Гудкайнд Терри. Девятое Правило Волшебника

   Виктор понуро кивнул.
   — Мудро, госпожа. Уверен, что господин мэр, ваш супруг, будет доволен вашим решением.
   Никки холодно наблюдала за глубоким поклоном кузнеца. Затем чародейка подошла ко второму пленнику и отвесила тому не менее глубокий поклон.
   Ричард отметил, что шнуровка ее корсажа немного разошлась. И пленник тоже это заметил. А когда Никки наклонилась, он смог вдоволь наглядеться на ее прелести. И даже когда она выпрямилась, он не сразу поднял взгляд.
   — Надеюсь, вы примете наши извинения. Наше поведение было бесчеловечным. Поверьте, нас учили совсем не этому. Мы принимаем людей как равных. Все люди — братья.
   Пленник скорчил понимающую рожу, словно раздумывая, принимать ли ему извинения.
   — Чего ж удивляться, что ваши люди настолько грубы, если им хватило наглости восстать против Имперского Ордена!
   — Восстать? — Никки всплеснула руками. — Глупости! Просто небольшое недоразумение. Некоторым рабочим, — она махнула рукой в сторону Ричарда, даже не повернув головы, — понравились слова этих жадных, эгоистичных людей, которые стремятся нахапать побольше для себя лично. Но сверх того — ничего серьезного. Муж часто объяснял мне, как расходятся, разрастаясь, слухи, и муха, так сказать, превращается в лошадь. Своекорыстные люди создали ненужную панику, а слухи разошлись далеко… Точно так же и этой ночью — ужасная трагедия произошла из-за непонимания, и одному из детей Создателя нанесли непоправимый ущерб. Мы сожалеем.
   Перед тем, как ответить что-либо, пленник наградил ее долгим, задумчивым взглядом.
   — И все в Алтур-Ранге считают так же?
   Никки вздохнула.
   — Ах, право, почти все — и господин мэр, мой муж. Он много потрудился, чтобы остудить горячие головы и прекратить беспорядки. Он и представители народа денно и нощно внушали тем немногим мятежникам, какую ошибку они совершили. Ведь они совершенно не заботились о высшем благе! По наущению моего мужа предводители мятежа предстали перед судом народа и понесли надлежащее наказание. Большинство из них раскаялось. Сейчас он работает над перевоспитанием и просвещением темного народа.
   Ее собеседник медленно кивнул.
   — Пожалуйста, передайте вашему мужу, что он мудрый человек и имеет мудрую жену, которая знает, как трудиться на благо великого общего дела.
   Никки поклонилась.
   — Конечно, ради всеобщего блага. Муж часто говорит это. Несмотря на наши личные желания и чувства, превыше всего мы должны ставить долг перед обществом. Мы должны заботиться о других людях, забывая о собственном благе. Никто не имеет права ставить себя выше остальных.
   Слова Никки, похоже, тронули душу мужчины — ее сентенции составляли самую суть философии Имперского Ордена. Никки хорошо понимала, за какие струны надо дергать.
   — Совершенно верно, — сказал тот, рассматривая ее в упор. — Думаю, мне лучше уйти.
   — Куда же вы направитесь? — спросила Никки и, как бы спохватившись, стыдливо прикрыла рукой распустившийся лиф.
   Мужчина снова посмотрел ей в глаза.
   — О, мы просто проезжали мимо. У нас семьи на юге. Хотели найти какую-нибудь работу. Да я этого парня вообще не знал. Просто ехали вместе пару дней.
   — Ну, из-за того, что случилось этой ночью, — сказала Никки, — муж просто непременно предложил бы вам, для вашей же собственной безопасности, как можно скорее продолжить путешествие. Одной трагедии избежать не удалось; второй быть не должно.
   Мужчина окинул толпу долгим недобрым взглядом, задержавшись на Ричарде. Но тот стоял молча, опустив глаза и даже не шелохнувшись.
   — Да, сударыня. Поблагодарите мэра от моего имени за то, что он наставляет мятежников на истинный путь.
   Никки сделала знак охранникам.
   — Эй, вы, сопроводите этого человека! Возьмите с собой достаточно людей, чтобы убедиться, что он выйдет из города целым и невредимым. Думаю, вам не нужно объяснять, насколько недоволен будет мэр и городской совет, если узнает, что с нашим гостем что-то произошло.
   Охранники переглянулись и пробормотали невнятные обещания в том духе, что все будет хорошо. Ричард порадовался, как хорошо, судя по их поведению, все вошли в роль — им-то прекрасно помнилось, как вели себя люди под властью Ордена. Народ в конюшне стоял молча, наблюдая, как бывший пленник и его спутники растворяются в ночной темноте. Даже спустя несколько минут после того, как они скрылись с глаз, все продолжали стоять неподвижно и безмолвно, боясь пошевелиться или проронить хоть звук.
   — Хорошо, — наконец промолвила Никки. — Надеюсь, он вернется к своим. Если это так, то мы удачно посеяли сомнения накануне битвы.
   — Конечно, вернется, — прогудел Виктор. — Любому захотелось бы растрепать такие новости. Надеюсь, они окажутся доверчивы, и мы сможем их немного удивить.
   — Будем надеяться, — кивнула Никки. — Этот невежда ни на минуту не задумался, откуда у простого плотника такой меч и умение им владеть. Гибель напарника вряд ли сильно его удручила, и рассказать о подробностях он наверняка забудет. На это вся надежда…
   Люди, еще остававшиеся в конюшне, шумно заговорили, выражая одобрение маленьким спектаклем чародейки. Одни тут же удалились, пожелав доброй ночи. Другие столпились возле трупа.
   Никки дружелюбно улыбнулась Виктору.
   — Прости, что ударила тебя.
   Виктор пожал плечами.
   — Ладно, ведь ты старалась ради всеобщего блага!
   Когда Никки посмотрела на Ричарда, она выглядела слегка неуверенной, будто опасалась критики или нотации.
   — Я просто хотела, чтобы войска сочли нас легкой добычей, — пояснила она. — Самоуверенность заставляет ошибаться.
   — Ты сделала и кое-что еще, — сказал Ричард.
   Никки окинула быстрым взглядом людей, оставшихся в конюшне, и подошла поближе, чтобы никто больше не мог их подслушать.
   — Ты говорил, что я смогу присоединиться к тебе, когда войска Ордена идущие на штурм Алтур-Ранга, будут разбиты.
   — И что?
   Ее голубые глаза стали холодными, как сталь.
   — Я собираюсь обеспечить себе такую возможность.
   Ричард задумчиво посмотрел на Никки. В конце концов он решил не вмешиваться. Пусть она сделает для народа Алтур-Ранга все, что может. Наверняка у нее есть план, как добиться своего. Знать бы вот только, что именно она задумала? Чем намерена рискнуть? Но Ричард предпочел не задавать вопросов прямо сейчас — ему и так уже было о чем волноваться.
   Ничего не говоря, он потянул за концы шнурков на лифе Никки, затянул их и крепко завязал. Никки стояла неподвижно, опустив руки, наблюдая за его действиями.
   — Спасибо, — сказала она, когда он закончил. — В этой суматохе я и забыла проверить, как выгляжу!
   Ричард улыбнулся, словно не заметив ее лжи, и окинул взглядом толпу, отыскивая Джемилу. Женщина, с багровым кровоподтеком на лице, стояла на коленях, прижимая к себе плачущую от испуга девочку.
   Ричард подошел ближе.
   — Как она?
   Джемила подняла глаза.
   — Цела, невредима. Спасибо, лорд Рал. Вы спасли ей жизнь. Спасли мою золотую крошку! Большое спасибо. И не сердитесь за то… ну, когда я с вас деньги требовала. Просто я своим делом так дорожу…
   Девочка, уцепившись за шею матери, с опаской смотрела на Ричарда, словно боясь, что он и ее зарубит. Она еще не забыла ту смерть, которую он держал в руке.
   — Я понимаю. Рад, что все в порядке, — сказал Ричард Джемиле и улыбнулся девочке, но та в ответ лишь метнула сердитый взгляд исподлобья.
   Никки сочувственно сжала его руку, но ничего не сказала. Услышав этот разговор, люди, еще оставшиеся в конюшне, спохватились и стали наперебой благодарить его за спасение ребенка. Было видно, что большинство из них правильно истолковали гневные речи Никки, обращенные к нему, и теперь от души хвалили ее за удачную выдумку.
   — Это должно их озадачить, — сказал кто-то.
   Ричард догадывался, что Никки хочет чего-то большего, чем просто «озадачить». Но ее план пока оставался для него загадкой.
   Он коротко посмотрел вслед конюхам, уносящим мертвое тело шпиона. Несколько человек, по указаниям Ицхака, взялись старательно оттирать кровь — ее запах заставлял лошадей нервно вздрагивать, и чем скорее они успокоятся, тем лучше.
   Вскоре все разошлись, пожелав Ричарду доброго пути. Потом ушли и уборщики. Остались только Никки, Кара, Виктор и Ицхак. Конюшня умолкла и опустела.

Глава 24

   Ричард осторожно огляделся, прежде чем пойти посмотреть на лошадей, отобранных Ицхаком. На конюшне стало слишком уж тихо. Ему вспомнилась тишина в комнате гостиницы, прежде чем зверь проломился сквозь стену. Теперь тишина, казалось Ричарду, сулила угрозу. Хотелось бы чувствовать, рядом ли чудовище, готовится ли оно к прыжку. Хорошо бы также узнать, как с ним сражаться. Его пальцы коснулись рукояти меча. По крайней мере у него есть меч и заключенная в нем сила.
   Он слишком хорошо помнил обещания боли и страданий, прятавшиеся в сознании Кары и ждавшие его. Тошнота и головная боль подступили при одном воспоминании об этом беззвучном шепоте и бессловесных угрозах. Чтобы перевести дыхание, ему пришлось остановиться и опереться о перегородку стойла.
   Оглянувшись, чтобы еще раз посмотреть на Кару, он снова почувствовал безмолвное счастье от того, что она жива и здорова. Его воодушевила ее ответная улыбка. Он чувствовал глубокую связь с нею, возникшую в результате исцеления; теперь он немного лучше узнал женщину под броней морд-сит.
   А сейчас нужно было помочь Кэлен, чтобы вновь увидеть и ее живой и здоровой.
   Две лошади уже ждали оседланными, другие были нагружены припасами. Ицхак, как всегда, слов на ветер не бросал. Ричарду приглянулась более крупная гнедая кобыла; он вошел в стойло и провел ладонью по ее боку, прощупывая мышцы и предупреждая о своем приближении, чтобы она не вскинулась от испуга. Кобыла насторожила одно ухо.
   После всех ночных перипетий, не говоря уже о запахе крови в воздухе, немудрено, что все лошади нервничали. Кобыла тряхнула головой и топнула передними копытами, почувствовав рядом незнакомца. Прежде чем повесить лук на седло, он потрепал кобылу по шее и негромко заговорил с нею. Потом взобрался в седло и нежно почесал ее за ухом. Его порадовало, что она быстро успокоилась.
   Когда он вышел из стойла, Никки уже ждала его. Она выглядела растерянной и одинокой.
   — Ты будешь осторожен? — спросила она.
   — Не волнуйся, — сказала Кара, проходя со своими вещами к стойлу меньшей из двух оседланных лошадей. — Я прочитаю ему очень долгую лекцию относительно глупости его необдуманных действий этой ночью.
   — Что за необдуманные действия? — спросил Виктор.
   Кара положила руку на холку своей лошади, лениво пропуская гриву между пальцев, и повернулась к кузнецу.
   — У нас в Д’Харе есть поговорка. Мы — сталь против стали, а лорд Рал — магия против магии. Это означает, что лорду Ралу глупо рисковать жизнью в поединках мечей. Это и мы можем. Но мы не можем сражаться против магии. Он — единственный, кто должен это делать. И чтобы делать это, он должен быть жив. Наша работа — хранить лорда Рала от оружия из стали, чтобы он мог хранить нас от магии. Это долг лорда Рала. Это его часть завета.
   Виктор указал на меч Ричарда.
   — Я бы сказал, у него по части меча все нормально.
   Кара выгнула бровь.
   — Иногда ему везет. Напомнить тебе, как он чуть не умер от попадания простой стрелы? Без морд-сит он был бы беспомощен, — наставительно заметила она.
   Ричард молча округлил глаза, когда Виктор бросил в его сторону встревоженный взгляд. Ицхак, похоже, тоже взволновался — он уставился на Ричарда, словно видел впервые в жизни. Оба знали его около года просто как Ричарда, человека, разгружавшего повозки для транспортной конторы Ицхака и перевозившего железо для кузнечной мастерской Виктора. Долгое время они считали Никки его женой — и не подозревали, что в то время Ричард был ее пленником.
   Узнав, что на самом деле он — лорд Рал, почти легендарный борец за свободу с далекого севера, эти славные люди были несколько сбиты с толку. Они привыкли считать его одним из своих, поднявшимся вместе с ними на борьбу с тиранией. И теперь при каждом упоминании о лорде Рале они нервничали, не зная, как вести себя с ним.
   Кара продолжала упаковывать вещи в седельные сумки. Никки положила руку на плечо Ицхака.
   — Извини, нам с Ричардом нужно поговорить наедине до его отъезда.
   — Мы с Виктором будем снаружи. Нам тоже есть что обсудить.
   Когда двое мужчин вышли, Никки бросила быстрый взгляд на Кару. Кара похлопала лошадь по боку и вышла из конюшни вслед за мужчинами, плотно закрыв за собой дверь. Ричард был поражен и слегка обеспокоен, увидев Кару выходящей без единого слова.
   Никки стояла в мягком свете ламп, стиснув пальцы в замок. Похоже, ей было не по себе.
   — Ричард, я волнуюсь за тебя. Мне стоит поехать с тобой.
   — Но ведь этой ночью ты начала кое-что и теперь должна закончить. Разве кто-то сможет заменить тебя?
   Она вздохнула.
   — Ты прав.
   Ричард снова подумал, а что же именно она затеяла, что у нее на уме? Увы, ему нужно было ехать. В безопасности Никки он был пока уверен, гораздо больше его заботила Кэлен. Он хотел побыстрее отправиться в путь.
   — Но я все еще…
   — Когда ты отведешь от народа близкую угрозу, можешь догнать меня. Их же ведет чародей Кронос — людям очень нужна твоя помощь.
   — Знаю, — согласилась она, видимо, успев много передумать на эту тему. — Поверь, я собираюсь уничтожить угрозу, нависшую над Алтур-Рангом. Это не займет много времени, а затем я смогу догнать тебя.
   Холодный ужас охватил его, когда он вдруг понял суть ее замысла. Он чуть не велел ей забыть об этом, но заставил себя молчать. Его самого ждала важная и опасная работа. Ему не хотелось услышать от нее, что он не сможет осуществить задуманное.
   К тому же она — колдунья и знает, что делает. Она была сестрой Тьмы — одной из тех шести сестер, которые являлись его наставницами во Дворце Пророков. Когда одна из них попыталась убить Ричарда, чтобы похитить его дар, он вместо этого убил ее. С этого началось разрушение дворца. А потом Джегань схватил остальных, в том числе сестру Улицию, их предводительницу. Чтобы спасти жизнь Кэлен, Ричарду пришлось позволить пятерым сестрам принести ему клятву и таким образом спасти из-под власти сноходца. Никки тогда с ними не было. Одна из них потом умерла. Таким образом, кроме Никки, осталось всего четыре сестры Тьмы, неподвластных силе Джеганя.
   Никки, конечно же, страшна любому противнику. Он лишь надеялся, что она не наделает глупостей, торопясь вернуться, чтобы защитить его.
   Ричард заложил большие пальцы за пояс и внимательно посмотрел на Никки, не совсем понимая, почему же она так хочет сопровождать его. Обычно важные и трудные задачи поглощали ее внимание и заставляли забыть обо всем остальном.
   — Буду рад видеть тебя своей спутницей, когда бы ты ни справилась с делом. Помни об этом.
   — Я знаю.
   — Маленький совет. — Он подождал, пока ее взгляд поднимется на него. — Какой бы могущественной ты себя ни считала, простая стрела все же может убить тебя.
   Короткая улыбка осветила ее лицо.
   — Это касается и тебя, волшебник.
   Вдруг до него дошло некое затруднение.
   — Как ты найдешь меня?
   Она протянула руку и схватила его за воротник рубашки, наклоняя к себе.
   — Вот поэтому я и хотела остаться с тобой наедине. Мне нужно коснуться тебя магией, чтобы потом найти.
   В душу Ричарда закрались подозрения.
   — Что за магия?
   — Думаю, это немного похоже на узы, связывающие тебя с жителями Д’Хары. Они всегда могут определить, где ты. И я хочу того же. Подробнее сейчас не время объяснять.
   Ричард начинал беспокоиться. Зачем ей понадобилось остаться с ним наедине для этого? Все еще сжимая его рубашку, она потянулась к нему, глаза ее наполовину закрылись.
   — Стой спокойно, — прошептала она.
   Чего бы Никки ни хотела, похоже, что она колебалась и не чувствовала уверенности. Она будто проваливалась в транс.
   Ричард мог бы поклясться, что лампы померкли. Конюшня погрузилась в мрачное оранжевое свечение.
   Сено запахло еще ароматнее. Воздух потеплел.
   Ричард подумал, что опрометчиво было соглашаться на непонятную затею. Но все же решил ей довериться.
   Левая рука Никки отпустила рубашку и скользнула вверх, обнимая его за шею. Ее пальцы легли на его затылок. Рука сжалась в кулак, удерживая его за волосы, чтобы заставить стоять спокойно.
   Ричарду становилось все тревожнее. Ему внезапно расхотелось, чтобы она касалась его своей силой. Он уже несколько раз чувствовал ее магию и не горел желанием испытать это вновь.
   Он хотел отшатнуться, но почему-то не сделал этого.
   Никки придвинулась к нему еще больше и поцеловала в щеку.
   Это было нечто большее, чем поцелуй.
   Окружающий мир исчез. Конюшни, влажный воздух, запах сена — все словно прекратило свое существование. Существовала только его связь с Никки, будто только она не давала ему испариться.
   Он словно погрузился в мир безмолвного удовольствия, наполненный самой жизнью. Подавляющее, ошеломляющее, волшебное ощущение! Все — от связи с нею, тепла жизни в ней, до всей красоты мира — хлынуло сквозь него, закружило, наполнило его душу.
   Все когда-либо испытанные им приятные ощущения коснулись его, мимолетно — и все же сильнее, тоньше, глубже, чем в действительности. От огромного счастья слезы пролились из его глаз и перехватило дыхание.
   Когда Никки прервала поцелуй, мир внутри конюшни завертелся, возвращаясь на место, но теперь свет казался более ярким, чем раньше, запахи и краски — более отчетливыми. Было тихо, не считая шипения лампы неподалеку и тихого ржания одной из лошадей. Руки Ричарда дрожали; казалось, поцелуй еще длится.
   Он не знал, длилось ли колдовство Никки минуту или час. Эта магия совершенно не походила на что-либо, испытанное Ричардом прежде. Дыхание перехватило так, что пришлось напомнить себе о необходимости дышать.
   Моргая, он изумленно воззрился на нее.
   — Что… что ты сделала?
   Тень улыбки мелькнула на ее губах и утонула в бледно-голубых глазах.
   — Я коснулась тебя частичкой своей магии, чтобы потом тебя найти. Я узнаю свою силу и смогу, как по ниточке, проследовать за тобой. Не волнуйся, действие продлится достаточно долго, чтобы я могла тебя отыскать.
   — А по-моему, ты сделала нечто большее, Никки.
   Ее улыбка испарилась, а лицо окаменело в напряжении. Ей потребовалось минута, чтобы найти слова. Наконец она вперила в него острый взгляд, твердивший — ей важно, чтобы он понял.
   — До сих пор, Ричард, я только причиняла тебе боль магией, — когда захватила тебя, когда держала в плену, даже когда лечила. Прости, но мне хотелось хотя бы один раз при помощи магии доставить тебе удовольствие. — Она отвела глаза и добавила: — Я хочу, чтобы твои воспоминания обо мне не были связаны с болью и ненавистью. Потому я попыталась дать тебе хотя бы капельку приятного.
   Ричард не мог представить, что могло быть больше этой «капельки». Он приподнял ее подбородок, заставив посмотреть себе в глаза.
   — Во мне нет ненависти к тебе, Никки. И ты это знаешь. А я знаю, что твое лечение спасло мне жизнь. Остальное не важно.
   Наконец Ричарду пришлось отвести взгляд от ее голубых глаз. Ему пришло в голову, что Никки, наверное, самая красивая женщина, которую он когда-либо видел.
   Кроме Кэлен.
   — В общем, спасибо тебе, — выговорил он, все еще чувствуя ее прикосновение.
   Она нежно взяла его за руку.
   — Ты сегодня сделал хорошее дело, Ричард. Я подумала, немного приятной магии не повредит, чтобы восстановить часть твоих сил.
   — Я видел, как страдают и умирают многие люди. Я не мог вынести мысли, что эта маленькая девочка тоже умрет.
   — Я имею в виду спасение Кары.
   — А… Ну, я не мог вынести мысли, что большая девочка умрет.
   Никки улыбнулась. Ричард указал на лошадей:
   — Мне нужно готовиться к дороге.
   Она кивнула, и он отошел собрать лошадей и проверить снаряжение. Никки открыла дверь конюшни. Кара зашла обратно, чтобы вывести свою лошадь.
   До рассвета оставалось несколько часов. Ричард осознал, что ужасно устал — особенно от вспышки эмоций при соприкосновении с мечом. Но после «капельки» Никки ему действительно полегчало. Вдобавок он знал, что долго поспать не получится. Им предстоял долгий путь, и он сам настаивал на скорейшем отправлении. Благодаря запасным лошадям они смогут ехать быстро, меняя лошадей, и не снижать скорость, чтобы успеть вовремя. Он намеревался ехать очень быстро.
   Никки придерживала его лошадь, пока он вставлял ногу в стремя и садился в седло. Лошадь вертела хвостом и танцевала на месте, желая скорее покинуть конюшню, пусть даже ночью. Ричард успокоительно потрепал ее: еще будет время показать свой норов.
   Кара, уже в седле, нахмурившись, повернулась к нему.
   — Кстати, лорд Рал, куда это мы собрались в такой спешке?
   — Мне нужно повидаться с Шотой.
   — С Шотой! — У Кары отвисла челюсть. — Мы собираемся к ведьме? Вы с ума сошли?
   Неожиданно побледневшая Никки метнулась к Ричарду.
   — Посещение ведьмы — безумие, не говоря уже о войсках Имперского Ордена по всему пути. Ты не можешь ехать туда!
   — Я должен добраться туда. Шота сможет помочь мне найти Кэлен.
   — Ричард, но она ведьма! — Никки вышла из себя. — Она не собирается тебе помогать!
   — Она помогала мне раньше. Она подарила Кэлен и мне подарок на свадьбу. Думаю, она может вспомнить об этом.
   — Свадебный подарок? — спросила Кара. — Вы в своем уме? Шота может убить вас!
   В этом было больше правды, чем Кара могла подозревать. Его отношения с Шотой всегда были непростыми.
   Никки коснулась рукою его ноги:
   — Какой свадебный подарок? Ты о чем?
   — Шота желала Кэлен смерти, боясь, что от нашего брака родится дитя-чудовище: Исповедник с волшебным даром. На нашей свадьбе в знак примирения она подарила Кэлен кулон — маленький черный камень на золотой цепочке. Его магия каким-то образом предохраняла Кэлен от беременности. Мы с Кэлен решили, что на время, пока не можем осесть и жить спокойно, пока все вокруг нас горит, мы примем перемирие Шоты. Но в то время в мир прорвались шимы, и любая магия прекратила действовать. Увы, мы не скоро узнали о шимах и о том, что магия не действует. Именно тогда Кэлен забеременела. Люди, избившие ее той ужасной ночью, положили этому конец…
   «Возможно, именно из-за этого короткого провала в магии природа мира изменилась окончательно и бесповоротно, — подумал Ричард про себя. — Ведь она могла исчезнуть вообще».
   Кэлен верила, что это случайность. Но затем произошла череда странных событий, необъяснимых никак иначе. Зедд назвал это «цепочкой следствий». Он сказал, что, однажды начавшись, этот процесс не сможет остановиться. Однако Ричард не знал, действительно ли после этих событий магия в мире стала слабеть.
   — Шота вспомнит кулон, который она подарила Кэлен, — продолжил он. — Она вспомнит свою магию, как ты помнишь свою. Если хоть кто-нибудь помнит Кэлен, то это Шота. У нас с ведьмой были разногласия, но в прошлом я также ей помогал. Она в долгу передо мной. Она поможет. Должна помочь.
   Никки всплеснула руками:
   — Ну конечно, из-за какого-то кулона, который вдобавок носила Кэлен, а не ты. Неужели ты все еще не видишь, что творишь? Ты опять вообразил нечто, не поддающееся доказательству. Все, на чем ты основываешь свои фантазии, находится либо далеко, либо вообще невидимо. Этот кулон — еще один твой сон, — Никки приложила ладонь ко лбу. — Ричард, ведьма не вспомнит Кэлен, потому что Кэлен не существует.
   — Шота может помочь мне, я знаю — может. И поможет. У меня просто нет иного способа получить ответы. Время не ждет. Чем дольше Кэлен находится там, где она есть, тем больше опасность для ее жизни и тем меньше у меня шансов вернуть ее. Я должен ехать к Шоте.
   — А если ты ошибаешься? — спросила Никки. — Что, если ведьма откажется помочь?
   — Я готов на все, чтобы заставить ее.
   — Ричард, пожалуйста, отложи это на день или два. Мы обговорим все спокойно. Позволь мне правильно оценить возможные варианты.
   Ричард рванул поводья, развернув коня к воротам.
   — Поездка к Шоте — лучшая возможность получить ответы. Я еду.
   Ричард пригнулся под перекладиной, выезжая в ночь, в раскинувшиеся поля, наполненные треском цикад.
   На улице он развернулся, чтобы посмотреть на Никки, стоявшую в дверном проеме и озаренную светом ламп.
   — Будь осторожна, — сказал он ей. — Если не ради себя, то ради меня.
   Это по крайней мере заставило ее улыбнуться. Она качнула головой в знак согласия.
   — Как прикажете, лорд Рал.
   Он помахал на прощание Виктору и Ицхаку.
   — Счастливого пути! — сказал Ицхак, сняв шляпу.
   Виктор отсалютовал кулаком, прижатым к сердцу.
   — Возвращайся к нам, когда сможешь, Ричард!
   Ричард пообещал вернуться.
   Когда они поехали вниз по улице, Кара покачала головой.