Страница:
— Послушай-ка, менестрель, — вмешался Сэм, — если ты твердо намерен и дальше идти с нами, то изволь быть не просто рядом. Если мы вступаем в бой, ты тоже сражаешься. А если спасаемся бегством, то тоже бежишь. И никаких обмороков или внезапных исчезновений. Понятно?
— Понятно, — твердо ответил Робин. И в этом не покривил душой: он действительно понял каждое сказанное ему слово. А вот как он к ним отнесется — это другое дело.
— Ну ладно, хватит об этом, — нетерпеливо сказала Валери. — Черная Метка?
Рыцарь кивнул и шагнул к фреске. На мгновение остановившись перед ней, он провел пальцами по изображению золотого грифона на щите, а потом прижал к нему закованную в металл руку. Вспыхнул ослепительный свет — и рыцарь исчез.
— Надеюсь, он пройдет Испытание, — встревоженно пробормотала Кайлана. — Времени у нас остается все меньше. Нас, наверное, и сейчас кто-то преследует. Интересно, убьют ли нас раньше, чем мир исчезнет во вспышке, или мы удостоимся чести присутствовать при этом событии?
— А как правильно пишется «вспышка»? — справился Робин. — «Ф» или «в»?
Он склонился над куском пергамента, стараясь не выдать своего облегчения. Хвала богам, злодеи ему поверили. Теперь надо написать несколько убедительных баллад, чтобы убедить их, что его и впрямь интересует их сумасшедший заговор. Кстати, это будет неплохим отчетом для Миззамира…
— Не люблю я гадать, как помру, — проворчал Арси, вытаскивая трубку. — Сейчас остается только ждать. И покурить, если есть табачок.
— Должен же существовать какой-то способ сделать это по-человечески! — раздраженно проговорила Валери, постукивая ногой по полу. — Ужасно противно, что моя жизнь зависит от таких кретинов, как вы. Не обижайтесь, конечно.
— Да что на тебя обижаться, — сладким голосом отозвался Сэм.
— Я не тревожусь, — задумчиво произнесла Кайлана — Мне кажется, черный рыцарь лучше всех нас знает, что делает.
— Необычный он парень, — сказал Арси. — За всю дорогу ни словечка… Не спит, не ест…
Они продолжали рассматривать фреску. Капли беспорядочно стучали о каменный пол.
— Герой сэр Прайз, — заметила Валери, глядя на мозаику. — Сильный был человек.
— А что говорит надпись? — от нечего делать спросил Арси.
Валери всмотрелась в руны.
— «Вот Испытание Чести», — прочла она. — «Если правда — друг тебе, и не сломишься в беде, свет царит в твоей судьбе».
— Вроде рифмуется, — неохотно признал Сэм.
— А кто сказал, что должно рифмоваться? — спросил Робин.
Сэм пожал плечами:
— Ну, мне кажется, это славная деталь. Надеюсь, когда ты напишешь о нас песню — если, конечно, мы останемся живы…
— …и ты сможешь вспомнить хоть что-то, о чем стоит писать, — вставил Арси.
— Я надеюсь, что тебе удастся ее зарифмовать. По крайней мере попробуй. Теперешние баллады — часто просто набор фраз.
— Это точно, — согласился Арси. — Чертовски трудно бывает припомнить слова после первых семи кружек пива. Ненастоящие это песни.
— Еще бы, — сказала Кайлана. — Настоящие песни пропали вместе с бардами…
— А кто такие… — довольно сердито начал Робин, но тут раздался щелчок, и в зале вновь появился Черная Метка, судя по всему, целый и невредимый. В руке он держал кристалл сочного фиолетового цвета. Рыцарь поспешно направился к водопаду, настойчиво маня за собой своих спутников. Стены пещеры зашатались, раздался стон и скрежет ломающегося камня, и они едва успели выскочить наружу, как земля содрогнулась, и храм, скрытый в сердце горы, перестал существовать. На месте озера образовалась груда камней, а водопад исчез, просочившись в землю. Остановившись на безопасном расстоянии, Валери выгнула бровь.
— Хитроумный тип этот сэр Прайз, — заметила она. Стоящий рядом Черная Метка молча кивнул. — Я им почти восхищаюсь.
6
— Понятно, — твердо ответил Робин. И в этом не покривил душой: он действительно понял каждое сказанное ему слово. А вот как он к ним отнесется — это другое дело.
— Ну ладно, хватит об этом, — нетерпеливо сказала Валери. — Черная Метка?
Рыцарь кивнул и шагнул к фреске. На мгновение остановившись перед ней, он провел пальцами по изображению золотого грифона на щите, а потом прижал к нему закованную в металл руку. Вспыхнул ослепительный свет — и рыцарь исчез.
— Надеюсь, он пройдет Испытание, — встревоженно пробормотала Кайлана. — Времени у нас остается все меньше. Нас, наверное, и сейчас кто-то преследует. Интересно, убьют ли нас раньше, чем мир исчезнет во вспышке, или мы удостоимся чести присутствовать при этом событии?
— А как правильно пишется «вспышка»? — справился Робин. — «Ф» или «в»?
Он склонился над куском пергамента, стараясь не выдать своего облегчения. Хвала богам, злодеи ему поверили. Теперь надо написать несколько убедительных баллад, чтобы убедить их, что его и впрямь интересует их сумасшедший заговор. Кстати, это будет неплохим отчетом для Миззамира…
— Не люблю я гадать, как помру, — проворчал Арси, вытаскивая трубку. — Сейчас остается только ждать. И покурить, если есть табачок.
— Должен же существовать какой-то способ сделать это по-человечески! — раздраженно проговорила Валери, постукивая ногой по полу. — Ужасно противно, что моя жизнь зависит от таких кретинов, как вы. Не обижайтесь, конечно.
— Да что на тебя обижаться, — сладким голосом отозвался Сэм.
— Я не тревожусь, — задумчиво произнесла Кайлана — Мне кажется, черный рыцарь лучше всех нас знает, что делает.
— Необычный он парень, — сказал Арси. — За всю дорогу ни словечка… Не спит, не ест…
Они продолжали рассматривать фреску. Капли беспорядочно стучали о каменный пол.
— Герой сэр Прайз, — заметила Валери, глядя на мозаику. — Сильный был человек.
— А что говорит надпись? — от нечего делать спросил Арси.
Валери всмотрелась в руны.
— «Вот Испытание Чести», — прочла она. — «Если правда — друг тебе, и не сломишься в беде, свет царит в твоей судьбе».
— Вроде рифмуется, — неохотно признал Сэм.
— А кто сказал, что должно рифмоваться? — спросил Робин.
Сэм пожал плечами:
— Ну, мне кажется, это славная деталь. Надеюсь, когда ты напишешь о нас песню — если, конечно, мы останемся живы…
— …и ты сможешь вспомнить хоть что-то, о чем стоит писать, — вставил Арси.
— Я надеюсь, что тебе удастся ее зарифмовать. По крайней мере попробуй. Теперешние баллады — часто просто набор фраз.
— Это точно, — согласился Арси. — Чертовски трудно бывает припомнить слова после первых семи кружек пива. Ненастоящие это песни.
— Еще бы, — сказала Кайлана. — Настоящие песни пропали вместе с бардами…
— А кто такие… — довольно сердито начал Робин, но тут раздался щелчок, и в зале вновь появился Черная Метка, судя по всему, целый и невредимый. В руке он держал кристалл сочного фиолетового цвета. Рыцарь поспешно направился к водопаду, настойчиво маня за собой своих спутников. Стены пещеры зашатались, раздался стон и скрежет ломающегося камня, и они едва успели выскочить наружу, как земля содрогнулась, и храм, скрытый в сердце горы, перестал существовать. На месте озера образовалась груда камней, а водопад исчез, просочившись в землю. Остановившись на безопасном расстоянии, Валери выгнула бровь.
— Хитроумный тип этот сэр Прайз, — заметила она. Стоящий рядом Черная Метка молча кивнул. — Я им почти восхищаюсь.
6
Дальнейший путь по неприветливому Кварту пролегал без приключений. Злодеи обходили стороной угрюмые замки феодальных лордов, но, когда как-то на рассвете вдали показался большой город, они отбросили мысли о завтраке и дневном сне и поспешили к нему, предвкушая возможность как следует отдохнуть и пополнить запасы. Сэм дал себе клятву не притрагиваться к спиртному. Около полудня они миновали городские ворота и вместе с тяжелыми повозками, запряженными волами, вошли в Мартогон. Население этого города, построенного, вопреки желанию соседних феодов, неподалеку от побережья, состояло в основном из купцов, благодаря чему он был едва ли не единственным местом в Кварте, где путешественники могли надеяться на вежливое обращение.
— Фенвик, наверное, до сих пор ищет нас в топях, — рассмеялся Сэм.
— Я думаю, на два дня можно здесь задержаться, — предложила Кайлана. — А завтра вечером снова двинемся в путь.
— Звучит неплохо, — сказал Арси. Остальные с ним согласились — и все разошлись по своим делам.
Сэм решил первым делом, конечно же, купить новую одежду. Он знал, что выглядит как злодей — и к тому же весьма оборванный. Шагая по улице, он ловил на себе подозрительные взгляды прохожих, и поэтому, едва завидев лавку портного, со всех ног бросился туда.
Правда, оказавшись внутри, Сэм почувствовал себя еще неувереннее. Владелец лавки, который деловито обмеривал толстенького купца, бросил на нового посетителя взгляд, каким обычно награждают дохлую крысу, и, казалось, забыл о его существовании.
Для членов Гильдии убийц вся одежда шилась не просто по заказам, а по специальным заказам: со множеством потайных карманов, петель и прорезей, куда можно было помещать профессиональный инструмент. Еще бы — ведь даже средней руки убийца чувствовал себя раздетым, если при нем не было по крайней мере четырнадцати различных видов оружия. А что касается повседневной одежды, в те времена у Сэма была уйма денег, и он мог позволить себе покупать все самое лучшее. Когда-то люди просили, чтобы их обслужил именно он, зная его репутацию человека, который никогда не промахивается, и Сэм завел себе целый гардероб, чтобы проще было выслеживать жертву. Купец, солдат, нищий, принц, вор — он мог прикинуться кем угодно, и никто бы не догадался о его профессии. Но со временем все костюмы пришлось продать, один за другим, чтобы не помереть с голоду, и в конце концов у него остался только «рабочий» костюм тускло-черного цвета, который так хорошо помогал растворяться в тенях. И он ни за что не соглашался его менять, даже несмотря на опасность, — отчасти из гордости, отчасти из-за отсутствия финансов.
Та же самая гордость не давала ему покоя и сейчас, когда он решал, какой из костюмов выбрать. Он не мог позволить себе шить костюм на заказ. От старого все же придется отказаться, решительно говорил он себе, но чем его заменить? На витрине он не обнаружил ни одной подходящей расцветки — сплошная пестрота. Как можно работать в таком наряде? А сделать заказ не хватит денег. Сэм задумчиво почесал небритую щеку. Может быть… Он поморщился. Это было позорно, горько, неприятно… Но неизбежно. Придется предъявить Арси счет.
Арси тем временем не терял времени даром. Следуя примеру Сэма, он отправился в торговую часть города, где вызвал переполох среди честных бариганских купцов, для которых появление в городе незнакомого соотечественника было событием, по важности не уступающим коронации. Они наперебой с ним здоровались, проявляя солидарность, свойственную переехавшим в город деревенским жителям, а он вежливо раскланивался, осведомлялся, как идут дела, и расхваливал их дома и сады. Каждый считал своим долгом угостить его яблоками или печеньем, и Арси никого не обидел отказом. Как и Сэм, он тоже посетил лавку портного, только другую, и вышел оттуда облаченный в новую рубаху темно-зеленого цвета и щегольские коричневые брюки с желтой вышивкой на отворотах, которая удачно оттеняла его начищенные до блеска коричневые сапоги. Еще несколько остановок — и он приобрел кисет с табаком, новое огниво и новую шляпу взамен кожаной шапки, потерянной на болотах. Шляпа была коричневая, с ярко-синим пером. Перья в Кварте были обязательным элементом любого костюма, как в Двасе — туника, а в Трое — жилет с бахромой. Арси с довольной ухмылкой поглядел на себя в зеркало, несколько раз приподнял шляпу, приветствуя самого себя, а потом направился в центр города, где рассчитывал слегка возместить расходы.
Он стоял на углу, изучая ранних прохожих, когда знакомый голос у него за спиной прошипел:
— Арси!
Обернувшись, Арси увидел, что из темного переулка его манит к себе Сэм. Бариганец оставил свой наблюдательный пост и направился туда.
— Привет, паренек, — тихо проговорил он, подойдя достаточно близко, — в чем дело?
— Деньги, Арси. Мне нужно починить костюм — или купить новый. Иначе я не смогу закончить работу.
Сэм взмахнул рваным рукавом, словно общипанный ворон.
— Работу? — озадаченно переспросил Арси.
— Миззамира, дурень! — прошипел Сэм.
— А, ну да. Нет вопросов. — Пожав плечами, Арси перебрал свои кошельки и, развязав один, заглянул внутрь. — Здесь примерно сорок пять теллинов золотом и серебром… Хватит?
Сэм выпучил глаза от изумления:
— Э-э… да, вполне.
Арси с ухмылкой протянул ему кошелек:
— Ну, тогда держи. И… что останется, тоже твое.
Сэм с беспокойством посмотрел на бариганца. Арси стал главой воровской гильдии Бисторта не за счет своей щедрости. Более того, он принадлежал именно к тому разряду воров, которые готовы украсть у человека все, включая шнурки от ботинок, и трудно было представить его преспокойно вручающим сорок пять теллинов золотом и серебром нанятому им убийце, чтобы тот мог купить себе новую одежду.
Наблюдая за недоумением Сэма, Арси вспомнил туман и трясину, мучительную боль, ужас, близкую смерть… И сильные руки, которые вырвали его из грязи и бросили на спину кентавру.
«Может, раньше мы и не были друзьями, паренек, — думал он, — но теперь мы определенно друзья… Хотя я никогда не стану смущать тебя, говоря об этом вслух».
— Купи себе что-нибудь симпатичное, — посоветовал он Сэму, сдвигая набекрень свою новую шляпу, — и, клянусь грудью Беллы, мой даритель смерти, заодно побрейся и постриги волосы!
С этими словами вор повернулся и не спеша пошел вдоль улицы, а Сэм остался стоять с кошельком в руке. Несколько секунд он не двигался, а потом почти беззвучно прошептал вслед удаляющейся фигурке:
— Спасибо.
— Пойми же наконец, ты слишком заметен! — суров проговорила Кайлана, глядя на высокую фигуру в черных латах. Рыцарь никак не отреагировал на ее слова. — И ты по-прежнему не желаешь вылезать из своих лат? — спросила она.
Шлем утвердительно наклонился. Кайлана вздохнула.
— Ты совсем сбил меня с толку, черный рыцарь. Не ешь, не спишь, не пьешь, не разговариваешь. Зато сражаешься и вроде бы мыслишь — и ты слышишь мои слова. Как же ты не поймешь, что своей черной броней ты привлекаешь внимание всех!
Черная Метка упрямо скрестил руки на груди. Кайлана забарабанила пальцами по своему посоху.
— Нельзя, чтобы ты в таком виде разгуливал по городу, — сказала она. — Люди будут на тебя пялиться.
Закованная в шлем голова вскинула подбородок, выражая высокомерное презрение. Кайлана с досадой пожала плечами:
— Ну ладно. Пожалуй, ты сам в состоянии о себе позаботиться. Только все-таки постарайся не ввязываться в неприятности.
Закончив эту беседу, она тоже отправилась по магазинам. Самой ей, правда, почти ничего не было нужно, но она взяла на себя покупку мехов для воды, дорожных сумок и провизии.
Валери тоже немного прогулялась по городу, но долго не выдержала. Рискнув на мгновение открыться палящему солнцу, она сняла плащ, вывернула его наизнанку и торопливо надела опять. Красная подкладка отражала больше тепла, и колдунье стало легче. Кроме того, в алом плаще она привлекала к себе меньше внимания. После этого колдунья вернулась в гостиницу, в которой они решили остановиться. Чернец, сидя у нее на плече, с любопытством озирался по сторонам.
Оставшись один, Робин отправился искать укромное место. Прохожие показывали на него пальцем и откровенно глазели, а дети в испуге разбегались. Кентавры в Кварте были в диковинку. Нырнув в первую попавшуюся конюшню, он схватился за браслет на запястье и в следующее мгновение оказался в Серебряной Башне, в рабочем кабинете Миззамира.
Кабинет был пуст, но звон колокольчика сообщил о его прибытии, и Робин едва успел пригладить гриву и поправить воротник рубашки, как в дверях возникла окутанная сиянием фигура седовласого волшебника-эльфа. Робин почтительно поклонился, и Миззамир приветливо ему кивнул.
— Итак, юный Робин, как обстоят дела? — осведомился волшебник, выгибая свою изящную бровь. — Помнится, в прошлый раз вы докладывали, что они собираются перебить друг друга.
— Сударь, так мне показалось… Но когда я вернулся, то нашел их в полном здравии и замечательном настроении. Как будто ссоры и не было.
Робин неловко переминался с ноги на ногу. Волшебник был явно удивлен.
— Гм, очень странно. Не удалось ли вам выяснить, куда они направляются?
— Да, сударь, удалось.
Робин с гордым видом вынул свои заметки, но, к его изумлению, Миззамир не был поражен, узнав, что злодеи намереваются восстановить Радужный Ключ и открыть Врата Тьмы. Он лишь глубокомысленно кивал, а когда Робин закончил рассказ, задумчиво произнес:
— Да, я этого и ожидал. Ну, ничего страшного… Хотя мне хотелось бы попробовать остановить их прежде, чем их убьют Испытания. Или, если уж на то пошло, Фенвик. — Он вздохнул. — Чем они заняты сейчас?
— Злодеи, сударь? Они остановились передохнуть в городе, называемом Мартогон, и разошлись — каждый по своим делам.
— Разошлись, вот как? — Миззамир посмотрел в окно, на безоблачное синее небо. — Что ж, весьма кстати. Если Фенвик намерен повторить свою попытку, то мне остается только попробовать его опередить. Возвращайтесь в Мартогон, Робин… Я скоро тоже там появлюсь. Но вы меня не ждите.
Робин почтительно кивнул, поклонился, нажал на два серых камня на браслете и, очутившись снова в конюшне, озадаченно покачал головой. Лицо волшебника, особенно когда он был pаздосадован, кого-то ему напомнило. А может, просто освещение виновато?
Робин улегся в свободном стойле, но лошадь за стенкой вела себя беспокойно, и уснуть ему не удалось.
Сэм купил недорогую коричневую тунику и зеленые брюки, быстро переоделся и, заботливо сложив свою черную униформу, протянул ее портному.
— Я прошу починить это, — сказал он. — Никаких переделок, никаких украшений. Только ремонт.
Портной сморщил нос. Перья на его шляпе возмущенно затрепетали. Он приподнял край бывшего плаща, и истертая ткань в солнечном свете стала похожа на изделие халтурщицы-кружевницы.
— Сударь, — начал портной, — вы уверены, что не хотите купить…
— Купил я уже достаточно, спасибо, — оборвал его Сэм. — Вы можете это починить или нет?
— Сударь, — обиженно ответил портной, — учитывая степень изношенности, придется ставить много латок… Сэм скрипнул зубами:
— И подходящей ткани, надо полагать, у вас нет?
— Она не пользуется спросом, сударь, — объяснил мастер.
Сэму с трудом удалось сохранить самообладание.
— Послушайте, — сказал он, — я — член театральной труппы…
— Знаю, знаю, — оживился портной. — Прибыли к нам на ярмарку?
— Да, — подтвердил Сэм. — Мы будем играть… — он лихорадочно соображал, — «Освальд, принц Вольский». Знаете, где дядя этого парня убивает его отца и женится на его матери? Очень хорошая пьеса, — добавил он.
Сэм действительно однажды видел этот спектакль, когда был моложе… Труппа приезжала в Бисторт, и их с Катой ужасно позабавили запутанные сцены отравлений, выполненные, с точки зрения профессиональных убийц, на редкость бездарно.
— А, так это, стало быть, ваш костюм?
— Вот именно, — кивнул Сэм. — В этом году мне дали главную роль… Но сегодня утром на репетиции меня столкнули со сцены в заросли ежевики… Представьте, как я разозлился!
— Гм, еще бы, — отозвался портной, подозрительно разглядывая красно-коричневые пятна на ткани. Сэм небрежно махнул рукой.
— Бутафорская кровь, — коротко объяснил он. — Не успел постирать. Так возьметесь за мой костюм, хорошо? Он нужен мне к вечеру. Вот аванс, — добавил он, со звоном бросив на прилавок золотой теллин. — Если сделаете быстро, получите еще.
Портной с довольно презрительным видом взял деньги.
— Хорошо, сударь, — сказал он. — Приходите часам к пяти. Все будет готово.
С тяжелым сердцем Сэм отправился в гостиницу, чтобы поесть и немного поспать. Талисман Валери, спрятанный в мешочек, висел у него на шее. Все было хорошо — но его почему-то томило беспокойство.
Сэм проснулся ровно в половине шестого и, встав с постели, выглянул в окно. Смеркалось. Прохладный ветер пошевелил его волосы, и Сэм улыбнулся. В крови плясали колючие искры. После пяти часов сна он чувствовал себя полностью отдохнувшим и был готов ко всему. Дикая природа, что ни говори, внушала ему некоторую неуверенность. Другое дело — город. Дома, среди которых так удобно прятаться, люди, которых так легко избегать… И убивать. Он вырос в этой атмосфере, и она всегда была источником его существования. Как хорошо вернуться сюда хоть ненадолго! Сердце его пело. Сегодня будет прекрасная ночь, пусть даже не слишком темная. У него по спине пробежали мурашки, настроение было великолепное. Ночь… И он будет наслаждаться ею в одиночестве. Наконец-то!
Впрочем, сначала надо было покончить с делами. Сэм достал из-под подушки кошелек, облачился в дурацкий зелено-коричневый костюм и, бесшумно спустившись по лестнице, вышел из гостиницы. Очень трудно было заставить себя идти нормальным шагом.
Входя в портновскую лавку, Сэм почувствовал беспокойство. А вдруг этот тип испортил его одежду? Неужели придется бродить по улицам в обличье крестьянина-неудачника? Не обращая внимания на табличку «закрыто», он вошел в мастерскую. Портной оторвался от зеленого платья, на котором подшивал подол, и, узнав посетителя, задергал носом.
— А, это опять вы. Я же сказал — в пять. Вы опоздали. Сэм был в слишком хорошем настроении, чтобы обращать внимание на нахальный тон.
— Я был занят другими делами… Костюм готов? Портной фыркнул.
— Да, вот… — Порывшись под прилавком, он швырнул Сэму сверток. — Пришлось кое-где заменить куски тем, что у меня нашлось. Не думаю, чтобы зрители заметили.
Сэм стремительно разорвал бумагу и развернул черную ткань — да, слегка порыжевшую, но зато чистую и выглаженную. И, с ужасом увидел он, всю в разноцветных заплатах: темно-серых, темно-синих, темно-зеленых, темно-фиолетовых, темно-коричневых, а в одном месте красовался даже темно-красный лоскут. Он раздраженно прищелкнул языком.
— Что за глупость! — воскликнул он. — В этом наряде я буду похож на настоящего шута! Портной пожал плечами:
— Я сделал все, что мог. Поищите у себя чернил или бутафорской крови демонов да покрасьте.
— Неплохая мысль, — отозвался Сэм. — Тогда вот тебе за работу… — Он швырнул на прилавок горсть серебра. Портной начал было возражать, но Сэм ледяным тоном сказал, что он плохо старался, и добавил, указав на темно-коричневые перчатки и длинный темно-синий шарф: — Это я тоже беру.
Арси наслаждался хорошим обедом — как ему казалось, первым за много лет — и как раз приступил ко второй порции жареной свинины с грибами, когда мимо как ураган пронесся Сэм и стремительно взлетел по лестнице, ведущей к комнатам. Арси был заинтригован и, съев еще тарелку картофельного пюре, два пудинга и кусок шоколадного торта, отправился выяснять, в чем дело. Остановившись перед комнатой Сэма, он постучал и громко спросил:
— Эй, паренек? Чем это ты занят? Из-за двери ответили:
— Не мешай, Арси. Я крашу.
— Что? — хмыкнул Арси и открыл дверь. Сэм, этот бука, конечно, ее запер, но Арси не зря был главой своей гильдии. Он заглянул в комнату и при виде представшего перед ним зрелища весело рассмеялся.
Сэм в одних трусах сидел на полу, разложив вокруг детали своей униформы. Перед ним стояла миска с черной жидкостью, и повсюду валялись склянки из-под чернил. Сэм взглянул на Арси и вздохнул.
— Ну, тогда хотя бы закрой за собой дверь, — недовольно буркнул он.
Волосы у него были измазаны чернилами и торчали во все стороны, отчего казалось, что на голове у него примостился большой еж.
— Так чем это ты все-таки занят, Сэм? — спросил Арси, с любопытством разглядывая родинку на плече у убийцы. Она была размером с монетку и формой напоминала звезду. Больше всего Арси удивило то, что родинку не пересекал ни один из бесчисленных шрамов, покрывающих Сэма с головы до ног.
— По-моему, это и так ясно. Я крашу одежду, — заявил Сэм, окуная в миску синий шарф. Потом он тщательно его отжал и положил сушиться рядом с парой кожаных перчаток. Приглядевшись, Арси заметил, что его одежда залатана, и все заплаты мокрые. Многострадальный черный плащ был теперь аккуратно подшит и смахивал на лоскутное одеяло. Арси с улыбкой покачал головой.
— Ну-ну, развлекайся, — сказал он и вышел из комнаты, предоставив Сэму заниматься своим делом.
Еще несколько клякс — и Сэм закончил. Он расстелил одежду перед открытым окном, чтобы поскорее просохла, и, достав из сумки небольшое зеркальце, предназначенное для подачи сигналов другим убийцам, внимательно изучил свое отражение. Действительно, надо бы побриться. В дороге он старался, насколько возможно, следить за собой — из-за Кайланы, разумеется, — но в спешке и с одной лишь холодной водой много не сделаешь. Отпустить бороду он не решался: еще в юности он предпринял такую попытку, намереваясь прятать в бороде иглы для духовой трубки, но через неделю с ужасом обнаружил, что борода получается ослепительно-рыжая, клочковатая и мягкая, словно пух. Он попробовал обработать ее той же смесью, что и волосы на голове, но в результате все, что он ел, приобретало привкус прогорклого масла и сажи. Кончилось тем, что Сэм сбрил ее кинжалом.
Волосы у него тоже были в отвратительном состоянии. Сэм схватил с тумбочки кинжал и укоротил торчащие пряди. Потом он надолго задумался, глядя на миску с чернилами и по привычке потирая родинку на плече. Это родимое пятно всегда его раздражало, потому что было слишком запоминающимся, а хороший убийца не должен иметь особых примет. Поэтому он и тер ее постоянно, видимо, подсознательно надеясь стереть совсем. В конце концов Сэм решился, и через пару минут из зеркала на него глядел темноволосый убийца. Потом Сэм нагрел воды, с наслаждением вымылся, тщательно побрился и, надев уже успевшую высохнуть одежду, прошелся по комнате. Черные брюки заправлены в черные кожаные сапоги, мягкая черная шелковая рубашка, черная куртка… Через плечо щегольски перекинут черный плащ, сколотый черной булавкой. На руках — удобные черные кожаные перчатки, лицо умело обмотано черным шарфом, из-под которого видны только зеленовато-коричневые глаза. В рукава — разобранную духовую трубку, кинжал — в петлю под правой рукой, кинжал — в левый задний карман, кинжал — во внутреннюю петлю на правой ляжке, сложенные тигровые когти — за спину на ремень, удавку — в нагрудный карман, набор игл — за воротник, другой набор — в правую манжету, флакончик яда — в складку шарфа за ухом, ну и всякие мелочи… Когда на Мартогон опустилась ночь, темная фигура выскользнула из окна второго этажа и бесшумно спустилась по стене, словно большая черная дождевая капля.
Сэм не собирался охотиться. Он просто наслаждался тем, что вновь стал самим собой: хищником, чья территория — ночной город. Бесшумно скользя от тени к тени, он радовался тому, что люди проходят так близко, что слышно биение их сердец, и при этом его не замечают.
У зеркальной витрины большого магазина он задержался, чтобы полюбоваться собой — стройным, подтянутым, смертоносным. И все же в его облике чего-то недоставало. Завершающего штриха, небольшой роскоши, оттеняющей функциональность. Сэм сунул руку под рубашку и нащупал талисман Валери, взвешивая его на ладони, он задумался, но в конце концов озорство победило осторожность, и, выудив из мешочка золотую цепь с тяжелым камнем, он повесил ее себе на шею. Талисман лег на грудь, словно глубокий черный глаз, словно дыра в пространстве. Сэм с восхищением отметил удачное сочетание полной черноты камня с тусклым блеском цепи и снова заскользил по ночному городу.
Он взлетел на чердак высокого дома и побежал по крышам легко, словно кот. Радость переполняла его. Он вновь обрел свободу поступать как вздумается, свободу убивать, свободу жить, свободу охотиться — одним словом, делать то, для чего он рожден, о чем поет яркий огонь в его крови. И поскольку все было дозволено — он ничего не хотел. Он бесшумно подкрадывался к прохожим, спешащим по своим делам, заглядывал в окна, стоял за спиной у торговцев, которые, весело пересмеиваясь, складывали свои лотки на базарчике… Он выслеживал — и не более того, он подкрадывался так близко, что следующее его движение могло принести человеку смерть, — и сразу же убегал, незамеченный. Никогда еще Сэм не испытывал такого сродства с темнотой, никогда еще тени не встречали его с таким радушием.
— Фенвик, наверное, до сих пор ищет нас в топях, — рассмеялся Сэм.
— Я думаю, на два дня можно здесь задержаться, — предложила Кайлана. — А завтра вечером снова двинемся в путь.
— Звучит неплохо, — сказал Арси. Остальные с ним согласились — и все разошлись по своим делам.
Сэм решил первым делом, конечно же, купить новую одежду. Он знал, что выглядит как злодей — и к тому же весьма оборванный. Шагая по улице, он ловил на себе подозрительные взгляды прохожих, и поэтому, едва завидев лавку портного, со всех ног бросился туда.
Правда, оказавшись внутри, Сэм почувствовал себя еще неувереннее. Владелец лавки, который деловито обмеривал толстенького купца, бросил на нового посетителя взгляд, каким обычно награждают дохлую крысу, и, казалось, забыл о его существовании.
Для членов Гильдии убийц вся одежда шилась не просто по заказам, а по специальным заказам: со множеством потайных карманов, петель и прорезей, куда можно было помещать профессиональный инструмент. Еще бы — ведь даже средней руки убийца чувствовал себя раздетым, если при нем не было по крайней мере четырнадцати различных видов оружия. А что касается повседневной одежды, в те времена у Сэма была уйма денег, и он мог позволить себе покупать все самое лучшее. Когда-то люди просили, чтобы их обслужил именно он, зная его репутацию человека, который никогда не промахивается, и Сэм завел себе целый гардероб, чтобы проще было выслеживать жертву. Купец, солдат, нищий, принц, вор — он мог прикинуться кем угодно, и никто бы не догадался о его профессии. Но со временем все костюмы пришлось продать, один за другим, чтобы не помереть с голоду, и в конце концов у него остался только «рабочий» костюм тускло-черного цвета, который так хорошо помогал растворяться в тенях. И он ни за что не соглашался его менять, даже несмотря на опасность, — отчасти из гордости, отчасти из-за отсутствия финансов.
Та же самая гордость не давала ему покоя и сейчас, когда он решал, какой из костюмов выбрать. Он не мог позволить себе шить костюм на заказ. От старого все же придется отказаться, решительно говорил он себе, но чем его заменить? На витрине он не обнаружил ни одной подходящей расцветки — сплошная пестрота. Как можно работать в таком наряде? А сделать заказ не хватит денег. Сэм задумчиво почесал небритую щеку. Может быть… Он поморщился. Это было позорно, горько, неприятно… Но неизбежно. Придется предъявить Арси счет.
Арси тем временем не терял времени даром. Следуя примеру Сэма, он отправился в торговую часть города, где вызвал переполох среди честных бариганских купцов, для которых появление в городе незнакомого соотечественника было событием, по важности не уступающим коронации. Они наперебой с ним здоровались, проявляя солидарность, свойственную переехавшим в город деревенским жителям, а он вежливо раскланивался, осведомлялся, как идут дела, и расхваливал их дома и сады. Каждый считал своим долгом угостить его яблоками или печеньем, и Арси никого не обидел отказом. Как и Сэм, он тоже посетил лавку портного, только другую, и вышел оттуда облаченный в новую рубаху темно-зеленого цвета и щегольские коричневые брюки с желтой вышивкой на отворотах, которая удачно оттеняла его начищенные до блеска коричневые сапоги. Еще несколько остановок — и он приобрел кисет с табаком, новое огниво и новую шляпу взамен кожаной шапки, потерянной на болотах. Шляпа была коричневая, с ярко-синим пером. Перья в Кварте были обязательным элементом любого костюма, как в Двасе — туника, а в Трое — жилет с бахромой. Арси с довольной ухмылкой поглядел на себя в зеркало, несколько раз приподнял шляпу, приветствуя самого себя, а потом направился в центр города, где рассчитывал слегка возместить расходы.
Он стоял на углу, изучая ранних прохожих, когда знакомый голос у него за спиной прошипел:
— Арси!
Обернувшись, Арси увидел, что из темного переулка его манит к себе Сэм. Бариганец оставил свой наблюдательный пост и направился туда.
— Привет, паренек, — тихо проговорил он, подойдя достаточно близко, — в чем дело?
— Деньги, Арси. Мне нужно починить костюм — или купить новый. Иначе я не смогу закончить работу.
Сэм взмахнул рваным рукавом, словно общипанный ворон.
— Работу? — озадаченно переспросил Арси.
— Миззамира, дурень! — прошипел Сэм.
— А, ну да. Нет вопросов. — Пожав плечами, Арси перебрал свои кошельки и, развязав один, заглянул внутрь. — Здесь примерно сорок пять теллинов золотом и серебром… Хватит?
Сэм выпучил глаза от изумления:
— Э-э… да, вполне.
Арси с ухмылкой протянул ему кошелек:
— Ну, тогда держи. И… что останется, тоже твое.
Сэм с беспокойством посмотрел на бариганца. Арси стал главой воровской гильдии Бисторта не за счет своей щедрости. Более того, он принадлежал именно к тому разряду воров, которые готовы украсть у человека все, включая шнурки от ботинок, и трудно было представить его преспокойно вручающим сорок пять теллинов золотом и серебром нанятому им убийце, чтобы тот мог купить себе новую одежду.
Наблюдая за недоумением Сэма, Арси вспомнил туман и трясину, мучительную боль, ужас, близкую смерть… И сильные руки, которые вырвали его из грязи и бросили на спину кентавру.
«Может, раньше мы и не были друзьями, паренек, — думал он, — но теперь мы определенно друзья… Хотя я никогда не стану смущать тебя, говоря об этом вслух».
— Купи себе что-нибудь симпатичное, — посоветовал он Сэму, сдвигая набекрень свою новую шляпу, — и, клянусь грудью Беллы, мой даритель смерти, заодно побрейся и постриги волосы!
С этими словами вор повернулся и не спеша пошел вдоль улицы, а Сэм остался стоять с кошельком в руке. Несколько секунд он не двигался, а потом почти беззвучно прошептал вслед удаляющейся фигурке:
— Спасибо.
— Пойми же наконец, ты слишком заметен! — суров проговорила Кайлана, глядя на высокую фигуру в черных латах. Рыцарь никак не отреагировал на ее слова. — И ты по-прежнему не желаешь вылезать из своих лат? — спросила она.
Шлем утвердительно наклонился. Кайлана вздохнула.
— Ты совсем сбил меня с толку, черный рыцарь. Не ешь, не спишь, не пьешь, не разговариваешь. Зато сражаешься и вроде бы мыслишь — и ты слышишь мои слова. Как же ты не поймешь, что своей черной броней ты привлекаешь внимание всех!
Черная Метка упрямо скрестил руки на груди. Кайлана забарабанила пальцами по своему посоху.
— Нельзя, чтобы ты в таком виде разгуливал по городу, — сказала она. — Люди будут на тебя пялиться.
Закованная в шлем голова вскинула подбородок, выражая высокомерное презрение. Кайлана с досадой пожала плечами:
— Ну ладно. Пожалуй, ты сам в состоянии о себе позаботиться. Только все-таки постарайся не ввязываться в неприятности.
Закончив эту беседу, она тоже отправилась по магазинам. Самой ей, правда, почти ничего не было нужно, но она взяла на себя покупку мехов для воды, дорожных сумок и провизии.
Валери тоже немного прогулялась по городу, но долго не выдержала. Рискнув на мгновение открыться палящему солнцу, она сняла плащ, вывернула его наизнанку и торопливо надела опять. Красная подкладка отражала больше тепла, и колдунье стало легче. Кроме того, в алом плаще она привлекала к себе меньше внимания. После этого колдунья вернулась в гостиницу, в которой они решили остановиться. Чернец, сидя у нее на плече, с любопытством озирался по сторонам.
Оставшись один, Робин отправился искать укромное место. Прохожие показывали на него пальцем и откровенно глазели, а дети в испуге разбегались. Кентавры в Кварте были в диковинку. Нырнув в первую попавшуюся конюшню, он схватился за браслет на запястье и в следующее мгновение оказался в Серебряной Башне, в рабочем кабинете Миззамира.
Кабинет был пуст, но звон колокольчика сообщил о его прибытии, и Робин едва успел пригладить гриву и поправить воротник рубашки, как в дверях возникла окутанная сиянием фигура седовласого волшебника-эльфа. Робин почтительно поклонился, и Миззамир приветливо ему кивнул.
— Итак, юный Робин, как обстоят дела? — осведомился волшебник, выгибая свою изящную бровь. — Помнится, в прошлый раз вы докладывали, что они собираются перебить друг друга.
— Сударь, так мне показалось… Но когда я вернулся, то нашел их в полном здравии и замечательном настроении. Как будто ссоры и не было.
Робин неловко переминался с ноги на ногу. Волшебник был явно удивлен.
— Гм, очень странно. Не удалось ли вам выяснить, куда они направляются?
— Да, сударь, удалось.
Робин с гордым видом вынул свои заметки, но, к его изумлению, Миззамир не был поражен, узнав, что злодеи намереваются восстановить Радужный Ключ и открыть Врата Тьмы. Он лишь глубокомысленно кивал, а когда Робин закончил рассказ, задумчиво произнес:
— Да, я этого и ожидал. Ну, ничего страшного… Хотя мне хотелось бы попробовать остановить их прежде, чем их убьют Испытания. Или, если уж на то пошло, Фенвик. — Он вздохнул. — Чем они заняты сейчас?
— Злодеи, сударь? Они остановились передохнуть в городе, называемом Мартогон, и разошлись — каждый по своим делам.
— Разошлись, вот как? — Миззамир посмотрел в окно, на безоблачное синее небо. — Что ж, весьма кстати. Если Фенвик намерен повторить свою попытку, то мне остается только попробовать его опередить. Возвращайтесь в Мартогон, Робин… Я скоро тоже там появлюсь. Но вы меня не ждите.
Робин почтительно кивнул, поклонился, нажал на два серых камня на браслете и, очутившись снова в конюшне, озадаченно покачал головой. Лицо волшебника, особенно когда он был pаздосадован, кого-то ему напомнило. А может, просто освещение виновато?
Робин улегся в свободном стойле, но лошадь за стенкой вела себя беспокойно, и уснуть ему не удалось.
Сэм купил недорогую коричневую тунику и зеленые брюки, быстро переоделся и, заботливо сложив свою черную униформу, протянул ее портному.
— Я прошу починить это, — сказал он. — Никаких переделок, никаких украшений. Только ремонт.
Портной сморщил нос. Перья на его шляпе возмущенно затрепетали. Он приподнял край бывшего плаща, и истертая ткань в солнечном свете стала похожа на изделие халтурщицы-кружевницы.
— Сударь, — начал портной, — вы уверены, что не хотите купить…
— Купил я уже достаточно, спасибо, — оборвал его Сэм. — Вы можете это починить или нет?
— Сударь, — обиженно ответил портной, — учитывая степень изношенности, придется ставить много латок… Сэм скрипнул зубами:
— И подходящей ткани, надо полагать, у вас нет?
— Она не пользуется спросом, сударь, — объяснил мастер.
Сэму с трудом удалось сохранить самообладание.
— Послушайте, — сказал он, — я — член театральной труппы…
— Знаю, знаю, — оживился портной. — Прибыли к нам на ярмарку?
— Да, — подтвердил Сэм. — Мы будем играть… — он лихорадочно соображал, — «Освальд, принц Вольский». Знаете, где дядя этого парня убивает его отца и женится на его матери? Очень хорошая пьеса, — добавил он.
Сэм действительно однажды видел этот спектакль, когда был моложе… Труппа приезжала в Бисторт, и их с Катой ужасно позабавили запутанные сцены отравлений, выполненные, с точки зрения профессиональных убийц, на редкость бездарно.
— А, так это, стало быть, ваш костюм?
— Вот именно, — кивнул Сэм. — В этом году мне дали главную роль… Но сегодня утром на репетиции меня столкнули со сцены в заросли ежевики… Представьте, как я разозлился!
— Гм, еще бы, — отозвался портной, подозрительно разглядывая красно-коричневые пятна на ткани. Сэм небрежно махнул рукой.
— Бутафорская кровь, — коротко объяснил он. — Не успел постирать. Так возьметесь за мой костюм, хорошо? Он нужен мне к вечеру. Вот аванс, — добавил он, со звоном бросив на прилавок золотой теллин. — Если сделаете быстро, получите еще.
Портной с довольно презрительным видом взял деньги.
— Хорошо, сударь, — сказал он. — Приходите часам к пяти. Все будет готово.
С тяжелым сердцем Сэм отправился в гостиницу, чтобы поесть и немного поспать. Талисман Валери, спрятанный в мешочек, висел у него на шее. Все было хорошо — но его почему-то томило беспокойство.
Сэм проснулся ровно в половине шестого и, встав с постели, выглянул в окно. Смеркалось. Прохладный ветер пошевелил его волосы, и Сэм улыбнулся. В крови плясали колючие искры. После пяти часов сна он чувствовал себя полностью отдохнувшим и был готов ко всему. Дикая природа, что ни говори, внушала ему некоторую неуверенность. Другое дело — город. Дома, среди которых так удобно прятаться, люди, которых так легко избегать… И убивать. Он вырос в этой атмосфере, и она всегда была источником его существования. Как хорошо вернуться сюда хоть ненадолго! Сердце его пело. Сегодня будет прекрасная ночь, пусть даже не слишком темная. У него по спине пробежали мурашки, настроение было великолепное. Ночь… И он будет наслаждаться ею в одиночестве. Наконец-то!
Впрочем, сначала надо было покончить с делами. Сэм достал из-под подушки кошелек, облачился в дурацкий зелено-коричневый костюм и, бесшумно спустившись по лестнице, вышел из гостиницы. Очень трудно было заставить себя идти нормальным шагом.
Входя в портновскую лавку, Сэм почувствовал беспокойство. А вдруг этот тип испортил его одежду? Неужели придется бродить по улицам в обличье крестьянина-неудачника? Не обращая внимания на табличку «закрыто», он вошел в мастерскую. Портной оторвался от зеленого платья, на котором подшивал подол, и, узнав посетителя, задергал носом.
— А, это опять вы. Я же сказал — в пять. Вы опоздали. Сэм был в слишком хорошем настроении, чтобы обращать внимание на нахальный тон.
— Я был занят другими делами… Костюм готов? Портной фыркнул.
— Да, вот… — Порывшись под прилавком, он швырнул Сэму сверток. — Пришлось кое-где заменить куски тем, что у меня нашлось. Не думаю, чтобы зрители заметили.
Сэм стремительно разорвал бумагу и развернул черную ткань — да, слегка порыжевшую, но зато чистую и выглаженную. И, с ужасом увидел он, всю в разноцветных заплатах: темно-серых, темно-синих, темно-зеленых, темно-фиолетовых, темно-коричневых, а в одном месте красовался даже темно-красный лоскут. Он раздраженно прищелкнул языком.
— Что за глупость! — воскликнул он. — В этом наряде я буду похож на настоящего шута! Портной пожал плечами:
— Я сделал все, что мог. Поищите у себя чернил или бутафорской крови демонов да покрасьте.
— Неплохая мысль, — отозвался Сэм. — Тогда вот тебе за работу… — Он швырнул на прилавок горсть серебра. Портной начал было возражать, но Сэм ледяным тоном сказал, что он плохо старался, и добавил, указав на темно-коричневые перчатки и длинный темно-синий шарф: — Это я тоже беру.
Арси наслаждался хорошим обедом — как ему казалось, первым за много лет — и как раз приступил ко второй порции жареной свинины с грибами, когда мимо как ураган пронесся Сэм и стремительно взлетел по лестнице, ведущей к комнатам. Арси был заинтригован и, съев еще тарелку картофельного пюре, два пудинга и кусок шоколадного торта, отправился выяснять, в чем дело. Остановившись перед комнатой Сэма, он постучал и громко спросил:
— Эй, паренек? Чем это ты занят? Из-за двери ответили:
— Не мешай, Арси. Я крашу.
— Что? — хмыкнул Арси и открыл дверь. Сэм, этот бука, конечно, ее запер, но Арси не зря был главой своей гильдии. Он заглянул в комнату и при виде представшего перед ним зрелища весело рассмеялся.
Сэм в одних трусах сидел на полу, разложив вокруг детали своей униформы. Перед ним стояла миска с черной жидкостью, и повсюду валялись склянки из-под чернил. Сэм взглянул на Арси и вздохнул.
— Ну, тогда хотя бы закрой за собой дверь, — недовольно буркнул он.
Волосы у него были измазаны чернилами и торчали во все стороны, отчего казалось, что на голове у него примостился большой еж.
— Так чем это ты все-таки занят, Сэм? — спросил Арси, с любопытством разглядывая родинку на плече у убийцы. Она была размером с монетку и формой напоминала звезду. Больше всего Арси удивило то, что родинку не пересекал ни один из бесчисленных шрамов, покрывающих Сэма с головы до ног.
— По-моему, это и так ясно. Я крашу одежду, — заявил Сэм, окуная в миску синий шарф. Потом он тщательно его отжал и положил сушиться рядом с парой кожаных перчаток. Приглядевшись, Арси заметил, что его одежда залатана, и все заплаты мокрые. Многострадальный черный плащ был теперь аккуратно подшит и смахивал на лоскутное одеяло. Арси с улыбкой покачал головой.
— Ну-ну, развлекайся, — сказал он и вышел из комнаты, предоставив Сэму заниматься своим делом.
Еще несколько клякс — и Сэм закончил. Он расстелил одежду перед открытым окном, чтобы поскорее просохла, и, достав из сумки небольшое зеркальце, предназначенное для подачи сигналов другим убийцам, внимательно изучил свое отражение. Действительно, надо бы побриться. В дороге он старался, насколько возможно, следить за собой — из-за Кайланы, разумеется, — но в спешке и с одной лишь холодной водой много не сделаешь. Отпустить бороду он не решался: еще в юности он предпринял такую попытку, намереваясь прятать в бороде иглы для духовой трубки, но через неделю с ужасом обнаружил, что борода получается ослепительно-рыжая, клочковатая и мягкая, словно пух. Он попробовал обработать ее той же смесью, что и волосы на голове, но в результате все, что он ел, приобретало привкус прогорклого масла и сажи. Кончилось тем, что Сэм сбрил ее кинжалом.
Волосы у него тоже были в отвратительном состоянии. Сэм схватил с тумбочки кинжал и укоротил торчащие пряди. Потом он надолго задумался, глядя на миску с чернилами и по привычке потирая родинку на плече. Это родимое пятно всегда его раздражало, потому что было слишком запоминающимся, а хороший убийца не должен иметь особых примет. Поэтому он и тер ее постоянно, видимо, подсознательно надеясь стереть совсем. В конце концов Сэм решился, и через пару минут из зеркала на него глядел темноволосый убийца. Потом Сэм нагрел воды, с наслаждением вымылся, тщательно побрился и, надев уже успевшую высохнуть одежду, прошелся по комнате. Черные брюки заправлены в черные кожаные сапоги, мягкая черная шелковая рубашка, черная куртка… Через плечо щегольски перекинут черный плащ, сколотый черной булавкой. На руках — удобные черные кожаные перчатки, лицо умело обмотано черным шарфом, из-под которого видны только зеленовато-коричневые глаза. В рукава — разобранную духовую трубку, кинжал — в петлю под правой рукой, кинжал — в левый задний карман, кинжал — во внутреннюю петлю на правой ляжке, сложенные тигровые когти — за спину на ремень, удавку — в нагрудный карман, набор игл — за воротник, другой набор — в правую манжету, флакончик яда — в складку шарфа за ухом, ну и всякие мелочи… Когда на Мартогон опустилась ночь, темная фигура выскользнула из окна второго этажа и бесшумно спустилась по стене, словно большая черная дождевая капля.
Сэм не собирался охотиться. Он просто наслаждался тем, что вновь стал самим собой: хищником, чья территория — ночной город. Бесшумно скользя от тени к тени, он радовался тому, что люди проходят так близко, что слышно биение их сердец, и при этом его не замечают.
У зеркальной витрины большого магазина он задержался, чтобы полюбоваться собой — стройным, подтянутым, смертоносным. И все же в его облике чего-то недоставало. Завершающего штриха, небольшой роскоши, оттеняющей функциональность. Сэм сунул руку под рубашку и нащупал талисман Валери, взвешивая его на ладони, он задумался, но в конце концов озорство победило осторожность, и, выудив из мешочка золотую цепь с тяжелым камнем, он повесил ее себе на шею. Талисман лег на грудь, словно глубокий черный глаз, словно дыра в пространстве. Сэм с восхищением отметил удачное сочетание полной черноты камня с тусклым блеском цепи и снова заскользил по ночному городу.
Он взлетел на чердак высокого дома и побежал по крышам легко, словно кот. Радость переполняла его. Он вновь обрел свободу поступать как вздумается, свободу убивать, свободу жить, свободу охотиться — одним словом, делать то, для чего он рожден, о чем поет яркий огонь в его крови. И поскольку все было дозволено — он ничего не хотел. Он бесшумно подкрадывался к прохожим, спешащим по своим делам, заглядывал в окна, стоял за спиной у торговцев, которые, весело пересмеиваясь, складывали свои лотки на базарчике… Он выслеживал — и не более того, он подкрадывался так близко, что следующее его движение могло принести человеку смерть, — и сразу же убегал, незамеченный. Никогда еще Сэм не испытывал такого сродства с темнотой, никогда еще тени не встречали его с таким радушием.