Гамильтон Лорел. Смертельный танец (Анита Блейк - 6)

   Олив - одна из моих любимых улиц. Мне нравится эта смесь бензоколонок, пончиковых, ювелирных магазинов, мерседесовских-дилерских контор, музыкальных и видеомагазинов "Блокбастер". Клив-Кер в отличие от других шикарных районов не ведет войны с бедняками. В этой части города объединяются и деньги, и торговля, где можно купить и дорогие антикварные вещи, и повозить детишек по "Мики-Д".
   Дольф свернул на дорогу, зажатую между двумя бензоколонками. Она так резко уходила вниз, что мне захотелось нажать на тормоз. У Дольфа такого желания не возникло, и машина поскакала вниз по холму. Ладно, он полицейский, квитанцию за превышение скорости ему вряд ли выпишут. Мы, пролетели мимо новых домов у дороги: настоящий дорогой пригород. Дома все еще были разнообразны, но участки несколько съежились, и понятно было, что ни в одном из них никогда не было флигеля для слуг. Дорога пошла чуть вверх, потом выровнялась. Сигнал поворота Дольф нажал, еще пока мы были во впадине. Со вкусом сделанная табличка сообщала: "Кантрисайд-Хиллз".
   В узких улочках скопились полицейские машины, мигалки разрывали ночь. Полицейские в форме сдерживали кучку людей, одетых в накинутые на пижамы легкие пальто или просто в халаты. Выходя из машины, я заметила дрогнувшую на той стороне улицы занавеску в окне. Действительно, зачем вылезать наружу, когда можно с удобством смотреть из дома?
   Дольф провел меня мимо полицейского кордона, мимо трепещущей желтой ленты, огораживающей место происшествия. Находившийся в центре внимания дом был одноэтажный и огорожен кирпичной стеной той же высоты, образующей закрытый двор. Даже железные кованые ворота при въезде - средиземноморский стиль. Если не считать двора, то дом был похож на типичное пригородное домовладение. Каменная дорожка, квадратные клумбы с каменной оградой, розы. Сад был залит светом, и каждый лист, каждый лепесток давал свою тень. Кто-то очень перебрал с наземными светильниками.
   - Здесь даже фонарь не нужен, - сказала я.
   Дольф покосился на меня:
   - Ты здесь никогда не бывала?
   Я встретила его взгляд, но не смогла понять.
   - Нет, не бывала. А должна была?
   Дольф, не отвечая, открыл дверь в дом. Он пошел впереди, я - за ним. Он гордится тем, что не давит на своих сотрудников, давая им возможность посмотреть, непредвзято оценить обстановку и прийти к собственным выводам. Но даже для него такое поведение было таинственно, и мне это не нравилось.
   Гостиная была узкой, но длинной, и в торце стоял телевизор с видеомагнитофоном. Копов было столько, что некуда было ногу поставить. Место убийства всегда привлекает внимания больше, чем нужно. Честно говоря, я боюсь, что из-за этой толкотни теряется больше улик и следов, чем все эти люди могут найти. Убийство может сделать копу карьеру, может из носящего форму сделать его детективом в штатском. Найди главную улику, главный след, блесни в критический момент - и тебя заметят. И дело даже не только в этом. Убийство - последнее оскорбление, последнее, что ты можешь сделать другому человеку. И копы это чувствуют лучше всех прочих.
   Полицейские раздались перед Дольфом, все глаза покосились на меня. Большинство глаз было мужских, и после первого взгляда меня изучали с головы до ног. Вы знаете, как это бывает. Когда заметишь симпатичное лицо и верхнюю часть, тут же становится интересно, так ли хороши ноги, как все остальное. И в обратную сторону - тоже. Но любой мужчина, который начинает осматривать меня с ног и заканчивает лицом, тут же теряет в моих глазах все ранее набранные очки.
   Два коротких коридора отходили от гостиной. Под прямым углом. За открытой дверью были видны устланные ковром ступени, ведущие в подвал. Копы сновали вверх-вниз, как муравьи, волоча кусочки следов и улик в пластиковых пакетах.
   Дольф повел меня в коридор, и мы оказались во второй гостиной с камином. Она была поменьше и попроще, но дальняя стена была полностью кирпичная, что придавало комнате уютный, теплый вид. Слева в открытую дверь была видна кухня. Верхняя половина стены открывалась, как окно, и можно было работать в кухне и разговаривать с людьми в гостиной. Такая штука была в доме моего отца.
   Следующая комната была явно новой. У стен был свежепокрашенный вид, как у недавно построенных.
   Левая стена состояла из стеклянной скользящей двери. Почти весь пол занимала ванна, на ее скользкой поверхности еще держались бусинки воды. Ванну построили раньше, чем покрасили стены, - приоритет есть приоритет.
   Коридор еще был не совсем закончен, даже на полу лежал пластик, по которому ходили устанавливавшие ванну рабочие. Была еще одна большая ванная, тоже не совсем законченная, и закрытая дверь в конце коридора. Дверь была резная - новое дерево, светлый дуб. Первая закрытая дверь, которую я в этом доме увидела. Что-то зловещее было в этом.
   Если не считать копов, ничего неуместного я не заметила. Симпатичный дом для людей верхушки среднего класса. Семейного типа. Если бы я вошла прямо туда, где бойня, все было бы в порядке, но от этой долгой подготовки в груди сжался ком. Что случилось в этом приятном доме с новой ванной и кирпичным камином? Мне не хотелось знать. Хотелось уйти, пока я еще не видела этого ужаса. За этот год я уже видала столько тел, что на всю жизнь хватит.
   Дольф взялся за ручку двери. Я положила руку на его локоть.
   - Это не дети?
   Он поглядел на меня через плечо. Как правило, он бы не ответил, сказал бы что-нибудь вроде: "Сейчас сама увидишь". Сегодня он сказал:
   - Нет, не дети.
   Я глубоко и медленно вздохнула.
   - Это хорошо.
   Пахло сырой штукатуркой, свежим цементом, а под этим чуялся запах крови. Запах только что пролитой крови, еле заметный, оттуда, из-за двери. Как пахнет кровь? Металлический такой запах, почти искусственный. Он сам по себе даже не очень силен. От него не стошнит - стошнит от того, что его сопровождает. Где-то в древней глубине души мы все знаем, что кровь - это все. Без нее мы умираем. Если забрать у врага достаточно крови, мы заберем у него жизнь. Вот почему кровь играет колоссальную роль почти в любой религии на нашей планете. Это первичная материя, и как бы мы ни цивилизовали наш мир, древняя часть нашей души всегда распознает кровь.
   Дольф остановился, держась за ручку двери. Когда он заговорил, он не смотрел на меня.
   - Расскажешь, что ты думаешь об этом деле, а потом я тебя отвезу, чтобы ты дала показания. Ты же понимаешь.
   - Понимаю, - ответила я.
   - Если ты мне наврала, Анита, в чем бы то ни было, скажи об этом сегодня. Два тела за два дня - это много придется объяснять.
   - Я тебе не врала, Дольф.
   "По крайней мере, не сильно", - добавила я про себя.
   Он кивнул, не оборачиваясь, и открыл дверь. Вошел он первым и повернулся так, чтобы видеть мое лицо.
   - Дольф, в чем дело?
   - Смотри сама, - ответил он.
   Поначалу я видела только светло-серый ковер на полу и бюро с большим зеркалом у правой стены. Остальную обстановку в комнате мне загораживала группа копов. По кивку Дольфа они расступились, а Дольф не отрывал глаз от меня, от моего лица. Никогда я раньше не видела, чтобы он так пристально следил за моей реакцией. Это нервировало.
   На полу лежало тело. Мужчина, распятый, приколотый ножами в запястьях и лодыжках. Ножи с черными рукоятками. Он лежал в центре большого красного круга. Круг должен был быть большой, чтобы кровь из тела до него не дотекла и не размыла. Кровь всосалась в ковер огромным пятном. Лицо мужчины было отвернуто в сторону от меня, и я видела только светлые короткие волосы. Грудь была обнажена и так густо покрыта кровью, что казалось, будто он в красной рубахе. Ножи только удерживали его на месте, убили его не они. Смертельной была зияющая дыра внизу груди, сразу под ребрами. Как огромная пещера, куда могли войти сразу две руки.
   - У него вынули сердце, - сказала я.
   Дольф глядел на меня.
   - Ты это увидела от дверей?
   - Разве я не права?
   - Если хочешь вынуть сердце, зачем подбираться снизу?
   - Если тебе надо, чтобы он выжил, тогда приходится ломать ребра и идти трудным путем. Но его хотели убить, а если нужно только сердце, проще его достать из-под ребер.
   Я направилась к телу, Дольф шел впереди, наблюдая за моим лицом.
   - Дольф, в чем дело?
   Он покачал головой:
   - Ты мне только расскажи об этом теле, Анита.
   Я посмотрела на него пристально:
   - Что ты темнишь, Дольф?
   - Я не темню.
   Это была ложь. Что-то тут было нечисто, но я не стала давить - без толку. Если Дольф не хочет давать информацию, он ее не даст. Точка.
   В комнате стояла двуспальная кровать с сиреневыми атласными простынями и количеством подушек большим, чем можно использовать. Она была сильно смята, будто на ней не только спали. И на простынях были темные, почти черные пятна.
   - Это кровь?
   - Мы так думаем, - ответил Дольф.
   - От убийства?
   - Когда ты закончишь осмотр, мы запакуем простыни и отправим в лабораторию.
   Тонкий намек, что пора делать дело. Я подошла к телу, стараясь не замечать Дольфа. Это было легче, чем может показаться, - тело было в этом спектакле солистом. Чем ближе я подходила, тем больше видела подробностей, и тем меньше мне хотелось видеть. Под кровью была симпатичная грудь, мускулистая, но не гипертрофированная. Волосы очень коротко подстрижены, курчавые и светлые. Что-то было мучительно знакомое в этой голове. Черные кинжалы были обернуты серебряной проволокой. Они были загнаны в тело по рукоятку, ломая кости на своем пути. Красный круг - это определенно была кровь. Внутри него вились нарисованные кровью каббалистические символы. Некоторые я узнала - достаточно, чтобы понять, что имею дело с каким-то видом некромантии. Я знала символы смерти и символы того, что ей противостоит.
   Почему-то в круг входить мне не хотелось. Я тщательно стала обходить его по краю, пока не увидела лицо. Прислонившись к стене, я смотрела в широкие глаза Роберта, вампира. Мужа Моники. Будущего папаши.
   - Черт возьми, - тихо сказала я.
   - Ты его знаешь? - спросил Дольф.
   Я кивнула:
   - Роберт. Его зовут Роберт.
   Символы смерти имеют смысл, если хочешь принести в жертву вампира. Но зачем? И зачем таким образом?
   Я шагнула вперед, коснулась круга и остановилась намертво. Будто миллионы насекомых поползли по всему телу. Дыхание перехватило. Я отступила от кровавой линии, и ощущение исчезло. Я его все еще помнила кожей, головой, но сейчас все было в порядке. Сделав глубокий вдох и медленный выдох, я снова шагнула вперед. Это не было как удар о стену - скорее как удар в одеяло, обволакивающее, душащее, кишащее червями одеяло. Я попыталась прейти вперед, через круг, - и не смогла, отшатнулась назад. Если бы за спиной не было стены, я бы упала.
   Сейчас же я только сползла по стене, пока не села, подогнув колени. Ноги были в нескольких дюймах от круга - трогать его снова я не хотела.
   Дольф прошел через круг, будто его там и не было, и присел рядом со мной, частично оставшись в круге.
   - Анита, в чем дело?
   Я покачала головой:
   - Точно не знаю. Это круг силы, и я не могу через него переступить.
   Он глянул на часть своего тела, оставшуюся внутри круга:
   - Я же могу?
   - Ты не аниматор. Я не колдунья и не слишком знаю официальную магию, но некоторые из этих символов либо символы смерти, либо символы защиты от мертвых. - Я смотрела на Дольфа, а по коже все еще бежали мурашки от попытки перейти круг. - Это заклинание и для удержания мертвых, и для защиты от них, и я не могу его переступить.
   - И что это значит, Анита? - спросил Дольф, глядя на меня сверху вниз.
   - Это значит, - ответил чей-то женский голос, - что этот круг создала не она.
   19
   Женщина стояла прямо в дверях. Она была высокая, стройная, в лиловом костюме с белой рубашкой мужского покроя. Вошла она с такой стремительностью, что я сбросила лет десять с ее возраста. Выглядела она на тридцать, а была двадцати с чем-то лет и наполнена собой. Где-то, может быть, моего возраста, но был в ней некоторый блеск новизны, который у меня давным-давно стерся.
   Дольф стоял, протягивая мне руку, чтобы я встала, но я покачала головой.
   - Разве что ты меня понесешь. Я еще не могу стоять.
   - Анита, это детектив Рейнольдс, - сказал Дольф, и видно было, что его это не очень радует.
   Рейнольдс обошла круг, как это сделала я, но лишь для того, чтобы получше меня рассмотреть, и остановилась по другую сторону от Дольфа. Она смотрела на меня, улыбаясь, полная энтузиазма. Я подняла на нее глаза. Кожа у меня все еще дергалась от попытки пересечь круг.
   Она наклонилась и шепнула:
   - Светишь на всю комнату, лапонька.
   - Для того и белье подбирала, - ответила я.
   Она этого не ожидала.
   Ноги мне никак было не вытянуть, не коснувшись снова круга, значит, чтобы перестать светить, надо было встать. Я протянула руку Дольфу.
   - Помоги, только не урони меня туда.
   Детектив Рейнольдс взяла меня за вторую руку без просьбы, но мне, честно говоря, помощь была нужна.
   Как только она меня коснулась, у меня все волоски встали дыбом. Я выдернула руку и упала бы в круг, если бы Дольф меня не подхватил.
   - Что с тобой, Анита? - спросил Дольф.
   Я прислонилась к нему и постаралась дышать медленно и ровно.
   - Просто в эту минуту мне больше магии не выдержать.
   - Принесите ей стул из столовой, - сказал Дольф, ни к кому конкретно не обращаясь, но полисмен в форме тут же вышел - может быть, за стулом.
   Пока он ходил, Дольф взял меня на руки. Поскольку стоять я не могла, протестовать было трудно, но ощущение было крайне дурацкое.
   - Что это у тебя на спине, Анита? - спросил Дольф.
   Я и забыла про нож в наспинных ножнах. От необходимости отвечать меня избавил полисмен, принесший стул.
   Дольф опустил меня на сиденье.
   - Детектив Рейнольдс пыталась наложить на тебя заклятие?
   Я отрицательно помотала головой.
   - Кто-нибудь, объясните мне, что тут происходит.
   По бледной шее Рейнольдс разлилась нездоровая краснота.
   - Я пыталась вроде как прочесть ее ауру.
   - Зачем? - спросил Дольф.
   - Просто из любопытства. Я читала о некромантах, но никогда ни одного не видела.
   Я посмотрела на нее:
   - Если захотите еще поэкспериментировать, детектив, сперва спросите.
   Она кивнула. Теперь она выглядела моложе и куда как менее уверенно в себе.
   - Я прошу прощения...
   - Рейнольдс! - сказал Дольф.
   - Да, сэр?
   - Станьте вон там.
   Она посмотрела на нас обоих, кивнула:
   - Да, сэр.
   Она отошла к остальным копам, стараясь делать вид, что ничего особенного не случилось, но все время на нас оглядывалась.
   - С каких пор у вас служит колдунья? - спросила я.
   - Рейнольдс - первый детектив с противоестественными способностями. Она сама выбирала себе назначение и захотела в нашу группу.
   Мне понравилось, что он сказал "наша группа".
   - Она сказала, что это не я начертила круг. Ты действительно думал, что я вот это сделала? - Я показала на тело.
   Он глядел на меня пристально.
   - Ты Роберта недолюбливала.
   - Если бы я убивала всех, кого недолюбливаю, по Сент-Луису не пройти было бы из-за трупов. А какого еще черта ты меня сюда притащил? Она колдунья и о заклинаниях наверняка знает побольше моего.
   Дольф смотрел все тем же взглядом.
   - Объясни подробнее.
   - Я поднимаю мертвых, но обучения на колдунью не проходила. Почти все, что я делаю, это, - я пожала плечами, - вроде природных способностей. Теоретическую магию я изучала в колледже, но только самые основы, так что, если тебе нужна информация о тщательно и подробно наложенных чарах вроде вот этих, я тебе помочь не могу.
   - Если бы Рейнольдс здесь не было, что бы ты предложила?
   - Найти колдунью, которая сняла бы эти чары.
   Он кивнул.
   - Версии, кто и почему? - ткнул он большим пальцем через плечо в сторону трупа.
   - Роберта сделал вампиром Жан-Клод. Это очень сильные узы. Думаю, чары наложили, чтобы Жан-Клод не узнал, что происходит.
   - Роберт мог предупредить своего Мастера из такого далека?
   Я подумала, но ответа не нашла.
   - Не знаю. Может быть. Мастера вампиров владеют телепатией в разной степени - кто лучше, кто хуже. Насколько ею владеет Жан-Клод, мне неизвестно.
   - На эту декорацию потребовалось время, - сказал Дольф. - Зачем было убивать его именно так?
   - Хороший вопрос. - У меня возникла довольно неприятная мысль. - Это странный способ, но это может быть вызов власти Жан-Клода над его территорией.
   - Почему?
   У Дольфа уже был в руках блокнот и ручка. Почти как в старые добрые времена.
   - Роберт принадлежал ему, и вот его убивают. Это может быть своего рода посланием.
   Дольф обернулся на тело.
   - Но посланием для кого? Может, Роберт просто кому-то насолил и это личные счеты. Если это сообщение для твоего приятеля, почему не убить его в клубе Жан-Клода? Он же там работал?
   Я кивнула.
   - Кто бы это ни был, такую тонкую и долгую работу он не мог бы выполнить в клубе, где полно других вампиров. Нужно уединение. А чары наложили, чтобы Жан-Клод или какой-нибудь еще вампир не прибежал на выручку.
   Я задумалась. Что я знаю о Роберте? Немного. Шестерка у Жан-Клода, любовник, а теперь муж Моники. Будущий папаша. Все, что я о нем знала, было мне известно от других. Его убили в собственной спальне, а я могла выдвинуть лишь одну версию: это послание Жан-Клоду. Я считала его шестеркой только потому, что Жан-Клод так к нему относился. Раз он не Мастер вампиров, то никто его не станет убивать ради него самого. Черт меня побери, я ведь действительно считала Роберта расходным материалом. Ничего себе.
   - Ты что-то придумала, - сказал Дольф.
   - На самом деле нет. Может, я слишком долго якшаюсь с вампирами и начинаю мыслить, как один из них.
   - Объясни.
   - Я предположила, что смерть Роберта связана с его Мастером. Первая мысль была, что никто не стал бы убивать Роберта как такового, поскольку он того не стоит. В том смысле, что убийство Роберта не сделает тебя Принцем города, так чего возиться?
   Дольф на меня странно глянул:
   - Анита, ты начинаешь меня тревожить.
   - Тревожить? Я начинаю себя пугать!
   И я постаралась посмотреть на картину убийства свежим взглядом, не с точки зрения вампира. Кто взял бы на себя столько хлопот, чтобы убить Роберта? Ни малейшего понятия.
   - Если исключить вызов власти Жан-Клода, я придумать не могу, кто и зачем мог бы убить Роберта. Наверное, я слишком мало о нем знаю. Может быть, одна из радикальных групп, "Человек Превыше Всего" или "Люди Против Вампиров". Но тут нужно серьезное знание магии, а любая из этих групп закидает камнями колдунью так же охотно, как проткнет колом вампира. Для них и тот, и другая - семя дьяволово.
   - А почему такая группа выбрала именно этого вампира?
   - У него жена беременна, - ответила я.
   - Она тоже вампир? - спросил Дольф.
   Я покачала головой:
   - Нет, человек.
   У Дольфа расширились глаза - чуть-чуть. Самое сильное выражение удивления, которое я видала у него за все годы работы. Его, как и почти любого хорошего копа, не так легко поразить.
   - Беременна? А отец - этот вампир?
   - Да.
   Дольф покачал головой.
   - Да, тогда он у такой группы стал бы звездой хит-парада. Расскажи мне о размножении вампиров, Анита.
   - Сначала я должна позвонить Жан-Клоду.
   - Зачем?
   - Предупредить. Согласна, это могут быть личные счеты с Робертом, и ты прав. Фанатики из ЧПВ прикончили бы его, не задумываясь, но на всякий случай я хочу предупредить Жан-Клода. - Тут мне стукнула в голову свежая мысль. - Может, потому кто-то хочет и моей смерти.
   - То есть?
   - Если хочешь насолить Жан-Клоду, то убить меня - хороший способ.
   - Знаешь, полмиллиона долларов, чтобы убрать чью-то подружку, это уже перебор. - Дольф мотнул головой. - Анита, при таких деньгах дело в личных счетах именно с тобой. Кто-то боится именно тебя, а не твоего зубастого кавалера.
   - Двое наемных убийц за два дня, Дольф, а я все еще не знаю причины. Я глянула на него в упор. - И если я не разгадаю этот ребус, то я покойница.
   Он тронул меня за плечо.
   - Мы тебе поможем. Копы тоже кое на что годятся, хотя монстры с нами не хотят разговаривать.
   - Спасибо, Дольф. - Я потрепала его по руке. - Скажи, ты в самом деле поверил Рейнольдс, когда она сказала, что я могла это сделать?
   Он выпрямился, посмотрел мне в глаза.
   - В первую секунду - да. А потом дело было в том, чтобы не отвергать мнение своего детектива. Мы ее наняли, чтобы она помогала нам с противоестественными шутками. И наплевать на ее мнение в ее первом деле было бы глупо.
   Не говоря уже о деморализующем эффекте, подумала я.
   - О'кей. Но неужели ты действительно думал, что я способна на такое? Я кивнула в сторону тела.
   - Я видел, как ты протыкаешь вампиров колом, Анита. Как отрубаешь им головы. Так почему не это?
   - Потому что Роберт был жив, когда ему вскрыли грудь. Пока не вынули сердце, он был жив. Черт возьми, я не знаю, сколько он еще прожил, когда уже вынули сердце. У вампиров по-разному бывает со смертельными ранами. Иногда они держатся очень долго.
   - И потому они не отрезали голову? Чтобы он дольше мучился?
   - Может быть, - сказала я. - Необходимо сообщить Жан-Клоду - на случай, если это угроза.
   - Я пошлю кого-нибудь позвонить.
   - Мне ты этого не доверишь?
   - Не поднимай этот вопрос, Анита.
   Раз в жизни я его послушалась. Еще год назад я бы сама не стала доверять никому, кто встречается с вампиром. Я считала, что все такие люди испорчены. Иногда я и сейчас так считаю.
   - Ладно, только пусть ему позвонят сейчас. Плохо было бы, если бы его пустили в расход, пока мы тут решаем, кто его должен предупредить.
   Дольф жестом подозвал полисмена в форме, нацарапал что-то в блокноте, оторвал листок, сложил и передал полисмену.
   - Вот это отдайте детективу Перри.
   Полисмен вышел.
   Дольф вернулся к записям своего блокнота.
   - А теперь расскажи мне о размножении вампиров. - Он записал эти слова и поднял глаза. - Черт, даже звучит как-то неправильно.
   - У недавно умерших вампиров мужского пола часто остается сперма, выработанная еще при жизни. Это наиболее частый случай. Доктора рекомендуют, если ты стал вампиром, подождать с сексом шесть недель - как при вазэктомии. Такие младенцы обычно получаются здоровыми. Но у старых вампиров фертильность - куда более редкое свойство. Честно говоря, пока я не увидела на одной вечеринке Роберта с женой, я не думала, что столь старые вампиры могут иметь потомство.
   - Сколько лет было Роберту?
   - Сто с мелочью.
   - Бывает ли беременность у вампиров-женщин?
   - Иногда с новоумершими случается, но происходит выкидыш или рассасывание плода. Мертвое тело не может дать жизнь... - Я замялась.
   - Ну? - спросил Дольф.
   - Есть два документированных случая о родах у старых вампирш. - Я покачала головой. - Не слишком красиво вышло, и ничего человеческого.
   - Младенцы выжили?
   - Какое-то время, - сказала я. - Самый подробно документированный случай произошел в начале девятисотых, когда доктор Генри Муллиган искал лекарство от вампиризма, в подвале Старой городской больницы Сент-Луиса. Одна из его пациенток родила. Муллиган считал это признаком возвращения жизни в ее тело. Младенец родился с полным набором остроконечных зубов и был скорее каннибалом, чем вампиром. После родов у доктора Муллигана на руке оставался шрам до самой смерти - где-то через три года, когда один из пациентов раздавил ему череп.
   Дольф пялился в блокнот.
   - Я все это записываю, но, честно говоря, надеюсь, что никогда не придется это использовать. Младенца убили?
   - Да, - ответила я. - И предвосхищаю твой вопрос: об отце нигде ни слова. Отсюда неявно следует, что отец был человеком, может быть, это был даже сам доктор Муллиган. Вампиры не могут иметь детей без людей-партнеров - по крайней мере насколько нам известно.
   - Приятно знать, что люди еще на что-то могут пригодиться, кроме крови.
   Я пожала плечами:
   - Вроде того.
   Честно говоря, мысль о рождении ребенка с острым синдромом Влада пугала меня до судорог. Я совершенно не собираюсь заниматься сексом с Жан-Клодом, но если такое когда-нибудь произойдет, то мы определенно будем предохраняться. Никакого спонтанного секса, разве что с презервативом.
   Что-то, наверное, выразилось у меня на лице, потому что Дольф сказал:
   - О чем задумалась?
   - Радуюсь, что у меня строгие моральные принципы, наверное. В общем, пока я не видела Роберта с женой, я думала, что вампиры старше ста лет стерильны. А если учесть, насколько долго надо повышать температуру тела вампира. - Я покачала головой. - Вряд ли это было случайно. Хотя они оба утверждали, что так и было. Она еще даже не получила результатов амниографии.
   - Амниографии - какой именно? - спросил Дольф.
   - На синдром Влада, - ответила я.
   - Она достаточно здорова, чтобы выдержать эти новости?
   Я пожала плечами.
   - Выглядела она нормально, но я не эксперт. Я бы только сказала, что не надо сообщать по телефону и, наверное, надо, чтобы она не была одна. А вообще - не знаю.
   - Вы не были с ней дружны?
   Я замотала головой.
   - Нет, даже не проси. Я не буду держать ее за ручку, пока она будет плакать над телом мужа.
   - Ладно-ладно, это и не входит в твои должностные обязанности. Может, попрошу Рейнольдс это сделать.
   Я посмотрела в сторону молодой сыщицы. Может, они с Моникой и заслужили друг друга, но...
   - Жан-Клод может знать, с кем дружна Моника. Если нет, то я знаю одну ее подругу. Кэтрин Мейсон-Джиллет и Моника вместе работают.
   - Моника - адвокат? - спросил Дольф.