Гамильтон Лорел. Смертельный танец (Анита Блейк - 6)

   От воспоминания об этом по коже прошла дрожь, и я отвернулась.
   - А потому ты пошла трахаться с Жан-Клодом. Очень логично.
   Глядя на него, я почувствовала, как во мне поднимается ответная злость. Если он хочет ссориться, он пришел куда надо. Я подняла руку, покрытую чудесным радужным кровоподтеком. - Это ты сделал, когда отбросил меня прочь.
   - Убийств было достаточно. Больше никто не должен был умереть.
   - И ты серьезно думаешь, что Райна даст тебе взять верх? Ни за что. Сначала она увидит твою смерть.
   Он упрямо покачал головой:
   - Я теперь Ульфрик, власть у меня. Райна будет делать то, что я скажу.
   - Райной никто не может командовать - достаточно долго. Она тебе уже предлагала трах?
   - Да, - ответил он, и от его тона у меня пресеклось дыхание.
   - И ты это сделал, когда я ушла?
   - Тебе бы это было очень сейчас на руку.
   Здесь я не смогла выдержать его взгляда.
   - Если ты сделаешь ее лупой, она не будет дальше интриговать. Ей главное - не терять основы своей власти.
   Я заставила себя посмотреть ему в глаза.
   - Я не хочу Райну, - сказал он, и такой мучительной болью исказилось его лицо, что у меня слезы выступили на глазах. - Я хочу тебя.
   - Ты не можешь меня хотеть после этой ночи.
   - Для того ты и спала с Жан-Клодом? Ты думала, что это обезопасит тебя от меня?
   - Я не думала об этом настолько отчетливо.
   Он положил на кровать пальто и пистолет и схватился руками за спинку. Дерево застонало от силы его пальцев, и он отдернул руки, будто не собирался его ломать.
   - Ты спала с ним в этой постели. Прямо здесь.
   Он прикрыл глаза рукой, будто пытаясь стереть этот образ.
   И вскрикнул нечленораздельно.
   Я шагнула к нему, вытянув руку, - и остановилась. Чем я могла его утешить? Что сказать? Да ни черта.
   Он дернул на себя нижнюю простыню, выдернул, схватил матрац и сорвал его с кровати, схватился за кровать и поднял ее.
   - Ричард! - крикнула я.
   Кровать была из сплошного старого дуба, а он отшвырнул ее, как игрушку, дернул нижнюю простыню, и шелк порвался с треском лопнувшей кожи. Ричард стоял на коленях, держа в руках рваный шелк, протягивая ко мне руки, и обрывки стекали с них, как кровь.
   Он поднялся на ноги, не совсем уверенно, пошатнулся, схватился за кровать и шагнул ко мне. "Файрстар" и браунинг лежали где-то на полу среди красных обрывков шелка и расшвырянных матрацев.
   Я попятилась, пока не уперлась в угол, и отступать стало некуда. Я все еще прижимала к себе простыни, будто они могли меня защитить, протянула руку в сторону Ричарда, будто это могло помочь.
   - Что ты хочешь от меня, Ричард? Что ты хочешь, чтобы я сказала? Мне очень жаль. Жаль, что я сделала тебе больно. Жаль, что не смогла пережить то, что видела ночью. Мне жаль, жаль, жаль.
   Он шел ко мне, ничего не говоря, сжав руки в кулаки. Я поняла, что боюсь Ричарда, что я не знаю, что он сделает, когда дойдет до меня, и что я не вооружена. Наполовину я чувствовала, что заработала по морде хоть один раз, и это я ему должна. Но, видя, что он сделал с кроватью, я не знала, выживу ли я.
   Ричард схватился за простыню, смял ее рукой, дернул меня за нее к себе, поднял на цыпочки и поцеловал. Я просто замерла. Удар, крик - этого я ожидала. Но не поцелуя.
   Он надавил губами, заставляя меня открыть рот. Ощутив его язык, я отдернула голову.
   Ричард положил мне ладонь на затылок, будто силой хотел заставить целоваться с ним. Ярость на его лице ужасала.
   - Я стал недостаточно хорош для поцелуев?
   - Я видела, как ты ел Маркуса.
   Он отпустил меня так резко, что я упала на пол, запутавшись в простыне. Попыталась подняться на колени, но ноги застряли, простыня соскользнула с одной груди. Я попыталась ее натянуть. Наконец-то смутилась.
   - Позавчера я мог касаться их и целовать. Сегодня мне даже нельзя их видеть.
   - Не надо, Ричард.
   Он встал передо мной на четвереньки, и мы оказались глаза в глаза.
   - Чего не надо? Не надо психовать, что ты дала вампиру? - Он пополз вперед, придвинулся почти вплотную. - Ты дала трупу, Анита. Как, хорошо это было?
   Я смотрела на него, уже не смущаясь, а злясь.
   - Да, это было хорошо.
   Он дернулся, будто я его ударила. Лицо его сморщилось, глаза лихорадочно забегали по комнате.
   - Я люблю тебя, Анита! - Вдруг на меня поднялись полные страдания глаза. - Я люблю тебя.
   Я старалась раскрыть глаза пошире, чтобы слезы не потекли по щекам.
   - Я знаю, и мне жаль.
   Он отвернулся, не встав с колен. Ударил по полу ладонью, заколотил двумя кулаками, пока белый ковер не окрасился кровью.
   Я вскочила, наклонилась над ним, боясь дотронуться.
   - Ричард, не надо, пожалуйста, не надо! Слезы текли, и я не могла их остановить. Я встала на колени рядом с ним:
   - Ричард, ты же себе руки разбиваешь, перестань!
   Я схватила его за окровавленные запястья, сжала. Он глядел на меня, и взгляд его был полон человеческой муки.
   Я дотронулась до его лица, до шрама от когтя. Он прильнул ко мне, и по его щекам покатились слезы. От его взгляда я замерла неподвижно. Он коснулся губами моих губ, и я не отдернулась, но и не стала целовать в ответ.
   Он отодвинулся - настолько, чтобы ясно видеть мое лицо.
   - До свидания, Анита. - Он поднялся на ноги. Я столько хотела сказать, но все это не имело бы смысла. Уже ничего нельзя было исправить. Ничем не стереть того, что видела я этой ночью и что при этом почувствовала.
   - Ричард, я... Ричард... мне очень жаль...
   - Мне тоже. - Он пошел к двери, остановился, взявшись за ручку. - Я всегда буду тебя любить.
   Я открыла рот - но не издала ни звука. Ничего я не могла сказать, кроме как "Я люблю тебя, Ричард, и нет слов, чтобы передать, как я сожалею".
   Он открыл дверь и вышел, не оглянувшись. Когда дверь закрылась, я села на пол, закутавшись в шелк простыни. Она пахла одеколоном Жан-Клода, но был в ней теперь и запах Ричарда. Лосьон его лип к ткани, к моим губам.
   Как я могла его отпустить? А как я могла его удержать?
   Я сидела на полу и ничего не делала, потому что не знала, что мне делать.
   41
   Позвонив на автоответчик Эдуарда, я оставила сообщение. Я не могла оставаться там, где была. Не могла смотреть на разгромленную спальню и видеть страдающие глаза Ричарда. Я должна была уйти. Должна была позвонить Доминику и сказать, что я не приду. Триада силы не будет действовать, если хотя бы двоих из нас не будет на месте. Жан-Клод у себя в гробу, а Ричард исчез со сцены. Непонятно, что дальше будет с нашим маленьким триумвиратом. Я не могла себе представить, что Ричард будет стоять и смотреть, как я лапаю Жан-Клода, если я не буду лапать и его. Я могла его понять.
   Странно, но от мысли, что он будет спать с Райной, я по-прежнему зеленела от ненависти. У меня не было права его ревновать, а я ревновала. Только подумать.
   Я оделась в черные джинсы, безрукавку и черный блейзер. Сегодня ночью мне работать, а Берт устроит истерику за появление на работе в черном. Он считал, что это создает неверный имидж. И пошел он куда подальше. Черное мне сегодня под настроение.
   Браунинг в наплечной кобуре, "файрстар" в боковой, по ножу на каждой руке и нож вдоль спины. К работе готова.
   Дам Эдуарду еще десять минут и пойду отсюда. Если где-то там еще прячется убийца, я ему буду почти рада.
   В дверь постучали, я вздохнула:
   - Кто там?
   - Кассандра.
   - Заходи.
   Она вошла в дверь, увидела разломанную кровать и усмехнулась:
   - Слыхивала я про бурный секс, но это даже смешно.
   На ней было длинное белое платье почти до лодыжек, завершали туалет белые чулки и белые туфли.
   Длинные волосы развевались вдоль спины, вид у нее был приятный и летний.
   Я мотнула головой:
   - Это сделал Ричард.
   Она перестала улыбаться.
   - Он узнал, что ты спала с Жан-Клодом?
   - Уже все знают? - спросила я.
   - Еще не все. - Она вошла в комнату, закрыла дверь, покачала головой. - Он тебе ничего не сделал?
   - Он меня не стал бить, если ты это имеешь в виду. Но чувствую я себя очень дерьмово.
   Кассандра подошла к кровати, рассматривая. Взялась за край рамы, одной рукой потянула, придерживая другой. Она подняла несколько сотен фунтов металла и дерева, будто вся конструкция ничего не весила, и аккуратно поставила на ковер.
   Я подняла бровь:
   - Впечатляет.
   Она улыбнулась почти застенчиво.
   - Одно из сомнительных преимуществ ликантропа - что можно поднять почти все, что хочешь.
   - Я понимаю этот соблазн.
   - Я так и думала, - сказала она и начала подбирать подушки и разорванные простыни. Я стала ей помогать. - Наверное, надо сначала положить на место матрац, - предложила она.
   - Ладно. Тебе помочь?
   Она рассмеялась:
   - Поднять его я могу, но он очень неудобный.
   - Да уж.
   Я взялась за край матраца.
   Кассандра встала рядом со мной, подняв матрац левой рукой. Какое-то странное выражение прошло по ее лицу.
   - Мне очень жаль.
   - Я всерьез говорила раньше насчет тебя и Ричарда. Я хочу, чтобы он был счастлив, - сказала я.
   - Мне это очень лестно. Ты мне нравишься, Анита, очень нравишься. А лучше бы не нравилась.
   Я еще успела недоуменно нахмуриться, когда ее точеный кулачок просвистел размытой полосой из ниоткуда и ударил меня в лицо. Я почувствовала, как падаю назад, на пол, и не успела закрыться от удара затылком. Но больно не было. Когда надо мной сомкнулась чернота, я вообще ни черта не чувствовала.
   42
   Из темноты я выплывала медленно, будто пробуждаясь от глубокого сна. Что меня разбудило - не знаю, я не помню, как засыпала. Попыталась перевернуться - и не смогла. И вдруг проснулась резко, с широко раскрытыми глазами, с напряженным телом. Меня уже раньше связывали, и это - одно из наименее любимых мной состояний. На несколько мгновений я поддалась животной панике, дергая веревки, связывающие мне лодыжки и запястья. Дергала и тянула, пока не сообразила, что только сильнее завязываю узлы.
   Тогда я заставила себя лежать совершенно неподвижно. Сердце стучало в ушах так громко, что ничего больше слышно не было. Руки у меня были связаны над головой и выгнуты под таким острым углом, что напряжение от лопаток доходило до кистей. Даже чуть приподнять голову, чтобы посмотреть на щиколотки, было уже больно. За связанные ноги я была привязана к ногам незнакомой кровати. Опустив голову обратно, я увидела, что руки привязаны к ее изголовью. Веревка была черная и мягкая, и если бы мне надо было угадать, из чего она, я бы назвала плетеный шелк. Такая, как могла бы валяться где-нибудь в чулане у Жан-Клода. На долю секунды мелькнула эта мысль, а потом в комнату вошла явь, и у меня сердце на секунду остановилось.
   К ногам кровати подошел Габриэль. Он был одет в черные кожаные штаны, настолько обтягивающие, что будто обливали его тело, и в черные высокие сапоги до оснований бедер с ремнями наверху. Выше талии он был обнажен, и в левом соске у него блестело серебряное кольцо, в пупке - еще одно. Серебро блестело и в ушах, бросая зайчики, когда он шел к моей кровати. Длинные густые черные волосы упали вперед, обрамляя бурю серых глаз. Он обошел спинку изголовья, скрылся из виду и вновь медленно вернулся в кадр.
   Сердце у меня снова начало биться, и билось так сильно, что почти не давало дышать. Браунинг, "файрстар", кобуру и все прочее у меня забрали. Ножен на руках не было. Напрягая спину, я все еще чувствовала ножны на спине, а закинув голову назад, ощутила рукоять ножа. Надо, наверное, благодарить, что меня не раздели и не нашли его. Судя по тому, как Габриэль кружил вокруг кровати, до этого еще дойдет.
   Я попыталась заговорить, не смогла, проглотила слюну и попыталась снова.
   - Что это значит?
   Мой голос прозвучал на удивление спокойно, даже для меня.
   Комнату заполнил женский смех, густой и высокий. Только это, конечно, была не комната. Мы были в сарае, где делали похабные фильмы, и у комнаты было всего три стены. Светильники надо мной еще не горели.
   В поле зрения появилась Райна на высоких каблуках цвета крови. На ней было что-то вроде красной кожаной комбинации, оставлявшей открытыми ноги и большую часть бедер.
   - Привет, Анита, ты отлично выглядишь. Я медленно вдохнула через нос и так же медленно выдохнула. Сердце стало биться чуть реже.
   - Ты до того, как сделать что-нибудь театральное, поговори с Ричардом. Сегодня открылась вакансия лупы. Она озадаченно склонила голову набок:
   - О чем ты говоришь?
   - Она спала с Жан-Клодом. - Кассандра вышла на край выгородки, спиной к стене. И вид у нее был обычный. Если она и ощущала неудобство, что выдала меня Райне, заметно это не было. И за это я ее больше всего ненавидела.
   - А ты не собираешься спать с ними обоими? - спросила Райна.
   - Не планировала, - ответила я. Каждый раз, когда я открывала рот, и никто меня не трогал, мне становилось чуть спокойнее. Если Райна это сделала, чтобы убрать меня с дороги, дальше ей идти незачем. Если же это месть за Маркуса, то я крупно влипла.
   Райна села на кровать у меня в ногах. Я непроизвольно напряглась: ничего не могла с собой поделать. Она заметила это и засмеялась.
   - О, с тобой будет очень весело!
   - Можешь быть самкой-альфа, мне эта работа не нужна.
   Райна вздохнула, погладила мне ногу, разминая мышцу вверху бедра, почти машинально, как гладят собаку.
   - Ричард меня не хочет, Анита. Он считает меня испорченной. Он хочет тебя.
   Она стиснула мне бедро так, будто сейчас отрастит когти и вырвет мышцу. Только когда я чуть вскрикнула, она остановилась.
   - Чего ты хочешь?
   - Твоих мучений, - улыбнулась она. Я повернула голову к Кассандре:
   - Зачем ты им помогаешь?
   - Я - волк Сабина.
   У меня сузились глаза.
   - Что ты имеешь в виду?
   Райна вползла на кровать, прилегла ко мне, прижалась всем телом, стала водить пальцем по животу. Лениво так, не сосредоточенно. Не хотелось бы мне здесь быть, когда она сосредоточится.
   - Кассандра с самого начала была подсадной уткой, не правда ли, дорогая?
   Кассандра кивнула, подошла и встала рядом. Ореховые глаза ее были спокойны, слишком спокойны. Что бы она ни чувствовала, это было тщательно скрыто за этим симпатичным лицом. А вопрос в том, есть ли там хоть что-то, что было бы мне полезно?
   - Доминик, Сабин и я - триумвират. Такой, каким могли стать вы с Ричардом и Жан-Клодом.
   Мне это прошедшее время не понравилось.
   - Ты - та женщина, ради которой он бросил свежую кровь?
   - Я верю в святость жизни. Я думала, что ценю ее превыше всего. Когда золотая красота Сабина стала гнить, я поняла, что это не так. И я сделаю все - все, - чтобы помочь ему выздороветь.
   В глазах ее мелькнуло что-то вроде страдания, и она отвернулась. Когда же она снова повернулась ко мне, на ее лицо вернулось форсированное спокойствие, только руки еще дрожали. Заметив это, она обхватила себя за плечи. И улыбнулась, но это не была довольная улыбка.
   - Я должна для него это сделать, Анита. И мне жаль, что ты и твои оказались втянуты в нашу проблему.
   - И как же я в это втянута?
   Райна погладила меня по животу, приблизив ко мне лицо.
   - У Доминика есть чары для лечения Сабина. Перенос магической сути, можно было бы это назвать. И все, что для этого нужно, - точно выбранный донор. - Она так пододвинулась, что, лишь откинув голову назад, я избежала касания губ. А она шептала теплым дыханием прямо мне в лицо. - Совершенный донор. Вампир, обладающий силой Сабина, точно ему соответствующий, и слуга либо вервольф-альфа, связанный с этим вампиром.
   Я повернулась поглядеть на нее - не удержалась. Она поцеловала меня, прижавшись ко мне, пытаясь засунуть язык мне в рот. Я укусила ее за губу до крови.
   Она отдернулась с криком испуга, поднесла руку ко рту и посмотрела на меня.
   - Это тебе дорого будет стоить.
   Я плюнула в нее ее же кровью. Глупо было это делать - злить Райну явно не было мне полезно, но видеть, как с ее смазливого лица капает кровь, это почти того стоило.
   - Габриэль, иди развлекать миз Блейк.
   Это привлекло мое внимание. Габриэль влез на кровать, прижался ко мне, как Райна, с другой стороны. Он был высоким, шесть футов, потому не так хорошо поместился, но недостаток соответствия размера он восполнял техникой. Он оседлал меня и наклонился, как в упоре лежа, все ближе и ближе придвигая рот. Потом быстрыми движениями стал вылизывать мой окровавленный подбородок. Я отдернулась.
   Он схватил меня за подбородок, заставляя смотреть на себя. Держал он как в тисках, сжимая пальцы, когда я пыталась вырваться. Сила у него была такая, что, если бы он нажал еще, размозжил бы мне челюсть. И он слизывал кровь у меня с подбородка и губ медленными ласкающими движениями.
   Я завопила и тут же мысленно обругала себя за это. Ему ведь того только и надо. Паника не поможет. Паника не поможет. Я повторяла это снова и снова, пока не перестала натягивать веревки. Я не побеждена. Пока нет. Пока нет.
   Кассандра влезла на кровать - я видела ее уголком глаза, только белое платье. Габриэль все так же не давал мне шевельнуться.
   - Отпусти ее лицо, чтобы она на меня посмотрела.
   Габриэль глянул на нее и зашипел.
   Из губ Кассандры донеслось низкое рычание.
   - Киска, я сегодня в настроении подраться. Не надо облегчать мне работу.
   - Разве тебя не ждут на церемонии? - спросила Райна. - Разве ты не нужна Доминику, чтобы все получилось?
   Кассандра приподнялась, и голос ее, низкий и рычащий, с трудом выходил из человеческих губ.
   - Я поговорю с Анитой и уйду или вообще не уйду.
   Райна подошла к кровати с другой стороны.
   - Ты никогда не найдешь Мастера вампиров, так точно подходящего твоему Мастеру, как Жан-Клод. Никогда. И ты подвергнешь опасности его единственный шанс на исцеление?
   - Я поступлю так, как пожелаю, Райна, ибо я - альфа. Когда Ричарда не станет, я буду вожаком стаи. Не забывай об этом.
   - Так мы не договаривались.
   - Мы договаривались, что ты убьешь Истребительницу еще до нашего приезда в город. Ты этого не сделала.
   - Маркус нанимал лучших. Кто знал, что ее будет так трудно убить?
   - Я знала, с тех самых пор, как ее увидела. Ты всегда недооцениваешь других женщин. Райна, это одна из твоих слабостей. - Кассандра подалась к Райне. - Ты пыталась убить Ричарда раньше, чем Доминик использует его для заклинания.
   - Он собирался убить Маркуса.
   Кассандра покачала головой:
   - Ты впала в панику. Райна, вместе со своим Маркусом. И теперь Маркус мертв, а ты стаю держать не сможешь. Слишком многие ненавидят тебя. И многие любят Ричарда или восхищаются им по крайней мере.
   Я хотела было спросить, где Ричард и Жан-Клод, но боялась, что знаю это. Церемония, жертвоприношение, но, чтобы оно удалось, им нужна Кассандра. Я не хотела ее торопить.
   - Ты и была алиби Доминика, - сказала я. - Не то чтобы я была против, но почему я до сих пор жива? Кассандра наклонилась ко мне:
   - Габриэль с Райной хотят снять тебя в фильме. Если ты дашь мне слово, что не будешь мстить никому из нас за смерть твоих мужчин, я буду драться за твою свободу. Я открыла рот, чтобы дать обещание. Она помотала пальцем у меня перед носом.
   - Без вранья, Анита. Между нами оно не пройдет.
   - Слишком для этого поздно, - сказала я. Кассандра кивнула:
   - Верно, и это меня печалит. В других обстоятельствах мы могли бы стать друзьями.
   - Ага.
   От этого было еще больнее. Ничто так не втирает соль в раны, как предательство. Ричард мог бы сейчас согласиться со мной.
   - Где Ричард и Жан-Клод?
   Она посмотрела на меня пристально.
   - Даже сейчас ты думаешь, что можешь их спасти?
   Я хотела пожать плечами, но не могла.
   - Думать не запрещается.
   - Ты была приманкой и заложницей для этих двоих.
   Габриэль залез на меня, прижимаясь всем телом. Он был тяжел. Если получаешь наслаждение, то не замечаешь, насколько тяжел мужчина. Он сполз вниз, свесив ноги с кровати, и сложил руки у меня на груди, положив на них подбородок, а смотрел он на меня так, будто у него впереди весь день, вся ночь, все время мира.
   - Я очень удивилась, узнав, что ты сегодня разорвала с Ричардом, Анита, - сказала Райна. - Мы ему послали локон твоих волос с запиской, что в следующий раз пришлем руку. Он приехал один, никому не сказав, как мы потребовали. Он действительно дурак.
   На Ричарда это было похоже, но все равно меня удивило.
   - Но Жан-Клода-то вы не заманили на локон моих волос.
   Райна встала так, чтобы я лучше ее видела, и улыбнулась мне сверху.
   - Совершенно верно, мы даже и не пытались. Жан-Клод понял бы, что мы все равно тебя убьем, и пришел бы со всеми своими вампирами и верными ему волками. Была бы кровавая баня.
   - Как же вы его заполучили?
   - Кассандра его предала. Правда, Кассандра?
   Кассандра смотрела ничего не выражающими глазами.
   - Если бы Ричард с тобой не порвал, вы, быть может, могли бы вылечить Сабина. Просьба о помощи - это был исходный предлог, чтобы проникнуть на вашу территорию, но вы оказались сильнее, чем Доминик сначала думал. Ты удивила нас тем, что у тебя нет вампирских меток. Ты должна была тоже быть жертвой, но без хотя бы одной метки вампира это бесполезно.
   Ура мне.
   - Ты видела, как я залечила порез Дамиана и зомби. Я могу вылечить Сабина. Ты это знаешь, Кассандра. Ты сама видела.
   Она покачала головой:
   - Болезнь пробралась Сабину внутрь. Поражен его мозг. Если бы ты вылечила его сегодня, тут еще было бы о чем спорить. Но он должен быть в здравом уме, чтобы заклинание подействовало. Еще один день - и будет поздно.
   - Если вы убьете Ричарда и Жан-Клода, у меня не будет сил вылечить Сабина. Если Доминик собирался принести в жертву нас всех, значит, для заклинания нужны мы все трое.
   Что-то мелькнуло у нее в лице. Я была права.
   - Доминик не уверен, что заклинание подействует без слуги-человека в круге. Я права? Кассандра покачала головой.
   - Это надо сделать сегодня.
   - Если вы убьете их обоих, а Сабина это не вылечит, ты лишишь его последнего шанса. Наш триумвират его может вылечить, и ты это знаешь.
   - Ничего я такого не знаю. Ты сейчас готова мне луну с неба пообещать.
   - Это так, но все равно мы можем его вылечить. Если ты убьешь Ричарда и Жан-Клода, этого шанса не будет. Дай нам хотя бы попытаться. Если не получится, можешь принести их в жертву завтра. Я дам Жан-Клоду поставить на меня первую метку. И либо мы вылечим Сабина, либо идеально подойдем для заклинания Доминика.
   Я всю волю вложила в то, чтобы она меня слушала. Чтобы она верила.
   - А Сабин завтра ночью сможет прочесть свою часть заклинания? спросила Райна, придвинувшись к Кассандре вплотную. - Когда у него сгниют мозги, останется только запереть его в ящике с крестами и засунуть ящик подальше.
   У Кассандры сжались кулаки, а в глазах мелькнул первобытный страх. Райна обратилась ко мне тоном непринужденной беседы:
   - Понимаешь ли, Сабин не умрет. Он превратится в лужицу грязи, но не умрет. Правда, Кассандра?
   - Да! - почти крикнула Кассандра. - Да, он не умрет. Он просто обезумеет. Сохранит все силы триумвирата, но станет сумасшедшим. Его придется запереть и надеяться, что заклинания Доминика смогут удержать его силу. Если нет, совет заставит нас сжечь его заживо, и только тогда придет смерть.
   - Но тогда, - заметила Райна, - вы с Домиником тоже умрете. Метки вампира утащат вас в ад вслед за ним.
   - Да! - рявкнула Кассандра. Она глядела на меня со смешанным выражением злости и беспомощности.
   - А я должна тебе сочувствовать? - спросила я.
   - Нет, Анита, ты должна умереть.
   Я попыталась придумать что-нибудь полезное. Это было нелегко под тяжестью лежащего на мне Габриэля, но если я этого не сделаю, погибнем мы все.
   Кассандра вздрогнула, будто кто-то до нее дотронулся. Покалывающая сила прошла от нее по моему телу, покрывая его мурашками. Габриэль поводил пальцами мне по рукам, удерживая эту гусиную кожу.
   - Мне пора, - сказала Кассандра. - До утра ты еще успеешь пожалеть, что тебя не принесли в жертву. - Она поглядела на Габриэля, на Райну. Перерезанное гордо - это намного быстрее.
   Я с ней была согласна, но не знала, что сказать. Мы обсуждали различные способы прекращения моей жизни, и ни один из них мне не казался особенно удачным.
   - Мне очень жаль, - сказала Кассандра, глядя на меня.
   - Если тебе действительно жаль, - ответила я, - развяжи меня и дай мне какое-нибудь оружие. Она печально улыбнулась:
   - Сабин мне приказал этого не делать.
   - Ты всегда делаешь то, что тебе приказано?
   - В этом деле - да. Если бы красота Жан-Клода гнила на твоих глазах, ты бы тоже все ради, него сделала.
   - Ты кого пытаешься уговорить, меня или себя?
   Она чуть качнулась, и волна силы прокатилась от ее тела к моему. Габриэль лизнул мне руку.
   - Мне пора. Круг скоро замкнется. - Она поглядела на меня, на Габриэля, который водил по мне языком. - Мне действительно жаль, Анита, что так вышло.
   - Если ищешь прощения, молись. Бог тебя, быть может, и простит. Я нет.
   Кассандра еще секунду посмотрела на меня.
   - Что ж, да будет так. Прощай, Анита.
   И она исчезла белым вихрем, как скоростной призрак.
   - Отлично, - сказала Райна, - а теперь ставим свет и делаем несколько пробных кадров.
   Свет полыхнул невыносимой яркостью. Я закрыла глаза. Габриэль пополз по мне вверх, и я открыла их.
   - Мы собирались раздеть тебя догола и растянуть на веревках, но Кассандра не позволила бы. Зато теперь она слишком занята своими делами. Он взял меня за виски, прихватив волосы. - Мы тут положили тебе грим на лицо, пока ты была в отключке. А теперь можем и тело загримировать для фотогеничности. Твое мнение?
   Я пыталась придумать что-нибудь полезное. Что-нибудь вообще. И ничего в голову не лезло. Он наклонялся надо мной, ближе и ближе, открыл рот и показал клыки. Не вампирские клыки, а небольшие леопардовые. Ричард мне говорил, будто Габриэль столько времени провел в образе зверя, что уже не вернулся обратно до конца. Занимательно.