Гамильтон Лорел. Смертельный танец (Анита Блейк - 6)

   У него была двойная наплечная кобура, и потому под каждой рукой висело по девятимиллиметровому. Я решила, что это чистая демонстрация - очень мало кто одинаково хорошо владеет обеими руками. Под футболкой виднелось перекрестье ремней. Что на них висело, я не поняла, но наверняка что-то смертельное. В руке у него был набитый брезентовый мешок достаточного размера, чтобы засунуть туда тело. А он даже не напрягался. Был сильнее, чем казался с виду.
   Последними я стала рассматривать его глаза. Светлые, серовато-зеленые, с ресницами настолько рыжими, что их почти не было видно. И пустота была в этих глазах такая, какой я никогда ни у одного человека не видала. Будто он смотрел на меня, но совсем меня не видел. Не как слепой - что-то он видел, но не меня, не женщину, а что-то другое. С одного взгляда мне стало ясно: этот человек живет в созданном им самим окружении. Он видит вариант действительности, от которого любой из нас завопил бы. Но он функционировал и не вопил.
   - Это Харли, - представил его Эдуард, как ни в чем не бывало.
   Я смотрела в светлые глаза Харли и понимала, что он меня пугает. Давно уже не бывало такого, чтобы какой-нибудь человек мог напугать меня, просто войдя в комнату.
   Ричард протянул ему руку, и Харли просто на нее посмотрел. Я хотела объяснить Ричарду, почему не надо было этого делать, но не знала, смогу ли.
   Я руку протягивать не стала.
   - Я нашел того, кто тебя заказывал, - сказал Эдуард без всяких предисловий.
   Мы трое уставились на него, и только Харли продолжал смотреть на меня. Это нервировало.
   - Как ты сказал? - спросила я.
   - Я знаю, кого надо убирать.
   - И кто это? - спросила я.
   - Маркус Флетчер. Глава местной стаи вервольфов. - Эдуард улыбнулся, довольный собой и эффектом, произведенным им на Ричарда.
   - Ты уверен? - спросил Ричард. - Абсолютно уверен?
   Эдуард кивнул, рассматривая лицо Ричарда.
   - А он тебя настолько ненавидит, что готов убить Аниту?
   - Я так не думал. - Ричард повернулся ко мне, я на лице его был написан ужас. - Боже мой, да мне и присниться не могло, что он такое придумает! Зачем?
   - Насколько бы ты хорошо сегодня дрался, если бы ma petite погибла? спросил Жан-Клод.
   Ричард смотрел на него, настолько ошеломленный подлостью Маркуса, что мне захотелось погладить его по головке и сказать, что все хорошо. Меня дважды чуть не убили, а я хотела его утешать. Иногда любовь - это как чистейшая глупость. - Все так удачно вышло, - сказал Эдуард.
   - В каком смысле? - спросил Ричард.
   - Он имеет в виду, что, раз ты собираешься его сегодня убить, нам этого делать не придется, - пояснила я.
   - Я просто поверить не могу, что Маркус способен на такое... на такую...
   - На такую подлость, - подсказала я. Он кивнул.
   - Это скорее похоже на Райну, чем на Маркуса, - заметил Жан-Клод.
   - Да, достаточно для нее извращенно, - согласилась я.
   - Маркус мог сказать "нет", - возразил Ричард. Он провел пальцами по волосам, убрав их с глаз. На красивом лице залегли жесткие складки. - Это надо прекратить. Он делает все, что она просит, а она безумна.
   Я случайно глянула на Харли. Он перехватил мой взгляд и улыбнулся. Я не знала, о чем он именно думает, но улыбка не была ни красивой, ни приятной. Харли в качестве поддержки - это заставляло меня задуматься, на той ли я стороне.
   - Эдуард, я могу с тобой минутку поговорить наедине? - спросила я. Не хотелось делать это так в лоб, но Харли меня очень беспокоил.
   Я отошла в сторонку, Эдуард за мной. Приятно было отойти в другой угол комнаты, понизить голос и знать, что человек, о котором ты шепчешься, тебя не слышит. Жан-Клод и Ричард услышали бы.
   Эдуард подошел ко мне. В нем ощущалась искорка веселого интереса, будто он знал, что я собираюсь сказать, и это будет какая-то смешная глупость.
   - Почему он на меня смотрит?
   - Ты имеешь в виду Харли?
   - Ты отлично знаешь, кого я имею в виду.
   - Он всего лишь смотрит, Анита. Ничего страшного.
   - Но почему на меня?
   - Может быть, потому что ты женщина?
   - Брось, Эдуард. О чем бы он ни думал, это не секс. А если секс, то мне не хотелось бы знать подробностей. Эдуард посмотрел на меня и сказал:
   - А ты его спроси.
   - Что?
   - Спроси его, чего он на тебя уставился.
   - Просто взять и спросить?
   Эдуард кивнул:
   - Харли это будет приятно.
   - А мне хочется это знать? - спросила я.
   - Не знаю. Решай сама.
   Я медленно вздохнула, чтобы успокоиться.
   - Эдуард, ты со мной темнишь. Скажи, в чем тут дело?
   - Если со мной в драке что-нибудь случится, нужно, чтобы остался кто-то, кто будет Харли не безразличен.
   - То есть?
   - Анита, он абсолютно надежен. Он будет прикрывать мне спину, не дрогнет, и он убьет любого, кого я скажу, но без конкретных приказов он может действовать неправильно. А приказы он от кого попало не принимает.
   - И ты назначил меня?
   Эдуард покачал головой:
   - Я сказал ему выбрать кого-нибудь из присутствующих.
   - И почему это оказалась я?
   - Спроси его.
   - Ладно.
   Я пошла обратно, Эдуард за мной. Харли смотрел на нас, а видел будто что-то совсем другое. Это чертовски нервировало.
   - Почему ты на меня пялишься? - спросила я. Он ответил спокойным голосом, будто никогда его и не повышал.
   - Ты - самая страшная из всех, кто тут есть.
   - Теперь я понимаю, что ты просто не видишь.
   - Я вижу все, что здесь есть.
   - У тебя что-то не в порядке?
   - Все у меня нормально.
   Я попыталась придумать вопрос получше и наконец спросила:
   - Что ты видишь, когда смотришь на всех, кто здесь есть?
   - То же, что и ты. Монстров.
   - Мне почему-то кажется, что мы с тобой видим в этой комнате разных монстров.
   Он улыбнулся - просто чуть скривил губы.
   - Может, они и выглядят по-другому, но все равно они монстры. Все монстры.
   Он был резко выраженным психом, созревшим для обитой резиной камеры. Обычно, когда человек доходит до такого состояния, дороги обратно уже нет. Психотропные средства иногда помогают, но без них мир будет для такого человека подавляющим и страшным. Харли не выглядел ни подавленным, ни испуганным. Он был спокоен.
   - А когда ты глядишь на Эдуарда, он для тебя всегда одинаков? Его ты узнаешь? Харли кивнул.
   - И меня ты узнаешь, - сказала я.
   - Это если постараюсь тебя запомнить.
   - Вот почему ты на меня уставился.
   - Да.
   - А что будет, если не станет ни меня, ни Эдуарда? Харли улыбнулся, но глаза его стрельнули, будто что-то мелкое и быстрое пробежало по полу. Движение было так естественно, что я посмотрела в ту сторону. Там ничего не было.
   - Харли?
   Он снова посмотрел на меня, но куда-то чуть выше, чем надо было бы.
   - Да? - ответил он все тем же невозможно спокойным голосом.
   - Что будет, если убьют и Эдуарда, и меня?
   Он поглядел на меня, всего на миг, будто рассеялся туман.
   - Плохо будет, - ответил он.
   35
   В эту ночь для Маркуса отступления не будет. Так или иначе - ему предстоит погибнуть. Ричард больше не спорил. Но оставался шанс, что Райна поднимет среди ликои бунт. Стая достаточно расколота для войны, даже если Маркуса не будет. Жан-Клод предложил решение: мы организуем зрелище получше. Лучше, чем Райна и Маркус? Он шутит. Но Ричард согласился, чтобы Жан-Клод придумал ему костюм на эту ночь, а поскольку я - его лупа, это значило, что мне тоже придется надевать маскарадный костюм.
   Жан-Клод увел Ричарда одеваться, а ко мне прислал Кассандру с белой коробкой, в которой была одежда. Кассандра сказала, что должна помочь мне нарядиться.
   Я открыла коробку - там лежала груда черных кожаных лямок. Я не шучу. Я вытащила это из коробки - лучше не стало.
   - Я это не смогу надеть, если бы даже захотела.
   - Я позову Стивена, - сказала Кассандра.
   - Не буду я раздеваться перед Стивеном.
   - Он - стриптизер, - сказала она. - Он помогал мне одеваться вчера вечером в "Данс макабр". - Кассандра потрепала меня по руке. - Он будет вести себя как джентльмен.
   Я села на кровать, мрачно глядя в пол. Не буду я натягивать эту дрянь.
   Через час Стивен и Кассандра вертели меня перед зеркалами в ванной, чтобы я себя рассмотрела. Поначалу было неловко, что мужчина помогает мне влезть в эту штуку, но Кассандра была права. Стивен не просто был джентльменом, он на самом деле не замечал, что я почти голая. Как будто мне помогали две подружки, только одна из них не того пола.
   Верхняя часть состояла в основном из кожаного лифчика с подкладкой для удобства. Из тех, что поднимает и показывает твои красоты в лучшем виде. Но он был достаточно тесен и держался на месте. Оттуда ничего не выпадало, хотя крест был виден. Я приклеила его лентой - сниму ее, когда будем выходить. Сегодня у нас по программе не вампиры, а вервольфы.
   Нижняя часть костюма состояла из кожаных шортов, и где кончались шорты, начинались кожаные ремни. Я ни за что бы в такое не стала влезать, даже чтобы сделать хорошее шоу для Ричарда, если бы не было дополнительных аксессуаров.
   На руках выше локтей у меня висели кожаные ножны с ножами. Ножи были отличного качества с высоким содержанием серебра. Рукоятки были, на мой вкус, слишком вычурные, но баланс у ножей был прекрасный, а больше ничего и не надо. Еще два ножа лежали в ножнах, примотанных ниже локтей, и эти были поменьше и сбалансированы в основном для метания, хотя оба имели рукоятки и не были метательными ножами в строгом смысле слова. Выпуклость под футболкой у Харли - это и были метательные ножи, настоящие "Мак-Кой", тонкие и безобидные с виду, пока не пущены в ход.
   Вокруг пояса шортов шел кожаный ремень, куда отлично поместилась моя кобура для браунинга. Новый браунинг принес мне Эдуард. Не мой собственный пистолет, но все равно приятно было его иметь. Харли вытащил из своего мешка кобуру для "файрстара" с дополнительным магазином.
   На кожаных лямках вдоль ног были серебряные петельки, ножны, еще два ножа - по одному на каждом бедре. Ниже колен ножен уже не было, поскольку к наряду полагались высокие ботинки. Жан-Клоду удалось вынуть меня из моих любимых кроссовок. На голенищах сапог были два фиала с притертой пробкой. Я поднесла один из них к свету и поняла, что это. Святая вода. Приятный подарок от кавалера-вампира?
   Я оглядела себя в зеркале.
   - И долго Жан-Клод над этим нарядом думал?
   - Порядком, - сказал Стивен. Он присел рядом со мной, затягивая ремни. - Мы все пари держали, что он тебя не заставит это надеть.
   - Мы - это кто?
   - Его шестерки. - Стивен встал, отступил и довольно кивнул. Потрясающий вид.
   - Похожа на шлюху из "ангелов ада", нарядившуюся солдатам удачи.
   - И это тоже, - согласился Стивен.
   - Кассандра, скажи мне честно, - попросила я.
   - У тебя опасный вид, Анита. Будто ты чье-то оружие. Я глянула в зеркало и покачала головой:
   - Скорее чья-то сексуальная игрушка.
   - Госпожа, может быть, но не игрушка, - возразила Кассандра.
   И почему мне не стало от этого приятнее? Кассандра настояла, что поможет мне гримироваться. Она оказалась в этом куда искуснее меня. Как она сама сказала, годы практики. Волосы у меня были жесткие и курчавые, отросшие уже ниже плеч. Надо было давно их постричь, но на сегодня они были как раз. Лицо все еще ничего себе. Косметика - потрясающая вещь. Но наряд наряд сразу отбрасывал все притворство. Я была похожа на то, чем и была: сначала убью, потом поцелую.
   Мы вышли из ванной и застали Эдуарда и Харли, которые нас ждали. Они взяли себе по стулу и сидели, повернувшись лицом к ванной. При виде Эдуарда я замерла. Он ни слова не сказал, только сидел со своей этакой полуулыбкой.
   - Ну, черт тебя побери, скажи что-нибудь!
   - Я бы сказал, что это не ты, но это, в некотором смысле, ты и есть.
   - Ага, - кивнула я.
   Харли смотрел на меня пустыми глазами. Он улыбался, но не при виде моего наряда, а какой-то внутренней музыке или видению, не доступным никому, кроме него.
   На кровати лежало длинное кожаное пальто.
   - Это сюда принес кто-то из вампиров, - сказал Эдуард. - Чтобы ты могла набросить на себя до начала представления.
   - Тебе все это не слишком нравится?
   - Я бы предпочел прикрыть тебе спину.
   - Ты же это и будешь делать с винтовкой на ближайшем холме?
   - Прибор ночного видения, оптический прицел - все это хорошо, но всех я с такого расстояния не перебью.
   - Тебе их не перебить всех, будь ты даже в самой гуще.
   - Нет, но мне было бы спокойнее.
   - Ты за меня волнуешься?
   Он пожал плечами:
   - Я твой телохранитель. Если ты погибнешь, находясь под моей защитой, другие телохранители будут надо мной смеяться.
   Я даже не сразу поняла, что он шутит. Харли глянул на него почти с удивлением. Вряд ли кто-либо из нас слышал от Эдуарда много шуток.
   Я подошла к нему, поскрипывая кожаной сбруей, и остановилась прямо перед ним, расставив ноги, глядя на него сверху вниз.
   - Да? - спросил Эдуард, подняв глаза.
   - Не могу себе представить, чтобы кто-нибудь над тобой смеялся, Эдуард. Он тронул одну из моих кожаных лямок.
   - Такое могло бы быть, если бы я вот так оделся. Я невольно улыбнулась:
   - Наверное, тебе пришлось бы так одеться, если бы ты сегодня нас сопровождал.
   Светлые глаза Эдуарда уставились прямо в мои.
   - Я еще и похлеще этого носил, Анита. Я хороший актер, когда приходится играть.
   Он уже не шутил, в лице его было что-то дикое и целеустремленное. Да, Эдуард способен сделать то, чего я делать не стану, у него меньше правил, чем у меня, но в каком-то смысле он - мое зеркало. Предостережение, чем я становлюсь. А может быть, будущий портрет.
   Ричард сказал бы, что предостережение. Я пока еще не решила.
   В дверь постучали, и вошел Ричард, не дожидаясь приглашения. Он хмурился, но вся мрачность исчезла, как только он меня увидел. Глаза его полезли на лоб.
   - Я-то собирался пожаловаться на свой наряд. - Он покачал головой. Но если я буду жаловаться, ты меня не застрелишь? - И на его лице стала расползаться улыбка.
   - Зря смеешься, - сказала я.
   Улыбка стала шире. Ричард чуть придушенным голосом сумел выговорить:
   - Чудесно. Ты чудесно выглядишь.
   Если тебя одели как Барби - сексуальную террористку, у тебя остаются только два варианта: смущаться или вести себя агрессивно. Угадайте, что я выбрала.
   Я пошла к нему, чуть раскачиваясь. Почему-то в сапогах было легче покачивать бедрами так, как надо. Лицом, глазами, телом я выражала то, что обещал наряд: секс, насилие, жар.
   Веселье сползло с лица Ричарда, оставив ответный жар и нерешительность, будто он засомневался, надо ли нам делать это на людях.
   На нем были черные кожаные штаны и замшевые сапоги, такие же, как у меня. Волосы он зачесал назад и завязал черной лентой. Рубашка у него была шелковая, сочного синего цвета, нечто между бирюзовым и лиловым. На его загорелой коже она смотрелась великолепно.
   Я остановилась прямо перед ним, расставив ноги. Подняла глаза, посмотрела провокационным взглядом, приложила палец к его губам, провела по щеке, по шее, по ключице, до самой пуговицы рубашки.
   Потом таким же шагом вернулась к кровати и взяла кожаное пальто. Его я набросила на одно плечо, и оно потащилось за мной шлейфом, не очень скрывая мой наряд. Открыв дверь, я остановилась в ней на секунду, как в раме.
   - Идешь? - спросила я и пошла, не ожидая ответа. Достаточно было выражения его лица - будто я его стукнула кувалдой между глаз.
   Класс. Осталось только испытать этот облик на Жан-Клоде, и можно ехать.
   36
   В майском лесу была теплая и тесная темнота. Мы с Ричардом стояли возле сарая, где Райна снимала свою порнографию. Стая должна была собраться в лесу возле фермы. На каждом подходящем клочке земли припарковались машины, некоторые даже касались деревьев.
   Может, где-то там и была полная луна, но облака были такие густые и темнота такая полная, что мы стояли будто в пещере. Только в этой пещере было движение. Чуть шевелил густые темные листья легкий ветерок. Будто невидимый великан гладил пальцами деревья, чуть нагибал их и шелестел листьями, и от этого движения в ночи у меня напрягались плечи. Будто сама ночь была живой, и раньше я такого не видала.
   Рука у Ричарда была теплой и чуть влажной. Он приглушил свою щекочущую энергию, и касаться его не было неприятно. Я была ему за это благодарна, зная, что это нелегко. Ричард придвинулся ближе, чуть зашелестев кожаным плащом, наброшенным на одно плечо и завязанным на груди. Плащ в сочетании с длинными рукавами ярко-синей рубашки придавал ему какой-то античный вид.
   Ричард подтянул меня за руку, привлек к себе, в круг своих рук, к плащу. Облака разошлись, и вдруг мы оказались в густом серебристом сиянии. Ричард смотрел вдаль. Кажется, он прислушивался к чему-то, чего я не слышала. Его руки сжались у меня на пальцах, почти болезненно. Он посмотрел на меня, будто вспомнил, что я тоже здесь. И улыбнулся:
   - Ты это чувствуешь?
   - Что?
   - Эту ночь.
   Я хотела ответить "нет" - и остановилась. Огляделась, снова увидела волнующиеся деревья, ощутила движение.
   - Сегодня лес как-то более живой.
   Он улыбнулся шире, блеснув белыми зубами, почти оскалился.
   - Да. Я попыталась отодвинуться, но он меня не пустил.
   - Это ты делаешь, - сказала я. Сердце вдруг забилось у меня в горле. Я ожидала, что придется бояться много чего, но о Ричарде я в этом смысле не думала.
   - Мы должны делиться силой, и это я и делаю. Но эта сила должна быть моя, Анита. Зомби не произведут впечатления на стаю.
   Я попыталась опустить сердце обратно и заставила себя стоять неподвижно. Заставила себя сжать его руки в ответ. Я недодумала, как это будет происходить. Не учла, что не я тут буду главной. Не моя сила должна быть, а его. Я должна была служить топливом для его огня, а не наоборот.
   - Это метка Жан-Клода, - сказала я. - Вот что это все делает.
   - Мы и думали, что она так подействует, - ответил Ричард.
   И я поняла, что это "мы" не включает меня.
   - И как же она действует?
   - Вот так.
   Вибрирующая энергия хлестнула по его коже, как теплая волна. Из его рук она хлынула в мои, накрыла меня, и там, где она веяла, шевелились все волоски.
   - Как ты, Анита?
   - Нормально, - ответила я, но шепотом без голоса. Он поймал меня на слове. Рухнул какой-то барьер, и сила Ричарда ударила в меня будто кулаком. Я помню, как падала, помню руки Ричарда вокруг моей талии, а потом - как будто я была где-то еще. Везде. Я была там, в лесу, глядя на нас глазами, которые пытались повернуться и увидеть меня, но меня там не было. Это было похоже на ветер, открывавшийся во мне, когда я ходила по кладбищу, только это не была сила, рвущаяся наружу. Это была я сама. Я выглядывала из десятков глаз, касалась тел, мохнатых и еще пока без шерсти. Я тянулась наружу, наружу, коснулась Райны - я знала, что это она, и ее сила выставилась наружу, как щит, отбросив меня, но я успела ощутить ее страх.
   Ричард позвал меня назад, хотя "позвал" - это значит голосом, а голоса не было. Я вернулась в себя в потоке клубящейся золотистой энергии, увидела свет у себя за глазами, хотя там нечего было видеть на самом деле. Я открыла глаза, хотя не на сто процентов уверена, что они были закрыты. Золотистая энергия никуда не делась, она клубилась у меня внутри, гуляла по коже. Я охватила руками плечи Ричарда и ощутила в нем ответную энергию.
   Мне не надо было спрашивать, что я только что пережила. Я знала. Это было то, что и значит, по крайней мере, для такого сильного, как Ричард, быть альфой. Он мог бросить свою сущность наружу и вступить в контакт со стаей. Вот как он удержал от превращения того вервольфа два дня назад. Вот как он делился кровью. Маркус не умел этого делать, но Райна умела.
   Ни сила Жан-Клода, ни даже моя сила никогда не ощущалась столь живой. Это было как будто я отбираю энергию у деревьев, у ветра, будто подключилась к гигантскому аккумулятору, в котором сила не иссякнет никогда. Ничего подобного я в жизни не испытывала.
   - Бежать можешь? - спросил Ричард. В этом вопросе было больше, чем говорили слова, и я это знала.
   - О да!
   Он улыбнулся, улыбнулся радостно, взял меня за руку, и мы бросились в лес. Хотя он и оставался пока человеком, но в беге мне былое ним не сравниться. Сегодня он даже не столько бежал, сколько скользил между деревьями. Как будто сонар предупреждал его о каждой ветке, каждом корне, каждом поваленном стволе. Будто деревья расступались перед ним, как вода, или проходили через него, как нечто, для чего у меня нет слова. Он тянул меня за собой. Не только рукой, но всей своей энергией. Как будто он вошел в меня, и что-то нас связало. Это должно было казаться вторжением, пугать меня - но не пугало.
   Мы вылетели на большую поляну, и сила Ричарда наполнила ее, пробежала по остальным ликантропам, как огонь по сухим веткам. Она наполнила их и заставила повернуться к нему. Не тронула она лишь Маркуса, Райну, Джемиля, Себастьяна и Кассандру - только эти пятеро смогли не пустить его в себя усилием воли. Остальных он просто смел, и я знала, что частью той силы, которая дала ему это сделать, была я. И был еще далекий как сон или полузабытый кошмар Жан-Клод, глубоко внизу этой извивающейся силы, почти похороненной ярким светом Ричарда.
   Я ощущала каждое движение. Как будто мир вдруг стал хрустальным, почти как под действием адреналина или в шоке, когда все становится резким, острым и пугающе ясным. Будто тебя погрузили в реальность, а все остальное навеки будет сном. И это было почти больно.
   Маркус сидел в кресле, вырезанном из камня так давно, что края его стерлись под действием стихий, ладоней и тел. Я знала, что ликои уже очень, очень давно сходятся на этой поляне.
   На Маркусе был коричневый фрак с атласными лацканами. Рубашка из золотой ткани - не ламе, а настоящей золотой ткани, будто расплавили драгоценный металл и выковали рубашку. На краю каменного кресла свернулась Райна. Длинные рыжеватые волосы были уложены затейливыми кольцами на голове и вокруг лица. Ее лоб перерезала золотая цепь с - бриллиантом размером в мой палец. Вокруг шеи огнем горели другие бриллианты. Она была совершенно обнажена, если не считать золотых блесток на теле, от которых соски казались металлическими. Еще на лодыжке у нее была золотая цепь с бриллиантом, и низко на бедрах золотая цепь помассивнее. И все.
   А я еще жаловалась на свой костюм.
   - Добро пожаловать, Ричард и Анита, - сказал Маркус. - Добро пожаловать в нашу счастливую семью.
   Голос у него был густой, глубокий, парящий на острие его собственной силы, но этого было мало. И в любом случае было бы мало. Ричард мог бы надеть свои джинсы с футболкой, и все равно они все склонились бы перед ним. Не только одежда делает короля.
   - Приветствую вас, Маркус и Райна, - отозвался Ричард.
   Он, медленно отпустил мою руку, но связь при этом осталась. Немножко было похоже, как я привязала к себе ауры Ричарда и Жан-Клода, но здесь было больше того. Он сделал несколько шагов и встал передо мной. Я ощущала Ричарда как огромный, переливающийся... предмет. Энергия его потрясала. Самым близким к этому из моего опыта была испытанная мною сила одного Даоин Сидхе - фэйре из высшего круга.
   - Ах ты скверный мальчишка! - сказала Райна. - Ты ее сделал нашей.
   - Нет, - ответил Ричард. - Она осталась той, кем была всегда. Самой собой.
   - Как же ты тогда можешь пользоваться ее силой? - спросила Райна. - А она твоей?
   Райна оттолкнулась от кресла и заходила мягкими шагами вдоль его передней кромки, как зверь в клетке.
   - Что ты сделал, Ричард? - спросил Маркус.
   - Она - моя пара.
   - Райна, проверь, - велел Маркус.
   Райна улыбнулась - очень неприятно - и пошла к нам тем же крадущимся шагом. Стала раскачиваться, превращая походку в соблазнительный танец. Сегодня я чувствовала ее силу. Ее похоть пронизывала воздух, как струйки молний, колола кожу, сушила во рту. Я чувствовала, как каждый самец, и Ричард тоже не может отвести от нее глаз, и не презирала это. Черт, я сама не могла отвести глаз. Она была великолепна в этой чистой, неприкрытой похоти. Секс для Райны был силой - в буквальном смысле слова.
   Я сбросила длинный черный плащ, и он медленно упал на землю. Людские горла ахнули в один голос. Я провела руками по голой коже талии, по кожаным ножнам. И рассмеялась. Громкий, лающий смех - это Райна мне ответила. Я оседлала ее силу, танцуя на краю этой энергии.
   И я пошла к ней, не ожидая ее, а встречая в центре круга. Мы пошли по кругу, и я не уступала ей в танце. Ее ауру секса и насилия я втянула в себя, как будто сунула в нее руку и вытащила ее кусок. Глаза ее расширились от страха, дыхание стало чаще.
   Она умела защититься от другого вервольфа, но мой род силы был слишком иным, и она не знала, что ей делать. Я никогда, не делала этого раньше и сама не понимала, что я делаю, пока Райна не отступила. Она не побежала к Маркусу, но сияние ее исчезло. Она поджала хвост, и я в своем сознании ощутила ее вкус, будто лизнула ее кожу.
   Тогда я повернулась к Ричарду и пошла к нему, раскачиваясь на высоких каблуках. Я чувствовала на себе взгляды всех мужчин, знала, что они смотрят. Обернув эти взгляды вокруг себя, я бросила их Ричарду. Он стоял почти неподвижно, темные глаза наполнились жаром, который был и сексом, и силой, и еще чем-то. И впервые я поняла это что-то. Я услышала музыку, ощутила, как она танцует в моем теле.
   Я подобрала плащ и притянула к себе Ричарда. Мы поцеловались, и поцелуй горел, будто в нем смешалась не только плоть. Я резко отпустила его и посмотрела ему не в лицо, а намного ниже. Даже не касаясь, я знала, что он уже тверд и готов. Стаю я все еще ощущала, далекую, но на расстоянии прикосновения. Огромная волчья голова Джейсона потерлась о мое бедро. Я запустила пальцы в этот густой мех и знала, что, если мы с Ричардом сейчас займемся любовью, стая будет об этом знать. Здесь и сегодня они будут вместе с нами. Это не будет только секс, это будет магия, и это не казалось ни стыдным, ни запретным, ни неправильным.