Гамильтон Лорел. Смертельный танец (Анита Блейк - 6)

   - Кажется, не очень долго, - сказала я.
   - Почти год. - Она улыбнулась Роберту. Они держались за руки. - А мы поженились. - Она коснулась бокалом живота. - И я уже с начинкой, хихикнула она.
   Я уставилась на них обоих:
   - От трупа столетней давности начинки не получается. - Слишком долго я уже была вежлива.
   Моника широко мне улыбнулась:
   - Получается, если достаточно надолго поднять температуру тела и достаточно часто заниматься сексом. Мой акушер думает, что это все из-за горячих ванн.
   Это было для меня уже лишнее знание.
   - А результат амниографии вы уже получили?
   Улыбка сползла с ее лица, сменившись тревогой. Я пожалела, что спросила.
   - Надо подождать еще неделю.
   - Моника, Роберт, я прошу прощения. Надеюсь, что все будет чисто.
   Я не упомянула о синдроме Влада, но эти слова повисли в воздухе. Три года легализованного вампиризма - и синдром Влада стал самым частым врожденным дефектом в стране. Он мог привести к ужасным увечьям, не говоря уже о смерти младенца. Когда риск так велик, как-то ожидаешь от людей большей осторожности.
   Роберт притянул ее к своей груди, и в ее глазах погас свет, она побледнела. Я чувствовала себя более чем паршиво.
   - По последним сведениям, вампиры старше ста лет стерильны, - сказала я. - Им явно надо бы обновить информацию.
   Это я сказала вроде бы в утешение, чтобы они не поняли так, что были неосторожны.
   Моника посмотрела, на меня без всякой доброты в глазах.
   - Тоже беспокоишься?
   Она была такая беременная, какая бледная, и все равно мне хотелось дать ей по морде. Я не спала с Жан-Клодом, но не собиралась сейчас оправдываться перед Моникой Веспуччи - да и вообще перед кем бы то ни было.
   В комнату вошел Ричард Зееман. На самом деде я даже не видела, как он вошел, - я это ощутила. Обернувшись, я смотрела, как он вдет к нам. Был он ростом шесть футов один дюйм - почти на фут выше меня. Еще дюйм - и мы не могли бы целоваться без табуретки, хотя это стоило бы затраченных усилий. Он пробирался среди гостей, перебрасываясь короткими репликами. Совершенные зубы сияли в улыбке на фоне загорелой кожи. Он общался с новыми друзьями это те, кого он успел очаровать за обедом. Прямо самый бойскаутский бойскаут в мире, близкий друг каждому, ему всюду рады. Он любил людей и отлично умел слушать - два весьма недооцениваемых качества.
   Костюм у него был темно-коричневый, рубашка - темно-оранжево-золотая. Галстук - оранжевого тона чуть светлее с какими-то рисунками. Надо были встать с ним рядом, чтобы узнать героев мультиков "Уорнер бразерс".
   Волосы до плеч были убраны с лица во что-то вроде французской косы, и потому казалось, что волосы - темно-каштановые - очень коротки. И лицо его было чисто и отлично видно. Линии скул прекрасно вылепленные, изящные. Лицо мужественное, красивое, смягченное ямочкой. Такие лица вызывают сильное смущение у старшеклассниц.
   Он заметил, что я на него смотрю, и улыбнулся, карие глаза сверкнули вместе с этой улыбкой, вспыхнули жаром, не имевшим ничего общего с температурой воздуха. Я смотрела, как он подходит, и тот же жар поднялся у меня по шее к лицу. Я хотела раздеть его, коснуться кожи, взглянуть, что там под костюмом. Хотела почти неудержимо. Но я этого не сделаю, потому что я с Ричардом не сплю. Я не сплю ни с вампиром, ни вервольфом. А Ричард и есть тот самый вервольф. Единственный его недостаток. Ладно, может, есть и еще один: он никогда никого не убивает. Из-за этого недостатка могут когда-нибудь убить его самого.
   Я сунула руку ему за спину, под расстегнутый пиджак. Его твердая теплота забилась как пульс под моим прикосновением. Если мы в ближайшее время не займемся сексом, я просто лопну. Ничего себе цена за нравственные принципы?
   Моника не отводила от меня глаз, рассматривала мое лицо.
   - Какое прекрасное ожерелье. Кто тебе его подарил?
   Я улыбнулась и покачала головой. У меня была на шее бархатка с камеей, украшенной по краям серебряной филигранью, - вполне под стать наряду. Моника была уверена, что Ричард мне ее не дарил, а для нее это значило, что подарил Жан-Клод. Милая добрая Моника, она не меняется.
   - Я купила ее к этому костюму, - сказала я.
   Она вытаращила глаза:
   - Вот как? - Будто бы она мне не поверила.
   - Вот так. Я не особо люблю подарки, тем более драгоценности.
   Ричард обнял меня:
   - И это правда. Эту женщину очень трудно избаловать.
   К нам подошла Кэтрин. Медные волосы обрамляли ее лицо. Единственная из моих знакомых, у которой волосы курчавее моих, и цвет куда более зрелищный. Если спросить почти любого, он начнет описание Кэтрин с волос. Искусный макияж скрывал веснушки и выделял светлые серо-зеленые глаза. Платье было цвета молодой листвы. Она была красива, как никогда.
   - Кажется, брак тебе к лицу, - улыбнулась я.
   Она улыбнулась в ответ:
   - Надо бы и тебе когда-нибудь попробовать.
   - Нет, спасибо. - Я покачала головой.
   - Я украду у вас Аниту ненадолго.
   Она хотя бы не сказала, что ей нужно помочь на кухне. Ричард сразу понял бы, что это ложь. На кухню надо было бы звать его - он куда лучше меня готовит.
   Кэтрин отвела меня в запасную спальню, где были в кучу свалены пальто. Сверху лежала вещь из натурального меха. Я могла держать пари, чья она: любит Моника все мертвое.
   Как только за нами закрылась дверь, Кэтрин схватила меня за руки и захихикала - честное слово!
   - Ричард потрясающий мальчик. У меня в школе не было ни одного учителя, хоть чуть похожего.
   Я улыбнулась - широкой дурацкой улыбкой, такой, которая выдает, что ты по уши в любви или хотя бы в вожделении и настолько тебе хорошо, что ты просто глупеешь.
   Мы сели на кровать, отодвинув кучу пальто.
   - Он красив, - сказала я самым безразличным голосом, который только могла обрести.
   - Анита, не морочь мне голову. Я никогда еще не видела, чтобы ты так сияла.
   - Я не сияла.
   Она усмехнулась и мотнула головой:
   - Сияла, и еще как.
   - А вот и нет... - начала я, но трудно хмуриться, когда морда расплывается в улыбке. - Ладно, он мне нравится, и сильно. Ты довольна?
   - Ты с ним уже встречаешься почти семь месяцев. И где же обручальное кольцо?
   Тут я действительно нахмурилась.
   - Кэтрин, то, что ты в замужестве счастлива до безумия, не значит, что все остальные тоже должны выходить замуж.
   Она пожала плечами и засмеялась.
   Я глядела в ее сияющее лицо и качала головой. В этом Бобе, значит, есть что-то, чего сразу не видно. Он был фунтов на тридцать тяжелее, чем надо, лысеющий, с маленькими круглыми очками и незапоминающимся лицом. Искрометности в нем тоже не замечалось. Пока я не увидела, как он смотрит на Кэтрин, я готова была ей показать большой палец книзу. А смотрел он на нее как на целый мир, и был этот мир приятен, безоблачен и чудесен. Красавцев много, остроумцев полно в каждом телевизоре, а вот надежность это встречается куда реже.
   - Я привела сюда Ричарда не для того, чтобы ты на нем шлепнула одобрительную резолюцию. Я знала, что он тебе понравится.
   - Почему же ты держишь его в таком секрете? Я уже десять раз пыталась его увидеть.
   Я пожала плечами. Честно говоря, потому что знала, как у нее засветятся глаза. Тем маниакальным огнем, которым сияют твои замужние подруги, если ты не замужем и с кем-то встречаешься. Или, хуже того, не встречаешься и тебя надо пристроить. Вот так сейчас смотрела Кэтрин.
   - Только не говори мне, что ты устроила этот прием только чтобы познакомиться с Ричардом.
   - Ну уж прием. А как еще я могла бы это сделать?
   В дверь постучали.
   - Войдите! - сказала Кэтрин.
   В дверь вошел Боб. Для меня он выглядел так же ординарно, но Кэтрин, судя по озарившемуся лицу, видела в нем что-то, мне не видное. Он улыбнулся ей, и лицо его засветилось, тут и я усмотрела в нем что-то светлое и необычное. От любви все мы становимся красивыми.
   - Простите, что встрял в ваши девичьи разговоры, но Аниту просят к телефону.
   - Сказали кто?
   - Тед Форрестер, говорит, что по делу.
   У меня глаза широко раскрылись. Тед Форрестер - это был псевдоним человека, которого я знала как Эдуарда. Наемный убийца, специализирующийся на вампирах, ликантропах и прочем не совсем человеческом материале. Я же охотник на вампиров с лицензией. Иногда наши пути пересекались. На некотором уровне мы, можно сказать, были друзьями.
   - Кто такой Тед Форрестер? - спросила Кэтрин.
   - Охотник-истребитель, - ответила я. Тед, вторая личность Эдуарда, был охотником-истребителем с соответствующими документами, все мило и законно. Я встала и пошла к двери.
   - Что-то случилось? - спросила Кэтрин мне вслед.
   От нее мало что ускользало, и потому я держалась от нее подальше, когда попадала во что-нибудь горячее. Она была достаточно умна, чтобы сообразить, когда дело становится плохо, но у нее не было пистолета. А если ты не умеешь себя защитить, то ты - пушечное мясо. Единственное, что не дает Ричарду стать пушечным мясом, - он вервольф.
   Хотя отказ убивать почти превращал его в пушечное мясо, оборотень он там или кто.
   - А я-то надеялась, что сегодня у меня работы не будет.
   - Я думала, у тебя все выходные свободны, - сказала Кэтрин.
   - Я тоже так думала.
   Трубку я сняла в домашнем офисе, который они себе оборудовали. Просто поделили одну комнату пополам, В одной половине царил стиль кантри с плюшевыми мишками и креслами-качалками, другая была оформлена в мужском стиле с репродукциями сцен охоты и кораблем в бутылке на письменном столе. Компромисс в действии.
   - Да? - сказала я.
   - Это Эдуард.
   - Как ты узнал этот номер?
   Он ответил не сразу.
   - Проще простого.
   - А зачем ты за мной охотишься, Эдуард? Что случилось?
   - Забавный подбор слов.
   - О чем это ты?
   - Мне только что предложили контракт на твою жизнь - за столько денег, что они стоят моего времени.
   Настала моя очередь помолчать.
   - Ты это принял?
   - А стал бы я звонить, если бы принял?
   - Может быть, - ответила я.
   Он рассмеялся.
   - Верно, но я не собираюсь его принимать.
   - А почему?
   - Дружба.
   - Придумай что-нибудь другое.
   - Я думаю, что, защищая тебя, убью больше народу. А если я возьмусь за этот контракт, убивать придется только тебя.
   - Утешает. Ты сказал - "защищая"?
   - Завтра буду в городе.
   - Ты настолько уверен, что кто-то этот контракт примет?
   - Меньше чем за сто кусков я даже к двери не подойду, Анита. Кто-то возьмется за работу, и кто-то вполне умелый. Не такой, как я, но умелый.
   - Какие-нибудь советы до того, как ты тут появишься?
   - Я еще не дал ответа. Это их задержит. Когда я скажу "нет", найти другого исполнителя времени не займет. В эту ночь тебе ничего не грозит. Радуйся своим выходным.
   - Откуда ты знаешь, что у меня выходные?
   - Крейг - очень словоохотливый секретарь. Очень предупредительный.
   - Придется с ним насчет этого поговорить.
   - Поговори.
   - Ты уверен, что сегодня ночью киллера в городе не будет?
   - Ни в чем нельзя быть уверенным в этой жизни, но я был бы недоволен, если бы клиент попытался нанять меня и отдал работу кому-то другому.
   - И много клиентов ты потерял от собственной руки?
   - Без комментариев.
   - Итак, у меня последняя безопасная ночь, - вздохнула я.
   - Вероятно, но все равно будь осторожна.
   - А кто поставил на меня контракт?
   - Не знаю, - ответил Эдуард.
   - Как это - не знаешь? Ты же должен знать, чтобы получить плату.
   - Я почти всегда работаю через посредников. Снижает шансы, что очередной клиент окажется копом.
   - А как ты находишь заблудшего клиента, если он этого заслужит?
   - Нахожу, но на это нужно время, Анита, а если у тебя на хвосте сидит по-настоящему профессиональный киллер, то именно его у тебя и нет.
   - Как это утешает.
   - Я не собирался утешать, - сказал Эдуард. - Ты знаешь кого-нибудь, кто настолько тебя ненавидит и имеет такие деньги?
   Я минуту подумала.
   - Нет. Почти все, кто подходит под эти признаки, уже мертвы.
   - Хороший враг - мертвый враг?
   - Ага.
   - Дошли до меня слухи, что ты встречаешься с Принцем города. Это правда?
   Я замялась. Оказывается, я стесняюсь признать это перед Эдуардом.
   - Да, правда.
   - Мне надо было услышать из твоих уст. - Я почти видела, как он покачивает головой. - Черт побери, Анита, ты же знаешь лучше всякого другого, что это значит.
   - Знаю.
   - А Ричарду ты дала отставку?
   - Нет.
   - И с каким монстром ты сегодня, с кровососом или сыроядцем?
   - Не твое собачье дело, - ответила я.
   - Отлично. Выбирай себе сегодня монстров по вкусу, Анита, и развлекайся. Завтра начнем пытаться выжить.
   Он повесил трубку. Будь это кто другой, я бы сказала, что он сердится на меня за то, что я встречаюсь с вампиром. Нет, не сердится - разочарован. Это более точное слово.
   Я тоже повесила трубку и несколько минут посидела, переваривая новости. Кто-то меня хочет убить. Ничего нового, но этот кто-то нанимает специалиста. Это было ново - никогда еще на меня не охотился профессионал. Я ждала, что меня охватит страх, но страха не было. Хотя, может, в каком-то смысле я и испугалась, но не так, как надо бы. Не в том дело, что я не верила, будто такое может случиться, - верила. И не в том, что за последний год со мной случилось столько такого, что я уже не могла бурно реагировать. Выскочи сейчас из шкафа убийца и начни стрелять, я бы с ним разобралась. Может быть, потом у меня и случился бы нервный приступ, хотя последнее время они у меня очень редки. Я частично очерствела, как боевой ветеран. Когда приходится воспринимать слишком много, человек просто перестает воспринимать. Я почти желала вот прямо сейчас испугаться. Страх сохраняет жизнь, безразличие - нет.
   Где-то к завтрашнему дню кто-то внесет мое имя в список текущих дел. Забрать шмотки из химчистки, купить продукты, убить Аниту Блейк.
   3
   Вернувшись в гостиную, я встретилась взглядом с Ричардом. Я уже вроде бы готова ехать домой. Почему-то знание, что убийца рядом - или скоро будет рядом, - снизило очарование вечера.
   - Что случилось? - спросил Ричард.
   - Ничего, - ответила я. Знаю, знаю, я должна была ему сказать, но как сказать своему милому, что тебя пытаются убить? Уж точно не в гостиной, полной народу. Может, в машине.
   - Да нет, случилось. У тебя между бровями напряглась кожа, как бывает, когда ты стараешься не хмуриться.
   - Ничего нe напряглась.
   Он погладил меня пальцем между глаз:
   - Напряглась, напряглась.
   - Нет, я говорю! - окрысилась я.
   - А вот теперь ты хмуришься, - улыбнулся он и тут же посерьезнел. Так что случилось?
   Я вздохнула, шагнула к нему ближе - не ради нежных чувств, ради уединения. У вампиров невероятно острый слух, а я не хотела, чтобы Роберт знал. Он тут же проболтается Жан-Клоду. Если я захочу, чтобы Жан-Клод знал, я ему сама скажу.
   - Звонил Эдуард.
   - И что он хочет? - Ричард теперь тоже хмурился.
   - Кто-то пытался его нанять убить меня.
   На лице Ричарда изобразилось такое ошеломленное удивление, что трудно описать. Хорошо, что он стоял спиной к остальным гостям. Он закрыл рот, снова открыл и только после этого смог произнести:
   - Я бы сказал: "ты шутишь", только я знаю, что ты серьезно. Какие могут быть у кого бы то ни было причины хотеть твоей смерти?
   - Полно есть народу, Ричард, которые хотели бы видеть меня мертвой, но ни у кого из них нет таких денег, которые поставлены на этот контракт.
   - Как ты можешь говорить так спокойно?
   - Если я закачу истерику, это чем-нибудь поможет?
   Он покачал головой:
   - Я не в этом смысле. - Он на секунду задумался. - Я о том, что тебя не возмущает, когда кто-то пытается тебя убить. Ты это принимаешь как самую обычную вещь. А это ненормально.
   - Наемные убийцы - не обычная вещь, даже для меня, Ричард.
   - Да, только вампиры, зомби и вервольфы, - сказал он.
   - Ага, - улыбнулась а.
   Он крепко меня обнял и шепнул:
   - Любить тебя - это иногда бывает чертовски страшно.
   Я обхватила его руками за талию, прильнула лицом к его груди. Закрыв глаза, я вдохнула его запах. Не просто лосьон после бритья, а запах кожи, запах его тепла. Его запах. На этот миг я погрузилась в него и плюнула на все. Спряталась в объятиях Ричарда, как в убежище. Я знала, что правильно посланная пуля его разрушит, но на несколько мгновений чувствовала себя в безопасности, иллюзия - иногда она не дает нам сойти с ума.
   Вздохнув, я отодвинулась.
   - Давай извинимся перед Кэтрин и поедем отсюда.
   Он нежно коснулся моей щеки, поглядел в глаза.
   - Можем остаться, если хочешь.
   Я потерлась щекой о его руку и покачала головой:
   - Если завтра начнется бардак, я не хотела бы провести сегодняшний вечер в гостях. Лучше я поеду домой и залезу под одеяло.
   Он засветился улыбкой, от которой я согрелась до кончиков ногтей.
   - Такой план мне нравится.
   Я улыбнулась в ответ, поскольку не улыбнуться не могла.
   - Пойду скажу Кэтрин.
   - А я заберу пальто, - добавил Ричард.
   Мы выполнили то, что должны были сделать и отбыли пораньше. Кэтрин очень многозначительно мне улыбалась. Жаль только, что она ошибалась. Уехать пораньше, чтобы залезть в койку с Ричардом, - это было бы куда как лучше, чем то, что на самом деле.
   Моника смотрела нам вслед. Я знала, что они с Робертом доложат Жан-Клоду. И ладно, он знает, что я встречаюсь с Ричардом. Я никому не врала. Моника работала адвокатом в конторе Кэтрин - что уж само по себе страшно, - а потому у нее была законная причина получить приглашение. Жан-Клод этого не подстраивал, но я не люблю, когда за мной шпионят, как бы это ни получалось.
   Переход от дома к автостоянке был испытанием для нервов. Каждая тень превратилась в укрытие, каждый звук казался шорохом шагов. Пистолет я не вынула, но рука так и зудела это сделать.
   - Вот черт, - прошептала я.
   Оцепенение у меня проходило, но я не была. уверена, что это улучшает ситуацию.
   - В чем дело? - спросил Ричард.
   Он всматривался в темноту и не обернулся ко мне, когда говорил. Его ноздри чуть раздувались, и я поняла, что он нюхает воздух.
   - Просто нервничаю. Никого там не вижу, но вдруг стала чертовски пристально всматриваться.
   - Я никого вблизи нас не чую, но к нам могут подобраться с подветренной стороны. Единственный пистолет, который я слышу, - твой.
   - Ты слышишь запах моего пистолета?
   Он кивнул:
   - Ты его недавно чистила. Слышен запах ружейного масла.
   Я улыбнулась и покачала головой:
   - Ты так дьявольски нормален... Я иногда забываю, что раз в месяц ты покрываешься мехом.
   - Зная, какой у тебя нюх на ликантропов, воспринимаю это как комплимент. - Он улыбнулся. - Как ты думаешь, убийцы не посыплются с деревьев, если я возьму тебя за руку?
   Я улыбнулась:
   - В данный момент нам ничего не грозит.
   Он взял меня за руку, переплел пальцы с моими, и вверх по моей руке побежал трепет, будто он коснулся нерва. Ричард большим пальцем стал круговыми движениями гладить тыльную сторону моей ладони и глубоко вздохнул.
   - Ты знаешь, почти приятно, что эта история с убийцами тебя тоже нервирует. Не то чтобы я хотел, чтобы ты боялась, но иногда трудно быть твоим парнем, когда подумаешь, что ты храбрее меня. Правда, похоже на мачистскую чушь?
   Я посмотрела на него:
   - Зато ты хоть знаешь, что это чушь, Ричард.
   - А можно волчьему мужскому шовинисту тебя поцеловать?
   - Всегда.
   Он наклонился, а я поднялась на цыпочки, встречая его губы, положив свободную руку ему на грудь для опоры. Можно было бы и не вставать на цыпочки, но у Ричарда было привычное растяжение шейной мышцы.
   Поцелуй вышел короче обычного, потому что у меня зачесалась спина, как раз между лопатками. Я знала, что это только игра воображения, но слишком уж открытое было место.
   Ричард почувствовал и отодвинулся. Он обошел свою машину, сел за руль и потянулся открыть мою дверцу. Обходить и открывать ее он не стал - знал, что не надо. Я, черт побери, сама могу открыть себе дверь.
   У Ричарда был старый "мустанг" шестьдесят какого-то года. Я это знала, потому что он мне сам сказал. Машина была оранжевая с черной полосой. Задние сиденья у нее были черные и кожаные, зато передние были достаточно малы, чтобы можно было держаться за руки, когда Ричард не был занят переключением скоростей.
   Мы выехали на двести семидесятое шоссе на юг. Пятничный вечерний поток машин лился мимо нас яркими искрами света. Все повыезжали из города, радуясь выходным дням. Интересно, у скольких из них висят на хвосте убийцы. Я, наверное, одна из немногих избранных.
   - Ты спокойна, - сказал Ричард.
   - Ага.
   - Я не буду спрашивать, о чем ты думаешь. Сам догадаюсь.
   Я поглядела на него. Темнота салона окутала нас. Машина ночью - это как ваш собственный мир, тихий, темный, интимный. Фары встречных машин пробегали по лицу Ричарда, выхватывали его из темноты и отпускали обратно.
   - Откуда ты знаешь, что я думаю не о том, как ты выглядишь без одежды?
   - Дразнишься? - белозубо улыбнулся он.
   - Извини, - улыбнулась я в ответ. - Никаких сексуальных приставаний, если я не собираюсь лечь с тобой в койку.
   - Это правило ты сама придумала, - возразил Ричард. - А я уже большой мальчик. Выдержу любые сексуальные приставания с твоей стороны.
   - Если я не собираюсь с тобой спать, это будет нечестно.
   - Предоставь мне об этом волноваться.
   - Так что же, мистер Зееман, вы предлагаете мне делать вам сексуальные авансы?
   Он улыбнулся шире - белая полоска в темноте.
   - Да, пожалуйста.
   Я наклонилась, насколько позволял ремень, положила руку на спинку сиденья Ричарда, придвинула лицо на дюйм к гладкой обнаженной шее. Набрав побольше воздуху, я медленно его выпустила так близко к коже, что мое дыхание вернулось ко мне теплым облачком. Поцеловала сгиб шеи, чуть двигая губами вверх и вниз.
   Ричард издал тихий и довольный звук.
   Я подобрала колени на сиденье, натянув ремень так, что смогла поцеловать бьющуюся на шее артерию. Ричард повернулся ко мне. Мы поцеловались, но у меня нервы не выдержали, и я отвернула от себя его лицо.
   - Смотри на дорогу.
   Он переключил передачу, его локоть скользнул по моим грудям. Я вздохнула, положила руку ему на руку, придерживая ее на рычаге переключения скоростей, прижимая к себе.
   Секунду мы застыли, потом он задвигался, потерся об меня рукой. Я быстро отодвинулась - сердце билось в горле так, что не давало дышать. Задрожав, я обхватила себя за плечи. Там, где его тело касалось моего, кожа онемела до боли.
   - Что случилось? - спросил он тихо и нежно.
   Я покачала головой:
   - Так нельзя.
   - Если ты перестала из-за меня, то напрасно. Мне было очень хорошо.
   - Мне тоже. В том-то и проблема.
   Ричард вдохнул поглубже, выдохнул с тяжелым вздохом.
   - Проблема есть лишь постольку, поскольку ты ее создаешь, Анита.
   - Ага, как же.
   - Выходи за меня, Анита, и это все будет твое.
   - Я не хочу выходить за тебя лишь для того, чтобы спать с тобой.
   - Если бы это был только секс, я бы и не предлагал тебе выйти за меня замуж. Но это еще и лежать рядом на диване и смотреть "Поющие в дожде". Это ужинать в китайском ресторанчике и заказывать рангунских крабов порционно. Я для нас обоих могу сделать заказ почти в любом ресторане города.
   - Ты хочешь сказать, что я настолько предсказуема?
   - Не надо, не передергивай.
   - Извини, Ричард, - вздохнула я. - Я не хотела. Я только...
   Я не знала, что сказать, потому что он был прав. Моя жизнь стала бы полнее, если разделить ее с Ричардом. Я ему купила кружку по случаю увидела в магазине. На ней были нарисованы волки и сделана надпись: "В Господней глуши лежит надежда мира - в великой, девственной, свежей, нетронутой глуши". Цитата из Джона Мура. Купила не к дате - просто увидела и поняла, что Ричарду это понравится. Десятки раз в день, услышав что-то по радио или в разговоре, я думала: "Надо будет рассказать Ричарду". Это Ричард вывез меня впервые после колледжа смотреть на птиц.
   У меня диплом по биологии, по биологии противоестественных явлений. Когда-то я думала прожить жизнь полевого биолога, этакой Джейн Гудолл в противоестественном варианте. Я любила наблюдать за птицами - отчасти потому, что рядом был Ричард, а отчасти потому, что когда-то мне это нравилось. Я как будто вспомнила, что есть жизнь и вне кладбищенской ограды. Слишком долго я стояла по горло в смерти и крови, а потом появился Ричард. Он сам тоже по горло торчал в довольно странных вещах, и все же у него была какая-то жизнь.
   Я ничего лучше не могла себе представить, как проснуться рядом с ним, первым делом потрогать утром его тело, зная, что вернусь после работы к нему. Слушать с ним его собрание Роджерса и Хаммерштайна, смотреть на его лицо, когда он смотрит мюзикл с Джин Келли.
   Я уже почти открыла рот сказать "ладно, давай поженимся" - но не сказала. Я любила Ричарда и вполне смогу себе в этом признаться, но этого мало. За мной охотился убийца. И как можно втягивать тихого и вежливого школьного учителя в жизнь такого рода? Он тоже был из монстров, но отказывался с этим мириться. Он сейчас вел битву за лидерство в местной стае вервольфов. Дважды он победил ее вожака, Маркуса, и дважды отказался его убить. Если ты не убиваешь, то ты не вожак. Ричард держался своих моральных принципов. Держался ценностей, годящихся лишь тогда, когда, тебя не пытаются убить. Если я за него выйду, Ричард лишится последних шансов на нормальную жизнь. Я жила в зоне, так сказать, свободного огня. Ричард заслуживал лучшего.
   Жан-Клод жил в том же мире, что и я. У него не было иллюзий насчет доброты незнакомцев - да и вообще никаких иллюзий, если на то пошло. Вампира не поразят новости о наемном убийце. Он просто поможет мне придумать, что с этим делать. Его это не выбьет из колеи - или не слишком. Бывали ночи, когда я думала, что мы с Жан-Клодом заслуживаем друг друга.