Грассо Патриция. Гарем

   — Тихо!
   Девушки вслушивались в шумы и крики, доносившиеся снаружи.
   — Что это? — прошептала испуганная Эйприл.
   — Наше долгожданное приключение.
   — О боже! О чем ты говоришь?
   — Кажется, на нас напали. Это уже становится интересным.
   — Напади?! Какой ужас!
   — Ш-ш-ш.
   Эстер приложила пальчик к губам, призывая кузину к молчанию. Затем она метнулась к сундукам, сложенным под гамаком, и после долгих поисков извлекла из-под вороха белья кинжал в украшенных драгоценными камнями ножнах.
   Эстер выхватила из ножен узкое длинное лезвие, и зловещая сталь сверкнула в сумраке каюты.
   Эйприл в ужасе свернулась в комочек, не сводя глаз со своей решительной подруги.
   — Что ты собираешься делать?
   — Подняться наверх и узнать, что там происходит.
   — Не оставляй меня одну, — взмолилась Эйприл.
   — Тогда иди за мной, но только не высовывайся. И что бы ни случилось, не мешай мне. Поняла?
   Эйприл кивнула. Эстер приоткрыла дверь каюты и обнаружила, что коридор пуст. Прижимаясь к переборке, девушки, затаив дыхание, подобрались к подножию трапа.
   И вдруг сверху донесся жуткий предсмертный вопль, и вновь наступила гробовая тишина. Эйприл едва не упала в обморок, но Эстер хлестнула ее по щекам, приводя кузину в чувство.
   Обе девушки, с опаской озираясь по сторонам, поднялись по ступенькам трапа и, выглянув наружу, одновременно охнули.
   Ужасающего вида великан, обнаженный до пояса, с черной гривой волос, ниспадающей на могучую спину, загораживал им вход через люк. В руке он держал кривую саблю.
   Заслышав шорох позади себя, он обернулся.
   — Прочь с дороги! — бесстрашно приказала Эстер, угрожая ему своим смехотворным оружием.
   Она решительно поднялась еще на одну ступеньку и направила острие кинжала прямо в горло гиганта. Тот широко улыбнулся, потом изобразил на лице свирепую гримасу и заорал:
   — Капудан! Капудан!
 
   Что это означало — угрозу или призыв своих сообщников прийти ему на помощь — Эстер, разумеется, не поняла. Она продолжала целиться в горло пирата кинжалом, пока из-за спины гиганта не появился молодой человек, тотчас же от души рассмеявшийся. Картина и правда была комичной. Хрупкая девушка нападает на громадного мужчину, не понимая абсурдности своего поведения.
   Молодой пират не выказал особой торопливости, понимая, что великану не угрожает ни малейшая опасность.
   Решительным жестом он отвел ее руку в сторону. Лишь тогда Эстер обратила на него внимание. Он явно был здесь главным, а свирепый гигант лишь его подручным.
   Предводителю пиратов было на вид меньше тридцати, но на его гладко выбритом худощавом лице запечатлелись следы нелегких жизненных испытаний. Жгучее солнце и штормовые ветры сделали его кожу грубой и собрали ранние морщинки у глаз.
   — Что происходит? — задал вопрос предводитель пиратов по-французски. В темных глазах его вспыхнул живейший интерес к происходящей стычке.
   — Не ваше дело! Не вмешивайтесь! — тоже по-французски резко ответила Эстер.
   — Ты француженка?
   — Нет.
   — А кто?
   — Вам незачем это знать!
   Восхищенный ее внешностью и темпераментом, пират не мог не улыбнуться. Он сразу понял, что рыжеволосая красотка станет жемчужиной любого гарема.
   — Я Малик-эд-Диш, — представился молодой моряк. — А врагам своим известен как Акулья Пасть. Я внук знаменитого Хаир-эд-Дуна, прозванного Рыжей Бородой.
   — Какое мне дело до бороды вашего дедушки? Малик-эд-Диш и его великан-помощник обменялись удивленными взглядами. Столь наглую девицу они еще не встречали за те долгие годы, что занимались морским разбоем.
   — Все же скажи, кто ты? — настаивал Малик. Эстер выпрямилась во весь рост — пять футов и два дюйма, если быть точным — и ответила уже по-английски:
   — Я Эстер Элизабет Девернье, кузина Елизаветы Тюдор, королевы Англии.
   — Ты редкостное сокровище, распустившийся цветок, готовый, чтобы его сорвали, — цветисто выразился Малик тоже на английском языке, чем весьма удивил Эстер. — Следуй за мной. Я отведу тебя на свой корабль, Английская Роза.
   — У английской розы есть шипы, которые колются, — заявила Эстер, взмахнув своим кинжалом. — Держись от меня подальше, пират!
   — Боже, не серди его! — прошептала Эйприл, прятавшаяся за спиной кузины. — Турки так жестоки!
   Малик уловил этот шепот и тут же спросил, не без насмешки:
   — Что за оружие вы там еще прячете?
   — Мою кузину.
   — Пусть покажется на свет.
   Дрожащая от страха, Эйприл вылезла из люка на палубу.
   — Как поживаете, милорд? — Эйприл попыталась сделать реверанс. — Счастлива с вами познакомиться.
   — Мы не на дворцовом приеме! — оборвала ее Эстер.
   — Какая удача! Два едва распустившихся бутона для обновления моего цветника! Малик шагнул к девушкам.
   — Стой! — вскричала Эстер и замахнулась кинжалом. — Оружие все еще у меня в руке, и я им воспользуюсь.
   На этот раз Малик был более решителен. Он сильно ударил по тонкой девичьей руке, кинжал выпал из ослабевших пальцев и скользнул по палубе.
   — Я вырвал у тебя жало, красотка! — произнес он, подступая к ней ближе. — Что теперь будешь делать — кусаться?
   — Тебя казнят, как презренного пирата. Этот корабль принадлежит графу де Белью, а уж он найдет способ, как расправиться с тобой.
   Улыбка мгновенно сошла с лица Малика-эд-Диша, а Эстер, наоборот, приободрилась, довольная тем, какое впечатление произвела на пирата ее надуманная угроза. Вероятно, этот якобы неустрашимый пират все-таки побаивается могущественного ее жениха.
   Теперь Малик уже не шутил, а обращался к пленнице со всей серьезностью:
   — Ты — моя добыча, и твоя рабыня — тоже. Так что извольте обе мне подчиняться.
   Эстер опять вздернула свой нахальный носик.
   — У нас в Англии нет рабства, нет рабов и рабынь. Наши слуги, — будь то мужчины или женщины, — свободные люди.
   — Но ты больше не в Англии, крошка, — не дожидаясь ее очередного выпада, он приказал ожидающим его распоряжений пиратам: — Опустошите эту посудину до самого дна — до последней монеты и тряпки. Простукайте все переборки и загляните во все тайники. Не мне вас учить, как поступить с остальным грузом. — Он вновь обернулся к Эстер: — Пойдешь ли ты со мной добровольно?
   — Нет.
   — Участь, что ждет варварское отребье на этом обреченном корабле, не для глаз столь деликатной леди. Или ты предпочитаешь лицезреть, как матросов и капитана будут вешать, рубить на куски, а их мясом кормить средиземноморских акул?
   Малик был вполне искренен, предлагая избавить юных девушек от подобного зрелища.
   — Я заберу вас на свой корабль — тебя и твою рабыню-кузину.
   — Нет, — возразила Эстер по инерции.
   — Значит, ты хочешь стать свидетельницей того, как совершается правосудие в Оттоманской империи?
   — В пиратской империи.
   — Уже за эти слова ты достойна казни. Впрочем, — Малик пожал плечами, — за неведение и за красоту ты можешь быть помилована. Тогда набирайся мужества и смотри!
   Первой жертвой был коротышка-капитан. Он пал даже не на плахе. Обнаженные до пояса, мускулистые, как борцы, турки приподняли его за руки и за ноги, а ловкий палач отсек ему голову кривым мечом. Турки тотчас расступились, чтобы кровь неверного, хлынувшая на палубу, не попала на них.
   Глаза Эстер, дотоле сверкавшие гневом, потускнели, подернувшись пеленой. Она еще держалась на ногах, но это стоило ей больших усилий.
   — О, папа! — пробормотала девушка, обращаясь к единственной, но навсегда потерянной ею опоре, примеру силы воли и храбрости.
   Сказав это, она упала в обморок. Малик, ожидавший подобного развития событий, успел подхватить ее обмякшее тело и осторожно опустил на палубные доски.
   Эйприл оттолкнула гиганта, загораживающего ей путь, нанеся ему удар в самое чувствительное место ниже пояса, и упала на колени возле госпожи.
   — Что ты с ней сделал, негодяй? — обратила она к предводителю пиратов свое разъяренное личико. Малик тотчас распорядился:
   — Хватит скалить зубы, Рашид, иначе она превратит тебя в евнуха. Возьми эту птичку на себя, а я займусь другой крошкой.
   Малик поднял на руки бесчувственную Эстер, перекинул ее через плечо, словно мешок, и направился на корму, где железными крюками удерживал свою добычу пиратский корабль. Рашид поступил с Эйприл точно так же, и девушка, исчерпав весь запас храбрости, тоже впала в беспамятство.
   Очнулись они обе в новом месте и одновременно. Для Эстер было великим облегчением увидеть перед собой кузину живой и без видимых повреждений.
   И Эйприл была счастлива, что ее госпожа очнулась.
   — Как ты себя чувствуешь?
   — А ты?
   — Лучше, чем бедный капитан Арманд. Ему пришлось совсем плохо.
   Эйприл была довольна, что ее госпожа изволила пошутить, пусть и на такую мрачную тему. Значит, с ней все в порядке, значит, бодрость духа не оставила ее.
   Эстер осторожно огляделась. Каюта, куда заключили пленных девушек, была залита мягким светом масляных ламп, сквозь два круглых иллюминатора, задернутых тончайшим полупрозрачным шелком, проникали робкие солнечные лучи. Эта каюта выглядела несравнимо роскошнее, чем убогое стойло, предоставленное девушкам на французском корабле.
   Во всяком случае, здесь нашлось место не только для приличных размеров кровати, но и для столика с двумя стульями. Ложе, составленное из пухлых и богато расшитых подушек, заменяло жалкий гамак, на котором провела несколько ночей Эстер.
   — Кажется, что турецкая тюрьма комфортабельней, чем покои, предоставленные французским графом своей невесте.
   Эйприл указала на сундуки, сложенные в углу просторной каюты.
   — Они доставили сюда наши пожитки.
   — Не радуйся, — предупредила кузину Эстер. — Все наше имущество — это теперь пиратская добыча. Они достаточно расчетливы, чтобы разбрасываться даже женскими тряпками. Все прибирают к рукам…
   Дверь внезапно распахнулась, и на пороге появился Малик. Он продолжил по-английски оборванную Эстер фразу:
   — …и ничего и никого из рук не выпускают. — Затем он перешел на французский, на котором ему явно было объясняться привычнее: — Счастлив видеть, что ты уже пришла в себя, красавица. Я убедился, что жестокость глубоко ранит твою нежную душу, и в следующий раз не совершу подобной ошибки.
   — Что вы сделали с французским кораблем и его экипажем? — задала вопрос Эстер.
   — Не настаивай, я все равно не отвечу. Давай побеседуем о более приятных вещах, моя красавица.
   — Я не ваша.
   — Ты моя по праву победителя, — возразил Малик.
   — Мой жених заплатит за меня щедрый выкуп.
   — О выкупе не может быть и речи.
   — Что ты возомнил о себе, поганый язычник? — вскинулась Эстер.
   — Заткнись!
   По-французски возглас звучал не так грубо, как на английском, но смысл был одинаков. Малик с трудом сдерживал себя. Ему было любопытно, как дальше будут развиваться события. Если Английская Роза своим непредсказуемым поведением не добьется, что Халид убьет ее тут же, в припадке ярости, то тогда стоит надеяться на щедрую благодарность халифа.
   — Отдаю свою каюту в твое распоряжение. Если что-то понадобится — скажи. Но предупреждаю — попробуешь убежать, ничего не выйдет, за твоей дверью надежная охрана.
   — Зачем затруднять своих людей и обрекать на бессонные ночи под дверью каюты? Мы обе отдались на твою милость.
   Малик улыбнулся, почувствовав в словах английской красотки и издевку, и ловкий дипломатический ход. Она ему покорялась и одновременно дразнила, тем самым сохраняя достоинство. «Чем ей ответить?» — гадал Малик.
   — Английские леди играют в шахматы? Мы могли бы таким образом скоротать вечер.
   — Я бы сыграла в шахматы с удовольствием, но не с палачом и не с презренным пиратом, который, как морской дракон, затаившись в логове, подстерегает мирные корабли.
   Малик захлопал в ладоши.
   — О, какая красивая речь! Кроме красоты и храбрости, ты еще обладаешь острым язычком и строптивостью. Халиду придется потратить некоторое время, чтобы выдрессировать тебя.
   — Кто такой Халид? — не удержалась от вопроса Эстер.
   Малик выдержал паузу скорее всего для того, чтобы придать моменту подобающую торжественность.
   — Халид — Меч Аллаха!
   После этих слов Малик удалился, плотно затворив за собой дверь каюты.
   — О боже! Что означает «Меч Аллаха»? Наверное, нам отрубят головы! — Эйприл в отчаянии всплеснула руками.
   — Во всяком случае, ничего хорошего нас не ждет, — мрачно отозвалась Эстер. — Надо придумать, как отсюда убежать.
   — Но как? — вскричала Эйприл. — Мы в море и не сможем доплыть до берега!
   — Воплями делу не поможешь. К тому же неприлично служанке повышать голос в присутствии госпожи. Прекрати истерику, иначе я тебя отшлепаю по щекам!
   — Но госпожа должна подумать, как сохранить жизнь и себе, и своей служанке.
   Впервые Эйприл проявила характер. Никогда раньше ничего подобного не случалось. Для Эстер это было приятным сюрпризом.
   — Ты, ты во всем виновата! — обвиняла ее Эйприл.
   — В чем же?
   — Ты накликала на нас беду. Ты так жаждала приключений!
   — Остынь! — приказала Эстер. — И пораскинь мозгами, если они у тебя есть. Когда-нибудь он отвезет нас на сушу. Не вечно же ему болтаться по морям. А там мы найдем способ убежать и добраться домой.
   — Домой! — повторила Эйприл, словно эхо. — Домой! Обратно в Англию?
   — Конечно. Я уже решила, что не выйду замуж за Хорька!
   — Но королева…
   — К черту королеву! С ней мы разберемся позже. Вино не осушают одним глотком, а пьют понемногу. Разве ты этого не знаешь? Так же решаются и все проблемы.
   Эйприл немного успокоилась.
   — Но ведь ужасно находиться на турецком корабле?
   — А спать с мерзким Хорьком разве приятнее? — возразила Эстер. — Я чувствую себя спасенной от этой участи.
   — Но в жизни есть кое-что и похуже, чем быть женой урода, — разумно заявила Эйприл.
   — А, ты согласилась со мной, что он урод?
   — Но быть замужем даже за таким уродом лучше, чем быть рабыней поганого турка. Навечно остаться в плену у язычников и никогда не увидеть вновь родную Англию, — тут Эйприл всхлипнула.
   Эстер надоело пререкаться с кузиной. Она принялась разбирать сложенный в углу каюты багаж. Добравшись до заветного сундучка с двойным дном и выбросив оттуда вещи, она извлекла из тайника точно такой же кинжал, что был отобран у нее пиратами. Спрятав его под подушку, она с наслаждением разлеглась на мягкой постели.
   — Мы возьмем в заложники первого же турка, который войдет сюда. Нам остается только ждать. А там посмотрим, как они запрыгают!
   Эстер смежила веки, притворяясь, что спит. На самом деле девушку терзали те же страхи, что и ее кузину.
   Эйприл прильнула к круглому корабельному окошку. Морские волны показались громадными и грозными. Нигде не видно было земли. Никаких шансов убежать.
   — Папа! — вдруг пробормотала Эстер. Сон все же сморил ее, но не принес долгожданного покоя. Эйприл безуспешно пыталась ее разбудить.
   — Папа… прости меня…
   Эйприл изо всех сил тряхнула кузину за плечи, и та открыла глаза, но продолжала оставаться во власти кошмара.
   — Я во всем виновата…
   — Неправда. Ты просто бредишь. — У Эйприл от жалости к кузине разрывалось сердце.
   — Если б я так не поступила…
   — Все в прошлом, — прервала ее Эйприл. — Не занимай этим голову. Подумай лучше, как нам вырваться из рук неверных.
   — Да-да, конечно, — Эстер не сразу пришла в себя.
   Перед ее мысленным взором возникали ужасные картины их пленения и казни маленького капитана. А вместе с ними и воспоминания о том, как не помогли ей уроки обращения с оружием, которые она брала вместе со своим братом, уберечь отца в момент нападения на него.
   Эйприл прислушалась и уловила шорох за дверью каюты. Эстер мгновенно выхватила кинжал из-под подушки, бесшумно пересекла босиком пространство каюты и прижалась к стене возле двери.
   Дверь отворилась, и мужчина почтительно внес в каюту тяжелый поднос с кушаньями. Тут же в его шею уперся острый кончик кинжала.
   — Передай поднос моей кузине и проглоти язык! — приказала Эстер.
   Команда была тут же выполнена. Видимо, французский язык турок понимал.
   — Теперь повернись.
   Слуга повиновался безмолвно, словно марионетка.
   — Проводи нас к своему капитану, — выдвинула очередное требование Эстер.
   — Последнее не требуется. Капитан здесь. Чем могу служить?
   Насмешливый тон Малика вывел Эстер из себя.
   — Выполняй мои требования, или я убью твоего человека!
   — На моем корабле достаточно людей. Одним больше, одним меньше, какая разница! Всех ты не зарежешь своим игрушечным кинжалом.
   — Ради бога, не зли этого дикаря! — взмолилась Эйприл. — Он убьет нас.
   — Отдай кинжал и признайся, сколько у тебя еще в запасе таких шипов, Английская Роза?
   Эстер подчинилась и честно признала свое поражение.
   — Больше нет. Теперь я безоружна.
   Малик с улыбкой передал, не глядя, кинжал своему помощнику, возникшему у него за спиной, произнес что-то по-турецки, после чего помощник учинил тщательный обыск в вещах английских леди.
   — Я не могу полагаться на твое слово, красавица. Солгать неверному турку ведь не считается у вас, христиан, грехом? — как бы извиняясь, произнес с улыбкой Малик.
   Не обнаружив ничего похожего на оружие, гигант и робкий слуга, принесший пищу, удалились.
   — Неужели ты была способна проткнуть шею безвинному рабу? — поинтересовался Малик и тут же сам отверг эту мысль. — Не верю! А теперь приятного аппетита!
   Капитан решил сам прислуживать пленницам и поднял крышки с блюд, источающих соблазнительный аромат.
   Убедившись, что обе леди не в силах бороться с искушением, он вежливо покинул их общество, заперев снаружи дверь каюты.
   — Кровопийца! — заявила Эстер. — Мерзавец! Людоед!
   — Похоже на то. Он откармливает нас, чтобы потом съесть, — согласилась доверчивая Эйприл. — Что нам делать — кушать или нет?
   — Во всяком случае, силы нам надо сохранять. План А не удался, переходим к плану Б.
   — Что значит Б?
   — Пока не знаю. Надо подумать.
   Эстер присела к столу и принялась за еду.
   Подгоняемая попутными ветрами, пиратская шхуна быстро пересекла Средиземное море, прошла через Гелласпонт — по-английски Дарданеллы — и причалила в тихом заливе Мраморного моря, где возле городка Галлиполи располагалась вилла знаменитого пирата.
   Во время всего путешествия Эстер и Эйприл не покидали каюты. Их обслуживал гигант-помощник Малика и на все вопросы отвечал широкой беззлобной улыбкой.
   Эстер очень хотелось запустить ему в голову ночным горшком, но она понимала бессмысленность такой выходки.
   И вот, наконец-то, ранним утром, когда слепящее солнце нырнуло в отверстие иллюминатора, они увидели землю.
   На берегу расположились несколько шатров, вокруг них гарцевали всадники, а выше, на скале, виднелось каменное строение.
   — Это настоящий дворец! Где мы?
   — Не имею понятия. — От чувства неизвестности и собственной беспомощности Эстер вновь проявила характер и стала биться в дверь каюты, но тотчас убедилась, что она прочно заперта, и выломать ее им не по силам.
   — За нас все решат, — трезво рассудила Эйприл и занялась своим вышиванием. За дни скитаний по морям она уже достигла в этом ремесле совершенства. — И не бейся головой о стену, Эстер. Это нам не поможет, а мозги твои еще понадобятся.
   Эстер охотно согласилась. Она устала сопротивляться тому, что все равно неизбежно. Ей даже хотелось скорее узнать, что такое — это неизбежное.
   Настало время обеда, но уже знакомый девушкам молчаливый слуга на этот раз так и не появился. Зато до их слуха донеслись возбужденные мужские голоса, лязг якорной цепи и шумы, которыми обычно сопровождается разгрузка корабля. Голодные девушки пребывали в тоске и тревоге.
   Лишь ближе к вечеру их неожиданно посетил сам капитан. Словно опытный слуга, Малик нес на вытянутой руке поднос и при этом лучезарно улыбался.
   — Ты хотел уморить нас голодом? — накинулась на него Эстер.
   — Разумеется, нет! — Он рассмеялся. — Разве мог я замыслить нечто подобное в отношении столь милых леди?
   Малик поставил поднос на столик и указал на два хрустальных кубка. В одном была розоватая жидкость, в другом — почти бесцветная.
   Визит капитана в неурочный час пробудил у девушек самые худшие подозрения, но Малик был настроен весьма благодушно.
   — Советую вам попробовать шербет, это вас освежит. Вот этот настоян на лепестках роз, а этот — на лимонах. А поедите вы уже у меня дома.
   Он подал розовый напиток Эйприл, а Эстер достался лимонный.
   — Мой шербет горчит, — заявила Эстер, но сделала еще глоток. Боже, как ее мучила жажда и как она была голодна!
   — А мой нет. Мне понравился шербет, — сказала Эйприл.
   — Лимонный шербет более изыскан, — сообщил Малик, — но лимоны имеют своеобразный вкус. Неужели ты никогда не пробовала лимон?
   Эстер отрицательно покачала головой.
   — Сколько нового тебе еще предстоит узнать, — усмехнулся Малик и наклонился, заглядывая в иллюминатор.
   Эстер осушила кубок до дна, подошла и встала рядом с Маликом. Ей тоже захотелось посмотреть на то, что происходит снаружи. Она решилась спросить осторожно:
   — Что с нами будет? Что нас ждет?
   — Я же сказал — ужин в моем доме.
   — Это твой дом — там на берегу?
   — Да, моя вилла. А вот те шатры поблизости раскинул Халид. Временами у него появляется желание вернуться к обычаям предков.
   — Может, ему больше подойдет пещера, как и его первобытным пращурам?
   Малик взглянул на нее сверху вниз и произнес с некоторой долей презрения:
   — Ты не знаешь Халида и поэтому болтаешь чепуху. Такие люди, как Халид, еще не встречались тебе на жизненном пути.
   — Пусть твой Халид и замечательный человек, но при чем тут мы? Какое ему дело до нас с Эйприл?
   Задавая вопрос, Эстер вдруг широко зевнула. Внезапная сонливость напала на нее.
   — Ему нет дела до Эйприл. Он займется тобой, — жестко сказал Малик, наблюдая пристально, как она потягивается, расслабляясь, как гаснет гневный огонек в ее глазах.
   А у Эстер стало необыкновенно легко на душе, и, главное, ее охватило полное безразличие к собственной участи. Направляясь к ложу в глубине каюты, она поинтересовалась:
   — Что значит «займется»?
   — Это значит, что я преподнесу тебя в дар Халиду. А Эйприл оставлю для себя.
   — Как любопытно, — с чудесным ощущением покоя Эстер распростерлась на ложе.
   — Вы не посмеете! — Эйприл чуть не задохнулась от ярости. — Эстер, ты слышишь? Он хочет нас разлучить!
   Когда Эстер не откликнулась на ее отчаянный вопль, Эйприл осознала, что случилось нечто ужасное. Она бросилась к кузине и начала трясти ее за плечи.
   — Очнись, Эстер! И скажи ему, что мы никогда не расстанемся.
   — Успокойся, — пробормотала Эстер. — И не кричи так. Я не глухая.
   — Что ты с ней сделал? — потребовала Эйприл ответа у капитана, потрясая в воздухе сжатыми кулачками.
   — Незачем трепетать крылышками, птичка. Твоя госпожа вне опасности. Я только помог ей безбоязненно ступить на лестницу, ведущую в рай.
   — Да, теперь я ничего не боюсь, — подтвердила Эстер и смежила веки.
   — Ты отравил ее, подлый негодяй! — неистовствовала Эйприл.
   — Прикуси свой дерзкий язычок, крошка, а то я повешу на твои губки замок, — оборвал ее Малик. — Я поступил так из милосердия, чтобы облегчить твоей госпоже переход к новой жизни. Тебе следует быть благодарной за мою доброту.
   После этих слов он удалился. Девушки вновь оказались взаперти.

2

   Солнце проделало по небу положенный путь и опустилось за холмы на западном берегу пролива. Вместе с сумерками пришла и блаженная прохлада. Халид, по прозвищу Меч Аллаха, ожидая гостя, вышел из шатра, чтобы насладиться кратким мгновением одиночества, вдохнуть освежающий ветерок с моря и полюбоваться красками вечернего неба.
   Халид-бек, принц Оттоманской империи, обладал внешностью истинного воина, и таковым он и был. Рост его превышал шесть футов, он был широкоплеч и тонок в талии. На его бронзовом от загара, гладко выбритом лице выделялись глаза небесной голубизны, унаследованные им от знаменитой прабабки, одной из жен великого султана Селима. В этих глазах была некая отрешенность, но горе тому, кто поверил бы, что Халид-бек — человек не от мира сего.
   Неоднократно он доказывал обратное всем врагам своим на море и на суше, а густые черные как смоль волосы, словно грива ниспадающие на плечи, и особенно глубокий неровный шрам на правой щеке — от виска до верхней губы, искажающий правильные черты лица его, — все это создавало вокруг него зловещую ауру и могло внушить страх кому угодно.
   Будучи всегда настороже, готовый к любым неожиданностям, Халид чувствовал себя неуютно, когда облачался в платье, излюбленное его соотечественниками. Пышные парчовые халаты он хранил в сундуках в своем дворце в Стамбуле, а вне столицы предпочитал одеваться легче и свободнее.
   Сейчас на нем были белые шаровары, заправленные в сапожки из телячьей кожи, белоснежная рубашка с открытым воротом и широкими рукавами, собранными на запястьях. К поясу он прикрепил кинжал в ножнах, богато украшенных драгоценными камнями.
   — Мерхаба! — услышал он знакомый голос. — Здравствуй!
   Халид обернулся. Малик и Рашид приблизились. Давние друзья обменялись радостными приветствиями, а затем прошли в шатер.