Гамильтон Лорел. Смертельный танец (Анита Блейк - 6)

   Жан-Клод встал передо мной так близко, что можно было бы дотронуться. Я стояла между ними двумя, и символичность этой мизансцены никто из нас не пропустил.
   - А где Эдуард? - удалось спросить мне, и мой голос прозвучал почти нормально. Молодец я.
   - Он проверяет автомобиль. Насколько я понимаю, ищет зажигательные средства, - чуть улыбнулся Жан-Клод.
   У меня свело живот. Кто-то действительно хочет моей смерти сегодня в полночь. Эдуард ищет бомбы в машине. Даже мне это не казалось до конца реальным.
   - Что с вами, ma petite? - спросил Жан-Клод, беря меня за руку. - У вас рука холодная.
   - Интересная претензия с твоей стороны, - заметил Ричард.
   Жан-Клод поглядел на Ричарда поверх моего плеча.
   - Не претензия, а наблюдение.
   Рука у него была теплая, и я знала, что это тепло у кого-то украдено. Да, конечно, у желающего поделиться. Охочих доноров для Принца города всегда предостаточно. И все равно он - труп-кровосос, какой бы он ни был красивый. Но сейчас, глядя на него, я поняла, что каким-то изгибом сознания уже в это не верю. Или мне уже все равно.
   Черт бы побрал.
   Он медленно поднес мою руку к губам, глядя не на меня, а на Ричарда. Я отняла руку, и он поглядел на меня.
   - Если хотите поцеловать мне руку - пожалуйста, но не надо делать это лишь для того, чтобы позлить Ричарда.
   - Примите мои извинения, ma petite. Вы абсолютно правы. - Он поглядел поверх меня на Ричарда. - И вы примите мои извинения, мсье Зееман. Мы все в несколько... щекотливой ситуации. Было бы легкомысленно усугублять ее ребячеством.
   Мне не надо было смотреть в лицо Ричарда, чтобы знать, что он хмурится.
   Вошел Эдуард и разрядил обстановку. Можно было заткнуться и уехать - я надеюсь.
   - Машина чиста, - сказал он.
   - Приятно слышать, - ответила я.
   Эдуард оделся для вечера. Черное кожаное пальто до лодыжек будто жило своей жизнью, когда он двигался, и обвисало тяжестью в неожиданных местах. Эдуард показал мне кое-какие из своих игрушек, рассованных там и сям. Я знала, что в стоячем воротнике его рубашки скрыта гаррота. Это уже было чуть слишком даже для меня.
   Он мельком глянул на двоих мужчин моей жизни, но сказал только:
   - Я поеду за лимузином. Ты меня сегодня не высматривай, Анита. Я там буду, но не хочу предупреждать киллера, что у тебя телохранитель.
   - Второй телохранитель, - сказал Жан-Клод. - Ваш, как вы его называете, киллер будет знать, что я рядом с ней.
   Эдуард кивнул:
   - Да, если они нападут на лимузин, вы в нем будете. Им придется предусмотреть ликвидацию вас обоих, а это означает серьезную огневую мощь.
   - То есть я одновременно и сдерживающий фактор, и приглашение поднять ставки? - спросил Жан-Клод.
   Эдуард посмотрел на него так, будто вампир наконец-то сделал что-то интересное. Но в глаза ему Эдуард не смотрел. Насколько я знаю, я единственный человек, который может смотреть в глаза Мастера и не поддаться чарам. Быть некромантом - в этом есть свои преимущества.
   - Именно.
   Он это произнес так, будто не ожидал, что вампир просечет ситуацию. Но Жан-Клод если чего умел, так это выживать.
   - Не отправиться ли нам тогда, ma petite? Нас ждет открытие клуба.
   Он плавно повел рукой в сторону выхода, но за руку меня не взял. Посмотрел на Ричарда, на меня и вообще вел себя до ужаса хорошо. Жан-Клод жуткая заноза, а потому мне не понравилось, когда он стал пай-мальчиком.
   Я обернулась на Ричарда.
   - Пока. Если я тебя поцелую на прощание, у тебя опять помада размажется.
   - На тебе и без того достаточно помады, Ричард, - сказал Жан-Клод, и я впервые за вечер услышала горячую нотку ревности.
   Ричард сделал два шага вперед, и напряжение в комнате взлетело до потолка.
   - Я могу снова ее поцеловать, если это тебя обрадует.
   - Прекратите оба, - сказала я.
   - Как вам угодно, - сказал Жан-Клод. - Она моя на весь вечер, и я могу себе позволить быть щедрым.
   Руки Ричарда сжались в кулаки, первые струйки силы потекли в комнату.
   - Я ухожу, - сказала я и пошла к выходу, не оборачиваясь. Жан-Клод успел меня догнать еще до двери. Он взялся за ручку, но потом выпустил, предоставляя взяться мне.
   - Я все время забываю ваше предубеждение насчет дверей, - улыбнулся он.
   - А я нет, - тихо сказал Ричард.
   Я обернулась. Ричард стоял в джинсах, в облегающей футболке, с волнистой массой спутанных волос. Если бы я сейчас не уходила, мы бы сели, обнявшись, на диван и стали смотреть один из его любимых фильмов. У нас уже появлялись общие любимые фильмы, песни, пословицы. Может быть, прошлись бы при луне. Он ночью видел почти так же хорошо, как я. Может быть, потом мы бы вернулись к тому, что прервали перед собранием.
   Жан-Клод переплел свои пальцы с моими, привлекая мое внимание. Я глядела в эти глаза, синие-синие, как небо перед грозой, как морская гладь, под которой лежат камни. Можно было потрогать эти три бусины и проверить, такие ли они древние. Мой взгляд ушел вниз, к бледному овалу груди. Я знала, что крестообразный шрам на ощупь гладкий и бугристый. Я смотрела на Жан-Клода, и у меня дыхание перехватывало. Он был дьявольски красив. Неужто всегда мое тело будет тянуть к нему, как подсолнух к свету? Может быть, но сейчас, стоя рядом и держась за руки, я поняла, что этого мало.
   У нас с Жан-Клодом мог бы быть блестящий роман, но жизнь я себе представляла только с Ричардом. Любви одной - хватит? Если даже Ричард сможет убить ради того, чтобы остаться в живых, как ему будет мой счет трупов? Жан-Клод принимал меня с потрохами и с пистолетом, но я не принимала его. То, что мы оба смотрим на мир через черные очки, не значит, что мне это нравится.
   Я вздохнула, и это не был счастливый вздох. Если сейчас я последний раз вижу Ричарда, мне надо было стиснуть его в объятиях и поцеловать так, чтобы он запомнил навеки, но я не могла. Держа за руку Жан-Клода - не могла. Это было бы жестоко по отношению ко всем нам.
   - Пока, Ричард, - сказала я.
   - Будь осторожна. - Очень одиноко прозвучал его голос.
   - Вы с Луи сегодня вечером собирались в кино? - спросила я.
   Он кивнул:
   - Луи скоро придет.
   - Ну и хорошо. - Я открыла рот еще что-то сказать, но промолчала. Я уходила с Жан-Клодом, и никакие слова этого изменить не могли.
   - Я тебя подожду, - сказал Ричард.
   - Лучше бы не надо.
   - Я знаю.
   Я вышла - чуть быстрее, чем надо, - к ожидающему лимузину. Он был белый.
   - Ну, какой шик и блеск! - сказала, я.
   - Я решил, что черный будет слишком похож на катафалк, - ответил Жан-Клод.
   Эдуард тоже вышел и закрыл за нами дверь.
   - Я буду на месте, когда буду тебе нужен, Анита.
   Посмотрев ему в глаза, я ответила:
   - Это я знаю.
   Он еле заметно улыбнулся.
   - Но ты на всякий случай оглядывайся, что у тебя за спиной.
   - Это я всегда делаю, - улыбнулась я.
   Он глянул на вампира, стоящего возле открытой дверцы лимузина.
   - Не так хорошо, как я раньше думал.
   И Эдуард ушел в темноту к своей машине раньше, чем у меня мог сложиться ответ. Но он был прав. В конце концов, монстры меня зацапали. Соблазнить меня - это почти так же хорошо, как убить. Или изувечить.
   14
   Название клуба "Данс макабр" горело красными неоновыми буквами почти восемь футов высотой. Они были выгнуты и наклонены под углом, будто их только что написала чья-то гигантская рука. Располагался клуб в здании старой пивоварни в Приречье, в здании заброшенном и пустующем многие годы. Единственная была соринка в глазу среди безупречно шикарных ресторанов, баров и дансингов, владельцами которых были в основном вампиры. Приречье еще называли Округ или Площадь Крови - последнее не произносилось вслух в приличной вампирской компании. Это прозвище им не нравилось - кто знает почему?
   Толпа выплескивалась с тротуаров на проезжую часть, становясь все гуще, пока лимузин не был остановлен просто людской массой. Настолько плотной, что я даже заметила полисмена в форме, который пытался заставить людей пропустить машины. Я выглянула через тонированное стекло. А убийца здесь? Среди этих хорошо одетых и в хорошем настроении людей, ждет момента, чтобы меня убить?
   Я открыла сумочку и достала "сикамп".
   Жан-Клод глянул на пистолет:
   - Нервничаете, ma petite?
   - Да.
   Он поглядел на меня, склонив голову набок:
   - Да, вы действительно нервничаете. Почему один человек-убийца нервирует вас сильнее, чем все противоестественные создания, с которыми вы имели дело?
   - Все остальные, кто хотел меня убить, хотели сделать это по личным причинам. А этот хочет меня убить, потому что для него это бизнес. Просто бизнес.
   - Но почему же это пугает вас сильнее? Вы же будете одинаково мертвы, каковы бы ни были мотивы убийцы?
   - Ну спасибо.
   Он коснулся моей руки, сжимающей пистолет.
   - Я же просто пытаюсь понять, ma petite, вот и все.
   - Не знаю, почему это меня тревожит, - сказала я. - Тревожит - и все. Я хочу, чтобы у врага было лицо. Если тебя кто-то убьет, это не должно быть просто ради денег.
   - То есть заказное убийство оскорбляет вашу моральную чувствительность? - спросил Жан-Клод. Голос его был вкрадчив, вежлив, даже чуть слишком, будто он смеется про себя.
   - Да, черт побери!
   - И вы при этом дружите с Эдуардом.
   - Я никогда не считала себя последовательной, Жан-Клод.
   - Вы - самый последовательный человек, которого я только знаю, ma petite.
   - Ничего себе последовательность - встречаться с двумя мужчинами!
   - Вы считаете, что невозможность выбора между нами делает вас легкомысленной?
   При этих словах он чуть наклонился ко мне, погладив рукав моего жакета.
   Беда была в том, что я почти уже выбрала. Почти ему сказала, но все же не сказала. Во-первых, я не на сто процентов была уверена. Во-вторых, Жан-Клод заставил меня с ним встречаться угрозой. Встречаться, а то он убьет Ричарда. Он хотел иметь шанс отбить меня у Ричарда, то есть встречаться по-настоящему. Как сформулировал он сам, "если Ричарду можно вас целовать, а мне нет, то это нечестно". Предполагалось, что, если я выберу Ричарда, Жан-Клод отойдет в сторону. Я думаю, он был достаточно эгоцентричен, чтобы именно это и иметь в виду. Принц города не может себе представить, что кто-то не будет им в конце концов покорен. Тем более женщина, имеющая доступ к его прекрасному телу. Он все предлагал этот доступ, я все отказывалась. Если я окончательно выберу Ричарда, он действительно отойдет с поклоном или устроит кровавую баню?
   Я смотрела в его темно-синие глаза и не знала. Мы были знакомы много лет, встречались много месяцев, но он был для меня загадкой. Я просто не знала, что он сделает. И не хотела нажимать эту кнопку - пока что.
   - О чем вы так серьезно думаете, ma petite? Только не говорите, что о наемном убийце, я вам не поверю.
   Я не знала, что сказать, и потому покачала головой.
   Его рука скользнула по моим плечам, он меня обнял. От такой близости его тела что-то затрепетала в животе. Он наклонился, будто хотел меня поцеловать, и я его остановила, упершись тыльной стороной ладони ему в грудь. Поскольку я теперь касалась его кожи, это вряд ли улучшило ситуацию.
   - Вы себя прилично вели всю дорогу, что случилось теперь?
   - Я просто хочу успокоить вас, ma petite.
   - Ага, как же.
   Он другой рукой обнял меня за талию и повернул к себе. Пистолет был у меня в руке, но казался как-то неуместным. Стрелять в Жан-Клода я не собиралась, и убийца не войдет в запертую дверцу. Такие действия в толпе, да еще и с копами-регулировщиками, были бы скорее наглыми, чем профессиональными.
   Я завела руку ему за спину, все еще держа пистолет.
   - Если вы меня поцелуете, мне снова, придется губы мазать.
   Он наклонился очень близко и шепнул прямо над моими губами:
   - Это не обязательно.
   И поцеловал меня в щеку, провел губами между щекой и подбородком, к шее.
   Я легонько ткнула стволом ему в лицо, отодвигая его туда, где мне видно, что он делает. Глаза у него стали бездонно-синие.
   - Шею не трогать, - сказала я, и вполне всерьез. Только однажды я согласилась дать ему кровь, и это было, когда он умирал. А вообще я телесными жидкостями с Принцем города не обмениваюсь.
   Он потерся щекой о ствол:
   - У меня на уме было нечто более низкое.
   И он опустил голову к моей ключице, вылизывая кожу. Я на миг подумала, насколько низко он собирается зайти, потом оттолкнула его.
   - Да нет, вряд ли, - сказала я наполовину со смехом.
   - Вам теперь лучше, ma petite?
   Я глядела на него секунду, потом рассмеялась. Мне действительно стало лучше.
   - Вы изворотливый сукин сын, вы это знаете?
   - Да, мне говорили.
   Полиция сумела раздвинуть толпу, и лимузин пошел вперед.
   - Вы это сделали, только чтобы меня подбодрить.
   Он широко раскрыл глаза:
   - Разве стал бы я делать что-нибудь подобное?
   Я уставилась на него и почувствовала, как улыбка сползает с моего лица. Я смотрела именно на него, не на предмет самого большого в мире вожделения, а на него, Жан-Клода. Принц города беспокоится о моих чувствах. Я покачала головой. То ли он становится лучше, то ли я себя обманываю?
   - О чем вы задумались, ma petite?
   Я качнула головой:
   - Как обычно. Пытаюсь понять степень вашей искренности.
   Он улыбнулся шире:
   - Я всегда искренен, ma petite, даже когда лгу.
   - Потому-то у вас это так хорошо получается.
   Он кивнул, почти что поклонился:
   - Совершенно верно. - Жан-Клод глянул вперед. - Нам сейчас выходить в море репортеров, ma petite. Вы не могли бы убрать пистолет? Боюсь, что пресса сочтет его несколько экстравагантным.
   - Пресса? Местные репортеры?
   - Да, местные.
   - Жан-Клод, что вы от меня скрываете?
   - Когда откроется дверь, ma petite, возьмите меня под руку и улыбнитесь, пожалуйста.
   Я нахмурилась:
   - И что будет?
   - Вы будете представлены миру.
   - Жан-Клод, что у вас на уме?
   - Это не у меня, ma petite. Я не настолько люблю свет славы. Совет вампиров выбрал меня в качестве представителя для прессы.
   - Я знаю, что вам пришлось выйти к местным вампирам из гроба, когда вам последний раз бросали вызов, и вы победили, но не опасно ли это? Я помню, что вы притворялись главной шестеркой некоего таинственного Мастера. Это хранило вас от вызовов извне.
   - Почти все Мастера используют подставную лошадь, ma petite. Это уменьшает число вызовов и людей-убийц.
   - Я все это знаю, так зачем вам выходить на люди?
   - Совет считает, что излишняя келейность дает козыри нашим противникам. Тем из нас, кто годится на корм репортерам, было приказано выйти на свет.
   - Как - на свет?
   - Спрячьте пистолет, ma petite. Сейчас швейцар откроет дверцу, и на нас уставятся телекамеры.
   Я глянула сердито, но убрала "сикамп" в сумочку.
   - Во что вы меня втравили, Жан-Клод?
   - Улыбайтесь, ma petite, или хотя бы не хмурьтесь.
   Дверь распахнулась раньше, чем я успела хоть что-то сказать. Ее держал человек в смокинге. Вспышки блицев ослепили, и я знала, что глазам Жан-Клода они куда неприятнее, чем моим. Он, улыбаясь, протягивал мне руку. Если он выдерживает столько света, не мигая, я могу вести себя прилично. Поругаться можно будет потом.
   Я вышла из машины и была рада, что держусь за руку Жан-Клода. Вспышки замелькали миниатюрными солнцами отовсюду. Толпа подалась вперед, в нас тыкали микрофонами, как кинжалами. Не держи он меня за руку, я бы прыгнула обратно в лимузин. Сейчас я только придвинулась ближе к Жан-Клоду, чтобы удержаться на ногах. Черт побери, куда девались распорядители?
   Какой-то микрофон чуть не ткнулся мне в рот. Слишком близко завопил женский голос:
   - Каков он в постели? Или это в гробу?
   - Чего? - спросила я.
   - Каков он в постели?
   Секундная почти тишина, все ждали моего ответа. Я не успела открыть рот и сказать что-нибудь соответствующее, как возник Жан-Клод, изящный и непринужденный, как всегда.
   - Мы не рассказываем о поцелуях, данных и полученных, не так ли, ma petite?
   Такого сильного французского акцента я никогда еще от него не слышала.
   - Ma petite - это вы так ее называете? - спросил мужской голос.
   - Оui, - ответил Жан-Клод.
   Я посмотрела на него, а он наклонился, будто целуя меня в щеку, и шепнул:
   - После будете испепелять меня взглядом, ma petite. Сейчас здесь повсюду камеры.
   Я хотела ему сказать, что мне наплевать, но это было не так. То есть я думала, что мне не наплевать. Я была как кролик, попавший в свет фар. Выскочи сейчас убийца с пистолетом, я бы так и стояла столбом. Эта мысль помогла мне овладеть собой и снова начать думать. Я пыталась разглядеть, что там за прожекторами, микрофонами, диктофонами, видеокамерами. На камерах я разглядела эмблемы по крайней мере двух крупных телесетей. Черт возьми.
   Жан-Клод отбивался от вопросов как профессионал, улыбчивый, изящный просто обложка журнала, а не вампир. Я улыбнулась, прильнула к нему, встав на цыпочки, прижалась губами к его уху почти вплотную, хоть лизни, зато микрофоны теперь меня не услышат. Это было и кокетливо, и ребячески, но ладно, ничто не совершенно. И я шепнула:
   - Уведите меня отсюда, а то я вытащу пистолет и сама проложу себе дорогу.
   Он засмеялся, и этот смех как меховая подкладка прошел по моей коже, теплый, щекотный и в чем-то непристойный. Репортеры заохали и заахали. Я подумала, не действует ли смех Жан-Клода в записи или в трансляции. Мысль пугала.
   - Ах ты шаловливая девочка, ma petite!
   - Никогда больше так меня не называйте! - яростно шепнула я.
   - Прошу прощения.
   Он улыбнулся, помахал рукой и повел меня сквозь толпу репортеров. Два швейцара-вампира пошли помогать нам пробиться. Оба они были крупные, мускулистые, и ни один из них не был мертв давно. У них были розовые щеки и почти живой вид, значит, уже на ком-то сегодня подкормились. Да, но и Жан-Клод тоже. Мне все труднее становилось осуждать монстров.
   Дверь открылась, мы вошли внутрь. Тишина - это было чудесно. Я повернулась к Жан-Клоду:
   - Как вы смели вот так выставить меня на прессу?
   - Это не подвергло вас опасности, ma petite.
   - А вам не пришло в голову, что, если я выберу Ричарда, а не вас, мне может не захотеться, чтобы все знали, как я встречалась с вампиром?
   Он чуть улыбнулся:
   - Достаточно хорош, чтобы встречаться, но недостаточно, чтобы объявить об этом публично?
   - Мы ходили куда угодно - от симфоний и до балетов. Я не стыжусь вас.
   - Правда? - Улыбка исчезла, сменившись чем-то другим, если не злостью, то чем-то похожим. - Отчего тогда вы сердитесь, ma petite?
   Я открыла рот - и закрыла. Дело в том, что я предпочитала не объявлять обо всем этом публично, поскольку, очевидно, никогда не верила, что могу выбрать Жан-Клода. Он - вампир, мертвец. В этот момент мне стало ясно, насколько я все же полна предрассудков. Он был вполне хорош, чтобы встречаться с ним. Держаться за руки, может быть, и немного больше. Но существовал предел, точка, где я всегда сказала бы "стоп", потому что он труп. Красивый труп, но вампир есть вампир. Влюбиться в него по-настоящему невозможно. И секс с ним иметь нельзя - никоим образом. Одно правило Жан-Клода насчет встреч с обоими ребятами я нарушала все время. Я не давала Жан-Клоду тех шансов, которые давала Ричарду. И теперь, когда все это попало в национальное телевидение, кот вылез из мешка. Меня смутило, что кто-то может подумать, будто я встречаюсь с ним на самом деле. Что будто я неровно дышу к ходячему мертвецу.
   И мою злость смыло сознание, что я - лицемерка. Не знаю, сколько из этого выразилось у меня на лице, но Жан-Клод склонил голову набок:
   - Мысли витают вокруг вашего лица, ma petite, но что за мысли?
   Я посмотрела на него прямо.
   - Мысли о том, что я должна перед вами извиниться.
   Он широко раскрыл глаза.
   - Исторический день. И за что вы хотите извиниться?
   Я не знала, как сказать это словами.
   - Вы были правы, а я нет.
   Он приложил пальцы к груди, пародируя крайнюю степень удивления.
   - Вы признаете, что относились ко мне как к некоей постыдной тайне, которую надо прятать. Изгнанной из ваших истинных чувств, пока вы обнимаетесь с Ричардом и его живой плотью.
   - Хватит, - нахмурилась я. - Посмотрим, буду ли я еще за что-нибудь приносить вам извинения.
   - Достаточно будет танца, - сказал он.
   - Я не танцую, вы это знаете.
   - Сегодня - открытие моего танцевального клуба, ma petite. Вы - моя дама. И вы действительно собираетесь отказать мне в одном-единственном танце?
   В такой формулировке это действительно звучало мелочно.
   - Один танец.
   Он улыбнулся - порочно, маняще. Так должен был змей улыбаться Еве.
   - Я думаю, у нас хорошо получится танцевать друг с другом, ma petite.
   - Сомневаюсь.
   - Я думаю, у нас друг с другом многое должно получиться хорошо.
   - Вам дай один танец, и вы уже хотите весь набор. Назойливый вы тип.
   Он чуть поклонился, улыбаясь, сияя глазами.
   К нам решительно подошла какая-то вампирша. Она была повыше Жан-Клода, то есть не ниже шести футов. Была она светловолосая и синеглазая, и будь ее внешность хоть на йоту более нордической, получилась бы девушка с плаката о превосходстве расы господ. На ней был фиолетово-синий купальник с прорезанными в стратегических точках отверстиями. Она была широкоплечая, мускулистая и при этом умела быть полногрудой. До самых бедер шли высокие сапоги того же цвета.
   - Анита Блейк, это Лив.
   - Позвольте, я угадаю, - сказала я. - Это Жан-Клод выбирал ваш наряд.
   Лив глянула на меня с высоты своего роста, будто меня можно было одним этим ростом подавить. Я не моргнула глазом, и она улыбнулась:
   - Он у нас босс.
   Я уставилась на нее и чуть не спросила почему. Ее возраст давил на меня просто физически. Шестьсот лет - вдвое, если не больше, старше Жан-Клода. Так почему босс - он? Ответ я прочитала кожей, он был как холодный ветер. Силы не хватает. Она не была Мастером вампиров, и никакой стаж этого не изменит.
   - На что это ты уставилась? - спросила она, заглянула мне в глаза и покачала головой. - Она действительно иммунна к нашему взгляду.
   - К твоему взгляду, - уточнила я.
   Она уперлась руками в бедра:
   - И что это должно означать?
   - То, что в тебе соку не хватит меня подавить.
   Она шагнула вперед:
   - А если я малость соку из тебя выдавлю?
   Вот этот момент, когда из-за отсутствия кобуры можно погибнуть. Нож я могла выхватить, но если я не хочу, чтобы она подходила близко, это не поможет. Можно сунуть руку в сумочку - мало кто ожидает, что в такой маленькой сумочке есть пистолет. Конечно, если Лив сообразит, что я делаю, она успеет меня опередить. С кобурой я бы попробовала, с сумочкой на ремне и пробовать не стоит. Вампиры все достаточно быстры.
   - Сколько у вас на счету ликвидаций вампиров, Анита? - спросил Жан-Клод.
   Вопрос меня удивил, а ответ еще больше удивил Лив.
   - Больше двадцати легальных ликвидаций.
   - А сколько всего, ma petite?
   - Не знаю, - ответила я. Вроде бы больше тридцати, но я, честно говоря, уже не помнила. Не помнила, сколько отняла жизней. Плохой признак.
   - Лив из моих, ma petite. При ней вы можете говорить откровенно.
   Я покачала головой:
   - Никогда не сознавайся в убийствах перед незнакомыми, Жан-Клод. Правило такое.
   Лив поглядела на меня, и то, что она увидела, ей не понравилось.
   - Значит, это и есть Истребительница. - Она покачала головой. Маловата что-то... - Она обошла меня, рассматривая, как лошадь на ярмарке. Когда она зашла мне за спину, я открыла сумочку, и когда она вернулась на место, пистолет был уже у меня в руке. Я, конечно, могла стрелять и из сумочки, но зачем, если нет необходимости?
   Лив еще раз покачала головой.
   - Хорошенькая, но не особо впечатляет. - Лив встала позади Жан-Клода, закинув сильные руки ему на плечи, провела ниже и остановилась на талии, гладя пальцами его тело.
   Она уже начинала меня сильно доставать.
   - Я могу сделать для тебя такое, чего ни один человек не может, Жан-Клод.
   - Ты грубо ведешь себя с Анитой. Второй раз я тебе это повторять не буду.
   Лив отпустила его и встала между нами.
   - Великого Жан-Клода довела до целомудрия маленькая человечица. Все смеются у тебя за спиной.
   - До целомудрия? - переспросила я.
   Жан-Клод поглядел на меня и вздохнул.
   - Пока вы не перестанете строить из себя монашенку, ma petite, мне тоже приходится изображать монаха.
   У меня глаза полезли на лоб, и я ничего с этим не могла сделать. Я знала, что и я, и Ричард имели когда-то роман и с тех пор хранили целомудрие. Но о Жан-Клоде я никогда не думала и не думала, каким образом он удовлетворяет свои потребности. А если бы и думала, то воздержание я исключила бы из рассмотрения.
   - Кажется, я вас удивил, ma petite.
   - Я думала, что каждый, кто так излучает секс, как вы... просто я об этом не думала.
   - Но если бы вы узнали, что я сплю с другой женщиной, живой или мертвой, встречаясь при этом с вами, что бы вы сделали?
   - Бросила бы вас тут же.
   - Вот именно.
   Лив засмеялась - некрасивым, лающим смехом.
   - Даже твоя человечинка тебе не верит.
   Жан-Клод повернулся к ней, и глаза его горели сапфировым пламенем.
   - Ты говоришь, что все смеются мне в спину.
   Она кивнула, все еще смеясь.
   - Но только ты смеешься мне в лицо.
   Смех оборвался, будто щелкнули выключателем. Она глядела на него.
   - Чуть больше покорности, Лив. Или это вызов моей власти?
   Она вздрогнула.
   - Нет, я хотела... то есть я не хотела.
   Он просто смотрел.
   - Тогда не лучше ли тебе попросить у меня прощения?
   Она упала на одно колено. Вид у нее не был испуганным - или не больше, чем если в обществе допустишь серьезный промах и пытаешься его загладить.
   - Я прошу прощения. Мастер. Я забылась.
   - Да, ты забылась. Лив. Не превращай это в привычку.
   Лив поднялась с колена, улыбчивая, радостная, прощенная. Только и всего. Политика висела в воздухе густой пеленой.