Страница:
— Мисс Маккензи! Милая, милая мисс Маккензи! — воскликнул лейтенант Арон Андерсон, артиллерист из Алабамы, проталкиваясь сквозь толпу своих товарищей. — Вот и опять вы! Вы даже не представляете, как мы с ребятами каждый раз радуемся вашим визитам. Что вы принесли нам сегодня?
— Угощение, господа. Посмотрите в корзине.
— Боже, у меня уже слюнки потекли… — с улыбкой проговорил рядовой Томпсон из Миссисипи.
— Томпсон, разделите на всех, — приказал Андерсон, а сам увлек Сидни подальше от двери в здание, где стоял охранник.
Арестанты заслонили ее и лейтенанта от посторонних глаз и устроили шумный дележ провизии. Воспользовавшись этим, Андерсон наклонился к Сидни и быстро заговорил:
— Слушайте меня внимательно. Генерал северян по фамилии Пратт организовал караван с припасами, который поведет по Харперс-Ферри в то место, которое раньше называлось Виргинией…
Последние слова он произнес с презрительной ухмылкой. В конце 1862 года Виргиния разделилась, точнее, от нее откололась территория, которую прозвали Западной Виргинией. Там приняли решение не входить в Конфедерацию — южане считали, что рядовое население заставили пойти на это под угрозой расправы, — и вот-вот Западную Виргинию должны были принять в состав федеральных штатов.
— Генерал Пратт, говорите?
— Так точно. Вам известна эта дорога?
— И очень хорошо.
— Отлично. Передайте эту информацию Джеффри Уоттсу, у него своя лавка за мостом, видели? А уж он передаст все кому надо. Сопровождающих караван будет немного, потому что там не оружие, а в основном медикаменты — бинты, морфин, хинин и так далее. Янки прекрасно обойдутся и без них, а нашим это серьезное подспорье. Как я слышал, с караваном пойдут только человек пятнадцать или около того. Три возницы и десять — двенадцать солдат. Кстати, мне говорили, что там же будет и повозка, груженная обувью. Вот чего нам не хватает! Вы, конечно, слышали, что половина армии северной Виргинии сражается на босу ногу? А другая половина мародерствует, стаскивая сапоги с убитых янки. Караван лучше всего взять у перевала на южной стороне дороги. Нашим следует поторопиться, так как янки встретят своих в конце пути. Все поняли?
— Все, сэр.
Андерсон захлопал в ладоши и заговорил громко:
— Так, ребята, а ну не суетиться! Должен сказать, мисс Маккензи, что сегодня вы нас изрядно побаловали. Вот уж не думал, что в тюрьме у янки мне доведется отведать настоящего вишневого мармелада! Спасибо, дитя мое!
— Спасибо, мисс Маккензи, — нестройным хором отозвались арестанты.
Она улыбнулась:
— Я рада, что вам понравилось, господа. Как вы тут?
— Нога покоя не дает, мисс Сидни, — подал голос рядовой Лоутон.
Она опустила глаза и нахмурилась. Его нога была забинтована, но грязный бинт почернел от засохшей крови. Бедняга ковылял на низком костыле, сгибаясь почти пополам.
— Дайте взглянуть, — сказала Сидни.
— О нет, что вы, мэм! Женщины не должны видеть такое…
— Меня трудно чем-нибудь удивить, рядовой. Я работала в госпиталях Ричмонда. Подойдите ко мне, вам говорят.
— Нет, мисс Сидни, я не могу. Я, собственно, и не жаловался… — Лоутон застеснялся и покраснел. — Все пройдет, вот увидите. Ну а если вдруг станет хуже, я обязательно покажу вам, когда вы придете в следующий раз. Вы ведь еще придете?
Сидни вздохнула и перевела глаза на лейтенанта Андерсона. Тот лишь пожал плечами.
— Надеюсь увидеть вас завтра, мисс Маккензи. И тогда уж Лоутону не отвертеться.
— Ну хорошо. Дайте мне обещание, рядовой, что покажете ногу, когда я приду в следующий раз, — строго потребовала Сидни.
Он улыбнулся.
— С большим удовольствием. — Он учтиво поклонился. — Честно скажу, никогда еще дамы не брали с меня подобных обещаний!
Все вокруг рассмеялись. Сидни тоже улыбнулась, но не так весело. Состояние Лоутона ее тревожило.
— Что ж, не скучайте без меня, господа, я приду завтра. — Она взглянула на Андерсона. — Надеюсь, что все будет хорошо.
Проводить ее до выхода из тюрьмы взялся сам Грейнджер. Прощаясь, Сидни вдруг спросила:
— Скажите, сержант, а если мне вдруг понадобится врач, я смогу его здесь найти?
— В армии полно хирургов, мисс Сидни.
— Мне нужен хороший врач.
Он задумался на минуту, а потом хмыкнул:
— Знаете, насколько мне известно, сейчас в Вашингтон приехала одна вдова…
— Прошу прощения, сержант. Речь идет о солдате, но ему плохо вовсе не от недостатка женского общества. Ему нужен доктор.
Грейнджер смущенно посмотрел на нее и покраснел. Эта красивая молодая дама, очевидно, думала, что он предлагает раненому мятежнику проститутку.
— Мисс Сидни! Вы меня не так поняли! Что война делает с людьми… Об этой вдове говорит сейчас весь город, неужели вы не слышали? Болтают, что у нее какие-то сверхъестественные способности и она исцеляет больных и увечных, как Христос! — Тут он нахмурился и добавил:
— Кстати, она появилась в Вашингтоне благодаря вашей родне.
— В каком смысле?
— В самом прямом! Ее привезла жена вашего кузена. Она жила во Флориде, но всегда поддерживала северян.
— Вот как… — Сидни не смогла скрыть презрительной ухмылки.
— Если хотите, я могу послать за ней. Ее зовут миссис Тремейн. Только скажите сразу, что стряслось с вашим подопечным?
Сидни не ответила. Ей хотелось сначала самой взглянуть на ногу Лоутона. Возможно, врач и не понадобится. Но на это было мало надежды — она видела, как почернела его повязка. Скорее всего ему потребуется операция, но Сидни знала, что многие южане категорически отказывались ложиться под нож врачей-северян. И наоборот.
— Сначала я сама должна все проверить. Если врач все же потребуется, я дам вам знать.
— Как скажете. Понимаю ваши опасения, но, ей-богу, мы вовсе не такие чудовища, какими нас описывают невинным барышням в Ричмонде. Вы же хорошо ко мне относитесь, мисс Сидни?
— Очень хорошо, сержант, честное слово.
— Значит, до завтра?
— Да, до завтра. Надеюсь, вас не раздражают мои частые визиты? Я просто стараюсь подбодрить заключенных, они нуждаются в этом.
— Во всяком случае, это лучше, чем если бы вы жили сейчас в Ричмонде. Хотя вряд ли вы ограничиваетесь в ваших посещениях тюрьмы одними лишь словами ободрения для арестантов. Ну, признайтесь!
— О чем вы, не понимаю?
— Вы ведь передаете отсюда военные сведения. Так сказать, на волю. Не правда ли?
— Бог с вами, сержант, что могут знать эти люди, которые заперты в четырех стенах?
— И все-таки… будьте осторожнее, мисс Сидни. Вы мне тоже симпатичны.
— Вот и славно, — с улыбкой подытожила девушка, и они попрощались.
Джулиан отчаянно морщился, пот заливал ему глаза.
Внутри палатки жара казалась еще нестерпимее, чем на улице. Он родился и вырос в знойной Флориде, но не помнил такой страшной духоты, какая царила сейчас в Виргинии.
А ведь всего лишь неделю назад он еще жил в своем лесном лагере. Не бог весть что, но там он все-таки был хозяином положения. За эти дни он превратился из самопровозглашенного полковника народного ополчения в капитана регулярной армии. Его уважали, ценили, ему доверили командовать целым полевым госпиталем. Среди его подчиненных были даже офицеры, готовые с радостью выполнить любую его просьбу или распоряжение. И все-таки там, в лесу, командовал он, а здесь начальников хоть отбавляй. И каждому он обязан повиноваться.
Его полевой госпиталь базировался недалеко от железной дороги, у Брэнди-Стэйшн. Два дня назад генерал Джеб Стюарт решил вдруг устроить смотр своим войскам, разъезжая из части в часть в карете в сопровождений всех местных светских дам.
Увеселительная прогулка закончилась тем, что янки застали генерала врасплох и ему пришлось без подготовки принять сражение, в котором с обеих сторон участвовало по десять тысяч кавалерии.
Брент вплоть до самой битвы оставался на передовой. Впрочем, когда Джулиан прибыл на место, его уже не было. Буквально за день до приезда двоюродного брата Брента перевели в тыловой госпиталь под Ричмондом.
Со лба сорвалась тяжелая капля пота, Джулиан уже почти ничего не видел перед собой. Он молча повернул лицо к санитару, и тот наскоро утер его бинтом. Славный малый, этот Томас, но Джулиан познакомился с ним всего лишь пару дней назад. А те помощники, которых он привез из Флориды, находились сейчас на поле брани, вытаскивая оттуда раненых и контуженных, переправляя их сюда, в полевой госпиталь, пытаясь спасти их жизни…
Джулиан кипел от ярости. Раненых было слишком много, а времени слишком мало. В такой обстановке он не успевал помочь несчастным и едва не рыдал от сознания собственной беспомощности.
— А вот и пуля… — проговорил у него над ухом Томас. Нога оказалась сломана, но пуля, к счастью, прошла почти навылет.
— Вижу. Щипцы.
— Щипцы?! — Санитар изумился. — Но у нас нет времени на операцию, сэр…
Нет времени…
Джулиан все же решил потратить на этого юнца несколько драгоценных минут, чтобы тот смог вновь ходить на двух ногах, а не прыгать на грубом костыле. Он рисковал: после операции все равно могла начаться гангрена, а в это время за порогом умирали другие солдаты…
И тут Джулиан вспомнил о ней. Боже, если бы она сейчас была здесь, ему стало бы полегче. За все время их общения она не сказала ему ни одного доброго слова, и очень часто в ее глазах читалось только презрение. Но и в случае с Пэдди, и особенно в случае с Джеромом эта неприязнь у нее исчезала. Он видел тогда совсем другие глаза. Возможно, это был обман зрения, но он читал в них высокую оценку своего труда. Там они понимали друг друга с полуслова, даже с полувзгляда.
Ему очень не хватало ее сейчас…
— Сэр, пуля вынута, рана обработана и заштопана.
Джулиан очнулся.
— Тащи его со стола и давай следующего. Быстро!
— Вы очень хороший врач, сэр…
— Поменьше болтай, у нас нет времени на пустые разговоры.
За день ему удалось спасти нескольких человек, примерно столько же умерло прямо на операционном столе, других даже не донесли до его палатки. Он не помнил ни их лиц, ни имен. А глубокой ночью, когда Джулиан наконец свалился на свою кушетку, чтобы забыться на пару-тройку часов в тревожном сне, у него уже не осталось сил на переживания…
Перед тем как заснуть, он опять вспомнил о Рианнон. Точнее, она сама напомнила о себе. Эта женщина, красивая молодая ведьма, вошла в его сердце, и, ничто не могло его заставить отвлечься от этого образа хотя бы на сутки. Ни кровь, ни стоны раненых, ни их смерть… Он до сих пор помнил запах ее волос, бездонные глаза, прикосновения ее тонких рук, чарующий голос.
Его это бесило, но он ничего не мог с собой поделать. Ведьма…
Он безумно хотел, чтобы она была сейчас с ним рядом.
— Давай пойду я? — робко предложила Марла, глядя на то, как Сидни торопливо переодевалась. Она спешила в лавку у реки, чтобы выполнить поручение лейтенанта Андерсона.
Марла наблюдала за подругой, и было видно, что ей немного не по себе. Эта очень милая, миниатюрная молодая женщина с темными волосами и яркими голубыми глазами могла пройти, не вызвав никаких подозрений, мимо любого часового.
Сидни подняла на нее глаза.
— С чего вдруг?
— Ты устала за день, столько носилась…
— Нет-нет, я должна сама. Я обещала Андерсону. Это очень важно.
— Я вдова. Какой с меня спрос? Мне легче выйти на улицу в такое позднее время.
— Можно подумать, у тебя написано на лбу, что ты вдова. Не говори глупостей, Марла. Задание дали мне, и пойти должна я. Ну хорошо, для твоего спокойствия я возьму с собой Сисси.
Сисси была их черной служанкой. Она попросилась на работу вскоре после того, как Сидни и Марла сняли комнаты в этом доме. Сисси отличалась исполнительностью и расторопностью и при этом вела себя очень скромно. Порой девушки даже забывали о ее присутствии, а потом сетовали на это. Всякий раз Сидни строго наказывала себе не болтать при ней слишком много.
Марла согласно кивнула, но тревога не исчезла с ее лица.
— Да что с тобой? — воскликнула Сидни почти сердито.
— Ничего… — тут же ответила Марла и, помолчав, добавила:
— Не знаю… Ирландская кровь, должно быть. Бабушка говаривала мне, что у нее иногда возникают нехорошие предчувствия, когда ангелы смерти парят над землей, выискивая себе новые жертвы. В такие дни надо вести себя осторожнее.
Сидни усмехнулась. В ней тоже текла ирландская кровь, и ей тоже отчего-то было не по себе. Но ее раздражало волнение Марлы. Как будто можно никуда не ходить и остаться дома! Увы, у нее есть задание, которое необходимо выполнить.
— Мне надо ехать, — мягко сказала она. — Даже если меня ждет неудача, я все равно должна попытаться. Это действительно очень важно.
Марла только пожала плечами.
— Сисси! — позвала Сидни.
В комнату тут же вошла молодая негритянка. Она постоянно ходила, потупив взор, из чего девушки заключили, что до войны Сисси была рабыней. Когда же она наконец подняли глаза, Сидни вдруг впервые увидела, что девчонка очень красива. Кожа черная и бархатная, как ночное небо. Такие же глаза, длинные густые ресницы, правильные черты милого личика, стройная фигурка и, наконец, очаровательная, чуть застенчивая улыбка. Сейчас она свободна, но каково ей жилось до войны? Кто владел таким сокровищем, добрый человек или злой? Может быть, над ней издевались? Возможно, даже насиловали? Отчего она всегда так молчалива и послушна? Семья Сидни никогда не имела рабов. Дед был убежденным противником рабства и сумел привить отвращение к этому своим детям…
— Сисси, мне нужно побывать в лавке у реки. Сейчас поздно, но это ничего. Я хочу кое-что прикупить и немного развеяться.
— Да, мэм? — Служанка явно удивилась. Зачем хозяйка объясняет ей свои поступки?
— Ты поедешь со мной.
— Хорошо, мэм.
— Но учти, мы поедем верхом, иначе будет долго. — Сидни вдруг нахмурилась. — Ты вообще ездила когда-нибудь верхом?
— Да, мэм.
— Тогда пойди переоденься. Через десять минут я жду тебя на дворе.
— Хорошо, мэм.
— Будь осторожна! — в очередной раз повторила Марла, когда за Сисси закрылась дверь. — Дай я тебя обниму.
Они обнялись.
— Не надо тебе ехать… — прошептала Марла.
— У меня нет выбора, — отозвалась Сидни.
Они вышли на улицу и кликнули Тима, который присматривал за лошадьми. Сидни и Марла подождали у калитки, и вскоре он вывел к ним двух гнедых кобылиц. Сидни оглянулась на дом, в котором они снимали себе комнаты. Низкий заборчик окружал небольшой, засаженный цветами дворик. Чудная ночь! Дневной зной спал, и лицо Сидни обдувал приятный прохладный ветерок.
Она похлопала свою кобылу по литой шее. Красавица. До войны лучших коней разводили на Юге, но потом все изменилось. Теперь более или менее приличных лошадей можно было найти только на Севере. Во всяком случае, в Виргинии или Флориде она не купила бы такую кобылу.
Впрочем, предаваться праздным размышлениям не было времени. Из дома показалась Сисси.
Что такого в конце концов? Она едет в лавку купить кое-что для дома, при ней нет никаких компрометирующих записок, и она вообще не везет с собой ничего запрещенного.
«Все обойдется, все обойдется», — повторяла про себя Сидни.
Но Марла все же сумела испортить ей настроение своими дурными предчувствиями.
А с другой стороны… Предупрежден, значит, вооружен.
Глава 13
— Угощение, господа. Посмотрите в корзине.
— Боже, у меня уже слюнки потекли… — с улыбкой проговорил рядовой Томпсон из Миссисипи.
— Томпсон, разделите на всех, — приказал Андерсон, а сам увлек Сидни подальше от двери в здание, где стоял охранник.
Арестанты заслонили ее и лейтенанта от посторонних глаз и устроили шумный дележ провизии. Воспользовавшись этим, Андерсон наклонился к Сидни и быстро заговорил:
— Слушайте меня внимательно. Генерал северян по фамилии Пратт организовал караван с припасами, который поведет по Харперс-Ферри в то место, которое раньше называлось Виргинией…
Последние слова он произнес с презрительной ухмылкой. В конце 1862 года Виргиния разделилась, точнее, от нее откололась территория, которую прозвали Западной Виргинией. Там приняли решение не входить в Конфедерацию — южане считали, что рядовое население заставили пойти на это под угрозой расправы, — и вот-вот Западную Виргинию должны были принять в состав федеральных штатов.
— Генерал Пратт, говорите?
— Так точно. Вам известна эта дорога?
— И очень хорошо.
— Отлично. Передайте эту информацию Джеффри Уоттсу, у него своя лавка за мостом, видели? А уж он передаст все кому надо. Сопровождающих караван будет немного, потому что там не оружие, а в основном медикаменты — бинты, морфин, хинин и так далее. Янки прекрасно обойдутся и без них, а нашим это серьезное подспорье. Как я слышал, с караваном пойдут только человек пятнадцать или около того. Три возницы и десять — двенадцать солдат. Кстати, мне говорили, что там же будет и повозка, груженная обувью. Вот чего нам не хватает! Вы, конечно, слышали, что половина армии северной Виргинии сражается на босу ногу? А другая половина мародерствует, стаскивая сапоги с убитых янки. Караван лучше всего взять у перевала на южной стороне дороги. Нашим следует поторопиться, так как янки встретят своих в конце пути. Все поняли?
— Все, сэр.
Андерсон захлопал в ладоши и заговорил громко:
— Так, ребята, а ну не суетиться! Должен сказать, мисс Маккензи, что сегодня вы нас изрядно побаловали. Вот уж не думал, что в тюрьме у янки мне доведется отведать настоящего вишневого мармелада! Спасибо, дитя мое!
— Спасибо, мисс Маккензи, — нестройным хором отозвались арестанты.
Она улыбнулась:
— Я рада, что вам понравилось, господа. Как вы тут?
— Нога покоя не дает, мисс Сидни, — подал голос рядовой Лоутон.
Она опустила глаза и нахмурилась. Его нога была забинтована, но грязный бинт почернел от засохшей крови. Бедняга ковылял на низком костыле, сгибаясь почти пополам.
— Дайте взглянуть, — сказала Сидни.
— О нет, что вы, мэм! Женщины не должны видеть такое…
— Меня трудно чем-нибудь удивить, рядовой. Я работала в госпиталях Ричмонда. Подойдите ко мне, вам говорят.
— Нет, мисс Сидни, я не могу. Я, собственно, и не жаловался… — Лоутон застеснялся и покраснел. — Все пройдет, вот увидите. Ну а если вдруг станет хуже, я обязательно покажу вам, когда вы придете в следующий раз. Вы ведь еще придете?
Сидни вздохнула и перевела глаза на лейтенанта Андерсона. Тот лишь пожал плечами.
— Надеюсь увидеть вас завтра, мисс Маккензи. И тогда уж Лоутону не отвертеться.
— Ну хорошо. Дайте мне обещание, рядовой, что покажете ногу, когда я приду в следующий раз, — строго потребовала Сидни.
Он улыбнулся.
— С большим удовольствием. — Он учтиво поклонился. — Честно скажу, никогда еще дамы не брали с меня подобных обещаний!
Все вокруг рассмеялись. Сидни тоже улыбнулась, но не так весело. Состояние Лоутона ее тревожило.
— Что ж, не скучайте без меня, господа, я приду завтра. — Она взглянула на Андерсона. — Надеюсь, что все будет хорошо.
Проводить ее до выхода из тюрьмы взялся сам Грейнджер. Прощаясь, Сидни вдруг спросила:
— Скажите, сержант, а если мне вдруг понадобится врач, я смогу его здесь найти?
— В армии полно хирургов, мисс Сидни.
— Мне нужен хороший врач.
Он задумался на минуту, а потом хмыкнул:
— Знаете, насколько мне известно, сейчас в Вашингтон приехала одна вдова…
— Прошу прощения, сержант. Речь идет о солдате, но ему плохо вовсе не от недостатка женского общества. Ему нужен доктор.
Грейнджер смущенно посмотрел на нее и покраснел. Эта красивая молодая дама, очевидно, думала, что он предлагает раненому мятежнику проститутку.
— Мисс Сидни! Вы меня не так поняли! Что война делает с людьми… Об этой вдове говорит сейчас весь город, неужели вы не слышали? Болтают, что у нее какие-то сверхъестественные способности и она исцеляет больных и увечных, как Христос! — Тут он нахмурился и добавил:
— Кстати, она появилась в Вашингтоне благодаря вашей родне.
— В каком смысле?
— В самом прямом! Ее привезла жена вашего кузена. Она жила во Флориде, но всегда поддерживала северян.
— Вот как… — Сидни не смогла скрыть презрительной ухмылки.
— Если хотите, я могу послать за ней. Ее зовут миссис Тремейн. Только скажите сразу, что стряслось с вашим подопечным?
Сидни не ответила. Ей хотелось сначала самой взглянуть на ногу Лоутона. Возможно, врач и не понадобится. Но на это было мало надежды — она видела, как почернела его повязка. Скорее всего ему потребуется операция, но Сидни знала, что многие южане категорически отказывались ложиться под нож врачей-северян. И наоборот.
— Сначала я сама должна все проверить. Если врач все же потребуется, я дам вам знать.
— Как скажете. Понимаю ваши опасения, но, ей-богу, мы вовсе не такие чудовища, какими нас описывают невинным барышням в Ричмонде. Вы же хорошо ко мне относитесь, мисс Сидни?
— Очень хорошо, сержант, честное слово.
— Значит, до завтра?
— Да, до завтра. Надеюсь, вас не раздражают мои частые визиты? Я просто стараюсь подбодрить заключенных, они нуждаются в этом.
— Во всяком случае, это лучше, чем если бы вы жили сейчас в Ричмонде. Хотя вряд ли вы ограничиваетесь в ваших посещениях тюрьмы одними лишь словами ободрения для арестантов. Ну, признайтесь!
— О чем вы, не понимаю?
— Вы ведь передаете отсюда военные сведения. Так сказать, на волю. Не правда ли?
— Бог с вами, сержант, что могут знать эти люди, которые заперты в четырех стенах?
— И все-таки… будьте осторожнее, мисс Сидни. Вы мне тоже симпатичны.
— Вот и славно, — с улыбкой подытожила девушка, и они попрощались.
Джулиан отчаянно морщился, пот заливал ему глаза.
Внутри палатки жара казалась еще нестерпимее, чем на улице. Он родился и вырос в знойной Флориде, но не помнил такой страшной духоты, какая царила сейчас в Виргинии.
А ведь всего лишь неделю назад он еще жил в своем лесном лагере. Не бог весть что, но там он все-таки был хозяином положения. За эти дни он превратился из самопровозглашенного полковника народного ополчения в капитана регулярной армии. Его уважали, ценили, ему доверили командовать целым полевым госпиталем. Среди его подчиненных были даже офицеры, готовые с радостью выполнить любую его просьбу или распоряжение. И все-таки там, в лесу, командовал он, а здесь начальников хоть отбавляй. И каждому он обязан повиноваться.
Его полевой госпиталь базировался недалеко от железной дороги, у Брэнди-Стэйшн. Два дня назад генерал Джеб Стюарт решил вдруг устроить смотр своим войскам, разъезжая из части в часть в карете в сопровождений всех местных светских дам.
Увеселительная прогулка закончилась тем, что янки застали генерала врасплох и ему пришлось без подготовки принять сражение, в котором с обеих сторон участвовало по десять тысяч кавалерии.
Брент вплоть до самой битвы оставался на передовой. Впрочем, когда Джулиан прибыл на место, его уже не было. Буквально за день до приезда двоюродного брата Брента перевели в тыловой госпиталь под Ричмондом.
Со лба сорвалась тяжелая капля пота, Джулиан уже почти ничего не видел перед собой. Он молча повернул лицо к санитару, и тот наскоро утер его бинтом. Славный малый, этот Томас, но Джулиан познакомился с ним всего лишь пару дней назад. А те помощники, которых он привез из Флориды, находились сейчас на поле брани, вытаскивая оттуда раненых и контуженных, переправляя их сюда, в полевой госпиталь, пытаясь спасти их жизни…
Джулиан кипел от ярости. Раненых было слишком много, а времени слишком мало. В такой обстановке он не успевал помочь несчастным и едва не рыдал от сознания собственной беспомощности.
— А вот и пуля… — проговорил у него над ухом Томас. Нога оказалась сломана, но пуля, к счастью, прошла почти навылет.
— Вижу. Щипцы.
— Щипцы?! — Санитар изумился. — Но у нас нет времени на операцию, сэр…
Нет времени…
Джулиан все же решил потратить на этого юнца несколько драгоценных минут, чтобы тот смог вновь ходить на двух ногах, а не прыгать на грубом костыле. Он рисковал: после операции все равно могла начаться гангрена, а в это время за порогом умирали другие солдаты…
И тут Джулиан вспомнил о ней. Боже, если бы она сейчас была здесь, ему стало бы полегче. За все время их общения она не сказала ему ни одного доброго слова, и очень часто в ее глазах читалось только презрение. Но и в случае с Пэдди, и особенно в случае с Джеромом эта неприязнь у нее исчезала. Он видел тогда совсем другие глаза. Возможно, это был обман зрения, но он читал в них высокую оценку своего труда. Там они понимали друг друга с полуслова, даже с полувзгляда.
Ему очень не хватало ее сейчас…
— Сэр, пуля вынута, рана обработана и заштопана.
Джулиан очнулся.
— Тащи его со стола и давай следующего. Быстро!
— Вы очень хороший врач, сэр…
— Поменьше болтай, у нас нет времени на пустые разговоры.
За день ему удалось спасти нескольких человек, примерно столько же умерло прямо на операционном столе, других даже не донесли до его палатки. Он не помнил ни их лиц, ни имен. А глубокой ночью, когда Джулиан наконец свалился на свою кушетку, чтобы забыться на пару-тройку часов в тревожном сне, у него уже не осталось сил на переживания…
Перед тем как заснуть, он опять вспомнил о Рианнон. Точнее, она сама напомнила о себе. Эта женщина, красивая молодая ведьма, вошла в его сердце, и, ничто не могло его заставить отвлечься от этого образа хотя бы на сутки. Ни кровь, ни стоны раненых, ни их смерть… Он до сих пор помнил запах ее волос, бездонные глаза, прикосновения ее тонких рук, чарующий голос.
Его это бесило, но он ничего не мог с собой поделать. Ведьма…
Он безумно хотел, чтобы она была сейчас с ним рядом.
— Давай пойду я? — робко предложила Марла, глядя на то, как Сидни торопливо переодевалась. Она спешила в лавку у реки, чтобы выполнить поручение лейтенанта Андерсона.
Марла наблюдала за подругой, и было видно, что ей немного не по себе. Эта очень милая, миниатюрная молодая женщина с темными волосами и яркими голубыми глазами могла пройти, не вызвав никаких подозрений, мимо любого часового.
Сидни подняла на нее глаза.
— С чего вдруг?
— Ты устала за день, столько носилась…
— Нет-нет, я должна сама. Я обещала Андерсону. Это очень важно.
— Я вдова. Какой с меня спрос? Мне легче выйти на улицу в такое позднее время.
— Можно подумать, у тебя написано на лбу, что ты вдова. Не говори глупостей, Марла. Задание дали мне, и пойти должна я. Ну хорошо, для твоего спокойствия я возьму с собой Сисси.
Сисси была их черной служанкой. Она попросилась на работу вскоре после того, как Сидни и Марла сняли комнаты в этом доме. Сисси отличалась исполнительностью и расторопностью и при этом вела себя очень скромно. Порой девушки даже забывали о ее присутствии, а потом сетовали на это. Всякий раз Сидни строго наказывала себе не болтать при ней слишком много.
Марла согласно кивнула, но тревога не исчезла с ее лица.
— Да что с тобой? — воскликнула Сидни почти сердито.
— Ничего… — тут же ответила Марла и, помолчав, добавила:
— Не знаю… Ирландская кровь, должно быть. Бабушка говаривала мне, что у нее иногда возникают нехорошие предчувствия, когда ангелы смерти парят над землей, выискивая себе новые жертвы. В такие дни надо вести себя осторожнее.
Сидни усмехнулась. В ней тоже текла ирландская кровь, и ей тоже отчего-то было не по себе. Но ее раздражало волнение Марлы. Как будто можно никуда не ходить и остаться дома! Увы, у нее есть задание, которое необходимо выполнить.
— Мне надо ехать, — мягко сказала она. — Даже если меня ждет неудача, я все равно должна попытаться. Это действительно очень важно.
Марла только пожала плечами.
— Сисси! — позвала Сидни.
В комнату тут же вошла молодая негритянка. Она постоянно ходила, потупив взор, из чего девушки заключили, что до войны Сисси была рабыней. Когда же она наконец подняли глаза, Сидни вдруг впервые увидела, что девчонка очень красива. Кожа черная и бархатная, как ночное небо. Такие же глаза, длинные густые ресницы, правильные черты милого личика, стройная фигурка и, наконец, очаровательная, чуть застенчивая улыбка. Сейчас она свободна, но каково ей жилось до войны? Кто владел таким сокровищем, добрый человек или злой? Может быть, над ней издевались? Возможно, даже насиловали? Отчего она всегда так молчалива и послушна? Семья Сидни никогда не имела рабов. Дед был убежденным противником рабства и сумел привить отвращение к этому своим детям…
— Сисси, мне нужно побывать в лавке у реки. Сейчас поздно, но это ничего. Я хочу кое-что прикупить и немного развеяться.
— Да, мэм? — Служанка явно удивилась. Зачем хозяйка объясняет ей свои поступки?
— Ты поедешь со мной.
— Хорошо, мэм.
— Но учти, мы поедем верхом, иначе будет долго. — Сидни вдруг нахмурилась. — Ты вообще ездила когда-нибудь верхом?
— Да, мэм.
— Тогда пойди переоденься. Через десять минут я жду тебя на дворе.
— Хорошо, мэм.
— Будь осторожна! — в очередной раз повторила Марла, когда за Сисси закрылась дверь. — Дай я тебя обниму.
Они обнялись.
— Не надо тебе ехать… — прошептала Марла.
— У меня нет выбора, — отозвалась Сидни.
Они вышли на улицу и кликнули Тима, который присматривал за лошадьми. Сидни и Марла подождали у калитки, и вскоре он вывел к ним двух гнедых кобылиц. Сидни оглянулась на дом, в котором они снимали себе комнаты. Низкий заборчик окружал небольшой, засаженный цветами дворик. Чудная ночь! Дневной зной спал, и лицо Сидни обдувал приятный прохладный ветерок.
Она похлопала свою кобылу по литой шее. Красавица. До войны лучших коней разводили на Юге, но потом все изменилось. Теперь более или менее приличных лошадей можно было найти только на Севере. Во всяком случае, в Виргинии или Флориде она не купила бы такую кобылу.
Впрочем, предаваться праздным размышлениям не было времени. Из дома показалась Сисси.
Что такого в конце концов? Она едет в лавку купить кое-что для дома, при ней нет никаких компрометирующих записок, и она вообще не везет с собой ничего запрещенного.
«Все обойдется, все обойдется», — повторяла про себя Сидни.
Но Марла все же сумела испортить ей настроение своими дурными предчувствиями.
А с другой стороны… Предупрежден, значит, вооружен.
Глава 13
Вокруг было темно, и капрал Рагби освещал путь фонарем. Они шли по длинному коридору к самым дальним комнатам. Существование полевого госпиталя под Ричмондом не являлось военной тайной, Солдаты в армии даже прозвали это заведение чистилищем. И вот он здесь. За день Брент успел повидать уже немало пациентов и тысячу раз пожалеть о том, что согласился сюда приехать. Порой легче смотреть на изувеченного пулей или взрывом человека, чем на того, кто находится в последней стадии сифилиса… У раненого по крайней мере всегда есть шанс, у больного сифилисом — ни единого.
— Это самый тяжелый случай, сэр. Капитан Хендерсон, артиллерист. В таком возрасте можно было и не идти в армию, но это настоящий, преданный делу Конфедерации боец, и он просто не мог оставаться в стороне…
Они вошли в палату, в которой стояла только одна кровать. На ней лежал человек.
— В коридор, — скомандовал Брент, взглянув на больного, и увел капрала Рагби из комнаты.
— Да, сэр?
— Ничем не могу ему помочь. Разве что умереть относительно безболезненно.
— Откровенно говоря, мы и сами не надеялись, сэр. Но с другой стороны… нам говорили, что вы большой мастер расправляться с подобными недугами…
— Я не волшебник, капрал. Увы. Этому человеку необходимы морфин в больших дозах и травяные ванны, которые успокоят боль в язвах. Но, боюсь, это все, что мы можем ему предложить. За этим капитаном нужен постоянный уход. Надо привлечь санитара, лучше всего женщину. Только не из слабонервных. И не ту, которая сбежит на второй день.
— О, у нас как раз есть такая. Мисс Мэри. Она и так ухаживает за ним, как может, и никогда не сбежит, — тут же ответил капрал Рагби.
— Мисс Мэри?
— Да, кстати, вот и она!
Лицо Рагби расплылось в улыбке, Брент проследил за направлением его взгляда и увидел спешившую по коридору девушку. Одна из здешних проституток, промелькнуло у него в голове. Здесь их полно, судя по всему. Молодые и старые, красивые и уродливые. Всякие…
Эта была молода и красива. Миниатюрная, стройная, с полной грудью и осиной талией. Правильные тонкие черты лица, большие серые глаза, светлые волосы собраны сзади в простой узел. Она носила обычное серое платье без корсета, застегнутое на все пуговицы под самое горло. В нем она походила на невинную гимназистку, а не на проститутку. Подойдя к ним, девушка улыбнулась Рагби и обратила взгляд на Брента. Одарив и его улыбкой, она протянула тонкую руку для приветствия.
— Я слышала, что вас к нам прислали. Меня зовут…
— Мисс Мэри. Значит, это вы ухаживаете за капитаном?
— Да. Вы ему поможете?
На вид ей никак нельзя было дать больше восемнадцати. Брент знал многих женщин, которых выдавали замуж в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет, но для этой омерзительной обстановки она казалась слишком молодой!.. Брент сразу понял, что капитан ей небезразличен. Но он ничем не мог ее утешить.
— Я помогу ему умереть достойно. Это все, — сухо сказал он.
— А мы думали… что, может быть, вам удастся… — Она опустила глаза, но он успел заметить, как в них блеснули слезы.
«Они надеялись, что мне удастся совершить чудо. Что я, как Иисус, стану исцелять безнадежных больных наложением рук. И слепые прозреют, а хромые встанут и пойдут…»
Брента охватило раздражение. Интересно, а она хоть понимает, что сифилис передается через половые контакты? Многие проститутки этого не знали. Идиотки! Но эта… Она явно из хорошей семьи, никогда не знала нищеты и не ночевала под мостами. Что она здесь делает? Как ее сюда занесло?
— Возможно, мне удастся несколько облегчить его страдания. Но об излечении нечего и говорить, оставьте пустые надежды, — произнес он еще более жестко.
Девушка взяла себя в руки, прикусив губы.
— Я работаю здесь, доктор Маккензи. Очень много. Я хожу за всеми пациентами этого госпиталя. За всеми без исключения. Я не брезгую даже самой черной работой. А прошу только одного — морфина для моего капитана.
— У него будет морфин. Столько, сколько нужно.
— Если все дело в деньгах…
— Нет! — тут же оборвал ее Брент. — Дело не в деньгах, мисс.
Деньги! Еще не хватало, чтобы она занялась здесь своим ремеслом. В госпитале для больных венерическими болезнями!.. Ну уж нет.
— За деньги нельзя купить жизнь после сифилиса. Я постараюсь помочь вашему протеже, насколько мне удастся. Он получит все, в чем сейчас нуждается. Я позабочусь о том, чтобы он дожил последние дни без мучительных страданий и встретил свой конец с достоинством. Ему нужны травяные ванны. Завтра утром вы пойдете со мной на обход и многое поймете. Если у вас останется свободное время, я буду рад, если вы согласитесь помогать мне и с другими пациентами. Только, пожалуйста, не забывайте о том, что здесь вы сестра милосердия. И не более того. Я ясно выражаюсь?
Она все поняла и обиделась. В глазах сверкнул гнев, девушка вздернула подбородок и тихо проговорила:
— Вполне.
— Отлично.
Брента самого покоробила та жесткость, с которой он говорил. С другой стороны, разговаривать с проститутками по-другому он не собирался. Здесь их много, и он всем им преподаст хороший урок! Завтра же соберет всех и прочтет первую лекцию… о презервативах. Французы называли их «английскими котелками», англичане — «французскими пальто». Как бы то ни было, а каждая узнает, что это такое. А если кто-то не захочет его слушать, он заставит!
Брент коротко кивнул обоим и быстро зашагал по коридору. Он слышал, как мисс Мэри о чем-то переговаривалась с капралом за его спиной. Неужели она хочет разделить судьбу других проституток, судьбу своего капитана? Неужели она хочет умереть в вонючей постели, вся в гниющих язвах, в мучительных страданиях и бессознательном бреду? Неужели она хочет, чтобы страшная болезнь отняла у нее не только красоту, но и жизнь?
Он не собирался спасать проституток. Брент видел свою задачу в том, чтобы остановить распространение заразы.
— Он негодяй! — возмущенно воскликнула Мэри. Капрал Рагби сочувственно смотрел на нее, а она готова была разрыдаться. Тем более что в глубине души понимала — этот злой доктор прав, глупо надеяться на чудо.
Рагби смущенно кашлянул в кулак.
— Нет, мисс Мэри, думаю, вы ошибаетесь. Просто он несколько растерялся после первого знакомства с нашим заведением. Здесь так много мужчин и… хм-м… женщин, которые нуждаются в помощи! Здесь так много умирающих… Одних он должен поставить на ноги и вернуть в строй, других… отправить по домам живыми или мертвыми. У него большая ответственность и самая неблагодарная работа, которую только можно себе представить.
— Ну конечно! Он злится оттого, что приехал сюда против своей воли! — воскликнула Мэри. — Молодой красавчик… Ему, конечно, хочется сражаться или танцевать в Ричмонде на балах с великосветскими красавицами, а ему приказали разгребать наши конюшни… Ну что ж, мне все равно… Я буду ему помогать, хочет он того или нет.
— Правильно, мисс Мэри… — отозвался капрал.
— Еще бы! — Она выдавила из себя улыбку. — Ладно, идите, Рагби. Не то он скоро вас хватится.
— Не огорчайтесь. Вам помочь с капитаном?
— Ничего-ничего, я справлюсь.
Капрал кивнул ей и ушел. Мэри проводила его глазами и вошла в палату. Подойдя к постели, она ласково провела ладонью по влажной от пота щеке капитана.
— Бедный мой, бедный… — прошептала она, и крупная слеза, скатившись вниз, упала на его лицо.
Он открыл глаза, увидел ее, скривил губы в жалком подобии улыбки и вновь потерял сознание.
Генерал Ангус Маги с интересом смотрел на молодую красавицу, сидевшую напротив него.
Стройная, высокая, с царственной осанкой и безупречными чертами лица, вот уже полчаса она терпеливо слушала его не перебивая. Редкое качество в современной молодежи. Лицо ее хранило спокойствие. Кто-то ему говорил, что она настоящая волшебница, даже ведьма… Что ж, своими глазами она действительно могла околдовать кого угодно.
Он слышал, что она потеряла на этой войне любимого мужа. Риса рассказала о ней все, что знала. Эта женщина хотела работать в полевом госпитале. На линии огня. Конечно, лишний врач северянам не помешает… Генерала вызвали в Вашингтон по делам военно-полевой медицины, поэтому знакомство с Рианнон произошло как нельзя более кстати.
Они обедали в милом ресторанчике неподалеку от Белого дома. Белоснежные скатерти на столах, цветы, начищенное до блеска столовое серебро, официанты в белых перчатках, скрипач на эстраде. Хорошая, подходящая для такой леди обстановка. На ней было простое черное платье, но даже в таком наряде она выглядела очаровательно.
Он наклонился и плеснул в ее бокал еще вина.
— Итак, вы абсолютно уверены, что хотите того, о чем просите? Южане надеются на изменение политической ситуации. Они говорят, что Север вот-вот плюнет на все и отпустит их с миром. Но этого не случится. Я хорошо знаю господина Линкольна, он доведет дело до конца. Война кончится еще не скоро. Вы готовы к этому?
— Готова, сэр, — ответила она и одарила его очередной своей волшебной улыбкой. — И потом, если бы не было войны, вам и не потребовались бы мои услуги.
— Ваши услуги? Вы полагаете, что армия в них действительно нуждается?
Она вновь улыбнулась:
— Полагаю, да, сэр. Я умею лечить людей и облегчать страдания раненых. У меня уже есть небольшой опыт военно-полевой хирургии. До приезда в Вашингтон я помогала одному врачу-южанину, когда тот делал операцию мужу вашей дочери.
Маги хмыкнул и откинулся на спинку стула.
— Этот сорвиголова уже сидит у меня в печенках! Рианнон потупилась, скрывая улыбку.
— Генерал, я могу понять ваши чувства. Вашу дочь угораздило выйти замуж за мятежника. Но, с другой стороны, они любят друг друга. Пусть это послужит вам утешением.
— Да уж, утешение. Впрочем, он славный малый. Если не вспоминать о том, конечно, чем он сейчас занимается. Так вы говорите, что ассистировали Джулиану Маккензи?
— Это самый тяжелый случай, сэр. Капитан Хендерсон, артиллерист. В таком возрасте можно было и не идти в армию, но это настоящий, преданный делу Конфедерации боец, и он просто не мог оставаться в стороне…
Они вошли в палату, в которой стояла только одна кровать. На ней лежал человек.
— В коридор, — скомандовал Брент, взглянув на больного, и увел капрала Рагби из комнаты.
— Да, сэр?
— Ничем не могу ему помочь. Разве что умереть относительно безболезненно.
— Откровенно говоря, мы и сами не надеялись, сэр. Но с другой стороны… нам говорили, что вы большой мастер расправляться с подобными недугами…
— Я не волшебник, капрал. Увы. Этому человеку необходимы морфин в больших дозах и травяные ванны, которые успокоят боль в язвах. Но, боюсь, это все, что мы можем ему предложить. За этим капитаном нужен постоянный уход. Надо привлечь санитара, лучше всего женщину. Только не из слабонервных. И не ту, которая сбежит на второй день.
— О, у нас как раз есть такая. Мисс Мэри. Она и так ухаживает за ним, как может, и никогда не сбежит, — тут же ответил капрал Рагби.
— Мисс Мэри?
— Да, кстати, вот и она!
Лицо Рагби расплылось в улыбке, Брент проследил за направлением его взгляда и увидел спешившую по коридору девушку. Одна из здешних проституток, промелькнуло у него в голове. Здесь их полно, судя по всему. Молодые и старые, красивые и уродливые. Всякие…
Эта была молода и красива. Миниатюрная, стройная, с полной грудью и осиной талией. Правильные тонкие черты лица, большие серые глаза, светлые волосы собраны сзади в простой узел. Она носила обычное серое платье без корсета, застегнутое на все пуговицы под самое горло. В нем она походила на невинную гимназистку, а не на проститутку. Подойдя к ним, девушка улыбнулась Рагби и обратила взгляд на Брента. Одарив и его улыбкой, она протянула тонкую руку для приветствия.
— Я слышала, что вас к нам прислали. Меня зовут…
— Мисс Мэри. Значит, это вы ухаживаете за капитаном?
— Да. Вы ему поможете?
На вид ей никак нельзя было дать больше восемнадцати. Брент знал многих женщин, которых выдавали замуж в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет, но для этой омерзительной обстановки она казалась слишком молодой!.. Брент сразу понял, что капитан ей небезразличен. Но он ничем не мог ее утешить.
— Я помогу ему умереть достойно. Это все, — сухо сказал он.
— А мы думали… что, может быть, вам удастся… — Она опустила глаза, но он успел заметить, как в них блеснули слезы.
«Они надеялись, что мне удастся совершить чудо. Что я, как Иисус, стану исцелять безнадежных больных наложением рук. И слепые прозреют, а хромые встанут и пойдут…»
Брента охватило раздражение. Интересно, а она хоть понимает, что сифилис передается через половые контакты? Многие проститутки этого не знали. Идиотки! Но эта… Она явно из хорошей семьи, никогда не знала нищеты и не ночевала под мостами. Что она здесь делает? Как ее сюда занесло?
— Возможно, мне удастся несколько облегчить его страдания. Но об излечении нечего и говорить, оставьте пустые надежды, — произнес он еще более жестко.
Девушка взяла себя в руки, прикусив губы.
— Я работаю здесь, доктор Маккензи. Очень много. Я хожу за всеми пациентами этого госпиталя. За всеми без исключения. Я не брезгую даже самой черной работой. А прошу только одного — морфина для моего капитана.
— У него будет морфин. Столько, сколько нужно.
— Если все дело в деньгах…
— Нет! — тут же оборвал ее Брент. — Дело не в деньгах, мисс.
Деньги! Еще не хватало, чтобы она занялась здесь своим ремеслом. В госпитале для больных венерическими болезнями!.. Ну уж нет.
— За деньги нельзя купить жизнь после сифилиса. Я постараюсь помочь вашему протеже, насколько мне удастся. Он получит все, в чем сейчас нуждается. Я позабочусь о том, чтобы он дожил последние дни без мучительных страданий и встретил свой конец с достоинством. Ему нужны травяные ванны. Завтра утром вы пойдете со мной на обход и многое поймете. Если у вас останется свободное время, я буду рад, если вы согласитесь помогать мне и с другими пациентами. Только, пожалуйста, не забывайте о том, что здесь вы сестра милосердия. И не более того. Я ясно выражаюсь?
Она все поняла и обиделась. В глазах сверкнул гнев, девушка вздернула подбородок и тихо проговорила:
— Вполне.
— Отлично.
Брента самого покоробила та жесткость, с которой он говорил. С другой стороны, разговаривать с проститутками по-другому он не собирался. Здесь их много, и он всем им преподаст хороший урок! Завтра же соберет всех и прочтет первую лекцию… о презервативах. Французы называли их «английскими котелками», англичане — «французскими пальто». Как бы то ни было, а каждая узнает, что это такое. А если кто-то не захочет его слушать, он заставит!
Брент коротко кивнул обоим и быстро зашагал по коридору. Он слышал, как мисс Мэри о чем-то переговаривалась с капралом за его спиной. Неужели она хочет разделить судьбу других проституток, судьбу своего капитана? Неужели она хочет умереть в вонючей постели, вся в гниющих язвах, в мучительных страданиях и бессознательном бреду? Неужели она хочет, чтобы страшная болезнь отняла у нее не только красоту, но и жизнь?
Он не собирался спасать проституток. Брент видел свою задачу в том, чтобы остановить распространение заразы.
— Он негодяй! — возмущенно воскликнула Мэри. Капрал Рагби сочувственно смотрел на нее, а она готова была разрыдаться. Тем более что в глубине души понимала — этот злой доктор прав, глупо надеяться на чудо.
Рагби смущенно кашлянул в кулак.
— Нет, мисс Мэри, думаю, вы ошибаетесь. Просто он несколько растерялся после первого знакомства с нашим заведением. Здесь так много мужчин и… хм-м… женщин, которые нуждаются в помощи! Здесь так много умирающих… Одних он должен поставить на ноги и вернуть в строй, других… отправить по домам живыми или мертвыми. У него большая ответственность и самая неблагодарная работа, которую только можно себе представить.
— Ну конечно! Он злится оттого, что приехал сюда против своей воли! — воскликнула Мэри. — Молодой красавчик… Ему, конечно, хочется сражаться или танцевать в Ричмонде на балах с великосветскими красавицами, а ему приказали разгребать наши конюшни… Ну что ж, мне все равно… Я буду ему помогать, хочет он того или нет.
— Правильно, мисс Мэри… — отозвался капрал.
— Еще бы! — Она выдавила из себя улыбку. — Ладно, идите, Рагби. Не то он скоро вас хватится.
— Не огорчайтесь. Вам помочь с капитаном?
— Ничего-ничего, я справлюсь.
Капрал кивнул ей и ушел. Мэри проводила его глазами и вошла в палату. Подойдя к постели, она ласково провела ладонью по влажной от пота щеке капитана.
— Бедный мой, бедный… — прошептала она, и крупная слеза, скатившись вниз, упала на его лицо.
Он открыл глаза, увидел ее, скривил губы в жалком подобии улыбки и вновь потерял сознание.
Генерал Ангус Маги с интересом смотрел на молодую красавицу, сидевшую напротив него.
Стройная, высокая, с царственной осанкой и безупречными чертами лица, вот уже полчаса она терпеливо слушала его не перебивая. Редкое качество в современной молодежи. Лицо ее хранило спокойствие. Кто-то ему говорил, что она настоящая волшебница, даже ведьма… Что ж, своими глазами она действительно могла околдовать кого угодно.
Он слышал, что она потеряла на этой войне любимого мужа. Риса рассказала о ней все, что знала. Эта женщина хотела работать в полевом госпитале. На линии огня. Конечно, лишний врач северянам не помешает… Генерала вызвали в Вашингтон по делам военно-полевой медицины, поэтому знакомство с Рианнон произошло как нельзя более кстати.
Они обедали в милом ресторанчике неподалеку от Белого дома. Белоснежные скатерти на столах, цветы, начищенное до блеска столовое серебро, официанты в белых перчатках, скрипач на эстраде. Хорошая, подходящая для такой леди обстановка. На ней было простое черное платье, но даже в таком наряде она выглядела очаровательно.
Он наклонился и плеснул в ее бокал еще вина.
— Итак, вы абсолютно уверены, что хотите того, о чем просите? Южане надеются на изменение политической ситуации. Они говорят, что Север вот-вот плюнет на все и отпустит их с миром. Но этого не случится. Я хорошо знаю господина Линкольна, он доведет дело до конца. Война кончится еще не скоро. Вы готовы к этому?
— Готова, сэр, — ответила она и одарила его очередной своей волшебной улыбкой. — И потом, если бы не было войны, вам и не потребовались бы мои услуги.
— Ваши услуги? Вы полагаете, что армия в них действительно нуждается?
Она вновь улыбнулась:
— Полагаю, да, сэр. Я умею лечить людей и облегчать страдания раненых. У меня уже есть небольшой опыт военно-полевой хирургии. До приезда в Вашингтон я помогала одному врачу-южанину, когда тот делал операцию мужу вашей дочери.
Маги хмыкнул и откинулся на спинку стула.
— Этот сорвиголова уже сидит у меня в печенках! Рианнон потупилась, скрывая улыбку.
— Генерал, я могу понять ваши чувства. Вашу дочь угораздило выйти замуж за мятежника. Но, с другой стороны, они любят друг друга. Пусть это послужит вам утешением.
— Да уж, утешение. Впрочем, он славный малый. Если не вспоминать о том, конечно, чем он сейчас занимается. Так вы говорите, что ассистировали Джулиану Маккензи?