Грэм Хизер. Любовь в огне

   — Еще раз спасибо, братишка. Я был рад повидаться.
   Береги себя.
   — Ты тоже не лезь куда не надо, Джулиан. Когда Джером доберется до тебя, дай знать Рисе.
   — Сделаю. Поменьше подвигов, Йен. Я не хочу, чтобы тебе свернули шею.
   Йен кивнул и, махнув на прощание рукой, стал удаляться по лесной тропинке. Джулиан, привалившись плечом к дереву, провожал его глазами. Может, и правда стоит уговорить Рианнон поехать с ним? Пусть лучше помогает северянам, чем морит себя опием.
   А если она не поедет? Скажет Йену, что останется в своем доме во что бы то ни стало и попросит больше насчет нее не беспокоиться. Интересно, насколько правы те, кто утверждает, что она исцеляет даже безнадежных?
   Может быть, ей лучше поехать не с Йеном… Да! Ее судьба сейчас в ее собственных руках. Либо она поедет с Йеном… либо он, Джулиан, заберет ее с собой.

Глава 5

   Когда Йен Маккензи вернулся в дом, Рианнон уже пришла в себя. Теперь она не стала падать в обморок, хотя сильное внешнее сходство между Йеном и Джулианом до сих пор смущало ее. Она распорядилась накормить солдат. А потом полковник Маккензи предложил ей отправиться вместе с ним в Святой Августин и остаться там до конца войны.
   — Вы знаете, я ведь уже пыталась однажды устроиться в лазарет. Когда Ричарда призвали в армию. Но меня не взяли, — сказала она.
   Йен хмыкнул.
   — Да, в начале войны с женщинами в армии было очень строго. В сестры милосердия брали только старух. Но с тех пор много воды утекло. Никто не ожидал таких огромных потерь. Сейчас медицинского персонала не хватает повсюду. Спрос на санитаров и врачей очень высок. Одним словом, если вы согласитесь, думаю, мне удастся устроить вас в лазарет. Возможно, даже в полевой.
   Она кивнула:
   — Ну что ж… Если Рейчел не станет возражать против моего отъезда… Думаю, я буду рада помогать раненым.
   — Имейте в виду, что это тяжелая, неблагодарная работа. Но за нее по крайней мере не стыдно. Спасать жизни на войне — это благородно.
   — Вот именно. Даже одна спасенная жизнь уже сделает мое пребывание в лазарете оправданным.
   — Значит… вы согласны поехать со мной?
   — Я… — Она запнулась. Рианнон вдруг поняла, что еще не готова к совершению такого большого шага. — Вы знаете, мне, наверное, нужно время…
   — Для чего?
   — Хотя бы для того, чтобы собрать вещи и оставить прислуге необходимые распоряжения.
   — Разумно. Но вы поедете?
   — Я склоняюсь к этому решению.
   — Я вернусь за вами через несколько дней, — сказал Йен, заглядывая ей в глаза. — Мне действительно кажется, что вам лучше уехать. Оставаться здесь опасно. Надеюсь, вы это понимаете.
   — Почему же?
   — Мятежники считают вас предательницей.
   — Но… они вели себя вполне достойно.
   — Да, но есть и другие южане. Вам не стоит встречаться с ними.
   Рианнон кивнула. Она и сама чувствовала, что находится в опасности. Но опасность эта наступила еще до того, как она дала приют мятежникам, а потом донесла на них.
   — Я должна подумать, — сказала она. — Возможно, я присоединюсь к вам через несколько дней. Ваше предложение мне интересно.
   — Может быть, вы все же решитесь поехать сейчас?
   Она улыбнулась:
   — Нет, мне правда нужно подумать. Спасибо вам.
   Янки уехали вскоре после этого разговора. Рианнон проводила их до крыльца, а потом бегом поднялась к себе и еще несколько раз перечитала письмо Ричарда.
   Она поняла, что жить так дальше нельзя. Рианнон чувствовала, что, если ее возьмут в лазарет и дадут работу, это спасет ее от самой себя и от душевной боли…
   Она вновь почувствует вкус к жизни, начнет дышать тем воздухом, которым дышат все люди. Рианнон долго сидела на кровати без движения. Наконец решительно поднялась, положила письмо Ричарда на каминную полку и внимательно осмотрелась вокруг.
   Она сорвала с постели белье, отыскала свою измятую ночную рубашку.
   Хватит! Пора начать все заново. Сегодня же.
   Джулиан по-прежнему прятался за деревьями. Он видел, как уехали янки во главе с его братом. Рианнон Тремейн с ними не было. Битый час Джулиан терпеливо выжидал на опушке, пытаясь удостовериться в том, что северяне не оставили в доме засады. Ангус вынес на задний двор ванну? потом стал таскать кули белья. Похоже, в доме затевалась большая стирка. С чего бы? Возможно, она все-таки согласилась отправиться к Йену, но попросила дать ей время на то, чтобы собрать вещи?
   Джулиан не рискнул приближаться к дому до заката. Ему ничего не было нужно от этого дома и живших в нем людей, только опий и лекарственные травы. И еще Рианнон…
   Ближе к середине дня он прилег под сенью большой сосны. Джулиан устроился очень хорошо и… незаметно для себя заснул. Когда он очнулся, то первым делом услышал какой-то шум неподалеку. Приподнявшись на локтях, он внимательно осмотрелся вокруг и увидел Ангуса, который рубил дрова всего в каких-то двух десятках ярдов от него. Джулиан мгновенно вскочил на ноги, проклиная себя за легкомыслие. Как он мог так по-дурацки заснуть? Услышав движение за своей спиной, Ангус тотчас обернулся. Джулиан не стал вытаскивать из-за пояса свой «кольт». Он не собирался убивать этого высокого негра.
   Ангус замер, глядя на него.
   — Вы застрелите меня? — спросил он после паузы.
   — Нет.
   Легкая улыбка тронула губы негра, и он шумно вздохнул.
   — Что вы здесь делаете, доктор? Я думал, вы уехали.
   — Я вернулся за лекарственными травами, — ответил Джулиан, напряженно глядя Ангусу прямо в глаза. — И за хозяйкой.
   — За хозяйкой?..
   — Да, что скажешь?
   Ангус пожал плечами.
   — Миссис Рианнон переживает сейчас нелегкие дни. Она потеряла па войне мужа и…
   — Почему она не уехала вместе с янки? Она говорила что-нибудь о своем отъезде?
   — Нет, сэр.
   Ангусу не было смысла врать. Джулиан ему поверил.
   — Зачем тогда вся эта стирка? Я подумал, что она готовится к путешествию.
   Негр вновь покачал головой:
   — Она просто решила убраться в доме, и особенно в своей спальне. Она даже пол там сама вымыла, а потом целый час лежала в горячей ванне, сэр.
   — Я знаю, что ты про меня думаешь. Ты думаешь, что я воюю не на той стороне, на какой следовало бы. Но мне действительно нужно, чтобы твоя хозяйка отправилась вместе со мной. Я не причиню ей никакого вреда, даю тебе слово. Мой двоюродный брат серьезно ранен. Как только она ему поможет, клянусь, я в целости и сохранности переправлю ее в Святой Августин.
   Они долго молча вглядывались друг в друга. В какой-то момент Джулиану показалось, что Ангус вот-вот кинется на него с топором или бросится наутек. Он боялся, что у негра не выдержат нервы и тогда ему придется убить невинного человека.
   — Вы хотите, чтобы я уговорил миссис Рианнон поехать с вами, сэр? — выдавил из себя Ангус.
   Джулиан вздохнул с облегчением.
   — Нет, дружище, это я возьму на себя. Твоя задача — не мешать мне.
   — А если она не захочет поехать?
   — Тогда мне придется нести ее на руках.
 
   Весь день прошел в домашних хлопотах. Наступил вечер, и Рианнон получила возможность передохнуть. Все ее вещи были выстираны, высушены и выглажены. Горячая ванна придала телу бодрости, а мягкое душистое мыло избавил от последних отзвуков головной боли.
   В течение дня она еще несколько раз брала в руки письмо Ричарда. До нее наконец дошел смысл его призывов, и она вняла им. Рианнон решила начать новую жизнь. Она научится мириться с потерей мужа и свыкнется с душевной болью.
   И больше ни разу не прибегнет к сомнительной помощи опия. Ни за что!
   Когда стало смеркаться, Рианнон вышла из дома, чтобы немного пройтись, подышать свежим воздухом и набраться новой решимости.
   Ричарда похоронили на маленьком семейном кладбище на противоположной стороне луга. Ей нравилась здешняя природа. Флорида могла похвастаться более мягким и умеренным климатом, чем другие южные области. Дальше к югу тянулись сплошные болота и стоял убийственный зной. Здесь же росли даже сосновые леса. Впрочем, что ей до всей этой красоты, если рядом нет мужа, если повсюду идет война… В доме нельзя долго прятаться. Это неестественно. Дом нужно любить, беречь и лелеять.
   Солнце клонилось к верхушкам деревьев, когда она вступила на территорию кладбища, пройдя за резные железные ворота. Волосы обдувал легкий прохладный ветерок, было еще достаточно светло и совсем не мрачно, несмотря на место. Родители лежали с левой стороны от дорожки. Она заказала им в Филадельфии гранитные памятники. Рядом с ними виднелась маленькая могила ее брата, который умер, едва появившись на свет. Чуть в стороне лежал двоюродный брат отца, дядя Хэмптон. Еще дальше были могилы прислуги и рабочих с соляных разработок. Там же покоился и Джимми Лейк, учитель, погибший при Шайло. Ричарда похоронили справа от древнего раскидистого дуба.
   Она вынула из кармана его письмо, и на глаза ее вновь навернулись слезы. Рианнон опустилась на низенькую скамеечку перед могилой мужа. На лицо упала первая капля начинавшегося дождя. Стало зябко. Протянув руку, она провела ладонью по поверхности памятника в том месте, где в камне были выбиты буквы его имени. Она до сих пор не могла смириться с тем, что Ричарда нет. Стоило ей закрыть глаза, как она тотчас видела его лицо, его улыбку, его глаза. Любимый… перед смертью он думал о ней, наказал ей жить дальше. Жить — да. Но какое счастье может быть без него?
   Стон рвался из ее груди. Она закрыла лицо ладонями.
   Тем временем сумерки сгустились, пошел дождь. Ветер усилился, похолодало.
   Рианнон ничего не замечала.
   И вдруг…
   Она подняла голову и стала вглядываться вперед. Боже…
   Он вернулся. Полковник Маккензи. Но не северянин-кавалерист, а худой врач, мятежник.
   Он стоял около дуба, прислонившись к нему плечом и скрестив руки на груди. Словно терпеливо ждал, когда она изольет все свое горе у могилы мужа. Его голубые глаза смотрели на нее, она не могла понять их выражения, если в них вообще было хоть какое-то выражение. По спине пробежал холодок, она вздрогнула от этого немигающего взгляда. Впрочем, Рианнон быстро удалось овладеть собой и сохранить по крайней мере внешнее спокойствие. Это было самое большее, на что она оказалась способна в ту минуту.
   «Что я натворила прошлой ночью?» — вдруг возникла в голове нежданная мысль.
   Рианнон прикусила губы.
   Не думать, не думать об этом!
   — Что вы здесь делаете, полковник?
   — Вы не уехали вместе с янки.
   — Не уехала, а разве я должна была уехать?
   — Да.
   — Почему?
   Так вот чем объяснялась такая странная настойчивость полковника Йена Маккензи. Ей следовало догадаться с самого начала. Братья встретились. Отряд полковника не имел шанса поймать мятежников, потому что командир их просто не искал. В той шайке был его родной брат. Глупо думать, что он хотел его крови. Они встретились в лесу и обо всем договорились.
   — Зачем вы вернулись? Решили все-таки спалить мой дом? — спросила она тихо, вспомнив предостережения Ангуса и Йена.
   Он удивленно взглянул па нее, а потом обернулся в сторону усадьбы.
   — О пет. Ваш лом слишком красив, чтобы предавать его огню. Да и зачем?
   — Затем, что Флорида не подчиняется федеральному правительству, а вы считаете меня предательницей.
   — Тут вы правы, но ваш дом мне не нужен.
   — Что же вам нужно?
   — Вы, миссис Тремейн. Я вернулся за вами, — просто ответил Джулиан.
   — За мной? — вскричала она.
   Он шутит. Он не может говорить серьезно…
   — За вами, за вами. Вам нужно было уехать с янки. Но раз вы не поехали с ними, вы поедете со мной.
   Она покачала головой и осторожно, стараясь не делать резких движений, поднялась со скамеечки. Неужели он настолько взбешен тем, что она донесла на его друзей? Что он задумал? Он хочет убить ее?
   — Я никуда с вами не поеду!
   — Еще как поедете.
   Он сделал шаг ей навстречу.
   Рианнон бросилась бежать.
   Это было отчаянное и неразумное решение. Джулиан Маккензи выглядел исхудавшим и измученным, но оказался быстрее лани. Когда он схватил се за плечо, она обернулась и попыталась оттолкнуть его, но задела ногой стелившийся по земле корень дуба, и они вместе упали. У нее перехватило дыхание, и она на секунду обмякла. Воспользовавшись этим, Джулиан вновь — как и тогда, в спальне, — подмял ее под себя. Над ней нависло его лицо.
   — Перестаньте, миссис Тремейн. Неужели вы настолько сильно меня боитесь? И это после того, что случилось прошлой ночью…
   — Прошлой ночью ничего не было! — вскричала она.
   — Решили все-таки отрицать очевидное? Ну да Бог с вами, сейчас все равно не об этом речь.
   — А о чем? О чем мы вообще можем с вами разговаривать? Вы — мятежник, я — нет. Вы ворвались в мой дом, куда вас никто не звал. Но я вошла в ваше положение и помогла спасти одного из ваших приятелей по бандитской шайке. Вот и все, что было! И разговаривать нам больше не о чем!
   — А про прошлую ночь?
   — Извольте! Прошлой ночью вы выломали дверь в мою спальню и лишили меня лечебной настойки!
   Джулиан изумился тому, с какой неуклюжестью она пыталась выдать желаемое за действительное.
   — Боже мой, возьмите себя в руки! Я отнял у вас опий, понимаете? Опий! Отнял силой, совершенно верно, потому что добром вы его не отдавали. Но впрочем, я совсем не это имел в виду, когда говорил о прошлой ночи.
   — Я… я заснула!
   — Согласен, а потом?
   — Не помню, но это не важно. Важно то, что я успела сделать до того, как ушла к себе. Я послала Ангуса к северянам, чтобы он привел солдат! И я нисколько не жалею о своем поступке, знайте это! Вы ведь хотели, чтобы я в этом призналась? Пожалуйста! И что вы будете делать со мной теперь? А, я понимаю! Вы провозгласили меня изменницей, а теперь решили арестовать и судить по законам военного времени! Я угадала? Но повторяю вам еще раз: я никуда с вами не пойду. Вершите свой суд прямо здесь, если вам так угодно. Застрелите меня из своего несчастного «кольта», доставьте себе удовольствие!
   — А вам все не терпится побыстрее расстаться с жизнью, как я погляжу. Что ж, весьма легкий выход из положения. Грязные мятежники убили вашего мужа, а потом расправились и с вами. Героический конец. Заголовки в федеральных газетах. Высокая трагедия.
   — Не глумитесь надо мной…
   — А вы бросьте эти ваши идиотские попытки самоубийства.
   — Я вовсе не пыталась убить себя, сколько можно повторять!
   — Отлично. Хотите жить? Живите достойно. Найдите в себе хоть капельку мужества, перестаньте думать только ( себе, оглянитесь вокруг. Вы можете помочь многим людям, которые нуждаются в этом.
   — Что?!
   — Сейчас мы нанесем визит в ваши знахарские кладе вые и позаимствуем кое-какие травы и препараты, миссис Тремейн. Потом поедем.
   — Вы можете украсть все, что вам там понравится, столько, сколько сможете унести, полковник Маккензи. Но я с вами никуда не поеду!
   — Вам, видимо, доставляет неземное наслаждение каждый день простираться над могилой Ричарда…
   Рианнон захотела взорваться, но он лишил ее такой возможности, пригвоздив к земле. Она чувствовала своими бедрами его худые острые колени.
   — Это моя жизнь, не касайтесь ее своими грязными руками!
   Он наклонился к ней, его взгляд жег как огонь.
   — Ричард давно умер, миссис Тремейн. Как говорят, сейчас ему лучше, чем нам, грешным. Он смотрит на вас сверху, и, боюсь, у него мало поводов для того, чтобы гордиться своей вдовой. Перестаньте думать о павших, думайте о живых! О тех, кто уже истекает кровью, но у кого еще не сомкнулись глаза! Они нуждаются в вас. Поверьте мне, я военный врач и всякого навидался в полевых лазаретах. А если вы не хотите этого понять, то я вас, черт возьми, заставлю!
   — Вы не можете меня заставить поехать вместе с вами.
   — Еще как могу.
   — Не силой же вы меня поташите!
   Она взглянула на него с презрением, но после его следующих слов оно сменилось ужасом.
   — Именно силой, мэм.
   — Но это… это похищение!
   — Да мне плевать, как это называется.
   — Вы… вы не посмеете! — запинаясь, прошептана она. — Господи, где же ваше хваленое воспитание? Джентльмены так не поступают! Я не позволю вам!
   — Каким способом? Застрелите меня? А потом вернетесь на свой балкон и как следует приложитесь к бутылочке и к тому пузырьку? Чтобы наутро уже не проснуться?
   Лицо его было сурово. Она не могла больше выдерживать этот взгляд. Рианнон всю трясло от страха и от сознания отчаянности своего положения, хоть она и пыталась скрыть это изо всех сил. Она зажмурилась… он как-то уже упрекнул ее в трусости. Больше она не даст ему повода! Он не увидит ее страха и не смутит ее никакой ложью о прошлой ночи.
   До боли прикусив губу, она взяла себя в руки и открыла глаза.
   — Прекратите приписывать мне то, чего я не собираюсь делать, полковник, — холодно, чуть дрожащим голосом сказала она. — Мне уже надоело это повторять, но что делать, если вы столь упрямы и непонятливы… Я с вами никуда не поеду, и выбросьте эту мысль из головы. Вы не можете меня заставить, а если попытаетесь, хуже от этого будет только вам. Когда вы показываете свою силу на слабой женщине, то, конечно, чувствуете себя хозяином положения. Но хочу вас разочаровать. У меня верная прислуга. Ангус свернет вам шею, стоит мне только пальцем шевельнуть.
   — Не думаю.
   — Вы недооцениваете его.
   — Я его видел. Он не похож на хладнокровного убийцу.
   — Еще раз говорю вам: он убьет вас, если увидит, что вы представляете угрозу для жизни его хозяйки.
   — Я, напротив, спасаю вашу жизнь. Какая же вы бестолковая, мэм, я просто диву даюсь.
   — Перестаньте наконец! Я не одержима идеей самоубийства, и меня не нужно спасать!
   — Посмотрели бы вы на себя вчера со стороны…
   Рианнон не нашлась, что ответить, и только вновь прикусила губу. Она вспомнила его стоящим посередине ее спальни. А где находилась она сама? На балконе… На нем было полотенце, револьвер в руке и… больше ничего. Что случилось потом? Он потребовал отдать ему пузырек с настойкой, она отказалась, они повздорили… Похоже, она проиграла в том споре и разрыдалась. А дальше?
   Сон.
   Сон…
   — Я не принимаю опий.
   — Это вы сегодня решили? Тем лучше. Мне понадобится ваш ясный разум.
   От бессилия Рианнон захотелось расплакаться.
   — Зачем? Чего вы от меня добиваетесь? Чтобы я и дальше спасала никчемные жизни ваших друзей-мятежников?
   — Верно. Для начала вы должны спасти одного. Он контрабандист, снабжает меня лекарствами для раненых.
   — Вы как будто толковый хирург. Я вам не нужна.
   — Боюсь, у него началось воспаление. Против этой беды я бессилен.
   — А с чего вы взяли, что я могу помочь?
   — О вас говорят, что вы поднимаете на ноги даже мертвых, — сухо ответил он. — Это шанс. К тому же мне понравилось, как вы поработали с Пэдди.
   — Я больше не буду спасать жизни мятежников! — упрямо прошептала она.
   — Спасите хотя бы жизнь одного из них.
   — С какой стати? Вы сами сказали, что он контрабандист, он грабит северян, а я должна его спасать?
   Джулиан ответил не сразу.
   — Не поэтому.
   — А почему?
   — Потому что он мой двоюродный брат.
   Он наконец поднялся с земли и протянул ей руку. Она пораженно уставилась на нее.
   — Я не могу поехать с вами, полковник.
   — Вам придется. По-хорошему прошу.
   — А если я…
   — Тогда будет по-плохому.
   Она вдруг усмехнулась.
   — А знаете… вы напрасно тратите со мной время… Вышестоящий командир прикажет отпустить меня, а вам хорошенько достанется от него за насилие по отношению к женщине.
   Джулиан усмехнулся в ответ.
   — В этих местах надо мной нет вышестоящих начальников, мэм. Ей-богу, вам следовало поехать с моим братом Йеном. Но вы сами выбрали свою судьбу. Поторопимся, с вашего позволения. Я и так уже потерял с вами слишком много времени.
   — Между прочим, я как раз собиралась принять приглашение вашего брата. Мы договорились, что он заедет за мной через пару дней.
   — Ложь вам не к лицу.
   — Я не лгу! Это правда! Я просто попросила у него небольшой отсрочки, чтобы разобраться с домашними делами.
   — И чтобы пролить еще несколько ведер слез над могилой почившего Ричарда?
   Она вскочила с земли как ужаленная и тут же отшатнулась от него.
   — Как вы смеете? Как у вас язык поворачивается произносить его имя?! Вы не знали его, не знали, каким он был благородным и великодушным. Он пожертвовал собой ради других, ради…
   — И за это вы готовы сами умереть на его могиле?
   — Я пришла попрощаться.
   — Попрощались? Отлично. Теперь идем.
   Он двинулся ей навстречу, и она невольно замерла в ужасе, ожидая, что вот сейчас он грубо схватит ее за руку и потащит за собой. Но этого не случилось. Миновав ее, Джулиан быстро направился в сторону дома. Как видно, он решился порыться в ее лекарственных травах в одиночку.
   — Стойте! — крикнула она, устремившись за ним. — Вы же говорили, что вы не вор! Как же вы можете…
   — Я не стану ничего красть, мэм, вы сами дадите мне то, что я попрошу. Утешьтесь мыслью, что тем самым вы спасете немало жизней ваших соотечественников.
   Он шел быстрым шагом, и она, злясь на себя, старалась не отставать.
   — Вы негодяй, полковник! Вы не доктор, вы негодяй! Рианнон остановилась. Ей пришла в голову идея.
   — Хорошо, сэр. Хотите порыться в чужих вещах? Я не могу вам помешать, вы вооружены. Делайте что хотите.
   Она развернулась и побежала обратно в сторону кладбища. Почти сразу за могилой Ричарда начинался довольно густой лес, там легко было укрыться и подождать, пока этот мятежник уйдет.
   Она не услышала его. Он догнал ее совершенно бесшумно. Джулиан поравнялся с ней настолько неожиданно, что у нее от испуга едва сердце не выпрыгнуло из груди. Он молча поднял се на руки и понес к дому.
   Рианнон уперлась ладонями в его грудь, но мало чем помогла себе.
   — Опустите меня сейчас же!
   — Нет.
   — Чтоб вас… Немедленно опустите меня на землю!
   — Если бы у меня был поводок и намордник, я с удовольствием выполнил бы ваше пожелание. Но у меня нет ни того, ни другого.
   — Я презираю вас! — вскричала она, тщетно пытаясь освободиться.
   — Забавно, прошлой ночью вы отнеслись ко мне совсем по-другому.
   Рианнон затихла на несколько мгновений, но тут же спохватилась:
   — Я ненавижу мятежников. Вы — мятежник. Я вас ненавижу. И, да, презираю! Мне противно само ваше присутствие! Я терпеть вас не могу!
   — А прошлой ночью терпели, и, как мне показалось, с большой охотой.
   — Вы лжете! Прошлой ночью вы избили меня.
   — Расскажите кому-нибудь другому. В порыве страсти вы даже сорвали с меня полотенце.
   Рианнон покраснела и вновь не сразу нашлась, что ответить. Затем с удвоенной силой возобновила попытки освободиться.
   — Вы лжете, лжете! Не было этого!
   Он пожал плечами.
   — Ну может, не в порыве страсти… но сорвали.
   Она заметила смешинки в его глазах. Господи, да он же издевается над ней!
   Он замолчал, не обращая никакого внимания на то, что она колотила его своими кулачками. Впереди показался дом. Через минуту он внес ее через черный ход.
   — Ангус! — взвизгнула Рианнон.
   Ответом ей была тишина. Казалось, дом совершенно опустел. На ее крик никто не выбежал. Боже, куда они все делись? Ангус? Рейчел? Няня Нор?
   Джулиан аккуратно поставил ее на ноги в коридоре между кухней и кладовой.
   — Итак, показывайте свое богатство, миссис Тремейн.
   Она обратила на него испепеляющий взгляд. Так по крайней мере ей казалось.
   — Ангус живого места на вас не оставит, когда вернется.
   — Ангус седлает нам коней, — спокойно ответил Джулиан и вздохнул. — Теряем время.
   Она пораженно уставилась на него.
   — Я вам не верю! Ангус из Вермонта, он никогда не был рабом и категорически против рабства! Он свободный человек и ни на что не променяет свою свободу. Он не стал бы помогать южанам…
   — У меня тоже нет в собственности ни одного раба, ну и что? Советую вам подняться к себе и захватить кое-какие вещи в дорогу, а я, так и быть, сам разберусь со всеми вашими снадобьями и настойками.
   С этими словами Джулиан распахнул дверь кладовой и скрылся за ней. Рианнон проводила его потрясенным взглядом. Этому нет названия! Сначала она растерялась от такой наглости, но тут же бросилась по лестнице наверх в комнату Рейчел. Пусто. Чертыхнувшись, она прошла к себе. Господи, да где их всех носит, в конце концов? Что здесь вообще происходит?
   Через несколько минут она вдруг поймала себя на том, что машинально укладывает вещи в крепкую вместительную сумку, словно действительно собралась в дальнюю дорогу. Раз уж он все равно пообещал увезти ее отсюда насильно, лучше захватить с собой самое необходимое.
   Рианнон распахнула створки гардероба в поисках плаща. На дворе стояло знойное лето, но по вечерам часто шли дожди, и притом весьма холодные. Тут взгляд ее натолкнулся на гражданское платье Ричарда. Руки опустились, к горлу мгновенно подступил комок, губы мелко задрожали, а глаза увлажнились. Не без труда Рианнон овладела собой, и на лице ее отразилась мрачная решимость. Ричарда уже нет. Зато есть этот наглый мятежник, с которым приходится считаться уже хотя бы потому, что он сам не считается ни с чем.
   Черт бы его побрал, мерзавца!
   Не думай, не думай. Спустись на землю. Не надо снов-, только явь.
   Кстати о яви. Она вспомнила, в каком безобразном состоянии была одежда на этом докторе. Дрожащими руками она достала из гардероба рубашку и брюки. От осознания того, что она сама задумала, Рианнон поморщилась. У нее вновь заболела голова. Господи, опий бы сейчас помог.