, на которой сидела крохотная фигурка в костюме бобра, только без головы. Протоптанная тропинка вела от фермы к пруду, где на берегу играли на гитарах отец и дочь, а женщина с длинными светлыми волосами поднимала руки к небу. На пастбище щипали траву лошади. Фантастические птицы расселись на крыше сарая. А прямо над домом висел воздушный шар, и из корзины выглядывали два улыбающихся детских личика: ну просто сплошное обаяние!
   Обручальное кольцо Дина блеснуло в отсветах пламени, когда он показал на левую сторону холста.
   – Если не считать воздушного шара, это место – самое мое любимое.
   Блу, даже не глядя, поняла, что он имеет в виду.
   – Мне почему-то так и казалось.
   Под густыми древесными кронами стояла цыганская кибитка. Толстые лозы надежно удерживали колеса. Тут же стояли она и Дин, а вокруг танцевали все те, кого они любили.