Форвард Ив. Злодеи поневоле

   Вернувшись в собственное тело, Кайлана открыла глаза, но видение продолжало манить, и в этом зове тонул окружающий шум — да и вообще реальность перестала иметь для нее значение. В мире осталось только кристально-прозрачное озеро, и Кайлана, словно сомнамбула, двинулась к нему, не отдавая себе отчета, спит она или бодрствует. Вокруг метались испуганные варвары, но ни они не обращали внимания на Кайлану, ни она их не замечала.
 
   Услышав, что начался переполох, Арси вздохнул и нырнул в тень очередного шатра.
   — Вот этого-то я и боялся, — тихо сказал он сам себе. — Еще пара минут — и все на нас накинутся. — Он почесал в затылке. — И поскольку никто из этих проклятущих варваров даже не говорит по-нашему, то и расспросов на этот раз не будет. — Он осмотрелся. — Похоже, я уже осмотрел все… Куда же эти кожаные дурни могли задевать чужое оружие? — Он мгновение поразмыслил и снова вздохнул: — Ну конечно! Они отдали его своему главарю. Вон его шикарный шатер — как раз в центре. И вокруг, конечно, полно охраны. — Арси поглубже надвинул на голову шапку и встал, позевывая. В одном из шатров он позаимствовал хороший кусок вяленого мяса и отхлебнул из бочонка бариганского самогона, но не отказался бы от настоящего обеда и нескольких дней сна. Ноги у него все еще ныли от долгого перехода. — Ну, если так, то это работенка уже не моя, а Сэмми. Значит, надо его найти.
 
   Валери с Робином увидели сверху, как тантелопы унеслись в степь, а потом услышали крики и шум. Валери вздохнула и встала.
   — Эти дурни ничего не могут сделать без шума, — проворчала она себе под нос. — Ну, если им нужно, чтобы я отвлекла варваров, так я их отвлеку!
   — А как? — нервно спросил Робин, переминаясь с ноги на ногу и взмахивая хвостом. Валери одарила его ухмылкой, которая казалась еще ужаснее из-за ее кровоточащих губ.
   — Смотри и учись, мальчик. И постарайся не сделать ошибки в слове «отмщение», когда будешь писать свою балладу.
   Левой рукой она сжала свой талисман, а правую отвела словно бы для броска. На ладони у нее начал набухать шар тьмы, подернутый красным огнем, и одновременно с последним словом заклинания Валери швырнула его вниз, в становище.
   Он чиркнул в воздухе, как метеор, и исчез за шатром. Почти сразу раздался сильный взрыв, и взметнулся язык красно-черного пламени. Кожаные шатры загорелись, повалил зловонный дым. Крики варваров стали громче.
   — Но вы же могли попасть в одного из ваших друзей! — ужаснулся Робин.
   — Они мне не друзья. И если они настолько глупы, что сунутся под огонь, — туда им и дорога, — ответила натуанка, начиная растить следующий шар. Этот она метнула левее, ближе к каменному храму, и там вспыхнули новые пожары. Дым почему-то не поднимался вверх, а стелился по земле, словно тяжелый туман.
   — Вот вам дым, хаос и паника, беспомощные негодяи, — прошипела Валери, обращаясь к своим невидимым союзникам внизу. — Пользуйтесь!
 
   Кайлана оказалась почти в самом эпицентре второго взрыва. Огонь вспыхнул прямо перед ней, и ее окатила обжигающая волна. Она смутно увидела, как из храма выбежали фигуры в лазурных одеяниях, держа в руках какие-то предметы. Они промелькнули мимо, а друидка медленно двинулась дальше, и ее посох мерно стучал о землю, отсчитывая шаги. Перед ней возникла каменная арка, украшенная изображением женщины в варварских одеждах… Была ли это Ккаарта, Героиня, облеченная сиянием славы ее богини, — или сама Мейла в ослепительном голубом сиянии энергии Света? Да и существует ли разница между божеством и его аватарой? Кайлана шла на зов, и двое стражников перед входом, казалось, даже не заметили ее.
   Под ногами похрустывала гранитная крошка, перемешанная с лазуритом; Кайлану то и дело толкали шаманы и жрицы, торопящиеся в становище исцелять раненых и тушить пожары, — она ни на что не обращала внимания. По лабиринту залов она шла на зов, сопротивляться которому было невозможно.
 
   Сэм увернулся от нападавшего и постарался снова призвать огонь… Но он слишком устал, и голова у него еще кружилась после первого удара. Почувствовав спиной кожаную стену, он, не отрывая взгляда от своего противника, пытался нащупать позади себя вход в шатер, а варвар, разъяренный гибелью своего соплеменника, уже поднимал «степной меч». На обсидиановых шипах блеснули красные отсветы, и Сэм вдруг подумал, что, наверное, уже больше никогда не увидит, как блестят в свете пламени волосы Кайланы. И тут огромная рука вырвала у варвара оружие и ловко ударила им же его по голове. Степняк со стоном упал. Сэм знал только одного человека, достаточно сильного, чтобы проделать такое, — и действительно, когда он поднялся на ноги, Черная Метка любезно ему поклонился. Сэм облегченно вздохнул.
   — Благодарю, Черная Метка… Я опять у тебя в долгу, — чуть улыбаясь, сказал он. Рыцарь небрежно махнул рукой, показывая, что в благодарности не нуждается, а потом сделал знак Сэму отойти. Убийца не мешкая скрылся в темноте, а Черная Метка схватился за шест шатра, повалил его и, несколько раз для практики взмахнув «степным мечом», решительно направился в самую гущу суматохи.
   В темноте и дыму Сэм увидел Арси только тогда, когда чуть не столкнулся с ним. Мошенники не сговариваясь нырнули в тень и заговорили на своем беззвучном языке жестов.
   — Оружие? — знаком спросил Сэм.
   — В доме вождя, — так же без слов ответил Арси.
   — Наверняка?
   — Больше негде, — пожал плечами Арси. Сэм вздохнул и кивнул:
   — Веди.
   Они начали пробираться через пожарище. Валери нанесла удар необычайно метко. Шатер вождя пылал, и варвары метались во все стороны с ведрами, пытаясь залить огонь. Жрица Мейлы вызвала фонтан воды, подобный тому, который создал шаман по дороге, и он оказался весьма кстати. Спасти центральный шатер надежды не было, но два поменьше, примыкавшие к нему, уже были потушены и находились под охраной. Сэм знаком велел Арси заняться левым, а правый взял на себя.
   Решив не связываться со стражником, он обогнул шатер и проник внутрь через дыру в тлеющей стене. Внутри обнаружилась кипа прекрасно выделанных шкур, несколько бочонков — и их оружие. Сэм поспешно вернул себе свой арсенал, закинул за спину огромный меч Черной Метки, взял в правую руку меч Робина, в левую — «утреннюю звезду» Арси и начал выбираться из шатра. Уже выходя, он снова посмотрел на бочонки и приподнял брови. Неудивительно, что степняки так старались спасти этот шатер от огня!
   У второго шатра он быстро отыскал в тени Арси, который прикуривал от тлеющей стены свою трубку.
   — А что было здесь? — с любопытством спросил Сэм, протягивая Арси «утреннюю звезду».
   Бариганец осклабился. — Гарем вождя, — ответил он. — Ох! Какие женщины…
   — Потом, Арси. Пошли, надо найти Кайлану.
 
   Кайлана прошла сквозь последнюю арку — она была украшена богаче других; здесь в узоры из лазурита были вкраплены топазы и аквамарины. Впрочем, для Кайланы сейчас существовало одно лишь озеро, светящееся, словно луна. Она подошла к краю и остановилась. Вокруг не было ни души, а перед ней, за гладью зеркально-спокойной воды, возвышалось изваяние богини, освещенное голубым сиянием, исходившим от озера.
   Кайлана неуверенно подняла голову и заглянула в глаза статуи. Это были два идеальной огранки сапфира, и звездочки, искрящиеся внутри этих камней, казались настоящими. Их голубой свет отразился в зеленых глазах друидки, снова вернулся к ним — и вновь отразился, и опять, и еще раз, пока между ней и озером не соткалась аквамариновая ткань. А сияние озера все усиливалось и усиливалось, превращаясь в пульсирующее сапфировое солнце…
 
   На гребне кратера Валери увидела внизу яркий свет и, судорожно стиснув Робину руку, указала туда.
   — Смотри! — прошипела она. — Что еще задумала эта древесная дура? Увидев этот голубой свет, варвары свихнутся от злости!
   — Голубой? — переспросил Робин, глядя вниз. — По-моему, он на цветок не похож… Просто яркий белый свет…
 
   Кайлана сделала шаг вперед и вошла в воду… Ни плеска, ни звука. Но сияние стало слабее, а Кайлана исчезла. Наверху Валери и Робин изумленно переглянулись.
   А Кайлана плыла в голубом сне. Она ощущала рядом мощную силу Света, и от этого ей было тревожно. Он был словно дурман — неуправляемый, сильный. Почти смертоносный. У Кайланы отчаянно забилось сердце, запульсировал каждый нерв. Каждый, даже самый легкий, вдох опьянял… Внезапно она поняла, что именно таким станет конец мира: ослепительный необратимый переход, когда реальность исчезнет, слившись с безупречностью Света. Все границы растворятся в нем, смертная плоть и порывы разума сменятся чистой энергией света, который ворвется в мир и поглотит его, увеличив собственную бесконечность на еще одну малую часть.
   А если, кроме этого, существуют и другие миры — например, тот, куда удалились эльфы? Другие — но также связанные со Светом и Тьмой? Когда Свет поглотит этот мир, то и они начнут испытывать непропорциональное давление… А ведь достаточно крошечного, совсем крошечного перевеса, чтобы равновесие нарушилось и там…
   С внезапным ужасом Кайлана осознала, что результат их похода может получить совершенно непредсказуемый резонанс в тех местах, о которых они даже не имеют представления. Не исключено, что опасность грозит всему творению…
   — Бедное заблуждающееся дитя, — вдруг произнес нежный голос у нее в голове. Он был глубоким и прозрачным, словно горное озеро, и так же успокаивал мысли и тело, хотя и бередил душу. Кайлана сразу поняла, кому принадлежал этот голос, поняла еще до того, как свет обрел форму.
   Перед ней возникла фигура той, которая могла быть только богиней Мейлой: женщина неземной красоты, ростом выше, чем Черная Метка, но стройная и белокурая, словно легендарные эльфийские красавицы; в ее длинных волосах искрился радужный туман, а одежда была из чистейшей воды, прозрачной, как слеза, и слегка голубоватой. Глаза ее были похожи на звездчатые сапфиры, но Кайлана не смогла заставить себя смотреть прямо в них. Богиня улыбнулась — словно рассветный луч коснулся речной воды.
   Богиня возлежала на лазурной волне и спокойно рассматривала маленькую фигурку друидки в простом тускло-коричневом оборванном одеянии с несоразмерно большим посохом. В голубом сиянии волосы Кайланы приобрели отвратительный грязно-серый оттенок. Но глаза ее по-прежнему оставались зелеными и горели ярко.
   — Ты ищешь то, что способно замутить чистоту Света, ради которой мы приложили столько усилий, — строго проговорила богиня. — Поэтому я призвала тебя, как велят мне мои обязанности.
   — Обязанности? — откликнулась Кайлана. — Ты хочешь сказать, что это — Испытание?
   — Да, ты можешь назвать это именно так, — был ответ — Ккаарта знала, как испытать истинность веры, и возложила на меня эту задачу.
   — Но даже если я выдержу Испытание, — сказала Кайлана, — то ты, служа Свету, никогда не дашь мне то, что я ищу.
   — Служить Свету — значит служить Истине, — с упреком заметила богиня. — И я связана законами Испытания и Победы. Если ты сумеешь убедить меня в искренности твоей ошибочной и невежественной веры, я передам тебе Часть, которую ты ищешь. Так гласят условия Испытания.
   — А если не сумею — умру?
   Богиня засмеялась, и смех ее был похож на стук дождевых капель.
   — Конечно, нет! Ведь я все-таки принадлежу Свету и воплощаю целительство и бесконечное милосердие чистой воды… Если ты не выдержишь Испытания, тебе будет дарована новая жизнь и новая вера. Твои спутники тоже будут вырваны из объятий Тьмы. Вы вернетесь к Свету и получите благословение.
   Кайлана расправила плечи и постаралась успокоиться. Теплое дерево посоха в руке действовало на нее ободряюще.
   — Тогда пусть Испытание начнется.
 
   Сэм перебегал от тени к тени, умело не попадаясь на глаза степнякам. Очаги огня уже были потушены, но ночной воздух еще был наполнен дымом и запахом горелой кожи. Варвары выносили раненых, а жрецы, облаченные в синее и голубое, облегчали их страдания.
 
   — Великолепно, — произнесла богиня, и в голосе ее прозвучали насмешливые нотки. — Насколько я понимаю, ты — друидка… Последовательница давно умершей веры?
   — Пока жив хоть один из нас, эта вера не умерла, — спокойно ответила Кайлана. — Да, я принадлежу к тем, кого называли друидами.
   — Но, дитя, как же ты можешь сомневаться в том, что твоя вера мертва? Это противоречит твоим же собственным принципам.
   — Я не понимаю, — невольно сказала Кайлана.
   — Буду счастлива тебе объяснить. Слушай внимательно. Твоя вера, помимо всего прочего, утверждает, что равновесие в природе является самым важным. Сильные выживают, а слабые гибнут, чтобы послужить пищей другим… Я права?
   — Да, — осторожно согласилась Кайлана.
   — Твои единоверцы погибли в битвах, а силы Света, оказавшись сильнее, одержали Победу и теперь властвуют. Разве это, с твоей точки зрения, не естественный результат слабости вашей веры, которая отошла в прошлое, уступив место тому, что сильнее и жизнеспособнее?
   — В твоих рассуждениях есть изъян, — ответила Кайлана, немного, впрочем, сбитая с толку. — Во-первых, как я уже сказала, моя вера не погибла… Я жива, и во мне и моем посохе живет сила моего народа. И пока я жива, остается надежда. Я могу учить других — и друидизм получит новых последователей.
   — Твою религию уничтожили судьба и высшая сила.
   — Мою религию уничтожило невежество, — возразила Кайлана. — И сейчас то же самое невежество грозит уничтожить и этот мир, за который ты сражалась.
 
   На окраине становища Сэм наткнулся на след, обнаружив убитых и раненых воинов. Он шел по этому следу, пока не наткнулся на Черную Метку, красноречиво помахивающего «степным мечом». Палица уже лишилась половины обсидиановых лезвий. Сэм приблизился к рыцарю бесшумно — и Черная Метка едва успел остановить удар. Он виноватым жестом прикоснулся к шлему, а Сэм с облегчением снял со спины тяжелый черный меч и отдал его рыцарю. Тот вежливо принял его и с видимым презрением отшвырнул «степной меч».
 
   — Судьба мира! — зазвучал в голове у Кайланы мягкий и снисходительный голос. — Как смеешь ты, простая невежественная смертная, считать, что разбираешься в таких вещах лучше богов?
   — Боги смотрят на все со своей точки зрения, — ответила она. — Они сами делают только то, что диктует им собственная природа… как и животные. Если бог добрый, он должен творить добро… а если злой — значит, будет творить зло. Я даже не могу винить тебя в заблуждениях, потому что и ты делаешь лишь то, что заложено в тебе от природы.
   — Заблуждениях? Ты, невежественная настолько, что поклоняешься деревьям и звездам, осмеливаешься говорить мне о заблуждениях?! Ты даже не знаешь, что солнце, которое ты почитаешь, — это всего лишь громадный шар пылающего вещества, а луна — всего лишь кусок холодной, мертвой скалы… Что солнцестояния и смена времен года, которые ты считаешь священными, на самом деле только следствие физических законов и движения планет по орбитам!
   — Но у меня есть сила, — непонимающе возразила Кайлана. Она понимала, что в словах богини должна быть истина, и в то же время божественное существо, казалось, говорит просто на другом языке. …Пылающее вещество? Орбиты?.. — Я могу заставить деревья расти или умирать, я способна ощущать мысли людей и животных, растений и камней…
   — То же самое, подучившись, может делать любой волшебник или колдун. Как и остальные друиды, ты имеешь определенные способности к магии… И ты сама знаешь, что без посоха твои силы сильно уменьшаются. Посох — это магическая лупа, собирающая в пучок твою энергию.
   — Если и существует магическая лупа для моей энергии, то это — моя вера, — ответила Кайлана. — Я не знаю, говоришь ли ты правду, или только то, что считаешь правдой… Но я знаю, что верю в свою религию, и эта вера позволяет мне пользоваться моими способностями. Поэтому для меня моя вера столь же реальна и верна, как та, которой следуют твои адепты.
   — Неужели ты ничего не понимаешь, дитя? — с досадой воскликнул голос. Кайлана ощутила обжигающе-ледяной порыв божественного нетерпения, но не дрогнула.
 
   — Кайлану не видел? — встревоженно спросил Сэм у Черной Метки. Отрицательно покачав шлемом, рыцарь покрепче сжал меч и снял со спины щит. Он уже сбросил меха, которые использовал для маскировки. Черный плюмаж слегка обгорел, но все равно выглядел весьма внушительно.
   — Ну, тогда, пожалуй, иди дальше вдоль лагеря… И если найдешь ее, уводи отсюда… Скоро рассвет.
   Черная Метка кивнул, а Сэм снова нырнул в становище. Он должен найти Кайлану!
 
   — …и у тебя есть целительные способности, — говорила Мейла. Казалось, она хочет доказать что-то. Кайлана кивнула. — И ты исцеляла людей. Но разве исцеление — это не добрый поступок, разве это не проявление Света?
   — Как правило — да, — согласилась Кайлана. — Но я исцеляю только своих спутников, которые принадлежат Тьме и помогают мне восстановить равновесие.
   — Значит, если ты увидишь раненого или умирающего ребенка, ты его не исцелишь? Кайлана покачала головой:
   — Сейчас — нет.
   — Но если ты вернешь мир к своему так называемому «равновесию», то снова начнутся войны — такие же, как та, в которой погиб твой народ. И животные, которыхты якобы так любишь, и деревья — их будут убивать и убивать!
   — Такова природа вещей, — спокойно отозвалась Кайлана. — Сильные будут выживать и давать потомство… а слабые — умирать. И хотя мои спутники слабы, я должна исцелять их, потому что они необходимы для того, чтобы выжил весь мир…
   — Я знаю, что твоя собственная смерть не имеет для тебя значения: любой сторонник какого-то дела готов отдать за него жизнь… И я вижу, что ты не исключение. Но как насчет остальных — тех, кто тебе дорог? Предположим, равновесие восстановилось. Более того, качнулось в другую сторону… Тогда, чтобы сохранить его, ты убьешь своих спутников? Рыцаря, колдунью, юного кентавра, коротышку вора?
   — Физически это будет нелегко, — сказала друидка, — но если обстоятельства сложатся именно так, я не стану колебаться.
   Яркие глаза богини вонзились ей в мозг:
   — А убийцу? Того, кто дарит тебе волшебные цветы… Его ты тоже убьешь?
   — Да.
   В голосе Кайланы не было и тени сомнения.
   — Неужели в тебе нет любви, заботы, души? Неужели ты совсем лишена сострадания? — пораженно спросила богиня, убедившись в искренности ответа Кайланы.
   — Есть. Но сильнее их — моя вера.
 
   Арси повезло меньше, чем Сэму. Он довольно удачно замаскировался среди детишек, прибежавших поглазеть на пожар, но, когда родители увели их, бариганец сразу же был обнаружен. Какой-то варвар, взревев, схватил его за руку. Арси напрягся и быстро призвал на помощь Беллу и Бариса: он знал, что за этим последует.
   Воин раскрутил его и под одобрительные крики зрителей швырнул высоко в воздух. Арси зажмурился, проклиная свой маленький рост и благословляя полноту и бариганскую выносливость… Ударившись о землю, он подскочил, словно мячик, — и был подхвачен другим воином. Этот схватил его за руку и за ногу. Раскручиваемый Арси успел увидеть, как третий степняк с криком машет рукой и ухмыляется во весь рот. Арси возмутился, отчаянно извернулся в момент броска и улетел в противоположную сторону, к шатрам, обманув ожидавших подачи воинов. На лету он заметил, что небо уже светлеет, и, рухнув на шатер, быстро вскочил и бросился бежать словно кролик.
 
   — Тогда ты поведай мне о судьбе мира, богиня, — попросила Кайлана. — Скажи мне, в своем всеведении, что ты видишь в будущем.
   Мейла была возмущена.
   — Такое знание — не для смертных!
   — Говори мне правду, как говорю тебе правду я. Можешь ли ты увидеть, что произойдет через месяц?
   У Мейлы стал почти обиженный вид, но от ее голоса Кайлана невольно содрогнулась.
   — Людям была дарована свобода воли, и даже сейчас смертный способен воздействовать на творение. Например, Герои… А когда будущее зависит от свободной воли… результат неизвестен.
   — Свобода воли, вот как? — сказала Кайлана. — Но свобода воли предполагает и возможность творить зло. Как же ты и другие боги, всемогущие светлые создания, мирятся с этой возможностью?
   — Этим занимаются добрые волшебники. Они устраняют желание совершать злые поступки, не лишая людей свободы воли…
   — Что же, в таком случае, от нее остается? — перебила Кайлана. — Если лишить человека желания творить зло, какую ценность будет иметь творимое им добро? Если правила игры составлены так, что проиграть невозможно, разве выигрыш может хоть чего-нибудь стоить?
   — Испытание проходишь ты, а не я, — упрекнула ее богиня. — А твоя безумная и слепая вера? Какой смысл имеет она? В одну минуту ты готова исцелять, а в следующую — убивать… Как ты можешь жить, зная, что твоя вера причинит людям страдания и даже, возможно, смерть? Только представь, насколько отвратительнее станет мир, когда ты добьешься своего?
   — Такова природа вещей, — повторила Кайлана. — Мир основан на равновесии и противоборстве. В этом состоит моя вера.
 
   Высоко на краю кратера Робин и Валери тоже заметили приближение рассвета.
   — Сумасшедшие! — прошипела Валери. — Нам не удастся уйти днем! Верхом или нет, нас поймают, не пройдет и пяти минут! О чем они думают?
   Внезапно Робин услышал какой-то странный звук. Поначалу ему показалось, что это отдаленный гром, но на предрассветном небе не было ни облачка. Да и для грома звук был слишком ровный… Робин повертел головой, определяя направление. Восток. Он посмотрел в ту сторону, но было еще слишком темно. Робин пожал плечами, а звук нарастал…
 
   Кайлана тяжело оперлась на посох, физически ощущая волны божественного гнева.
   — Ты ослеплена невежеством и не желаешь внять голосу разума! Ты не в состоянии увидеть истину и понять, как глупа и бесполезна твоя вера… Я надеялась, что ты хотя бы прислушаешься к моим словам, — но нет! Тебе незнакомы даже элементарные основы нормального мышления, ты погибнешь в своем бессмысленном походе, и, несмотря на свою принадлежность к Свету, я не могу не считать, что мир станет лучше без твоего черствого и слепого сердца! Бери Часть и уходи… Меня утомило твое упрямство, и я нужна моим верующим.
   Кайлана вдруг начала тонуть в ледяной синей воде… Она забилась, задыхаясь, и…
   И обнаружила, что лежит на берегу озера, а в руке у нее зажат кристалл, сине-голубой, словно воды озера и небо над ним.
   Друидка медленно встала. Голова у нее раскалывалась, беседа с божеством стремительно стиралась из памяти. Она не могла припомнить уже многих деталей… Впрочем, это было не важно — существовали вопросы, которые требовалось решить. Они проговорили несколько часов — а созванные ею животные…
   Кайлана резко вскинула голову и замерла, прислушиваясь. А потом, зажав в одной руке кристалл, а в другой — посох, бросилась бежать.
 
   Срезающий Траву, старший табунщик клана, с нескрываемой яростью рассматривал разрезанные стены загона. Его сын и подмастерье, Пыльный Ветер, стоял рядом, держа в руках сумку с инструментами для ремонта.
   — Нам придется выслеживать тантелоп, отец? — спросил он.
   Срезающий Траву вздохнул:
   — Может быть, нам повезет, сын мой, и тантелопы вернутся сами… Они знают, что здесь хорошая вода и много еды. Они привыкли считать загон своим домом. Я молю благосклонную Мейлу о том, чтобы мы вскоре услышали топот копыт, возвещающий об их возвращении.
   — Отец! По-моему, я уже его слышу! — воскликнул парнишка. Срезающий Траву прислушался, а потом, бросив слово, которого Пыльный Ветер никогда еще не слышал от отца, схватил сына за руку и побежал.
   Злодеи услышали низкий раскатистый звук примерно в тот момент, когда в становище началась паника. Варвары поспешно выводили из шатров детей и вытаскивали нехитрый скарб. Одни бежали на запад, другие спешили к храму, надеясь укрыться за каменными стенами, третьи, потеряв голову, беспорядочно метались. Мимо Черной Метки пробежал Арси, увлекаемый толпой. Рыцарь схватил его за шкирку и поднял. Несколько секунд бариганец по инерции перебирал коротенькими ножками, а потом, немного опомнившись, крикнул:
   — Эй, бронированный дурень! Отпусти меня! Животные бегут!
   Сэм, стоящий за два шатра от них, услышал знакомый голос, но слов не разобрал. Он побежал на него и чуть не налетел на Кайлану, которая с трудом протолкалась через толпу варваров, пытавшихся найти убежище в храме.
   — Кайлана! Где… — начал он, счастливый уже оттого, что, видит ее, но она перебила его, даже не взглянув в его сторону:
   — Найди остальных! Надо срочно подниматься к Робину и Валери!
   Они побежали к южному краю становища, причем Черная Метка для скорости сунул Арси себе под мышку. Быстро светало. Рокочущий звук с каждым мгновением становился все громче.
   Навстречу им уже бежали Робин и Валери. Кентавр кричал на бегу:
   — Животные в панике! Сюда несется настоящая лавина!