Грассо Патриция. Гарем

   Дикий Цветок… Неужто великий аллах позволил слуге своему Халид-беку сосредоточить мысли на подобном ничтожестве? Англичанка, нареченная невеста графа де Белью. Халид не имеет права забывать об этом. Чтобы привести свои мысли в порядок, он стал произносить вслух соответствующие стихи из Корана.
   Это не помогло. Спустя два часа Халид направился обратно к шатру.
   Взмахом руки он приказал стражникам скрыться с глаз и вопросительно взглянул на оставшегося на месте ближайшего своего сподвижника.
   — Все тихо, — доложил Абдулла и осмелился затем высказать свое мнение: — Она копит силы для нового сражения. Ты ничем ее не образумишь, кроме как плеткой. Внемли моему совету, Халид-бек, иначе после будешь раскаиваться.
   Халид неопределенно кивнул и, пригнувшись, шагнул под откинутый полог шатра. Во внутреннем покое было жарко и душно, на столе для трапезы стояла почти оплывшая до конца свеча. Халид взглянул на свернувшуюся в клубочек, мирно спящую на полу пленницу и задел слабо трепещущий огонек.
   «Четвертая заповедь выполняется, — с удовлетворением отметил он. — Рабыня спит там, где ей указано, и только с позволения господина может возлечь на его ложе».
   Слуги уже подготовили ложе для господина. Халид уселся на пышную гору подушек, стянул сапожки, освободился от рубахи и расстегнул пряжку на поясе шаровар. Он предвкушал удовольствие, которое получит в скором времени.
   — Нет, папа, нет! — вскричала во сне Эстер, а затем тихо и очень жалостно всхлипнула.
   Халиду пришлось улечься рядом с ней на полу и обнять могучими руками скорченное тело девушки. Вожделение его ушло, исчезло, вытесненное сочувствием к мучимой кошмарами пленнице. Ведь они посещают по ночам любого, будь то христианин или правоверный, и сам Халид страшился, засыпая, что они явятся к нему с визитом.
   — Усни, девочка, спи спокойно, — шептал он. Она затихла, а он не покидал ее, оберегая от злого ночного духа. Принц Оттоманской империи и английская девчонка имели хоть что-то общее — по ночам обоих мучили демоны, олицетворяющие их прошлое.
   Прежде чем погрузиться в сладостный покой сна, Халид запечатлел поцелуй на лбу своей рабыни, невинный и сочувственный.

3

   Пробуждение во тьме и полной неизвестности ужаснуло Эстер. Не сразу к ней вернулись воспоминания о бурных событиях предшествующего вечера. Но, вспомнив, она тотчас содрогнулась.
   За то, что она еще жива, не посажена на кол или не брошена на съедение собакам, Эстер поспешила вознести благодарственную молитву господу. И за то, что место рядом с ней пустует. Впрочем, означает ли это, что она провела ночь в одиночестве и не была изнасилована? И куда подевался ее новый хозяин, этот зверь в человечьем обличье?
   Она принялась размышлять, как ей спастись самой, а так же вызволить из плена Эйприл. По-прежнему ли ее кузина содержится узницей на корабле? Или пират Малик забрал ее на берег? И что он творит с ее несчастной кузиной?.. Нет, Эстер не хотела и думать об этом. Надо привести мысли в порядок и рассчитать каждый шаг, ведущий к свободе.
   Прежде всего следует подкрепить свои силы. Эстер приподнялась со своего жесткого ложа и заметила на столе то, что не могло не пробудить аппетит у здоровой молодой девушки. Ее повелитель, вероятно, недавно завтракал за этим столом и оставил достаточно яств для изголодавшейся рабыни.
   На блюде высилась горка еще теплых лепешек, в пиалах желтел мед и таяло свежее масло. А белоснежный, нарезанный крупными ломтями овечий сыр источал слезу и восхитительный аромат.
   Эстер разломила лепешку. Одну половину она окунула в мед, другую — в душистое варенье из розовых лепестков. Сладкое она заедала солоноватой брынзой. Черные оливки она отвергла. Они были ей незнакомы и показались подозрительными.
   Набивая рот едой, она одновременно осматривалась. Среди ковров и подушек Эстер увидела небрежно брошенные некоторые предметы одежды своего господина.
   Ее завтрак был прерван громкими голосами, прозвучавшими так близко, словно над самым ухом. Эстер одним прыжком преодолела расстояние от стола до своего прежнего места, быстро проглотила то, что успела ухватить со стола, и притворилась спящей.
   Из-под смеженных до узкой щелочки век она наблюдала, как слуги убирают со стола все, в том числе еще не испробованные ею яства. А затем перед ее взором возник и сам грозный Халид-бек. Он был чем-то раздражен и накричал на слуг. Взгляд, мимолетно брошенный им, обжег Эстер. Ей стоило неимоверных усилий сохранить неподвижность. Кажется, она обманула его, потому что он, не коснувшись ее тела, удалился.
   Оставшись вновь в одиночестве, Эстер торопливо начала готовиться к бегству. Рубаха Халида выглядела на ней как вполне благопристойное платье, прикрывающее ее почти до колен. Но все же она решила надеть и его шаровары, заправив в них рубаху. Вместо пояса Эстер использовала какой-то шнур, на поиски которого ушло довольно много времени. Сложности возникли и с обувью. Сапоги принца ей совершенно не годились. Она бы не пробежала и двух шагов в этой великанской обуви. Лучше удирать отсюда босиком, чем споткнуться и шлепнуться лицом наземь на глазах у хохочущей охраны.
   Эстер распласталась на животе и проползла под ковровыми занавесями, делящими шатер на множество отсеков.
   Наконец она подобралась почти к самому выходу. Полог шатра был откинут и подперт резными кольями. Проникающий снаружи свет и прохладный воздух манили вожделенной свободой, но Эстер не решилась воспользоваться выходом, который был на виду. Она отползла к боковой стенке шатра и прижалась ухом к натянутой ткани. Ее слух не уловил никаких звуков — ни шуршания шагов, ни голосов стражников. Моля бога, чтобы никто не подкарауливал ее за стеной, она рискнула приподнять ткань.
   В образовавшуюся щель она не увидела ничьих сапог. Тогда девушка осмелилась выползти на волю в сияющий солнечный мир. Переход от тьмы к свету был слишком резким, и Эстер на мгновение зажмурилась. Когда глаза немного привыкли, она принялась оглядываться по сторонам.
   Она узнала издали жилище Малика, возвышавшееся на холме. Корабль по-прежнему стоял на якоре, вблизи от берега, на котором раскинулись походные шатры Халидова воинства.
   Эстер, крадучись, перебегала от одной палатки к другой, прячась за ними, и так, никем не замеченная, удалилась на приличное расстояние.
   Тем временем Халид прохаживался возле своего шатра, поджидая приближающегося Малика. Он улыбнулся и поднял руку в знак приветствия. Освежающий ветерок с моря, ароматы цветущих роз и нагретой солнцем кедровой хвои бодрили и способствовали хорошему настроению.
   — Даже до террасы моего дома долетел твой голос, — сказал Малик.
   Взгляд его скользнул к темному отверстию входа в шатер.
   — Как она? — настороженно поинтересовался он.
   — В полном порядке и сладко спит, — ответил Халид. — А слышал ты то, как я выговаривал своим слугам за их наглое поведение. Они без позволения вошли в мои покои.
   Малик ухмыльнулся.
   — Уверен, бедняжка утомилась за ночь. Халид неопределенно пожал плечами.
   — Я же занялся ее кузиной и неплохо провел время, — поведал не без самодовольства Малик.
   — Что еще за кузина? — спросил Халид.
   — Твою пленницу сопровождала кузина, — пояснил Малик. — Я решил разлучить их, и кузину
   оставил себе.
   — Что ж, это твое право. Поступай как хочешь.
   — А как ты поступишь с нею? — Малик вновь покосился на шатер, где была спрятана от посторонних глаз спящая красавица.
   — Сделаю ее своей наложницей.
   — А как быть с Форжером?
   — Мы пошлем ему весточку через алжирского дея и герцога де Сассари. Когда он прознает о моих планах насчет своей невесты, то непременно выползет из норы, чтобы освободить свою нареченную и отомстить мне за унижение. Это вопрос чести для него.
   — У Хорька нет ни чести, ни гордости.
   — Форжер непременно явится, — уверенно заявил Халид, — и мы должны быть готовы…
   Он замолк, увидев, что к ним приближаются Абдулла и Рашид.
   Слуга Халида нес блюдо со свежеиспеченными хлебцами, предназначенными Эстер на завтрак, а помощник Малика доставил с корабля сундук с ее пожитками.
   — Я подумал, что твоей наложнице понадобится кое-какая одежда, — сказал Малик. Халид кивнул.
   — Если я буду держать ее все время обнаженной, то покоя мне не будет, — с усмешкой сообщил он. — Мужчины начнут шнырять туда-сюда и пялить на нее глаза.
   Он забрал у слуги из рук блюдо и приказал:
   — А ты, Абдулла, отнеси сундук.
   Они вдвоем вошли в шатер. Малик, чуть помешкав, последовал за ними.
   Вступив в свои покои, Халид вдруг резко остановился, изумленным взглядом обшарил пустое помещение.
   — Где же она? — раздался из-за его спины удивленный возглас Малика.
   — Сбежала.
   — Без одежды?
   — Кажется, она воспользовалась моей, — сказал Халид.
   Он должен был признать, что отваги и находчивости этой девице не занимать.
   — Спасибо аллаху, что он надоумил меня забрать отсюда поутру кинжал, а ятаган слишком тяжел для нее.
   — Ятаган? — в изумлении переспросил Малик.
   — Ночью она попыталась разрубить меня пополам. Малик не сдержал усмешку, но тут же придал лицу серьезное выражение.
   — Я советовал тебе пройтись по ней плеткой, а ты не послушался, — неодобрительно покачал головой старый слуга. — Протрубить ли мне тревогу по лагерю? Что скажешь, господин?
   — Повремени, — остановил его Халид. — Она не могла уйти далеко.
   — Я готов помочь, — тут же предложил Малик. — Но где нам следует ее искать?
   — Возможно, на твоей вилле. Абдулла, бери с собой Рашида и обыщи окрестности. Она могла направиться туда в поисках своей кузины. Однако, если вы обнаружите беглянку, не смейте тронуть ее даже пальцем, — распорядился Халид и обратился к другу: — А мы с тобой обшарим побережье на случай, если она вздумает вплавь вырваться на свободу.
   Эстер распласталась на животе на поросшем жесткой травой холме и, чуть приподняв голову, обозревала безлюдный берег. Несколько лодок были вытащены на песок, а в заливе стоял на якоре корабль.
   Интересно, сколько там человек на борту? Хотя корабль и выглядел покинутым, капитан наверняка оставил там матросов. Эстер решила добежать до какой-нибудь из шлюпок и на ней подплыть к кораблю. Она только жалела, что ей не удалось похитить из шатра кинжал или хотя бы нож.
   На мгновение она представила себе принца. Где он сейчас? Чем занят? Что он предпримет, когда обнаружится ее побег? А, главное, как он поступит, если поймает ее?
   Эстер приготовилась к пробежке и даже просчитала про себя: «Раз, два, три», но страх перед коварной водной стихией приковал ее к месту. Она не умела плавать. Как она сможет на шлюпке добраться до корабля? Вдруг дурацкая шлюпка перевернется сразу же, и она очутится в воде?
   «Успокойся, — твердила сама себе Эстер. — Тебе нечего бояться, кроме как утонуть в море. А это не самый худший выход». Эстер подумала о кузине. Какие муки испытывает, наверное, сейчас бедняжка в руках пирата! Это подтолкнуло Эстер к действию.
   Она вскочила и, как испуганный заяц, стрелой помчалась вниз с холма. С разгону девушка столкнула тяжелую шлюпку на воду, взобралась туда, вставила весла в уключины и начала, как могла, грести к кораблю.
   — Вот она! — прогремел над побережьем и тихим заливом громоподобный возглас.
   У Эстер сердце ушло в пятки. Халид и Малик появились на вершине холма, где только недавно она пряталась, и устремились в погоню. У береговой кромки Халид, опережая Малика, задержался на мгновение, скинул сапоги, нырнул, потревожив водную гладь, и мощными взмахами стал быстро сокращать расстояние, отделяющее его от шлюпки.
   «Вот неудача! Это чудовище умеет плавать!» — подумала Эстер и приналегла на весла. К несчастью, принц плыл быстрее, чем она гребла.
   Как только Халид добрался до шлюпки и изготовился перемахнуть через борт, Эстер подняла в воздух одно из весел, чтобы ударить пловца по темени, но Халид, проявив молниеносную реакцию, схватился за него и выдернул Эстер вместе с веслом из шлюпки.
   — Помогите! — крикнула Эстер и пошла ко дну. Халид нырнул и вытащил ее за волосы на поверхность, затем, подгребая рукой, доставил беглянку на прибрежный песок.
   Эстер кашляла и хрипела и наконец рассталась с проглоченной во время морского купания водой, а заодно и со съеденным ею тайком от хозяина завтраком. Взгляд ее медленно поднялся от ног Халида до его лица, маячившего где-то в вышине, и она сказала:
   — Я думала, ты меня утопишь…
   — Я спас твою ничтожную жизнь, — произнес Халид нарочито грозно.
   Слезы навернулись на глаза Эстер.
   — Моя жизнь не была никчемной, пока я не встретила тебя.
   — Заявление спорное, — сказал Халид. — Во всяком случае, ты будешь сурово наказана.
   — Ты убьешь меня?
   — Вероятно, мне придет в голову нечто более ужасное. Однако я никогда не поступаю сгоряча. Сначала я думаю, в отличие от тебя, если ты вообще имеешь в голове то, чем люди думают.
   — Я отвечаю за судьбу своей кузины. — Эстер пыталась как-то объяснить свой поступок. — Мне необходимо встретиться с ней.
   Халид насмешливо взглянул на нее.
   — Заповедь пятая: рабыня не выдвигает никаких требований к хозяину.
   — Это четвертая заповедь, а не пятая, — сорвалось с языка Эстер, которая во всем любила ясность. — Если я путаюсь в счете, то загибаю пальцы. Это всегда помогает. Советую.
   Халид с трудом подавил улыбку.
   — Заповедь четвертая такая: рабыня спит на полу, а не на кровати хозяина.
   Эстер посмотрела на него с явным непониманием. Он объяснил:
   — Ты сбежала до того, как я успел втолковать тебе эту заповедь.
   Малик получал искреннее удовольствие от их словесного Поединка. Эстер обратилась к нему:
   — Эйприл в порядке? Она на корабле?
   — Эйприл поселилась в моем доме и приспособилась к своей новой жизни гораздо быстрее, чем ты. Я забочусь о ней.
   Эстер не могла поверить тому, что услышала.
   — Достаточно разговоров! — резко сказал Халид, склоняясь и рывком поднимая Эстер на ноги. Он перевернул ее, легко поднял и взвалил себе на плечо, как охотник добычу.
   Эстер попыталась сопротивляться, но Халид хлопнул ее по выпуклой округлости пониже спины. Это, казалось, было верным решением проблемы.
   Халида с его добычей в лагере встретили одобрительными возгласами и смехом. Принц обвел всех строгим взглядом, и мужчины примолкли, лишь Абдулла позволил себе проворчать:
   — Высечь ее было бы самым благим делом. Халид опустил ее на землю и сделал знак Абдулле. Тот окатил девицу из кувшина ледяной водой.
   — Ой! — взвизгнула Эстер.
   Абдулла вылил ей на голову еще одну порцию холодной воды.
   — О-о-о! — завыла Эстер.
   — Ты вся была в песке, — объяснил Халид. — Я не хочу, чтобы ты пачкала мой ковер.
   По знаку принца Абдулла потянулся за следующим кувшином.
   — Подожди! — крикнула Эстер. — На мне уже нет песка.
   — Песчинки остались у тебя на носу. Смой их! — приказал Халид.
   — Это веснушки!
   Халид схватил ее за подбородок, привлек к себе. Он потер ее переносицу кончиками пальцев.
   — Ты права. Иди в шатер и жди, какое я тебе определю наказание.
   Временно решив подчиниться его воле, Эстер поступила так, как он велел. Принц отказал ей в свидании с кузиной, и она была бессильна переубедить его.
   Халид проводил ее взглядом. Когда-нибудь она примет его правила. А если все-таки не смирится? Он отказался от мысли о строгом наказании — на нем и так лежит огромная вина за причиненные множеству людей страдания. Но что ему делать с этим подарком судьбы? Один аллах знает!
   — Приведи ее ко мне на виллу, — посоветовал Малик. — Она хорошенько вымоется и заодно повидается с кузиной.
   — Я не намерен баловать свою рабыню. Она не заслуживает поощрения. Малик улыбнулся.
   — Чего нельзя сказать о белокурой крошке Эйприл.
   — Когда я сверну шатры и тронусь отсюда, я, вероятно, позволю девицам сказать друг другу последнее «прости».
   Малик понимающе кивнул.
   — И вот еще что! — вспомнил Халид. — У тебя есть на примете золотых дел мастер для очень срочной работы?
   — У меня есть все, что ты пожелаешь, принц! Я пришлю его к тебе, — пообещал Малик и откланялся.
   Халид немного постоял на воздухе, охлаждая себя перед предстоящим столкновением с непокорной рабыней, и наконец вошел в шатер. При виде ее все мрачные мысли тут же покинули его. Сквозь мокрую ткань все соблазнительные изгибы девичьего тела отлично просматривались и будоражили его кровь.
   — Может, скажешь, куда ты собиралась бежать? — спросил Халид.
   Эстер вздохнула:
   — Домой.
   — Твой дом теперь здесь.
   — Мой дом — это Англия.
   — Ты думала попасть в Англию на этой лодчонке?
   — Я бы плыла все время вдоль берега.
   — В тебе разума меньше, чем в устрице, — Халид сердито ткнул в нее указующим перстом. — Ты не представляешь, сколько опасностей поджидает тебя, если ты лишишься моей опеки и защиты.
   Эстер упрямо тряхнула головой:
   — Все узники думают о побеге.
   — Ты не узница.
   — Разве? А кто я?
   — Ты моя рабыня.
   Прежде чем Эстер успела выдать очередную возмущенную тираду, вошел Абдулла и подал принцу полотенце.
   — Не пожелаешь ли, Халид-бек, чтобы я подержал ее, пока ты будешь отрубать ей пальцы?
   — Что? Отрубать пальцы?! — вскричала Эстер.
   — В наказание за воровство в нашей стране отрубают несколько пальцев, — пояснил Халид. — Таков закон. Ты украла мою одежду.
   — Я лишь одолжила на время твои штаны и рубаху, — солгала не на шутку испуганная Эстер. — Я намеревалась вернуть их.
   — Ты одолжила их, забыв спросить моего разрешения?
   Эстер растерялась, не зная, что на это ответить.
   — Слышишь, Абдулла? — сказал Халид. — Она ничего не украла, только одолжила. Наказание отменяется. Оставь нас.
   — Все-таки я думаю, что по ней следует пройтись плеткой, — на прощание проворчал слуга.
   — Вытри волосы, — приказал Халид и швырнул ей в лицо полотенце. — Потом после стольких треволнений стоило бы отдохнуть. Или сначала поешь?
   — Я уже поела, — жалобным голоском призналась Эстер.
   — Где?
   — На столе была еда.
   — Ты одолжила мой завтрак?
   — Да.
   Халид с трудом сдержал усмешку.
   — В сундуке твои вещи. Сними с себя мокрое и ложись в постель.
   — Только после того, как ты выйдешь. На такое наглое требование Халид ответил лишь презрительным молчанием.
   — Хотя бы отвернись, — попросила Эстер и добавила: — Пожалуйста!
   — Как я могу отказать, если ко мне обращаются столь вежливо?
   Халид повернулся к ней спиной. Одним молниеносным движением Эстер разделась и нагишом юркнула в кровать.
   Халид обернулся и посмотрел на нее подозрительно, затем прошел к ее сундуку, предупреждая на ходу:
   — Не лелей мысли о новом побеге. Дважды моих стражников ты не обведешь вокруг пальца.
   Он порылся в ее одежде и достал шелковую с кружевами сорочку. С этой воздушной вещицей он приблизился к кровати.
   — Подними руки!
   — Зачем?
   — Выполняй!
   Когда она подчинилась, Халид ловко надел на нее легкую сорочку, накинул на девушку покрывало и, мягко надавив на плечи, заставил лечь обратно. Потом он долго молча смотрел на нее. По его лицу нельзя было догадаться, о чем он думает. Наконец Халид заговорил:
   — Мне не доставляет удовольствия наказывать тебя за плохое поведение, но кузины твоей ты больше никогда не увидишь.
   Сказав это, он удалился.
   Эстер была поражена. Она приподнялась, потом села, свесив ноги с кровати. Слова Халида продолжали звучать в ее ушах, и с каждой минутой в ней все жарче разгоралось пламя гнева.
   Спрыгнув с ложа, она побежала по ковру к выходу, но здравый смысл на этот раз возобладал. Эстер застыла на месте и постаралась привлечь к себе внимание криком.
   — Эй! Ваше Высочество! Вернитесь! Мне надо поговорить с вами.
   Обращение к язычнику с почтением не принесло желаемого результата. Он не отозвался.
   — Вы слышите меня или оглохли. Ваше Величество? Я требую аудиенции, — еще громче взывала Эстер, уже путаясь в титулах принца. И вновь никакого отклика.
   Как он смеет пренебрегать ею! Она дочь знатнейшего графа, одна из пяти кузин королевы Англии!
   — Проклятый ублюдок! — Эстер перешла на английский язык, которого турок не понимал.
   На какой-то момент ей пришла в голову мысль заорать: «Пожар!», но, к счастью, она вовремя опомнилась. Вместо этого девушка вернулась на кушетку и дала волю слезам.
   Горло ее пересохло, гнев и стыд за перенесенное унижение душили ее. Ей было до смерти жалко себя и бедную Эйприл. Но постепенно рыдания утомили ее, она выплакала все слезы и погрузилась в сон.
   — Вставай! — уже в третий раз произнес Халид, но спящая красавица даже не пошевелилась.
   Ему надоело взывать к ней, напрягая голос. Он схватил ее за плечи и, наверное, вытряс бы из нее душу, если б она тут же не пробудилась.
   Первым делом проверив, что ее грудь достаточно прикрыта, Эстер пролепетала: «О боже!» и принялась тереть глаза, еще припухшие от недавних слез.
   — Ты что, собралась спать целый день? Солнце уже перевалило за полдень. Пора тебе помыться и принять пищу. Не войдешь же ты грязной и голодной в новую жизнь.
   Оглядевшись, Эстер увидела рядом с ложем деревянную бадью. Ее доставили, пока она спала, и над ней поднимался пар.
   — Я не хочу свариться заживо в кипятке.
   — От тебя пахнет тухлыми водорослями.
   — А ты не нюхай.
   — Тебе лишь бы поспорить.
   Халиду не стоило особых усилий стащить ее с ложа, приподнять на руках, а потом выпустить, уронив в горячую воду.
   Эстер притворилась, что сохраняет спокойствие, — даже для доказательства сонно зевнула.
   — Как же я вымоюсь без банщицы?
   — Без кого? — Халиду было незнакомо это слово.
   — У каждой леди есть своя служанка.
   — У рабынь — нет, — довел до ее сведения Халид-бек.
   — Как же тяжко быть рабыней, — вздохнула Эстер. — Но я…
   Даже будучи беспомощной и поднятой в воздух, словно игрушка могучими руками принца, девица искала аргументы в споре.
   — …все-таки я леди.
   — Судя по твоему поведению, ты не леди, а строптивая упрямая девица. Да еще и выражаешься как торговка рыбой. Так изъясняются у вас на острове только женщины низкого происхождения.
   Эстер оторопела. Значит, он все слышал и понимает ее родной язык? Она никак не могла решить — продолжить ли сражение, трепыхаясь в его руках, или заключить мирный договор на определенных условиях.
   — Я вымоюсь, но только в уединении. Если ты будешь так добр, что покинешь меня на несколько минут, я буду тебе благодарна.
   — Я не добр, и в твоей благодарности, рабыня, не нуждаюсь. Но требую от тебя опрятности. Сейчас я уйду, но, когда вернусь, ты должна предстать чистой перед взором мерзкого зверя, за которого ты меня принимаешь. Я могу обернуться и зверем, но лучше тебе не видеть, как я щелкаю зубами и рву жертву на части…
   — Конечно, я с удовольствием искупаюсь. — Эстер была готова согласиться со всем, лишь бы он поскорее удалился.
   — А ты не собираешься снять сорочку? — поинтересовался Халид. — Как же ты будешь мыться в одежде?
   — Да-да. Я сниму ее.
   — Ну?
   — Что ну?
   — Снимай сорочку. Или мне помочь тебе? Эстер молчала.
   — Что ты должна сказать, если господин предлагает тебе помощь?
   — Спасибо.
   Халид свирепо взглянул на нее, и она быстро поправилась:
   — Благодарю тебя, мой милостивый господин, Халид-бек. Раздень меня, пожалуйста.
   Ирония, прозвучавшая в ее голосе, не укрылась от турка, но он предпочел оставить ее без внимания и удалился с нарочитым достоинством. Каждый из них играл свою роль, — только одному актеру спектакль доставлял удовольствие, а другой все больше погружался в бездну отчаяния.
   За пределами душного шатра Халид вновь стал прежним Халид-беком, грозой иноверцев. Мечом Аллаха.
   — Скачи с посланием к Михриме, — обратился он к доверенному слуге.
   — К твоей матушке? О, как я рад буду снова лицезреть ее, — просиял Абдулла.
   — Скажи ей, чтобы она купила на невольничьем рынке говорящего по-английски и по-французски евнуха. И пусть его доставят в мой городской дом. Мы скоро туда прибудем.
   — Евнуха? — переспросил Абдулла в недоумении.
   — А кто, по-твоему, будет переводить тарабарщину, которую она произносит, и обслуживать ее?
   — Ты покупаешь раба для рабыни?! — Абдулла не верил своим ушам. — Не сошел ли ты с ума? Может, ты забыл, что сотворил граф Белью и сколько им пролито крови твоих родных?
   Халид обеими руками вцепился в тощего слугу и вздернул его в воздух, держа за воротник.
   — Не злоупотребляй нашей давней дружбой и не переусердствуй в мудрых советах, — прошипел он, и шрам на его лице побелел.
   — Прости, господин, — извинился Абдулла. — Я стал слишком несдержан на язык.
   Халид освободил его от своей хватки, опустил на землю, потрепал по плечу.